переделкино дачи известных писателей
«Пастернак вел себя неадекватно» Как жилось в элитном поселке, который Сталин построил для писателей
Советский дачник в трико, калошах и с лопатой — фигура эпохальная. В свое время страну охватила настоящая дачная лихорадка, и те, у кого загородного участка не было, обязательно о нем мечтали. Ну а пределом таких мечтаний был подмосковный поселок Переделкино. Дача в Переделкине считалась настоящей роскошью, ведь там жили не только большие начальники, но и сливки интеллектуальной элиты СССР: поэты, писатели, драматурги. «Лента.ру» и компания Rehau рассказывают, как было основано Переделкино, за что его полюбила советская интеллигенция, какие удивительные истории там происходили и как изменился поселок в наши дни.
Дача как культурный феномен
Дача для россиян — это не просто загородный дом, а особый образ жизни, социальный феномен, о котором знают даже иностранцы. Слово dacha вошло в английский язык наряду с tsar и balalaika. Первые дачи появились в России несколько сотен лет назад, но особенного размаха дачное движение достигло в советское время.
В 1949 году Совет Министров СССР принял постановление, где впервые упоминаются знаменитые шесть соток — размер земельного участка, который выделяли рядовым советским гражданам. Поначалу жилые постройки там возводить запрещалось, только небольшие домики для садовой утвари. Но горожане все равно с нетерпением ждали воскресенья, чтобы вырваться из тесных коммуналок и однотипных пятиэтажек на загородную дачу.
Фото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»
Тишина, свежий воздух и работа на земле были для советских людей не только своеобразной медитацией, но и способом обеспечить себя продуктами впрок. Никому не хотелось зимой покупать в универмаге лежалую мерзлую картошку или морковку. А консервированные овощи, варенья из фруктов и ягод со своей дачи считались деликатесом, ими угощали гостей, их подавали к праздничному столу.
Дачи были и у советской номенклатуры, знаменитых артистов и писателей. Такие участки были гораздо крупнее стандартных шести соток, лучше обустроены, на них стояли полноценные загородные дома, а не хлипкие хижины. Туда ездили не полоть грядки, а отдыхать — читать книги, разговаривать об искусстве, принимать гостей.
Именно такие дачи строились в подмосковном Переделкине, который долгое время был неофициальным загородным клубом для интеллектуальной элиты СССР.
С чего начиналось Переделкино
Считается, что идея создания Переделкина появилась в 1933 году во время разговора Сталина с Максимом Горьким. Кира Васильева, автор книги «Переделкино. Сказание о писательском городке», вспоминает такую легенду: якобы Сталин спросил у Горького, как живут писатели за границей. «На дачах живут, — ответил Горький. — Уезжают от городской суеты». Сталин ответил, что в таком случае у советских писателей тоже должны быть дачи, и поручил составить для него список 40-50 самых достойных кандидатов на получение загородного участка.
Место для поселка выбрали около реки Сетунь, где раньше была деревня Передельцы. С XVII века тут находились судоремонтные верфи, на которых переделывали челны и баржи — отсюда и название. Здесь же раскинулся густой сосновый лес, благодаря которому в Переделкине такой чистый воздух. В 1939 году в поселке построили дом отдыха, а позже на его базе основали санаторий и госпиталь.
Уже к осени 1935 года в Переделкине построили около полусотни домов и в них стали въезжать жители — знаменитые писатели и поэты. Руководство страны выделяло им дачи пожизненно. Однако загородные дома, построенные по немецким проектам, оказались довольно холодными для суровых русских зим, а из-за болотистой почвы их часто затапливало.
Чтобы мороз не испортил отдых в дачном доме, он должен оставаться за порогом. Сохранить тепло домашнего уюта помогут окна Rehau с особой системой теплоизоляции, которая защищает даже от температур ниже 40 градусов.
В 1936 году в Переделкине, на улице Тренева, поселились Борис Пастернак и его семья. Но эта дача оказалась слишком сырой, поэтому в 1939 году писателю пришлось переехать в дом номер 3 на улице Павленко.
Этот дом был Пастернаку очень дорог. «Это именно то, о чем можно было мечтать всю жизнь. В отношении видов, приволья, удобства, спокойствия и хозяйственности, — это именно то, что… настраивало поэтически», — писал Пастернак своему отцу. На даче в Переделкине Пастернак писал роман «Доктор Живаго», тут родились циклы стихов «Переделкино», «Земной простор», «На ранних поездах».
Природа — источник вдохновения. Наслаждаться живописным загородным пейзажем без помех поможет панорамное остекление от Rehau.
Именно в переделкинском доме 23 октября 1958 года Борис Пастернак узнал о том, что ему присуждена Нобелевская премия по литературе.
Борис Пастернак и большой террор
В Переделкине Борис Пастернак встретил 1937 год, начало большого террора — самых суровых политических репрессий в СССР.
«В то жуткое время все в Переделкине запирали калитки и отгораживались друг от друга забором, потому что боялись: кого заберут завтра? — рассказывает заведующая «Дома-музея Б. Л. Пастернака» Ирина Ерисанова. — В эти годы Пастернак вел себя, как сейчас бы сказали, абсолютно неадекватно! Он демонстративно ходил в гости к человеку, над которым уже нависла беда, часами с ним разговаривал, здоровался на улице и пожимал руку. Пастернаку было важно сохранить лицо, не потерять себя в этом страхе».
Через дачу от Пастернака жил драматург Александр Афиногенов. «Его жизнь складывалась довольно благополучно, какое-то время Афиногенов был в фаворе у Сталина, лучший театр страны ставил его пьесы. Однако в 1937 году Афиногенов внезапно оказывается в опале. Летом 1937 года он сидел на даче и с ужасом ждал, когда его арестуют. Многие его избегали. Единственным человеком, с кем он тогда общался, был Борис Леонидович. При этом раньше они не были друзьями, Пастернак появился в жизни Афиногенова как раз в это время», — говорит Ирина Ерисанова.
В своем дневнике Афиногенов писал, что «разговоры с Пастернаком навсегда останутся» в его сердце. Драматург упоминал, что Борис Леонидович не любил уезжать из Переделкина в город, а хотел бы все время жить в поселке: гулять в одиночестве, смотреть на звезды, размышлять об искусстве и работать над своими произведениями.
Почему Корней Чуковский — леший
Через два года после Пастернака, в 1938 году, в Переделкине поселился Корней Чуковский. С тех пор вся жизнь писателя находилась в поселке, а в московскую квартиру Чуковский ездил только по делам.
Юлия Сычева, автор проекта о семье Чуковских «Chukfamily» рассказывает: «Во время жизни в Переделкине Корней Иванович строго соблюдал режим дня, это помогало ему бороться с бессонницей. Писатель вставал очень рано, работал, затем не меньше двух часов гулял по Переделкину. Вечером, чтобы уснуть, Чуковский просил кого-нибудь читать ему вслух. Сначала читали дети писателя, потом внуки, а потом и правнуки. Иногда даже гости читали ему на ночь, особенно любил Корней Иванович английские детективы».
Аркадий Райкин вспоминал, что Чуковский, прогуливающийся по поселку, «был как бы частью переделкинского пейзажа. Когда он гулял по переделкинским улицам (а гулял он в любую погоду, даже в трескучий мороз), то походил на лешего, осматривающего свои владения».
Принимать гостей Чуковский очень любил, его дом в Переделкине посетили множество известных писателей. «Корней Иванович получил звание доктора литературы в Оксфорде, что было очень почетно, и привез из Англии оксфордскую мантию с шапочкой. Он очень любил в нее наряжаться и встречать в таком виде гостей. Еще у него был настоящий индейский головной убор из перьев, в котором он тоже встречал посетителей. Причем это были не дети, а взрослые люди», — говорит Юлия Сычева.
В 1955 году в Переделкине построили Дом творчества писателей, куда во время прогулки любил заходить Чуковский. «Вокруг Корнея Ивановича, как всегда, толпятся люди, каждый его приход в Дом творчества — событие», — пишет в своих воспоминаниях сатирик Александр Раскин. Одну из таких встреч, во время которой Чуковский решил подшутить над приятелем и «упрекнуть» его в безделье, Раскин описывает в рассказе «Гаданье на поездах»:
— Не верьте ему! — своим высоким тенором восклицает Чуковский. — Он ничего не делает! Это мне достоверно известно. Все сочиняет его дочь Саша, талантливый ребенок. Он даже не переписывает, а так прямо и посылает в редакции. И все ему говорят: «У вас такой детский почерк». И он сам вздыхает: «Да, у меня такой детский почерк…» Недурно устроился, а?
Смех стоит вокруг нас, смеюсь и я: разве можно обижаться на Корнея Ивановича?
Рай Булата Окуджавы
Постепенно Переделкино разрасталось. После окончания Великой Отечественной войны в поселке построили около 20 новых домов, где впоследствии поселились многие поэты-шестидесятники: Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава.
Окуджава получил дачу на улице Довженко в 1987 году. Здесь поэт и бард провел последние десять лет своей жизни, написал многие поздние стихи, рассказы и автобиографический роман «Упраздненный театр», получивший Букеровскую премию.
Московская область. Дачный поселок писателей Переделкино. Писатель Булат Шалвович Окуджава.. Фото: Сергей Субботин / РИА Новости
Переделкино появлялся в песнях и стихах барда. Свою спокойную, размеренную жизнь в «заснеженном Подмосковном раю» Окуджава описывал так:
«Сперва с аппетитом отличным
съедаю нехитрый обед
и в пику безумцам столичным
ныряю под клетчатый плед. »
На своей даче в Переделкине Окуджава, как и Чуковский, любил собирать друзей. Например, частыми гостями поэта были писатели Алла Гербер и Василий Аксенов. Именно из переделкинского дома Окуджавы Аксенова провожали в эмиграцию, когда он оказался в опале из-за созданного им альманаха «Метрополь». «Спустя много лет я встретила Аксенова в Вашингтоне — первое, что он сказал, это “А сейчас, наверное, все сидят у Булата”. Так оно и было — мы часто собирались у Булата», — вспоминала Алла Гербер.
Сейчас дача Окуджавы в Переделкине превращена в музей так же, как дома Чуковского и Пастернака. Служащие музеев бережно хранят в домах ту обстановку, которая была при жизни писателей: вещи, книги, мебель. Например, дома у Окуджавы хранится его коллекция колокольчиков, начатая Беллой Ахмадулиной, у Чуковского — знаменитая оксфордская мантия, у Пастернака — лампа писателя и картины его отца.
Домашний уют и безмятежный дневной сон невозможны без тишины. Окна Rehau с функцией звукоизоляции — залог комфорта и крепкого сна.
«В комнатах стояли нары». С чего начинались писательские дачи в Переделкине
«Дача» в этом году — главное слово для всех отпускников. Так почему бы не рассказать о легендарных дачных местах вокруг Москвы, подумали мы. И решили начать с Переделкина — культового места с 85-летней историей, поселка, где рождались книги Пастернака и Чуковского, впервые читали свои стихи Ахмадулина и Рождественский и гостили Высоцкий, Солженицын и Плисецкая.
Поселок Переделкино расположен в 5 километрах от МКАД, сегодня он часть Новой Москвы. Но к новостройкам, с которыми обычно ассоциируют данный столичный округ, это место, конечно, никакого отношения не имеет. Одноименная платформа была открыта тут еще до образования СССР, в XIX веке. Никакой организованной сельской жизни с удобствами на рубеже веков в Переделкине, правда, не было, но зато потом она буквально забила ключом — и поселок стал центром притяжения столичной интеллигенции. По крайней мере, в летние месяцы точно.
В начале 1930-х вокруг Москвы стали появляться первые дачные кооперативы — в них давали дома писателям, художникам, ученым. Принято считать, что идея создания отдельного писательского городка такого типа принадлежала Максиму Горькому: он якобы рассказал Сталину о том, как живут европейские литераторы в своих загородных резиденциях, и в 1933 году Совнарком учредил постановление «О строительстве „Городка писателей“». К 1935 году в Переделкине построили около 30 деревянных писательских дач. Дома были довольно простыми: одно- или двухэтажными, но зато с просторными светлыми террасами; за проект отвечал немецкий архитектор Эрнст Май.
Стать жителем Переделкина, просто придя с улицы, было невозможно. Каждую дачу закрепляли за отдельным писателем — пожизненно и бесплатно
Правда, после смерти хозяина семья должна была покинуть дом в течение полугода: дача переходила к другому его коллеге.
В первой волне поселившихся в Переделкине были Исаак Бабель, Илья Эренбург, Илья Ильф и Евгений Петров, Артем Веселый и даже Лев Каменев — некоторые из них были вскоре репрессированы, и дома перешли к новым хозяевам.
Живыми легендами Переделкина считались Борис Пастернак и Корней Чуковский: оба прожили там до конца своих дней, а в их домах теперь располагаются мемориальные музеи. Дом Чуковского, впрочем, еще при жизни писателя был центром притяжения: все переделкинские дети помнят праздничные костры в начале и в конце лета, которые устраивал «дедушка Чуковский». А взрослые вспоминают многочисленных именитых гостей Корнея Ивановича, среди которых, например, неоднократно бывал Солженицын.
Позже в Переделкине поселились Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Василий Аксенов и другие шестидесятники. Дома у Ахмадулиной собирались не только соседи, но и весь творческий авангард того времени: приезжали Владимир Высоцкий и Майя Плисецкая, гостили иностранные писатели и журналисты, — это было, пожалуй, самое яркое и насыщенное время в жизни поселка.
Сегодняшнее Переделкино утратило былое очарование: рядом с чудом сохранившимися писательскими дачами (их становится все меньше) можно увидеть построенные в 90-х каменные «замки». Но приехать сюда на прогулку можно и нужно — сводить детей в Дом-музей Корнея Чуковского, заглянуть на бывшие дачи Пастернака и Окуджавы (там тоже сейчас музеи), побродить по улицам, как это любили делать все знаменитые жители поселка: сначала по «малому кругу», а потом совершить путешествие «вокруг света».
Тина Катаева, внучка писателя Валентина Катаева:
В те годы было печное отопление, потом постепенно все перешли на уголь, появился водопровод, и после войны поселок организовали так: три основные параллельные улицы — Серафимовича, Горького, Лермонтова — и небольшие переулки. В Переделкине всегда было принято гулять, все писатели приезжали и гуляли. Был «малый круг» — прогулка по двум параллельным улицам, а через все три улицы — большой круг, или «вокруг света». Люди встречались на улицах, практически весь поселок был знаком между собой.
На нашей улице находится дача Чуковского — он был соседом через забор. Дальше была дача Сергея Смирнова, автора «Брестской крепости», а потом — дом Льва Кассиля
Часть писательских семей жила в Переделкине круглогодично, а часть приезжала только на лето. Мои дедушка и бабушка где-то с 1959 года жили там постоянно. В Переделкине всем давали очень большие участки, и в послевоенные годы, когда было голодно, было принято держать сторожа: в сторожку пускали жить людей, которые ничего не платили за аренду, но подметали двор и наводили какой-то порядок на участке.
Мой дедушка финансово помогал семье своего брата Евгения Петрова, автора «Двенадцати стульев», который погиб в войну и у него остались два сына. И семье моей бабушки — у нее две сестры, соответственно, их дети и внуки тоже всегда находились у нас на даче летом. Чтобы всех прокормить, бабушка и дедушка купили корову, и наши сторожа ухаживали за ней, а молоко шло пополам. Потом сторожа завели кур и еще какую-то живность и иногда давали нам, скажем, яйца, но это была уже их собственность. В какой-то момент бабушка с дедушкой держали козу, и когда у нее родился козленок, коза некоторое время жила в крошечной комнатке прямо в доме. Животные тогда были у многих в поселке.
Естественно, был огород, сад: сажали картошку, морковь, кабачки, соседи сажали всё, что только можно: у кого-то росла даже спаржа
Люди друг другу передавали семена, навыки. Остатки огорода были еще в моем детстве, но это скорее было уже баловство. А еще у нас было огромное клубничное поле — уже в пятидесятых. Сначала мама с Павликом, моим дядей, занимались прополкой клубники и срезали «усы» — это была их общественная нагрузка, — а потом уже я.
У большинства людей были собаки и кошки. Собаки бегали сами по себе, знали всех гуляющих: или проходили мимо, задрав нос, или подбегали поздороваться. Даже собаки тут тоже ходили друг к другу в гости. У нас была белая болонка Стёпка и рыжий пёс Мишка, помесь сеттера неизвестно с кем, у нас он назывался «помесь бомбы с мотоциклом». Бабушка ходила в гости с собаками к своей подруге Елене Сергеевне Лаптевой, а те приходили с братом нашего Мишки к нам в гости, и иногда собаки делали подкоп под ворота и удирали друг к другу.
По поселку сначала ходили, а потом уже ездили молочники, и мы у них покупали молоко, из которого делали творог и простоквашу
Бабушка Эстер, моя мама и дядя Павлик были любителями кофе, а дедушка пил то, что он называл «бурдоне», — кофейный напиток из злаков. Соответственно, бурдоне доставалось и мне до 13 лет, пока я не взбунтовалась и не вытребовала настоящий кофе. Обед у нас был в два часа — собирался весь дом. Всегда был суп, обязательно вегетарианский: бабушка брала рецепты у итальянцев, у наших знакомых французов, всегда было что-то навороченное и страшно вкусное. И, естественно, зелень, салаты, овощи. Делали фаршированные кабачки, Эстер делала соте и икру из баклажанов. Я до сих готовлю по ее рецептам.
Обязательным был пятичасовой чай — файвоклок. Бабушка родилась в Париже, во время Первой мировой войны ее семья бежала в Лондон и в двадцатые годы вернулась в Россию. Доставшаяся от матери тобольская традиция чаепитий с пирогами и английский файвоклок были у нее в крови. Поэтому в пять часов у нас делалась или творожная запеканка с изюмом, или пирожки из слоеного теста, но чаще всего бабушка делала настоящий английский пай с яблоками. Это было всегда, не было такого, чтобы чего-то из этого у нас не было на столе в пять часов. Люди знали, что можно позвонить и спросить, можно ли зайти на чаек, и постоянно кто-то приходил.
Естественно, не все соседи дружили, но какими-то группами было принято ходить друг к другу в гости
Среди массы народа, жившей в Переделкине, было несколько человек, которые могли приходить к нам без звонка. Калитка закрывалась на деревянную вертушку, и около этой вертушки была прорезь, то есть формально калитка закрыта, но те, кто хотят, могли просунуть руку и открыть. С Чуковским у нас был общий забор, и там тоже была калитка с такой вертушкой. Корней Иванович всегда мог прийти, как и мы к нему, но чаще всего этой калиткой пользовалась я и нагло сидела у него на голове.
Как сказки сделали Корнея Чуковского любимым детским писателем, но испортили ему жизнь
Корней Иванович — это особая для меня жизнь: помимо прочего, с ним были связаны костры «Здравствуй, лето» и «Прощай, лето». На этих кострах выступала Рина Зеленая, которую мы обожали, выступал Аркадий Райкин, который жил тоже в Переделкине. Я была страшно в 4–5 лет влюблена в Райкина, и дедушка меня повел с ним знакомиться, а я пряталась за его ноги.
Без звонка к нам могли приходить Вознесенский, Евтушенко, Аксенов, Белла Ахмадулина
Те, кого открыл дедушка, когда был главным редактором журнала «Юность», продолжали приходить к нам, даже когда он ушел оттуда. Когда в Переделкине бывали Кайсын Кулиев, Расул Гамзатов, они тоже имели право прийти без звонка. Дом был для многих открыт. Вознесенский периодически приводил к нам знакомых: они могли ввалиться к деду большой компанией, и пока Эстер соображала, что поставить на стол, просто читали стихи. Как-то они привели Окуджаву, по чьим-то воспоминаниям, он у нас пел, но мама и Павлик этого не помнят.
Очень часто дед устраивал такие тусовки летом: выносили столик и дачные плетеные кресла, и собиралось огромное количество народу — «замечательные ребята», как их называла бабушка. Вся эта тусовка жутко творческая, они говорили об искусстве в основном — это было то, чем все болели. Всегда было красное сухое вино — было сложно его достать, и дед закупал огромные плетеные бутыли гамзы — болгарского сухого вина, которые у нас всегда стояли ящиками под лестницей. Делали сифоном содовую воду и вино пили или в чистом виде, или в виде шприца с содовой, но весь молодняк гордо отказывался: «Разведенное вино пить не будем».
В Центральном доме литераторов в Москве был буфет, где продавалось иногда то импортное вино, то мартини, то коньяк, всё это покупали тоже и хранили на случай летних тусовок. Дом всегда был открытым, гостеприимным. В общем, это была очень доброжелательная атмосфера, такой идиллический деревенский быт с единением и общением, картина ушедшего мира, времени, взаимоотношений и ценностей.
Иллюстрация: Дарья Фомичёва для «Мела»
Прекрасные осколки старых дач
Воскресное утро. За окном светит солнце и зовет куда-нибудь прокатиться. Надо выбрать что-то близлежащее и интересное. Открываю карту, и взгляд падает на Переделкино.
Этот маленький дачный поселок вблизи Москвы давно стал синонимом творчества и вдохновения.
— Вот сюда-то я сегодня и отправлюсь, — говорю я себе, — интересно, что там сейчас?
Быстренько просматриваю Интернет, на предмет «что посмотреть?», рисую маршрут и отправляюсь в путь.
Переделкино изменилось, но там еще остались места, которые стоит увидеть.
Вот я и решила, пока все не исчезло, прикоснуться к тому творческому миру, который был здесь когда-то.
Для начала заглянем в историю легендарного поселка.
В 17 веке на берегу речки Сетунь была судоремонтная верфь. Сюда приводили корабли на переделку и ремонт. Появившуюся недалеко деревеньку назвали Передельцы. В разное время она принадлежала Леонтьевым, Долгоруким, Самариным.
После строительства в 1899 г. железной дороги, рядом с деревней возник первый дачный поселок, получивший название Переделкино. Приблизительно в тоже время, благодаря сосновым лесам и чистому воздуху, рядом с поселком была открыта бесплатная здравница для больных туберкулезом.
После 1917 г., все созданное до революции, благополучно пришло в упадок. Была, правда, попытка устроить санаторий для бывших большевиков, но из этого ничего не вышло.
В 1934 г. Максим Горький предложил правительству организовать в Переделкино Писательский городок. Идея понравилась и, в течение двух лет здесь построили 50 двухэтажных дач, которые отдали в безвозмездное и бессрочное пользование советским писателям и поэтам.
Первыми жителями Писательского городка стали: Корней Чуковский, Лев Кассиль, Борис Пастернак, Исаак Бабель и другие, известные в то время, литераторы.
После Великой Отечественной войны поселок расширился. Появились новые дачники, такие как Константин Симонов, Евгений Евтушенко и Булат Окуджава.
Те кто, не получил здесь дом, приезжали в Переделкино к друзьям или останавливались в Доме творчества.
Уже в 30-е годы, дачный поселок занял свое место в истории советской литературы. В 1988 г. он получил статус Историко-культурного заповедника.
Творческая аура начала уходить из Переделкино в 90-х годах прошлого века, когда писательские дачи стали скупать люди далекие от литературы. К слову сказать, этот поселок продолжает оставаться престижным местом. Новые хозяева в массе своей снесли симпатичные двухэтажные домики. На их месте выстроили коттеджи и замки, которые обнесли глухими заборами.
Однако, несмотря на все трансформации последних десятилетий, в Переделкино еще можно найти уголки, сохранившие очарование прошлого.
Кроме Писательского городка в поселке есть еще места, которые хоть и не связаны с литературой, но не менее интересны. Например, дача Левинсона и старинная усадьба Лукино.
Музейных объектов в Писательском городке не так уж много. Википедия называет всего пять. Однако есть и шестой, о котором уважаемая Вики как-то позабыла. Может это связано с тем, что он не имеет отношения к литературе?
Но не буду забегать вперед и расскажу обо всем по порядку.
Первое место, с которым я познакомилась, был дом-музей Бориса Пастернака, который находится по адресу: ул. Павленко д. 3
На этой даче Пастернак поселился в 1939 г. Он прожил здесь 21 год, до саой своей смерти.
Его друзья считали, что светлый дом в окружении кленов и сосен, был очень созвучен поэту.
Благодаря этой даче, Пастернак вышел из творческого простоя, длившегося долгих 10 лет.
В стенах этого дома к поэту вернулось вдохновение. Именно в Переделкино Пастернак создал самые лучшие свои произведения.
Я в дом не заглядывала, но говорят, там все выглядит так, как было при жизни поэта.
В этом музее проводят экскурсии, знакомят с обстановкой, читают стихи и рассказывают о жизни Пастернака и его близких.
Информацию о часах работы и расписании мероприятий можно узнать на сайте музея: https://goslitmuz.ru/museums/dom-muzey-b-l-pasternaka/
Познакомившись с дачей Пастернака, я отправилась по адресу: ул. Серафимовича д. 3, к дому-музею Корнея Чуковского.
Первое что я увидела, войдя на территорию, было Чудо-дерево.
Сразу вспомнилось стихотворение:
Как у наших у ворот
Было смешно смотреть на все эти весящие на ветках башмачки и вспоминать, детскую сказку.
Корней Иванович, на этой даче, поселился в 1938 г. Он очень любил это место.
Чуковский был разносторонним человеком.
Его знают, как детского писателя, но мало кому известно, что в 1962 г. он получил Почетную степень доктора литературы Оксфордского университета за свои труды по изучению творчества Николая Некрасова.
На даче Чуковского я тоже ограничилась только прогулкой по территории. Как и в случае с домом Пастернака, в дом Корнея Ивановича надо приходить с экскурсией.
Если вам захочется познакомиться с домом-музеем Чуковского, вот сайт на котором есть информация о нем: https://www.goslitmuz.ru/museums/dom-muzey-k-i-chukovskogo/
Следующая дача, с которой я познакомилась, принадлежала Булату Окуджаве. Она расположена по адресу: ул. Довженко д. 11. Это тоже музей.
Здесь, как и в предыдущих местах, я хотела ограничится знакомством с территорией.
Но не успела я войти в открытые ворота, как мне навстречу вышла женщина.
— Вы на концерт? — спросила она.
— Нет, я просто посмотреть, — ответила я.
— Просто посмотреть, сейчас не получится. У нас мероприятие начинается, — сказала она и ушла в дом.
После этого мне уже было неудобно бродить по участку и заглядывать в разные его уголки.
Если кого-то дом-музей Окуджавы заинтересовал, то вот его сайт: http://okudshava.ru/
Дальше я направилась в музей-галерею Евтушенко (адрес: ул. Гоголя д.1а), но отъехав всего несколько метров от дачи Окуджавы, мой взгляд уперся в парящего орла в окружении чего-то очень яркого.
Подъехав поближе, я с удивлением узнала, что в доме с орлом находится дача Зураба Церетели и это тоже музей (адрес: ул. Лермонтова д. 1). К слову сказать, вот о нем-то Вики как раз и умолчала.
Проехать мимо я не смогла. Припарковала машину и вошла в калитку. Навстречу мне вышла девушка и приветливо улыбнулась.
— Добрый день! Сколько стоит билет? — спросила я.
— Добрый день! Проходите. У нас все бесплатно, — ответила она.
Эта информация меня очень порадовала и я начала знакомство с галереей.
Надо сказать, что работы Церетели меня всегда, мягко скажем, удивляли, а например, пучеглазый Колумб, переделанный в Петра I, так и вовсе вызывает раздражение. Однако от друзей я слышала, что у скульптора есть интересные работы. Собственно это и стало поводом заглянуть в галерею.
Друзья не обманули, я увидела ряд экспонатов, которые мне понравились.
Галерея довольно большая и ходила я здесь больше часа. К примеру, я долго рассматривала панно с головой льва, опавшими листьями и золотыми стрекозами. На мой взгляд, очень философская работа.
Или вот, этот портрет Иосифа Бродского. Листы бумаги, как крылья за спиной.
Впрочем, в рамках короткого рассказа, я не смогу показать все то, что, на мой взгляд, достойно внимания.
Я очень жалею, что не воспользовалась случаем и не расспросила Зураба Константиновича об идеях и смыслах, некоторых его работ. А ведь у меня была такая возможность. Скульптор сидел на скамеечке, и, судя по всему, готов был пообщаться.
Если честно, я постеснялась. Мне было как-то неловко приставать с расспросами к пожилому человеку, отдыхающему у себя на даче.
После знакомства с музеем на даче Церетели, я передумала заглядывать в галерею Евгения Евтушенко.
В ней, безусловно, было что посмотреть, но на это ушло бы не меньше часа, а мне крайне не хотелось по пути домой угодить пробку, к тому же впереди было еще несколько интересных мест, которые я хотела увидеть.
Следующим пунктом моей программы был Дом творчества писателей «Переделкино» (адрес: ул. Погодина д. 1). Но прежде, чем отправиться туда я решила взглянуть на реку Сетунь, на которой в 17 веке была судоремонтная верфь.
Ничто здесь не напоминало о том славном времени. За века река сильно обмелела и теперь о судоходстве не может быть и речи. Судя по всему, она теперь интересна только рыбакам.
От разочаровавшей меня реки я поехала к Дому творчества. Здесь нет музея. Как и в прошлые годы это место выполняет функции гостиницы.
Когда-то в Доме творчества останавливались писатели и поэты. Они гуляли по парку, встречались с друзьями, и. напитавшись вдохновением, разъезжались по домам.
Сейчас писатели не жалуют это место. Впрочем, и обычные люди не проявляют к нему интерес.
Атмосфера творчества отсюда улетучилась. Дом в окружении неухоженного парка выглядит потерянным.
Единственное, что меня здесь порадовало — это пионы. Чудесный запах окутал меня, как только я вошла в парк. Сначала он был едва уловим, но по мере приближения к главному корпусу он становился все более явственным. Он почему-то вселил надежду на возрождение Дома творчества.
Если будет интересно, об этой достопримечательности Переделкино можно почитать здесь: http://www.peredelkino-land.ru/pages/dom_tvorchestva_pisatelej
Мой визит в Писательский городок подходил к концу. Из намеченного оставалась только усадьба Лукино, где сейчас находится летняя резиденция Патриарха Московского и всея Руси (адрес: 7-я улица Лазенки д. 42).
В 1952 г. правительство СССР подарило эту усадьбу Православной церкви. С этого момента Лукино получило статус резиденции Патриарха.
В гости к отцу церкви, конечно, простых смертных не пускают, но и вокруг его дачи есть на что посмотреть.
Самая старая постройка, которую можно увидеть — церковь Преображения Господня. За годы существования ее несколько раз перестраивали. Последний раз это было сделано в конце 19 века при М. Л. Боде — Колычеве.
Надо сказать, что в его бытность усадьба Лукино была полностью отстроена в модном тогда псевдорусском стиле. Примером того, как выглядел комплекс как раз и является Преображенская церковь.
После революции все здесь пришло в упадок. По свидетельству очевидцев, когда усадьбу передавали Патриархии, от нее мало что осталось. О том, что из прежних построек восстановили и как все выглядит сейчас, сведений у меня, увы, нет. Через забор мне удалось увидеть только крыши новодельного здания.
Кроме Преображенской церкви, на прилегающей к резиденции территории, есть очень необычный Собор святого князя Игоря Черниговского и Киевского. Он появился недавно, в 2012 г. В первый момент я решила, что он сделан из фарфора. Собор показался мне слишком ярким, но потом глаз привык.
Внутри храм очень светлый. Находясь в нем, возникает ощущение праздника. Мне, лично, очень понравилось.
Резиденция Патриарха, была завершающим аккордом моей воскресной поездки.
В заключение хочу сказать несколько слов еще об одном месте, в которое я не поехала. Это дача Левинсона, расположенная по адресу: Чоботовский проезд, д.4.
Там находится деревянный дом, построенный Ф. О. Шехтелем. Специалисты считают, что с этого здания началась национально-романтическая тема в русском модерне.
Просто приехать и увидеть дачу Левинсона невозможно. Чтобы побывать там, надо заказать экскурсию в Москомнаследии.
Вот как выглядит этот удивительный дом (фото из Интернета).
Обратите внимание, этот дом во многом напоминает здание Ярославского вокзала.