сапер на минном поле
Саперы на минном поле
Вадим Зайдман: Нобелевская премия мира нашла достойных героев
update: 08-10-2021 (21:18)
Первая моя реакция, когда я узнал, кому присуждена Нобелевская премия мира, — вздох облегчения. Худшие мои ожидания все-таки не сбылись, нобелевский комитет не решился на еще один позор — после присуждения премии Ясиру Арафату и Бараку Обаме. С Арафатом все ясно, а позор присуждения награды Бараку нашему Обаме заключался, прежде всего, в том, что премию ему беспрецедентно дали авансом, и усугублен тем, что он её не отработал, ничего не предприняв для обуздания агрессора, аннексировавшего Крым и устроившего войнушку на востоке Украины, равнодушно наблюдая за бойней, устроенной мясником Асадом, хотя сам же чертил ему красные линии, заключив позорную капитулянтскую сделку с иранскими муллами.
Слава богу, поняли шведские академики, что вручение премии МИРА Грете Тунберг, движению BLM или Алексею Навальному ну никак не соответствует статусу этой награды. Хотя члены академии, как я понимаю, находились под беспрецедентным давлением довольно агрессивных ожиданий общественного мнения.
Каким образом миру на планете способствовала бурная, шумная, но бестолковая деятельность Греты Тунберг, точнее, стоящих за ней кукловодов?
Как тому же самому могла способствовать деятельность BLM, движения ненависти и расовой нетерпимости наоборот, в самом названии которого эта расовая нетерпимость ясно обозначена: «Жизни черных важны».
И надо иметь воистину зоркое зрение, чтобы рассмотреть в деятельности Алексея Навального хоть что-то относящееся к мирным инициативам. Потому что, помимо всех его шовинистических и имперских взглядов и высказываний, позиция человека, соглашающегося с фактом аннексии территории, не имеет никакого отношения к защите мира. Это, наоборот, прямое оправдание агрессии. А давать премию за личное мужество и даже мученичество — не входит в задачи этой премии.
Это Нобелевская премия мира, а не Нобелевская премия за мужество. Тем более что мужество — это ещё не синоним добродетели.
Что же касается выбора, сделанного в итоге шведской академией, — то это вполне достойный выбор. Единственно, мне представляется, что, в соответствии с логикой сегодняшнего момента, может быть, было бы правильней присудить награду лидерам белорусской оппозиции — чтобы хоть как-то поддержать их, а в их лице — всех белорусов, затерроризированных Крысой-Тараканом и взятых им в заложники.
Но, в общем, Нобелевская премия мира нашла достойного героя, точнее, героев, потому что, надеюсь, филиппинская журналистка-расследователь Мария Ресса не менее достойный лауреат; деятельность расследователя сама по себе самая опасная журналистская работа, это работа сапера на минном поле. Замечу лишь, что правильнее, наверное, было бы присудить премию не лично Дмитрию Муратову, а всему коллективу «Новой». Потому что если о главреде «Новой» можно сказать, что он сапер на минном поле скорее в переносном смысле, то журналисты-расследователи, особенно работающие в Чечне, — саперы в самом буквальном смысле. И трагический список погибших на минных полях журналистов издания — Юрия Щекочихина, Анны Политковской, Натальи Эстемировой — это подтверждает.
Хотя, наверное, именно как награду всему коллективу «Новой» Нобелевскую премию де-факто воспринимают и Дмитрий Муратов, и все журналисты издания.
Также могу поздравить и норвежских академиков с достойным в этом году выбором. Все-таки на фоне, честно говоря, удручающе кафкианского состояния умов мировых лидеров в отношении разгулявшихся по буфету мировых хулиганов, террора левацкого мировоззрения и затрахавшей весь мир политкорректности, это какой-никакой свет в конце туннеля и надежда. Что не все так удручающе, что мир не полностью окафкианился, что здравый смысл еще не всеми потерян.
Закончить хочу вспомнившимися по этому случаю оптимистическими строчками из стихотворения Александра Дольского. Строчками, когда тобой владеет отчаяние, надежды:
Все прилично, все на месте,
если гнет обида плечи,
и о правде, и о чести
в пустоту бормочешь речи.
Все прекрасно, все как надо.
Эти горести и беды —
суть бесценнейшего клада,
зерна будущей победы.
Путин, как сапёр на минном поле: «Мы должны подумать о последствиях любого шага»
На встрече с главными редакторами СМИ президент сделал ряд программных заявлений. Он объяснил, как принимаются решения, и дал ответы на вопросы о ближайшем будущем республик Донбасса и самой России.
Практически каждое выступление Путина сопровождается программными заявлениями. Почти каждое из таких заявлений непременно становится одной из самых обсуждаемых тем как минимум на несколько дней. Не стала исключением и встреча президента РФ с главными редакторами ряда ведущих СМИ, на которой прозвучало весьма много интересного.
«Донбасс мы не бросим»
Разговор проходил в канун очередной, шестой годовщины подписания Минских соглашений («Минска-2»), а потому разговор просто не мог не зайти о судьбе Донбасса. Эта на самом деле болезненная рана продолжает кровоточить вот уже который год. Не случайно глава Офиса президента Украины выступил также практически в годовщину подписания «Минска-2» с заявлением, что надо менять редакцию самих соглашений, поскольку в нынешней ситуации они-де невыполнимы. А ещё менять формат «нормандской четвёрки» и привлекать, что со стороны Украины совсем даже не удивляет, США к решению проблемы. Вариант абсолютно нежизнеспособный и нереализуемый, поскольку ЛДНР на такое никогда не согласятся в силу того, что их тогда Украина и США постараются совсем исключить из переговорного процесса.
– У меня перед глазами стоят некоторые люди, которые получили травмы и увечья, особенно дети на Донбассе. Но на наших с вами (я говорю «наших с вами», потому что вы – четвёртая власть). На наших с вами плечах огромная ответственность за Россию в целом, и прежде, чем принять какое-то решение, мы должны подумать о последствиях любого нашего шага, – сказал президент, обращаясь к главредам, и пообещал. – Донбасс мы не бросим, несмотря ни на что.
Шершавым языком юриста
Для кого-то этого мало. Многие хотели бы, чтобы ЛДНР были уже признаны Россией и вошли в состав нашего государства. Чисто по-человечески я и сам так же считаю. Но на нас с вами, уважаемые, не лежит ответственность за всю страну, в отличие от Путина. Который на посту главы государства, будучи юристом по образованию, думает как юрист и поступает как юрист. Именно потому до сих пор на «минном поле» международных отношений он до сих пор не совершил ни одной ошибки, и кроме голословных обвинений никто ему и России предъявить ничего не может.
Крым, будучи Автономной республикой, имел право на референдум о нахождении в составе Украины. Нюансы в толковании, хватило бы просто референдума общекрымского или должен был пройти всеукраинский, но право на референдум у Крыма и его жителей по законам той же Украины было. У Луганской и Донецкой областей его по тем же законам не было, как бы горько это ни было и для нас, и для самих дончан. Именно потому воссоединение с Крымом после референдума по нормам международного права невозможно именовать ни аннексией, ни оккупацией.
Что до республик Донбасса, то здесь остаётся присоединиться к мнению многих энтузиастов объединения, которые справедливо говорят, что лучший путь – признание Россией государственности республик, а уж затем, через некоторое время – новый референдум о вхождении в состав России. Либо уж дождаться наступления ВС Украины на Донбассе и вломить в ответ так, чтобы они остановились, в лучшем для них случае, на Днепре. Либо дождаться распада нынешнего государства Украина, в котором центробежные силы становятся с каждым месяцем всё сильнее. Если не полноценного распада, то хотя бы стадии полураспада. Признанного юридически.
Кстати, ответ на наступление ВСУ тоже будет юридически безукоризненным, поскольку резолюцией Совбеза ООН «Минские соглашения» признаны единственным способом урегулирования конфликта на востоке страны.
Давление лишь нарастает
Впрочем, не Донбассом единым. Как минимум ещё два кардинальных вопроса получили ответ от Владимира Путина. Первый – о движении страны. И второй – о препятствиях перед нами на этом пути.
Значит, в дальнейшем давление и попытки остановить Россию будут только усиливаться. Поскольку, как заметил президент, Россия ещё не достигла пика своего развития.
Любить Отечество – задача не вчерашнего дня
– Постепенно, постепенно всё будем делать. Делаем. Понятно, вы понимаете, люди смотрят, оценивают, точнее, свою жизнь не по тому, что было вчера или десять лет назад, а по тому, что хочется, чтобы было завтра. От этого никуда не деться. Власть должна понимать это, а понимая это, конечно, ускорять темпы развития, – объяснил глава государства причины недовольства многими нынешней ситуацией, но напомнил, что в 1990-х и в начале 2000-х годов страна прошла через тяжелейшие испытания. Пройти через которые стране помогли любовь к родному Отечеству и патриотизм граждан страны. И сейчас их роль преуменьшать тоже не стоит.
– Если не любить своё Отечество, относиться к этому наплевательски, пренебрежительно, плевать на свою историю, своих стариков, в которых мы отражаемся на самом деле, уничижать их и их достижения, это значит не верить и в будущее. А оно – я абсолютно в этом убеждён – оно есть, – уверенно заявил президент.
Впрочем, чего бы ни касались позиция и действия президента, от борьбы с ковидом, Донбасса, развития страны и работы зарубежных платформ в нашей стране (о чём тоже шла речь), все его решения и действия укладываются в ту формулировку, которую он сам озвучил, говоря о Донбассе: «На наших с вами плечах огромная ответственность за Россию в целом, и прежде чем принять какое-то решение, мы должны подумать о последствиях любого нашего шага».
И вот это действительно внушает оптимизм. Поскольку судьба страны в руках не авантюристов, действующих даже из самых лучших побуждений, а людей, для которых ответственность – не пустой звук.
0gnev
0gnevЯрослав Огнев
«Красная звезда», «Известия», «Правда», «Комсомольская правда» 1941-1945
С.Семенов || «Красная звезда» №135, 11 июня 1942 года
Общевойсковым командирам — изучить в совершенстве дело взаимодействия родов войск, стать мастерами дела вождения войск, показать всему миру, что Красная Армия способна выполнить свою великую освободительную миссию! (ИЗ ПРИКАЗА НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ И.СТАЛИНА).
Боевая практика показывает, что успех борьбы с минными заграждениями зависит прежде всего от умелой организации инженерной разведки. Тщательная инженерная разведка всегда оправдывала себя, помогала быстро обезвредить вражеские мины и проложить путь наступавшей пехоте.
Немцы применяют самые разнообразные виды минных заграждений. Правда, больших минированных полей на нашем участке фронта не встречалось. Обычно немцы минируют небольшие участки, нередко расположенные поблизости один от другого. По своему назначению эти минные заграждения бывают противопехотные, противотанковые и комбинированные. В последнем случае немцы у обыкновенных противотанковых мин ввинчивают сбоку взрыватель натяжного действия.
За последнее время наблюдались случаи, когда от взрыва одной мины тут же взрывались и рядом лежащие. Для этого немцы накладывают на несколько соседних мин узкую длинную доску или же прикрепляют к одной мине с нескольких сторон железные провода, соединенные со взрывателями смежных мин. Если, скажем, танк наедет на такую мину, то не только он будет поврежден. От взрыва остальных мин могут пострадать и другие танки или же посаженная на них пехота.
Глубина немецких минных полей небольшая: 3-4 ряда, в отдельных случаях 5-6 рядов. В недавнем прошлом немцы устанавливали мины строго в шахматном порядке, и тогда их нетрудно было находить. Теперь у немцев не соблюдаются точные интервалы между минами. На полях, которые мы обезвредили за последнее время, расстояния между минами колебались от половины до двух метров.
Все чаще стали встречаться так называемые «неизвлекаемые» немецкие мины. Чтобы сапер не мог извлечь мину, немцы приделывают к ней с нижней стороны специальный взрыватель, от которого тянется шпагат. Стоит саперу, как будто обезвредившему такую мину, приподнять ее, и от натяжения шпагата выскакивает чека нижнего взрывателя. Мина рвется в руках. Иногда для того, чтобы обмануть сапер, немцы ставят такие мины вперемежку с обычными. Следовательно, саперу, прежде чем приподнять мину, нужно отойти на 50-60 метров и дернуть за шнур, прикрепленный к мине кошкой. Так проверяют, нет ли на дне еще одного взрывателя.
Из противопехотных мин, применяемых немцами, следует упомянуть о «шпрингминах». Принцип их действия основан на том, что мина, имея вышибной заряд, подпрыгивает вверх и рвется над землей на высоте человеческого роста, поражая шрапнелью расстояние до десяти метров во все стороны. Но саперы быстро выявили слабые стороны этих прыгающих мин и нашли меры борьбы с ними. Эта мина имеет мертвое пространство. Достаточно бойцу при взрыве лечь, и осколки пролетят над его головой. Кроме того, прыгающие мины легче обнаруживать и извлекать.
На некоторых участках немцы сбрасывают особые мины с самолетов. Обычно это делается ночью. Немецкие летчики стараются «заминировать» с воздуха дороги, по которым движутся войска, идут военные грузы. Мины эти не представляют особой опасности. Надо лишь внимательно осматривать дороги при движении, и как только мина обнаружена, немедленно вызывать сапер.
Для борьбы с пехотой немцы применяют также различные фугасы-сюрпризы. Это стандартные заряды в виде шашек с металлической оболочкой. Они имеют два-три отверстия для взрывателей. Форма зарядов — четырехугольная и круглая (наподобие консервных банок). Такие фугасы немцы обычно ставят в домах, в банях, в сараях, под воротами, у заборов, на деревьях и т.д. При внимательной работе сапер фугасы обезвреживаются, как показал опыт, быстро и без потерь.
Сапер должен обладать не только специальными знаниями и личной храбростью, но также острой наблюдательностью. Нельзя полагаться только на миноискатель и щуп. Надо, как говорят, набить глаз, уметь по приметам отыскивать минированные участки. В этом смысле хорошо натренирована группа сапер лейтенанта Серого. Мины, установленные на полянах, в лощинах, они обнаруживают по пучкам вялой или пожелтевшей травы. Заминированные деревья и лесные об’езды они выявляют по засечкам, по отдельным сломанным сучьям, т.е. по тем знакам, которые оставляют немцы для опознания опасных участков. В населенных пунктах саперы обнаруживают мины по торчащим концам бечевок и проволоки, по отметкам на заборах.
Труднее всего заметить издали заминированную дорогу или тропинку. Но и здесь опытный глаз сапера обнаруживает признаки мин: свежие бугорочки, следы работ, идущие из-под земли проволочки или шпагат. Знать эти приметы следует не только саперам, но и разведчикам-пехотинцам. После того, как приметы дают основание полагать, что участок заминирован, саперы с помощью миноискателя и щупа приступают к тщательному осмотру местности.
Для разминирования дорог, тропинок и просек мы применяем простой способ. У нас имеются самодельные катки, сделанные из толстых деревьев. Каток имеет ось, к обоим концам которой привязаны веревки. Бойцы тянут каток, и тот своей тяжестью нажимает на взрыватели мин, установленных на дороге, заставляя их рваться.
Нередко саперам нашего батальона приходится действовать в бою вместе с танками, прокладывая им путь через минные поля. При подготовке танковой атаки мы посылаем с общевойсковой и танковой разведкой большую группу самых опытных сапер. Уже во время разведки они обезвреживают мины и делают проходы. Последующие саперные группы продолжают эту работу. Если требуется развивать наступление быстро, то на танках в числе десантников направляются и саперы; они помогают танкистам выдержать правильный курс и пройти через проходы. Когда танки минуют минные поля, саперы спрыгивают с них и приступают к разминированию всего участка. // Гвардии майор С.Семенов. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.
____________________________________
П.Павленко: Минная рапсодия* («Красная звезда», СССР)
К пристани речного вокзала пришвартовался большой волжский пароход. На корме его развевается флаг Красного Креста. Это — санитарно-транспортное судно. На нем перевозят по Волге в глубокий тыл из сортировочно-эвакуационных госпиталей раненых бойцов и командиров, нуждающихся в длительном лечении.
Утром к речному вокзалу начали привозить раненых в специальных санитарных машинах. Дежурный врач Козьмина осматривает их, знакомится с историями болезни, определяет состояние здоровья каждого и выдает на руки плацкарты. Санитары аккуратно выносят из автомашин носилочных больных и с помощью сестер бережно укладывают их на мягкие постели.
…Второй сезон этот пловучий госпиталь, где начальником военврач 2-го ранга Каравко, занимается транспортировкой раненых. Светлые и уютные каюты парохода переоборудованы в госпитальные палаты. В одноместных и двухместных мягких каютах 1-го класса размещаются тяжело раненые воины, нуждающиеся в полном покое.
Распорядок дня на пароходе ничем не отличается от госпитального. Ежедневно врачи производят обход раненых, продолжается курс лечения, начатый в госпитале. Квалифицированная сестра Сачкова регулярно делает перевязки. Если кому-либо из раненых потребуется срочно произвести переливание крови, для этого подготовлены свои доноры из числа медицинских работников.
Несколько дней длится рейс санитарно-транспортного парохода из прифронтового района в тыл. Каждый этот день облегчает физическое состояние раненого. Обстановка парохода вполне благоприятствует выздоровлению: полный покой, свежий воздух волжских просторов, хороший уход врачей, сестер и санитаров. Коллектив пловучего госпиталя позаботился, чтобы раненые получали разнообразную и вкусную пищу. Кухня ежедневно готовит завтраки, обеды и ужины на четыре стола. По заявкам врачей для раненых приготовляют диэтические блюда.
В специальной каюте парохода имеется пианино, а также струнные инструменты, настольные игры. Есть библиотечка, которая регулярно пополняется периодической литературой. Нередко устраиваются вечера художественной самодеятельности, проводится чтение газет и художественной литературы.
Раненые бойцы, покидающие санитарный пароход, тепло благодарят его коллектив за хороший уход и заботу.
________________________________________ ______
И.Эренбург: Твое гнездо («Красная звезда», СССР)
В.Гроссман: Первая встреча* («Красная звезда», СССР)
А.Кривицкий, А.Поляков: На Дону («Красная звезда», СССР)
Минное поле. Слово русского сапера Дмитрия Егоровича Голикова
– Дмитрий Егорович, – спрашиваю у бывшего сапера, – что же испытывает человек на минном поле? Прошлое проносится перед глазами? Льет пот или мороз по коже?
– Ну, это от времени года зависит… – с усмешкой отвечает ветеран. – Разные мины бывали. Наши фугасы по 5 или 10 килограммов. Немецкие мины противопехотные по 200 грамм и меньше, противотанковые с крышкой – по 10 килограммов. Если в руках взорвется, то конец. И мина улетит, и ты улетишь, и все улетит… Стоишь на коленках, обеими руками отворачиваешь крышку. И никакого страха. Привык уже. Надо выполнять задание – значит, надо. Вообще у нас во взводе все ребята были не боязливые…
Как правило, век солдата на переднем крае недолог – или ранен, или убит. Дмитрий Голиков был на передовой около трех месяцев, за это время трижды ранен, удостоен трех орденов. Причем набор наград, среди которых и один из высших – орден Красного Знамени, редкостный для рядового.
«Но все ордена нашли меня уже после войны, вызывали меня из подмосковного Кунцева, где я поселилися, в столицу, и вручали. В войну я получил только медаль «За боевые заслуги». За что? Пришел к нам во взвод офицер-артиллерист, говорит нашему младшему лейтенанту – дайте двух саперов артиллерию пропустить. Приказ – Голиков, Исайкин, собирайся! И вот идем по дороге со щупами, это длинная палка с металлическим наконечником, тыкаем в землю, в бугорки. Звякает металл о металл… Противотанковая мина не взрывается, для этого нужно давление на нее тяжести. Потом счищаешь землю, отвинчиваешь крышку, под ней – взрыватель. Взрыватель кладешь в карман для отчета (а то бывало, докладывают, а сами не разминировали). Корпус мины берешь за ручку и отбрасываешь в кювет. Всю дорогу проверили. Принес я тогда нашему лейтенанту взрывателей 48 штук…»
В судьбе Дмитрия Егоровича много типичного для того поколения русских солдат. Родился 24 мая 1924 года восьмым ребенком в большой крестьянской семье в поселке Первомайский Ефремовского района Тульской области. После школы-семилетки работал в колхозе, потом поступил в ФЗУ на станции Узловая, стал шахтером. В октябре 1942-го призывался на флот, но опоздал с товарищем на эшелон, увозивший будущих моряков, и был определен в саперы. После четырех месяцев обучения часть должны были отправить под Сталинград, но битва там уже завершилась.
«Эшелоном мы выехали в Москву, оттуда в Калугу, где снова обучались. А потом пешком пошли через Белев и Сухиничи в Козельск, где остановились. Ночевали, помню, у хозяйки. Она все удивлялась, какие мы молоденькие…
Потом – Курская дуга. Страшнейшие бои. На моих глазах все было… Там я и получил первую свою медаль.
В конце августа 1943-го мы наступали под Брянском. За переправу через реку Навля, как мне сказали ребята, меня должны были представить к званию Героя Советского Союза… Дело получилось так. Наш инженер полка капитан Сухиташвили с разведчиками нашли посредине реки островок намытой земли. А мы, саперы, начали готовить переправу. Спилили несколько осин и бросили на этот островок, а оттуда – несколько бревен на немецкий берег. Река довольно широкая, многоводная, течение быстрое. Немцы стреляют, пули свистят мимо ушей. Ребята спрятались в лес. И тут я смотрю на наш мостик – вот-вот наши бревна с островка унесет, и тогда опять надо пилить, укладывать. А время идет, уже наша пехота и минометчики подходят к переправе. Снимаю шинель – и в воду. Захватил с собой длинный шест, воткнул его в берег островка и стою в воде по горло, держу переправу. Минометчики идут, спрашивают – что, сапер, замерз? Стоял, пока весь батальон не переправился, наверно, минут 30-40. Хотя кто там время считал… Нужно было выполнить задание. А в тот момент, если бы не я, наша переправа сорвалась бы, успех боя не был бы обеспечен. Капитан Сухиташвили видел, как я стоял в воде, и сказал нашему младшему лейтенанту, чтобы он писал на меня представление к званию Героя. Наверно, за эту переправу меня и наградили орденом Красного Знамени. После войны я приезжал с женой в Главное управление кадров, но мне было сказано, что наградные листы на руки не дают.
Последнее мое боевое задание – разминирование грунтовой дороги у реки Десны. Накануне здесь подорвалась повозка, двое майоров были тяжело ранены. Утром нас подняли по тревоге. Пошли, все кругом белым-бело от инея. Фугасные мины здесь были, по-моему, наши, поставлены, когда мы отступали. И нам же пришлось их разминировать.
В каждой по две толовые шашки и граната. Берешь их рукой. И кто знает – взорвется или не взорвется? Рассчитать невозможно. Восемь фугасов я снял, а на девятом подорвался…
Потери у нас тогда были большие. Семь человек новеньких пришли и все там остались.
Как меня подобрали – не помню. Очнулся на повозке, весь забинтованный. Попробовал, правая рука работает. Рядом лежит Исайкин, он пришел в себя раньше. Он подходил ко мне перед взрывом, и его зацепило. Тоже ослеп. Но с руками остался. Сопровождавшая нас медсестра говорит мне – смотри-ка, очнулся. А я думала, ты дорогой помрешь…
Испытывал ли я отчаяние? Какое там отчаяние… Спасибо, что жив остался.
В госпитале в Перми (тогда город назывался Молотов) лежал пять месяцев, потом начал садиться на кровати. Пришел ко мне учитель, тоже слепой, Вячеслав Алексеевич Трубицын, эвакуированный из Ленинграда. Спрашивает – ты желаешь по Брайлю учиться? За одиннадцать дней я выучился читать и писать. Быстро освоил, память у меня хорошая. Начал ходить с медсестрой в городскую библиотеку имени Горького, там было много книг по Брайлю. Особенно люблю поэзию, Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Потом сам стал писать стихи.
9 июля 1944-го я вернулся в родную деревушку, 25 домов. Родные знали из писем о моем приезде. Матери моей Голиковой Анне Ивановне я посвятил такое стихотворение:
Ты проводила нас на фронт.
Был теплый летний вечер.
Груз неожиданных забот
Упал тебе на плечи.
Ты не ходила по врачам,
В труде не знала скуки,
Хоть и ломили по ночам
Натруженные руки.
Ты с дальних мест ждала вестей,
Где дым закрыл полнеба.
Слыхала тихий плач детей,
С утра просивших хлеба.
И под ударами невзгод
Ты не сложила руки.
Жила, как весь родной народ,
Сносила боль разлуки.
В победу верила, жила,
Все сыновей своих ждала.
Вернулись четверо всего,
Другие скажут – повезло…
Как говорят, смертям назло.
Свет не сошелся клином.
Лишь старший голову сложил
Там, где-то под Берлином…
Старший мой брат, 1913 года рождения, 20 апреля 1945-го прислал письмо – до Берлина осталось 60 километров. И больше от него весточек не было. Остальные четверо братьев, в том числе и я, вернулись домой…
Через год с небольшим я переехал в Кунцево, к сестре, в 1947-м женился, с женой Агриппиной Васильевной жили хорошо, родились дочери Люся и Люба, сейчас есть внуки и правнуки.
46 лет отработал я на нашем 11-м предприятии Всероссийского общества слепых. Мастерил различные электроприспособления…
Вы спрашиваете меня – почему здоровые люди, с глазами и руками, часто жалуются на жизнь, ноют, и что я, прожив слепым уже шестьдесят с лишним лет, мог бы сказать им?
Отвечу еще одним стихотворением:
«Скажите нам – в чем ваше счастье?»
Такой вопрос был вами задан мне.
Я в этом диспуте хочу принять участье
И на него ответить вам вполне.
Я счастлив тем, что существует этот мир.
Я счастлив тем, что есть на свете труд.
Я счастлив, что живу в такой стране,
Которую Россиею зовут.
Я счастлив тем, что есть любовь во мне,
Любовь не только к детям и жене,
Моя любовь и к солнцу, и полям,
Моя любовь к душистым тополям,
Моя любовь ко всей моей стране
И людям все, живущим на земле.
Хочу работать так, чтоб не хватало дня –
Вот что такое счастье для меня.
Как я живу? Мужество надо иметь. Сколько я одних шишек и синяков набиваю за день на лбу, на руках, по всему телу. Слух у меня лет десять назад резко ухудшился. И люди мне не всегда встречались хорошие. Соседи как-то написали, куда надо, – какой он слепой, он сам балкон подметает. Приехал ко мне с проверкой врач, посмотрел мне в пустые глазницы и молча ушел.
Как говорится, жизнь прожить, не поле перейти. Я верую в Бога. А те, кто ноет, – слабовольные они…
Дочь приносит продукты. Я сам завтракаю, посуду мою, стол протираю… Так вот и живешь. Доживешь до гробовой доски. И слава Тебе, Господи».
Понимаешь, что слова ветерана выстраданы всей его жизнью. В его далеко не богатырском облике явно ощутимы та ясность цели и народная воля, которые вели к Берлину русские батальоны.
С душевным подъемом читает Дмитрий Егорович стихотворение, которое можно было бы адресовать очередному антироссийскому саммиту…
Довольно вам, довольно вам
Грозиться нам.
Мы не боимся вас ничуть,
Хоть дайте людям отдохнуть
От всяких взрывов и ракет.
Неужто чести у вас нет?!
Нельзя прекрасный мир губить,
Давайте лучше всех любить!
Довольно крови и смертей,
Довольно убивать людей.
Пусть будет мир на много лет,
Заройте в землю груз ракет!
С наступающим Днем Победы, Дмитрий Егорович! Душевного покоя Вам и добра!