О чем произведение кабала святош
О чем произведение кабала святош
В октябре 1929 года Михаил Булгаков обозначил в записной книжке несколько интересовавших его сюжетов: «Казанова, Мольер, Записки Пиквикского клуба». Из этих трех идей его особенно захватила мысль написать о великом французском драматурге: в той же записной книжке он тщательно составил список литературы, куда помимо сочинений самого комедиографа, вошли книги, статьи и даже курс лекций, описывающие не только биографию и театр Мольера, но и исторический фон его жизни и жизни Людовика XIV. В декабре первая редакция пьесы была готова и получила название «Кабала святош».
Позднее в одноим из интервью Булгаков сказал так: «Меня привлекала личность учителя многих поколений драматургов — комедианта на сцене, неудачника, меланхолика и трагического человека в личной жизни… Я писал романтическую драму, а не историческую хронику. В романтической драме невозможна и не нужна полная биографическая точность».
Михаил Булгаков заключил договор на постановку с Ленинградским большим драматическим театром и с МХАТом, но через несколько месяцев БДТ известил драматурга об отказе от постановки. Что касается репетиций во МХАТе, то они затянулись на четыре с лишним года: у К.С.Станиславского было свое мнение о том, каким нужно представить Мольера, тогда как Булгаков противился любым изменениям в своем выстраданном тексте и в 1935 году даже предложил забрать пьесу из театра. В итоге Станиславский попытался воплотить свою идею Мольера через режиссуру и игру актеров, но задание оказалось труппе не под силу, Станиславский отказался от дальнейших репетиций, и за постановку взялся Немирович-Данченко. 16 февраля 1936 года наконец состоялась премьера, но уже через две недели председатель Комитета по делам искусств при СНК СССР П. М. Керженцев передал в Политбюро записку «О „Мольере“ М. Булгакова (в филиале МХАТа)», в которой утверждал, что Булгаков «хочет вызвать у зрителя аналогию между положением писателя при диктатуре пролетариата и при „бессудной тирании“ Людовика XIV», отмечая при этом, что «если оставить в стороне политические намеки автора и апофеоз Людовика XIV, то в пьесе полная идейная пустота — никаких проблем пьеса не ставит, ничем зрителя не обогащает, но зато она искусно, в пышном пустоцвете, подносит ядовитые капли».
Последовала серия газетных статей в разных изданиях, резко критикующих спектакль, пьесу и драматурга, а 9 марта 1936 года вышла та самая статья в «Правде», после которой Булгаков предсказал: «Конец «Мольеру». » Спектакль, действительно был снят с репертуара, хотя всю весну и лето 1936 года МХАТ пытался убедить драматурга переделать пьесу. Но тот был непреклонен: «Запятой не переставлю». Осенью Булгаков ушел из МХАТа, а в письме Вересаеву прямо написал: «Мне тяжело работать там, где погубили „Мольера“».
«Кабала святош» краткое содержание пьесы Булгакова – читать пересказ онлайн
Пьеса «Кабала святош» Булгакова была написана в 1929 году. В основу сюжета пьесы, которая ставилась также под названием «Мольер», лег автобиографический мотив – непростые взаимоотношения писателя с действующей властью.
На нашем сайте рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Кабала святош» по действиям, которое пригодится для читательского дневника и подготовки к уроку литературы.
Главные герои
Мольер – известный французский драматург и актер.
Людовик XIV – король Франции, покровитель Мольера.
Маркиз де Шаррон – архиепископ Парижа, лютый враг Мольера.
Другие персонажи
Мадлена Бежар – бывшая любовница Мольера.
Арманда Бежар – дочь Мадлены и супруга Мольера, актриса.
Лагранж – актер из труппы Мольера.
Муаррон – приемный сын Мольера, знаменитый на весь Париж актер-любовник.
Бутон – верный слуга Мольера.
Одноглазый – маркиз, прекрасный дуэлянт.
Краткое содержание
События развиваются во Франции во время правления Людовика XIV.
Действие первое
В театре Пале-Рояль идут последние приготовления к спектаклю. На людях и даже вещах лежит «печать необыкновенного события» – театр посетит Людовик XIV.
Представление проходит успешно, и зал бурно аплодирует вслед за Людовиком. Узнав об этом, Мольер тут же вновь выбегает на сцену. Это первоклассный актер – «богатство его интонаций, гримас и движений неисчерпаемо». Он читает хвалебные стихи, сочиненные экспромтом, и называет короля Солнцем Франции.
Тем временем за кулисами Лагранж – актер по прозвищу «Регистр» – обращается к юной Арманде Бежар с просьбой бросить своего любовника Мольера. Однако девушка не собирается это сделать, даже зная о том, что у Мольера был роман с ее старшей сестрой. Лагранж готов заколоть ее, но та что-то шепчет ему на ухо, и он, извинившись, исчезает. Выясняется, что Арманда носит под сердцем дитя Мольера.
В гримерке Мольера появляется Одноглазый, который по приказу короля должен передать «его плату за место в театре – тридцать су». В качестве отдельной платы за стихотворение Мольер получает пять тысяч ливров. Пятьсот ливров он оставляет себе, а остальные деньги делит «поровну между актерами труппы».
Мольер сообщает Мадлене Бежар, что намерен жениться на ее сестре Арманде. Женщина умоляет не бросать ее и напоминает, как все двадцать лет относилась к нему с большой любовью и заботой.
Мадлена доверяет Лагранжу страшную тайну – семнадцатилетняя Арманда является ее дочерью, а не сестрой.
Действие второе
За обедом Людовик беседует с бродячим проповедником отцом Варфоломеем, который сообщает, что «в государстве появился антихрист» – Жан-Батист Мольер. Он настойчиво требует от короля, чтобы тот сжег еретика «вместе с его богомерзким творением “Тартюф”». За столь наглые речи Людовик приказывает посадить проповедника на три месяца в тюрьму. Он, все же, выпускает его спустя три дня, но предупреждает, чтобы тот никогда более не произносил при короле слово «требует».
Во дворе появляется Мольер – «он очень постарел, лицо больное, серое». Переговорив с актером, Людовик убеждается, что тот вовсе не безбожник, и дает свое согласие на постановку «Тартюфа».
Тем временем в доме Мольера на клавесине играет его приемный сын Муаррон – «очень красивый человек лет двадцати двух», известный актер. Он соблазняет влюбленную в него Арманду. Об их отношениях становится известно Бутону, который раньше времени вернулся домой с рынка. Мольер также догадывается об измене возлюбленной. Он выгоняет из дома Муаррона, а тот, в свою очередь, объявляет, что знает его тайну.
Арманда убеждает Мольера в том, что между ней и Муарроном ничего нет, и они лишь репетировали сцену из «Психеи». Девушка уговаривает Мольера вернуть Муаррона домой, и тот, в конце концов, соглашается.
Действие третье
Желая отомстить приемному отцу, Муаррон отправляется к архиепископу Шаррону, который является членом Кабалы Священного писания. Он доносит на Мольера, который женился на собственной дочери.
Арманда и Лагранж ведут больную и седую Мадлену в исповедальню, где архиепископ запугивает ее загробными муками и выуживает признание: «Давно, давно я жила с двумя, с Мольером и с другим человеком, и прижила дочь Арманду, и всю жизнь терзалась, не зная, чья она». Приехав в Париж, она выдала дочь за младшую сестру, которая со временем вступила в связь с одним из любовников матери. Архиепископ раскрывает Арманде тайну ее рождения и призывает покинуть город.
Шаррон докладывает Людовику о преступлении Мольера, и тот лишает своего любимца былого покровительства. Мольер преследуют одни утраты: скончалась Мадлена Бежар, Арманда бежала из дома, репертуар значительно сократился. Увидев удовлетворенное лицо Шаррона, Мольер понимает, что все случившееся – его месть за «Тартюфа».
Действие четвертое
Муаррон возвращается к приемному отцу, признается в своем предательстве и просит прощения. Мольер прощает его и признается, что его «признали безбожником за “Тартюфа“», и Шаррон при помощи Одноглазого хочет избавиться от него.
Мольер называет Людовика тираном, золотым идолом с изумрудными глазами. Он обескуражен: «Всю жизнь я ему лизал шпоры и думал только одно: не раздави. И вот все-таки – раздавил!».
Во время спектакля в Пале-Рояль зал полон королевскими мушкетерами. Бутон, в страхе за хозяина, предлагает Мольеру сбежать. Актер решает доиграть до конца свою роль мнимого больного, после чего скрыться из театра через люк.
На сцене Мольер «внезапно падает смешно», и умирает на месте. Зрители расходятся. Лагранж записывает в книге, что Мольер «был похищен, без покаяния, неумолимой смертью». Причиной тому стала немилость короля и черная Кабала…
Заключение
В своем произведении Булгаков поднимает проблему судьбы писателя, вынужденного жить в годы правления тирана. В таких условиях творчество оказывается под жестким контролем, а от автора требуется только одно – поклонение и слепое обожание деспота.
После ознакомления с кратким пересказом «Кабала святош» рекомендуем прочесть пьесу в полной версии.
«Кабала святош» — краткое содержание пьесы М.А. Булгакова
В 1929 году Михаил Булгаков написал пьесу «Кабала святош». Краткое содержание произведения знакомит с его героями и основными идеями. В основе сюжета произведения лежит автобиографический мотив — трудные взаимоотношения автора с властью в условиях тирании. 19 января 1930 года спектакль приняли к постановке. Но уже через 2 месяца советская цензура его запретила.
Герои произведения
События происходят в конце XVII века. В то время Францией правил Людовик XV.
Главные персонажи пьесы «Кабала святош»:
Король также является негласным покровителем Мольера. Архиепископ и известный актёр — лютые враги. Кроме основных действующих лиц, в произведении присутствуют такие герои:
Завязка сюжета
Первое действие начинается с того, что в театре перед представлением подходят к завершению последние этапы подготовки. На спектакль приглашён король Людовик XV.
Представление прошло хорошо, и все присутствующие в зале начали хлопать вслед за Людовиком. Услышав аплодисменты, драматург выбежал на сцену. Он отзывается со сцены о короле, как о светиле нации, восхваляет его своими стихами, сочинёнными тут же экспромтом.
В то же время за кулисами Лагранж просит Арманду уйти от своего возлюбленного. Но она не хочет этого делать даже после того, как узнаёт о романе между её старшей сестрой и актёром. Лагранж хочет избавиться от Арманды, но та ему что-то тихонько говорит на ухо и он уходит. Оказывается, девушка беременна от Мольера.
В гримёрку руководителя труппы заходит одноглазый. Его туда послал король, чтобы отдать деньги за представление и дополнительную плату за стихотворение в размере 5000 ливров. Десятую часть он оставил себе, а всё остальное разделил между всеми участниками труппы в равных долях.
Мольер сказал Мадлене, что собирается взять в жены Арманду, её сестру. Женщина просит не уходить от неё и напоминает, что всё 20 лет любила и заботилась о нём. Немного позже Мадлена рассказывает Лагранжу, что на самом деле Арманда является её дочерью, а не сестрой.
Кульминация и финал пьесы
Во время обеда король разговаривает с отцом Варфоломеем. Это известный бродячий проповедник. Тот пришёл к Людовику и сообщил, что в стране объявился антихрист — Жан-Батист Мольер. Он требует от короля, чтобы тот сжёг его.
За такие разговоры король сажает бродягу на три месяца в тюрьму. Но всё-таки Людовик выпускает его через три дня, предупредив, чтобы он никогда ничего не требовал от короля.
Во двор вошёл Мольер. Он очень состарился, вид стал болезненным, а лицо серым. Пообщавшись с драматургом, король убедился, что он никакой не еретик, и позволил поставить пьесу «Тартюф».
В то же время в доме Мольера приёмный сын музицирует на клавесине. Он соблазнил Арманду, о чём стало известно Бутону, так как он раньше времени пришёл домой после рынка. Мольер тоже подозревал, что возлюбленная ему изменила. Он выгнал Муаррона, но тот сказал, что посвящён в его тайну.
Арманда убедила Мольера, что у неё с Муарроном никогда и ничего не было. Девушка уговорила Мольера вернуть его домой.
Муаррон отправился на встречу к архиепископу. Он был намерен отомстить приёмному отцу. Муаррон рассказал о Мольере, который взял в жены собственную дочь.
Больная Мадлена с помощью Лангража и Арманды прошла в исповедальню. Там служитель церкви испугами и речами о загробных муках пытался выудить признание. Она сказала, что не знает от кого забеременела Армандой. По приезде в Париж девушка представила свою дочь, как младшую сестру, у которой в итоге был роман с любовником мамы. Архиепископ всё это рассказал Арманде и сказал, чтобы та уехала из города.
Де Шаррон доложил королю о преступлении Мольера, после чего Людовик лишил его своего покровительства. Актёра преследуют только потери: Арманда убежала из дома, Мадлена умерла. После этого его репертуар сильно уменьшился. Он понял, что всё происходящее является местью архиепископа.
В четвёртом действии Муаррон вернулся к приёмному отцу с признанием в своём предательстве. Мольер простил его и рассказал, что его признали еретиком и пытаются от него избавиться.
Актёр назвал короля идолом с изумрудными глазами и тираном. Он всё время пытался ему услужить.
В произведении «Кабала святош» Булгаков говорит о проблемах писателя, который вынужден существовать при правлении тирана. В этих условиях творчество находится под жёсткой цензурой, а от автора требуют только выражения обожания деспота.
«КАБАЛА СВЯТОШ»
12 мая 1932 г. зав. постановочной частью МХАТ В. Г. Сахновский, направляя репертуарный план главе Комиссии ЦИК по руководству Художественным и Большим театрами А. С. Енукидзе, ставшему прототипом Аркадия Аполлоновича Семплеярова в «Мастере и Маргарите», отмечал: «МХАТ еще до перехода в ведение ЦИК принял к постановке и начал работу над пьесой М. А. Булгакова «Мольер». Темой этой пьесы является столкновение большого художника эпохи с монархией и церковью. Эту тему Булгаков прослеживает на судьбе Мольера, давая одновременно широкую картину эпохи и захватывая круг таких образов, как, например, Людовик. Помимо чисто театрального и внутреннего интереса, эта пьеса дает очень благородный материал для исполнителя главной роли И. М. Москвина, для которого театр давно подыскивал роль, дающую возможность И. М. Москвину наиболее полно выразить себя». Однако в итоге Мольера сыграл не И. М. Москвин, а В. Я. Станицын. Москвин, согласно записи Е. С. Булгаковой, 9 декабря 1933 г. так объяснил драматургу свой отказ от роли: «…Ему очень трудно произносить многие свои реплики, ему кажется, что он говорит о себе. Он сейчас расходится с женой, у него роман с Аллой Тарасовой (она была на 24 года младше Москвина. — Б. С.) — и положения театральные часто слишком напоминают жизненные».
Репетиции К. с. во МХАТе затянулись более чем на четыре года. В ходе их произошел конфликт основателя Художественного театра Константина Сергеевича Станиславского (Алексеева) (1863-1938) с Булгаковым. Станиславский утверждал:
«Не вижу в Мольере человека огромной воли и таланта. Я от него большего жду. Если бы Мольер был просто человеком. но ведь он — гений. Важно, чтобы я почувствовал этого гения, не понятого людьми, затоптанного и умирающего. Человеческая жизнь Мольера есть, а вот артистической жизни — нет». Эти, не лишенные основания, мысли «гениальный старик» высказал сразу после того, как 5 марта 1935 г. ему была впервые продемонстрирована К. с. (без последней картины «Смерть Мольера»). Станиславский как будто чувствовал цензурную неприемлемость главной идеи драматурга — трагической зависимости гениальнейшего комедиографа от ничтожной власти, от напыщенного и пустого Людовика XIV (1638-1715) и окружающей короля «кабалы святош» (последнее название вызвало аллюзии у цензоров и было заменено). Главный режиссер МХАТа стремился сместить акценты пьесы и перенести конфликт в план противостояния гения и не понимающей его толпы. Даже сатирическая направленность творчества Мольера не казалась Станиславскому столь уж опасной с цензурной точки зрения. Он указывал: «Ведь Мольер обличал всех без пощады, где-то надо показать, кого и как он обличал». 22 апреля 1935 г. Булгаков направил Станиславскому письмо, где отказался переделывать пьесу. Он подчеркнул, что «намеченные текстовые изменения. нарушают мой художественный замысел и ведут к сочинению какой-то новой пьесы, которую я писать не могу, так как в корне с нею не согласен», и выразил готовность забрать пьесу из МХАТа. Станиславский капитулировал, согласился текст не трогать, но пытался добиться торжества своих идей с помощью режиссуры, побуждая актеров к соответствующей игре. Иначе, чем Булгаков, Станиславский видел и декорации к спектаклю. Он хотел, чтобы спектакль был «парадным и нарядным», «из золота и парчи», «чтобы все сияло как солнце». Точно так же хотел передать пышность века «короля-солнца» режиссер К. с. Николай Михайлович Горчаков (1898-1958). На этот раз «система Станиславского» не сработала, труппа отказалась играть так, как он хотел. С конца мая 1935 г. Станиславский отказался от репетиций, и за постановку взялся второй «отец-основатель» МХАТа Владимир Иванович Немирович-Данченко (1858-1943). Пышные, с обилием позолоты и бархата декорации художника Петра Владимировича Вильямса (1902-1947) призваны были придать спектаклю конкретно-исторический колорит и замаскировать нежелательные ассоциации с современностью. Булгакову и его третьей жене, в отличие от публики, постановка во МХАТе не очень понравилась. 6 февраля 1936 г. после генеральной репетиции Е. С. Булгакова записала в дневнике: «Это не тот спектакль, которого я ждала с 30-го года. »
В таком плане и трактуется Булгаковым эта «историческая» пьеса из жизни Мольера. Против талантливого писателя ведет борьбу таинственная «Кабала», руководимая попами, идеологами монархического режима. И одно время только король заступается за Мольера и защищает его против преследований католической церкви.
Мольер произносит такие реплики:
«Всю жизнь я ему (королю) лизал шпоры и думал только одно: не раздави. И вот все-таки раздавил. »; «Я, быть может, вам мало льстил? Я, быть может, мало ползал? Ваше величество, где же вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер?»; «Что я должен сделать, чтобы доказать, что я червь?»
Эта сцена завершается возгласом:
«Ненавижу бессудную тиранию!» (Репертком исправил на: «королевскую») (К счастью, Керженцев не знал, что в черновике у Булгакова было еще более крамольно: «Ненавижу государственную власть!» — Б. С.)
Несмотря на всю затушеванность намеков, политический смысл, который Булгаков вкладывает в свое произведение, достаточно ясен, хотя, может быть, большинство зрителей этих намеков и не заметят.
Он хочет вызвать у зрителя аналогию между положением писателя при диктатуре пролетариата и при «бессудной тирании» Людовика XIV».
Критика Керженцева поразительно совпадала с критикой К.С. Станиславским, хотя с замечаниями режиссера чиновник наверняка не был знаком: «Пьеса о гениальном писателе, об одном из самых передовых борцов за новую буржуазную культуру против поповщины и аристократии, об одном из ярчайших реалистов XVIII столетия (на самом деле должно быть — XVII, впрочем, опечатка вполне адекватна тому бреду насчет «реализма» правоверного классициста Мольера и его борьбе за «новую буржуазную культуру», которую Керженцев разделял с марксистской эстетикой того времени. — Б. С.), крепко боровшегося за материализм против религии, за простоту против извращенности и жеманства. А где же Мольер?
В пьесе Булгакова писателя Мольера нет и в помине. Показан, к удовольствию обывателя, заурядный актерик, запутавшийся в своих семейных делах, подлизывающийся у короля — и только.
Зато Людовик XIV выведен, как истый «просвещенный монарх», обаятельный деспот, который на много голов выше всех окружающих, который блестит как солнце в буквальном и переносном смысле слова».
На самом деле Людовик у Булгакова показан не обаятельным, а вполне ничтожным и подлым деспотом, однако, говоря о монархе, Керженцев возвысил этот образ и ничего не сказал о булгаковской иронии, поскольку ясно давал понять своим адресатам, кто является действительным прототипом Людовика XIV, а о И. В. Сталине плохо говорить было нельзя. Вывод же оказался убийственным для Булгакова: «Если оставить в стороне политические намеки автора и апофеоз Людовика XIV, то в пьесе полная идейная пустота — никаких проблем пьеса не ставит, ничем зрителя не обогащает, но зато она искусно, в пышном пустоцвете, подносит ядовитые капли».
Интересно, что отзыв Керженцева совпадал и с отзывом первого цензора К. с. Исаева: «Очевидно, автор не без тайного замысла в такой скрытой форме хочет бить нашу цензуру, наши порядки». Он даже предлагал пьесу разрешить, поскольку «переключение» в нашу эпоху слишком замаскировано, трусливо», но Главрепертком тогда, в марте 1931 г., К. с. запретил. Пять лет спустя «замаскированность» политических намеков в глазах Керженцева была уже не смягчающим, а отягчающим вину обстоятельством. От опытного чиновничьего глаза не укрылись и попытки МХАТа приглушить аллюзии К. с.: «Что же сделал театр с этим ядовитым пустоцветом? Политические намеки он не хотел подчеркивать и стремился их не замечать. Не имея никакого идейного материала в пьесе, театр пошел по линии наименьшего сопротивления. Он постарался сделать из спектакля пышное зрелище и взять мастерством актерской игры.
Вся энергия театра ушла в это внешнее. Декорации (Вильямса), костюмы, мизансцены — все это имеет задачей поразить зрителя подлинной дорогой парчой, шелком и бархатом».
Председатель Комитета по делам искусств предложил: «Побудить филиал МХАТа снять этот спектакль не путем формального его запрещения, а через сознательный отказ театра от этого спектакля, как ошибочного, уводящего их с линии социалистического реализма. Для этого поместить в «Правде» резкую редакционную статью о «Мольере» в духе этих моих замечаний и разобрать спектакль в других органах печати.
Пусть на примере «Мольера» театры увидят, что мы добиваемся не внешне блестящих и технически ловко сыгранных спектаклей, а спектаклей идейно насыщенных, реалистически полнокровных и исторически верных — от ведущих театров особенно».
Сталин одобрил предложения Керженцева. Еще до решения Политбюро в прессе появились критические статьи против «Мольера». 11 февраля 1936 г. в «Советском искусстве» была напечатана статья давнего гонителя Булгакова председателя Главреперткома Осафа Семеновича Литовского (1892-1971) (в «Мастере и Маргарите» он выведен в образе похожего на пастора критика Латунского). В тот же день в письме П. С. Попову драматург так охарактеризовал эту публикацию: «О пьесе отзывается неодобрительно, с большой, но по возможности сдерживаемой злобой. » 22 февраля в мхатовской многотиражке «Горьковец» против К. с. выступили собратья Булгакова по писательскому цеху Всеволод Иванов (1895-1963), Александр Афиногенов (1904-1941) и бывший товарищ по «Гудку» Юрий Олеша (1899-1960). Вс. Иванов обвинял драматурга в том, что он создал «ординарную мещанскую пьесу», а Ю. Олеша считал главным недостатком пьесы «отсутствие в фигуре Мольера профессиональных черт поэта, писателя». Писавшие явно по заказу литераторы делали вид, что не читали интервью Булгакова «Он был велик и неудачлив», опубликованное в «Горьковце» 15 февраля 1936 г.: «Меня привлекла личность учителя многих поколений драматургов, — комедианта на сцене, неудачника, меланхолика и трагического человека в личной жизни. Я писал романтическую драму, а не историческую хронику. В романтической драме невозможна и не нужна полная биографическая точность». Булгаков попытался, по его собственным словам, «проникнуть в загадку личной драмы Мольера», построив пьесу на версии, согласно которой вторая жена великого комедиографа, Арманда Бежар (1645-1700), в действительности была его дочерью. В связи с этим 17 февраля на К. с. обрушился рецензент «Вечерней Москвы», утверждавший, что «недопустимо строить пьесу на версии о Мольере-кровосмесителе, на версии, которая была выдвинута классовыми врагами с целью его политической дискредитации». Булгаковский Мольер противостоял уже сложившемуся советскому мифу о Мольере, представлявшему великого французского драматурга-классициста «борцом» за реализм, против религии, церкви, королевского абсолютизма и «феодальной» аристократии, к тому же совершенно безгрешным в личной жизни.
9 марта 1936 г. появилась инспирированная Керженцевым по поручению Политбюро антибулгаковская статья в «Правде». Там говорилось, что драматург написал «реакционную», «фальшивую» и «негодную» пьесу, «извратив и опошлив» мольеровскую биографию и творчество. Редакционная статья «Правды» особо обрушилась на декорации спектакля, обвинив театр, что тот попытался скрыть реакционное содержание пьесы «блеском дорогой парчи, шелка, бархата и всякими побрякушками».
Не все зрители поняли содержащиеся в К. с. политические намеки, в этом П. М. Керженцев был прав. Но проницательные читатели (и зрители) все же нашлись. 9 марта 1936 г. Булгаков получил письмо, подписанное «Ваша читательница», по-настоящему ободрившее его в трудную минуту и показавшее, что творчество драматурга доходит до той интеллигентной публики, которой оно адресовано. В послании утверждалось: «Печальный конец Вашего Мольера Вы предсказали сами: в числе прочих гадов, несомненно, из рокового яйца вылупилась и несвободная печать.
А т. к. не только багровой, но и красной расцветки нет в Вашей пьесе, то ее отстранили, как «Багровый остров».
Но все же однообразная Осанна, которую поют охрипшими голосами «поэтические рвачи и выжиги», так надоела, что Ваши талантливые произведения всем известны (я узнала содержание Вашего «Мольера» осенью 30-го г.). » Таким образом, очевидно, что текст К. с. был известен поклонникам булгаковско-го творчества по крайней мере за пять с половиной лет до премьеры спектакля.
Неизвестная читательница и почитательница Булгакова в своем письме возвышала автора К. с. над литераторами-современниками: «Обидно для Вас, для актеров и для нас, грешных, а хриплой Осанне тоже обидно: негромкое Ваше слово несомненно заглушает ее хриплый вой. Видно, демократия и всякие свободы нам не по плечу». Далее она применительно к судьбе Булгакова процитировала строки одного из самых мистических стихотворений Александра Блока (1889-1921) «Старинные розы» (1908):
Теперь мы знаем, что вышло из этого плаща и куда направился этот меч. Не унывайте, — пишите, не ждет ли и Вас судьба Мольера? Вас будут ставить и читать и Вами восхищаться, когда от Афиногеновых и слуху не останется». Предсказание восторженной читательницы сбылось примерно через три десятилетия, когда в 60-е годы стали широко публиковать булгаковские произведения, а о популярном в 30-е годы драматурге А. Н. Афиногенове забыли почти сразу после его гибели от осколка германской авиабомбы в октябре 1941 г.
В тот же день, 9 марта 1936 г., Е. С. Булгакова зафиксировала в дневнике обращенные к Булгакову просьбы представителей МХАТа написать покаянное оправдательное письмо, от которого драматург категорически отказался. Неизвестный осведомитель НКВД в донесении 14 марта 1936 г. сообщил булгаковскую реакцию на события, связанные с К. с.: «Статья в «Правде» и последовавшее за ней снятие с репертуара пьесы М. Булгакова особенно усилили как разговоры на эту тему, так и растерянность. Сам Булгаков сейчас находится в очень подавленном состоянии (у него вновь усилилась его боязнь ходить по улицам одному), хотя внешне он старается ее скрыть. Кроме огорчения от того, что его пьеса, которая репетировалась четыре с половиной года, снята после семи представлений, его пугает его дальнейшая судьба как писателя. Он боится, что театры не будут больше рисковать ставить его пьесы, в частности, уже принятую театром Вахтангова «Александр Пушкин», и конечно, не последнее место занимает боязнь потерять свое материальное благополучие. В разговорах о причине снятия пьесы он все время спрашивает «неужели это действительно плохая пьеса?» и обсуждает отзыв о ней в газетах, совершенно не касаясь той идеи, какая в этой пьесе заключена (подавление поэта властью). Когда моя жена сказала ему, что, на его счастье, рецензенты обходят молчанием политический смысл его пьесы, он с притворной наивностью (намеренно) спросил: «А разве в «Мольере» есть политический смысл?» и дальше этой темы не развивал. Также замалчивает Булгаков мои попытки уговорить его написать пьесу с безоговорочной советской позиции, хотя по моим наблюдениям, вопрос этот для него самого уже не раз вставал, но ему не хватает какой-то решимости или толчка. В театре ему предлагали написать декларативное письмо, но этого он сделать боится, видимо, считая, что это «уронит» его как независимого писателя и поставит на одну плоскость с «кающимися» и подхалимствующими. Возможно, что тактичный разговор в ЦК партии мог бы побудить его сейчас отказаться от его постоянной темы (в «Багровом Острове», «Мольере» и «Александре Пушкине») — противопоставления свободного творчества писателя и насилия со стороны власти; темы, которой он в большой мере обязан своему провинциализму и оторванности от большого русла текущей жизни». Не исключено, что безымянным осведомителем здесь выступил Евгений Васильевич Калужский (1896-1966), актер МХАТа и свояк Булгакова, муж сестры Е. С. Булгаковой Ольги Сергеевны Бокшанской (урожденной Нюренберг) (1891-1948). 9 марта 1936 г. Калужский с женой были у Булгаковых в момент, когда драматургу предлагали оправдываться письмом. Сам Калужский, страдавший алкоголизмом, однажды как будто даже прямо намекал на свою связь с органами. 24 августа 1934 г. Е. С. Булгакова отметила в дневнике: «Вечером был Женя Калужский, рассказывал про свою летнюю поездку. Приехал во Владикавказ, остановился в гостинице. Дико утомленный, уснул. Ночью пришли в номер четыре человека, устроили обыск, потом повели его в ГПУ. Там часа два расспрашивали обо всем. Потом извинились: ошибка. Приняли за другого». На Калужского как на осведомителя указывает и следующее более раннее обзорное донесение от 23 мая 1935 г., принадлежащее, очевидно, тому же агенту, что информировал о событиях, связанных со снятием К. с.: «БУЛГАКОВ М. болен каким-то нервным расстройством. Он говорит, что не может даже ходить один по улицам и его провожают даже в театр, днем.» Далее приводится дословная оценка драматургом руководителей МХАТа:
«Работать в Художественном театре сейчас невозможно. Меня угнетает атмосфера, которую напустили эти два старика СТАНИСЛАВСКИЙ и ДАНЧЕНКО. Они уже юродствуют от старости и презирают все, чему не 200 лет. Если бы я работал в молодом театре, меня бы подтаскивали, вынимали из скорлупы, заставили бы состязаться с молодежью, а здесь все затхло, почетно и далеко от жизни. Если бы я поборол мысль, что меня преследуют, я ушел бы в другой театр, где наверное бы помолодел». В дневнике Е. С. Булгаковой именно такой разговор записан 20 марта 1935 г. и как раз с Е. В. Калужским:
«Вчера у нас были Оля с Калужским. М. А. рассказывал нам, как все это (репетиции К. с. — Б. С.) происходит в Леонтьевском. Семнадцатый век старик (Станиславский. — Б. С.) называет «средним веком», его же — «восемнадцатым». Пересыпает свои речи длинными анекдотами и отступлениями, что-то рассказывает про Стаховича (отставного генерала свиты Алексея Александровича Стаховича (1856-1919), поступившего в Художественный театр актером, ставшего потом одним из его директоров, а после революции покончившего с собой; послужил прототипом упоминаемого в «Театральном романе» покойного генерал-майора Клавдия Александровича Комаровского-Эшаппара де Бионкура, артиста Независимого Театра. — Б. С.), про французских актеров, доказывает, что люди со шпагами не могут появиться на сцене, то есть нападает на все то, на чем пьеса держится. Портя какое-нибудь место, уговаривает М. А. «полюбить эти искажения»«.
В кампании против К. с. принял участие и Михаил Михайлович Яншин(1902-1976), один из наиболее близких Булгакову актеров МХАТа. 17 марта в «Советском искусстве» появилась его беседа с репортером под заголовком «Поучительная неудача», где утверждалось, что «на основе ошибочного, искажающего историческую действительность текста поставлен махрово-натуралистический спектакль». Через год, 22 февраля 1937 г., как отмечает Е. С. Булгакова, в Доме актера «Яншин объяснялся по поводу статьи о «Мольере», говорил, что его слова исказили, что он говорил совсем другое». Булгаков объяснений не принял и навсегда разорвал дружбу с Яншиным, по иронии судьбы игравшим в К. с. роль верного слуги Бутона, но в жизни вынужденного сыграть актера Муаррона, которому по ходу пьесы пришлось предать Мольера, своего учителя и друга.
Весной и летом 1936 г. МХАТ безуспешно пытался договориться с драматургом о внесении изменений в текст К. с. В августе 1936 г. в Синопе на Кавказе Н. М. Горчаков, по свидетельству Е. С. Булгаковой, хотел «уговорить М. А. написать не то две, не то три новых картины к «Мольеру». М. А. отказался: «Запятой не переставлю»«. Неспособность МХАТа отстоять К. с. подтолкнула Булгакова к решению уйти с должности мхатовского режиссера-ассистента. 9 сентября 1936 г. он сказал об этом Е. С. Булгаковой, а 15 сентября подал заявление об уходе. Вопреки мнению агентов НКВД, драматург не убоялся материальных трудностей. 9 сентября 1936 г. Е. С. Булгакова записала в дневнике насчет МХАТа: «После гибели «Мольера» М. А. там тяжело.
— Кладбище моих пьес».
2 октября 1936 г. в письме другу и соавтору по пьесе «Александр Пушкин» Викентию Вересаеву (Смидовичу) (1867-1945) Булгаков прямо связал свой уход из МХАТа со снятием мольеровского спектакля: «Из Художественного театра я ушел. Мне тяжело работать там, где погубили «Мольера»«.