пол хики и энди
Энди Белл из Erasure: «Вдруг мы сможем помочь пчелкам?»
Вокалист знаменитого диско-дуэта о гомофобии в России, жизни ВИЧ-инфицированного и спасении медоносных пчел
Читать!
эсэмэской номер скайпа. Во Флориде утро, Erasure пишут там вокал для нового альбома, продюсером которого стал хипстерский синти-поп-музыкант Винcент Франк (Frankmusik), который родился с Erasure в один год. С весны знаменитый диско-дуэт в туре и впервые за 25 лет карьеры появятся в России — 6 июля в Санкт-Петербурге, а 8-го — в Москве.
— Когда я училась в школе, Erasure была для нас очень важной группой. С тех пор прошло сто лет, и все важные люди этого периода сыграли концерты в Москве, кроме вас. Говорят, вы отказывались. Причем Винс Кларк хотел, а вы — категорически нет, типа из-за гомофобии в России.
— Что вы, я никогда не отказывался. Я даже приезжал к вам с диджей-сетом несколько лет назад (в клуб Billionaire, в 2005-м. — OS). Просто Россия почему-то упорно не вписывалась в наш график, не судьба была. Хотя про то, что у вас гомосексуалиста могут избить на улице, я знаю. И, конечно, не в восторге от этого. Сейчас, кстати, как, получше дела? У вас новый мэр все-таки?
— Он уже официально заявил, что не поддерживает гей-парады. Так и сказал: «Гей-парады Москве не нужны».
— Знаете, всему свое время. В Лондоне тоже такое говорили тридцать лет назад. И меня тоже били, всякое случалось. Я помню первые лондонские прайды, в которых участвовало по пять тысяч человек. Это были не карнавалы с перьями и флагами, как сейчас, это были акции протеста. Манифестации. Борьба за права. Люди доказывали, что могут быть такими, какими родились. Уверен, что и ваши люди будут свободными, но, видимо, еще через 20—30 лет.
— Ваш Борис Джонсон идет во главе гей-парада. А наш Собянин скорее умрет. Впрочем, 28 июня, незадолго до вашего концерта, московский гей-парад попытаются провести снова.
— Очень надеюсь, что не будет крови. И мне печально слушать знакомых, которые говорят, что тех, кто пойдет на московский концерт Erasure, могут потом поймать в метро и побить. Звучит как бред какой-то. Человек покупает билет на шоу, кого волнует, с кем он спит? Тем более что мы группа, совсем уж далекая от политики.
Читать текст полностью — Ваш последний альбом, «Light at the End of the World», вышел в 2007-м. С тех пор ничего нового не было, а вы постоянно пели с кем-то дуэтами. С кем было лучше всего?
— С Клаудией Брюкен, наверное. Я вообще большой фан Propaganda и Клаудии лично. У нее такой интересный голос.
— Я видела запись этого концерта в YouTube, у вас там еще майка такая смешная, с Микки и Минни-Маус, у которых тела голых людей.
— Отличная майка, ага. Купил ее в Кэмден-тауне, там много всего смешного продается. Надеваю на концерты под блестящий пиджак.
— И на московский наденете?
— Не думаю. У нас же к каждому шоу разные костюмы, повторяться просто неинтересно. А московский концерт будет особенным: во-первых, на него приедет мой бойфренд, который живет во Флориде, у него там ночной клуб. Во-вторых, это большое событие: первый концерт Erasure в Москве. После него мы даже планируем отдохнуть три недели. В сентябре сыграем в Лондоне, а там и новый альбом выйдет.
— Выпускающая компания — снова Mute Records?
— Да, это уже добрая традиция. У нас с Дэниелом Миллером (директором Mute. — OS) даже нет контракта, а так, рукопожатие. Он наш фанат, ему всегда нравится все, что мы делаем. А мы обожаем его, это несложно, он такой душевный.
— Винс Кларк вам не надоел за столько лет?
— Ну, мы уже давно как близкие родственники. Как братья. Хоть у меня и есть младший брат, я не знаю, кто мне ближе, он или Винс.
— А с кем-нибудь из Depeche Mode дружите?
— Скорее просто радуемся друг другу, когда встречаемся. В прошлом году вот встречались на церемонии награждения Kerrang!. Дэйв (Дэвид Гэхан. — OS) все-таки ужасно милый человек, и такой красавец!
— Как ваше здоровье? (В 2004 году Энди cдал анализы и узнал, что является носителем ВИЧ-инфекции.)
— Нормально, спасибо. На данный момент проблем вообще никаких. На всякий случай поясню: быть инфицированным ВИЧ — не то же самое, что болеть СПИДом. Мне просто все время приходится пить таблетки, и это теперь на всю жизнь. Но я не ощущаю никакого дискомфорта. Паника была вообще только первый месяц, когда я ничего не понимал про СПИД. А потом мне подобрали терапию, и вот я живу уже семь лет и чувствую себя прекрасно.
— Вы ничего не оставляете в прошлом. Недавно вышел EP группы Dinger, где вы пели до Erasure, под названием «Sunsets Pink». Зачем вы его выпустили?
<-tsr->— Там всего пять песен, все были записаны с 1983-го по 1985 год. Мы это сделали скорее из гуманитарных соображений: все деньги от продажи этого диска (вряд ли там миллионы, я даже не знаю, сколько, но тем не менее) пойдут в фонд помощи жертвам землетрясения в Японии. А другая часть будет потрачена на спасение медоносных пчел. Ну, пчел — бззз, бззз — понимаете? Они отчего-то умирают в Великобритании. И никто не может понять от чего. А вдруг мы сможем помочь пчелкам?
6 июля Erasure выступят в СК «Юбилейный» (СПб.), 7 июля — в московском клубе «А2», 9 июля — в киевской «Арене»
Группа Erasure: «Все эти 32 года у нас полное взаимопонимание»
Группа Erasure в восьмидесятые буквально заставила мир вертеться – разве кто-то мог устоять при первых звуках их знаменитой песни I Love To Hate You? Британский синти-поп дуэт Энди Белла и Винса Кларка влюбил всех в фантастическое сочетание эксцентричных нарядов, бешеных танцев, волшебного бита и нежного вокала. Белл и Кларк верны своим принципам до сих пор – возможно, в этом секрет их популярности. Группа регулярно выпускает альбомы – вот, например, 19 мая в свет выходит их новая студийная работа, 16-я по счету. Название пластинки World Be Gone («Мир исчезнет») намекает на мрачное содержание. Обозреватель m24.ru Павел Сурков связался с Винсом Кларком и выяснил, откуда в светлом и ярком мире Erasure появились темные тона.
Группа Erasure (Винс Кларк – слева). Фото: AP/Jim Cooper
– Название вашей новой пластинки и первый сингл обещают довольно мрачный по настроению материал. Нетипично для Erasure.
– Да, этот альбом – в какой-то мере экспериментальный для нас. Видите ли, Erasure ассоциируются у публики с танцевальной, развлекательной музыкой, а мы решили записать очень жесткий и актуальный сегодняшнему дню альбом. Нас, признаться, беспокоит то, что происходит в мире: брекзит, социальная напряженность, войны – можно, конечно, спрятаться от этого, сказать, что не желаешь ничего ни видеть, ни слышать. Но это тупиковый путь. Мы решили описать то, что происходит так, как можем, на языке музыки. Мне кажется, музыка – наиболее эффективный способ хоть как-то противостоять ужасам окружающего мира.
– То есть это концептуальный альбом?
– В какой-то мере – да, концептуальный. Во всяком случае, есть некая общая система, которая связывает все песни нового диска. Она может быть не слишком очевидна слушателю, но она есть. Во всяком случае, мне и Энди она очевидна.
– В чем проявилось новаторство при работе над пластинкой?
– Прежде всего – в аранжировках и в подходе к записи вокала. Раньше мы думали о мелодическом сочетании вокальных партий, а теперь куда большее внимание мы уделяем гармоническому сочетанию. Вокал должен звучать жестко и плотно – соответственно, и записывать его надо по-другому: здесь много наложений, которые не слышны, вокальные «пачки», создающие плотность звучание. Ну и тембр Энди – мы специально старались, чтобы голос звучал строже и жестче. Для Энди нет никаких проблем – он умеет петь в разной манере, и здесь был нужен именно такой, довольно суровый подход.
– Вы приглашали для записи каких-то сторонних музыкантов?
– Нет, все сделали мы вдвоем. Я и Энди – и еще звукорежиссер Мэтти Грин. Мне нравилось, что делал этот парень, он работал с Fall Out Boy, с Pink, со многими другими артистами, и он очень точно понимает, как работать со звуком. Так что основную работу делали мы с Энди, а Мэтти доводил в итоге все до ума. И больше мы никого звать не стали – никаких дуэтов, никаких приглашенных звезд, просто альбом Erasure, где авторы каждой ноты и каждого слова – я и Энди.
– Выход альбома будет сопровождаться лишь несколькими концертами в Англии. Почему вы решили отказаться от большого промо-тура?
– Мы специально так решили, поскольку пластинку, как нам кажется, англичане должны понять и принять близко к сердцу. Не хотелось каких-то больших и помпезных торжеств, на мой взгляд, выступления должны быть точечными, так верней попадешь в нужную аудиторию, в своих. Сперва – несколько концертов в Англии, а потом мы поедем в тур с Робби Уильямсом.
– Вот о Робби как раз и хотел спросить: как так вышло, что вы попали к нему на разогрев?
– Мы давно дружим, и ему нравится наша музыка, и мне очень понравился его последний альбом. У нас оказались общие менеджеры, и мы подумали: а почему бы и нет? Мы, конечно, очень разные, у нас разные шоу и немного разный подход к музыке, но – тем интересней будет.
– А втроем не споете?
– Что мы услышим во время вашего сета перед выступлением Робби? Неужели новые вещи?
– Нет, мы будем играть наши лучшие песни с предыдущих альбомов – может быть, сыграем пару новых вещей, но, в целом, это будет сет, состоящий из хитов. Новый альбом играть на разогреве перед Робби мы точно не планируем – думаю, и наши поклонники этого от нас не ждут. Потом, может быть, мы сделаем отдельный большой тур – но уж точно не в этот раз.
– Какой музыкой вы вдохновлялись во время сочинения новой пластинки?
– Я слушал MG, сольный альбом Мартина Гора, практически постоянно. Очень атмосферная музыка, которая пришлась как нельзя кстати для этого альбома. А что слушал Энди, я, если честно, не знаю. Наверное, классику какую-то, он ее часто слушает.
– Ого, ну раз вы упомянули Мартина – не могу не спросить про Depeche Mode. Вы уже послушали Spirit, их новый альбом?
– Да, альбом отличный. Вообще, мне очень нравятся, что ребята делают – я с огромным удовольствием слежу за каждым их новым релизом и меня неизменно радует тот факт, что популярность Depeche Mode неизменно растет. Мы общаемся, мы не потеряли друг друга из взаимного фокуса внимания, и, на мой взгляд, это очень хорошо. Так что я, если угодно, преданный фанат Depeche Mode! (смеется)
– За 32 года совместной работы с Энди – что поменялось в ваших отношениях?
– По большому счету – ничего. Нас с Энди всегда роднило взаимопонимание – прежде всего взаимопонимание творческое. В совместной работе всегда есть риск, что кто-то начнет тянуть одеяло на себя – но у нас с Энди подобного никогда не возникало. Нам важно поддерживать друг друга: когда два человека столько лет играют и сочиняют вместе, они поневоле начинают все-все друг о друге знать. И дело не в каких-то личных секретах, у каждого есть свое личное пространство, своя личная жизнь, свой дом, в конце концов – дело в другом. Как будто ты раскрываешь душу и уверен в том, что другой человек тебя не предаст. У нас это есть и, надеюсь, всегда будет.
– У Erasure очень плотное сообщество поклонников в России. Вы чувствуете поддержку русских фанатов?
– Да, как и фанатов изо всех других стран – просто в России вы куда более непосредственны и чувственны. Нам часто дарят разные подарки, сувениры, присылают очень трогательные письма, на которые стараемся отвечать. И вот эта романтичность и нежность – то, что нам наиболее ценно ощущать в России. И поэтому мы всегда с радостью ждем встречи с нашими русскими поклонниками.
Белл, Энди
Содержание
Ранние годы
В 1983 году, в возрасте 19 лет, Энди покинул свой родной город Питерборо и переехал в Лондон, где жил, подрабатывая в различных местах неквалифицированным работником (готовил бутерброды), со своей подругой Марион. Однако он не мог скрывать интерес к молодым людям. Визит в гей-клуб, предпринятый вместе с Марион, определил их отношения и привел Энди Белл к образу жизни открытого гомосексуалиста. В последующие два года Энди Белл оказался практически бездомным, он временно жил по очереди у разных друзей.
Карьера
Работая упаковщиком на мясокомбинате, Энди Белл не оставлял надежды посвятить свою жизнь музыке. В 1984 году он ответил на объявление в местном музыкальном журнале, в котором было сказано, что требуется певец. Он присоединился к группе под названием «The Void», которую оставил довольно быстро, к нему присоединился басист Питер Коуп, с которым он сформировал дуэт, названный «Baume», потом дуэт был переименован в «Dinger». Под названием «Dinger» были записаны некоторые песни, и был опубликован альбом «Air of Mystery» тиражом в сто экземпляров. Тем не менее, в отсутствие публики, звукозаписывающей компании и запланированных концертов Энди стало скучно, и он начинает искать другую группу.
К 1989 году, когда участники Erasure связаны друг с другом уже три года, Энди Белл становится миллионером, что позволило ему купить виллу на Майорке, Испания, где с тех пор он проживает часть года. Его главная резиденция находится в Англии. В процессе работы в Erasure Энди показал себя в нескольких сольных проектах, среди которых стоит отметить его участие в 1991 году в роке-опере на музыку Питера Хэммилла «The Fall of the House of Usher» («Падение дома Ашеров»), в котором Энди Белл воплотил образ Монтрезора, одного из главных героев этой пьесы, постановка была непосредственно адаптирована к новым фэнтези Эдгара Аллана По.
В рейтинге 100 самых богатых рок-артистов Великобритании, опубликованном в августе 1998 года, британский ежемесячный музыкальный журнал «Q» показал, что вокалист Энди Белл занимает 58-е место (вместе с Питером Гэбриэлем, Pet Shop Boys и Энди Флетчер из Depeche Mode), при этом состояние Белла оценивалось в 10 миллионов фунтов стерлингов.
В начале 2000 года, карьера Erasure оказывается в кризисе из-за коммерческого провала альбома «Loveboat» (2000). Энди Белл отходит от своей музыкальной деятельности и, после встречи с терапевтом, начинает практиковать рейки. Затем он планирует сольный альбом каверов, но не может найти музыканта, который бы ему подошел. Тогда он просит Винса Кларка сотрудничать с ним в том, что, в конечном счете, станет альбомом Erasure «Other People’s Songs», который появился в конце января 2003 года и пользовался некоторым успехом, попав на 17 позицию в рейтингах продаж в Германии и Великобритании. Это позволило Erasure вернуться из тени британской сцены, где они находились после 1997 года. В поддержку альбома было проведено крупное европейское турне.
14 декабря 2004 года Энди Белл раскрывает общественности в прессе свой ВИЧ-статус, о котором он молчал, в то время как диагноз был поставлен в 1998 году. Вскоре после этого он порвал со своим давним компаньоном, Полом Хики, через двадцать лет после начала их отношений.
2006 год был отмечен временный отказом от электроники по случаю выхода альбома «Union Street» и акустического тура Erasure.
После двух лет подготовки Энди Белл выпустил свой второй сольный альбом «Non-STOP» 7 июня 2010 года. Альбом имел ярко выраженный танцевальный характер. По его собственным словам, Энди Белл хотел продолжить сольную карьеру наряду с его ролью в качестве солиста Erasure.
В июне 2011 года, параллельно с туром Erasure, Энди Белл принял участие в реалити-шоу «Popstar to Operastar» на британском канале ITV, где он был одним из восьми кандидатов. Он участвовал в соревнованиях с такими певцами, как Мидж Юр, Мелоди Торнтон из «Pussycat Dolls», Джо Уошборн из «Toploader», Шерил Бейкер из «Bucks Fizz», Джо Макэлдерри, Jocelyn Brown и Claire Richards. Это закончилось после четвертой недели участия: в воскресенье, 26 июня 2011 года, жюри обвинило его в том, что он забыл некоторые тексты песен и недостаточно подготовлен. К его чести, он был тогда занят в туре группы Erasure.
13-й студийный альбом Erasure, «Tomorrow’s World», выпущенный 3 октября 2011 года, сопровождался международным турне в течение лета и осени 2011 года.
11 апреля 2012, Энди Белл потерял своего менеджера и бывшего партнера Пола Хики, который скончался в возрасте 62 лет от осложнений после инсульта, случившегося в 2000 году.
На позитиве: 8 звезд, признавших, что у них ВИЧ
Селебрити — те же люди, пусть и достигшие высот славы и богатств, но звездный статус не защищает их ни от авиакатастрофы, ни от болезни. В том числе и от ВИЧ.
Раньше знаменитости старались не афишировать свои проблемы со здоровьем. Например, вряд ли вы знали что знаменитый фантаст Айзек Азимов последние годы жизни провел с диагнозом ВИЧ, заболевание он получил во время переливания крови.
Сегодня же, когда о вирусе стало известно гораздо больше, да и методы его лечения существенно продвинулись, многие звезды начинают открыто говорить о своей болезни. Во-первых, они своим примером доказывают, что человек с ВИЧ способен и быть успешным, и выглядеть хорошо, во-вторых, развенчивают заблуждения и стереотипы, сложившиеся вокруг этой болезни, ну и, конечно, добавляют пару баллов к своей славе. Ну а как без этого.
Итак, в нашем обзоре звезды, которые заявили о том, что у них обнаружен вирус иммунодефицита, но которые при этом живут и здравствуют сегодня благодаря специальной терапии, которая не дает заболеванию развиться в крайнюю стадию, СПИД, а также позволяет предупредить сопутствующие болезни.
Чарли Шин
В ноябре прошлого года его заявление о том, что он ВИЧ-положителен наделало много шуму и разорвало голливудскую общественность. Особенно то, что Шин знал о своем диагнозе аж с 2011 года. Актер в то время вел, мягко говоря, свободный образ жизни, так что после его каминг-аута многие селебрити поспешили сделать тесты на ВИЧ.
Павел Лобков
Если голливудскую общественность долго трясло от сообщения Шина, то российскую богему взволновало заявление телеведущего Павла Лобкова.
В программе на канале «Дождь», посвященной Всемирному дню борьбы со СПИДом, он заявил, что является ВИЧ-положительным аж с 2003 года. По слухам, его диагноз стал причиной его увольнения с одного из федеральных телеканалов, однако сам Лобков сказал только, что главной проблемой с этим диагнозом стали походы к стоматологу.
Ведущий, к слову, стал единственной российской знаменитостью, совершившей такое признание. Опять же, многочисленные таблоиды упражняются в постановке диагноза другим селебрити: в разное время ВИЧ «диагностировали» Земфире, всем «Иванушкам», Владу Топалову.
Шарлотт Валандре
Эта французская актриса узнала о своем диагнозе аж в 1985 году после съемок в дебютном фильме «Красный поцелуй». Ей было всего 18 лет.
Сейчас 47-летняя актриса до сих пор жива и относительно здорова, хоть в 2003 году ей сделали пересадку сердца, а последний фильм с ее участием вышел еще в 2009 году. Помимо этого она выпустила автобиографию «Любовь в крови», которая стала франкоязычным бестселлером. Также Валандре родила дочь, уже зная о своем заболевании, однако вирус от матери дочери не передался.
Интервью с вокалистом группы Erasure Энди Беллом
Вообще то, что группа Erasure до сих пор не бывала в России, поистине удивительно. Возможно, главные (или уж точно самые популярные) гей-иконы на свете, авторы песни «Love To Hate You», впервые выступят на сцене клуба А2 в ближайшую пятницу. В преддверии концерта мы позвонили вокалисту группы, гей-активисту Энди Беллу, чтобы узнать, что он чувствует в преддверии дебюта на российской сцене.
— Когда вы начинали больше двадцати лет назад, вы были частью очень мощной гей-сцены. Это был тогда почти мейнстрим. А сейчас что с этим? Это модно, это круто?
— Да я не знаю. Все равно трудно. Но мы добились огромного прогресса в борьбе за права геев. Но по-настоящему легко не становится, быть в оппозиции всегда трудно. Даже когда кажется, что жизнь стала гораздо легче, всегда будет враг, антигей, которому ты неприятен. Мы прошли огромный путь, но, если посмотреть на другие страны — Африка, Южная Америка, — меня все это очень сердит, честно говоря.
— Очень здорово, что вы об этом говорите, потому что приезжаете-то вы в Россию, а наше общество очень гомофобно, причем открыто гомофобно.
— Ну это какая-то фундаменталистская штука. Люди там что-то в Библии вычитали…
— Если буквально читать все, что в Библии написано. нехорошо получится.
— Есть два типа концертов Erasure: иногда вы выступаете в потрясающих костюмах и все блестит, иногда — в насквозь мокрых майках. Что будет в Москве?
— И то и другое. И модные костюмы, и что-то очень обыденное. Нужно очень хорошо выглядеть, когда ты выходишь на сцену, так что в начале концерта, конечно, мы приоденемся. Мы пока еще не решили, как это все будет выглядеть, такое обычно решается в последний момент.
— Вы будете играть акустические песни?
— Мы пока не планируем. Но гитара у нас будет на сцене, может быть, если публика потребует. Но в принципе мы планируем традиционный сет с запрограммированными подложками и синтезаторами.
— Вы практически символизируете 80-е. Камбэк 80-х продолжался дольше всех остальных камбэков. Вам это нравится? Когда же это уже кончится?
— Я не считаю себя художником 80-х. Мы начинали в 1985-м, но первый хит был в 1989-м. Это еще восьмидесятые. С другой стороны, это было хорошее время в музыке, может быть, последнее, когда люди еще писали песни как полагается, старомодно. А что до того, когда же они кончатся, — я думаю, что дело в том, что 8 — символ бесконечности. Так что восьмидесятые будут продолжаться и продолжаться, и выхода не будет.
— Что-то очень плохое случилось со звукозаписывающей индустрией. А вы новый альбом записываете. Как вы его планируете выпускать?
— А что делать? Все равно нужно выходить. Все равно нужно выпускать альбомы. Мы же музыканты, ремесленники. Как горшечники. Все равно надо писать и выпускать новую музыку. А уж в каком виде она выйдет. может быть, мы напечатаем 1000—5000 виниловых копий, а большая часть все равно выйдет в цифре. Продажи физических носителей действительно падают.
— Вы просто это делаете, потому что не можете этого не делать. Это я понимаю. Я не понимаю бизнес-стратегии. В наше время с точки зрения денег просто не нужно выпускать альбомы — концерты все равно приносят больше денег. А на концертах вас просят играть старые песни. Новые песни в этой ситуации просто не продаются. В чем смысл?
— Да не знаю. Просто мы художники. Да и потом, музыка все равно должна быть свободной и бесплатной. Копирайт, конечно, существует, но это просто. Не знаю. Я рано начал, мне до сих пор было очень удобно жить — старые песни, связи, все дела. Я не знаю, как выживает современная молодежь. Но ко всему можно привыкнуть, со всем можно справиться.
— Я где-то читал, что вы хотите выпустить детский альбом, песенки и считалочки. Когда это все будет?
— Винс Кларк давно над ним работает и хочет, чтобы я там пел. И я бы рад, но времени нет, по крайней мере до конца этого тура. Выйдет он в лучшем случае через год.
— Вот последний вопрос: вы были в туре уже больше двадцати лет. Что на самом деле для вас, как художника, как профессионального путешественника, изменилось?
— Да, честно говоря, ничего. В конце концов, просто нужно выйти на сцену и спеть. Ну радиомикрофон, ну и что. Надо выйти на сцену, схватить микрофон, и чтобы все рубились.