раздели догола в квартире
Вечный стыд не покидает.
И стыд, и ужас, и надежду
мне подарил тот слёзный дом.
Душа там полнилась безбрежно
клубами страха. И о нём
я рассказать себе велела,
чтоб не забылось никогда,
как плакали душа и тело
запоминая навсегда.
Я не беременна. Я лечусь от бесплодия.
Сына во мне нашла не она, а совсем другой доктор. Настоящий. Нашла, но поверив предыдущим записям в медицинской карте и объявила дрожащим голосом, что у меня уже неоперабельная опухоль. Как же она смеялась через несколько минут, обнаружив при УЗИ, что у опухоли есть ручки, ножки, голова и резво бьющееся сердечко.
Привезли на сохранение в роддом. Боли, терзавшие меня, практически не отпуская, последние три месяца объясняются просто – шейка матки раскрыта уже на два пальца. Спасти ребёнка надежды нет.
Случай – это мы с сыном. Я лежу перед ними, раскинув ноги в подпорках на высоченном кресле, и слушаю, как они решают судьбу моего ребёнка. Я лежу и тону в диком ужасе от того, что слышу. Я лежу и понимаю, что ничем не могу помочь ни себе, ни тому, кто внутри меня. Я лежу и прислушиваюсь к грохоту каких-то железяк, то и дело вываливающихся из пьяных рук сантехника, тут же – в метре от пятки моей правой ноги – копошащегося в раковине. Мне уже всё равно, кто меня видит, кто в меня заглядывает…
Я точно знаю, что не человек больше, и уж, конечно, не женщина. Я – тело, по недоразумению начинённое «плодом».
Меня раздели догола в коридоре около лифта – на глазах оторопевшего мужа и снующих туда-сюда людей – мужчин и женщин. В халатах, строительных робах (в роддоме идёт какой-то ремонт), в ночных рубашках, оттопыривающихся на огромных животах. Только они – эти женщины, уже прошедшие через все стадия унижения, которые мне ещё только предстоят, и сочувствуют мне. Голую укладывают на железный стол, не накрытый даже простынкой, акушерка начинает брить там, где уже с утра брить стало нечего и раздирает меня до крови тупой, многоразовой бритвой. Достаёт литровую банку зелёнки и огромным ватным тампоном промокает раны.
В палате двенадцать коек. Железных, панцирных, продавленных почти до пола. Я ложусь, и дикая боль сразу охватывает спину и низ живота. Встать не могу. Никак не могу. Просить беременных. Им нельзя рисковать своими детьми. Нельзя! Я понимаю это и, пыхтя от напряжения, боли и страха, с огромным трудом всё-таки выползаю из кроватно-болотного плена. Ползу по стеночке в ординаторскую, потому что оттуда уже громко зовут… «Галицкая, на осмотр, быстро!»
Меня укладывают в кресло и мнут в шесть рук поочереди снаружи и изнутри. Боль нарастает. Неспешные доктора решают нашу судьбу.
Подъём в шесть ноль-ноль. Так удобно акушеркам – им в девять надо смениться, а тут ещё столько дел… Давление померить патологичкам, привезти в общую столовку завтрак на гремящей, хромающей на все колёсики, тележке. А ещё чаю попить с тортиком… А почему бы и нет? Они же тоже люди, им тоже может захотеться тортика рано утром…
У меня давление в норме, возвращаюсь в палату и снова засыпаю.
Обход. Доктор другой – Андрей Анатольевич. Этот не орёт, этот благодушествует. Этот не просит раздвигать ноги. Он присаживается на краешек каждой кровати и интересуется самочувствием. Он кладёт на мой ещё маленький, самый маленький в палате живот, огромную, мягкую руку, жмёт не сильно и сообщает тихо: «Завтра будем оперироваться, не боись, прорвёмся». Видит сразу выступившие слёзы и грозит пальцем: «А вот плакать тебе никак нельзя. Схваток больше не было? Не болит животик? Вот и хорошо, вот и славненько». Он треплет меня по щеке, заодно подбирая слезинку, и пересаживается на краешек соседней кровати.
Меня привозят в палату. Сползаю в кровать. Теперь она уже не прогибается – по приказу заведующей под матрас положен деревянный щит.
— Не вставать четыре часа! – рявкает акушерка и удаляется, смахнув на пол мой халат и коротенькое, криво обрезанное казённое полотенце.
Тот же день. Примерно 16.00
Подъём после тихого часа. Поднимаюсь и вдруг скручиваюсь от нестерпимой боли. Что со мной?! Что со мной? Я вою от слепящей боли, не в силах сдержаться. Боль острая, схваткообразная: спина, бок, низ живота слева… Соседки зовут сестру. Никто не идёт. Бегут в соседнее отделение – акушерки любят там чаёвничать. По пути наталкиваются на Андрея Анатольевича. Он подбегает, трогает живот. Я уже ничего не вижу от боли, опускаюсь на пол. Почему-то мне кажется, что там будет легче.
— Где болит? Где болит? – допытывается доктор, пытаясь снова уложить меня на кровать, но я почему-то не могу ничего сказать.
— Да, что же это. Побелела-то как. – шепчет он, и я слышу отчаяние в его голосе.
Через пятнадцать минут всё стало ясно. Прибежала зав. отделением и сходу поставила диагноз. Почечная колика.
УЗИ. Укол баралгина сначала в вену, а потом на всякий случай и в ногу. Ещё через двадцать минут боль отступает.
Москва. Роддом номер девятнадцать.
Он располагался в здании, когда-то бывшем школой. Стандартное четырёхэтажное, никак не приспособленное быть медицинским учреждением. На этаже, где лежат около ста вечно хотящих по-маленькому беременных женщин, всего один туалет с двумя унитазами без стульчаков, одна помывочная камера с широким очень скользким поддоном вместо ванной. Поддон покрыт тонким слоем чего-то скользкого, поэтому принять душ невозможно. И всё. Весь сантехнический набор. Очередь в туалет занимается с самого утра и соблюдается в строгом порядке. Очередь круговая, то есть весь день мы ходим в туалет строго за тем, за кем входили туда в первый раз рано утром. Иногда, особенно после кружки чая, ожидание становится совершенно нестерпимым, но обратиться с просьбой поменяться очередями кажется совершенно немыслимым. По утрам – перед обходом подмываемся при помощи бутылок, других способов нет. Вода только холодная. Если не хочешь стоять в очереди в помывочную – бери бутыль с разведённым фурацилинном, лей его на клок ваты и протирайся, где хочешь, хоть в предбаннике туалета, хоть в палате, хоть в коридоре. За четыре месяца, проведённых мною в этом концлагере, я НИ РАЗУ не мыла голову. Было негде. Я сидела в коридоре и бесконечно расчёсывала длинные волосы, а потом плюнула и прямо в туалете перед крохотным осколком зеркала, криво висящим на стене, отхватила почти под корень свою тёмно-золотую, толстенную, ниже попы косу. Тупыми ножницами, одолженными у санитарки.
Через полчаса возвращаются те четыре. Красные лица, отводят глаза, у восемнадцатилетней Даши истерика, она уже не может сдерживаться – рыдает в голос, бьётся головой о край тумбочки.
Снова крики. Возмущенный хор криков представителей самой благородной професии. В дверь заглядывает электрик, чинящий свет в коридоре. Смотрит на меня и показывает большой палец.
Пришла Нелли Ефимовна. Тоже возмутилась моим поведением, но почему-то открыла грузину свой кабинет и разрешила впредь проводить осмотр там.
Всё равно не стала раздеваться – как миленький, услышал всё, что ему было надо и через тонюсенькую ночнушку.
Осмотры терапевта с тех пор проводились только в кабинете зав. отделением. А я и поныне радуюсь этой своей крохотной победе…
Мне до сих пор это снится. Я приобрела стойкую фобию. Я боюсь врачей, особенно мужского пола. Я ненавижу некоторых из них.
В первую очередь, Виталия Ильича, не пожелавшему осмотреть меня, когда сразу после образцово-показательного снятия им того самого шва на шейке матки, которое он демонстрировал Наталье Львовне и ещё трём практикантам, из меня стали медленно истекать воды…
Рожала я всухую. Пузырь был пуст ещё до родов. Когда они поняли это, то ужасно испугались, начали ускорять роды, вкалывать что-то… Обе мои ноги потеряли чувствительность на долгие полтора года, потому что акушерка попала в нервные окончания. На третьем часу родов кончилась ночная смена и они «умыли руки», сдав меня Андрею Анатольевичу. Мне повезло в самый последний момент.
А всё остальное было уже так не страшно, что я даже написала об этом юмористический рассказ. Сами роды прошли на редкость удачно – без разрывов, с первой потуги… На много лучше, чем у других. Лучше, чем у тех, у кого роды принимал юный доктор Юрий Иванович, изучавший болевые точки или что-то в этом роде, поэтому зашивавший и внутренние, и внешние разрывы принципиально без анестезии. Лучше, чем у тех, кого бил по лицу доктор Сергей Петрович, совершенно не терпящий женских криков и боровшийся с ними физическими методами.
Как выжил мой Стаська не знает никто. Говорят, что спасло его только чудо, ведь без воды он прожил столько, сколько не живут внутриутробные младенцы.
Мне безумно страшно вспоминать об этом. И обо всём том, о чём я вам поведала, сама не знаю, зачем.
Нет, всё-таки, знаю. Написав два года тому назад опус под названием «Как меня хоронили, хоронили», я пообещала, что обязательно напишу что-то не только о плохих, но и о хороших врачах. Я выполнила своё обещание.
И нет у меня слов, которыми я могла бы выразить благодарность Елене Александровне Горяиновой, «нашедшей» во мне ребёнка и не поленившейся самолично явиться к заведующей отделением в роддом, чтобы рассказать дикую историю моей беременности, в которую, конечно, поверить никто бы не смог.
Нелли Ефимовне, взявшей на себя ответственность и прооперировавшей меня на тринадцать недель позже, чем это предписано медициной.
Андрею Анатольевичу – чудесному доктору и человеку, принявшему в свои добрые руки моего малыша и поставившему ему, ещё не родившемуся, на УЗИ диагноз, полностью подтвердившийся впоследствии.
И процедурной сестре со странным именем Аксана, которая растирала мои ноги, скрученные болью от уколов магнезией.
И акушерке Фриде Ивановне, полной, пожилой, добрейшей женщине, умевший подбодрить добрым словом и не брезговавшей держать за руку рожениц в потугах, от чего её руки всегда были покрыты синяками.
И Светочке Полозовой, крохотной девушке с огромными глазами, трогательно и бережно ухаживавшей за нашими младенцами.
И всем тем, имена которых забылись и без которых не было бы у меня этого счастья – счастья материнства.
И тому седому дядьке, который пожалел меня после операции тоже спасибо. Просто за то, что он был настоящим человеком.
Все имена в рассказе – подлинные.
Забыть их я не смогу уже никогда.
Злоумышленники раздели, обрили наголо и бросили умирать избитую хабаровчанку
Компанию из трех человек – 30-летнего мужчину и двух женщин 40 и 27 лет – осудили в Хабаровске за жестокое убийство 19-летней местной жительницы. Злоумышленники выманили девушку обманом из дома, вывезли в безлюдное место на Большом Уссурийском острове, избили, а затем раздели догола и обрили налысо. От полученных травм и переохлаждения потерпевшая скончалась, сообщили ИА AmurMedia в СУ СК РФ по Хабаровскому краю.
Следствием и судом установлено, что 23 декабря 2014 года осужденные выманили из дома знакомую им 19-летнюю девушку и посадили ее в автомобиль «Тойота-Марк-2». В салоне они жестоко ее избили, а затем вывезли в безлюдное место, расположенное на Большом Уссурийском острове. Там злоумышленники продолжили избиение потерпевшей, затем обрили ее налысо, раздели догола и уехали, оставив умирать на морозе. Через несколько часов девушку случайно обнаружила семейная пара, которая проезжала мимо на автомашине. Они доставили потерпевшую в больницу, но, несмотря на старания врачей, она умерла от переохлаждения.
Для раскрытия преступления была создана усиленная следственно-оперативная группа, в которую вошли наиболее опытные следователи и криминалисты краевого следственного управления, а также сотрудники уголовного розыска УМВД России по Хабаровскому краю. Благодаря грамотно спланированной следственной работе и проведенным оперативно-розыскным мероприятиям убийство было раскрыто, а злоумышленники задержаны. Во время следствия они вину не признали, давали противоречивые показания.
В декабре между владельцем машины, осужденными женщинами произошел конфликт с потерпевшей из-за финансовых разногласий. В итоге преступная компания решила наказать свою знакомую и устроила над ней расправу.
Приговором суда мужчине назначено наказание в виде 13 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима, 40-летней злоумышленнице — также 13 лет лишения свободы, ее более молодой сообщнице — 12 лет лишения свободы. Женщины будут отбывать наказание в колонии общего режима.
Новости Барнаула
Опросы
Спецпроекты
Прямой эфир
Девочку-подростка раздели и обыскали в ТЦ Горно-Алтайска. Видео
Девочку обыскали в ТЦ Горно-Алтайска / Фото: youtube.com
В одном из торговых центров Горно-Алтайска девочку заподозрили в краже и заставили раздеться, сообщает портал «Новости Горного Алтая». Подростку пришлось продемонстрировать содержимое бюстгальтера, при этом посетители магазина стали свидетелями ЧП. Следственный комитет проводит проверку.
Об инциденте порталу сообщила мама девочки. Вечером 26 октября ее дочь обыскали после того, как зазвенела рамка на выходе из магазина. Сначала подростку предложили снять куртку и ботинки – это зафиксировали камеры. А потом якобы отвели в укромное место и заставили раздеться до нижнего белья.
«Первая (продавец) предложила поднять свитер и тряхнуть бюстгальтер! Дочь вынуждена была показать содержимое бюстгальтера, но ничего подозрительного они не увидели», – пишет жительница Горно-Алтайска. Она заявляет, что сотрудницы магазина ничего не нашли, но перед ребенком не извинились и не сообщили о произошедшем родителям или в полицию.
Портал «Говорит Москва» опубликовал видео с раздеванием девочки. При этом сотрудники магазина заявляют, что подобного ЧП не было, а ребенка только попросили еще раз пройти через рамку.
По факту произошедшего следователи управления СКР по Республике Алтай начали проверку, передает Interfax. Следствие установит все обстоятельства случившегося и оценит в том числе своевременность и эффективность мер реагирования контрольно-надзорных органов на этот инцидент.
Дикое видео из Иркутской области с избиением девочки дошло до СК
Издевательства сняли на видео виновницы – тридцатилетние женщины
Семнадцатилетнюю девушку в Иркутской области раздели догола, облили зеленкой, обстригли налысо, сняли все это на видео и выложили в Сеть. Издевательства происходили ночью возле жилого дома в поселке Зима. В СМИ часто появляются шокирующие новости о том, как подростки нападают на сверстников, но на этот раз истязательницы – две тридцатилетние женщины, которые заподозрили своих мужей в измене.
Фото: Кадр из видео
Одну из женщин, по данным СМИ, зовут Татьяна Морозова. Именно она измывалась над девочкой. На опубликованных кадрах допроса ревнивая дама признается, что давала девушке «пинки под зад и один раз стукнула ее платьем по лицу». На видео, записанным той ночью, слышны угрозы: «Я знаю, где ты, что ты. Если я захочу, то ты прямо здесь сдохнешь». Соперницу женщины оставили на улице в нижнем белье, полностью залив ее лицо и шею зеленкой.
Вторая подозреваемая – Олеся Месяц, ей 33 года. Все происходящее она снимала на камеру. У нее оказалось множество страниц в соцсетях, большинство из которых закрыты, на других – толпа накрученных подписчиков и очень мало информации. Но на своем основном профиле Месяц выбрала говорящее название sterva.
Сейчас на ее странице большинство разгневанных комментаторов выражают мнение: 17-летняя девочка вообще не имеет никакого отношения к этим обвинениями. А мотивация хулиганок – зависть.
«Про этих двух женщин я вообще ничего не знаю. С девушкой тоже лично не знакома, но иногда с ней встречались в магазине. С виду – приятная девочка. Ничего больше сказать не могу», – рассказала «МК» местная жительница.
Возможно, произошедшее так бы и осталось не замеченным, если бы на видео не обратила внимание горожанка Анна. Она написала петицию с требованием вмешательства в ситуацию правоохранительных органов, требуя арестовать нападавших. На сегодняшний день петицию подписали свыше 3 тысяч человек.
«У нас сейчас, наверное, все в поселке обсуждают это видео. Лично я ни с кем из них не знакома, но это кошмар. Конечно, все осуждаем этих женщин, и очень жалко девочку. Ладно, мы тетки под 45 лет – все понимаем, а как же ей с этим жить? Такая травма. Очень жалко ребенка», – рассказали «МК» в местном ДК культуры.
Сейчас полиция допросила нападавших. Отрицать вину они не стали, что, впрочем, и бессмысленно: все есть на видео. Несовершеннолетней девушкой занимаются медики, которые должны оценить степень нанесенного ей вреда. При этом из сообщения СК РФ по Иркутской области следует, что задержана только Морозова. «Она многократно наносила ей побои, оскорбляла нецензурной бранью, порочащей честь и достоинство потерпевшей», – говорится в сообщении пресс-службы. Подозреваемая задержана по статье «Истязание несовершеннолетней» и помещена в изолятор временного содержания. Расследование уголовного дела продолжается.
Жертва измены: Меня раздели догола и сфотографировали
На протяжении двух дней в социальных сетях бурно обсуждается случай домашнего насилия. Речь идет о женщине, чью голову обрили налысо якобы за измену. Весь процесс снимали на видео.
Как передает Oxu.Az, сайт Azxeber.com установил личность женщины.
Гюнель Мехдиева (имя условное), проживающая в настоящее время в Мингячевире, рассказала, что после поступка своего мужа написала заявление в Управление полиции города Мингячевир. По ее словам, в настоящее время ее бывший супруг и его братья находятся в розыске.
Представляем вашему вниманию интервью женщины:
— Где и когда было снято видео?
— Это видео было снято в российском городе Ставрополь. Его 20 сентября этого года снял мой свекор.
— На кадрах видно, что вас сначала избили, а затем обрили голову. В чем была причина?
— Ваш бывший муж утверждает, что вы изменяли ему с каким-то парнем. Кто этот человек?
— Где сейчас ваш ребенок?
— Свекор забрал у меня ребенка и отвез в Россию. Он там вместе с отцом. Я уже несколько месяцев не вижу своего ребенка. Моего мужа и его родителей уже разыскивают. Полиция проведет обыск в их доме.
— У вас всегда были плохие отношения с мужем?
— Я 1994 года рождения. Меня выдали замуж в 2013 году в 19-летнем возрасте. Это его второй брак. У него 12-летний сын от прошлого брака. Сейчас его первая жена меня поддерживает, мы вместе отстаиваем свои права. Что касается наших отношений, они всегда были плохими. Он всегда изменял мне. Он никогда не считал меня своей женой. Я сбежала от него и приехала в Мингячевир. Затем он приехал с матерью, они извинились передо мной и позвали обратно. Лучше бы я не приезжала.
— Какие у вас отношения с дочерью?