пол андерсон быть царем
Пол андерсон быть царем
Пол Уильям Андерсон (род. 1926) — знаменитый американский писатель, прозаик, автор более 100 произведений, выполненных в различных жанрах: научная фантастика, детективный и авантюрный романы, историческая хроника, фэнтези, произведения для детей. Но все его произведения объединяет одна черта — неожиданные сюжетные ходы и парадоксальные концовки.
Повесть «Быть царем» входит в цикл «Патруль Времени», написанный в период особого увлечения автора историей и возможностями путешествия во времени. Патруль — особая служба, в обязанности которой входит бдительное наблюдении и корректировка поведения путешественников по историческим эпохам. Эта служба необходима — ведь человек остается человеком. И, если герой XXII века попадает в эпоху царя Дария, — нетрудно представить, что слушателя ожидают самые невероятные приключения.
: 1 ]]> ]]> : 3 ]]> ]]> : 2 ]]> ]]> : 2 ]]> ]]> : 4 ]]> ]]> : 3 ]]> Чтобы продолжить действие вы должны быть зарегистрированны. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или зайдите на сайт под своим именем
Для постсоветского мелкобуржуазного обывателя, не говоря уже о пролетарии, ищущего в НФ отдушину от удушающих объятий капитализма, концовка повести должна особенно задеть за душу!
Вместо того, чтобы вместе со всеми народами бывшей Российской империи ещё 100 лет назад «сказку сделать былью» миллиарды «тварей дрожащих» предпочли тратить последние гроши на добровольную «матрицу».
З.Ы.
Разумеется, если только они не похожи на персонажей отечественного кинофантаста Г.Данелии!
Пол андерсон быть царем
Однажды вечером в Нью-Йорке середины двадцатого века Эверард, переодевшись в старенький халат, смешивал себе коктейль. Его прервал звонок в дверь. Он выругался. За последние несколько дней он очень устал и сейчас не желал иной компании, кроме доктора Ватсона и его рассказов.
Может быть, ему быстро удастся избавиться от незваного гостя? В домашних туфлях он прошлепал через квартиру и открыл дверь, придав своему лицу как можно более недружелюбное выражение.
— Привет, — холодно сказал он. И тут же в одно мгновение ему показалось, что он на допотопном космическом корабле, который только что освободился от земного притяжения: наступила невесомость, и он беспомощно барахтается в воздухе среди сияния звезд.
— Ох, — сказал Эверард. — Я и не думал… Заходи.
Цинтия Денисон задержалась на секунду в дверях, глядя на бар поверх его головы. Над баром висели два скрещенных копья и шлем с плюмажем из Эгеиды бронзового века. Предметы были темные, блестящие и изумительно красивые. Она попыталась говорить спокойно, но из этого ничего не вышло.
— Налей мне чего-нибудь, Мэне. Только поскорей.
— Все еще пьешь ирландское? — спросил он.
Ему показалось, что слова эти донеслись откуда-то издалека, а его тело, неуклюже ворочавшееся среди бокалов и бутылок, забыло все, чему его обучили в Патруле.
— Да, сказала она. — Значит, ты еще помнишь.
Неожиданно громко щелкнула ее зажигалка.
— Прошло всего несколько месяцев, — сказал он, не зная, что говорить дальше.
Энтропия. Обычное время, ничем не изменяемые сутки по двадцать четыре часа в каждых.
Она выпустила клуб дыма и посмотрела, как он расплывается в воздухе.
— Я почти все время пробыла в нашей эпохе со дня моего замужества.
Ровно восемь с половиной месяцев моего личного, биологического времени жизни, с тех пор как Кейт и я… А ты, Мэне? Сколько времени и в скольких эпохах ты прожил с тех пор, как был шафером на нашей свадьбе?
У нее всегда был довольно высокий и тонкий голос, единственный недостаток, который он мог в ней найти, если не считать ее маленького роста — всего пять футов. Поэтому речь ее всегда звучала невыразительно. Но сейчас он понял, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать.
— До дна, — сказал он. — Пей.
Она повиновалась и перевела дыхание. Он дал ей второй бокал и налил себе шотландского виски с содовой. Затем придвинул кресло и достал из своего старого, изъеденного молью халата трубку и табак. Руки у него еще слегка дрожали, но он надеялся, что она не заметит этого. Она повела себя умно, не выпалив сразу же, зачем пришла: им обоим нужно было время, чтобы прийти в себя.
Сейчас он даже нашел в себе силы прямо взглянуть на нее. Несмотря на маленький рост, фигура у нее была почти безупречная, и черное платье подчеркивало изящество линий. Золотистые волосы падали до плеч, глаза — огромные голубые глаза — сияли из-под крутых дуг бровей, на лице, чуть запрокинутом вверх, губы были, как всегда, полуоткрыты.
Эверард медленно набивал трубку.
— Ну ладно, Цин, — сказал он. — В чем дело?
Она вздрогнула и с трудом проговорила.
— Что? — Эверард выпрямился в кресле. — Выполнять задание?
— Да. Как же иначе? Отправился в Древний Иран. И не вернулся. Это было неделю назад.
Она доставила бокал рядом с собой на кушетку и переплела пальцы.
— Патруль, конечно, провел самое тщательное расследование. Я узнала результаты только сегодня. Они не смогли найти его. Даже не сумели выяснить, что с ним случилось.
— Вот гады, — прошептал Эверард.
— Кейт всегда… всегда считал тебя своим лучшим другом. Ты даже не знаешь, как часто он говорил о тебе. Честно, Мэне. Я знаю, мы мало общались с тобой, но тебя ведь никогда не было на месте.
— Конечно, — сказал он. — Ты что, думаешь, я малое дитя? Я был занят. И потом, в конце концов, вы же — молодожены.
После того как я познакомил вас на Гавайях в лунную ночь у вулкана Моуна Лоа. Патрулю наплевать на условности, и такой новичок, как молоденькая Цинтия Куннингэм, только что выпущенная из Академии, работающая простым клерком в своем собственном веке, имеет полное право встречаться с заслуженным ветераном… со мной, например, встречаться сколько угодно, когда мы оба свободны от работы. И почему бы не использовать свой опыт и в соответствующей одежде не переносить ее на танцы в Вену Штрауса или в Лондон в Шекспировский театр, в маленькие бары старинного Нью-Йорка или на солнечные пляжи на Гавайях, где человек со своим каноэ появится еще только через тысячу лет? А его товарищ из Патруля, почему бы ему тоже не принять участие в их маленьких развлечениях? А потом и не жениться на ней? Вот так-то!
Эверард раскурил трубку. Когда его лицо заволокло клубами дыма, он сказал:
— Начни-ка с самого начала. Я не видел тебя два-три года своей биологической жизни и не знаю точно, над чем работал Кейт.
— Так долго? — с удивлением спросила она. — Ты даже не проводил отпуска в нашем десятилетии? Мы очень хотели видеть тебя.
— Перестань извиняться, — отрезал он. — Если бы захотел, я бы сам вас навестил.
Ее нежное личико перекосилось, как от удара.
Он тоже вздрогнул и забил отбой.
— Извини. Конечно, я хотел повидаться. Но ведь ты знаешь, мы, агенты с правом свободных действий, слишком заняты — все эти прыжки в пространстве-времени, чувствуешь себя как блоха на сковородке. Ох, черт! — он попытался улыбнуться. — Ты же помнишь, Цин, что я — невежа, но это ведь только на словах. Знаешь, я лично породил легенду о Химере в Древней Греции. Был там известен под именем «дилайопод», странное чудище с двумя левыми ногами, торчащими изо рта.
Она послушно улыбнулась и взяла из пепельницы свою сигарету.
— А я все еще — простой клерк в Компании технологических исследований, — сказала она. — Но зато у меня тесная связь со всеми секциями и отделениями нашего ареала, включая и главное управление. Поэтому я точно знаю, какие меры были приняты для поисков Кейта, и считаю их недостаточными! Они просто бросили его! Мэне, если и ты не поможешь, Кейт погибнет.
Она замолчала, вся дрожа.
Чтобы дать себе самому и ей время успокоиться, Эверард промолчал и стал вспоминать карьеру Кейта Денисона.
Родился в Кембридже, штат Массачусетс, в мае 1927 года, в довольно богатой семье. Докторскую степень за выдающуюся работу по археологии получил в двадцать три года. Неоднократно выигрывал чемпионаты по боксу в колледже, пересек Атлантический океан на маленькой яхте. Ушел в армию в 1950-м, служил в Корее и отличался храбростью, которая принесла бы ему славу в более популярной войне.
С Кейтом надо было достаточно сблизиться, чтобы узнать все это. Когда он был не на работе, он судил о разных вещах с тонкой иронией. Когда же наступало время действовать, просто делал свое дело без лишних слов.
«Конечно, — подумал Эверард, — девушка достается самому достойному. Кейт легко мог бы получить статус свободного агента, если бы захотел. Но у него здесь есть корни, которых нет у меня. Наверное, он более постоянен».
Выйдя в отставку в 1952 году, Денисон завербовался по тому же объявлению, что и Эверард. Возможность путешествий во времени он осознал и принял более легко и естественно, чем большинство других: он обладал гибким умом и был, в конце концов, археологом. После окончания Академии он с радостью обнаружил, что его собственные интересы совпадают с нуждами Патруля: он стал Специалистом по древней истории индоевропейцев Востока и во многих отношениях был более ценным работником, чем Эверард.
Пол Уильям Андерсон (род. 1926) — знаменитый американский писатель, прозаик, автор более 100 произведений, выполненных в различных жанрах: научная фантастика, детективный и авантюрный романы, историческая хроника, фэнтези, произведения для детей. Но все его произведения объединяет одна черта — неожиданные сюжетные ходы и парадоксальные концовки.
Повесть «Быть царем» входит в цикл «Патруль Времени», написанный в период особого увлечения автора историей и возможностями путешествия во времени. Патруль — особая служба, в обязанности которой входит бдительное наблюдении и корректировка поведения путешественников по историческим эпохам. Эта служба необходима — ведь человек остается человеком. И, если герой XXII века попадает в эпоху царя Дария, — нетрудно представить, что слушателя ожидают самые невероятные приключения.
Однажды вечером в Нью-Йорке середины двадцатого века Эверард, переодевшись в старенький халат, смешивал себе коктейль. Его прервал звонок в дверь. Он выругался. За последние несколько дней он очень устал и сейчас не желал иной компании, кроме доктора Ватсона и его рассказов.
Может быть, ему быстро удастся избавиться от незваного гостя? В домашних туфлях он прошлепал через квартиру и открыл дверь, придав своему лицу как можно более недружелюбное выражение.
— Привет, — холодно сказал он. И тут же в одно мгновение ему показалось, что он на допотопном космическом корабле, который только что освободился от земного притяжения: наступила невесомость, и он беспомощно барахтается в воздухе среди сияния звезд.
— Ох, — сказал Эверард. — Я и не думал… Заходи.
Цинтия Денисон задержалась на секунду в дверях, глядя на бар поверх его головы. Над баром висели два скрещенных копья и шлем с плюмажем из Эгеиды бронзового века. Предметы были темные, блестящие и изумительно красивые. Она попыталась говорить спокойно, но из этого ничего не вышло.
— Налей мне чего-нибудь, Мэне. Только поскорей.
— Все еще пьешь ирландское? — спросил он.
Ему показалось, что слова эти донеслись откуда-то издалека, а его тело, неуклюже ворочавшееся среди бокалов и бутылок, забыло все, чему его обучили в Патруле.
— Да, сказала она. — Значит, ты еще помнишь.
Неожиданно громко щелкнула ее зажигалка.
— Прошло всего несколько месяцев, — сказал он, не зная, что говорить дальше.
Энтропия. Обычное время, ничем не изменяемые сутки по двадцать четыре часа в каждых.
Она выпустила клуб дыма и посмотрела, как он расплывается в воздухе.
— Я почти все время пробыла в нашей эпохе со дня моего замужества.
Ровно восемь с половиной месяцев моего личного, биологического времени жизни, с тех пор как Кейт и я… А ты, Мэне? Сколько времени и в скольких эпохах ты прожил с тех пор, как был шафером на нашей свадьбе?
У нее всегда был довольно высокий и тонкий голос, единственный недостаток, который он мог в ней найти, если не считать ее маленького роста — всего пять футов. Поэтому речь ее всегда звучала невыразительно. Но сейчас он понял, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать.
— До дна, — сказал он. — Пей.
Она повиновалась и перевела дыхание. Он дал ей второй бокал и налил себе шотландского виски с содовой. Затем придвинул кресло и достал из своего старого, изъеденного молью халата трубку и табак. Руки у него еще слегка дрожали, но он надеялся, что она не заметит этого. Она повела себя умно, не выпалив сразу же, зачем пришла: им обоим нужно было время, чтобы прийти в себя.
Сейчас он даже нашел в себе силы прямо взглянуть на нее. Несмотря на маленький рост, фигура у нее была почти безупречная, и черное платье подчеркивало изящество линий. Золотистые волосы падали до плеч, глаза — огромные голубые глаза — сияли из-под крутых дуг бровей, на лице, чуть запрокинутом вверх, губы были, как всегда, полуоткрыты.
Эверард медленно набивал трубку.
— Ну ладно, Цин, — сказал он. — В чем дело?
Она вздрогнула и с трудом проговорила.
— Что? — Эверард выпрямился в кресле. — Выполнять задание?
— Да. Как же иначе? Отправился в Древний Иран. И не вернулся. Это было неделю назад.
Она доставила бокал рядом с собой на кушетку и переплела пальцы.
— Патруль, конечно, провел самое тщательное расследование. Я узнала результаты только сегодня. Они не смогли найти его. Даже не сумели выяснить, что с ним случилось.
— Вот гады, — прошептал Эверард.
— Кейт всегда… всегда считал тебя своим лучшим другом. Ты даже не знаешь, как часто он говорил о тебе. Честно, Мэне. Я знаю, мы мало общались с тобой, но тебя ведь никогда не было на месте.
— Конечно, — сказал он. — Ты что, думаешь, я малое дитя? Я был занят. И потом, в конце концов, вы же — молодожены.
После того как я познакомил вас на Гавайях в лунную ночь у вулкана Моуна Лоа. Патрулю наплевать на условности, и такой новичок, как молоденькая Цинтия Куннингэм, только что выпущенная из Академии, работающая простым клерком в своем собственном веке, имеет полное право встречаться с заслуженным ветераном… со мной, например, встречаться сколько угодно, когда мы оба свободны от работы. И почему бы не использовать свой опыт и в соответствующей одежде не переносить ее на танцы в Вену Штрауса или в Лондон в Шекспировский театр, в маленькие бары старинного Нью-Йорка или на солнечные пляжи на Гавайях, где человек со своим каноэ появится еще только через тысячу лет? А его товарищ из Патруля, почему бы ему тоже не принять участие в их маленьких развлечениях? А потом и не жениться на ней? Вот так-то!
Эверард раскурил трубку. Когда его лицо заволокло клубами дыма, он сказал:
— Начни-ка с самого начала. Я не видел тебя два-три года своей биологической жизни и не знаю точно, над чем работал Кейт.
— Так долго? — с удивлением спросила она. — Ты даже не проводил отпуска в нашем десятилетии? Мы очень хотели видеть тебя.
— Перестань извиняться, — отрезал он. — Если бы захотел, я бы сам вас навестил.
Ее нежное личико перекосилось, как от удара.
Он тоже вздрогнул и забил отбой.
— Извини. Конечно, я хотел повидаться. Но ведь ты знаешь, мы, агенты с правом свободных действий, слишком заняты — все эти прыжки в пространстве-времени, чувствуешь себя как блоха на сковородке. Ох, черт! — он попытался улыбнуться. — Ты же помнишь, Цин, что я — невежа, но это ведь только на словах. Знаешь, я лично породил легенду о Химере в Древней Греции. Был там известен под именем «дилайопод», странное чудище с двумя левыми ногами, торчащими изо рта.
Она послушно улыбнулась и взяла из пепельницы свою сигарету.
— А я все еще — простой клерк в Компании технологических исследований, — сказала она. — Но зато у меня тесная связь со всеми секциями и отделениями нашего ареала, включая и главное управление. Поэтому я точно знаю, какие меры были приняты для поисков Кейта, и считаю их недостаточными! Они просто бросили его! Мэне, если и ты не поможешь, Кейт погибнет.
Она замолчала, вся дрожа.
Чтобы дать себе самому и ей время успокоиться, Эверард промолчал и стал вспоминать карьеру Кейта Денисона.
Быть царем
Пол Уильям Андерсон (род. 1926) — знаменитый американский писатель, прозаик, автор более 100 произведений, выполненных в различных жанрах: научная фантастика, детективный и авантюрный романы, историческая хроника, фэнтези, произведения для детей. Но все его произведения объединяет одна черта — неожиданные сюжетные ходы и парадоксальные концовки.
Повесть «Быть царем» входит в цикл «Патруль Времени», написанный в период особого увлечения автора историей и возможностями путешествия во времени. Патруль — особая служба, в обязанности которой входит бдительное наблюдении и корректировка поведения путешественников по историческим эпохам. Эта служба необходима — ведь человек остается человеком. И, если герой XXII века попадает в эпоху царя Дария, — нетрудно представить, что слушателя ожидают самые невероятные приключения.
Однажды вечером в Нью-Йорке середины двадцатого века Эверард, переодевшись в старенький халат, смешивал себе коктейль. Его прервал звонок в дверь. Он выругался. За последние несколько дней он очень устал и сейчас не желал иной компании, кроме доктора Ватсона и его рассказов.
Может быть, ему быстро удастся избавиться от незваного гостя? В домашних туфлях он прошлепал через квартиру и открыл дверь, придав своему лицу как можно более недружелюбное выражение.
Путешествия во времени стали реальностью. Агенты некой секретной службы путешествуют в прошлое, чтобы лучше изучить историю, исправить исторические ошибки и несправедливости. Но однажды агент, отправившийся в Персию времён царя Кира, не возвращается из экспедиции в срок. Главный герой, друг пропавшего человека, отправляется на его поиски.
Легко ли быть царем
Однажды вечером в Нью-Йорке середины двадцатого века Мэнс Эверард, переодевшись в любимую домашнюю куртку, доставал из бара виски и сифон. Прервал его звонок в дверь. Эверард чертыхнулся. После нескольких дней напряженной работы ему достаточно было общества доктора Ватсона с его недавно найденными рассказами[1].
Ну ладно, может, как-нибудь удастся отделаться. Он прошуршал шлепанцами по квартире, с вызывающим видом открыл дверь и холодно бросил:
Внезапно Эверарду показалось, что наступила невесомость, словно он попал на один из первых космических кораблей и беспомощно повис среди сверкающих звезд.
— О! — только и вымолвил он. — Я не ожидал… Входи.
Синтия Денисон остановилась, глядя поверх его плеча на бар. Эверард повесил над ним шлем, украшенный лошадиным хвостом, и два скрещенных копья из ахейского бронзового века. Темные, блестящие, они выглядели невероятно красивыми. Синтия попыталась говорить спокойно, но ее голос сорвался:
— Мэнс, дай мне чего-нибудь выпить. Только побыстрей.
— Тебе, как всегда, ирландское со льдом? — спросил он.
Казалось, что эти слова доносятся до него откуда-то издалека, а сам он в это время кое-как управлялся с бутылками и бокалами, утратив всю свою ловкость, приобретенную в Патруле Времени.
— Да, — ответила она. — Значит, ты помнишь.
В тишине комнаты ее зажигалка щелкнула неожиданно громко.
— Ведь прошло всего несколько месяцев, — пробормотал он, не зная, что еще сказать.
— Объективного времени. Времени обычного, без искажений, с сутками, длящимися двадцать четыре часа. — Она выпустила облако дыма и пристально посмотрела на него. — Для меня немногим больше. Я ведь здесь почти безвылазно, со дня моей свадьбы. Восемь с половиной месяцев моего личного биологического времени — с того дня, как Кит и я… А сколько времени прошло для тебя, Мэнс? Сколько лет ты прожил, в каких эпохах побывал после того, как был шафером на нашей с Китом свадьбе?
У нее был высокий, довольно тонкий и поэтому невыразительный голос — единственный ее недостаток, по мнению Эверарда, если не считать маленького роста — едва-едва пять футов. Но сейчас Эверард понял, что она с трудом сдерживает рыдания.
Она послушно выпила, слегка поперхнувшись. Он снова наполнил ее бокал, а себе наконец налил шотландского виски с содовой. Потом придвинул кресло к кушетке и извлек из глубокого кармана изъеденной молью куртки трубку с кисетом. Руки Эверарда еще дрожали, правда, лишь чуть-чуть, и он надеялся, что она этого не заметит. Она поступила мудро, что не выложила свою новость сразу, какой бы та ни была: им обоим требовалось время, чтобы прийти в себя.
Лишь теперь он рискнул посмотреть на нее. Она не изменилась. Прелестная фигура — сама хрупкость, само изящество, подчеркнутые черным платьем. Золотистые волосы, падающие на плечи, огромные голубые глаза под изогнутыми бровями, чуть вздернутый нос, как всегда полуоткрытые губы. Косметикой Синтия почти не пользовалась, и поэтому нельзя было с уверенностью сказать, плакала она недавно или нет. Но сейчас она, по-видимому, была близка к этому.
Эверард принялся набивать трубку.
— Ну ладно, Син, — сказал он. — Ты мне расскажешь?
Она поежилась и наконец выговорила:
— Что? — Эверард выпрямился. — В прошлом?
— Где же еще? В Древнем Иране. Он отправился туда и не вернулся. Это было неделю назад. — Она поставила стакан на подлокотник и сцепила пальцы. — Патруль его, конечно, искал, но безрезультатно. Я узнала об этом только сегодня. Они не могут его найти. Не ясно даже, что с ним произошло.
— Иуды! — прошептал Эверард.
— Кит всегда… всегда считал тебя своим лучшим другом, — сказала она с неожиданным напором. — Ты не представляешь, как часто он о тебе говорил. Честно, Мэнс. Не думай, что мы о тебе забыли: просто тебя никогда не застанешь дома и…
— Ладно, — прервал он ее. — Что я, мальчишка, чтобы обижаться? Я был занят. Да и вы… вы ведь только что поженились.
«После того как я вас познакомил, в ту лунную ночь у подножия Мауна-Лоа. В Патруле Времени чины и звания мало кого волнуют. Новичок вроде свежеиспеченной выпускницы Академии Синтии Каннингем, работающей простой секретаршей в своем собственном столетии, имеет полное право встречаться в нерабочее время с уважаемым ветераном… вроде меня… так часто, как им обоим захочется. Ничто не мешает ветерану воспользоваться своим опытом, чтобы взять ее с собой в Вену Штрауса потанцевать вальс или в Лондон Шекспира — сходить в „Глобус“, побродить с ней по забавным маленьким барам Нью-Йорка времен Тома Лири или подурачиться на гавайских солнечных пляжах за тысячу лет до появления там людей на каноэ. А товарищ по Патрулю тоже имеет право присоединиться к ним. А потом на ней жениться. Конечно!»
Эверард раскурил трубку. Когда его лицо скрылось за пеленой дыма, он сказал:
— Начни с самого начала. Я не встречался с вами года… года два-три моего биологического времени, поэтому толком не знаю, чем занимался Кит.
— Так долго? — удивленно спросила она. — Ты даже не приезжал сюда в отпуск? Мы действительно очень хотели, чтобы ты навестил нас.
— Хватит извинений, — отрезал Эверард. — Если бы захотел — зашел бы.
Кукольное личико исказилось, как от пощечины, и он тут же пошел на попятную.
— Извини. Конечно, я хотел. Но я же говорил… Мы, агенты-оперативники, чертовски заняты, скачем туда-сюда по пространству-времени, как блохи на сковородке… Черт побери! — Он попробовал улыбнуться. — Син, ты же меня, грубияна, знаешь, не обращай внимания на всю эту болтовню. Я был в Древней Греции и сам создал миф о Химере, да-да. Я был известен как «дилайопод», занятное чудовище с двумя левыми ногами, растущими изо рта.
Она натянуто улыбнулась и взяла из пепельницы свою сигарету.
— А я по-прежнему служу в «Прикладных исследованиях», — сказала она. — Обычная секретарша. Но благодаря этому я могу связаться со всеми управлениями, включая штаб-квартиру. И поэтому я точно знаю, что было сделано для спасения Кита… Почти ничего! Они просто бросили его! Мэнс, если ты не поможешь, Кит погибнет!