пол гэллико белая гусыня
«Белая гусыня» Пола Гэллико: о любви для детей и взрослых
Есть книги, написанные о детях и для детей. Есть те, что вроде бы детские, но каждый внимательный взрослый найдёт там сокровенное и важное для себя, для своей души. А есть произведения удивительные, и они – для всех. Они полны прозрачной глубины, любви к человеку, вообще к миру. Их не так уж и много, потому что написать такое сложно: нужно быть предельно честным. Если идея прикрыта наслоениями «красивостей», обрывками мыслей – своих и чужих, бесконечными отражениями авторского «я», понятной и близкой читателям разных возрастов книга не будет.
Есть подростковые книги, и среди них много талантливых и честных. Но, мне кажется, важно, чтобы юный человек читал не только о своих ровесниках. Он ведь стремится стать, наконец, взрослым. Он даже отчасти понимает, что взрослый человек – это не только свобода действий, передвижений, занятий. Это ответственность, в первую очередь.
И о любви тоже разговор особый. Можно говорить о первом робком и трогательном чувстве – тонко и осторожно, как, например, в «Дикой собаке динго» Фраермана, или задорно, или примитивно, или даже пошло – очень много написано книг о любви для подростков. А можно говорить по-другому – по-взрослому. Говорить, что любовь – это далеко не всегда безоблачное счастье. Чаще всего не так. Но если она настоящая, любовь, она хочет счастья для другого. Не для себя.
Повесть «Белая гусыня» нельзя назвать ни детской, ни взрослой – она для всех. Она о любви и смерти
Я хочу рассказать о важной и очень талантливой книжке. Её нельзя назвать ни детской, ни взрослой – она для всех. Она о любви и смерти. Она настолько ясно и хорошо написана, что человек может воспринять её лет с 12.
Это повесть Пола Гэллико «Белая гусыня».
Гэллико – американский писатель, мать которого была австрийкой, а отец итальянцем. Долгое время он делал спортивные обзоры, и делал это здорово: его репортажами зачитывалась вся Америка. А началось всё с того, что перед тем как писать статью о боксёре-тяжеловесе, Гэллико вышел с ним на поединок и умудрился продержаться целых две минуты.
Мне кажется, это очень важная деталь в разговоре о книгах этого писателя. Для него важна достоверность. И неважно, какая – достоверность репортажа, или достоверность искусства, где каждый образ и символ, каждая мысль и средство художественной выразительности – неслучайно и к месту.
«Белая гусыня», повесть Пола Гэллико
Вообще Геллико в том числе и детский писатель. Он создал великолепные повести для ребят младшего школьного возраста – про снежинку, которая, упав с неба, прожила долгую и полную приключений жизнь; про мальчика, который обидел человека и превратился в котёнка, а потом долго скитался и, наконец, заслужил прощение; про величественную кошку Томасину и людей вокруг неё – детей и взрослых, опустошённых и полных любви. Но «Белая гусыня» стоит особняком среди произведений писателя.
Это его самая популярная повесть. Её знают во всём мире, её переиздавали три сотни раз. У нас она вышла в великолепном переводе Олега Дормана и с изящными графическими иллюстрациями Романа Рудницкого. Она есть и в библиотеках, и в популярных книжных Интернет-магазинах. При всей своей гремящей славе за рубежом, «Белая гусыня» не очень известна у нас. А жалко – история-то чудесная.
При всей своей славе за рубежом, «Белая гусыня» не очень известна у нас
Действие книги происходит в Англии, Эссексе, в пустынной и болотистой Великой Низине. Там, в полуразрушенном маяке, живёт странный угрюмый человек – Филипп Рейэдер, горбун с усохшей левой рукой, тонкий и вдумчивый художник.
Страшась насмешек и отчуждения, он ни с кем не общается – кроме птиц. Когда пернатые прилетают из Исландии, со Шпицбергена, из суровых северных краёв зимовать, Рейэдер кормит их и ухаживает за ними. И так уже привык этот нелюдимый добряк к своему одиночеству, к лодке, картинам и птицам, что вроде бы ничто не может потревожить его невесёлый покой.
Но нет – однажды на пороге маяка возникает девочка. В руках она несёт раненую птицу – великолепную канадскую снежную гусыню. Так завязывается немногословная дружба мужчины и девочки – он лечит птицу, а она помогает ему.
Фрит – так зовут девочку – приходит часто. А потом, когда гусыня выздоравливает и улетает, Фрит приходит каждую зиму, когда та возвращается к Филиппу. Текут года, всё повторяется, и вот уже Фрит – взрослая девушка, и она очень красива, и Рейэдер томится, самому себе боясь признаться во вспыхнувшем чувстве.
А девушка и сама привязывается к нему. В её сердце тоже бродят странные чувства, хотя она не понимает и боится их. А белая Принцесса, снежная канадская гусыня, навсегда остаётся у Рейэдера, и невысказанные слова, словно пропасть, разделяют теперь двух немногословных людей.
Чем закончится эта история? Да, она похожа на сказку о красавице и чудовище, но это не сказка. А в жизни всё бывает и сложнее, и проще одновременно.
1940-й год. Вторая мировая война. И вот, пришедшая навестить друга Фрит узнаёт, что он собирается плыть в пылающий под обстрелами фашистов Дюнкерк: прямо на своей маленькой лодочке вывозить из осады английских солдат.
По-моему, это удивительный пример патриотизма: никому не нужный, одинокий, нелюдимый и несчастный человек вдруг срывается с места и плывёт в неизвестность, навстречу смерти, чтобы хоть чем-то помочь. Что значит в масштабах Дюнкеркской трагедии его лодчонка, что значит он сам? «Надо помочь», – говорит он, и отплывает, а над лодкой кружит белоснежная гусыня. И девушка на берегу, в которой всё сжимается от любви и страха, провожает его. «Бог в помощь, Филипп», – только и может сказать она.
И Бог действительно помогал Филиппу. Он сумел не только добраться до Дюнкерка, но и вывезти несколько партий солдат и офицеров. И те искренне думали, что белоснежная птица – это их ангел-хранитель, закрывавший лодку своими крыльями от артиллерийских ударов.
А Фрит всё ждала Филиппа и ухаживала за птицами. И всё понимала сердцем. Поэтому, когда увидела гусыню, кружащую над маяком, она поняла, что произошло. И ещё одно поняла – что это за чувство поселилось в её сердце.
Потому что Фрит верит, что белая птица, прилетевшая к ней, – это душа её любимого Филиппа. Потому что гусыня сопровождает своего спасителя и друга под обстрелом – до самого конца. Потому что Бог и Его любовь к людям незримо присутствуют в этих строках – об одиночестве, о войне.
Небольшая повесть эта – прекрасный повод для семейного чтения и для серьёзного разговора с подросшим уже ребёнком. А ещё это повод для размышлений о любви. Среди всего окружающего нас информационного сора, среди пошлости и праздника плоти – это хороший урок настоящей любви. Той, которой и учит нас Господь.
Пол Гэллико: Снежный гусь
Здесь есть возможность читать онлайн «Пол Гэллико: Снежный гусь» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. год выпуска: 1941, категория: Классическая проза / Прочая детская литература / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Снежный гусь: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Снежный гусь»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Пол Гэллико: другие книги автора
Кто написал Снежный гусь? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Снежный гусь — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Снежный гусь», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Великая Топь расположена на прилегающей к морю территории Эссекса между деревней Челмбери и древним саксонским рыбацким селом Уикельдрот. Это одно из последних необжитых мест в Англии, представляющее собой далеко простирающуюся низменность, покрытую травой и камышом и полузатопленными лугами и заканчивающуюся огромными солончаками и омываемым приливами и отливами берегом беспокойного моря.
Образуемые приливом бухты, эстуарии и извилистые рукава многочисленных небольших речушек, чьи устья как будто впиваются в край моря, разрезают пропитанную влагой землю, и кажется, что земля дышит, поднимаясь и опускаясь вместе с ежедневными приливами и отливами. Это безлюдный и пустынный край, ощущение заброшенности которого еще больше усиливается криками диких птиц, вьющих гнезда в топях и солончаках, – диких гусей и чаек, чирков и свиязей, красноножек и кроншнепов, которые ищут себе пропитание в заполненных водой низинах. Люди здесь не живут, и почти никто не забредает сюда, за исключением охотников на птиц и местных рыбаков, ведущих торговлю, которая существовала еще во времена прихода норманнов в Гастингс.
Здесь преобладают серые, голубые и бледно-зеленые краски, поскольку большую часть времени, особенно долгой зимой, небо окрашено в холодный и мрачный цвет, отражаемый покрытыми водой участками земли. Но иногда, во время рассвета и заката, небо и земля загораются красным и золотым огнем.
Вблизи одного из петляющих рукавов небольшой реки Элдер тянется насыпь старого волнолома, гладкая и цельная, без единой трещины, созданная для защиты наземных сооружений от посягающего на них моря. Она заходит далеко в солончак, и на расстоянии около трех миль от Английского канала поворачивает на север. На этом повороте ее поверхность выдолблена, расколота и раздроблена. В насыпи имеется брешь, в которую уже давно проникло голодное море, чтобы завладеть землей и всем, что оказалось на его пути.
Во время отлива над поверхностью воды выступают почерневшие и потрескавшиеся камни развалин заброшенного маяка, и кое-где, как опознавательные буйки, выглядывают верхушки столбов покосившегося ограждения. Когда-то этот маяк стоял на границе моря и суши и подавал сигналы для кораблей. Со временем уровень моря изменился, и маяк стал бесполезным.
Впоследствии он снова стал использоваться, но уже в качестве человеческого жилья. В нем жил один одинокий человек. Его тело было изуродовано, но в его сердце жили любовь и сострадание к диким животным, становящимся жертвами охотников. Он имел отталкивающую внешность, но умел создавать настоящую красоту. Именно об этом человеке, а также о девочке, сумевшей разглядеть под непривлекательной оболочкой тонкую и красивую душу, и рассказывается в этой истории.
Эта история не из тех, что легко складываются в последовательное повествование. Она была собрана по частям из разных источников и от разных людей. Некоторые ее фрагменты представляют собой рассказы очевидцев необыкновенных и жестоких сцен. Но теперь уже невозможно проверить правдивость этой истории, потому что море заявило свои права на это место, накрыв его волнистым одеялом своих вод, а прекрасная белая птица с крыльями с черными кончиками, которая была свидетелем всего произошедшего с начала и до конца, вернулась в темное, холодное безмолвие северных стран, где она появилась на свет.
В конце весны 1930 года Филип Райадер поселился на заброшенном маяке возле устья Элдера. Он купил сам маяк, а также несколько акров окружающей его болотистой земли и солончаков.
Филип жил и работал там в одиночестве круглый год. Он был художником и изображал на своих картинах птиц и виды природы. Его отшельническая жизнь была вызвана определенными причинами, некоторые из которых становились понятными, когда он раз в две недели приходил в деревушку Челмбери за продовольствием, где местные жители провожали его уродливое тело и мрачное выражение лица косыми взглядами. Уродливым его делали горб и искалеченная левая рука, худая и согнутая в запястье, похожая на коготь птицы.
Через некоторое время жители деревни привыкли к его странной фигуре, маленькой, но мощной, бородатому лицу и темной массивной голове, посаженной чуть ниже горба, страстному взгляду и уродливой руке, и называли его «тем странным парнем-художником, который живет на маяке».
Физическое уродство зачастую рождает в человеке ненависть к другим людям. Райадеру ненависть была чужда; он любил всех – людей, животных, природу. Его сердце было исполнено жалости и понимания. Со временем он смирился со своими физическими недостатками, но смириться с вызываемым ими отчуждением не смог, и продолжал страдать от него. Его уединение было вызвано тем, что он нигде не находил отклика тем теплым чувствам, которые исходили из его души. Женщины испытывали к нему отвращение. Мужчины, если им удавалось поближе узнать его, проявляли к нему участие, но сам факт, что людям приходилось делать над собой усилие, чтобы общаться с ним, причинял Райадеру боль и заставлял сторониться их.
Пол гэллико белая гусыня
Великая Топь расположена на прилегающей к морю территории Эссекса между деревней Челмбери и древним саксонским рыбацким селом Уикельдрот. Это одно из последних необжитых мест в Англии, представляющее собой далеко простирающуюся низменность, покрытую травой и камышом и полузатопленными лугами и заканчивающуюся огромными солончаками и омываемым приливами и отливами берегом беспокойного моря.
Образуемые приливом бухты, эстуарии и извилистые рукава многочисленных небольших речушек, чьи устья как будто впиваются в край моря, разрезают пропитанную влагой землю, и кажется, что земля дышит, поднимаясь и опускаясь вместе с ежедневными приливами и отливами. Это безлюдный и пустынный край, ощущение заброшенности которого еще больше усиливается криками диких птиц, вьющих гнезда в топях и солончаках, – диких гусей и чаек, чирков и свиязей, красноножек и кроншнепов, которые ищут себе пропитание в заполненных водой низинах. Люди здесь не живут, и почти никто не забредает сюда, за исключением охотников на птиц и местных рыбаков, ведущих торговлю, которая существовала еще во времена прихода норманнов в Гастингс.
Здесь преобладают серые, голубые и бледно-зеленые краски, поскольку большую часть времени, особенно долгой зимой, небо окрашено в холодный и мрачный цвет, отражаемый покрытыми водой участками земли. Но иногда, во время рассвета и заката, небо и земля загораются красным и золотым огнем.
Вблизи одного из петляющих рукавов небольшой реки Элдер тянется насыпь старого волнолома, гладкая и цельная, без единой трещины, созданная для защиты наземных сооружений от посягающего на них моря. Она заходит далеко в солончак, и на расстоянии около трех миль от Английского канала поворачивает на север. На этом повороте ее поверхность выдолблена, расколота и раздроблена. В насыпи имеется брешь, в которую уже давно проникло голодное море, чтобы завладеть землей и всем, что оказалось на его пути.
Во время отлива над поверхностью воды выступают почерневшие и потрескавшиеся камни развалин заброшенного маяка, и кое-где, как опознавательные буйки, выглядывают верхушки столбов покосившегося ограждения. Когда-то этот маяк стоял на границе моря и суши и подавал сигналы для кораблей. Со временем уровень моря изменился, и маяк стал бесполезным.
Впоследствии он снова стал использоваться, но уже в качестве человеческого жилья. В нем жил один одинокий человек. Его тело было изуродовано, но в его сердце жили любовь и сострадание к диким животным, становящимся жертвами охотников. Он имел отталкивающую внешность, но умел создавать настоящую красоту. Именно об этом человеке, а также о девочке, сумевшей разглядеть под непривлекательной оболочкой тонкую и красивую душу, и рассказывается в этой истории.
Эта история не из тех, что легко складываются в последовательное повествование. Она была собрана по частям из разных источников и от разных людей. Некоторые ее фрагменты представляют собой рассказы очевидцев необыкновенных и жестоких сцен. Но теперь уже невозможно проверить правдивость этой истории, потому что море заявило свои права на это место, накрыв его волнистым одеялом своих вод, а прекрасная белая птица с крыльями с черными кончиками, которая была свидетелем всего произошедшего с начала и до конца, вернулась в темное, холодное безмолвие северных стран, где она появилась на свет.
В конце весны 1930 года Филип Райадер поселился на заброшенном маяке возле устья Элдера. Он купил сам маяк, а также несколько акров окружающей его болотистой земли и солончаков.
Филип жил и работал там в одиночестве круглый год. Он был художником и изображал на своих картинах птиц и виды природы. Его отшельническая жизнь была вызвана определенными причинами, некоторые из которых становились понятными, когда он раз в две недели приходил в деревушку Челмбери за продовольствием, где местные жители провожали его уродливое тело и мрачное выражение лица косыми взглядами. Уродливым его делали горб и искалеченная левая рука, худая и согнутая в запястье, похожая на коготь птицы.
Через некоторое время жители деревни привыкли к его странной фигуре, маленькой, но мощной, бородатому лицу и темной массивной голове, посаженной чуть ниже горба, страстному взгляду и уродливой руке, и называли его «тем странным парнем-художником, который живет на маяке».
Физическое уродство зачастую рождает в человеке ненависть к другим людям. Райадеру ненависть была чужда; он любил всех – людей, животных, природу. Его сердце было исполнено жалости и понимания. Со временем он смирился со своими физическими недостатками, но смириться с вызываемым ими отчуждением не смог, и продолжал страдать от него. Его уединение было вызвано тем, что он нигде не находил отклика тем теплым чувствам, которые исходили из его души. Женщины испытывали к нему отвращение. Мужчины, если им удавалось поближе узнать его, проявляли к нему участие, но сам факт, что людям приходилось делать над собой усилие, чтобы общаться с ним, причинял Райадеру боль и заставлял сторониться их.
Ему было двадцать семь лет, когда он поселился в Великой Топи. Он много путешествовал и отчаянно боролся, прежде чем принял решение отъединиться от мира, частью которого он не мог стать наравне с другими людьми, поскольку вся восприимчивость художника и все нежные чувства по отношению к женщинам оставались запертыми в его груди, а ему было не чуждо ничто человеческое.
Одиночество Райадера скрашивали его птицы, его картины и его лодка. У него была шестнадцатифутовая лодка, на которой он плавал, проявляя потрясающую сноровку. Один, никем не видимый, он справлялся с управлением, несмотря на искалеченную руку, и часто использовал свои сильные зубы, чтобы удерживать паруса, вздымаемые коварным ветром.
Он выходил в море через маленькие бухты и устья рек, и пропадал иногда на несколько дней в поисках новых видов птиц для фотографирования и набросков. Он научился ловить их для пополнения своей коллекции прирученных диких птиц, содержавшихся в небольшом загоне рядом с его студией, которая составляла сердце его убежища.
В его огороженном дворе содержались прирученные птицы, которые спускались на берег, прилетая из Исландии и Шпицбергена каждый год в октябре. Они летали большими, затемнявшими небо стаями и наполняли воздух своими криками – розовоногие гуси с коричневыми телами, белощекие казарки с белыми грудками, темными шейками и клоунскими масками, дикие белолобые гуси с черными полосами на груди и множество видов диких уток – свиязи, кряквы, шилохвости, чирки и широконоски.
У некоторых были подрезаны крылья, поэтому они постоянно оставались там и служили сигналом для диких птиц, прилетавших в начале каждой весны, о том, что здесь есть пища и убежище.
Сотни птиц прилетали и оставались у него на всю зиму с октября до ранней весны, когда они снова мигрировали на север к своим местам кормежки.
Райадеру было приятно сознавать, что, когда бушует шторм или свирепствует мороз и трудно найти пищу или когда гремят отдаленные выстрелы охотничьих ружей, его птицы пребывают в безопасности, что он предоставил кров и защиту всем этим диким и прекрасным созданиям, которые узнавали его и доверяли ему.
Весной они откликнутся на зов севера, но когда наступит осень, они вернутся, оглашая пасмурное небо лаем, криком и гиканьем, чтобы описать круг над старым маяком и опуститься на землю рядом с ним и снова быть его гостями. И он узнает этих птиц, которых он запомнил с прошлого года.
И это делало Райадера счастливым, поскольку он знал, что где-то в глубине их существа сохранилась память о нем и о его надежном приюте, что эта память стала их частичкой и что при наступлении холодов и северных ветров она безошибочно направит их назад к нему.
Пол гэллико белая гусыня
Перевоспитание повзрослевших детей: «Белая гусыня» Пола Гэллико
В издательстве Clever вышел русский перевод книги американского писателя Пола Гэллико «Белая гусыня». Написанная в начале сороковых годов прошлого века, эта короткая повесть выдержала 299 изданий и прославила своего автора на весь мир. Российское издание – юбилейное, трехсотое. В первую очередь, книга невероятно красива, как чисто внешне, так и по содержанию. Но также эта история, на которой выросло уже несколько поколений читателей, сегодня приобретает совершенно иное звучание; что печально, весьма злободневное для наших с вами реалий.
Если открыть «Белую гусыню» Пола Гэллико на самой последней странице, где краткие сведения об издательстве, типографии и авторских правах, можно найти надпись, набранную мелким шрифтом: «Для чтения взрослыми детям». Буквы действительно крошечные – тот, кто носит очки, без них не разглядит, что там написано. Оно и хорошо. Читать ее стоит не только детям, но абсолютно всем. Возможно, лучше всего это делать вслух. Прочтите ее человеку, которого любите, и не важно, сколько ему, – три года, тридцать лет или семьдесят пять. Эта книга задевает не просто эмоции, а именно чувства, расширяет, расшевеливает мир, персональную вселенную каждого, кто заглянул под обложку.
Фото: Издательство Clever
Первое слово, которое мелькает в сознании, едва начинаешь читать, – красота. Не используя ровным счетом никаких специальных литературных приемов и хитростей, Гэллико создает объемное, выпуклое пространство, внутри которого мрачные эссекские болота становятся олицетворением достижимого идеала лучшего мира, а завывания норд-оста звучат обещанием новой жизни, которое непременно будет исполнено. Подобный дар – называть вещи неприукрашенными именами, сгребать в кучу неотесанные слова в их первозданном обличии и расставлять на странице так, чтобы строки раскачивались и гудели, как высоковольтные провода, – открыт немногим. Один из тысячи, а то и из миллиона, может сказать, к примеру, «идет снег», ничего к этому не добавляя, и мы увидим снег. Это роднит Гэллико с еще одним американским сказочником, правда, исключительно взрослым сказочником, – Томом Уэйтсом. Беспримесная, чисто фольклорная традиция была и остается камнем преткновения для многих и многих стилистов. Верно ей следовать, правильно ею пользоваться способны лишь единицы.
Такие тексты с их вроде бы очевидной, но на деле призрачной простотой, как правило, оказываются наиболее сложными для передачи, переложения на другой язык. Требуется не просто определенный набор навыков и умений, но особая форма эмпатии, тот же способ видения мира, то же отношение к жизни и к словам, из которых эта самая жизнь вырастает. Совпадения случаются крайне редко, и чаще всего в переводе мы читаем книги, лишь напоминающие то, чем они изначально были, повторяющие мотивы, являющие собой вариации исходного авторского языка, а значит, и замысла, но не проникающие в суть; именно язык порождает замысел, не наоборот. Такие книги, как птицы с подрезанными крыльями, не отрываются от земли, и уж тем более не способны поднять в воздух кого-то еще. (Раскройте любую книгу на середине, подержите ее на весу, вы увидите птицу.) В переводе Олега Дормана «Белая гусыня» – летает. Это та самая история, которую рассказал Пол Гэллико много десятилетий тому назад.
«В его загоне как домашние жили гуси, прилетавшие из Исландии и со Шпицбергена. Каждый год в октябре птичьи стаи закрывали небо, и воздух наполнялся крылатым шумом несущихся над головой серых с красными лапками, белолобых с черными полосками на животе, белогрудых казарок с темными спинками и клоунским гримом и множества разновидностей диких уток – свиязей, крякв, шилохвосток, широконосок, чирков».
Графические иллюстрации Романа Рудницкого – не просто сопутствующие изображения, а живая и теперь уже неотъемлемая часть текста. Удивительно то, как они перекликаются не просто с сюжетом книги, но с другими, самостоятельными образами и историями, живущими в каждом из нас. Так, например, в портрете маленькой Фрит, держащей на руках раненую гусыню, проступают черты католических мадонн, которые столетиями смотрят на нас с репродукций, икон и фресок. Одна из последних картинок в книге – точная и беспощадная иллюстрация войны. Там нет ни бегущих в исступлении солдат, ни распускающихся ядовитыми цветами взрывов; там только одинокая белая птица, сидящая на борту опустевшей лодки, покачивающейся на черной воде, на фоне черного неба.