пол гудман гештальт терапия
Практикум по гештальттерапии
Скачать книгу (полная версия)
О книге «Практикум по гештальттерапии»
Фредерик С. Перлз — доктор медицины, родился в Берлине в 1893 году. Он всемирно известен как основатель гештальт-терапии, которая является одним из наиболее эффективных методов психотерапии. В течение многих лет Ф. Перлз проводил семинары и профессиональные групповые занятия по гештальт-терапии. В последние годы жизни занимался разработкой принципов гештальта в системе образования. «Практикум по гештальт-терапии» справедливо относят к числу классических работ по теории и практике гештальт-терапии — одному из ведущих направлений мировой психотерапии. Эта книга развивает теорию метода и предлагает десятки упражнений-экспериментов, помогающих читателю заново открыть самого себя, осознать свои истинные устремления и потребности и научиться эффективно и с удовольствием проживать собственную жизнь. Книга предназначена для психологов, психотерапевтов, а также для всех интересующихся психологией.
На нашем сайте вы можете скачать книгу «Практикум по гештальттерапии» Перлз Фредерик Саломон, Гудмен Пауль, Хефферлин Ральф бесплатно и без регистрации в формате epub, fb2, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Мнение читателей
И все таки эта книга не для широкого круга читателей, однозначно не легкое чтиво, книга хороша для людей интересующихся психологией и психотерапией, студентов, консультирующих специалистов
Новогодний вернисаж (на стене возле ёлки) прошёл с успехом:))) В общем, советую.
Журнал Практической Психологии и Психоанализа
В статье проводится анализ классической концепции цикла контакта, а также ее основных положений. Предложенная П. Гудманом и Ф. Перлзом модель цикла контакта оставалась практически неизменной с момента ее основания, подвергаясь лишь незначительным модификациям и уточнениям. Рассматриваются представления о прерываниях контакта, а также анализируется понимание прегнантности, предложенное авторами концепции. В фокусе внимания оказываются также механизмы self-динамики, лежащие в основе классической концепции контакта. Завершается статья констатацией некоторых фундаментальных противоречий, имеющихся в самом ее основании, и намечаются направления необходимой методологической ревизии.
Ключевые слова: концепция цикла контакта, преконтакт, контактирование, финальный контакт, постконтакт, прерывания контакта, прегнантность, фигура/фон, self-динамика, id-, ego— и personality-функции, поле организм/среда.
Концепция цикла контакта, лежащая в основании методологии гештальт-подхода в психотерапии и предложенная основателями направления П. Гудманом и Ф. Перлзом, является одним из фундаментальных положений, определяющих теорию и практику гештальт-терапии. С момента ее появления в работе «Возбуждение и рост в человеческой личности» (известной также под названием «Теория гештальт-терапии») [1] она оставалась практически неизменной, подвергаясь лишь незначительным модификациям, дополнениям и уточнениям. Основные ее положения и по сей день выступают одним из важнейших методологических и методических средств психотерапии. Однако при последовательном анализе концепции цикла контакта вскоре становится очевидным множество противоречий методологического свойства, которые пропитывают ее в самом основании. Цель настоящей работы заключается в представлении читателю фундаментальных оснований классической концепции контакта, а также демонстрация некоторых наиболее важных методологических конфликтов и проблем, содержащихся в ней. Мы надеемся, что тем самым, мы начнем подготовку теоретического фундамента для проведения необходимой методологической ревизии и создания модели контакта, альтернативной традиционной.
Что касается классификации механизмов прерывания контакта (в дальнейшем во избежание путаницы и для придания концепции большей или меньшей ясности я буду апеллировать именно к этому понятию), то здесь среди гештальтистов царит редкое единодушие [2, 3, 4, 5, 12, 13]. Пятерку наиболее распространенных механизмов составляют: слияние (конфлуенция), интроекция, проекция, ретрофлексия, эготизм[1]. Причем слияние соответствует временному периоду преконтакта и предполагает невозможность дифференцирования человеком своих телесных ощущений, чувств, желаний, интенций и т.д. На этапе контактирования (после выделения фигуры из напитавшего ее энергетически поля) интроекция и/или проекция останавливают контакт посредством какой-либо неассимилированной анахроничной идеи либо фантазирования о том, что поле или объект контакта являются, например, довольно опасными для субъекта. Процесс, протекающий на следующем этапе – финальном контактировании – может быть заморожен благодаря уклонению субъекта от прямого способа удовлетворения потребности, определяющей динамику поля (в этом случае принято говорить о дефлексии), либо обращению контактного по своей природе энергетического возбуждения на себя самого (в этом случае имеет место ретрофлексия). И, наконец, об эготизме речь идет чаще всего в ситуации, когда обсуждают феномены прерывания контакта на этапе постконтакта в случае, если новый, полученный на предыдущих фазах, опыт не может быть ассимилирован в self и отвергается в пользу уже имеющегося. При этом опыт никак не трансформирует self и «предохраняет» человека от желаемых изменений.
Итак, становится совершенно очевидным следующее положение – в традиционной модели цикла контакта формы его прерывания находятся в строгом соответствии с закономерностями текущего этапа: по мнению самого П. Гудмана, до фокусирования возбуждения возникает конфлуенция, в процессе возбуждения – интроекция, в момент столкновения с окружающей средой – проекция, в процессе конфликта и разрушения – ретрофлексия, во время финального контакта – эготизм [16]. Ж.-М. Робин описывает временную последовательность форм потери функции ego следующим образом: слияние – интроекция – проекция – ретрофлексия (эготизм автор рассматривает в качестве особой формы ретрофлексии) [4]. Несколько иную последовательность форм прерывания контакта (но все же последовательность) предлагают также Дж. Зинкер и Ж. Пьере [3].
Существуют и более методологически гибкие позиции относительно логики прерываний в модели цикла контакта. Так, Н.М. Лебедева и Е.А. Иванова, рассматривая концепцию сопротивления в гештальт-терапии [5], предлагают свою позицию относительно соответствия его форм с фазами цикла контакта: «В отношении привязки определенных сопротивлений к фазам цикла существуют две точки зрения. Одна из них предполагает, что отдельным фазам соответствуют свои, наиболее типичные срывы цикла контакта. Другая точка зрения отрицает подобную связь и утверждает, что все виды сопротивления могут встречаться на любых фазах. Позиция авторов в данном случае промежуточная. Мы предполагаем, что действительно, мы можем обнаружить некоторые сопротивления в самом неожиданном месте цикла, но все-таки наиболее характерными видами срыва на каких-то фазах являются вполне определенные сопротивления» [5; С. 214-215]. Далее авторы предлагают схематичную расстановку форм сопротивления на цикле контакта [5; С. 215], обосновывая такого рода динамическую модель [5; С. 216].
Начнем с теоретических аспектов концепции прегнантности в гештальт-терапии. Авторы «Международного словаря гешталь-терапии» отмечают: «Здоровый человек умеет отчетливо различать доминирующую для него в данный момент фигуру (например, собственную актуальную потребность, выбранный им объект для реализации этой потребности и т.д.), которая приобретает все свое значение только по отношению к фону, к заднему плану. Поэтому реакция «здесь и теперь» (возникающая фигура) должна вписываться в личностную ситуацию в целом (фон)» [11; С. 152]. Как видим из определения, акцент в дефиниции категории фигуры ставится на обусловливании ее потребностью личности[3]. Для дальнейшего анализа данное обстоятельство может оказаться для нас довольно важным.
Сейчас уделим немного внимания значению концепции прегнантности для традиционного понимания цикла контакта, а также практическому ее применению в гештальт-терапии. В теории и практике гештальт-подхода в психотерапии сложилось несколько представлений о прегнантной динамике в процессе цикла контакта, которые в целях упрощения восприятия так или иначе можно привести к двум основным.
Первая позиция заключается в том, что фигурой является некая потребность, лежащая в основе цикла контакта. Собственно говоря, анализируемая нами концепция и описывает цикл контакта по поводу удовлетворения человеком значимой для него в этот момент потребности. Зачастую говорят о «фигурной потребности». Более того, поскольку каждый из этапов цикла контакта соответствует одной и той же потребности, инициирующей активность человека, то имеет смысл в этой модели говорить о «фигуре терапевтической сессии». Таким образом, фигура на протяжении всей временной последовательности цикла контакта остается неизменной. В связи с этим в процесс-анализе сессии даже от давно и успешно практикующих гештальт-терапевтов можно услышать утверждения (или вопрос, обращенный к студентам) о том, что было фигурой сессии. Косвенно отсылка к такого рода пониманию прегнантности содержится и во многих популярных учебниках по гештальт-терапии. Так, С. Гингер пишет: «Только ясное различение доминантной для меня в данный момент фигуры позволит мне удовлетворить мои потребности, а ее последующее растворение (или отсутствие) освободит меня для новых актов физической и умственной деятельности. Известно, что неразрывный поток последовательных циклов в Гештальт-терапии определяет состояние «здоровья»» [3; С. 39]. По контексту употребления категории фигуры можно сделать вывод о том, что весь цикл контакта посвящен одной и той же фигуре-потребности, имеющейся у клиента.
Схожую позицию мы находим у Ж.-М. Робина, который, рассматривая понятие фигуры, говорит в приводимом им примере: «Рассмотрим более подробно этот традиционный пример с голодом. Голод составляет фигуру в определенный момент и прерывает все мои другие ощущения и занятия, он выдвигается на первый план, и я вступаю в контакт с окружающей средой, чтобы найти решение для ее удовлетворения. [Заметим, в этом месте цитаты, что сам акт вступления в контакт с окружающей средой, а также используемые для этого способы контактирования в примере автора не становятся фигурой – примечание мое – И.П.]. Фигура «голод» будет развиваться, наполнять меня энергией, заставлять вступать в контакт с окружающей средой, где я возьму пищу [и здесь в тексте автора не обнаруживается пока никаких указаний на прегнантную трансформацию – И.П.], а затем, по мере того, как я буду есть и усваивать пищу, гештальт «голод» [а здесь происходит удивительная трансформация категории «фигура» в категорию «гештальт» – И.П.] будет разрушаться и позволит мне перейти к другому гештальту» [4; С. 30]. В приведенной цитате не содержится явного утверждения о том, что фигура остается неизменной на протяжении всего цикла контакта, тем не менее, у читателя не может сложиться иного впечатления.
Мы отмечаем лишь косвенный характер постулирования стабильности фигуры сессии (цикла контакта) в приведенных примерах постольку, поскольку эти же авторы в этих же работах (!) довольно ясно утверждают обратное – в зависимости от этапа цикла контакта фигура, равно как и, разумеется, прегнантное соотношение в целом претерпевают трансформацию. Тем не менее, такого рода трансформация не подчинена свободной, творческой и непредсказуемой динамике, а детерминирована внутренней логикой цикла контакта. Итак, мы оказываемся в пространстве второй позиции на предмет соотношения динамики фигуры и цикла контакта. Суть ее заключается в том, что каждому этапу цикла контакта соответствует такая же определенная прегнантная динамика. Авторы классической модели цикла контакта это соответствие определяют следующим образом [1; С. 278-279]. На этапе преконтакта фигурой выступают некоторые наиболее выраженные данные восприятия, маркирующие возникновение или пробуждение потребности. Все остальные сигналы при этом являются фоном для первых. Во время контактирования место фигуры занимают ресурсы среды и возможности, существующие для удовлетворения актуальной потребности. На первый план при этом выходят эмоции, имеющие отношение к процессу осуществления выбора. На этапе финального контактирования, когда объект желания достигнут, место фигуры занимает собственно процесс взаимодействия субъекта и объекта. Постконтакт характеризуется появлением фигуры в виде переживаний и ощущений, маркирующих результат удовлетворения потребности, а также соответствующих образов и мыслей. При этом и сама потребность, и объекты окружающей среды уходят в фон.
Им вторят современные гештальт-терапевты. Например, Ж.-М. Робин, описывая прегнантную составляющую преконтакта, пишет: «В этой фазе заключено то, что составляет фон, задний план, это главным образом тело, и именно в теле начинает возникать ощущение. Это ощущение является признаком наиболее важной потребности организма, которая развивается в данный момент. …Следовательно, гештальт здесь отделится от фона[4], чтобы начать образовываться и затем «пойти на контакт» с окружающей средой, приобретая все более и более четкие контуры» [4; С. 31]. Переходя к описанию фазы контактирования, автор отмечает: «…эта фигура, которая отделилась от недифференцированного фона, в свою очередь отойдет на задний план, чтобы напитать фон, дать ему энергию. Начиная с этого момента, возбуждение, энергия мобилизуются и позволяют организму обратиться к окружающей среде…» [4; С. 32]. В течение финального контакта, по мнению Ж.-М. Робина, «…окружающая среда отходит на задний план и образуется новая фигура: это выбранный объект» [4; С. 32]. И, наконец, в постконтакте «…граница закрывается на этом прожитом опыте, и в этот момент начинается работа по ассимиляции. Нет больше фигуры, в поле не остается больше ничего актуального» [4; С. 33].
Подытоживая точку зрения автора, отметим, что этапу преконтакта соответствует фигура в виде телесных ощущений, маркирующих актуальную потребность, на этапе контактирования она уходит в фон, позволяя появиться новой фигуре в виде ресурсов окружающей среды, финальный контакт знаменуется трансформацией фигуры, которой теперь выступает выбранный для удовлетворения потребности объект, и, наконец, в постконтакте фигура и фон исчезают снова в недифференцированном поле. Таким образом, мы еще раз убедились, что каждому этапу соответствует собственный тип прегнантного соотношения. Другими словами, логика цикла контакта определяет логику прегнантной динамики.
Несколько отличная точка зрения (хотя сущностно вполне соответствующая предыдущей) представлена в работах С. Гингера [3, 15], который определяет соответствие прегнантного соотношения и логики цикла контакта следующим образом: преконтакту соответствует фигура в виде субъекта (я), контактированию – объект (ты), полному контакту – субъект/объект (мы), постконтакту – человек в контексте его истории. Как видим, принцип остается прежним – логика цикла контакта и прегнантная логика находятся в строгом соответствии друг с другом.
После описания прегнантных коллизий, существующих в методологии современного гештальт-подхода, все же стоит сказать, что его задачей было не столько обнаружение внутренних противоречий у безмерно уважаемых мною и довольно последовательных в своих исследованиях авторов, сколько демонстрация двойственной по своей сути позиции относительно понимания прегнантности в динамике цикла контакта, характеризующей эту часть методологии гештальт-подхода. Кроме того, невозможно не обратить внимания на тот факт, что в обеих рассмотренных позициях используется понимание принципа прегнантности, не соответствующее тому смыслу, который он имеет от рождения в гештальт-психологии. Этой части анализа будут посвящены последующие работы.
Еще одна немаловажная составляющая традиционных представлений о цикле контакта – self-динамика, логика которой также находится в строгом соответствии с собственной логикой цикла. Подход к природе психического, распространенный в гештальт-терапии представлен концепцией self[5] – процессом, протекающим в поле «организм – среда» и реализуемым посредством трех его функций: id, ego, personality [1, 2, 3, 4, 5, 12, 13]. При этом функция id имеет отношение к внутренним импульсам, возбуждению, маркирующим возникновение потребности, их телесному проявлению. Функция ego представляет собой функцию активного сознательного выбора или отвержения и предполагает сопутствующую процессу идентификации/отвержения ответственность. Функция personality релевантна представлениям человека о себе и окружающем его мире, а также предполагает некоторую динамику смыслообразования и является хранилищем ценностей и убеждений человека.
Напомню, что концепция self разработана авторами гештальт-терапии практически одновременно с появлением концепции цикла контакта. Обе категории рассматриваются ими как комплементарные для процесса презентации природы психического. При этом self понимается основателями подхода как постоянный непрекращающийся процесс творческого приспособления организма к окружающей его среде.
В своей классической работе Ф. Перлз и П. Гудман пишут: «Self – система контактов – всегда интегрирует перцептивно-проприоцептивные, моторно-мускульные функции и органические потребности. Он осознает и ориентируется, осуществляет агрессию и манипуляцию, а также эмоционально чувствует, подходят ли друг другу среда и организм. Не бывает хорошего восприятия без вовлечения мышц и органической потребности; воспринимаемая фигура не бывает яркой и четкой без того, чтобы субъект заинтересовался этим, сфокусировался на этом и внимательно всмотрелся. Так же, как не бывает грации или точности в движении без интереса, и мускульной проприоцепции, и восприятия среды» [1; С. 232]. И далее авторы концепции self добавляют: «Self существует там, где передвигаются границы контакта. Области контакта при этом могут быть ограничены, как при неврозах. Но где бы ни находилась граница и ни случался контакт, присутствует творческая самость» [1; С. 233].
С. Гингер, говоря о self, описывает этот конструкт следующим образом: «Self – это не фиксированная сущность и не психическая инстанция, наподобие «Я», или «Ego». Self – это специфический для каждого человека процесс, характеризующий его собственный способ реагирования в данный момент и в данном поле в соответствии с его личным «стилем». Под self понимается не просто «бытие» человека, а его «бытие-в-мире»[6], которое изменяется в зависимости от возникающих ситуаций» [3; С. 119]. Дж. Латнер дает свое определение: «Self – это особый, присущий только нам способ участия в любом процессе, наш индивидуальный способ проявления в нашем контакте с окружающей средой… Он является действующей силой контакта с настоящим, в котором происходит наше творческое приспособление» [3; С. 120]. Н.М. Лебедева и Е.А. Иванова описывают self как «совокупность событий на границе-контакт» [5; С. 125], при этом рассматривают его в качестве некоторого синтезатора функций, опосредующего процесс творческого приспособления.
Сейчас более подробно относительно взаимосвязи self-динамики и представлений о цикле контакта. Как уже отмечалось, существует некоторая признаваемая большинством авторов зависимость self-динамики от динамики цикла контакта. Авторы классической модели цикла контакта пишут в связи с этим: «Преконтакт: … Это то, что осознается как «данность», или Ид ситуации, растворенное в е возможностях. Контактирование: … (б) происходит выбор возможностей и отказ от некоторых из них, агрессивное приближение и преодоление препятствий, а также произвольная ориентация и манипуляция. Это – отождествления и отчуждения Эго. Финальный контракт: … Вся произвольность ослабляется и происходит спонтанное единое действие восприятия, движения и чувства. Постконтакт: … самость уменьшается» [1; С. 278-279]. С. Гингер, рассматривая цикл контакта, утверждает, что в преконтакте «self функционирует преимущественно в режиме id», на этапе контактирования – «в режиме ego, позволяющем выбирать среди различных возможностей, или отказаться от них, или совершить ответственный поступок по отношению к окружающему миру», во время финального контактирования «self продолжает функционировать в режиме ego, но теперь уже не в активной форме, а в среднем режиме – одновременно и активно и пассивно, когда клиент выступает одновременно как субъект и объект своего действия», в постконтакте «self функционирует в режиме personality, интегрируя только что полученный опыт в общий опыт личности, определяя место для свершившегося здесь и теперь в истории отдельного человека» [3; С. 124-125]. Схожую точку зрения на self-динамику в цикле контакта мы обнаруживаем у и Ж.-М. Робина [5]. Таким образом, мы можем и в этом аспекте традиционных представлений о цикле контакта констатировать их детерминирующий характер для self-динамики.
Новости синтона
Новое на сайте
Подпишитесь
на нашу рассылку!
Гештальт — терапия контакта
ПРЕДИСЛОВИЕ
Специалистов в области психотерапии, и особенно в области Гештальт-терапии, ожидает приятная встреча с выходящей в свет монографией Сержа Гингера и Анн Гингер «Гештальт—терапия контакта».
В нашей стране начиная с 80-х годов XX века неуклонно возрастает интерес к Гештальт-терапии. Первыми, кто проводил Гештальт-терапию в СССР, а затем в России как в классической парадигме Ф. Перлза, так и сочетая ее с групповой психотерапией, были С. Ю. Куприянов, Г. К). Куприянова, А. П. Федоров, А. А. Александров и автор этих строк.
Гештальт-терапия, как и ее предшественница — аналитическая психодрама, относится к методам психотерапии, основанным на действии. Именно эта особенность сделала Гештальт-терапию и аналитическую психодраму наиболее востребованными в работе с детьми и подростками.
Монография С. Гингера и А. Гингер характеризуется высокой концептуализацией, панорамным освещением вопросов теории, методологии и практики Гештальт-терапии, ее связей с философией, духовными практиками Востока, другими методами психотерапии и теориями личности.
Возможно, мое утверждение вызовет возражение, но у меня сложилось впечатление, что многие гештальтисты второй и третьей волны, в том числе С. Гингер и А. Гингер, занимаются структурированием имеющегося опыта и в значительной степени способствуют тому, что анархистская мозаика мыслей, фантазий, мифологем и терапевтических действий Ф. Перлза, П. Гудмана и других трансформируется в строго оформленный научный подход.
В монографии подробно рассматриваются теории self, цикл Гештальта (цикл контакта), механизмы психологической защиты — конфлуэнция, интроекция, проекция, ретрофлексия, дефлексия и эготизм.
Стройность в описании процесса Гештальт-терапии обусловливается введением С. Гингером важной дефиниции —«пентаграммы Гингера», которая включает в себя пять элементов: физическое измерение, эффективное измерение, рациональное измерение, социальное измерение, духовное измерение.
В монографии обсуждаются проблемы переноса и контрпереноса — с точки зрения Гештальт-парадигмы. К сожалению, в отечественной литературе эта тема почти не освещена.
Чтение книги С. Гингера и А. Гингер вызывает много мыслей и желаний — соглашаться с одними утверждениями и возражать по поводу других. Разумеется, эта монография не «закроет Гештальта» в долгом споре о преимуществах одних методов психотерапии и недостатках других, высокой или низкой эффективности разных методов психотерапии, экономической целесообразности и соответствии методов психотерапии национальным и духовным традициям людей, живущих на земле.
Самое главное достоинство монографии С. Гингера и А. Гингер заключается в том, что она является узелком на нити Ариадны, ведущей психотерапевтов разных стран в своем развитии от психоанализа к другим гуманистически ориентированным методам психотерапии, а через освоение этих методов — к созданию ненасильственного мировоззрения.
Э. Г. ЭЙДЕМИЛЛЕР, профессор, доктор медицинских наук
ПРЕДИСЛОВИЕ К ФРАНЦУЗСКОМУ ИЗДАНИЮ
Для кого она? — уже более приемлемо; ведь в Гештальте опасаются анонимных или «бесцельных» коммуникаций и поощряют прямые, личные, ориентированные и недвусмысленные послания.
Так какая же это книга? — вот уж истинно гештальтистский вопрос!
А ответ таков: это книга о Гештальте, написанная в Гештальт-стиле, а это значит: в равной мере от сердца и с умом, спонтанно, с осознаванием возникающих здесь и теперь ощущений и чувств, когда я даю слово и правому полушарию моего мозга, когда внезапно всплывает картина тех воображаемых отношений, что завязываются в этот момент между вами и мной — или, скорее, между вами и нами; ведь эта книга, которую пишу я, в действительности отражает совместный опыт и общие, сотканные из разноцветных переплетающихся, не обязательно сонаправленных или противоположно направленных нитей мысли, которыми мы — Анн и я — делились друг с другом в течение тех 35 лет, что мы остаемся впряженными в одну повозку и делим, невзирая на многочисленные «авторитетные» советы, и одно изголовье, и одно дело, внося радость от совместной жизни в нашу работу и общую работу — под кровлю нашего дома.
Из уважения к искренности и желания поддерживать с читателем прямой разговор я чаще всего говорил в первом лице, однако в книге нет ни одной страницы, которая не была бы обсуждена с Анн; такие обсуждения длились иногда по нескольку часов.
Я сопротивлялся как мог давлению тех наших учеников, которые настаивали на том, чтобы я составил научный трактат или даже учебник по Гештальту — ясный и исчерпывающий, упорядоченный, как музей, где все витрины снабжены ярлыками.
Я предпочел представить вам глубоко личный рассказ, основанный в одинаковой мере и на опыте повседневной жизни, и на книжных теориях, и предлагающий вам совершить прогулку навстречу неожиданностям обольстительного пейзажа. Поэтому я позволил себе по прихоти моей фантазии временами отклоняться от дороги ради нескольких коротких вылазок; впрочем, я всегда не любил заранее размеченных маршрутов, на которых все засыпают под размеренный звук шагов.
Таким образом, в этой книге будет несколько явных отступлений и сознательных повторов, ибо у каждого человека есть что-то, что ему нравится повторять, и знакомые тропинки, по которым он никогда не устанет бродить.
Итак, мы не станем совместно заниматься систематическими и скучными археологическими раскопками каждого посещенного гештальтистского поселения и не будем устраивать тщательную проверку каждому встретившемуся нам понятию. Мы лучше с нежностью погладим те формы, что помещаются в нашу ладонь, стараясь не пропустить все остальное, что встретится нам на пути, предпочитая удовольствие от исследования преждевременному утолению жажды открытия.
Поэтому мы будем двигаться по кругу или, скорее, по разомкнутой спирали; путешествуя по стране Гештальта, мы будем иногда возвращаться на пройденные места, чтобы углубиться в них, прежде чем двигаться дальше. Нам представляется, что такой метод больше соответствует реальности любой экзистенции и, сверх того, нашему видению Гештальта, который представляет из себя не логический и систематичный, а аналогический и системный подход, учитывающий взаимозависимость организма с окружающей его средой и самые разнообразные возникающие между ними связи: сенсорные, эмоциональные, образные, вербальные, которые могут существовать на индивидуальном, культурном или космическом уровнях.
Гештальт непрерывно развивается; он не застыл в виде неизменной догмы. Его главный ревнитель — Фриц Перлз — испытывал отвращение к любым теоретизациям. Он любил повторять: «Loose your head, come to your senses». Мы не согласны со всеми его крайне провокационными высказываниями и поступками, смысл которых — представить любую интеллектуальную деятельность «дерьмом» (bullshit), однако вместе с этим мы не хотим становиться пособниками общества, которое обрекает нас на «гемиплегию» тем, что переоценивает левое (аналитическое, логическое и научное) полушарие головного мозга, хронически пренебрегая при этом его правым (синтетическим, аналогическим и художественным) полушарием. На самом же деле, для нас
Гештальт — это искусство в не меньшей мере, чем наука
и каждый может практиковать его в своем собственном стиле, в котором выражаются его личность, опыт и жизненная философия.
Нелишне, наконец, было бы указать и на ту фундаментальную эволюцию в области идей и недавнюю революцию в способах мышления и в коммуникации(Гештальт, вдохновленный в частности феноменологией, интересуется скорее тем, «как», чем «почему» разворачиваются события и поведение, стремясь к непредубежденному наблюдению и описанию феноменов, что предшествует их пониманию или их интерпретации.), что произошли со времени Перлза и первых теоретиков Гештальта, таких, как Пол Гудман.
Так, например, к настоящему времени появились кибернетика и общая теория систем, произошла революция в информатике, возникли гипотеза о «комплексной относительности» в физике, неврологические науки (психофизиология мозга и химиотерапия) и т.д.
Все эти работы и исследования оказали значительное влияние на биологию, психологию, психиатрию, социологию, философию и вообще на все, что касается человека и его систем контакта и коммуникации. Более невозможно пренебрегать значением этих исследований и их влиянием на гуманитарные науки и слепо или безоговорочно принимать все без исключения гипотезы Фрейда или Перлза, разработанные несколько десятков лет назад, еще в первой половине этого века.
Конечно же, я считаю себя ответственным за все те утверждения или гипотезы, которые я высказал в этой книге; статическому конформизму я предпочитаю вероятные споры с некоторыми из моих коллег. Но и Гештальт напоминает нам о том, что сначала нужно разрушить, чтобы переварить, что нужно кусать, рвать, жевать и пережевывать, а не «интроецировать» пищу в виде блюд из общепитовских полуфабрикатов, что столь редко могут подходить желудку и отвечать вкусу любого без исключения человека.
Я ответствен как за использованные мной формулировки, за мои выборы (непременно и преднамеренно субъективные), так и за мои ошибки — являющиеся платой за свободу — но при этом я не являюсь автором материалов, процитированных в этой книге.
В действительности эта книга появилась благодаря постоянному обмену мнениями и обсуждениям — интеллектуальным, эмоциональным, а иногда и полным страсти
— с нашими друзьями из IFEPP (IFEPP: Учебно-исследовательский институт психосоциологии и педагогики (ассоциация, основанная в 1965 г.). Адрес: 140 bis, rue de Rennes. 75006 PARIS, FRANCE. Тел. (33.1) 42.22.95.50, факс (33.1) 45.44.35.99.)’;
— с нашими американскими учителями, обучавшими нас Гештальту, и в особенности с Жоаном Фиоре, Абрахамом Левицким, Джеком Даунингом, Ричардом Прайсом, Фрэнком и Иланой Рубенфельд, Полом Ребийо, Аланом Шварцем, Гедеоном Шварцем, Джо Кэмхи, Сеймуром Картером, Барри Гудфилдом, Джорджем Томпсоном;
— в равной степени и с нашими коллегами из Французского общества Гештальта(Французское общество Гештальта (SFG) (ассоциация, основанная в 1981 г.). Объединяет профессиональных гештальтистов всех направлений.), с того момента, как мы его основали в 1981 году, а также — и особенно — благодаря глубоким обсуждениям с нашими учениками из Парижской школы Гештальта (Парижская школа Гештальта (EPG) (основана в 1981 г.). Адрес: EPG, avenue du General Leclerc. 75014 PARIS, FRANCE. Тел. (33.1) 43.22.40.41, факс (33.1) 43.22.50.53, e-mail: gestalt @ club-intemet.fr.), которые доверяют нам в достаточной мере, чтобы обращаться к нам с вопросами и даже критиковать нас, проявляя неустанную требовательность, обязывающую нас к непрерывному исследованию новых путей.
ГЕШТАЛЬТ НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД
Gestalt — слово немецкое, которое употребляется сегодня во всем мире, так как точных эквивалентов у него в других языках нет. Gestalten означает «облечь в форму, придать значимую структуру». ( Слово Gestalt появилось в 1523 году (в немецком переводе Библии). Оно образовано из формы причастия прошедшего времени vor Augen gestellt (поставленный на виду, выставленный на обозрение) и, таким образом, имеет ту же этимологию, что и французское причастие рrо-stitue (поставленный впереди, выставленный на обозрение; sic!). Индоевропейский корень sta (стоять) создал очень широкое семантическое поле, напр., в греческом: stalos (выпрямленный); в латыни: stare (стоять); â немецком: stall (положение, убежище), stehen (стоять); в английском: stay, stand (стоять); во французском: stage (стажировка), station (остановка), stable (стабильный), installer (установить), elat (состояние, государство), rester (оставаться), arret (остановка), exisler (существовать) и т. д.)
На самом же деле было бы точнее говорить не Gestalt, a Gestaltung, что означает предусмотренное, еще продолжающееся или уже закончившееся действие, подразумевающее процесс придания формы, процесс формообразования.
В современных словарях обычно указывается только одно, первое по времени значение Гештальта, связанное с Гештальт-психилогией — теорией, согласно которой наше перцептивное поле (и, кроме того, интеллектуальное и аффективное поля) спонтанно организуется как совокупность структурированных и значимых систем («правильных форм» или сильных и полновесных Гештальтов).
Восприятие некоего целого (например, человеческого лица) не может быть сведено к сумме воспринятых стимулов, ибо
целое отлично от простой суммы его частей.
Не правда ли, что, например, вода— нечто иное, чем простая смесь кислорода и водорода! Вместе с тем
некая часть в составе целого будет отличаться от той же самой чисти, но уже изолированной или входящей в состав другого целого,
Следовательно, для понимания поведения важен не только его анализ, но и его синтетическое видение в связи с общим контекстом; возникает необходимость не просто в метком, а в широком суждении.
Терапия: целостность, здоровье, святость
Я еще вернусь к Гештальт-психологии, или «Теории формы». Предметом же этой книги является Гештальт-терапия (Gestalt Therapy — англ., или часто встречающееся сокращение G.T.). Поэтому, во избежание возможной путаницы, мне вообще-то не следовало опускать вторую часть термина. Но я намеренно не ставлю его систематически. Ведь нередко многие люди сохраняют в памяти только узкое, ограниченное значение слова «терапия». И в словаре она все еще определяется как «совокупность приемов и действий, предназначенных для лечения или исцеления больного». Однако ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) прямо в преамбуле своей декларации указывает:
«Здоровье — это не отсутствие болезни как таковой
или физического недостатка, а состояние хорошего общего физического, умственного и социального самочувствия».
В глобальной «холистической» (От греческого holos — целый, давшего в латыни: solidus — целый, прочный, salvus — нетронутый, здоровый, откуда происходит salve — салют, желаю здоровья, solidare — паять, и т. д. Этот корень можно обнаружить во многих индоевропейских и семитских языках: в английском: to heal — лечить, holy — святой, в немецком: heilen — лечить, откуда произошло heil — да здравствует, heilig — святой. Он обнаруживается и в персидском языке: salam — привет, в иврите — shalom и т. д. Французский язык сохранил этот корень только в словах holocauste — жертвоприношение, при котором жертва сжигается целиком, и catholique — всеобщий, вселенский. Мне представляется значимым подчеркнуть этимологическое родство здоровья (ôð.—sante) с понятиями целостности, интегрированности (а значит, и с понятием Gestalt, обозначающим целостную, интегрированную форму) и указать на его общее со словом святость (фр.— saintete) семантическое поле.) перспективе целью терапии становится поддержание и укрепление общей гармонии самочувствия в широком смысле этого слова, а не «излечение» или «исправление» каких бы то ни было расстройств. Во втором случае имплицитно подразумевается, что существует некое «состояние-норма», что противоречит самому духу Гештальта, высоко ценящего право человека быть непохожим на других людей, своеобразие каждого живого существа.
Такое представление о терапии смыкается с понятием личностного роста, формирования (Что этимологически близко слову Gestaltung —«придание формы». ) и развития человеческого потенциала, что очевидным образом отличается от нормализаторских концепций, нацеленных на социальную адаптацию. Голдштейн, один из первых учителей Перлза (и в большей мере — его жены, Лоры), утверждал:
«Норма должна определяться не способностью к адаптации, а, напротив, способностью изобретать новые нормы». (Голштейн К. Структура организма. Нью-Йорк, 1934.)
К кому обращен Гештальт?
В наши дни Гештальт практикуется в самых широких контекстах и с самыми разными целями: индивидуальной терапии, терапии пар, семейной терапии, групповой терапии и в группах личностного роста, а кроме того — в учреждениях (школах, учреждениях для детей с задержками развития, в психиатрических больницах и т.д.), а также в торговле и на промышленных предприятиях.
Гештальт обращен не только к лицам, страдающим от физических, психосоматических или психических расстройств, подходящих под категорию патологических, но и к тем, кто испытывает трудности перед лицом экзистенциальных проблем (конфликт. разрыв отношений, одиночество, траур, депрессия, безработица, чувство неэффективности или бессилия). Иначе говоря,
Гештальт открыт всем людям (или организациям), стремящимся выявить и развить свой скрытый потенциал, перейти от просто существования к максимальной полноте жизни, к новому качеству бытия.
Встречаются тяжелые патологии, и есть больные с глубокими расстройствами, тревожные психотики и потерявшие надежду невротики. Мы ежедневно принимаем их как на индивидуальной, так и на групповой терапии.
Но, кроме того, встречаются и более распространенные экзистенциальные проблемы, а статистика указывает, что во всех странах самоубийств намного больше среди так называемых нормальных людей, чем среди людей, признанных психическими больными.
Где заканчивается норма, а где начинается патология? Как выбрать между принудительным психиатрическим лечением и романтикой антипсихиатрического движения?
Кто докажет, что траур по дорогому существу или разрыв любовных отношений перенести легче, чем невроз навязчивых состояний или врожденную фригидность? Мы не можем измерять одним аршином глубину всех расстройств, да и чего стоит ученая нозография — одни только выпущенные на ветер слова. Лично я отказываюсь выбирать между «болезнью» и экзистенциальным страданием, и я вовсе не против «терапии нормальных людей», за которую ратовал Перлз, считавший, что было бы досадной ошибкой оставить его метод только для больных и маргиналов!
История и география Гештальта
Итак, что же представляет из себя эта новая терапия, о которой широкая публика имеет самые смутные представления, которой дают самые разные названия: терапия здесь и теперь или терапия контакта, экзистенциальный анализ, интегративная терапия, психодрама воображения и т. д. и т.п. и которую я назвал бы просто:
Вплоть до последнего времени во Франции Гештальт был еще довольно мало известен, хотя в Америке он уже давно стал одним из самых распространенных методов терапии, развития личности и воспитания, опередив психоанализ, психодраму и недирективный клиент-центрированный подход. К настоящему времени Гештальт является темой тысяч публикаций, а в США сейчас существует несколько десятков учебных институтов Гештальта; как правило, они расположены в крупных городах. Ведется систематическое обучение Гештальту психологов и работников социальной сферы, священников, руководителей молодежных организаций. Подсчитано, что в США индивидуальные или групповые курсы Гештальта посетили несколько сот тысяч человек.
В основу Гештальт-подхода легли интуитивные догадки и предположения Фрица Перлза — психоаналитика, еврея немецкого происхождения, в возрасте пятидесяти трех лет эмигрировавшего в Соединенные Штаты.
Гештальт был зачат где-то в 40-е годы в Южной Африке. В свидетельстве о его рождении и официальном крещений указаны дата — 1951 год и место — Нью-Йорк. О его детстве и о том, как он развивался, мы знаем совсем мало. Широко известным он стал намного позднее, в Калифорнии, в связи с всколыхнувшим всю планету «контркультурным» движением 1968 года, направленным на поиски новых гуманистических творческих ценностей и утверждавшим ответственность каждого человека за самого себя. Лозунг этого движения:
быть, а не иметь, познавать, а не властвовать.
Гештальт, выйдя за пределы психотерапии, выступает как настоящая экзистенциальная философия, «искусство жизни», как особый взгляд на человека в этом мире.
Гений Перлза и его сотрудников (в частности Лоры Перлз и Пола Гудмана) проявился в разработке стройной синтетической системы, включившей в себя несколько философских, методологических и терапевтических направлений европейского, американского и восточного происхождений, которые вместе составили новый Гештальт, где «целое отлично от простой суммы его частей».
Гештальт расположен на пересечении психоанализа, психо-телесных видов терапии райхианского толка, психодрамы, направлений, работающих с воображением и сновидениями (в том числе с направляемыми фантазиями — waking dreams), феноменологического и экзистенциального подходов, восточных философий.
Он ставит акцент на осознавании актуального жизненного опыта «здесь и теперь» (что, конечно же, не исключает обращения к прошлому жизненному опыту) и полностью восстанавливает в своих правах эмоции и телесные ощущения, которые все еще часто запрещаются нашей культурой, столь жестко регламентирующей выражение не только гнева, грусти и тревоги. но и нежности, любви и радости!
Гештальт — целостный подход к человеческому существу, одновременно охватывающий его сенсорную, аффективную, интеллектуальную, духовную составляющие и способствующий осуществлению
«глобального переживания, при котором тело смогло бы заговорить, а слово — воплотиться» (Анн Розье)
Гештальт-подход благоприятствует установлению подлинного контакта между людьми, развитию творческого приспособления организма к окружающей его среде, а также осознаванию тех внутренних механизмов, которые слишком часто толкают нас на повторение избитых стереотипов в поведении. Он выявляет наши процессы блокировки или обрывы в нормальном протекании цикла удовлетворения наших потребностей, снимает маски с наших избеганий, страхов, запретов и иллюзий.
Гештальт-подход стремится не просто к объяснению причин наших трудностей, а к исследованию новых путей их разрешения: навязчивому стремлению «узнать почему» он предпочитает мобилизующее на изменение «почувствовать как».
Гештальт — это ответственность человека за собственные выборы и избегания. Каждый работает в своем ритме и решает свои задачи, отталкиваясь от всплывающего непосредственно в данный момент ощущения, эмоции или актуальных потребностей. Повторное переживание «незавершенной» или не до конца разрешенной ситуации из прошлого, а также неуверенность в будущем могут служить отправной точкой для терапевтической сессии.
Каждый терапевтический сеанс, даже если он проводится в присутствии всей группы, нацелен, как правило, на одного определенного человека. В этом случае группа используется для поддержки клиента или в качестве амплификатора — «эхо».
Гештальт-терапия оригинальным образом сочетает и интегрирует в себе множество различных, как вербальных, так и невербальных, техник: пробуждение сенсорики, работа с энергией, дыханием, телом или голосом, выражение эмоций, работа со сновидениями и воображением (waking dreams), психодрама, креативность (рисунок, лепка, музыка, танец и т. д.).
Далее я еще подробно остановлюсь на теоретических основаниях, методологических принципах, «стилевом» и практическом техническом разнообразии в Гештальте. Пока же мне хотелось бы одной фразой выразить то, что, как мне кажется, характеризует Гештальт-подход: речь идет не о понимании, анализе или интерпретации событий, поступков или чувств, а, скорее,