роо яблочко тренировочные квартиры
Тренировочные квартиры
Инвалиды с нарушением психофизического развития, достигшие совершеннолетия, часто не могут жить самостоятельно, нуждаясь в таком же постоянном уходе своих родителей/опекунов/лиц, осуществляющих уход, которое они получали с детства. Но родители стареют, сил на уход у них становится с каждым днем меньше, а подросший ребенок – уже взрослый инвалид, становится обузой. Умирая, родители оставляют неспособных к самостоятельной жизни в обществе взрослых инвалидов, которые вынуждены пополнять ПНИ. Обучение совершеннолетних инвалидов в условиях, приближенных к квартирным, даст возможность обрести навыки элементарного самостоятельного самообслуживания для дальнейшего самостоятельного проживания как с родителями, так и без них.
Обучение и подготовка инвалидов с особенностями психофизического развития самостоятельному проживанию.
Курс можно повторять.
— размещение по 1 человеку в комнате не менее 15 кв.м., оборудованной мягкой мебелью и мебелью для хранения личных вещей (шкаф, тумбочка, стол, стул), ТВ, интернетом;
— кухня, оборудованная кухонным инвентарем и бытовой техникой;
— бытовая комната, оборудованная стиральной машиной, гладильной доской, утюгом, сушилкой для белья;
— душевая и туалетная комната разделена на мужские и женские.
Услуги, оказываемые инвалиду во время курса реабилитации:
• формирование и закрепление гигиенического навыка самообслуживания;
• формирование и закрепление навыка приготовления пищи;
• формирование и закрепление навыка ухода за кухонным инвентарем;
• формирование и закрепление навыка покупок товаров первой необходимости (финансовая грамотность);
• формирование и закрепление навыка ухода за личными вещами;
• формирование и закрепление навыка уборки помещения;
• формирование и закрепление навыка проведения досуга;
• формирование и закрепление коммуникативных навыков;
Условия оказания услуги в тренировочной квартире:
1. Возраст от 18 лет
2. Постоянная регистрация в г.Москва
3. Наличие инвалидности (ДЦП, нарушение опорно-двигательного аппарата, умственная отсталость, органическое поражение ЦНС, аутизм, шизофрения, эпилепсия в стадии декомпенсации, глубокое нарушение зрения и другие сенсорные нарушения ).
4. Отсутствие противопоказаний:
· заболевания в острой, подострой стадии и хронических в стадии обострения и декомпенсации, требующие активного медицинского вмешательства;
· любые приступообразные и проградиентно текущие психическихе заболевания со склонностью к частым обострениям и рецидивам болезни с частыми декомпенсациями, требующими лечения в стационаре;
· острые инфекционные заболевания, заразные заболевания кожи и волос, туберкулез в активной стадии процесса.
· дневное и ночное недержание мочи, энкопрез.
5. Оплата питания инвалида и покупка товаров первой необходимости осуществляется за счет получателя услуги в рамках обучения самостоятельной жизни из расчета 500 рублей в сутки.
Порядок предоставления услуги в тренировочной квартире:
Режим дня и абилитационный процесс выстраиваются для каждого получателя услуг индивидуально на основе предварительной диагностики и составлении индивидуальной программы реабилитации.
Адрес: г.Москва, ул.Кирпичная, 18с1.
Проезд: ст.м. «Семеновская», далее 10 минут пешком
Запись по телефону 8-499-55-00-957, 8-985-231-44-88
Наши специалисты
Маякова Ирина Владимировна
Ведущий клинический психолог, доцент, кандидат психологических наук
Контактный телефон: 8(499)55-00-957 доб.4
Федорчук Наталья Романовна
Ведущий психолог
Контактный телефон: 8(499)55-00-957 доб.5
Шамилова Наталья Витальевна
Социальный психолог
Член Российской ассоциации перинатальной психологии и медицины. Член Российской психотерапевтической ассоциации.
Курсы повышения квалификации по направлениям:
· Курсы повышения квалификации по дополнительной профессиональной образовательной программе «АСТ – Терапия Принятия и Ответственности» 36 часов (Удостоверение 2020). Институт Психотерапии и Медицинской психологии им. Б.Д. Карвасарского г. Санкт-Петербург.
Лажевская Анна Геннадьевна
Роо яблочко тренировочные квартиры
Региональная общественная организация содействия социальной реабилитации лиц с ограниченными возможностями «Яблочко»
р/с 40703810938250001545 Банк получателя: Московский банк ПАО «Сбербанк России»
Назначение платежа: Пожертвование.
РОО содействия социальной реабилитации лиц с ограниченными возможностями «Яблочко»,
Юридический адрес: 129626, Москва, улица Новоалексеевская, 5А-55
Фактический адрес: 105118, г.Москва, ул.Кирпичная 18с1,
109559, г.Москва, ул.Маршала Баграмяна,7
107241, Щелковское шоссе 69к1
Тел.: 8(499)55-00-957
8(985)231-44-88
8(925) 518 43 30
О нас
Цель организации- создание условий для социальной адаптации и интеграции в общество людей с особенностями психического развития и членов их семей.
1. Укреплять и поддерживать психическое здоровье людей с особенностями психического развития.
2. Формировать навыки самостоятельного труда в ремесленных мастерских.
3. Формировать навыки творческой деятельности.
4. Формировать навыки бытового самообслуживания.
5. Укреплять физическое здоровье.
6. Оказывать психологическую помощь членам семей, где живет человек с нарушением психического развития.
7. Оказывать социальные услуги инвалидам с психофизическими нарушениями.
Роо яблочко тренировочные квартиры
«Боялся подходить к сковородке»
Репортаж из тренировочной квартиры для ментальных инвалидов
Мария Семенова
В России более 150 тысяч инвалидов живут в психоневрологических интернатах (ПНИ). В этих учреждениях нет личного пространства, палаты напоминают казармы, а выйти за ограду без специального разрешения невозможно. Альтернатива ПНИ — сопровождаемое проживание в небольших группах под присмотром специалистов. Как сообщили в Минтруде, на такую форму можно перевести 40 процентов обитателей интернатов. Корреспондент РИА Новости побывала в тренировочной квартире, где инвалиды учатся жить самостоятельно.
«На диване сидеть нельзя!»
В социальной гостинице сопровождаемого проживания «Феникс», что находится на востоке Москвы, — девять тренировочных квартир. Люди с умственной отсталостью, аутизмом, шизофренией, нарушением опорно-двигательного аппарата и другими диагнозами проводят здесь по несколько месяцев в году.
В одной из квартир под присмотром педагогов Полина и Таня готовят обед. Они уже взрослые, но основы кулинарии им приходится объяснять на пальцах — как детям.
— Надо резать, если просто давить ножом, ничего не произойдет. Береги пальцы, отодвигай, вот так, — наставляет сотрудница тренировочной квартиры, психолог Наталья Деева.
Девушки стараются, получается не сразу.
— С чем сложнее всего? — вопрос адресован Наталье, но отзывается Полина, которая уже десять минут пытается справиться со свиной вырезкой.
— С мясом! — категорично заявляет она.
«Им трудно перестроиться, — объясняет психолог. — Большую часть времени они живут дома, где за них почти все делают родители. Необходимо адаптироваться к новым условиям и понять, что умение себя обслуживать — то, что нужно им самим».
— Наблюдаются положительные изменения — их не назвать колоссальными, потому что людям старше двадцати это тяжело. Впрочем, для многих просто пообщаться с незнакомым человеком — уже прогресс.
— Нет, не все, — терпеливо повторяет Наталья Деева.
Таня под присмотром другого сотрудника «укрощает» овощи для салата. Наступает черед лука — резать его приходится Полине.
— Не буду, не буду! — упрямится она.
— Ничего, пойдем поплачем вместе, не впервой, — смеется Наталья.
Обед почти готов, мы собираемся уходить, но девушки останавливают: хотят показать гостям свои комнаты. Заходим к Полине.
— Вот! — хозяйка обводит рукой небольшое прибранное помещение. Внезапно Полина замечает скомканную салфетку на кровати, смущается и быстро ее прячет, затем открывает шкаф и демонстрирует аккуратно сложенные вещи. Для Полины опрятная комната, как и самостоятельно приготовленный суп — предмет гордости.
— Пойдемте, я вам покажу! — появляется в дверях Таня — она устала ждать своей очереди. Хвалим и ее комнату тоже, но внезапно что-то в нашем поведении вызывает недовольство хозяйки. Оказывается, Елена Златогуре встала слишком близко к дивану.
— На диван садиться нельзя! — предупреждает Таня.
Как выяснилось, в первый день пребывания в тренировочной квартире ей объяснили, что спать надо на кровати, а диван — для отдыха днем. Таня поняла это по-своему: с тех пор на кушетке не сидит и даже стоять рядом никому не позволяет.
На лестнице встречаем Павла и еще одну Таню — они живут в квартире этажом выше. «Мы были в магазине, купили пельмени, вареники, соус и йогурты», — хором отчитываются молодые люди. Несмотря на нарушения в развитии, Таня учится в колледже — хочет быть переплетчиком.
— Я тут с четверга, — сообщает она.
— Не с четверга, а с какого числа, — поправляет Таню психолог.
Девушка показывает плетение из бисера — украшение для пасхального яйца, а Паша протягивает кусок ткани, к которому пришиты пуговицы, — его первый опыт, раньше управляться с иголкой и ниткой он не умел.
«Играю собаку по имени Лев»
На первом этаже — квартира для маломобильных. За деревянным столом на светлой кухне Женя, молодой человек с ДЦП, читает сказки собственного сочинения. Каждый сюжет — про бедняка, проучившего злого богача: то хитрый главный герой подсунет вредной трактирщице вместо гуся башмак, то обманом вывезет пару вредных супругов в лес. Вторая сказка — его любимая. «Он забрал лошадей и уехал, а мужу и жене пришлось самим впрягаться в повозку и тащить ее до дома. Главный герой — такой русский Робин Гуд, он помогает беднякам», — объясняет автор. Женя рассказывает, что окончил театральный институт: «У меня дипломный спектакль был по книге Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».
Евгений — сын актера Сергея Белоголовцева, вместе с отцом ведет канал на YouTube. «Скоро очередная съемка. Я очень люблю российскую историю, буду рассказывать о трагедии с младшим сыном Ивана Грозного в Угличе».
Его соседка Катя, светловолосая девушка на инвалидной коляске, часто смеется. В тренировочной квартире она не впервые.
«Я даже возвращаться домой не хочу. Занимаюсь всем понемножку. Научилась овощи чистить и резать, а в прошлый раз — застилать кровать. Недавно попробовала авокадо — это было удивительно».
«Мы покупаем разные новинки — то, чего дома обычно не бывает. Например, готовим блюда азиатской кухни», — комментирует Александра Смольякова, психолог, сопровождающий группу.
«Почему Катя авокадо только здесь попробовала? Потому что она в магазин не ходит, ведь ее родителям легче самим сбегать, чем везти коляску с Катей. Она не видит, что там продается. Что купили, то и ест. Нет выбора», — поясняет Елена Златогуре.
К Пасхе Катя, Женя и Андрей готовили спектакль по «Бременским музыкантам». Сценарий под маломобильных актеров адаптировал сам Женя: «Основные герои — трубадур, пес, осел и кот. Я играю собаку по имени Лев. Все начинается с того, что трубадур решает переменить жизнь и отправляется путешествовать — до этого он жил в лесу. Он встречает разных животных, они становятся музыкантами».
Психолог Александра Смольякова — сказочница, она читает авторский текст. «Все расстроились, что у нас нет петуха, в итоге решили сделать его из картона и носить с собой. Нужны декорации, костюмы, но только отвлечешься — режиссер сидит в интернете», — смеется Александра.
Психолог находится вместе с группой постоянно — для нее обустроена отдельная комната. «Мы вместе составляем планы на день. В восемь утра встаем, до десяти-одиннадцати часов завтракаем — они ограничены в движении, поэтому все делают достаточно медленно. Затем готовим обед, идем в магазин. У каждого — своя зона ответственности: один убирается, другой стирает вещи. После обеда — свободное время, смотрят фильмы, читают книги, а вечером играем в настольные игры, проводим тренинги, вместе печем пироги или пиццу», — описывает быт Александра.
У каждого из обитателей тренировочной квартиры есть небольшие, но важные достижения, которыми гордятся специалисты.
РОО «Яблочко»: «Поддержание состояния общения, востребованности очень важно»
«Яблочко» – красивое слово, рождающее сказочные ассоциации. Все мы помним «молодильные яблочки», возвращавшие людям красоту и силу. Московская общественная организация «Яблочко» занимается чем-то подобным – конечно, с поправкой на то, что это не сказка, а реальность. Деятельность организации направлена на то, чтобы обучить ментальных инвалидов жизни в социуме и элементарным трудовым навыкам.
Полное название длинное: «Региональная общественная организация содействия социальной реабилитации лиц с ограниченными возможностями».
Как давно вы существуете?
Организация работает с 2006 года. Но с ментальными инвалидами мы начали работать с 2010 года — уже десять лет, как мы занимаемся именно ментальными инвалидами.
А с чего начиналась ваша деятельность?
Изначально организация была создана для детей с детским церебральным параличом, потому что её сформировала мама такого ребёнка. После основательница стала развиваться в другой сфере, и организация также изменила свой профиль. Я пришла сюда в 2010 году. Тогда мы начали работу с ментальными инвалидами.
Кто стоял у истоков организации?
Организацию создала Виктория Яблочкова — как раз по её фамилии РОО получило своё название. Но через несколько лет наступили трудные времена, Виктория уже не хотела работать с организацией и подумывала от организации отказаться, закрыть её. А я, наоборот, хотела открыть организацию, и нас свела юрист с предложением сделать новые документы и оформить переизбрание. Поэтому название организации не менялось, я пришла в «Яблочко» в качестве председателя, а сама Яблочкова пошла по другой стезе. После ухода первого председателя мы стали реализовывать другие цели и задачи. У меня ребёнок с ментальной инвалидностью, поэтому помощь таким детям – моя тема.
Пензенская образовательная площадка, расписание лекций.
Большинство благотворительных общественных организаций создаётся на личной заинтересованности, и в этом нет ничего плохого. Потому что государство в этом плане помогает, скажем так, не в полной степени.
Да, в то время этим вопросом никто не занимался. Этот вакуум, когда даже некуда обратиться и некуда отдать своего ребёнка, нужно было заполнить. Появилась необходимость делать что-то своё, чтобы интегрировать наших детей, которые в настоящее время уже не дети — моему сыну сейчас 25 лет.
Моё первое образование гуманитарное, я — режиссёр, но по специальности я не успела поработать: в раннем возрасте ребёнок очень сильно заболел, и профессиональной деятельностью я не занималась. Когда я взялась за эту организацию, понятное дело, прошла курсы, которые обучают правильному ведению НКО, после на базе высшего образования получила дополнительное образования как социальный педагог семейного типа. Можно сказать, что жизнь учит всем этим премудростям на практике. Приходится решать проблемы по мере необходимости.
Кем разработаны программы, по которым вы осуществляете реабилитационную деятельность для ментальных инвалидов?
Мы сами их составляем. В наших реабилитационных мастерских работают родители, в 90 процентах случаев имеющие таких же детей. Они отталкиваются, в первую очередь, от их возможностей. Они знают эту проблему изнутри, также имеют специальное образование — кто-то стал психологом, кто-то — педагогом. По сути, все разрабатывают программы сами, отталкиваясь от нужд людей, с которыми они работают. Трудно написать программу заранее и следовать ей. Приходится вносить коррективы по ходу работы, когда мы собственные программы сами и воплощаем.
IV московский cъезд семей, воспитывающих детей-инвалидов.
Существуют ли прообразы у ваших реабилитационных программ?
Безусловно, что-то уже наработано. Допустим, при разработке тренировочных квартир мы опирались на опыт псковского Центра лечебной педагогики. Они первые издали методическое пособие, которое есть в открытом доступе. Еще — на владимирский опыт, который тоже уже долгое время существует в этой сфере. Я посещала Псков и взяла у них основу. Но дальше мы пришли к выводу, что каждый вносит в программу что-то своё — в зависимости от региона и особенностей проблемы, которую необходимо решить. Мы внесли свои дополнения, какие-то аспекты разработали иначе. Москва — большой город, необходимо вносить коррективы, которых в провинции нет.
Сколько в данный момент у вас подопечных?
Необходимо понимать, что у нас есть два направления. В одном направлении, где мы являемся поставщиком государственных услуг в полустационарной форме (реабилитационные мастерские), на сегодняшний день на регулярной основе обслуживается 72 человека: для того, чтобы им было куда выйти, чем себя занять, а не сидеть дома. Курсы же комплексной социально-бытовой реабилитации в тренировочных квартирах — это краткосрочная помощь, где каждые 19 дней за курс проходит 36 человек. В этом году мы успеем провести 6 курсов.
Тренировочная квартира. Фото: РГ.
Сразу ли в деятельности организации — уже при вашем участии — возникло это разделение на две направления? И если не сразу, то в связи с чем?
По сути, это разные проекты. Долгое время мы работали по государственным контрактам, когда на определённый период нам выделяются средства и проводится реабилитация. Этим мы занимались довольно длительный промежуток времени; позже у нас возникла возможность стать поставщиком государственных услуг и вступить в реестр поддержки социально-ориентированных некоммерческих организаций. Когда мы вошли в него, работа с реабилитацией приобрела другой формат, стала более стабильной. Тренировочные квартиры — другой проект, который ведет наша организация. Департамент труда и социальной защиты на безвозмездной основе предоставил помещения для использования под них. Это места временного проживания для инвалидов, где они приучаются сами себя обслуживать, делать элементарные бытовые операции. Это два параллельных проекта, они не пересекаются.
Судя по сайту «Яблочка», у вас есть группа дневного пребывания. В чём особенность этого направления?
Сейчас группа дневного пребывания входит в полустационарные услуги; когда-то мы её так назвали и не стали переименовывать, но вообще-то уже пора сделать коррекцию сайту. Группа дневного пребывания сейчас входит в зону деятельности реабилитационных мастерских как сувенирная мастерская. В свое время ее придумывали для более сложных ребят, которые не очень хорошо могут выполнять продуктивную деятельность. Нельзя сказать, что такие люди в прямом смысле слова работают в этой мастерской — скорее, именно получают пребывание с некоторой занятостью, комплекс услуг для разнообразной посильной им деятельности.
Жительница тренировочной квартиры. Фото: РГ.
Какого возраста ваши подопечные, какими диагнозами они обладают?
Мы начинаем работать с людьми с 18 лет. Родителям тех, кто младше, я объясняю: нужно пользоваться тем, что можно получить бесплатно — например, дети могут отправиться в специализированную школу. А вот для взрослых ментальных инвалидов практически ничего нет, в том числе рынка труда, где они могут быть трудоустроены. Поэтому необходимо создавать защищённые мастерские, места для их деятельности. «Верхней» планки возраста мы не ставим – самому старшему подопечному сейчас 48 лет. В реабилитации возраст не ограничен, в тренировочных квартирах верхняя граница возраста — 45 лет. Диагнозы самые разные: синдром Дауна, другие генетические синдромы, шизофрения, аутизм…
То есть различные психические нарушения, но не соматика и не психосоматика?
«Ментальные нарушения» — более социально-приемлемое слово, но по сути, да, мы занимаемся с людьми с нарушениями психического развития. Как правило, эти нарушения влекут за собой умственную отсталость, поэтому наши подопечные обладают несохранным интеллектом.
А каковы источники средств для деятельности «Яблочка»?
То есть для близких ваших подопечных эти услуги совершенно бесплатны?
Да, всё верно. Мы не ищем других средств финансирования, поэтому субсидии — основной наш источник. Также поступают очень редко «ярмарочные» средства. Их не так много, мы их воспринимаем в первую очередь как стимуляцию самих наших инвалидов.
Елена Златогуре на ярмарке.
Продаёте ли вы изделия подопечных?
Мы не смотрим на их рукоделие как на источник дохода. Их труд в первую очередь ручной, а состояние здоровья таково, что одно изделие человек может создавать около трех месяцев. Такое, согласитесь, невозможно поставить на поток. Для инвалидов это в первую очередь занятость. Если поделка продалась на рынке, здорово. Если нет — ее можно подарить родственникам, к примеру. Мы не ставим целью выручать за поделки деньги для того, чтобы подопечные на них жили. Мы получаем средства из субсидии, а наш подопечный получает реабилитацию.
У вас обширный перечень ремесел: ткачество, вышивка, валяние, бисероплетение, столярное дело… Откуда берутся специалисты, которые ведут мастерские?
Ещё мозаика. Большинство специалистов — родители инвалидов, которые уже давно работают со своими детьми. У нас только два человека не являются родителями наших подопечных. Они все получают за свою работу заработную плату. Конечно, это труд, который должен вознаграждаться — но это стало возможно только после того, как мы вошли в реестр и получили стабильный доход для того, чтобы зарплату платить.
Какие мастерские пользуются большим спросом у инвалидов? Или как подопечные выбирают мастерские?
Изначально у нас уже существовало это разделение по ремеслам. Многие из тех, кто к нам заново приходят, говорят, к примеру, что хотят заниматься бисером, и мы записываем их на бисероплетение. Но кто-то в силу своих возможностей не способен сделать выбор, и тогда мы распределяем их по занятиям самостоятельно. Недавно открыли новую мастерскую: ковроткачество. Там такие яркие картинки, они сами по себе завораживают наших подопечных.
Сколько времени для одного человека может длиться реабилитация?
В квартирах — 19 дней, поскольку они имеют формат курса. Мастерские же — постоянная занятость; после оформления документов мы составляем индивидуальную программу на 1-3 года, в течение которых подопечные к нам ходят. Когда программа заканчивается, они продлевают документ и продолжают с нами работать.
Кухня как тренажер. Фото: РГ.
Но я имею в виду, честно говоря, не нормативы, а то, сколько времени надо заниматься, чтобы почувствовать себя более здоровым или хотя бы социально адаптированным…
В мастерских реабилитация в первую очередь трудовая: люди занимаются своим делом, общаются. Все это становится мерами реабилитации психического здоровья. Понятно, что это не вылечит болезнь, но поддержание состояния общения, востребованности очень важно. Когда связь с нами теряется — в период пандемии, к примеру, так произошло —ментальное здоровье некоторых становится хуже. В обычных условиях реабилитация заключается в общении и взаимодействии. Поэтому работу в мастерских мы называем не реабилитацией, а оказанием социальных услуг: для наших подопечных это поддержание жизнеустройства и положительного настроя к жизни.
Если говорить о квартирах, то понятно, что за 19 дней тяжело научить всему, что необходимо, поэтому этот курс можно повторять. Здесь мы обучаем людей готовить еду, прибираться, ухаживать за собой, покупать продукты, даем базовые навыки финансовой грамотности. Потому деятельность и существует в формате курса, что восприятие строго индивидуально. Кому-то достаточно одного раза, кому-то же необходимо «набить руку» и привыкнуть к навыку. Однако многие приходят в них повторно просто ради общения с другими ребятами: человеческая связь также необходима. Помимо социально-бытовой реабилитации у нас проводятся тренинги на разные темы: решение конфликтов, самопомощь, гендерная идентичность, поведение в обществе — широкий спектр, который применим везде.
Можете привести яркие положительные примеры?
Мы поддерживаем обратную связь с родителями и часто слышим, что бывшие подопечные начинают, допустим, готовить еду для себя и своих семей. Кто-то реально может делать это самостоятельно, но, увы, далеко не все. А кому-то постоянно требуется словесная поддержка. Поэтому особенно хорошо, если родители участвуют в этом. Один молодой человек присылал нам фотографии, как он солит капусту — после того, как его научили делать соленья. Одна девушка переехала на самостоятельное проживание в квартиру, которую ей купили родители. Безусловно, кого-то наши занятия приводят к полной самостоятельности. Но в любом случае эти курсы обучают самостоятельности, если не полной, то хотя бы частичной.
А кто-то из подопечных создал ли свою семью?
Мы к этому идём. Официальных приглашений на свадьбу пока не было, но люди знакомятся друг с другом, у них завязываются отношения — они же взрослые. Серьёзные отношения чаще всего возникают у людей с сохранным интеллектом, остальные же ограничиваются симпатией, которой им достаточно.
IV московский cъезд семей, воспитывающих детей-инвалидов.
Самый, возможно, болезненный вопрос – что же дальше? Насколько наше общество готово принять ваших подопечных?
Толерантность нашего общества развивается. Время меняется: ментальных инвалидов чаще видят, к ним проще относятся. Другой вопрос, что дальше именно для них. Сейчас ведётся разговор о реформе психоневрологических интернатов, говорят о новых стационарозамещающих технологиях (малокомплектные дома инвалидов или что-то подобное), но это ещё в будущем. Сопровождаемое проживание вне семьи ещё не оформлено у нас законодательно, но наши тренировочные квартиры — первый шаг к сопровождаемому проживанию. Трудно сказать, когда построят эти дома, но сам факт того, что люди уже попытались жить с кем-то другим, не только с родителями, это хорошо. Некоторые никогда не вели самостоятельной жизни, только с родителями, и получение опыта самостоятельной жизни стало для них важным этапом, который показал, что они могут жить с другими людьми и с ними содействовать. Это расширение социального интеллекта, новый опыт жизни в социуме. Самое важное в реабилитации — научиться взаимодействовать с другими людьми, чтобы после применить этот опыт в жизни.
Как понимаю, главная цель проекта – научить подопечных жить не только в кругу близких, но взаимодействовать с более широким кругом лиц, верно?
Да, это одна из главных задач. И, возможно, помочь им стать более самостоятельными. Одно дело, если инвалид остался сиротой и ему нужен тотальный уход. Немногие родственники чувствуют себя способными таковой ему оказать. И совсем другое — более самостоятельный человек, с которым легче найти контакт и построить семейные отношения.
У вас в уставе также указано, что «Яблочко» оказывает психологическую помощь семьям, где живёт человек с нарушениями развития. Какого рода проблемы возникают в таких семьях?
Основная проблема — родительское выгорание: ведь жизнь с ментальным инвалидом – тяжёлая постоянная нагрузка. На средства Фонда президентских гратов мы создали цикл лекций как раз о психологической поддержке родителям, где раскрываем различные темы и прорабатываем различные вопросы, которые появляются в таких семьях: созависимость, профилактика родительского выгорания. В основном это отношения между родителем и инвалидом: здесь важно, чтобы и родители сохранили сами себя.
Елена Златогуре с сыном.
Насколько успешно это получается, или тоже индивидуально?
Мы даём информацию, и всё зависит от того, как человек её отработает. Мы рассказываем о механизмах взаимодействия и том, как с ними работать. Родители тоже бывают разные: кто-то уже привык к определенному стилю жизни и не желает что-то менять, а кто-то желает делать что-то во благо, и для себя, и для своего ребёнка. Мешает гиперопека, это одна из основных проблем. Доходит до того, что некоторых мам приходится убеждать позволить ребенку самостоятельно помыться. Они нас уверяют, что он вымоется плохо. И смех и грех. Конечно, проще всегда сделать что-то самому, например, вымыть свое чадо. Но можно попробовать его научить этому, дать хоть минимальный, но навык к жизни. У нас очень большой поток, поэтому мы не можем работать с каждой семьёй индивидуально. Но мы организуем обратную связь: семьи, видящие проблемы, могут прийти и проработать их у нашего психолога. Таких не много, значит, справляются, наверное.
Если говорить о том, куда помощь инвалидам должна развиваться в плане глобальной стратегии, я думаю, основной упор надо делать на сопровождение: чтобы инвалиды, когда их родители станут старыми и не смогут за ними ухаживать, обрели если не полную самостоятельность, то социальную поддержку и занятость.