О чем книга макаренко флаги на башнях
Краткое содержание Флаги на башнях Антон Макаренко для читательского дневника
Действия романа «Флаги на башнях» А.С. Макаренко разворачивается в годы первой пятилетки. Страну наводнили беспризорники, по разным причинам попавшие на улицу. Дети занимаются мелким хулиганством, грабежом и воровством. На Полтавщине Алексей Семенович Захаров с несколькими педагогами основал детскую трудовую колонию.
Часть 1
В первой части повествования рассказывается о том, как по воле судьбы, познакомились несколько ребят. Один из них, Игорь Чернявин, шестнадцатилетний парень из интеллигентной профессорской семьи. Игорь закончил семилетнюю школу, это развитый, смышленый юноша, он уже два года, как убежал из дома, где его отец открыто изменяет своей жене, матери Игоря. Не выдержав семейных конфликтов, Игорь оказался на улице. Себе на пропитание он зарабатывает получением почтовых переводов по поддельным документам.
Собравшись ехать в Лондон, в дороге они теряют друг друга. Игорь дает совет Ваньке, чистильщику обуви, пробираться в колонию. Самого Игоря через некоторое время направляют в эту колонию. Игорю там нравится, но он растерян, так как два года он не учился, а работать и подавно не умеет.
Всеми силами он хочет противопоставить себя обществу колонистов. Он отказывается от работы, в это время в колонию приходит Ваня Гальченко. Его не хотят принимать, и Игорь просит за него, пообещав выйти на работу.
Часть 2
Колонии исполняется уже семь лет. Трудными и тяжёлыми были эти годы. Перед Захаровым и его коллективом стояла непосильная задача: из сотен девчонок и мальчишек с поломанной судьбой, беспринципных и дерзких, воспитать достойных членов общества, трудолюбивых и честных. Коллектив с честью справился со своей задачей. В колонию часто приезжают различные комиссии, которые поражены изменениями, произошедшими в душах ребятишек. Дети забыли своё трудное прошлое, они стремятся к новой жизни.
Игорь работает в мастерской, Ване также нравится жить и работать в колонии, он дружит со всеми ребятами. Через некоторое время в колонии появляются Рыжиков и Ванда. Ванда боится, что Рыжиков расскажет колонистам о её незавидном прошлом. Захаров предупреждает Рыжикова, чтобы тот помалкивал.
Приезжает один из бывших выпускников колонии, он предлагает Захарову построить силами колонистов построить новый завод. Воспитанники согласны в краткие сроки заработать недостающую сумму денег.
В трудовой колонии заводится воришка.
Часть 3
Ребята не покладая рук строят завод, для экономии средств колонисты сокращают питание и пошив парадной одежды. Воровство в колонии усиливается, со строящегося завода начинают исчезать дорогие инструменты. Ребята подозревают в воровстве Рыжикова, но у них нет доказательств. Воленко уезжает к матери, ему стыдно, что подозрения в кражах вызывают члены его бригады.
Ванда влюбляется в водителя Петра Воробьёва, и они сбегают с колонии, чтобы пожениться.
Тем временем, завод уже начинает действовать, теперь всё чаще исчезают редкие детали, необходимые для работы завода. Выясняется, что воровством промышляет Рыжиков, он просит прощения, но дело передают в НКВД. Возвращается Воленко, и вновь начинает работу в своей должности.
Умер Киров, колонисты приспускают флаги на башнях. Повзрослевшие ребята по другому воспринимают события жизни.
Игорь Чернявин женится на Оксане, Ванда родила ребёнка, и продолжает ударно трудиться на заводе. Жизнь движется вперёд.
Труд и дисциплина, дружный коллектив дают свои результаты.
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
Мальчик по имени Денис учится в первом классе. Он является прилежным учеником и любит поиграть с одноклассниками. Денис заметил, что все мальчики из параллельных классов играют с пистолетами-пугачами. Ученики не расставались с любимыми игрушками
Свидетели ситуации, внушили обществу, что первооткрывателем Америки был Колумб. Его ценили в период жизни, как находчивого, не теряющегося в различных неординарных ситуациях человека
Немецкий летчик разведывательной авиации Фридрих Буш и русский школьник Леша Михайлов получили награды в один день. Лейтенант Буш – железный крест за уничтожение 12-ти зенитных батарей и отличную разведку
Повесть «Мой добрый папа» Виктор Владимирович Голявкин посвятил своему отцу. Рассказ ведется от лица мальчика Пети. Он вспоминает, как жил со своими родителями и братом Бобой в довоенном Баку. Это было счастливое время.
Краткое содержание Антон Макаренко Флаги на башнях
В произведении «Флаги на башнях», созданном советским писателем Антоном Макаренко, описываются послереволюционные события в России.
Часть 1
Ваня, который остался сиротой, познакомился с Игорем – мальчиком из интеллигентной семьи. Но родители Игоря изменяли друг другу, а на сына не обращали внимания. Затем в компанию мальчиков влилась Ванда, которая зарабатывала себе на жизнь проституцией и её друг – Рыжиков. Подростки решили бежать в другой город. Но по дороге они потеряли друг друга.
Затем в течение короткого периода все оказались в колонии для несовершеннолетних. В этом учреждении подростков учили заниматься каким-нибудь ремеслом и воспитывали в духе Советской власти.
Вначале беспризорники нарушали дисциплину и не хотели вливаться в коллектив. Но затем начинали понимать, что жизнь в колонии – единственный путь стать достойными людьми.
Часть 2
Педагогический коллектив возглавлял Алексей Степанович Захаров – человек, убеждённый, что любого подростка можно воспитать в духе коммунизма. Главное в этом деле – воспитание собственным примером и ежедневный труд. Алексей Степанович доказал свои идеи тем, что малолетние преступники в колонии перевоспитывались. И Ване, и Игорю очень нравилось в учреждении. Кроме выполнения работы они учились.
Ванда вначале не желала жить в колонии. Она боялась, что Рыжиков поведает всем, что она была проституткой. Но Захаров смог уговорить подростка не раскрывать никому тайну Ванды.
Часть 3
Когда наступило лето, все подростки отправились в лагерь. Но там они не только отдыхали, но и работали. То звено, которое сделало больше продукции, отмечалось на графике флажком. Он поднимался на нарисованную башню. Ваня, Игорь и Ванда исправились, а Рыжиков не смог выдержать и стал воровать. За это его изгнали из колонии.
В своём произведении автор доказывает мысль, что любой человек может изменить себя.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Сейчас читают
Действие трагедии происходит в Испании в начале ХХ века. Мать Жениха, потерявшая мужа и старшего сына в драке на ножах с семьей Феликсов, проклинает того, кто придумал ножи, пистолеты и другое оружие
Произведение начинается с того момента, когда рано утром женщина по имени Аксинья Зазуля обнаружила у порога своего дома нищенку, которая умирала при родах. Женщина приняла у нее младенца, но роженицу спасти не удалось
Книга «Голубое сало» является постмодернистским произведением. Весь сюжет основывается на новосозданном веществе, которое называется голубым салом. Экспериментальное вещество обладает особой структурой.
Недалеко от дворца Эльсинора, резиденции королей Дании, солдаты заприметили привидение скончавшегося недавно короля. Выясняется, что призрак – отец главного героя произведения, принца Гамлета
Обычный невзрачный тридцатилетний мужчина Георгий Зыбин. Он историк в краеведческом музее. Он решил изменить себя еще больше, по его мнению, стать правильней, для него это значит стать еще незаметнее, чтобы никому не причинять неудобства
Флаги на башнях
Микропересказ : 30-е годы XX века. Дороги беспризорников сходятся в трудовой колонии имени Первого мая. Общая жизнь меняет их характеры и превращает в достойных граждан молодой Советской Республики.
Часть 1
Началась эта история о судьбах нескольких детишек-беспризорников на исходе первой пятилетки. Все они оказались на улице по разным причинам и вынуждены сами искать себе средства для существования.
Ваня Гальченко — чистильщик обуви, ему около двенадцати лет, на улице он оказался совсем недавно. Его родители умерли во время войны, а приёмные уехали из города, оставив мальчика одного.
Во время работы Ваня знакомится с Игорем Чернявиным. Игорь образованный и интеллигентный мальчик. «Это юноша лет шестнадцати, худой и длинный. У него насмешливо ехидный большой рот и весёлые глаза». Отец Игоря — петербургский профессор — открыто изменял своей жене. Игорь не смог ужиться с домашними проблемами и решил от них сбежать. Уже несколько раз его возвращали к родителям, и каждый раз он сбегал. Игорь живёт афёрами: забирает с почты денежные переводы «от бабушки», которые, конечно, никто ему не отсылал.
В это же время Ваня знакомимся с Вандой Стадницкой. «Ванда очень хорошенькая девушка, но заметно, что в её жизни были уже тяжёлые неудачи. Белокурые её волосы, видно, давно не причёсывались и не мылись; собственно говоря, их нельзя уже назвать белокурыми». Ванда занимается проституцией, хотя ей всего пятнадцати лет. Возможно, к этому её толкнул Гриша Рыжиков. За работу Ванде платят копейки, денег едва хватает на пропитание. Рыжиков и занятие проституцией ей противны.
Гришка Рыжиков «угрюмый, некрасивый парень. На щеке — заживающая болячка. Фуражки нет, но рыжие волосы причёсаны». Он типичный вор.
Игорь с Ваней приходят в парк отобедать булкой с колбасой и присаживаются на скамью к Ванде, заодно предлагают перекусить и ей. Ребята знакомятся. Игорь предлагает вчетвером ехать в Лондон. Терять нечего — все соглашаются. Едут на товарном поезде, прячась на остановках от проверяющих. Рыжиков открывает всем тайну Ванды, девушка в истерике, но Игорь за неё заступается. На одной из станций арестовывают Игоря Чернявина — об его афёре с денежными переводами узнали во многих городах.
После ареста Игоря куда-то пропала Ванда. Ваня и Рыжиков вместе бродят по городу. Ваня зарабатывает на обед чисткой обуви, есть у него и десять рублей, подаренные Игорем. Ночевать мальчиком приходится возле города в стоге сена. Утром Ваня просыпается один. Рядом нет ни Рыжикова, ни ящика с гуталином и щётками, ни купюры в кармане. Вор обрёк мальчика на голодное существование.
Проходит месяц. На главной улице города Ваня видит компанию мальчиков — чистильщиков обуви. Главный из них, Спирька, разрешает Ване работать с ними, но отдаёт только часть прибыли. Во время проверки Ваня сбегает — у него нет документов. Вновь наступают голодные дни, погода портиться, идут дожди — ночевать в стоге сена уже невозможно. Ваня решает любым способом попасть в колонию имени Первого мая, о которой очень много слышал.
Игоря отправляют в эту колонию как начинающего уголовного преступника. Первое время он сопротивляется системе. Личностные идеи ещё доминируют в нём — Игорь отказывается работать и подчиняться общим правилам, он искренне не понимает, почему никто не обращает внимания на его «бунт». Ему интересно, будут ли его наказывать за его протест и смогут ли надломить его личность, подчинить общей системе. Однако есть и другая причина такого поведения — это страх. Игорь никогда не работал, два года не учился в школе — он ничего не умеет. Однако Игоря определяют в восьмую бригаду и дают ему посильную работу — обрабатывать ножки для мебели. Есть в колонии и другие цеха, организованные Соломоном Давидовичем.
С Игорем проводят беседы на совете бригадиров. Мальчику объясняют необходимость труда и толкуют правила колонии. Ранее Игорь думал, что колония и её коллектив никак не смогут повлиять на него, но сейчас ему становится стыдно за своё поведение. Вдруг на совет приводят Ваню Гальченко. Он мокрый, худой и потрёпанный. Ребята хотят принять его к себе в колонию, но мест нет, а у Вани нет документов. Игорь согласен на «всё, что угодно», лишь бы приняли Ваню, ведь он ещё маленький и не испорчен улицей, у него есть все шансы стать достойным человеком.
Часть 2
Колонии им. Первого мая уже исполнилось семь лет, но история её коллектива началась «на второй день после Октября, в другом месте, в совершенно ином антураже, среди полей и хуторов старой полтавской степи. „Основателями“ этого коллектива были люди ярких характеров и рискованной удачи. Они принесли „с воли“ много беспорядочной страсти и горячего фасона, всё это было у них черномазое. собственно говоря, негодное к употреблению, ибо было испорчено орнаментами культуры, так сказать, капиталистической, с маленьким креном в уголовщину».
Небольшую группу педагогов возглавил «обыкновенный человек» Алексей Степанович Захаров. «Необыкновенным и ошеломляющим в этом зачине было одно: Октябрьская революция и новые горизонты мира. И поэтому Захарову и его друзьям задача казалась ясной: воспитать нового человека», но это оказалось делом трудным и длинным.
Захаров давно избавился «от самого главного „педагогического порока“: убеждения, что дети есть только объект воспитания» и относился к своим воспитанникам «как к товарищам и гражданам». Он требовал от них одного: «никаких срывов, ни одного дня разложения, ни одного момента растерянности».
Не один раз приезжала проверка из города посмотреть на жизнь в колонии. Никто из них не мог поверить, что колония изменила ребятишек, заставила забыть о прошлом.
Ване очень нравится жить в колонии: он дружит с ребятами, работает в четвёртой бригаде. Игорь, как и обещал, собирает мебель. Настало лето, но Игорь иногда ходит в школу: навёрстывает упущенное, вспоминает уже изученное.
Однажды в колонию приводят Гришку Рыжикова и Ванду Стадницкую. Ванда, увидев Рыжикова, наотрез отказывается жить в колонии: она боится, что тот расскажет о её прошлом. Однако Захаров берёт с Рыжикова слово никому не раскрывать тайну Ванды. Игорь встречает Рыжикова очень настороженно, не веря в возможность его исправления.
Ванда первое время ведёт себя замкнуто, ни с кем не дружит, отказывается вместе с остальными девочками шить трусикии уходит в цех к мальчикам.
Каждую неделю в колонии показывают кино, но однажды в городе не дали плёнку на прокат. Тогда колонисты решают поставить спектакль. Игорь играет партизана, Ваня — одну из собак. Разволновавшись, Игорь забывает, что ему нужно «падать мёртвым» после выстрела«. Это вызывает общий смех, но пьеса проходит удачно. Во время пьесы Рыжиков и его товарищ Руслан собираются ограбить производственный склад, но Ваня им мешает.
Игорь влюбляется в пятнадцатилетнюю батрачку Оксану Литовченко. В неё же влюблён и Миша Гонтарь. Из-за этого товарищи часто ссорятся. В колонии знают, что Оксана — сирота, которую эксплуатирует буржуй-адвокат. Все сочувствуют Оксане, и в то же время замечают «особенную, спокойную бодрость Оксаны, молчаливое достоинство, неторопливую улыбку и умный взгляд. От неё никогда не слышали ни одной жалобы». На самом деле родители Оксаны Литовченко, рабочие коммунисты, умерли, а девочку взял к себе их друг товарищ Чёрный, профессор советского права, — они вместе с отцом Оксаны были на фронте. Оксана и Ванда становятся неразлучными подругами.
Приезжает Михаил Осипович Крейцер, один из основателей колонии и бывший её выпускник. Он осматривает производство: старые станки, хилые здания цехов, плохие материалы — и предлагает Захарову и всей колонии построить новый завод электроинструмента. Таких заводов ещё нет в СССР, и стране приходится покупать оборудование за рубежом. Главным инженером становится Пётр Петрович Воргунов.
На счету колонии есть триста тысяч, но для постройки нового завода нужно накопить ещё столько же. Ребята ставят перед собой цель: во что бы то ни стало накопить нужную сумму за год и даже перевыполнить план.
Рыжиков рассказывает Левитину о прошлом Ванды. В знак наказания Левитина оставляют дежурить в колонии Седьмого ноября, в день парада. Он не ожидал, что его смогут наказать.
В колонии появляется вор. Сначала пропадают два пальто, а потом и кулисы со сцены. Наступают трудные времена: все друг другу доверяют, и подозревать кого-то невозможно.
Часть 3
Наступает лето, и ребята перебираются жить в лагерь: «спонсоры» дарят им старые палатки. Введён «мёртвый час», ребята спят после обеда и набираются сил для работы.
Колонисты много работают, завод активно строится. Еженедельно выходит трудовая сводка под редакцией Игоря Чернявина. В вестибюле висит график — план работы, увенчанный башней. Как только один из цехов выполнит годовой план работ, его флажок окажется на башне. Сейчас ближе всех к цели женский цех по пошиву трусиков.
Раньше в колонии было два ужина, но один ради экономии отменяют и решают не шить парадную форму каждый год.
Приближается 1 мая. В честь праздника ребята вновь ставят спектакль «Мир», который так нравится зрителям, что ребят-актёров и музыкантов просят показать представление в городе.
Кражи учащаются, с завода пропадают ценные инструменты. Рыжиков заявляет, что Левитин вынес из цеха несколько ключей. Обыск это подтверждает, но мальчик плачет и доказывает, что он не крал. Ваня и Бегунок подозревают во всех кражах самого Рыжикова, но у них недостаточно улик. Малышей поддерживает и Игорь Чернявин.
Воленко, бригадир первой бригады, в которой работают Руслан Горохов, Рыжиков и Левитин, не выдерживает позора и уезжает к матери. Нестеренко и Клава Каширина готовятся к поступлению в ВУЗ. Нужно выбирать других бригадиров. В восьмой бригаде единогласно выбирают Игоря Чернявина, в первой голосуют за Рыжикова.
Все замечают, что Ванда и водитель Петр Воробьёв влюблены и осуждают их. Вскоре они вместе сбегают. В записке Ванда сообщает, что выходит замуж за Воробьёва. Через месяц она возвращается и благодарит колонию: «Спасибо за жизнь!».
Завод уже построен, многие флаги с графика уже красуются на башнях. Завод начинает работу. Кражи продолжаются, теперь пропадают редкие детали, необходимые для работы всего завода. Игорь обвиняет в краже машинного масла Ваню. Мальчик признаёт свою вину, но в более крупных кражах обвиняет Рыжикова. Находятся и другие свидетели.
На собрании Рыжиков не выдерживает натиска и признаётся во всех кражах, рассчитывая на прощение. Но прощения нет. Дело Рыжикова передают в НКВД. Решено вернуть Воленко, вся колония встречает его на платформе и возвращает ему должность бригадира первой бригады.
«Жизнь продолжается, и продолжается борьба. И продолжается радость, уже отвоёванная в жизни, и продолжается любовь». Игорь Чернявин, большой рот которого выражает теперь не только иронию, но и силу, женится на Оксане. Ванда Стадницкая становится матерью и ударницей на заводе. Ваня Гальченко и четвёртая бригада «славная, непобедимая четвёртая бригада — серебряным маршем звенит по земле, и другие бригады с ними рядом, великие бригады трудящихся СССР — исторические бригады тридцатых годов».
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Антон Семенович Макаренко «Флаги на башнях»
Прошла революция 1917 года и Гражданская война. Советское государство пытается наладить экономику страны. По дорогам бродят толпы беспризорных мальчишек и девчонок, занимающихся воровством и проституцией. Всех их необходимо их вырастить и выучить жить. Для этого была создана колония им. Первого мая, в которой подрастающее поколение превращается из беспризорников в настоящих граждан.
Об авторе
Макаренко Антон Семенович – один из знаменитейших педагогов в СССР и за рубежом, классик советской литературы. Родился в рабочей семье в Украине, учился в железнодорожном, потом с семьей переехал в Крюков (ныне Кременчуг), где окончил педагогическое училище и курсы. Работал учителем, пока не поступил в Полтавский пединститут, который закончил с отличием.
В возрасте двадцати восьми лет создал в Полтаве колонию для детей-правонарушителей. Через шесть лет колонию перевели в Куряж Харьковской области. С 1927 года Макаренко руководил трудовой коммуной в Харькове, потом через восемь лет был переведен в Киев, где тоже занимался трудовыми колониями.
Краткое содержание книги «Флаги на башнях»
1930-е годы, Союз. Попадали дети на улицу по разным причинам:
Гриша Рыжиков занимается воровством и сутенерством. Именно он подвел к занятию проституцией Ванду.
Ваня знакомится сначала с Игорем, а потом, придя в парк, садятся на скамейку рядом с Вандой. Приходит Гриша, завязывается разговор, в котором Игорь зовет знакомых в Лондон, потому что никому они не нужны. Все соглашаются, прячутся в товарняке и едут.
Во время путешествия Рыжиков рассказывает, чем Ванда зарабатывала на жизнь. Девушка плачет, она хочет забыть все как страшный сон, Игорь поддерживает её, но на одной станции Чернявина арестовывают, Ванда тоже исчезает. Ваня остается с Рыжиковым.
Он пытается в незнакомом городе подработать, с собой у него ящик с гуталином и щетками. Однако после ночи, проведенной в стоге сена, оказывается, что Рыжиков его обокрал и сбежал.
Прошло почти два месяца, Ваня подрабатывает на улице чистильщиком и слышит о трудовой коммуне, куда страстно мечтает попасть. Игоря же туда отправляют как преступника на перевоспитание. Но Чернявина жизнь в колонии не устраивает. Ему лень учиться и работать. Но к его мнению никто не прислушивается. Его прикрепляют к восьмой бригаде в столярный цех и тут приводят Ваню, которого бы и взяли в коммуну, но нет документов. Игорь сразу соглашается на все условия, только бы Ваня остался.
Колонией руководит Алексей Степанович Захаров. Благодаря его усилиям и преподавателям жизнь в колонии была наполнена смыслом и действительно перевоспитывала ребят в лучшую сторону. Игорь потихоньку начинает привыкать, ходит в школу, а Ваня вообще хорошо адаптировался, нашел в коммуне друзей, хорошо работает в бригаде.
Однажды в колонию приводят Рыжикова и Ванду. Увидев бывшего дружка, девушка категорически отказывается от жизни в коммуне, но Захаров берет с Рыжикова слово, что тот о Ванде распространяться не будет. Девушка ведет себя замкнуто, боится заводить друзей.
Рыжиков и в колонии не успокаивается, он постоянно что-то ворует. Но собрать доказательства не могут. Игорь влюбляется в Оксану Литовченко, которая начинает дружить с Вандой…
Педагогические поэмы. «Флаги на башнях», «Марш 30 года», «ФД-1»
В настоящее издание включены художественно-педагогические произведения автора, отражающие его взгляды на проблемы социума, на формирование социально зрелой личности, а также побуждающие читателей следовать социально одобряемым моделям поведения. Произведения А. С. Макаренко неоднократно издавались с 1934 года, были переведены на многие языки народов мира. Составителем – доктором педагогических наук С. С. Невской, которая принимала участие в издании восьмитомного собрания сочинений автора, вышедшего еще в 1985 году, – внесены дополнения в ранее опубликованные работы автора на основе архивных материалов и исследований, и в полном объеме настоящее издание выпускается впервые. * * * Свидетельством международного признания А. С. Макаренко стало известное решение ЮНЕСКО (1988), касающееся всего четырех педагогов, определивших способ педагогического мышления в XX веке. Это – Джон Дьюи, Георг Кершенштейнер, Мария Монтессори и Антон Макаренко.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Педагогические поэмы. «Флаги на башнях», «Марш 30 года», «ФД-1» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
К 125-летию со дня рождения Антона Семеновича Макаренко
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012–2018 годы)»
© С. С. Невская, составление, вступительная статья, примечания, 2013
© Издательство ИТРК, 2013
История создания педагогических поэм А. С. Макаренко: «Флаги на башнях», «Марш 30 года», «ФД-1»
Историю создания гордого и красивого детско-взрослого воспитательного трудового коллектива А. С. Макаренко раскрыл в «Педагогической поэме», а его триумф и высшую стадию развития изобразил в последнем своем произведении «Флаги на башнях». Эта последняя педагогическая эпопея впервые увидела свет при жизни педагога-писателя. Как роман (!) «Флаги на башнях» был опубликован по частям в 6–8 номерах журнала «Красная новь» за 1938 год.
Недоброжелательные к А. С. Макаренко и его творчеству критики неодобрительно восприняли этот роман. В этом же году книга готовится к отдельному изданию и выходит в свет сразу после смерти автора. В дальнейшем переиздаваться будет именно это отдельное издание и, к сожалению, с новыми редакторскими правками.
Редактор повести «Флагов на башнях» Ю. Лукин во вступительном слове к книге писал: «Антон Семенович Макаренко закончил редактирование текста романа для отдельного издания и написал вступительную главу ко второй части в самом конце марта». Речь идет о главе «Не может быть!». Глава усиливает полемическую заостренность произведения, хлестко бьет по бессмысленным и абсурдным попыткам псевдопедагогов взять под сомнение научно-педагогическую значимость произведения и их аргументацию — «не может быть».
Таким образом, А. С. Макаренко идет на уступки редакции (и критики!): роман превращается в повесть, сокращаются многие фрагменты текста, для второй части пишется новая первая глава «Не может быть!», в третьей части исчезает лирическая глава «На всю жизнь», изменяется тональность описания героев, уничтожаются все ласковые эпитеты, характеризующие колонистов.
За что только не ругали А. С. Макаренко: за надуманность и фальшь, утопию, за повествование от третьего лица и т. п.
Существует версия, что будто бы И. В. Сталин, давая согласие на награждение А. С. Макаренко орденом Трудового Красного Знамени (начало 1939 года), сказал: «Пусть пишет свои сказки!»
А. С. Макаренко должен был «отбиваться», выступая публично на диспутах, а также в печати по поводу необоснованной критики «Флагов». Так, в открытом письме Ф. Левину, адресованному в редакцию журнала «Литературный критик», он писал:
«В статье своей Вы вспоминаете: „Наша критика, и автор этих строк в том числе, приветствовали появление «Педагогической поэмы»“.
Давайте уточним. Вы и другие критики „приветствовали“ мою первую книгу… через 2–3 года после ее появления. Между прочим, в вашей статье было и такое выражение:
„…Материал, столь несовершенный по своему художественному мастерству…“. Теперь Вы выступили со статьей по поводу „Флагов на башнях“. В этой статье, даже не приступив к разбору мой повести, Вы более или менее деликатно припоминаете, что „некоторые молодые авторы плохо учатся и плохо растут (…)“
Одним словом, Вы продолжаете свою линию, намеченную еще в 1936 г. — линию исключения меня из литературы.
(…) В моей повести „Флаги на башнях“ Вы указываете, собственно говоря, один порок, но чрезвычайно крупный: повесть — это „сказка, рассказанная добрым дядей Макаренко“. Все в ней прикрашено, разбавлено розовой водой, подправлено патокой и сахарином, все это способно «привести в умиление и священный восторг самую закоренелую классную даму института благородных девиц (…)
…Вас это страшно возмущает. Вы не допускаете мысли, что такая счастливая детская жизнь возможна в Советском Союзе. Вы думаете, что рассказанное мною — сказка (Лоскутов в „Литературной газете“ думает, что это моя мечта).
Как отмечено выше, во время подготовки «Флагов на башнях» к новому изданию Антон Семенович сокращает отдельные эпизоды, делает перестановку нескольких глав, объединяет четыре главы в две в первой части, доведя их до тридцати и т. д. Это свидетельствует о том, что к критическим замечаниям своих оппонентов Антон Семенович отнесся со всей серьезностью. В письме редактору «Литературной газеты» Ольге Сергеевне Войтинской А. С. Макаренко пишет:
«Прошу Вас передать т. Мих. Лоскутову мою горячую благодарность за благородный товарищеский тон его статьи „Два писателя“. После заушательства т. Бойма этот тон особенно для меня приятен.
Сохранившиеся архивные материалы, личная переписка, рукописи А. С. Макаренко позволяют наиболее полно раскрыть историю создания «Флагов на башнях». В «Флагах» повествуется о триумфальном этапе истории славного коллектива, изображенного в «Педагогической поэме».
Следует признать, что помощь А. М. Горького в издании «Поэмы» была поистине бесценной. С выходом книги А. С. Макаренко стал самым читаемым и популярным автором в стране и за рубежом. Издается отдельное издание «Поэмы», готовятся ее переводы на украинский и английский языки.
Смерть А. М. Горького 18 июня 1936 года стала огромной утратой для А. С. Макаренко. Он пишет воспоминания: «Максим Горький в моей жизни» (альманах «Год XIX», кн. 10, 1936), «Мой первый учитель», «Большое горе». Последние две работы опубликованы на украинском языке в том же 1936 году. Дорогие ему письма Алексея Максимовича А. С. Макаренко передает в архив.
Зимой 1937 года А. С. Макаренко переезжает с семьей в Москву. В члены Союза писателей Антон Семенович был принят еще в 1934 году. Теперь же он сотрудник ССП. Работа для него новая, вдали от коммунаров. В Москве он делает первые наброски новой книги о коммунарах. Задумка была проста: продолжить историю горьковского коллектива, прекрасно описанную в «Педагогической поэме», раскрыть историю жизни этого коллектива в условиях серьезного производства коммуны им. Ф. Э. Дзержинского. Было придумано и условное название «Ворошиловцы». 29–30 апреля 1937 г. Антон Семенович составляет обширный список действующих лиц, делает наброски сюжета, отмечает дату и место, где написан тот или иной материал. Так мы узнаем, что в марте-апреле 1938 г. в Малеевке, затем в Москве он работает над общим планом книги, набрасывает эпизоды первой части.
8 это же время А. С. Макаренко пишет сценарий, в котором развивается тема «Ворошиловцев». Сохранилась рукопись, озаглавленная «Колонисты. Роман». Указано время работы над рукописью: 8 января — 18 марта 1938 г. Здесь впервые появляется будущее название книги «Флаги на башнях», но оно является лишь наименованием одной из глав. В архиве хранится машинопись, названная «Флаги на башнях. Роман». В двух машинописных вариантах сохранилась глава «Не может быть!». В конце машинописи указана дата: «Москва-Ялта, 1938 г.». В начале апреля 1938 г. была написана первая часть «Флагов на башнях», в начале мая — вторая, а третья часть была начата в мае и завершена в середине июня в Ялте.
В Ялте произошла встреча А. С. Макаренко с кинорежиссером и сценаристом М. А. Барской. Завязалась крепкая дружба. Они вместе работали над сценарием «Флаги на башнях» для художественного фильма, но этим планам не суждено было осуществиться. Два талантливых человека ушли из жизни в 1939 году.
Следует провести параллель между очерком «Марш 30 года», повестью «ФД-1» (не изданной при жизни автора и частично потерянной), пьесой «Мажор» и «Флагами на башнях».
«Марш 30 года» А. С. Макаренко начал писать осенью 1930 года. В 1932 г. при поддержке А. М. Горького очерк был опубликован в государственном издательстве «Художественная литература». В очерке раскрывается история коммуны им. Ф. Э. Дзержинского с 1927 по 1930-е годы.
В марте-апреле 1932 г. в Москве в гостинице «Маяк» во время своего отпуска Антон Семенович написал повесть «ФД-1». Рукопись он сдал в ГИХЛ осенью 1932 г. Хронологически «ФД-1» продолжила события, изображенные в «Марше 30 года», охватив 1931–1932 гг., когда произошел пуск завода электроинструмента в коммуне.
Над пьесой «Мажор» Антон Семенович работал в 1932–1933 годы.
Это был второй ответ (первый — 30 января) А. М. Горького на письмо Антона Семеновича, отправленного педагогом еще 1 января 1933 года. Об этом письме Макаренко следует сказать особо. Педагог сообщал о тяжелом положении куряжской колонии:
И в этом же письме Антон Семенович благодарит за высокую оценку «Марша 30 года»:
«Ваш отзыв перепутал все мои представления о собственных силах, теперь уже не знаю, что будет дальне. Впрочем, к писательской работе меня привлекает одно — мне кажется, что в нашей литературе (новой) о молодежи не пишут правдиво, а я очень хорошо знаю, какая это прелесть — молодежь, нужно об этой прелести рассказывать. Но это очень трудно, для этого нужен талант и еще… время. У меня как будто не было ни того, ни другого. Пишу сразу в чистовку, получается неряшливо, а через каждые две строчки меня „пацаны“ отрывают, писать приходится все в том же „кабинете“.
Поэтому все, что я написал, меня смущало. Сейчас в ГИХЛе лежит моя рукопись „ФД-1“ из истории последних лет коммуны Дзержинского. В редакции относятся к ней очень сдержанно, наверное, она будет издаваться тоже два года, как „М. 30 г.“. А самая дорогая для меня книга, давно законченная, „Горьковцы“, листов на 20, лежит у меня в столе, там слишком много правды рассказано, и я боюсь.
Есть у меня и пьеса. Даже стыдно писать Вам о таком обилии.
21 сентября 1933 г. Антон Семенович сообщает Г. С. Салько о встрече с А. М. Горьким:
Однако опасения А. С. Макаренко были напрасны. Максим Горький не только высоко оценил «Поэму», но организовал ее издание, редактировал рукопись, стимулировал Антона Семеновича на скорейшее написание второй и третьей частей.
В письме Г. С. Салько от 26 сентября Антон Семенович сообщает: «Сижу и звоню Горькому, как мы с ним условились. (…) Дозвонился. Самого нет — в деревне. Отвечает Крючков — буквально: „А. М. передал мне рукопись, которую он прочитал, и письмо для вас. Письмо я сейчас приказываю переписать и завтра передам вам. Завтра заходите к часу дня“.
Но Антон Семенович ошибся. 26 сентября он сообщает Галине Стахиевне:
«Сегодня у меня счастливый день. От Горького получил рукопись и такое письмо:
„Дорогой Антон Семенович — на мой взгляд «Поэма» очень удалась Вам. Не говоря о значении ее «сюжета», об интереснейшем материале, Вы сумели весьма удачно разработать этот материал и нашли верный, живой, искренний тон рассказа, в котором юмор Ваш уместен, как нельзя более. Мне кажется, что рукопись не требует серьезной правки, только нужно указать постепенность количественного роста колонистов, а то о командирах говорится много, но армии не видно.
Рукопись нужно издавать. Много ли еще написано у Вас? Нельзя ли первую часть закончить решением переезда в Куряж.
Петру Петровичу Крючкову поручено устроить издание книги в „Советской литературе“. Мы уговорились с ним, что дней через 15 я ему принесу готовую первую часть.
Вообще это хорошо во всех отношениях.
Сейчас я усаживаюсь за окончание первой части и планирование второй. Понимаю, почему Горькому хочется, чтобы первую часть окончить решением переехать в Куряж. Очевидно, хочет заинтересовать публику с тем, чтобы она с некоторым нетерпением ожидала второй части или, по крайней мере, чтобы вторая часть сама собою подразумевалась.
И еще интересный факт. В письме Антона Семеновича к Г. С. Салько от 29 сентября 1933 г. узнаем следующее:
«Сегодня заходил к Гихл. Говорил с ними на всякий случай об издании „Педагогической поэмы“. Прочитавши письмо Горького, они стали гораздо любезнее и готовы через 10 дней после представления рукописи подписать договор. За печатный лист предлагают 350–400 рублей.
Однако вернемся к пьесе «Мажор». В письме к А. М. Горькому от 26 января 1935 г. Антон Семенович напоминает об их встрече весной 1934 года и о том, что передал пьесу «Мажор, «которая перед тем побывала на конкурсе Совнаркома и удостоилась даже рекомендации». Пьесу одобрили, предложили кое-что исправить и передать для печати в гос. издательство «Художественная литература» (ГИХЛ). Но о ней речь пойдет позже. Успех, пишет Антон Семенович, окрылил его и он написал еще одну пьесу «Ньютоновы кольца». Новую пьесу он посылает А. М. Горькому и приблизительно 8 февраля этого года получает назидательный ответ:
«На мой взгляд, „Ньютоновы кольца“ пьеса интересная и может быть разыграна очень весело, если за нее возьмутся молодые артисты… Но я уверен, что любой режиссер скажет Вам: пьеса — растянута и требует солидных сокращений „по всей длине“ ее текста.
(…) Сударь мой! Мне очень хочется обругать Вас. Вам бы следовало сначала довести до конца „Педагогическую поэму“, а потом уже писать пьесы. А Вы, по примеру литературных юношей, взялись за одно дело и не кончив его, начинаете другое. Первое дело от этого — весьма страдает, а оно — важнее пьес. Значительно важнее!
Ну вот, обругал. Легче мне стало? Увы, нет!» [25]
В конце февраля А. М. Горький получает ответ:
«Дорогой Алексей Максимович!
Ругаете Вы меня или помогаете, а я все равно не умею так написать Вам, чтобы хотя бы на минутку Вы почувствовали всю глубину и теплоту моей благодарности и любви к Вам. (…)
Спасибо, что обругали. Это у Вас так сильно и ласково выходит, что мне может позавидовать любой мой воспитанник. Секрет педагогического воздействия таким образом еще и до сих пор для меня проблема. Во всяком случае после Вашей проборки мне хочется написать не третью часть „Педагогической поэмы“, а третью часть чего-то страшно грандиозного.
Это, однако, не мешает „жалкому лепету оправданья“. „Педагогическая поэма“ — это поэма всей моей жизни, которая хоть и слабо отражается в моем рассказе, тем не менее представляется чем-то „священным“. Я не могу писать поэму в сутолоке моей работы в коммуне. Для поэмы мне нужен свободный вечер или какое-то уединение. А пьесы я набрасываю в коммунарском кабинете в трехминутных перерывах между деловыми разговорами, выговорами, заседаниями, удовлетворяя писательский зуд, который так поздно у меня разгорелся в значительной мере благодаря Вашему ко мне вниманию. (…) Поэтому даю Вам слово не писать ничего, пока не окончу „Педагогическую поэму“, кстати, конец уже недалеко.
28 сентября 1935 года А. С. Макаренко авиапочтой посылает А. М. Горькому третью часть «Поэмы». В сопроводительном письме он пишет:
«Не знаю, конечно, какой она получилась, но писал ее с большим волнением.
Как Вы пожелали в Вашем письме по поводу второй части, я усилил все темы педагогического расхождения с Наркомпросом, это прибавило к основной теме много перцу, но главный оптимистически тон я сохранил.
Описать Ваше пребывание в Куряже я не решился, это значило бы описывать Вас, для этого у меня не хватило совершенно необходимого для этого дела профессионального нахальства. Как и мои колонисты, я люблю Вас слишком застенчиво.
Третью часть пришлось писать в тяжелых условиях, меня перевели в Киев помощником начальника Отдела трудовых колоний НКВД, обстоятельства переезда и новой работы — очень плохие условия для писания, в сутки оставалось не более трех свободных часов, а свободной души ничего не оставалось.
Работа у меня сейчас бюрократическая, для меня непривычная и неприятная, по хлопцам скучаю страшно. Меня вырвали из коммуны в июне, даже не попрощался с ребятами.
Дорогой Алексей Максимович!
В это время А. М. Горький находился в Тессели, о чем А. С. Макаренко не знал. Но Алексею Максимовичу переслали рукопись, и приблизительно 8 октября 1935 года он информирует А. С. Макаренко:
«Дорогой Антон Семенович!
Третья часть „Поэмы“ кажется мне еще более ценной, чем первые две.
С большим волнением читал сцену встречи горьковцев с куряжанами, да и вообще очень многое дьявольски волновало. „Соцвосовцев“ Вы изобразили так, как и следует, главы „У подошвы Олимпа“ и „Помогите мальчику“ — нельзя исключить.
Итак, «Марш 30 года», «ФД-1», главы «Педагогической поэмы», пьеса «Мажор» были написаны в годы работы А. С. Макаренко в коммуне им. Ф. Э. Дзержинского. Именно здесь рождались эти «педагогические поэмы». Материал для написания книг был перед глазами. Завершающим этапом создания «поэм» стала книга «Флаги на башнях».
Напомним, что при жизни А. С. Макаренко вышла в свет только одна его пьеса — «Мажор». Она была направлена на «Всероссийский конкурс на лучшую пьесу». В жюри конкурса входили нарком просвещения А. Бубнов, писатель А. Толстой, режиссер В. Мейерхольд. Пьеса была рекомендована к печати. В 4-м номере журнала «Театр и драматургия» за 1934 г. было отмечено, что в результате конкурса появились новые имена и новые произведения. Была отмечена пьеса «Мажор». Пьеса была опубликована в ГИХЛ в 1935 г. Антон Семенович скрывался под псевдонимом Андрей Гальченко.
События пьесы «Мажор» разворачиваются в 1931 году, когда коммунары приступили к работе на заводе электроинструмента. «Флаги на башнях» освещают жизнь коммуны именно с этого события, то есть после истории, описанной в «Марше 30 года».
Из переписки с А. М. Горьким ясно, что в издательстве долгое время «пролежала» еще одна повесть А. С. Макаренко — «ФД-1», которая так и не была опубликована при жизни Антона Семеновича. Известно также, что повесть эту А. С. Макаренко писал во время отпуска в марте-апреле, который он проводил по обыкновению в Москве — столица его вдохновляла. Жил он в гостинице «Маяк». По свидетельству Г. С. Салько (Макаренко), печатал текст на машинке в трех экземплярах. Рукопись частично была уничтожена самим Антоном Семеновичем. После смерти педагога-писателя Галина Стахиевна сумела соединить уцелевшие страницы, но полностью повесть так и не удалось восстановить. Во «Флагах на башнях» были использованы эпизоды из «ФД-1».
История создания «Флагов» неразрывно связана с личностью и творчеством А. С. Макаренко, с его исканиями, с его напряженной жизнью, которую он полностью посвятил воспитанию Человека!
Из личной переписки Антона Семеновича известно, что жизнь его с марта 1937 года в Москве была столь же напряженной, как и в Киеве, что не хватало общения с коммунарами, с близкими людьми, ему было одиноко. В письме от 6 мая 1937 года бывшему воспитаннику А. С. Сватко он с грустью признается:
«Спасибо, что вспомнил обо мне, теперь мало кто обо мне вспоминает, не пишет никто, кроме Федоренко да Конисевича, все остальные забыли.
Я тебя очень прошу хоть изредка писать мне, держать в курсе дела, как о Броварах, так и о „дзержинцах“ — хлопцах и девчатах.
В письме от 1 июля 1937 г. бывшему воспитаннику-горьковцу Н. Ф. Шершневу, который по окончании медицинского института работал врачом в коммуне, Антон Семенович пишет:
«Спасибо, что ты героически написал мне, не ожидая моего ответа (…) В твоем письме на первом месте стоит слово „грусть“, одно из самых отвратительных человеческих слов. Такое же противное еще слово „тоска“. Я не люблю их за то, что они в сущности слова фиктивные. Я понимаю такую штуку, как горе, ненависть, отчаяние. Это очень серьезные штуки, и с ними не позорно повозиться. Но, скажи, пожалуйста, что такое грусть? Не могу связать это слово с тобой, человеком молодым, сильным, здоровым, красивым, умным. Да и стоишь ты на интересном рабочем месте организатора — самое лучшее, что можно предложить человеку. (…) Я вспоминаю сейчас свое горьковское время, когда тоже преимущественно требовалось упорство и терпение. Я помню, сколько я тогда „грустил“ в одиночку, а потом оказалось, что это самый счастливый участок моей жизни.
Письма Антона Семеновича к бывшим воспитанникам проникнуты отцовской заботой и искренностью. В «Педагогической поэме» и в «Марше 30 года» Н. Ф. Шершнева Антон Семенович изобразил в образе Н. Вершнева. Выпускники пишут ему письма, советуются с ним, называют своих сыновей его именем.
С 1937 года А. С. Макаренко записывает в специальной тетради все, что узнает о коммунарах-дзержинцах, о их жизненном пути, об их заботах и тревогах. Без них ему одиноко, но сведения ему нужны и для «Флагов на башнях». В письме от 14 августа 1938 года к читательнице его произведений учительнице Т. В. Турчаниновой Антон Семенович признается:
«Сейчас очень плохо чувствую себя без ребят, но мало ли приходится по разным причинам плохо себя чувствовать? Приходится делать то, что целесообразно. В течение 16 лет я создал две колонии, и каждая из них была в своем роде хороша, и каждую развалили в момент наибольшей высоты.
Письма свидетельствуют, что, работая над «Флагами на башнях», Антон Семенович поддерживает связь с бывшими воспитанниками. Он пишет книгу о них, его волнуют их судьбы. Он пишет книгу о том, как личность находит себя в коллективе, он формулирует принципиальные положения своей педагогической системы, которую не могли принять «Олимпийцы», все те, кто развалил и погубил созданные им воспитательные учреждения. Достаточно вспомнить весну 1932 года, когда А. С. Макаренко дал согласие оставить пост заведующего и стал исполнять обязанности заместителя по воспитательной части коммуны им. Ф. Э. Дзержинского. В августе 1932 года он пишет члену правления коммуны М. М. Букшпану следующее:
«Второй раз у меня вырывают работу из рук — первый раз в колонии им. Горького в 1927 г., когда наркомпросовские дамы испугались командира, и второй раз, сейчас, когда Кочубиевскому захотелось употребить и дисциплину, и мощь, и культуру нашего коллектива для производственного марафета. В первый раз мне посчастливилось отступить к Вам с отрядом в 60 человек, а теперь и отступать некуда. Кроме того, тогда я был холост, а теперь я связан семьей, с квартирой и прочими сложностями. Только потому я в апреле и согласился сделаться помощником Максимова.
А. С. Макаренко с грустью и сожалением пишет, что «коммуна направляется к определенному пункту: это завод для несовершеннолетних с общежитием и столовой для рабочих с кое-какой учебной установкой. Для того чтобы держать этих молодых рабочих в повиновении, нужен такой какой-нибудь Макаренко — старший надзиратель. Вот и все. И не заметили того, что самое замечательное, что есть в коммуне, — это коммунарский коллектив. Его не заметили, как не замечают здоровье. А этот коллектив — плод огромной филигранной работы целого десятилетия (…) Только работа этого коллектива над собой, только школа и книга могут определить наше движение вперед. Завод только часть общей работы над коллективом…» [34]
Выступая 18 октября 1938 года перед читателями в Ленинградском Дворце культуры им. С. М. Кирова Антон Семенович сообщает о том, как появился замысел «Флагов на башнях», раскрывает свою педагогическую и гражданскую позицию:
«Я хотел изобразить тот замечательный коллектив, в котором мне посчастливилось работать, изобразить его внутренние движения, его судьбу, его окружение.
Это счастливый коллектив в счастливом обществе. И я хотел показать, что счастье этого коллектива, нередко выражающееся в глубоко поэтических формах, заключается также в борьбе, но не в такой напряженной борьбе с явными препятствиями, с явными врагами, как было в колонии, а в борьбе тонкой, в движении внутренних человеческих сил, часто выраженных внутренними, еле заметными тонами. Все это очень важные и сложные вопросы. Только в коммуне им. Дзержинского я особенно остро понял, почувствовал, что недостаточно охватил еще всю сложность процесса воспитания нового человека.
Чрезвычайно интересную информацию о личности педагога-писателя мы находим в следующих записях Г. С. Макаренко:
«Антон Семенович ревностно оберегал свою внутреннюю творческую лабораторию от постоянного влияния, любопытства и даже слишком настойчивого внимания. Он очень любил неполную строфу Тютчева:
Есть целый мир в душе твоей
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи —
Внимай их пенью — и молчи.
Никогда не показывал он черновых набросков, предварительных планов, неоконченных вариантов, записных книжек даже самым интимно близким людям. И ссылался на Маяковского, который также не любил и не берег своих черновиков. Стоило очень большого труда и времени, чтобы убедить этого исполнительного человека, который, кажется, никогда ничего не забывал, приносить и складывать первые тексты (их, впрочем, трудно назвать черновиками, так они чисто написаны) в отдельный ящик письменного стола. Уже в последние годы в Москве Антон Семенович, изысканно кланяясь, передавал мне очередную связку с веселой шуткой: „Любительнице, хоть бы древних, а то обыкновенных старых бумаг, снисходя к ее слабости“.
Но погибли от этой своеобразной установки драгоценные сейчас 8 первых глав „Поэмы“, так разрознил Антон Семенович замечательный, неопубликованный еще, роман „ФД-1“, так отдал оба экземпляра сценария о коммуне им. Дзержинского и они исчезли. Он много бывал в коммуне и там писал — уследить за ним было невозможно. (…)
Неоценимую до сих пор научную ценность имеют неопубликованные тетради-дневники В. Н. Терского. В одной из тетрадей читаем: «А. С. Макаренко часто подчеркивает необходимость большой смелости педагога, о необходимой для этой работы способности рисковать. Такая необходимость фактически возникает перед педагогом в самой его работе. Далеко не всегда бывает возможность все изучить, все взвесить, а обстоятельства требуют неотложного решения вопроса.
«Флаги на башнях» можно назвать лебединой песней педагога-писателя. «Флаги» — это гимн завершающему этапу нелегкого педагогического творчества А. С. Макаренко, это победа, триумф его педагогической системы! Название повести-романа символично: флаги на башнях дома-дворца коммуны были видны издали. По воспоминаниям близких людей можно заключить, что эти флаги ассоциировались у А. С. Макаренко с флагами на рыцарских замках средневековья. Не случайно и то, что коммунары-юноши по-рыцарски относились к коммунаркам, защищали и уважали их.
Для А. С. Макаренко, брат которого был поручиком в царской, армии, знамя имело колоссальное воспитательное значение. Еще в дореволюционном высшем железнодорожном начальном училище в Крюкове, будучи его инспектором (заведующим), А. С. Макаренко ввел школьное знамя как сильнейший воспитательный символ. Эту идею подсказал брат Виталий Семенович, который в тяжелые 1917–1919 годы был учителем спорта, рисования, математики в училище. В. С. Макаренко в своих воспоминаниях писал:
«Надо отметить, что два года, которые мы провели в Высшем начальном училище… прошли под знаком крайних материальных лишений: власти сменялись чуть ли не каждые 2 месяца (большевики, немцы, вновь большевики, петлюровцы, антоновцы, григорьевцы и пр.) и население было разорено. (…) Я донашивал еще форменную одежду (кроме погон) — да другого у меня и не было. Меня расспрашивали о войне, об окопах, о ранениях и наградах. И как-то незаметно, без определенного плана я старался заниматься с ребятами военным строем. Во время уроков гимнастики, несмотря ни на какую погоду, мы строились во дворе, перестраивались и затем уходили с песнями куда-нибудь в ближайшие окрестности.
В колонии (коммуне), возглавляемой А. С. Макаренко, знамя было символом единства всех трудящихся большой страны, символом гражданственности и патриотизма.
9 октября 1941 г. группа (человек 80, присоединялись люди — от 50 до 200) во главе с полковником Разгуляевым вышла по направлению к г. Гданску для соединения с частями Красной Армии. Шли ночью. 19 октября вечером находились в 30 км от Можайска Московской области, а ночью сделали последний переход между селениями Борисово и Ведея возле Можайска и соединились с частями Красной Армии.
Полковник Разгуляев передал отряд на пересыльный пункт в г. Дорохово, а сам со своим полком отправился в Москву. С ним был и Лев Салько. 31 октября 1941 г. прибыли в Москву. Лев отдал здесь Разгуляеву два знамени 1294 полка, которые все это время нес. Знамена были сохранены, что позволяло полковнику Разгуляеву формировать полк. Без сохранения знамен это было бы невозможно. Лев Салько попал на пересыльный пункт и далее был послан в распоряжение ВДВКА, где был зачислен в летно-испытательный отряд ВДВ КА, который формировался в г. Саратове.
Сохранилась семейная переписка Льва Михайловича Салько с матерью. В июле 1941 года он с тревогой пишет: «Прошу, умоляю тебя, скорее уезжай из Москвы к нашим. Только это может меня успокоить. Становлюсь на колени и умоляю. » [46] В эвакуации уже находилась беременная супруга Льва — Галина Павловна, в девичестве Смирнова. Ее отец — Павел Петрович Смирнов, военный, во время ВОВ помог вывезти архив А. С. Макаренко из Москвы в Куйбышев.
Роль знамени в военной истории России была огромной. Верность боевому знамени глубоко заложена в сознании русского народа. А. С. Макаренко, прекрасный знаток истории, понимал, что одной из древнейших традиций нашего воинства является верность боевому знамени. У древних славян выше всех других символов почитались свои знамена. Если офицеры или солдаты оставляли свое знамя, они несли жестокое наказание. Не случайно в воинском уставе 1716 записано, что если стоя перед неприятием, «уйдут и знамя свое или штандарт до последней капли крови оборонять не будут, оные имеют шельмовать быть, а когда поймаются, убиты будут».
В «Марше 30 года» А. С. Макаренко писал: «Строевой устав коммуны давно выработан и закреплен, как и полагается для военного устава. Поэтому собраться в поход, построиться и выступить коммуна в случае надобности может в течение трех минут». [47]
В коммуне избиралась знаменная бригада (или отряд) — это знаменщик и два ассистента с винтовками. Знамя в чехле несли во время всех походов. В начале похода, в торжественные моменты всегда отдается честь знамени. Вот как описывает этот ритуал А. С. Макаренко:
«Все готово. (…) В оркестре подымают трубы, и фанфаристы расцвечивают утро красными полотнищами флагов. Волчок настороженно поднимает руку.
— Под знамя смирно! Равнение налево!
Гремит радостный марш: начался наш праздник.
Редактор «Флагов на башнях» Ю. Б. Лукин в статье «Педагог и писатель», напечатанной в «Комсомольской правде» 1 апреля 1944 г. (к 5-летию со дня смерти А. С. Макаренко) писал: «Особым благоговением овеян у Макаренко культ Красного знамени, символ и борьба за самые светлые идеалы человечества. Воспоминание о крови наших отцов, окрасившей это знамя, всегда служило у Макаренко могучим дисциплинирующим фактором этики и морали нового человека».
Военизация, за которую так ругали А. С. Макаренко представители «Олимпа», была именно той игрой, которая нравилась всем без исключения колонистам (коммунарам). Военизация по Макаренко — это строжайшая дисциплина, выполнение без пререканий установленных правил коммунарской жизни. Это прекрасная тренировка в самодисциплине, выносливости, ответственности. Продуктивная работа Совета командиров, общих собраний, ответственность командиров за свой отряд, бесчисленные комиссии и дежурства по коммуне, за которые отвечали сами коммунары, учеба, производительный труд на заводе, многочисленные кружки — все это делало коммунаров истинными хозяевами своего родного дома, в котором всегда царила атмосфера радости, благополучия, защищенности. Никаких хмурых лиц, только веселый смех, иногда иронический!
Следует сказать о том, что знакомство А. С. Макаренко с Ю. Б. Лукиным произошло в самом начале 1930-х годов, когда редактировалась рукопись «Марша 30 года». Любопытное совпадение: Юрий Лукин — первый редактор первого опубликованного художественного произведения Антона Семеновича и последнего — «Флагов на башнях». Молодой в те годы редактор вспоминал: «Когда однажды, сидя в редакции, я услышал вопрос: „Где здесь редакция современной литературы?“ и ко мне обратился пожилой человек в военной шинели, с обветренным суровым лицом и совершенно особенным, несомненно макаренковским, чуть насмешливым, затаенно улыбающимися глазами, я, не задумываясь даже о неожиданности своего вопроса, спросил его: „Вы — товарищ Макаренко?“ Он расхохотался и подтвердил это, удивляясь тому, что был так сразу узнан. Мне кажется, его повсюду бы узнали те, кто читал его книги.
Работать над рукописью Антона Семеновича было очень интересно и весело. Его тонкий ум, вкус и юмор превратили эту сложную, подчас очень утомительную работу в увлекательнейшее занятие — вроде игры в шахматы.
За милым балагурством, вспоминал Ю. Лукин, за блестящими парадоксами, неожиданными сопоставлениями, противопоставлениями, «за внешней игрой блестящего ума открывались глубокие, всегда неожиданные, всегда интереснейшие раздумья и мысли».
Смерть А. С. Макаренко 1 апреля 1939 года была неожиданной для всех. Ю. Лукин с болью и горечью невосполнимой утраты вспоминал, что в день похорон его до глубины души поразили бывшие колонисты и коммунары, теперь военные и штатские: «Они были прекрасны. То душевное богатство, которое он сумел в них воспитать, та особая подтянутость, которой они выделяются в массе окружающих их людей, не давали вам возможности остановить свое внимание на неправильностях лица или фигуры: вас поражало то, что они все красивы. Он был бесконечно прав, утверждая это и описывая их такими».
Боль неизмеримой утраты отозвалась не только в сердцах воспитанников, соратников и родных. Это была и есть утрата для всех, кому было дорого воспитание молодого поколения, это было общее горе. А как много планировал еще сделать А. С. Макаренко! В день своего рождения 13 марта 1939 года, а ему исполнился 51 год, Антон Семенович торжественно заявлял, что ему нужно еще лет сто прожить, чтобы осуществить все задуманное. К этому обязывал его и орден Трудового Красного Знамени, полученный им за выдающиеся заслуги в области литературы в феврале 1939 года. Заметим, награда получена не за педагогические заслуги!
«Флаги на башнях», последнее произведение Антона Семеновича на педагогическую тему, до сих пор не оценены по достоинству. До сих пор бытует мнение, что колония Первого мая — это утопия. Однако это далеко не так. А. С. Макаренко показал общество трудолюбивых красивых людей, которые творили свою историю, историю своей страны. Педагог выпустил в жизнь трудолюбивых людей, достойных патриотов своей страны, дисциплинированных, ответственных, волевых, мужественных, образованных, целеустремленных, с развитым чувством долга, чести и душевного благородства.
В конце жизни на А. С. Макаренко обрушился шквал критики.
Эти строки свидетельствуют о беззаветной любви воспитанников к своему учителю, заменившему им отца. Это акт, направленный на защиту последней повести А. С. Макаренко «Флаги на башнях».
Выход в свет «Флагов на башнях» отдельным изданием после смерти А. С. Макаренко вызвал горячий отклик у читателей.
В заключение отметим, что на заседании президиума ССП и актива «Литературной газеты» высокую оценку последнему художественно-педагогическому произведению А. С. Макаренко дали А. Фадеев, К. Федин, А. Караваева. Отчет о заседании был опубликован в «Литературной газете» 26 апреля 1939 года…
Основой настоящего издания повести «Флаги на башнях» послужил текст, опубликованный в 6 томе «Педагогический сочинений» А. С. Макаренко в 8-ми томах (М., Педагогика, 1983–1986). В данном издании «Флагов» курсивом выделены восстановленные по первому прижизненному изданию [60] тексты: глава «На всю жизнь!», не вошедшие в отдельное издание фрагменты, предложения, диалоги и отдельные слова. В подстрочных сносках-примечаниях отмечены отдельные варианты слов и выражений, которые соответствуют оригиналу (по журнальной публикации) или редакторской правке к книге.
В основу «Марша 30 года» и «ФД-1» также положен текст, опубликованный во 2 томе «Педагогических сочинений».
«Марш 30 года» сверен по прижизненному изданию (ГИХЛ, 1932 г.). События книги развертываются осенью 1930 года, когда коммуна вернулась из крымского похода. По живым следам А. С. Макаренко пишет книгу и отправляет в редакцию. К сожалению, авторский текст до сих пор не обнаружен. За два года «хождения по мукам» очерк был основательно отредактирован, в таком виде и вышел в свет. Педагог писал повесть, а отредактированный текст, потерявший красоту колоритного макаренковского стиля, скорее стал напоминать очерк. Очерком он и был обозначен в прижизненном издании.
Не менее печальной оказалась и судьба «ФД-1». Являясь прямым продолжением «Марша 30 года», в «ФД-1» события разворачиваются в 1931–1932 годы. Названия этих произведений символичны: в «Марше» коммуна изображена действительно «на марше» — важном переходе от одного этапа своего развития к другому, более сложному. В «ФД-1» заводская марка первой в стране электросверлилки, которую выпустила коммуна, олицетворяет еще один более высокий этап ее развития. К сожалению, при жизни Антона Семеновича «ФД-1» не был опубликован, а рукопись была частично уничтожена самим автором. Отточиями указаны те места книги, которые были потеряны навсегда. Впервые текст книги был опубликован в 1949 году в четвертой книге Избранных педагогических сочинениях А. С. Макаренко.
Читатель впервые по достоинству оценит восстановленные тексты педагогических поэм великого педагога-гуманиста XX века Антона Семеновича Макаренко.