Обвинение крд что это
Супругу обвинили в краже в кондитерской и увезли на допрос в полицию
Мою супругу в местной кондитерской однажды обвинили в оплате заказа чужой картой. Судя по камерам, она покупала на кассе кофе с собой примерно в то время, когда по той, чужой карте произошли транзакции.
Супруга пришла в кондитерскую несколько дней спустя, ничего не подозревая, а персонал вызвал полицию. Полиция уже занималась этим делом после заявления потерпевшей — женщины, которая эту карту якобы потеряла. Обвинения выглядели так: это точно вы, мы вас помним, и по камерам после вас у нас в кондитерской никого не было!
При этом показания свидетелей были, скорее, в нашу пользу. Кассир сбивчиво указывала на мою супругу, оплата заказа по пропавшей карте нигде не была зафиксирована, оплата кофе и мошеннические транзакции по той карте не совпадали по времени. Всего транзакций по пропавшей карте было четыре, а на видеокамерах из кондитерской четко видно, как моя жена прикладывает телефон к банковскому терминалу только один раз, чтобы оплатить свой кофе.
В общем, обвинения явно были ложными и дело «шито белыми нитками». Мы проконсультировались с адвокатами и обратились в прокуратуру. Спустя месяц нам позвонили из полиции и сказали «забыть об этом случае» без объяснений и пояснений.
Но как нам теперь про это забыть? Мы месяц всей семьей переживали за тот день. Представьте, прямо в заведении мою супругу, маму в декрете с четырехмесячной грудной дочкой в коляске, попросили «оставить ребенка кому-то из знакомых» и увезли в отделение на трехчасовой допрос. А на допросе, конечно, давили морально, уговаривали написать признание, отобрали телефон — и все прочие «радости» времяпровождения в полиции. А после этого еще весь месяц звонили, звали на процедуру «полиграф» — это такой многочасовой тест на детекторе лжи, снова уговаривали сознаться и не портить дочери жизнь своей будущей статьей после заведения дела! Жесть как она есть! И все это пришлось пережить молодой кормящей матери в течение месяца.
На нервной почве у супруги начались проблемы со здоровьем и сбои в кормлении дочки. Мы подняли всех знакомых и друзей, возмущению не было предела. Нам посоветовали стоять на своем, объявить войну жуликоватому персоналу и безучастному руководству кондитерской в соцсетях через знакомых местных блогеров и СМИ. Еще нам порекомендовали подать в суд на злополучное заведение, потребовать солидную компенсацию морального ущерба за ложные обвинения, нарушение прав потребителя и все остальное.
Уважаемая редакция, подскажите, как в нашей ситуации поступить? Как правильно оформить иск? Нужно ли предварительно уведомить о нем владельцев кондитерской, которые были в курсе ситуации, но не отнеслись к ней серьезно? Вместо того чтобы уладить ситуацию, внимательно просмотреть записи с камер и искать мошенников у себя за кассовым аппаратом, они лишь отмахивались от разбирательств и по сей день не думают извиняться.
Будем благодарны за ответ.
С уважением, поклонники Т—Ж
Это замечательно, что ситуация разрешилась удачно. И компенсацию вы вправе потребовать — только выплачивать ее вам, возможно, будет не администрация кафе, а государство.
Если ваша супруга была подозреваемой по уголовному делу, у нее есть право на реабилитацию.
Что вообще произошло
Судя по тому, что вы рассказываете, у какой-то женщины украли банковскую карточку. Она подала заявление в полицию, там возбудили уголовное дело.
Потом с этой банковской карточки списали деньги в кафе, где делала покупки ваша супруга. Сотрудники кафе дали показания, что платежи в период списания денег делала только она.
Соответственно, полиция на основании этих показаний заподозрила вашу супругу в том, что это именно она расплачивалась украденной банковской карточкой.
Из этого следует, что сотрудники кафе вашу супругу в краже не обвиняли. Маловероятно, что они присутствовали при факте кражи и могли показать на кого-либо — вот смотрите, мы видели, как этот человек вытащил из сумочки карточку и расплатился. Они лишь дали показания, что ваша супруга расплачивалась картой.
С точки зрения полиции, женщина, у которой украли карточку, — потерпевшая. Сотрудники кафе — свидетели. А ваша супруга — подозреваемая. И свидетельские показания — не в пользу супруги.
Сотрудники кафе никого не обвиняют, а говорят: «Это точно вы, мы вас помним, и по камерам после вас никого не было». Говорят они, скорее всего, это в полиции. Следователь или дознаватель записывает их показания в протокол.
Полиции кажется, что дело раскрыто — есть свидетельские показания. Чтобы подкрепить позицию обвинения, следователь изымает записи с видеокамер — он считает, что это точно подтвердит вину вашей супруги.
Но все наоборот — на записях ни время не совпадает, ни количество транзакций, ни способ оплаты — потому что ваша супруга платила телефоном вместо карточки. А в этом случае легко проверить, привязана ли к конкретному телефону банковская карта и чья она.
В суд дело с такими доказательствами передавать нельзя — судья вынесет оправдательный приговор.
Кто за все это отвечает
Отвечать за все это безобразие, по всей видимости, придется государству.
Государство должно гарантировать соблюдение прав граждан. Если человек необоснованно стал жертвой уголовного преследования — государство отвечает за то, чтобы ему возместили ущерб. И неважно, кто виноват в таком преследовании, — свидетели, следователи, дознаватели или прокурор. Отвечать должно государство, а компенсировать ущерб — деньгами из бюджета.
Суд взял на себя функцию обвинения
В приговоре адвокату Лидии Голодович суд назвал доводы стороны защиты надуманными
Как сообщает «АГ», у издания появилась мотивировка приговора Фрунзенского районного суда г. Санкт-Петербурга, который 16 декабря признал адвоката АП Ленинградской области Лидию Голодович виновной в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 318 (применение насилия в отношении представителя власти) УК РФ. Суд назначил адвокату штраф в 200 тыс. руб. В частности, суд назвал надуманным указание на то, что потерпевшие оговаривают адвоката, поскольку она обратилась с заявлениями о возбуждении в отношении них уголовных дел. По мнению защитника коллеги Лилии Юрцевой, суд вышел за пределы предъявленного обвинения и в рамках судебного следствия устанавливал действия Лидии Голодович, которыми были нарушены общественный порядок и установленный порядок деятельности Невского районного суда.
Приговор адвокату неприемлем
Напомним, в середине июля 2018 г. адвоката задержали в здании Невского районного суда г. Санкт-Петербурга после того, как она попыталась добиться пропуска на заседание свидетеля по гражданскому делу, в котором представляла одну из сторон. Судебные приставы, руководствуясь Правилами поведения граждан в здании суда, отказались пропустить молодого человека, поскольку он был в укороченных брюках, которые они сочли шортами. Чтобы получить разрешение на пропуск свидетеля, Лидия Голодович направилась в приемную председателя суда, где секретарь Оксана Батулина нажала тревожную кнопку. В итоге адвоката вывели в наручниках и доставили в отдел полиции.
Позже адвокат направила в ГСУ СК РФ по г. Санкт-Петербургу два заявления о преступлении, в которых просила привлечь к уголовной ответственности судебного пристава Эльвина Рахманова и прапорщика Росгвардии Дениса Хлопонина, задержавшего ее. Однако вместо этого уголовное дело по двум признакам составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 318 УК РФ, было возбуждено в отношении самой Лидии Голодович.
В последующем Росгвардия выявила признаки превышения Хлопониным должностных полномочий и направила материалы проверки в ГСУ СКР по г. Санкт-Петербургу для принятия процессуального решения. Последний не усмотрел нарушений со стороны прапорщика.
В феврале 2019 г. Лидии Голодович было предъявлено обвинение. Рассмотрение уголовного дела во Фрунзенском районном суде началось в октябре 2019 г. Слушания неоднократно откладывались, и к прениям стороны перешли только спустя два года – 7 декабря 2021 г.
Рассмотрев дело, суд посчитал, что виновность адвоката подтверждается показаниями потерпевших, а также Оксаны Батулиной, бывшего судебного пристава А. Андреева и других свидетелей, которые пояснили обстоятельства произошедших событий. По мнению суда, виновность подтверждают и записи с камер видеонаблюдения, установленных на первом этаже суда, заключения судебно-медицинских экспертов, Правила поведения граждан в Невском районном суде, Инструкция о порядке пропускного режима, а также аудиозапись разговора в приемной председателя суда и другие доказательства.
Суд не нашел объективных оснований для оговора подсудимой, назвав надуманным указание стороны защиты на то, что потерпевшие оговаривают Лидию Голодович, поскольку она обратилась с заявлениями о возбуждении в отношении правоохранителей уголовных дел. Суд согласился с доводом Оксаны Батулиной о том, что ее показания более полны в суде, чем в рамках предварительного следствия, потому что ранее она отвечала на конкретные вопросы следователя, в суде же ее допрашивали дольше и подробнее. По этим же основаниям суд не нашел противоречий в показаниях потерпевших. Кроме того, он заметил, что они разговаривали со свидетелями, а потому дополнили картину происходящего, что не говорит о ложности их показаний. Они могли указать иную последовательность событий, которые были в этот день, но не были связаны непосредственно с ситуацией.
Суд также не нашел оснований не доверять заключениям экспертизы, которая проводилась по медицинским документам. Карточка травматика являлась объектом исследования, а не материалами, иллюстрирующими заключения экспертов, заметил он. Кроме того, суд пришел к выводу, что нет объективных оснований полагать, что ссадины получены в другое время, – свидетели подтвердили, что Лидия Голодович поцарапала Эльвина Рахманова. При этом суд указал, что отсутствие карточки травматика в связи с ее утратой не является основанием для признания заключений недопустимыми доказательствами. Сам Эльвин Рахманов действовал в соответствии с Законом о судебных приставах, посчитал суд.
Относительно Дениса Хлопонина первая инстанция указала, что доверяет его показаниям о том, что Лидия Голодович замахивалась и пыталась его ударить. Он также действовал в рамках закона, а его показания согласуются с показаниями свидетелей. Доводы стороны защиты о том, что секретарь и потерпевшие действовали непрофессионально, а царапины можно было получить от браслетов Лидии Голодович, суд назвал надуманными.
Непривлечение адвоката к ответственности по ст. 20.1 КоАП не свидетельствует о том, что общественный порядок не нарушался, посчитал суд. Он указал, что общественный порядок представляет собой систему общественных отношений в общественных местах – совокупность видов и форм поведения граждан, которая регулируется и социальными, и правовыми нормами, соблюдение которых обеспечивает личную и общественную безопасность людей, уважение чести и человеческого достоинства. В связи с чем действия, нарушающие общественный порядок как таковой (в том числе крики, размахивание руками, оскорбительные выражения и действия, включая обращение на «ты», указание пальцем), шире действий, которые могут составлять объективную сторону административного правонарушения, предусмотренного ст. 20.1 КоАП. При этом в момент прихода в приемную правоохранителей Лидия Голодович допускала и бранные слова – непристойные и оскорбительные высказывания.
Также суд указал, что непривлечение Лидии Голодович к административной ответственности по ч. 2 ст. 17.1 КоАП за неисполнение распоряжения судебного пристава по обеспечению установленного порядка деятельности суда о прекращении действий, нарушающих установленные в суде правила, а также вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Лидии Голодович по ст. 319 УК сами по себе не свидетельствуют о том, что подсудимая не нарушала общественный порядок, порядок деятельности суда или что требования судебного пристава были незаконны. При этом суд учел, что производство по ч. 2 ст. 17.3 КоАП было прекращено в связи с процессуальными нарушениями и в связи с истечением срока давности привлечения к административной ответственности.
Таким образом, посчитал суд, вывод органов предварительного расследования о нарушении подсудимой общественного порядка и установленного порядка деятельности суда и отказе покинуть приемную председателя нашел свое подтверждение в ходе судебного разбирательства.
По мнению суда, вопрос о возможном допуске лица в шортах не был разрешен не из-за отсутствия приема в указанный день или нежелания секретаря помочь, а из-за нежелания адвоката соблюдать правила поведения граждан в общественных местах. Кроме того, свидетель Ч. пояснил, что вопрос мог быть разрешен председателем суда или председательствующим по делу судьей, на прием к председателю можно попасть посредством письменного заявления.
Суд счел смягчающими обстоятельствами характеристику по месту жительства, отсутствие судимости и наличие хронических заболеваний. Он учел возраст, наличие работы и специального образования и назначил Лидии Голодович два штрафа – в 150 тыс. и 120 тыс. руб. По совокупности преступлений суд назначил окончательное наказание в виде штрафа в 200 тыс. руб.
По мнению одной из защитников коллеги, адвоката АП Санкт-Петербурга Лилии Юрцевой, суд вышел за пределы предъявленного обвинения и в рамках судебного следствия устанавливал действия Лидии Голодович, которыми были нарушены общественный порядок и установленный порядок деятельности Невского районного суда. Адвокат указала, что суд взял на себя функцию обвинения и определил действия Лидии Голодович как нарушающие общественный порядок.
«При этом, принимая решение о наличии в действиях Лидии Голодович составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 318 УК, суд не принял во внимание, что по смыслу уголовного закона ответственность за применение насилия в отношении представителя власти наступает только в случаях противодействия его законной деятельности, т.е. применение насилия или угроз применения насилия должно осуществляться в связи с исполнением потерпевшим своих должностных обязанностей (имеется в виду любая законная служебная деятельность)», – отметила Лилия Юрцева.
Кроме того, по мнению Лилии Юрцевой, приговор не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом, а его выводы не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебных заседаниях. «Потерпевший Эльвин Рахманов в предварительном и судебном следствии давал показания как свидетель событий, произошедших в приемной председателя суда с участием потерпевшего Дениса Хлопонина, и подробно описывал эти события. В рамках исследования видеозаписи с камер видеонаблюдения Невского районного суда установлено, что Рахманов после прибытия сотрудников Росгвардии (в том числе Хлопонина) покинул здание Невского районного суда», – заметила адвокат.
«Суд проигнорировал показания свидетелей судебного пристава А. Андреева и показания И. Ракова, данные в судебном следствии. Тогда они оба сообщили, что не видели, как Лидия Голодович предпринимала попытки нанести удары Денису Хлопонину. Кроме того, Андреев в рамках судебного следствия сообщил, что Рахманов мог получить царапины и синяки, когда применял к адвокату физическую силу. Он указал, что Лидия Голодович не кидалась на Эльвина Рахманова и никаких умышленных действий по причинению ему телесных повреждений не совершала», – рассказала Лилия Юрцева.
Отдельно защитник отметила, что в ноябре при ознакомлении с материалами уголовного дела было установлено, что отсутствуют аудиозаписи всех судебных заседаний, на которых допрашивали свидетелей обвинения и потерпевших, и составлены акты об отсутствии аудиозаписей в связи с технической неисправностью записывающего устройства.
Как ранее отмечал в комментарии «АГ» второй защитник Лидии Голодович, вице-президент АП Ленинградской области Денис Лактионов, приговор будет обжалован.
Порядок предъявления обвинения требует изменений в законе
Именно с момента вынесения следователем указанного постановления, которое порождает в уголовном деле возникновение статуса обвиняемого, последний приобретает процессуальное положение и права, посредством которых включается механизм защиты от предъявленного обвинения.
ФОРМАЛИЗАЦИЯ ПРОЦЕДУРЫ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ОБВИНЕНИЯ
Исходя из положений п. 1 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, обвиняемый вправе знать, в чем он обвиняется.
Данное положение закона означает, что лицо, привлеченное в качестве обвиняемого, в целях эффективной защиты от предъявленного обвинения (возражать против обвинения, давать показания о невиновности или непричастности к совершению преступления, представлять доказательства невиновности, заявлять ходатайств и проч.) вправе знать существо и объем обвинения, его содержание и характер.
Реализация данного права обеспечивается такой процедурой уголовного судопроизводства, как предъявление обвинения, во время которой следователь в силу ч. 1 ст. 11, ч. 5 ст. 172 УПК обязан разъяснить привлекаемому в качестве обвиняемого лицу существо предъявленного обвинения и его процессуальные права, предусмотренные ст. 47 УПК.
Между тем, как показывает практика, органы следствия превратили порядок предъявления обвинения в формальную процедуру определения процессуального положения привлекаемого к уголовной ответственности лица, которая заключается в том, что следователь предъявляет обвиняемому и его защитнику само постановление, предлагает расписаться в его получении и вручает его копию.
И как только следователь сталкивается с позицией стороны защиты об исполнении требований закона при предъявлении обвинения, сразу возникают проблемы следующего порядка.
Так, за последние 10 лет автор настоящего материала, участвуя в качестве защитника по уголовным делам на стадии предварительного следствия, каждый раз при предъявлении подзащитному обвинения обращался к следователю с просьбой разъяснить существо предъявленного обвинения и сталкивался с полным непониманием сути такого обращения.
В большинстве случаев сами следователи отвечали вопросом на вопрос и спрашивали, что означает сам термин «существо предъявленного обвинения», либо ограничивались молчанием, хотя, казалось бы, каких-либо затруднений разъяснить это определение быть не должно.
КАКИМ ДОЛЖНО БЫТЬ РАЗЪЯСНЕНИЕ ОБВИНЕНИЯ
Разъяснение обвиняемому существа предъявленного обвинения, суть которого пересекается с п. 1 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, выражается в том, что следователь в понятных выражениях и более простым в понимании языком должен разъяснить обвиняемому юридические и фактические аспекты самого обвинения.
Первое: следователь, используя добытую информацию о всей совокупности установленных фактических данных (обстоятельствах произошедшего), должен объяснить обвиняемому содержание обвинения, а именно, когда, где и какие именно действия (бездействие) совершил последний и почему органы следствия считают, что таковые являются преступными, и в чем именно была выражена преступность действий (бездействия).
Далее, следователю надлежит определить обвиняемому объем обвинения.
Кроме того, он должен объяснить, какой именно вред, кому конкретно и в каком объеме был причинен в результате таких действий обвиняемого и что такой вред был причинен именно по вине обвиняемого (умышленной или неосторожной).
Второе: содержание конкретных обстоятельств совершенного преступления должно быть изложено следователем таким образом, чтобы оно согласовывалось с диспозицией соответствующей нормы уголовного закона, то есть содержание самого обвинения должно характеризовать юридические признаки конкретного состава преступления.
В связи с этим следователь должен объяснить обвиняемому, почему совершенные им действия (бездействие) квалифицируются по той или иной статье уголовного закона.
Соответственно, в резолютивной части постановления должно быть указано, по какой статье (пункту, части) УК РФ лицо привлекается в качестве обвиняемого.
Решение следователя о квалификации действий обвиняемого должно содержать юридическую оценку совершенного обвиняемым деяния, в соответствии с которой следователь должен обосновать свой вывод о применении по делу конкретной уголовно-правовой нормы и донести его до сознания обвиняемого.
При этом одной лишь ссылкой на резолютивную часть постановления следователь ограничиться не может. Закон обязывает следователя при предъявлении обвинения разъяснить обвиняемому юридические термины, применяемые в постановлении, а также ознакомить лицо с точным текстом статьи уголовного закона, объяснив и раскрыв при этом все признаки самой диспозиции. А в том случае, если диспозиция уголовно-правовой нормы является отсылочной, следователь обязан разъяснить обвиняемому положения данного нормативного акта и его применение в квалификации по уголовному делу.
Именно в таком сплетении юридических и фактических аспектов образуется существо предъявленного обвинения, которое и должно быть разъяснено привлеченному в качестве обвиняемого лицу.
ДЕЙСТВИЯ ЗАЩИТНИКА В СЛУЧАЕ НЕНАДЛЕЖАЩЕГО РАЗЪЯСНЕНИЯ ОБВИНЕНИЯ
Как следует поступать стороне защиты, если следователь не исполняет возложенные на него законом обязанности и отказывается разъяснить обвиняемому существо предъявленного обвинения?
В таких ситуациях защита в самом постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должна сделать запись о том, что обвинение предъявлено в нарушение ч. 5 ст. 172 УПК, так как следователь не смог разъяснить обвиняемому существо предъявленного обвинения.
Если на практике возникает такая проблема, то подобная запись в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого будет являться основанием для обжалования постановления либо руководителю следственного органа, либо в суд.
Но на практике возникают и другие случаи.
ИЗ ПРАКТИКИ. Органами предварительного следствия А. было предъявлено обвинение по п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. При предъявлении обвинения следователь не выполнил требования ч. 5 и ч. 8 ст. 172 УПК, а именно не разъяснил обвиняемому существо предъявленного обвинения и не вручил защите копию самого постановления, о чем защитником в самом постановлении была сделана запись и проставлена подпись обвиняемого.
В ходе судебного разбирательства было выявлено, что в материалах уголовного дела находится другое постановление о привлечении А. в качестве обвиняемого, в котором отсутствовала данная запись защиты, а также отсутствовали подписи самого обвиняемого и его защитника, и следователем была сделана запись о том, что обвиняемый и защитник от подписи в постановлении отказались.
Защита заявила в суде о фальсификации постановления о привлечении в качестве обвиняемого, однако суд отказался возвращать уголовное дело прокурору и ограничился вынесением в адрес следователя частного постановления, признав, что обвинение А. на стадии следствия было предъявлено, но с изъянами, которые не влекут возращение дела прокурору (дело № 22–3200).
ПОСЛЕДСТВИЯ НАРУШЕНИЯ ПРОЦЕДУРЫ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ОБВИНЕНИЯ
Однако нарушение самой процедуры предъявления обвинения, замена постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого на иное, без соблюдения процедуры предъявления обвинения, влечет незаконность всего дальнейшего хода как предварительного следствия, так и судебного разбирательства.
Именно такую позицию занимает высший судебный орган страны.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указанный приговор отменила, указав следующее.
Судом первой инстанции были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлекли нарушения прав подсудимых на защиту и повлияли на законность и обоснованность судебного решения.
В ходе судебного разбирательства защитой были заявлены ходатайства о возвращении дела прокурору, в которых указывалось о нарушении органами следствия требований ст.ст. 172–174 УПК РФ, утверждалось, что обвинения, изложенные в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемого (окончательная редакция), находящиеся в материалах уголовного дела, никогда С. и З. не предъявлялись.
Подсудимым С. и З. были предъявлены иные, существенно отличающиеся от имеющихся в уголовном деле обвинения, по которым они и были допрошены. Фактически предъявленные обвинения были меньше по объему и существенно отличались в описании вменяемых деяний (время, место, способ и другие обстоятельства).
В подтверждение своих доводов защита просила суд приобщить к материалам дела копии постановлений о привлечении в качестве обвиняемых, которые были вручены следователем обвиняемым С. и З.
В нарушение требований ст. 6 УПК РФ суд первой инстанции уклонился от проверки доводов стороны защиты о допущенных органами следствия нарушениях порядка привлечения С. и З. в качестве обвиняемых и предъявления им обвинения.
По заявленным ходатайствам судом вынесено постановление об отказе в их удовлетворении по мотиву соответствия обвинительного заключения предъявленному подсудимым обвинению и что представленные защитой ксерокопии постановлений о привлечении в качестве обвиняемых не являются надлежащим образом заверенными копиями указанных процессуальных документов, в связи с чем не имеется возможности установить их происхождение и не имеется никаких оснований считать, что имеющиеся в деле постановления о привлечении подсудимых в качестве обвиняемых были каким-то образом сфальсифицированы или изменены, либо что они не соответствуют обвинению, которое предъявлялось подсудимым.
Вместе с тем, как это правильно было указано в апелляционных жалобах, обвиняемым и их защитникам копии постановлений о привлечении в качестве обвиняемых всегда вручаются именно в том виде, в каком эти копии были предоставлены суду, какого-либо порядка заверений копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого ч. 8 ст. 172 УПК РФ не предусматривает.
При таких обстоятельствах обвинительный приговор не может быть признан законным, а потому подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания (дело № 4-АПУ13-82СП).
РЕКОМЕНДАЦИИ ЗАЩИТНИКАМ И ЗАКОНОДАТЕЛЮ
Запись о нарушении порядка предъявления обвинения в момент выполнения следователем данного процессуального действия защита нигде, кроме как в самом постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, сделать не может.
Между тем возникают ситуации, когда следователи препятствуют защите делать такую запись в постановлении, мотивируя тем, что подобного рода реагирование стороны защиты о нарушении порядка предъявления обвинения не предусмотрено законом, а форма постановления не содержит положений о внесении защитой в само постановление каких-либо самостоятельных записей.
Свой протест на подобного рода действия следователя защита может выразить путем отказа от подписания постановления о привлечении в качестве обвиняемого.
В таком случае следователь, как показывает практика, применяет правила, предусмотренные ст. 167 УПК РФ, которая регулирует порядок удостоверения факта отказа от подписания протокола следственного действия, и применяет эту норму закона по аналогии к постановлению о привлечении в качестве обвиняемого.
Согласно этой же норме закона лицу, отказавшемуся подписать постановление, должна быть предоставлена возможность дать объяснение причин отказа от подписи, которое в обязательном порядке должно быть занесено в постановление.
В таком варианте событий сторона защиты также достигает желаемого, и запись о нарушении порядка предъявления обвинения оказывается в самом постановлении.
В последнее время участились случаи, когда следователи для фиксации отказа обвиняемого подписать постановление о привлечении в качестве обвиняемого, игнорируя положения ст. 167УПК РФ, приглашают двух понятых, в присутствии которых удостоверяют, во-первых, отказ от подписи в постановлении и, во-вторых, факт вручения копии постановления стороне защиты.
Подобными действиями органы следствия исключают саму возможность для стороны защиты сделать какие-либо записи в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что органы следствия фактически превращают процессуальные действия в следственные, что не предусмотрено уголовно-процессуальным законом.
В статье 172 УПК РФ относительно действий следователя говорится лишь о том, что обвинение должно быть предъявлено лицу не позднее 3 суток со дня вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого, и последнее должно быть объявлено лицу в момент самой встречи следователя с обвиняемым.
Таким образом, сама норма процессуального закона страдает формализмом, что порождает определенные конфликтные ситуации между сторонами обвинения и защиты.
Необходимо заявить о том, что процедура предъявления обвинения не может быть формальной и выражаться только в предъявлении и вручении лицу постановления о привлечении в качестве обвиняемого и подписей в самом постановлении лиц, участвующих в этой процедуре.
С учетом важного значения такой процедуры, как привлечение лица в качестве обвиняемого, таковая должна иметь более очерченные признаки, нежели те, которые описаны в ст. 172 УПК РФ.
Одной из важнейших гарантий соблюдения процедуры предъявления обвинения и прав обвиняемого должно быть закрепление в законе протокольной формы предъявления обвинения, которая бы отражала весь ход и результат предъявления обвинения.
Такая форма позволит перевести порядок предъявления обвинения из процессуального действия в следственное.
Именно такая форма предоставит возможность стороне защиты реализовать свои права и закрепить в протоколе допущенные органами следствия нарушения прав обвиняемого, процедуры и порядка предъявления обвинения.
Кроме того, протокольная форма позволит исключить подмену или замену следователем постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а в случае совершения следователем таких действий позволит привлечь его к ответственности.