Ей вытканы на небосводе лет Узоры судеб, нам дарящих свет. И вспоминаем мы о них с тоской Следя за пролетающей звездой.
Что остаётся от человека, когда он уходит? Дома и города, что он построил? Дети и внуки, которых вырастил? Стихи, музыка и картины, что написал?
Остаётся ПАМЯТЬ… И пока жива память о нём – жив и сам человек…
Сегодня я вспомнила и хочу напомнить (или рассказать) и вам о Татьяне Коршиловой. Жизнь её рано оборвалась, но была яркой и удивительной. Мои друзья старшего поколения должны помнить её – в конце семидесятых годов в СССР её знала и любила, наверное, вся страна, не отрываясь от экрана, смотрящая телевизионные программы.
Когда я собралась писать о ней, к своему огромному сожалению, в поисковиках не смогла найти ничего интересного или содержательного – только краткие обрывки. Так что придётся вам довольствоваться ими и моими личными впечатлениями.
Внешне Татьяна Коршилова была необыкновенной красоты женщина – царственная стать, гордая посадка головы, правильные черты лица. Тот, кто её видел и слышал – вряд ли когда-нибудь смог бы её забыть. В удивительной глубины глазах светились доброта, ум и понимание. Она была журналистом и поэтессой. На телевидении в конце семидесятых-начале восьмидесятых она была редактором и ведущей музыкальных программ. И то, что делала Татьяна, всегда выделялось из общей массы своей новизной, искренностью, профессионализмом высшей пробы.
Вот всё, что я смогла отыскать сегодня в Интернете о ней:
Цветёт черёмуха к похолоданию Слова Татьяны Коршиловой, музыка Григория Пономаренко
Я не поверила в примету давнюю: Цветет черемуха к похолоданию, К похолоданию, ветрам неистовым. Цветет черемуха, цветет душистая.
В ту пору майскую неслышной поступью, Дурманом-веткою, да белой россыпью, Светла, как вешний сад, как даль заречная, Пришла любовь моя, печаль сердечная.
Пришла, прихлынула и встала гордая Над пересудами, недоговорками. Ему навстречу я летела птицею. Крута тропиночка — не оступиться бы.
Я не поверила в примету давнюю : Цветет черемуха к похолоданию, Темным-темна вода в глубоком омуте. А у любимого — невеста в городе.