сторонники прагматической концепции истины считают истинным то что

Прагматическая концепция истины

Гносеологические истоки прагматической концепции истины в некотором смысле близки истокам когерентной концепции.

Эта концепция, распространенная в особенности в Америке, говорит, что истиной считается то, что полезно для человека.

К концепции истины, как полезности, прагматизм приходит на основе следующего аргумента: “… наши убеждения не являются независимыми от нашей практической деятельности. Наши убеждения влияют на наши действия, дают им направления, указывают средства, ведущие к достижению намеченной цели”.

Важно подчеркнуть, что, согласно прагматизму, полезность не является ни критерием, ни коррелятом истины, понимаемой как соответствие знаний действительности. Иначе говоря, нельзя утверждать, что знания, обладающие свойством полезности, также оказываются соответствующими реальности. Реальность внешнего мира недоступна для человека, ибо человек непосредственно имеет дело как раз со своей деятельностью. Поэтому единственное, что он может установить,— это не соответствие знаний действительности, а эффективность, практическую полезность знаний. Именно полезность и есть основная ценность человеческих знаний, которая достойна именоваться истиной.

В настоящее время имеются теории, которые можно рассматривать как продолжение и развитие прагматизма.

Проблема критериев истины.

Так как в когерентной концепции не рассматривается объект, а лишь субъективная связанность элементов системы, так же как и в прагматической концепции рассматривается только полезность, что не представляет собой объективное знание возникает вопрос рассмотрения критериев истины.

Критерием различения истинного и неистинного считается такая мысленная или практическая процедура, которая позволяет дать ответ на вопрос о соответствии знания, т.е. познавательного образа, познаваемому объекту.

Проблема критериев истины сыграла исключительно важную роль в развитии классической концепции. Если человек непосредственно контактирует не с миром «в себе», а с чувственно воспринятым и концептуализированным миром, то спрашивается: каким образом он может проверить, соответствуют ли его утверждения самому миру?

При определении критериев истины возникают следующие проблемы:

1. Проблема природы познаваемой реальности и субъективности мышления. Человек в своем познании непосредственно имеет дело не с объективным миром “самим по себе”, а с миром в том его виде, как он им чувственно воспринимается и осмысливается.

2. Проблема характера соответствия мыслей реальности. Ведь всегда есть свойства предмета, которые, возможно, люди просто не могут понять непосредственно.

3. Относительность и абсолютность истины. Каждый человек в своём суждении об истине всё же сугубо субъективен, и поэтому необходимо разграничивать понятие общей, иными словами, абсолютной истины от понятия истины каждого конкретного индивида.

Таким образом, возникло множество нерешенных проблем, каждая из которых так или иначе связана с необходимостью определения степени соответствия между представлениями человека и реальным миром. Из этого вытекает необходимость поиска наиболее строгого критерия истины, то есть признака, по которому можно было бы определять истинность того или иного знания.

Источник

10.4 Прагматическая теория истины

10. Понятие истины и его применение в аналитической философии

Идея здесь — инструмент со специфической функцией; истинная идея — та, которая выполняет свою функцию, которая работает; ложная идея — та, которая этого не делает. Универсальность истины состоит именно в ее универсальной достижимости:

Трудность и в понимании, и в критике прагматической теории истины состоит в том, чтобы выявить это разностороннее понятие функционирования или работы идеи. По мнению прагматистов, они не разделяют обычное представление, что функция идеи — «обнаруживать действительность» и что истинная идея, поэтому — та, которая преуспевает в выполнении этой задачи. Истина, с прагматической точки зрения, в самом деле может быть соглашением идеи с действительностью; в такой трактовке идея — ментальный образ, буквально копирующий некоторые признаки мира. Однако недостатком этого определения для прагматистов была его очевидная неспособность полностью охватить все разнообразные виды вещей, которые мы говорим и думаем и которые прагматисты называли идеями. Прагматистское определение идей функционально, а не сущностно. Так, функция гипотезы в науке состоит не в сообщении нам, чем является действительность, а в создании предсказаний и предложений для исследования, которые являются приемлемыми, пока они работают. В повседневной жизни идея обычно принимает форму плана действия, например, для решения проблемы, а ее истинность состоит в ее успехе в выполнении потребности. Функция идей в системах чистой математики — избежать противоречий, а не копировать мир. Религиозные и метафизические утверждения и системы должны быть оценены не в соответствии с какими бы то ни было критериями копирования действительности или отсутствия формального противоречия, но в соответствии с их способностью дать удовлетворение их сторонникам. Поэтому «истинный» является оценочным словом, которое нужно использовать в том случае и постольку, поскольку утверждение удовлетворяет цели исследования, которому оно обязано своим существованием (или выдвигает эту цель).

Проблемы здесь таковы:

(1) необходимость различать между принятием чего-либо и принятием чего-либо за истинное;

(2) необходимость различать между принятием чего-либо за истинное и истинным бытием чего-либо.

С ними связаны следующие соображения.

(1) Очень многие вещи (советы, решения, оценки, предложения, планы, приговоры, оправдания и т.д.) могут быть приняты или отклонены по различным причинам именно потому, что они обслуживают различные функции. Так же, как сами эти «идеи» обычно выражаются выражениями различных категорий, так и их принятие или отклонение выражено различными словами, типа «хороший» или «плохой», «правильный» или «неправильный», «разумный» или «неразумный», «подходящий» или «несоответствующий», и сведение всех этих совершенно гетерогенных оценок к одному предикату «истинный» может скорее привести к замешательству, чем «сделать наши идеи ясными». Представление об истинностном операторе здесь оказывается размытым: им может оказаться, с такой точки зрения, практически что угодно — но тогда можем ли мы называть такую теорию теорией истины? Контраргумент здесь может состоять в том, что никакое полагание, кроме полагания, которое соответствует факту — «обнаруживает действительность» — в конечном счете не оказывается целесообразным или удовлетворительным. Но даже и в таком случае это еще не позволяет нам трактовать «удовлетворительный» или «работающий» как синонимы «истинного» — они служат лишь выражением условного и косвенного критерия истины.

Достигаемая в соответствии с прагматической теорией истина не просто интерсубъективна — она все же влечет за собой требования о внешнем мире по следующим причинам.

Если бы истина была только тем, с чем имеют тенденцию соглашаться различные люди, то само по себе это подразумевало бы только то, что либо все достигают одного и того же правильного заключения, либо они все достигают одного и того же неправильного заключения. Прагматистское же требование состоит в том, что общее заключение, достигнутое всеми — это всегда истинное заключение:

Фактически мы имеем здесь дело с хорошо знакомым по марксистской теории познания представлением о постепенном приближении относительной истины к абсолютной (которым в данном случае и прагматизм, и марксизм обязаны, как представляется, неокантианству [498] — хотя в рамках марксизма это представление разрабатывалось в рамках концепции объективной, т.е. корреспондентной истины; как мы увидим дальше, к этому приходит и прагматизм). Мы постепенно, путем уточнения наших представлений, применяя логику и научные методы, приближаемся к абсолютной истине — «окончательному заключению», которое истинно по определению:

Истина пропозиции, что Цезарь пересек Рубикон, состоит в том факте, что чем дальше мы продвигаем наши археологические и другие исследования, тем более настоятельно это заключение проникает в наши сознания навсегда — или проникало бы, если бы исследования продолжались вечно.

Пирс не утверждает, что такого согласия во мнениях можно достичь (и неопределенно долго поддерживать) любым методом: кроме научного, другие методы могут в лучшем случае обеспечивать только временное согласие. Однако такое истинное согласованное заключение истинно не потому, что оно достигнуто научным методом на основе опыта, а скорее потому, что оно по его поводу возможно всеобщее согласие. Опыт и научный метод — хорошие способы получения истины не потому, что они эффективно показывают, раскрывают или отображают действительность, а скорее потому, что они являются эффективными для достижения согласия.

Преимущество научного метода состоит именно в том, что он способен воздействовать не просто на индивидуальные полагания, но на полагания сообщества в целом; для этого метод должен использовать нечто публичное и внешнее по отношению к индивидуальным сознаниям членов сообщества [500]. Научный метод отвечает этому требованию, потому что он основан на опыте, исходящем от объективной действительности. Схема Пирса такова: действительность воздействует на нас через наши восприятие; действительность объективна, потому что мы не можем управлять нашим восприятием. В любой данной ситуации, в которой я нахожусь, действительность определяет то, что я вижу и чего не вижу. В идеале каждый, кто посмотрит туда же, что и я, придет к тому же самому заключению о том, что там находится [501]. Возможные различия в данных восприятия будут устраняться путем дальнейшего сравнения индивидуальных полаганий, экспериментов, дополнительных данных и т.д, и для истины дальнейшие данные восприятия будут делать расхождение в полаганиях все менее и менее вероятным. Поэтому то обстоятельство, что объективная действительность определяет наше восприятие, которым мы не можем (в этом отношении) управлять, постепенно приводит нас ближе к заключениям, которые точно отражают эту действительность.

Истинная пропозиция — та, с которой в конечном счете согласился бы каждый, кто имеет достаточный опыт, релевантный этой пропозиции. Но единственные пропозиции, с которыми согласился бы каждый — это именно те, которые точно отражают действительность. Следовательно, «быть истинным» эквивалентно «точно отражать объективную действительность». Тогда прагматическая теория истины фактически сводима к корреспондентной, с теми же вытекающими для концепции значения как условий истинности последствиями. Однако прагматизм вместо этого сосредотачивается на другой, скорее когерентистской по духу эквивалентности между «быть истинным» и «быть (в конечном счете) принятым каждым, кто располагает достаточным релевантным опытом». Причина этого определена самой структурой прагматистского понятия действительности — в том, что касается независимости действительности от сознания. Для прагматистов действительность независима от любого сознания и от любого правильного подмножества сознаний, но она не независима от всех сознаний. Действительность есть то, что утверждается существующим или имеющим место в пропозициях, с которыми согласился бы каждый, кто обладает достаточным релевантным опытом:

Таким образом, в итоге действительность признается не независимой от сознания: она независима от любого индивидуального сознания (и поэтому может считаться «объективной»), но она не независима от сознания человеческого сообщества. Реальность определяется или конституируется сознаниями всех членов сообщества. Контраргумент здесь может состоять в том, что такая онтологическая доктрина не слишком хорошо согласуется с предложенной концепцией действительности, управляющей нашим восприятием. Последняя идея храктерна скорее для реалистической онтологии: независимые от сознания предметы взаимодействуют (через другие виды независимых от сознания объектов подобно световым и звуковым волнам) с нашими органами чувств; эти взаимодействия конституируют наши акты восприятия, и так как мы не можем управлять тем, чем являются предметы — от нас не зависит, каковы они, то мы не можем управлять тем, что мы воспринимаем. Но в прагматической онтологии предметы, которые управляют нашим восприятием — это идеальные предметы специфического вида. Согласно этой модели, идея в сознаниях людей, имеющих достаточный релевантный опыт, так или иначе вынуждает других людей, не имеющих такого опыта, получать некоторые данные восприятия.

Таким образом, каузальное действие окончательного заключения на наше нынешнее действительное восприятие предполагается не только действием в обратном хронологическом направлении, но также и действием, оказываемым из области гипотетического на область действительного. Поэтому прагматическая теория истины неприменима в концепции значения как условий истинности в объеме сверх редуцируемого к корреспондентной.

В стандартной форме прагматическая теория выглядит так:

(х) (x истинно, если и только если каждый, кто имеет достаточный релевантный опыт, будет вынужден согласиться с х)

Единственное условие является здесь и необходимым, и достаточным для истины любой пропозиции: она должна быть такой, что с ней будет согласен каждый, у кого есть достаточные и релевантные данные восприятия. При этом не имеет значение, действительно ли x выражает некоторый факт в независимом от сознания мире. Однако прагматическая теория не является онтологически нейтральной, поскольку в ней то, по поводу чего достигнуто всеобщее согласие, определяет то, каковы факты. Т.е., ее требование в концепции значения как условий истинности было бы таково:

Снег бел, если и только если каждый, кто имеет достаточный релевантный опыт, будет вынужден согласиться с (пропозицией) «Снег бел».

Следовательно, поскольку в прагматической теории истина приравнивается к тому, по поводу чего достигнуто всеобщее согласие, это требование редуцируется к

«Снег бел» истинно, если и только если снег бел.

Однако «Снег бел» с правой стороны ‘если и только если’ здесь не рассматривается как выражение независимого от сознания факта. Скорее, снег бел только потому, что с этим согласились бы все. Таким образом, эквивалентность, утверждаемая здесь ‘если и только если’ может быть только интенсиональной.

Соответственно, теория значения классического прагматизма не связывает напрямую значение с истиной (хотя она во многом изоморфна прагматической теории истины). Современные философы, заявлявшие о своей приверженности прагматизму — например, Куайн, Решер — могут использовать достаточно отличающиеся формы теории истины. В своих теориях значения они также не склонны связывать значение с истиной: это либо инструментальная семантика (Куайн, Гудмен), следующая скорее Джеймсу, чем Пирсу, либо интенсиональная (К.И.Льюис).

Источник

Истина

Оригинал взят у magpie73

Истина есть знание.

Знание о мире и даже об отдельных его фрагментах в силу ряда причин может включать в себя заблуждения, а порой и сознательное искажение истины, хотя ядро знаний и составляет, адекватное отражение действительности в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, теорий.

Свойства истинности:
1. Объективность — независимость от познающего субъекта.
2. Относительность — неполна, неточна, приблизительна, содержит возможность изменения и приращения знания.
3. Абсолютность – знание, которое полностью исчерпывает предмет и не может быть опровержен при дальнейшем познании.
4. Конкретность.

Концепцию истины, которая впоследствии стала называться классической, сформулировал Аристотель.

Истина – есть соответствие представлений или утверждений реальному положению дел, т. е. соответствие наших знаний действительности. Действительность в данном определении понимается очень широко:

а) объективная реальность (внешний мир);
б) субъективная реальность (внутренний духовный мир);

Классической концепции присущи следующие принципы:

Во-первых, действительность не зависит от знаний;
Во-вторых, между нашими мыслями и действительностью можно установить однозначное соответствие;
В-третьих, существует критерий для проверки соответствия мыслей действительности;
В-четвертых, теория соответствия логически непротиворечива.

[ Трудности концепции: ]
Однако, классическая концепция истины столкнулась со значительными трудностями.

Первая трудность связана с понятием действительности.
Чтобы иметь возможность сопоставлять знание с действительностью, мы должны быть уверены в ее подлинности. А уверенности как раз нет, потому что мы сравниваем наше знание не с самой действительностью, а с нашим восприятием ее. Наши восприятия, сформированные образы не могут быть независимы от наших познавательных способностей. Круг замкнулся.

Вторая трудность связана с необходимостью уточнения самого понятия «соответствие».
Ведь отношения между мыслями и действительностью не являются простым соответствием. Мысль, образ – не копия действительности, а сложное идеальное образование, которое имеет многоуровневую структуру. Реально мы сравниваем знания с фактами, но сами факты так же выражаются в утверждениях. Следовательно, мы устанавливаем лишь соответствие одних утверждений другим.

Третья трудность вызвана проблемами соответствия как такового.
Как быть с утверждениями типа «все имеет причину», «энергия не уничтожается»? С какого рода конкретными объектами или фактами можно соотнести эти утверждения, если они относятся ко всему на свете?

Четвертая трудность связана с наличием плюрализма истин.
К примеру, человек изучает науки: биологию, медицину, антропологию, социологию, экономику, этику и т. д.. Каждая из них дает свое знание о человеке, которое невозможно объединить в одно целое или предпочесть одно другому.

Трудности классической концепции еще более очевидны на фоне обнаруженных в ней логических парадоксов.

К примеру, парадокс лжеца.
Если лжец утверждает о самом себе: «Я лгу», то он описывает факт своего неискреннего поведения. Вместе с этим его высказывание достоверно, поэтому истинно. Следовательно, лжец – достопорядочный человек, потому что он говорит истину. Существование этих трудностей привели к возникновению других концепций.

Существуют два основных варианта когерентной теории истины:
— Один из них вводит новое понятие истины как когерентности знаний, которое предлагается вместо прежнего понятия истины как соответствия знаний действительности.
— Другой вариант, хотя и сохраняет классическую трактовку истины, вместе с тем утверждает, что соответствие знаний действительности может быть установлено только через когерентность, которая выступает в качестве критерия истины.

В нем все, даже самые мельчайшие явления связаны между собой. Поэтому знания об отдельных вещах или явлениях должны соответствовать и согласовываться с системой знаний о мире в целом. Следовательно, истина о мире – одна, а частные истины должны быть элементами этой единой и всеохватывающей истины.
Однако, жизнь подтверждает, что самосогласованности знания явно недостаточно для признания его истинным.

Во-первых, имеет благие последствия для человечества;
Во-вторых, успешно применяется на практике.

Сторонники прагматизма подчеркивали роль практической активности в познании, которая, как они полагали, исключает возможность достижения истины в классическом смысле. Они считали, что реальность внешнего мира недоступна для человека, ибо человек непосредственно имеет дело со своей деятельностью. Поэтому единственное, что он может установить, – это не соответствие знаний действительности, а эффективность, практическую полезность знаний. Именно полезность и есть основная ценность человеческих знаний, которая достойна именоваться истиной.

Конечно, практика является важным критерием истинности наших знаний (строятся самолеты, которые летают, мосты, по которым ездят и т. д.).
Однако, истина, таким образом, соотносится не с действительностью, а с деятельностью человека.

Согласно конвенциональной (от лат. conventio – договор, соглашение) концепции истина есть результат конвенции, соглашения в рамках некоего сообщества.
Ее основная идея заключается в том, что в основе научных теорий лежат соглашения между людьми и их выбор обусловлен соображениями удобства, простоты – критериями, не связанными непосредственно с их истинностью.

Например вопрос с теориями геометрии. Поскольку различные системы аксиом геометрий Евклида, Лобачевского и Римана согласовывались с опытом, то возник вопрос о том, какая из них соответствует действительности, является истинной.
Ответ Пуанкаре классически прост: «Геометрические аксиомы. суть конвенции, наш выбор осуществляется из всех возможных соглашений. Геометрические аксиомы есть не что иное, как замаскированные определения. Так что же следует ответить на вопрос об истинности Евклидовой геометрии? Вопрос лишен смысла. Одна геометрия не может быть более истинной, чем другая; более удобной – да, может»

Анализ концепций истины показывает, что ни одна из них не может претендовать на полноту понимания истины.

Классическая и неклассические концепции истины несопоставимы, они лишь «наши» способы познания исключительно сложной и многоаспектной категории как «истина».

В разных познавательных, общественных ситуациях на первый план при оценке и потреблении знаний выходит та или иная из перечисленных черт истины.

Источник

Классическая, когерентная и прагматическая концепция истины.

Классическая концепция истины. Мысль соответствует истине, заблуждение = ложь.Истина – адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, воспроизводящее познаваемый предмет так, как он существует вне и независимо от сознания. «Адекватность» (или «верность» отражения) означает, что сам результат познания есть отображение, причинно-обусловленное отображаемым. Иными словами, под истиной здесь понимается соответствие человеческих знаний реальному положению дел, объективной реальности.Классической данная концепция называется потому, что оказывается древнейшей из всех концепций истины: именно с нее и начинается теоретическое исследование истины. Первые попытки ее исследования были предприняты Платоном и Аристотелем. Классическое понимание истины разделяли Фома Аквинский, Гольбах, Гегель, Фейербах, Маркс; разделяют его и многие философы 20 века. Этой концепции придерживаются и материалисты, и идеалисты, и теологи.

Когерентная концепция истины была развита неопозитивистами Нейратом и Карнапом. Согласована с системой других мыслей, гипотез, теорий. С их точки зрения, истинность основана на согласованности предложений в определенной системе. Любое новое предложение истинно, если оно может быть введено в систему, не нарушая ее внутренней непротиворечивости. Быть истинным – значит быть элементом непротиворечивой системы. При этом система понимается как языковая структура, дедуктивно развитая из совокупности исходных аксиом. Иными словами, теория когеренции утверждает, что истинное знание всегда внутренне непротиворечиво, системно упорядочено и в то же время не противоречит фундаментальному знанию, существующему в науке.

Прагматическая концепция истины. Мы- единое сообщество, мы должны выживать, а не размышлять. Суть концепции сводится к тому, что знание должно быть оценено как истинное, если оно способно обеспечить получение некоего реального результата. Иными словами, истинность знания определяется его практическими последствиями, пользой (Пирс). Под практической полезностью прагматизм понимает не подтверждение объективной истины критерием практики, а то, что удовлетворяет субъективно-личные интересы индивида. Джемс писал, что истина есть то, «что лучше «работает» на нас, что лучше всего подходит к каждой части жизни и соединимо со всей совокупностью нашего опыта».

Фактически мир нашего опыта – это единственно реальный мир подлинных ценностей (того, к чему мы стремимся, чем мы дорожим и что хотели бы сохранить в нашей жизни). Познание – не что иное как действие, направленное достижение ценностей, благ, т.е. истины в понимании прагматистов. Истина – это прагматическое верование (то, во что нам выгоднее верить).

ОТРАЖЕНИЯ ТЕОРИЯ

Феноменология — учение о феноменах — направление в философии XX века, определявшее свою задачу как беспредпосылочное описание опыта познающего сознания и выделение в нем сущностных черт.Гуссерль выдвигает цель построения универсальной науки (универсальной философии, универсальной онтологии), относящейся к «всеобъемлющему единству сущего», которая имела бы абсолютно строгое обоснование и служила обоснованием всем прочим наукам, познанию вообще. Такой наукой должна стать феноменология.Феноменология исследует и приводит в систему априорное в сознании; сводя априорное к «последним… сущностным необходимостям», она тем самым задаёт основные понятия наукам. Задача феноменологии — «в познании полной системы образований сознания, конституирующих» (имманентно) объективный мир.Методами осуществления феноменологического исследования являются непосредственное созерцание (очевидность) и феноменологические редукции.Непосредственное созерцание, как метод феноменологии, означает, что последняя является дескриптивной наукой, и её материалом служат исключительно данные непосредственной интуиции.

Спекулятивный метод

Методологической основой гегелевской философии является учение о спекулятивном мышлении. Хотя Гегель и утверждает, что спекулятивный метод и его правила дедуцируются самим движением мысли, а не предпосылаются его системе, но на деле подобная дедукция возможна только в сфере спекулятивного мышления, приемы которого должны быть известны заранее. Спекулятивное мышление содержит три основные момента: 1) «рассудочный», 2) «отрицательно-разумный», или «диалектический», и 3) «положительно-разумный», или собственно «спекулятивный». Абсолютизация первого или второго моментов, которые в «снятом» виде входят в состав спекулятивного мышления, приводит к резкому ослаблению познавательных возможностей человека. Рассудочный компонент мышления базируется на законах тождества и исключенного третьего. Рассудок разделяет мир принципом «или — или». Ему недоступно понимание истинной бесконечности. Диалектический аспект мышления состоит в умении открыть в любом конечном определении внутренние противоречия. Однако абсолютизация противоречий приводит к тотальному скептицизму. Гегель считает, что разум должен не скептически отступать перед противоречиями, а синтезировать противоположности. В способности такого синтеза проявляется спекулятивный момент мышления. Синтетическая способность разума позволяет наращивать содержательное богатство мысли. Такое наращивание Гегель называет движением «от абстрактного к конкретному». Под конкретностью он понимает множественность, связанную внутренней необходимостью, которая реализуется только мышлением. Для достижения высшей конкретности, т. е. представления о Боге, философия должна показать себя непрерывным движением мысли от бессодержательности пустого «понятия-в-себе» к высшей полноте абсолютного духа.

Источник