О чем стихотворение лермонтова измученный тоскою и недугом
Лермонтов: Измученный тоскою и недугом
Михаил Лермонтов: Измученный тоскою и недугом
Измученный тоскою и недугом
И угасая в полном цвете лет,
Проститься я с тобой желал как с другом,
Но хладен был прощальный твой привет;
Но ты не веришь мне, ты притворилась,
Что в шутку приняла слова мои;
Моим слезам смеяться ты решилась,
Чтоб с сожаленьем не явить любви;
Скажи мне, для чего такое мщенье?
Я виноват, другую мог хвалить,
Но разве я не требовал прощенья
У ног твоих? но разве я любить
Тебя переставал, когда толпою
Безумцев молодых окружена,
Горда одной своею красотою,
Ты привлекала взоры их одна? —
Я издали смотрел, почти желая,
Чтоб для других очей твой блеск исчез;
Ты для меня была как счастье рая
Для демона, изгнанника небес.
написано в 1832 году
Лермонтов: Измученный тоскою и недугом анализ стиха
Ст. «Измученный тоскою и недугом» (1832) в первой части продолжает традиции любовной поэзии Данте, Петрарки и романтической поэзии Е.А.Боратынского («Оправданье», 1824–1827). Общей становится тема любви как болезни и тема вины поэта, который «другую мог хвалить». Но ст. Лермонтова становится опытом психологического и более глубинного, метафизического анализа: чувства его героев противоречивы, поэт показывает внешние и внутренние причины разрыва между ними.
Внешними причинами разрыва становятся поклонники, которые окружают обоих, духовными причинами – гордость обоих. Героиня отказывается от дружеского прощания, не верит герою и смеется над его слезами, «чтоб с сожаленьем не явить любви». Герой, «измученный тоскою и недугом / и угасая в полном цвете лет», просит о прощении за то, что «другую мог хвалить», и, в то же время, признается, что у ее ног не просил, а «требовал прощения». Героиня «горда одной своею красотою» и окружена «толпою безумцев молодых», герой желает, «чтоб для других очей» ее «блеск исчез».
В отличие от других поэтов, у Лермонтова чувства его лирического героя приобретают исключительную напряженность и переводят нас в метафизическое пространство: «Ты для меня была как счастье рая / Для демона, изгнанника небес». В заключительных строках ст. поэт возвышает свою возлюбленную, соотносит ее образ с раем, а себя уничижает, сопоставляя себя с падшим ангелом.
Коментарий к стихотворению:
Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений в четырех томах / АН СССР. Институт русской литературы (Пушкинский дом). — Издание второе, исправленное и дополненное — Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1979—1981 год. Том 1, Стихотворения 1828—1841 годов. Страница 319.
Анализ стихотворения Лермонтова Измученный тоскою и недугом
== «ИЗМУЧЕННЫЙ ТОСКОЮ И НЕДУГОМ»== (1839).
Автограф хранится в ИРЛИ, оп. 1, № 4, т. IV, л. 23. Впервые опубликовано в 1884 году в журнале «Русская мысль» (№ 4, С. 60).
Ст. «Измученный тоскою и недугом» (1832) в первой части продолжает традиции любовной поэзии Данте, Петрарки и романтической поэзии Е.А.Боратынского («Оправданье», 1824–1827). Общей становится тема любви как болезни и тема вины поэта, который «другую мог хвалить». Но ст. Лермонтова становится опытом психологического и более глубинного, метафизического анализа: чувства его героев противоречивы, поэт показывает внешние и внутренние причины разрыва между ними.
Внешними причинами разрыва становятся поклонники, которые окружают обоих, духовными причинами – гордость обоих. Героиня отказывается от дружеского прощания, не верит герою и смеется над его слезами, «чтоб с сожаленьем не явить любви». Герой, «измученный тоскою и недугом / и угасая в полном цвете лет», просит о прощении за то, что «другую мог хвалить», и, в то же время, признается, что у ее ног не просил, а «требовал прощения». Героиня «горда одной своею красотою» и окружена «толпою безумцев молодых», герой желает, «чтоб для других очей» ее «блеск исчез».
В отличие от других поэтов, у Лермонтова чувства его лирического героя приобретают исключительную напряженность и переводят нас в метафизическое пространство: «Ты для меня была как счастье рая / Для демона, изгнанника небес». В заключительных строках ст. поэт возвышает свою возлюбленную, соотносит ее образ с раем, а себя уничижает, сопоставляя себя с падшим ангелом.
Исследователи предполагают, что ст. было посвящено Н.Ф.Ивановой, разрыв с которой у Лермонтова произошел в 1831 году [1].
Лит.:1) Андроников И. Лермонтов. Исследования и находки. 4-ое изд. – М. Художественная литература, 1977. – С. 140; 2) Журавлева А. И. Лермонтов и философская лирика 30-х годов // Филол. науки. 1964. № 3. –С. 3–14.
Е.А. Федорова (Гаричева)
Анализ стихотворения Лермонтова. Часть 4. (Лермонтов М. Ю.)
А там голодный аппетит
Хвалить вас будет с восхищеньем;
А там желудок вас сварит,
А там — но с вашим позволеньем
Я здесь окончу мой рассказ;
И этого довольно с вас.
Пьеса получила одобрение консервативной журналистики, приветствовавшей официозного драматурга. С критикой драмы выступил В. Г. Белинский: «. драма совсем не изящна. когда ум творит без участия чувства и фантазии, то всегда делает нелепости и промахи против здравого смысла».
«Измученный тоскою и недугом» это:
«Измученный тоскою и недугом» «ИЗМУЧЕННЫЙ ТОСКОЮ И НЕДУГОМ». стих. раннего Л. (1832), обращенное к Н.Ф. Ивановой. Начало стих. выдержано в обычном для романтизма духе (толпа «безумцев молодых» окружает красавицу, юный поэт «угасает», «измученный тоскою и недугом»), но по мере раскрытия коллизии любовного чувства стих. приобретает «лермонтовский» смысл. Стих. обнаруживает сюжетное сходство с «Оправданием» (1824—27) Е. А. Баратынского, где лирич. герой оправдывается перед возлюбленной за то, что «славил жен других»; у Л. — «я виноват, другую мог хвалить». Однако, если герой Баратынского пытается «вымолить» прощенье, герой Л. его требует: «Но разве я не требовал прощенья / У ног твоих?». Стих. Баратынского, при всей его психол. точности, выдержано в целом в традициях «легкой поэзии», в то время как у Л. звучит трагич. нота уязвленности и непризнанности. Напряженность поэтич. речи достигается за счет разностопности ямбов, синтаксич. переносов (enjambement), нагнетания вопросит. интонаций. Заключит. строки — «Ты для меня была как счастье рая / Для демона, изгнанника небес» — неожиданно выводят стих. из конкретно-психологич. любовной ситуации в иное худож. измерение: происходит прорыв в «запредельность», позволивший Л. выразить силу и исключительность чувства лирич. героя. Автограф — ИРЛИ, тетр. IV. Впервые — «РМ», 1884, № 4, с. 60. Датируется по положению в тетради.
Лит. Андроников (13), с. 140.
В. Н. Шикин Лермонтовская энциклопедия / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); Науч.-ред. совет изд-ва «Сов. Энцикл.»; Гл. ред. Мануйлов В. А. Редкол. Андроников И. Л. Базанов В. Г. Бушмин А. С. Вацуро В. Э. Жданов В. В. Храпченко М. Б. — М. Сов. Энцикл. 1981
Смотреть что такое Измученный тоскою и недугом в других словарях:
Баратынский Евгений Абрамович — (1800 44), рус. поэт. Личное знакомство его с Л. состоялось 3 февр. 1840 у В.Ф.Одоевского в Петербурге (Г. Хетсо, с. 213). Б. сообщал жене: «Познакомился с Лермонтовым, который прочел прекрасную новую пьесу; человек без сомнения с большим… … Лермонтовская энциклопедия
Ивановский цикл — ИВАНОВСКИЙ ЦИКЛ, большой цикл юношеской любовной лирики Л. 1830 32, обращенной к Н.Ф. Ивановой (см. Циклы). В изданиях Л. 19 нач. 20 вв. стихи этого цикла публиковались без указания адресата. В 1916 Б. Нейман высказал предположение, что стих.,… … Лермонтовская энциклопедия
«Послушай, быть может, когда мы покинем» — «ПОСЛУШАЙ, БЫТЬ МОЖЕТ, КОГДА МЫ ПОКИНЕМ», стих. Л. (1832), обращенное, по видимому, к В.А. Лопухиной. В нем ясно прослеживается параллель с темой и образами поэмы «Демон», наметившаяся также в стихах 1 й пол. 1832. Напр. в стих. «Измученный… … Лермонтовская энциклопедия
Лирика Михаила Лермонтова — отражение тревоги и печали жизни
Михаил Юрьевич Лермонтов родился 3 октября 1814 года. Русская ветвь рода Лермонтовых вела свое начало от Георга Лермонтова, выходца из Шотландии, который в эпоху Смуты начала XVII века в составе шведского ополчения попал в Россию, принял русское подданство и получил поместья в Галичском уезде Костромской губернии.
Внуки Георга называли своим предком шотландского вельможу Лермонта, принадлежавшего к «породным людям Английской земли». Юный Лермонтов гордился иногда своим шотландским происхождением и зачитывался Байроном, чувствуя в нем не только «властителя дум», но и кровнородственную душу. Он называл Шотландию своей далекой родиной и считал себя «последним потомком отважных бойцов».
С младенчества душа будущего поэта познала тревоги и печали. Рано оставшись сиротой, мальчик сохранил в памяти облик матери. «Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что, если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать», — записал шестнадцатилетний Лермонтов в своем дневнике. Стихотворение «Ангел», вероятно, навеяно смутным воспоминанием о небесных звуках материнской песни, которая не раз звучала над его колыбелью:
По небу полуночи ангел летел
И тихую песню он пел;
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Бабушка сразу же после смерти матери увезла любимого внука в свое имение Тарханы Пензенской губернии. Здесь она окружила Лермонтова заботой и лаской, не жалела средств для развития многообразных талантов мальчика, рано проснувшихся в нем, С детских лет он писал стихи, рисовал, увлекался музыкой, в совершенстве овладел европейскими языками. Но семейная драма наложила свой отпечаток на характер Лермонтова. Редкие свидания с отцом оставили в его душе глубокую рану. Сердце мальчика разрывалось между доброй бабушкой и любимым отцом:
Ужасная судьба отца и сына –
Жить розно и в разлуке умереть…
Но ты простишь мне! я ль виновен в том,
Что люди угасить в душе моей хотели
Огонь Божественный, от самой колыбели
Горевший в ней, оправданный Творцом?
Все это способствовало раннему пробуждению в маленьком Лермонтове аналитического отношения к миру, сложных чувств любви и обиды на самых близких людей, недоверчивого отношения к их любви и ласке.
В детстве Лермонтов много болел. Тяжелый недуг надолго приковывал его к постели, приучал к задумчивости и одиночеству.
Мальчик рано почувствовал себя одиноким и не понятым даже самыми близкими людьми. Его часто охватывала тоска по «душе родной», такой же неприкаянной и одинокой, способной понять его и утешить. Когда Лермонтову было десять лет, бабушка увезла его на Кавказ, в Горячеводск, на лечение его ревматической болезни. И здесь мальчик испытал первую любовь. В автобиографических заметках шестнадцатилетний Лермонтов писал: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду?».
С тех пор Лермонтов считал Кавказ своей поэтической родиной. В 1830 году в стихотворении «Кавказ» он писал:
Я счастлив был с вами, ущелия гор;
Пять лет пронеслось: все тоскую по вас.
Там видел я пару божественных глаз;
И сердце лепечет, воспомня тот взор:
В 1832 году Лермонтов был вынужден оставить Московский университет из-за конфликта с некоторыми профессорами. Он едет в Петербург и сдает экзамены в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. «Два страшных года» — так определил Лермонтов время пребывания в учебном заведении, где «маршировки», «парадировки» и прочая военная муштра почти не оставляли времени для занятий серьезным литературным творчеством. Это печальное время получит свое отражение в будущей лирике поэта.
Лермонтову кажется, что западноевропейская культура вступает в полосу необратимого кризиса, что в мировой смене народов, играющих в определенные исторические периоды главенствующую роль, Западу приходит черед уступить место другому, более молодому народу. Это волнует и тревожит душу поэта, рождает в ней сомнения и надежду. Об этом пишет он в стихотворении «Умирающий гладиатор»:
Не так ли ты, о европейский мир,
Когда-то пламенных мечтателей кумир,
К могиле клонишься бесславной головою,
Измученный в борьбе сомнений и страстей,
Без веры, без надежд — игралище детей,
Осмеянный ликующей толпою?
Россия, по Лермонтову, — молодая, выходящая на мировую историческую сцену страна: она «вся в настоящем и в будущем»… Какой же будет судьба ее народа? Чем жить ему, к чему стремиться?
Трагедию людей своего поколения Лермонтов раскрыл в замечательном стихотворении «Дума», соединяющем в себе сатиру и элегию:
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее — иль пусто, иль темно.
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Характерна повествовательная форма, избранная здесь поэтом. Перед нами бесстрашная и беспощадная в своей правде исповедь от лица целого поколения. Это дает возможность Лермонтову, с одной стороны, придать стихам глубоко лирический в своей исповедальности смысл, так как здесь он говорит и о себе, а с другой — как бы подняться над субъективным, личным в коллективное «мы», отделить от себя и объективировать типические черты духовного облика, присущие людям его времени. Поэт чувствует не только сильные, но и слабые стороны «самопознания», «рефлексии», составлявших отличительное свойство людей тридцатых годов девятнадцатого века.
Лермонтову особенно ненавистна пассивность современников, пустота и бесцельность их жизни, бездейственность и бездуховность русского дворянства.
К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы;
Перед опасностью позорно-малодушны,
И перед властию — презренные рабы.
Поэт считает, что участь его поколения безотрадна: люди, которые «ненавидят и любят случайно» и безучастны к царящему в мире злу, не могут иметь будущего:
Толпой угрюмою и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа.
Он понимает, что в современном ему обществе невозможно найти применения лучшим человеческим стремлениям:
К чему глубокие познанья, жажда славы,
Талант и пылкая любовь свободы,
Когда мы их употребить не можем?
В стихотворении «Монолог» свое душевное состояние тревоги и печали Лермонтов объясняет общественной атмосферой, тем моральным гнетом, который подавлял любую мыслящую личность:
И душно кажется на родине,
И сердцу тяжко, и душа тоскует…
С тревогой размышляет поэт о будущем России. В стихотворении «Предсказание» он предвещает неминуемую гибель самодержавия: «…царей корона упадет». Но что принесет падение царской власти? По мнению Лермонтова, вовсе не процветание и благоденствие. Прежде всего будет уничтожен закон:
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон.
Далее Лермонтов рисует не только тревожную и печальную, но и страшную в своем мракобесии картину: «смерть и кровь», «чума от смрадных, мертвых тел», голод и зарево пожарищ. На место свергнутого царя «явится мощный человек» с «булатным ножом» в руке, который будет мрачен и беспощаден:
И горе для тебя! — твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.
Как много из этого печального предсказания оказалось горькой правдой!
«Люблю Россию я, но странною любовью», — признается поэт в стихотворении «Родина». В чем же «странность», особенность этой любви? Снова тревожные, печальные ноты звучат в напевном слоге стихотворения. Россия представлялась Лермонтову как «страна рабов, страна господ». Именно поэтому его любовь к родине соткана из отрицания. Любя Россию, он видит нищету, бесправие, унижение русского народа. Это придает чувству любви к родине горечь и печаль.
Лирический герой Лермонтова, анализируя свои чувства и состояние души, приходит к выводу, что эти настроения характерны для его времени в целом. Гневным, не знающим жалости судьей выступает поэт в стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен…». Перед ним предстают не живые мыслящие люди, а «…образы бездушные людей, приличьем стянутые маски». В таком обществе, равнодушном и пустом, в душе поэта наступает разочарование, тревога, боль… И рождаются проникновенно-печальные строки:
И скучно и грустно,
И некому руку подать
В минуту душевной невзгоды…
Автор этих строк предстает перед читателями непонятым и одиноким, наполненным вселенской неизбывной печалью.
Лермонтов сам признавался: «Любил с начала жизни я угрюмое уединенье, где укрывался весь в себя…».
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем
Такая пустая и глупая шутка…
Конечно не стоит подражать Лермонтову в его отношении к жизни, любви, людям. Но насколько серым, пустым и скучным станет все вокруг без таких гордых, одиноких характеров, полных тревоги и печали!
Любимые поэты и стихотворения
Мне очень нравится поэзия Александра Блока. Еще со школы обожаю стихотворение «Незнакомка».
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
_________________
Каждый счастлив ровно настолько, насколько сам решил быть счастливым.
Я обожаю Лермонтова.
Вот мое любимейшее его стихотворение:
When the power of love overcomes the love of power the world will know peace.
Jimi Hendrix
Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно всё в сердце и природе.
И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.
Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.
Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.
Ещё пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.
Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!
Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.
Мой друг! Я так тебя люблю!
Так полно сердце радостной тревоги, что чувств мне не сдержать!
Прости мне их, молю! За это для тебя
Я попрошу у Бога так много новых сказок, чтобы ты
Забыл о буднях скучных. Слушай, друг!
Незримо, бегут по лунной лестнице мои мечты, туда,
Где херувимы поют Творцу хвалу. Ведь и они-хвала,
Да примет их Господь к подножию престола,
А сказки, что подарит- о любви!
Жила когда-то нимфа здесь. Лесов, озер и дола
Она хозяйкою была. Слышал ли, как хмурою зимою
Эхо дальнее будила то песнею то смехом?
С нею здесь царило веселье. Но пришла любовь.
Такая же, как наша. Знаешь сам- жгучее желанье ласк безудержных,
И сладостно сознанье, что ты не одинок, что два слились в одно,
В познанье вечности, в хвале Творцу Вселенной.
А сердце радостью сверкающей полно, как и душа,
Как и любовь её- нетленной!
Любимый нимфою прекрасен был, как ты-
И теплый взгляд и ласковые руки. Твоей единственной
На свете красоты отображенье но, увы! Нет больше муки,
Как если вдруг любовь изменит, улетит Бог весть куда капризная!
Никто не волен её поймать иль удержать, сама придет кому захочет
В сердце, рад ли, недоволен не станет разбирать.
Не правда ль мы одни избранники её, навечно в сердце сохраним!
А нимфы друг. Взгляни на звёздочку вон там, что на востоке.
Наслажденье нашел в ней сердцу и подругу разлюбил.
«Кто ты, звезда любви? Ты ангел? Светлых крыл
Мне кажется я слышу трепет. И тяжко и тревожно мне,
И плен Земли невыносим! Уйду туда,
Где край её сливаясь с небом, откроет путь к тебе!»
Вот здесь, где мы сидим, на каменной скамье
Однажды летом покинутая нимфа умерла.
Растет из сердца девы на холме могильном
С тех пор акация. Ты слышишь, друг?
Нам она поет о том, что нет любви конца,
Что сильно над нами чувство в вечности.
Мой друг! Нас осыпая белыми цветами
Не плачет ли она и о моей любви
Благоуханными, холодными слезами?
Очень люблю стихи Геннадия Шпаликова. А вот это стихотворение вызывает у меня какое-то щемящее чувство:
«По несчастью или к счастью
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того,что ищем,
Ни тебе,ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя,как брата.
Душу не мути.
А не то рвану по следу-
Кто меня вернет?-
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там,где-боже мой,-
Будет мама молодая
И отец живой».
» Некрасов Николай- Забытая деревня
Не могу, всегда слезы наворачиваются
_________________
Скажите «Спасибо!». Ведь всегда есть, за что поблагодарить жизнь.
Из современных авторов меня просто до глубины души зацепили стихи в книгах Марии Семеновой «Волкодав». Я перечитывала их сотни раз, пропитывалась каждой буквой, вздыхала на каждым словом. Описать не могу, насколько сильно они меня покорили
_________________
Скажите «Спасибо!». Ведь всегда есть, за что поблагодарить жизнь.
Из современных авторов меня просто до глубины души зацепили стихи в книгах Марии Семеновой «Волкодав». Я перечитывала их сотни раз, пропитывалась каждой буквой, вздыхала на каждым словом. Описать не могу, насколько сильно они меня покорили
А какое самое любимое?
_________________
When the power of love overcomes the love of power the world will know peace.
Jimi Hendrix
А мне нравится это:
Не всему ещё жизнь научила,
Больно стукая носом о дверь:
Если что то тебе посулили
Ты посулам не очень то верь.
Пусть ты сам никогда не забудешь,
Если слово кому то даёшь,
Но тебя – вот уж истинно – люди
Подведут просто так, ни за грош.
Это очень жестокая мудрость,
Но у жизни таких – хоть коси:
Никого, как бы ни было худо,
Никогда ни о чём не проси.
Те же люди, кого не однажды
Из дерьма доводилось тянуть,
Или прямо и просто откажут,
Или всяко потом попрекнут.
Что бы ни было завтра с тобою,
Ты завета держись одного:
Никогда не сдавайся без боя
И не бойся – нигде, никого.
Передряги бывают – не сахар,
Станет видно, насколько ты крут:
Никому не показывай страха,
А не то – налетят и сожрут.
Жизнь – не очень красивая штука…
Все мы чаем добра и любви,
А она нам – за кукишем кукиш…
Так восславь её, брат. И – живи…
_________________
When the power of love overcomes the love of power the world will know peace.
Jimi Hendrix
Девочки,просмотрела еще раз эту тему- до чего же хорошие стихи здесь приведены.С удовольствием прочитала все.
А вот как раз из упомянутого выше Роберта нашего. Бернса:
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать,
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать.
Пусть будут браниться отец мой и мать,
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать.
Но в оба гляди,пробираясь ко мне.
Найди ты лазейку в садовой стене,
Найди три ступеньки в саду при луне.
Иди,но как будто идешь не ко мне,
Иди,будто вовсе идешь не ко мне.
Другим говори,нашу тайну храня,
Что нет тебе дела совсем до меня.
Но,даже шутя,берегись как огня,
Чтоб кто-то не отнял тебя у меня,
И вправду не отнял тебя у меня!
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать,
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать.
Пусть будут браниться отец мой и мать,
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать.
(перевод С.Я.Маршака)
Баллада поэтического
состязания в Блуа.
Не вижу я, кто бродит под окном,
Но звезды в небе ясно различаю.
Я ночью бодр, а сплю я только днем.
Я по земле с опаскою ступаю,
Не вехам, а туману доверяю.
Глухой меня услышит и поймет.
Я знаю, что полыни горше мед.
Но как понять, где правда, где причуда?
А сколько истин? Потерял им счет.
Феликс Лопе де Вега Карпио
Утратить разум, сделаться больным,
Живым и мертвым стать одновременно,
Хмельным и трезвым, кротким и надменным,
Скупым и щедрым, лживым и прямым;
Все позабыв, жить именем одним,
И быть неясным, грубым, яростным, смиренным,
Веселым, грустным, скрытным, откровенным,
Ревнивым, безучастным, добрым, злым;
Считать блаженством рая адский гнет —
Все это значит — в женщину влюбиться,
Кто испытал любовь, меня поймет.
_________________
Время — словно ткань, натянутая в пяльцы,
Кто нас ныне вышьет серебром?