Овсень что это такое
Овсень
Овсе́нь (авсе́нь, овесень, баусень, таусень) — 1) По мнению В. Даля, народный праздник у восточных славян, вероятно, первый день весны, 1 марта, которым прежде начинался год. Название перенесено на Новый год и на Васильев вечер, канун Нового года.
2) Ключевой термин, относящийся к рус. новогоднему обходному обряду (разновидность колядования); служит для обозначения следующих понятий:
• песня, исполняемая во время хождения по домам;
• обходный обряд и его участии или дар за овсеньканье;
• канун Нового года или сам новогодний праздник.
Содержание
Территория распространения
Территория распространения обозначенных терминов (а также их вариантов: авсенька, усень, тусень, таусень, баусень и др.) — р-ны Поволжья, средних и некоторых южных областей России (Тверская Ярославская, Московская, Тульская, Рязанская, Нижегородская, Оренбургская, частично — Воронежская, Белгородская и Курская).
Основное значение слова
Основное значение слова овсень — величалъно-поздравительная святочная песня. Название дано по типовому рефрену: «Ой, овсень, ой овсень!», «Авсень, авсень!», «Бай, авсень!», «Таусень, таусень!», «Та-аосин!» и т. п. Овсеневые песни практически ни чем не отличаются от среднерус. колядок, кроме припева (и факта их приуроченности к кануну Нового года). Одни и те же песни исполняемые на Рождество, могли именоваться колядками, a в канун Нового года — авсенями. Тексты со сдвоенным рефреном («Ой авсень, ой коляда!») встречались как в рождественском, так и в новогоднем песенном цикле.
Особенности песен-овсеней
Одна из особенностей исполнения песен-овсеней — форсированный звук, громкий крик. По некоторым свидетельствам, усень — не песня, усень кричат (Розов, рукоп.). При обращении к хозяевам дома участники обхода обычно спрашивали разрешения: «Авсень кликать?», «Можно ли овсень кликать?», а те отвечали: «Кличьтя!» Это же выражение зафиксировано в церковных источниках XVII в., осуждавших московский обычай «в навечери Рождества Христова кликать коледы и усени».
Если русские колядки обычно имеют вид обобщенных величаний, адресованных всей семье в целом, то овсеневые песни часто исполнялись индивидуально, каждому члену семьи в отдельности. Ср. вступительную формулу, предваряющую пение: «Тетка, кому усенькать?» или «Кричать ли усеньку? Кого величать?». Иногда хозяева заказывали посетителям конкретную песню из общеизвестного местного репертуара овсенсй: «Бабушка с дедушкой, аусеньки скричать ли?» — «Кричи!» — «Кому?» — «Соньке! Кóсу!» В Кадомском р-не Рязанской обл. овсени-величания для девушек назывались «коса», а для парней — «кудри». Например: «А ты уж Сонюшка честна, / С отцом, с матерью росла, / Косу русу заплела. » В нижегородском обряде девушкам пели: «Как по мосту шла-прошла девица»; парням — «Не весел сокол по полю воздвигается»; молодожёнам — «Как у месяца золотые рога»; старикам — «Уродися, уродися у хозяина рожь».
Наиболее значимые (призванные обеспечить благополучие дому и семье) овсени исполнялись хозяину и его старшим сыновьям. Содержание их во многом совпадает с традиционными мотивами рус. колядок: «строительство моста, по которому предстоит ехать овсеню или Новому году»; «три терема во дворе хозяина: в одном из них сам хозяин, как ясен месяц, во втором — хозяйка, как солнышко, в третьем — их детушки, как часты звездушки»; «кликальщики овсеня ходят по проулочкам в поисках хозяйского двора»; «хозяина дома нету: поехал ток мести, рожь молотить, сына женить» и т. п. В зачинах этих величаний часто выступает персонифицированный Овсень как активно действующий персонаж, который «идёт по дорожке, находит железце, делает топорочек, мостит мосточек», «сам едет по мосту, ходит-ищет двор хозяина» и т. п.
В цикле овсенсвых песен, кроме величаний, фигурировали и особые кумулятивные тексты вопросно-ответной структуры, содержание которых не связано с поздравительной темой. Ср., например:
«Таусень дуда,
Ты где была?
Коней пасла.
Что выпасла?
Коня в седле,
В золотой узде.
А где кони?
За воротами стоят.
Где ворота?
Водой снесло.
Где вода?
Быки выпили.
Где быки?
За горы ушли. » и т.п.
22 сентября Секреты славянского праздника Овсень
Закончилось короткое северное лето, да не будем сожалеть о том. Весна красна, да голодна, осень дождлива да сыта! Вот славянский праздник Овсень скоро придет, посреди золотой осени, в день солнечного перелома. Время подготовиться к нему пока есть. Знаете ли, какие обряды существовали на Овсень, как весело встречали осенний праздник славян?
Овсень – это праздник осени. Когда урожай собран да убирается в погреба, освобождаются селяне от летних работ, радуются тому, что лето плодородным выдалось, значит, зима сытой будет. Нынешним горожанам тоже стоит вспомнить Овсеня, славянского Бога, дарующего «урожай» во многих начинаниях, прокладывающего путь в радостное будущее.
Овсень – Бог Осеннего Солнца
Много имен у Бога Осеннего Солнца, вступающего в права на осеннее равноденствие. Зовут его Овсень, Таусень, Авсень, Святовид. Под разными именами скрывается одна суть. Бог Осеннего Солнца открывает людям дорогу в будущее. Некоторые связывают Овсеня и с началом нового года, считая, что исчисляется он с осени. Когда закончились летние работы и собран урожай, видны результаты своего труда, настает пора для веселых празднований и планов на будущее. Поговорка северная есть: осень – перемен восемь. Говорят про осеннюю погоду переменчивую, а выходит – про будущее, мост в которое построил Овсень.
Нынче Осеннее равноденствие наступит 22 сентября. День будний, не всем удобно праздник справлять. Можно сделать это так, как поступали наши предки – праздновать Овсень целую неделю, в любой день. В старину чем богаче вышел урожай, тем дольше и хлебосольней встречали праздник славян Овсень. Сказывают на Севере: осенью и у кошки пиры. На праздник Овсень гостей много приглашали.
Хранители знаний о традициях
Коли хотите узнать больше о родных традициях, ощутить дух веселых древнеславянских праздников, такие книги стоит всей семьей читать! Будут они интересны и взрослым, и детям. Даже подростки, которые раньше не любили книги, волшебные былички читают с удовольствием!
Начинался он так: пока родители подсчитывали урожай, готовили кушанье для многочисленных гостей, дети бежали по деревне, заглядывали в избы родственников да приглашали их на праздник. Ладно, коли гости могут отплатить хозяевам за угощение, пригласить их за стол в ответ. От того богатство каждой семьи умножается. Ближайших родственников, особенно молодых зятьев, приглашали даже если жили они бедно и ответить на угощение не могли. Так и принимали гостей сперва у себя, через день в ответ гостевали.
Как привлечь удачу и богатство осенью?
Коли спросят вас: «Бог чего славянский Овсень?» – знайте, что он Бог и Осеннего Солнца, и Бог, прокладывающий мосты в будущее. Потому в особых обрядах обращались к Овсеню, чтобы следующее лето вышло ещё более урожайным, чем прошедшее, чтобы суровую зиму удалось пережить легко.
Когда закончится Овсень, начинали конопатить избы на зиму, «закармливали» домашнюю скотину. Всей семьей выносили корове-кормилице «пожинальник» – сноп из последних колосьев. На жатве его сплетали в «бороду», сжинали последним, украшали и хранили дома. Как закончатся веселые гуляния на Овсень, можно отдать «пожинальник» домашним животным, чтобы зимой им сытно жилось.
Женщины после праздника делали из свежего зерна куколок-крупеничек, приносящих богатство в семью, да кукол-успешниц, помогающих в любом начинании. К осенним же свадьбам делали и кукол-неразлучников, чтобы молодые шли по жизни рука об руку в любви.
Как сегодня отпраздновать Овсень?
Традиции осеннего праздника – деревенские, нам, городским жителям, не всегда близки и понятны. Всё же можно Овсень отпраздновать в городе: сходить семьей на осеннюю ярмарку, приготовить праздничный ужин, пригласить друзей и родных, когда закончится веселая суета праздника, сделать своими руками кукол крупеничку и успешницу, зовущих в дом удачу об руку с богатством.
У нас же, в «Северной сказке» найдутся к празднику и Чуры славянских Солнечных Богов, которые будут напоминать вам о вращении Коло Сварога, движении солнца, да волшебных традиционных славянских праздниках.
Хлебосольных вам праздников, ласковой осени!
Славянский бог Авсень (Овсень)
В современных работах по мифологии часто можно встретить информацию о том, что у древних славян был солнечный бог Авсень (Овсень). Отсюда и произошло название времени года.
Однако в этнографических исследованиях прошлых веков упоминаний о боге осеннего солнца почти не встречается, упоминается только, что «Авсень» или «Овсень» – это олицетворение нового года. Так, в грамоте царя Алексея Михайловича от 1649 года есть упоминание о том, что в декабрьские гуляния «кликали многие люди Каледу и Усень».
Некоторые мифологи старой школы считают, что наши современники исказили смысл понятия «Авсень», превратив его в осеннего бога, и исторически его следует понимать только как брата Коляды, как божество святочных гуляний.
Заставляет задуматься тот факт, что древние славяне отсчитывали новый год с 1 сентября. Сегодня некоторые источники, ссылаясь на народные предания, «овсень» трактуют как октябрь, а «овсенич» — как ноябрь. Мнений множество.
Разницу в понимании термина можно объяснить недостаточной изученностью славянских божеств, географической разбросанностью славянских племен. На всей территории Евразии – у восточноевропейских славян, у жителей древней Индии, у литовских, сербских, польских и других славянских племен — существовало божество Овсень, Усинь. Были некоторые отличия в произношении, в соответствии времени года и толковании, но общий смысл один – это бог плодородия, урожая, овса.
Кто это и бог чего в славянской мифологии?
Славянский бог Авсень – это мифический сын Даждьбога и Майи Златогорки, брат бога зимнего солнца Коляды. Другое его имя – Световит или Святовит. Это имя свидетельствует о большой жизненной мудрости, свет несущей.
С наступлением осени люди вели счет собранному урожаю, делали запасы на зиму и праздновали окончание летних работ. В день осеннего равноденствия 22 сентября как раз почитали бога осеннего солнца Авсеня.
Он считался покровителем лошадей, тучных пастбищ, здоровья скота, подателем хлеба. Овес, как и другие злаковые, запасали на зиму. Овсом, как символом плодородия и довольства, осыпали молодоженов, желая им благополучия и достатка в семье. Авсеня благодарили и обращались за благословением и помощью в сборе урожая на следующий год.
Также его почитали как бога перемен, границ, смены времен года. Есть сведения, что его считали и божеством пастухов. У прибалтийских славян до сих пор Усинь – это бог пчел и лошадей.
Как выглядит?
Изображали Авсеня как взрослого мужчину или мудрого старика, почтенного, довольного. Лучи солнца могли обрамлять его светлый лик.
Он, как и солнечный год, постепенно терял силы ко дню зимнего солнцестояния, чтобы после длинной ночи возродиться вновь в образе своего молодого брата Коляды.
Часто в описании присутствует конь, колесница. Авсень управлял колесницей, в которой по небу ехал его младший брат Коляда. Иногда иллюстрация могла содержать изображение коровы, козы. В руках бога зачастую рисовали сноп как символ богатого урожая.
За что отвечает?
Есть у Авсеня свои функции. Он отвечает за помощь крестьянам в сборе урожая, помогает организовать запасы, заготовки к зиме, завершить к холодам все домашние дела.
А когда у людей все дела закончены, урожай подсчитан и разложен в закрома, тут приходит пора и новые планы обдумать. Тогда Авсень помощь оказывает в начале нового жизненного движения, в устранении препятствий, наведении мостов и переправ, в достижении будущей цели.
В преданиях есть строки о том, что Майя – Златогорка послала Овсеня мостить мосты троим ездить, и пошел он по дорожке, нашел топор, срубил сосну, настелил мостик…
Атрибуты
Один из главных атрибутов бога осеннего солнца – конь.
Авсеня изображали верхом на коне либо в колеснице с уздой в руках. В декабрьских святочных песнях Авсеня прославляли, катая его (ряженого) на свинье, козле.
Олицетворяя богатый урожай, плодородие, полные амбары, бог держал толстый сноп в руках. В праздники, при чествовании покровителя урожая, хозяев избы, гостей либо молодоженов посыпали овсом.
Овес в закромах – признак достатка. Овес – один из атрибутов Овсеня.
Другой атрибут бога осеннего солнца – журавль.
Своим прилетом он напоминал славянам о посевной поре, о главной цели земляных работ, а осенним кличем – о заботах по хозяйству и наступлении скорых холодов.
Как проявлялся для славян?
Для древних славян, живущих земледелием, погодные условия играли огромную роль. Любые проявления непогоды предки связывали с высшим творением, с гневом богов.
В дни уборки урожая Авсеня вспоминали и на помощь призывали. Но если портилась погода, люди знали: то – Авсень мосты наводит да почву готовит, нечисть с пути убирает.
Если видели журавлей в небе – то Авсень знак подает, то к земляным работам, то к скорым холодам. Поэтому в праздники бога урожая всегда благодарили, задабривали, чтобы благосклонность от него получить.
Имена
Существует множество вариантов произношений и толкований слова: Авсень, Овсинь, Таусень, Усинь, Баусень… Этимологи, этнографы, мифологи на предмет его значения исследовали сохранившиеся исторические источники, народное творчество, языки близких народов.
Слово «усинь» обнаружили в Изборнике Святослава 1073 года, «Усень» и «Таусень» – в грамотах и письмах русских правителей, в географических названиях разных территорий от Сибири до Западной Европы, «овсень» – в старых этнографических работах русских ученых, непосредственно в славянском фольклоре.
У потомков прибалтийских племен Усинь почитаем до нашего времени, слово присутствует в народных верованиях. Кроме того, этимологи проводят аналогии с белорусским полевым духом Жиценем (жито – овес). В Тамбовской и Рязанской губерниях Авсень, Говсень, Овсень – это время кануна нового года.
Из словаря Даля известно, что Таусень – это вечер накануне нового года, а таусенные песни – это колядки.
Также существует версия, что указанное слово имеет корни от древнерусского «усинь» – синева или «сень» – свет. Январь, к примеру, раньше называли «просинец». С приходом Авсеня менялся свет, светлая часть времени суток.
Мифы и легенды
Сегодня некоторые славянские мифы об Авсене толкуют согласно писаниям «Велесовой книги» («дощьки Изенбека»), состоящей из табличек с надписями и обнаруженной в разграбленной княжеской усадьбе во время гражданской войны. Этим сведениям не советуют доверять российские академики, подозревая в фальсификации.
Другой источник – «Золотая книга Коляды», сборник преданий, также отрицаемая учеными мужами Академии наук. Но истории об Авсене (Овсене) из этих книг поддержаны неоязычниками, сторонниками возрождения древнеславянской культуры.
Все сюжетные линии преданий, легенд, дошедших до наших дней, сводятся к одному: история любви Майи Златогорки и Даждьбога закончилась рождением двух мальчиков – богов в пещере Сарачинских гор. Их назвали Авсень и Коляда.
Мальчики росли очень быстро, не по дням, а по часам. Послала Златогорка Овсеня мосты мостить для троих. Пошел он по дороге, нашел топорик. Срубил сосну, настелил мост, чтобы трое проехали – Даждьбог, Коляда и бог Крышень.
Чем знаменит бог Велес и кому он покровительствует?
Кому покровительствует?
Астрологи считают, что свое покровительство Авсень дарует всем людям, рожденным с 22 сентября до 22 декабря.
А тех, кто просит у него защиты и благосклонности, бог осеннего солнца может оградить от:
Почитают Авсеня как своего заступника, строители мостов, переправ, составители карт и путей прохода, проводники через границы, лодочники и паромщики. Он оказывает свою поддержку людям, схожим с ним характером: дружелюбным, незлобивым, приятным в общении, заботливым по отношению к родственникам и друзьям.
Общение с богом Авсенем
Бога плодородия и урожая предки призывали, когда нужна была помощь по хозяйству в семье и в роду при осенних работах. Когда нуждались в укреплении родственных отношений, когда удачу и счастье заманивали, а также когда гадали на прошлое и будущее и призывали через магию к благосклонности.
Общение происходило через:
Капища
Капища Авсеня устраивались в особом месте для произношения молитв и проведения ритуалов. Есть сведения о наличии капищ в Курской, Псковской и Воронежской областях.
Часто это было простое крепкое дерево на границе леса и поля, сосна или ель. На дереве делали зарубки, подвязывали молитвенные ленты.
У восточноевропейских славян существовали особые жертвенные алтари бога Усиня. Обычно это были древесные пни, к которым в специальное время – Усинев день – приносили продукты как подношение. Были даже особые рецепты для приготовления угощения богу, в основном оно состояло из петушиных потрохов и свиных ножек.
Ритуалы
Сохранились некоторые сведения о ритуалах, проводимых в Усинев день.
Один из них – это жертвенная трапеза, состоящая из вареных яиц, пирога с мясом свинины, варева из зарезанного в конюшне петуха. В некоторых областях особым образом готовили специальное блюдо – голову борова. Этнографами также зафиксированы приготовление Авсенего печенья с медом, наливание пива в огонь.
Существовал у древних славян и ритуал «открывания путей», подробности которого не сохранены, но додуманы неоязычниками: особое прохождение к ритуальному дереву, капищу как по сакральному пути, с молитвами.
У некоторых европейских славян до нашего времени соблюдается ритуал подношения богу жертвенного петуха в Усинев день. Птицу зарезают мужчины в специальном месте с соблюдением условий.
Обычно женщин к месту проведения ритуала в это время не пускают.
Даже если в хозяйстве всего один петух, то ему надрезают гребень на голове, каплями крови окропляют косяки в конюшне, овес, а затем птицу отпускают. Считается, что лошади, скот в хозяйстве от этого гораздо здоровее.
В дар богу Авсеню приносили то, что давала природа осенью – золотой кленовый лист, который бросали в костер, рябиновые гроздья, что вешали в избе да меж окон клали. С листвой в костре сгорали и дурные мысли, и неудачи, и обиды. То Авсень помогал, дары принимал, добром возвращал.
Чтобы задобрить бога урожая и плодородия, в праздничный день варили кашу. Для этого приносили из амбара крупу, затапливали печь. Горшок с кашей ставили в печь с поклонами и молитвами.
Дарами осеннему богу были те предметы и продукты, которые считали символом достатка, крепкого хозяйства.
Символика, обереги и амулеты
Символ славянского бога Авсеня – это так называемый «Таусень». Он представляет собой четыре двойные стрелы, обращенные в центр.
В целом получается очень интересная гармоничная фигура. Знак этот символизирует скрытую подсказку для всех, кто хочет свой жизненный выбор сделать, кто меж границ ходит, да с путем определиться не может.
Оберег, дающий защиту бога осеннего солнца, могут носить все люди любого возраста, статуса, состояния. Он подходит абсолютно всем и сохранит от дурного глаза, зависти или навета.
Амулет Авсеня более всего пригодится людям, ждущим покровительство бога осеннего солнца, его постоянную благосклонность. Трудолюбивым хозяевам амулет принесет достаток в дом, неспокойным характером – уверенность и постоянство, заблудшим в дорогах и в мыслях – верный путь укажет.
Праздники, посвященные богу Авсеню
Память и традиция многочисленных славянских племен хранят самобытный календарь Авсеня – Усеня.
В нем отмечены даты:
Чтобы понять в какой гармонии с природой и богами жили наши древние предки, надо прикоснуться к древним знаниям, ведать их помыслы, традиции, верования. Как все ладно и складно было в родах, семьях, в селениях, так многим из нас и неведомо.
Множество обрядов, обычаев, знаний о народном календаре, о приметах передавались от матери к дочери, от старших к младшим. Залогом благополучия рода были соблюдение всех неписанных правил, самобытной культуры и почитание богов. А в те семьи, где люди трудились, были бодры духом и щедры, являлся бог осеннего солнца Авсень, принося богатые урожаи и наводя скорые переправы к процветанию, плодородию и счастью.
Святочный Авсень (Усень) — образ Солнца
Фаминцын Александр Сергеевич. Божества древних славян. IV. Система славянской мифологии. А. БОЖЕСТВА НЕБЕСНЫЕ. 3. Олицетворения солнца у восточных славян.
Святочный Авсень (Усень) — образ Солнца.
В грамоте царя Алексея Михайловича 1649 г., направленной против святочных игрищ, называемых в грамоте «сборищами бесовскими», читаем: «В навечерие Рождества Христова (в Москве) кликали многие люди Каледу и Усень». [Сахаров. Сказания русского народа. II. VII, 99]. В другом памятнике от того же года «Память верхотурского воеводы Всеволожского» упоминается не Усень, а Таусень. [Доп. к акт. ист. I, 125]. В Муромском уезде, в святочных песнях также припевали: «Коляда Таусень». [Сахаров. Сказания русского народа. II. VII, 74].
Припев этот соответствует общеупотребительному припеву «Коляда Овсень» и, вероятно, произошёл из слития старинного названия «Усень» с союзом «та», означающим и: «Коляда та Усень», а затем, когда утратилось первоначальное значение Усеня, имя это удержалось в искаженной форме Таусень. В дополнении к Судебнику читаем о запрещении сходиться на мирские игрища: «Коледы бы и Овсеня… не кликали». Мы увидим далее, что слово это в форме Усинь было известно на Руси уже в XI столетии и в том же самом виде до сих пор живёт в устах латышей. Усень (Таусень) несомненно то же, что наш современный ABСЕНЬ, встречающийся в святочных песнях под разными названиями: Авсень, Овсень, Говсень, Тоусень, Баусим и т.п.
Именем «Авсень», «Овсень», «Говсень» в Рязанской и Тамбовской губерниях называется праздник кануна нового года. [Оп. в.-русс. обл. слов. см.: «Авсень». – Доп. к обл. слов. См.: «Говсень»]
Авсень ныне есть не что иное, как святочный, точнее новогодний козел или коза, представитель возрождающегося весеннего солнца, подателя плодородия: его водят по селу на святках, подобно тому, как в древние времена водили козла при чествовании Диониса. Козёл в торжестве в честь Диониса носил на себе виноград и смоквы, наши же новогодние «посыпальщики», ныне обыкновенно являющиеся уже без козла, приносят и рассыпают по полу хаты хлебные зёрна. Впрочем, в Малой Руси иногда ещё один из посыпальщиков бывает наряжен козой. Овсень, по словам святочных песен, ходит, гуляет по весёлым теремам, он торжественно въезжает вместе с новым годом:
Ой Овсень! Ой Овсень!
Походи, погуляй
По святым вечерам,
По веселым теремам.
Ой Овсень! Ой Овсень!
Посмотри, погляди,
Ты взойди, посети
К Филимону на двор…
…Бояре,
Сосну срубили,
Дощечки пилили,
Мосточки мостили,
Сукном устилали,
Гвоздьми убивали.
Ой Овсень! Ой Овсень!
Кому ж, кому ехать
По тому мосточку?
Ехать там Овсеню
Да новому году. [Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. II, 111].
В Рязанской губернии хозяин дома, услышав под окном, накануне нового года, голоса колядовщиков, поющих «авсеневые» песни, открывает окно и приглашает их в дом следующими словами: «Милости просим, милости просим, мы ради Овсеню, гостю жданому». [Макаров. Русские предания. I, 51].
Во Владимирской губ. накануне нового года поют:
Ой, Овсень, ой, Овсень!
– Чего козёл хочет?
«Долотичка ищет».
– На что ему додотичко?
«Косу долбити»… [Владим. Губ. Вед. 1860. № 8]
В Рязанской и соседних с нею губерниях девушки и парни, колядуя накануне нового года, поют в честь Авсеня песни, из которых заключительная обращается прямо к виновнику торжества и начинает так:
Ах, бяшка, барашка,
Ты козья бородка,
Весенняя шерстка…[Вест. Евр. 1827. V, 41]
Или: Ах бяшка, ты бяшка, ты козья бородка,
Кудрявая шерстка, пуховая спинка!
Люди, люли!
Ты подай нам, бяшка, на песни кусочек!
Не малый, не больший, с коровий носочек.
Люли, люли!…[Макаров. Русские предания. I, 51.]
В приведенных «авсеневых» песнях уже прямо идёт речь о козле, о барашке и козьей бородке, о весенней шерстке, о козле и козе – представителях весеннего плодородия. Мысль эта окончательно подтверждается следующими отрывками из белорусской и малорусской песен, коими сопровождается шествие со святочной козой, наряженным козою парнем:
Белорусс.:
Где Коза тупою (ступою),
Там жито хупою (купою);
Где коза рогом,
Там жито стогом;
Где коза ходит,
Там жито родит…[Безсонов. Белорусские народные песни I, 83]
Де Коза туп, туп,
Там жита семь куп;
Де коза рогом,
Там жито стогом;
Де коза хвостом,
Там жито кустом…[Труды этн.-ст. экс. III, 265]
Песни эти очень сходны с приведенным выше белорусским гимном в честь Ярила: «А гдзеж ион (Ярило) нагою – там жито капою, – А гдзеж ион ни зырне, – там колас зацьвице»; напоминают они и известную новогоднюю песню: «Шов Илья на Василия – в его пужечка (плеть) житяночка, – куда ею махнеть, там жито ростёть». В некоторых колядках является сам Бог и приносит обильные дары: «жито густее, коренистее, стеблистее, колосистее, ядренистее, из колосочка – жита мисочка, а з снопочка – три з верхом бочки», – или обещает: «вродити сто кип жита».[Труды этн.-ст. экс. III, 452; 385.]. 
Святочный Тур и святочный козёл или коза — Авсень, имеют сходное, почти тождественное значение. Это подтверждается, независимо от однородности смысла обоих святочных обрядов, самих по себе, ещё и теми приёмами, с которыми вожаки этих зверей или изображающих их ряженых парней, вводят их к хозяину дома, высказывая ему добрые пожелания по случаю наступающего нового года: и тура, и козу заставляют кланяться хозяину дома и приветствовать его: «Ой, Type, Type! небоже, – обращаются к бычку, – ой обернися тай поклонися!…» К козе же поют так: «Гогого козынька, – гогого сера, – гогого бела, – ой разходися, – развеселися, – ой поклонися. » Раскланявшись и расшаркавшись перед «господарем», коза или козёл желает ему:
Щоб сему господину и коровки були,
И неврочливии, и молочливии,
И овес самосий, и ячмень колосий… [Труды этн.-ст. экс. III, 266]
Этрусский бог солнца Усил на колеснице
В средней полосе России, где овес составляет один из самых распространенных хлебов, новогодние посыпальщики — калядовщики преимущественно рассыпают овес по хатам, – вероятно, в связи с этим обычаем и воспеваемый при этом Авсень в устах народа превратился в Овсеня; форма этого названия представляет разительную аналогию с именем полевого житного духа – белорусского Жыценя или Житеня (жито = овёс). Овсень в таком случае получает как бы значение «овсяного духа» или «демона», как жыцень – дух житный.
В предыдущей характеристике чествуемого в некоторых великорусских губерниях, на святках, божества, эмблемою которого служит святочный козел или коза, я имел в виду современного Авсеня или Овсеня. Но очень может быть, и даже весьма вероятно, что современный Овсень есть только отчасти померкший, сузившийся в новейшем народном представлении образ древнего, более общего, более широкого представления солнечного божества. На это указывают, впрочем, уже и самые авсеневые песни. В одной из них Овсень выезжает на свинье:
На чём ему ехати?
На сивинькой свинке.
Чем погоняти?
Живым поросёнком... [Терещенко. Быт русского народа. VII, 118].
Вариант этой песни замещает Овсеня, приезжающего накануне Васильева дня, самим Василием:
...Василию ездить. Таусинь!
На чем ему ездить? Таусинь!
На сивинькой свинке. Таусинь!
Чем её погонять-то? Таусинь!
Цуцким поросёнком. Таусинь!
А чем ему взнуздать-то? Таусинь!
Жирною кишкою. Таусинь! [Шейн. Русские народные песни I, 369]
Выше я упомянул о включении кабана (свиньи) в культ солнца, находящемся в связи с древней иранской легендой о божественном витязе Верефрагне, открывавшем, в образе кабана, проезд бога солнца Митры.
Сказание о вещем вепре, в случае грозившего междоусобия появлявшемся из морских волн, было связано с Ретрским святилищем, где первенствовал бог солнца Сварожич. Существующее у чехов поверье о появлении накануне Рождества золотого поросёнка на небе, [Hanuš. Bajesl. Kal.11] Повсеместно распространенный между славянами обычай бить свиней на Рождество, у сербов обрядный поросёнок, приготовляемый к Рождеству, называется «божура» или «божурица», постоянное упоминание, вследствие того, в песнях русских колядовщиков о кишках и колбасах, – всё это указывает на то, что в вышеприведенной авсеневой и других подобных ей песнях, «сивинькая свинка», поросенок, кишка и т.п. имеют не случайное, а совершенно определенное мифологическо-обрядное значение.
Замечу, что святой Василий, также не случайно заместивший Авсеня в вышеприведенной песне, считается народом покровителем свиней. Авсень, едущий на свинке, вместе с тем, получает сходство со скандинавским солнечным богом Фрейром, который ездит на золотом вепре, Gullinbursti. Золотая щетина этого вепря озаряла ночь дневным светом, он мчался с быстротою коня, увлекая за собой колесницу солнечного бога. К культу Фрейра принадлежали жертвоприношения вепрей, заменявшиеся приготовлением печений в образе вепря. [Grimm. Deut. Myth. 176. – Wolf. Beitr. z. Deut. Myth. I, 104; II, 407].
Небезынтересно исследовать, как понимали у нас на Руси в старину упоминаемого вышеприведенными памятниками Усеня, очевидно тождественного с Овсенем, – Усеня, которого, как несомненно свидетельствуют эти памятники, призывали и чествовали на святках, подобно тому, как величают современного Авсеня или Овсеня. Прямых указаний на то, что такое был Усень, мы не имеем, но весьма поучительным материалом для разрешения вопроса о значении Усеня могут служить латышские обряды, народные песни и поговорки, в которых очень часто упоминается имя бога Усиня.
Усинь у латышей празднуется в день святого Георгия — 23 апреля; сам праздник, по смыслу вполне соответствующий дню величания новогоднего Авсеня, так как день св. Георгия образует начало сельскохозяйственного года, – носит название Усинева дня = Uhsina deena. По имени Усиня названы в разных местах, заселённых ныне латышами, торги, горы, корчмы — Uhsina tirgus, Uhsina kalns, Uhsina kroghs… Ныне Усинь признаётся латышами за бога-покровителя пчёл и лошадей.
До начала нынешнего столетия соблюдался сохранившийся из древнего культа этого бога обычай, снаряжать утром в Усинев день жертвенную трапезу, в которой принимали участие исключительно лица, принадлежавшие к соответствующему двору. Необходимую принадлежность этой трапезы составлял петух, зарезанный в конюшне. 
Обряд этот совершался так: рано утром в Усинев день мужчины приносили в конюшню петуха, обносили его кругом каждой лошади и затем убивали под яслями, а кровью его обрызгивали косяк двери конюшни. Мясо петуха варили и съедали без участия женщин. В тех дворах, где имелся только один петух, отказывались поневоле от торжественной жертвенной трапезы, но окропление кровью петуха считалось необходимым. Делали острым ножом надрез в гребне петуха и истекающими из него каплями крови частью – окропляли дверной косяк в конюшне, частью – овес, лежавший в яслях. Затем петуха отпускали на волю. Иногда жертвенного петуха резали не в конюшне, а в кухне под очагом, изливая кровь его на пылающий очаг. От пива, приготовлявшегося к Усиневу дню, в некоторых местах, прежде чем приступить к питию его, делалось троекратное возлияние в огонь, после чего брали с очага самый раскаленный камень и выбрасывали его со словами: «Пусть у завистника глаза сгорят».
Ночью в первый раз выгоняли лошадей на пастбище, там зажигали огонь и угощались мясом, пивом и яйцами. Для каждой лошади отмечали особое яйцо. Если яйцо трескалось во время варки, то это служило предзнаменованием, что соответствующему коню в наступающем году грозит несчастье. Затем приготовлялся пирог и съедался вместе с мясом и пивом. К этой трапезе уже допускались и женщины и дети, но мужчины одни приготовляли кушанья. Когда стол был готов, старшина произносил обыкновенную предобеденную молитву, а вслед за тем обращался к Усиню со словами: «Пусть дедушка — wezais tehws — Усинь защитит наших коней и охранит их от всякого несчастия, от волков, болезней...» После еды произносили: «Итак, пусть батюшка Усинь защитит лошадей; теперь ведь ночной сторож — Усинь дома». Этими словами ему как бы посвящались лошади на целый год. Когда в день святого Михаила или св. Мартина прекращался выгон лошадей, опять приносился в жертву петух. Кровью петуха окропляли овес в яслях или чертили крест на дверях конюшни. По слухам, в одном дворе близ Праулена до сих пор ещё приносятся жертвы Усиню. Одна старушка из этого двора, по слухам, ещё недавно выразилась так: «Говорите что хотите, а с тех пор как опять стали приносить жертвы Усиню, скот и лошади гораздо здоровее, чем прежде». 
В некоторых местах, например, в Зесвегенском приходе, существовали ещё особые жертвенные алтари Усиня, таковыми служили обыкновенно древесные пни, куда ежегодно в Усинев день приносили Усиню пищу и питие, состоявшие из мяса, хлеба и пива. Пастор Аунинг, у которого заимствованы сведения наши об Усине [Auning. Was ist Uhszing?], сообщил рецепт, по которому некоторыми приготовлялось угощение для Усиня: оно состояло из желудка, сердца, головы и ног петуха и печени, легких, языка и ног свиньи.
В коллекции приведенных Аунингом латышских песен, в которых упоминается бог Усинь, он представляется:
1) В виде доброго гения, которому подобает самое почётное место за столом, которого величают богатым, сильным и прекрасным:
а) Усинь сидит у забора,
Ожидая, что его позовут в дом:
«Взойди, Усинь, в дом,
Садись за стол на первое место!« (№ 1)
б) Усинь высоко поднимается
Позади моей конюшни:
«Взойди, Усинь, в дом,
Садись за стол на первое место!» (№ 13)
«Пришёл богатый Усинь», – говорится в песне № 22. Точно так в одном заговоре обращаются к Усиню со словами: «Ах ты богатый Усинь!» Другой заговор начинается так: «Ах ты сильный конский Усинь». [Мат. по этн. Лат.: Загов. №№ 656, 643. Здесь латышский бог называется не Усинь, а Узинь.]. «О, Усинь, прекрасный муж!» – восклицают в песне № 8.
2) Как олицетворение весны: он приносит зелень на луга, он называется кормильцем лошадей и противопоставляется св. Мартину или св. Михаилу, представителям осени:
в) Прийди, Усинь, прийди, Усинь,
Долго мы тебя ожидали:
Кони ждут зеленой травы,
Парни весёлых песен. (№ 15)
г) Прийди, Усинь, прийди Усинь!
Накорми моего конечка,
Чтобы он справился... (№ 16)
д) Усинь идёт, Усинь идёт,
Мартин идёт, ещё лучший:
Усинь приносит луг полный травы,
Мартин – закром полный ржи. (№ 3)
е) Усинь ехал через холм
На каменном коне.
Он принёс деревьям листья,
Земле – зелёный покров. (№ 39)
3) Как податель золотой росы, как согреватель мира, как всадник, скачущий на каменном коне по холмам и горам, или стоящий или сидящий на горе или холме, высоко поднимающийся, пляшущий и скачущий позади конюшни, возвращающийся через год:
ж)… В Усиневу ночь падает золотая роса,
В ней умываются барашки. (№ 26)
з) Наложим дров на воз,
Повезём их Усиню,
Чтобы он разложил большой огонь.
Чтобы он согрел мир… (№ 38)[681]
и) Усинь плясал, Усинь скакал
Позади моей конюшни… (№ 14).
(Достойно внимания, что, по замечанию Аунинга, слово «скакать» — lehkt служит у латышей постоянным термином для выражения восхода солнца.
й) Усинь стоит на горе, а Тенис в долине... (№ 37)
Или: Усинь сидит на холме... (№ 21)
к) Усинь гонит взмыленных коней,
Отыскивая ночных сторожей (табуна).
Ночные сторожа умные люди,
Они не спят на краю дороги (№ 18)
Они не спят на открытом месте, а где-нибудь в тени, куда не проникают лучи солнца. В вариантах этой песни, вместо Усиня стоит солнце, например: Солнце бежит кругом горы, Отыскивая ночных сторожей. Ночные сторожа умные люди, Они не спят на вершине горы. (Из сборн. Спрогиса стр. 285).
л) Усинь вернулся через год
Навестить своих детей… (№ 28)
4) Катящимся, очевидно, в смысле солнечного колеса:
м) Усинь пришёл,
Усинь прикатился,
Он повесил свой плащ
На воротный столб (то есть, осветил ворота). (№ 24).
5) Как отец вечерней и утренней зари или даже солнца и луны, – такой смысл, очевидно, имеют следующие две песни:
н) Усинь имеет двух сыновей
С красными головами (зори);
Одного он посылает в ночное (вечерняя заря),
Другого с плугом в поле ( рано утром = утренняя заря). (№ 41)
о) Усинь имел двух сыновей, ровесников:
Никто не видел, когда они родились,
Видели только, когда они странствовали:
Больший, когда я работал (днём – солнце)
Меньший, когда я спал (ночью – месяц). (№ 42)
В последней песне (№ 42) Усинь, солнечный бог, отождествляется с небесным богом, творцом небесных светил.
В песне № 37 изображена победа солнца над месяцем, в лице Усинева коня (солнца) и Тенисовой белой свиньи (месяца).
п) Усинь на горе, а Тенис в долине,
Хвалились друг перед другом:
Усинь хвалился (своими) гнедыми конями,
А Тенис своими белыми поросятами,
Тенис гнал свою белую свинью (месяц)
Прямо на вершину горы;
Усинь пошёл к нему навстречу
Желая с ним заговорить:
«Куда ты идёшь, чёрный кафтанчик (ночь),
С золотыми кольцами?»
«Иду к тебе, чтобы с тобой поспорить:
(Твой) конь разбил (мою) свинью».
Независимо от удержавшегося до новейшего времени обряда чествования Усиня жертвоприношением петуха – эмблемы восходящего солнца, прогоняющего сон и призывающего всю живую природу к новой деятельности и жизни, и яиц – эмблемы предстоящего развития и плодородия, – обрядов, оставивших глубокие следы в современных народных обычаях латышей, – о приношениях Усиню этих даров упоминается и во многих песнях, напр.:
р) Я зарезал Усиню петуха
С девятью хохлами,
Чтобы росла рожь, рос ячмень,
Чтобы круглы были лошадки. (№ 29)
с) Я зарезал Усиню петуха,
Бросил его под порог,
Чтобы кони так плясали,
Как петушок, умирая. (№ 32)
т) Я сшил Усиню кафтан
С девятью складками на спине,
Чтобы он в будущем году
Выхолил мне добрых коней. (№ 34)
у) Сегодня вечером, сегодня вечером
Поедемте, братцы, в ночное;
Принесём-те Усиню в жертву
Сотню яиц.
Жертвенные приношения Усиню и чествование его вознаграждаются, как видно, обилием хлебов, тучностью пастбищ, а главное – здоровьем и бодростью лошадей, которым специально покровительствует Усинь. Он называется иногда прямо «конским Усинем», главнейшая, обращенная к нему, молитва латыша заключается в словах: «Прийди, Усинь, накорми моего коня», «сохрани наших коней», «выхоли наших коней» и т.п., повторяющихся в разных песнях и обрядных изречениях.
В настоящее время, судя по свидетельствам писателей ближайших к нам столетий, до начала XVII века, Усинь обыкновенно признается богом-покровителем лошадей. Принимая, однако, во внимание, что языческие божества нередко считались покровителями тех животных, которые предпочтительно приносились им в жертву, можно сделать заключение, что Усиню в древнейшие времена приносились в жертву лошади. А этот факт, вместе с уцелевшим ещё обычаем закапать в честь Усиня петуха, в особенности же те разнообразные черты, которыми Усинь охарактеризован в вышеприведенных песнях, как божество световое, побивающее ночь, «катящееся», или скачущее по горам и холмам, согревающее мир, приносящее «золотую росу» и весеннее плодородие, производящее утреннюю и вечернюю зори, приводят нас к заключению, что Усинь в первоначальном, основном, древнейшем своем значении был божеством возрождающегося весеннего солнца.
Усинь сближается с германским Бальдером – Белбогом. Бальдер, по германскому сказанию, едет на коне, который ударом ноги об землю, вызывает из неё воду, в виде источника. [Wolf. Beitr. z. Deut. Myth. I, 134].
В приведенной выше песне Усинь приготовляет пиво в следе лошадки, – в сущности тот же мотив, лишь с замещением ключевой воды любимым напитком латышей, единственный из святых – пивом.
Изложенная характеристика Усиня проливает свет на русское божество, носящее почти тождественное название «Усень» или «Авсень», со всеми дальнейшими его вариантами, и в свою очередь пополняется важной характерной чертой русского Усеня – Авсеня: русское божество призывается и чествуется исключительно на святках, а именно накануне нового года, то есть при встрече возродившегося солнца. 
Имя Усеня увековечилось и в нескольких географических названиях на далеком востоке Российской империи: Усениново – село в Тобольской губ., Усель (ср. Usil, Ausel) или Усень-Ивановский медно-плавительный завод в Уфимской губ., Усинская степь в Енисейской губ. [Семенов. Геогр.-стат. слов. – Щекатов. Слов. геогр. См. эти назв]
В землях западных и юго-западных славян встречается масса названий, начинающихся на Aus (авс), например, Aus, Auspits,Aussig, Aussee и т.д. Италия в древности носила название Ausonia. Один из древнейших народов Италии назывался ausones. Ввиду, однако, общего всем арийским народам корня ush, приведенные названия, конечно, не могут быть отнесены на счёт одного только славянского Усеня-Авсеня.
Вождение и чествование Тура (быка) на святках, на маслянице и в течение весны, и Авсеня в образе козла и козы на святках, именно накануне нового года, имеет, как видно, один и тот же смысл: как представители возрождающегося солнца и связанного с его возрождением пробуждения природы, бык и козел (коза) являются в дом при наступлении нового года, празднование которого, до введения юлианского календаря, совпадало с началом весны, впоследствии же перенесено было на 1-е января. Входя в дом, вожаки Тура и Авсеня, от имени сих последних, высказывают хозяину дома всякие добрые пожелания.
После всего сказанного ясно, что святочный Авсень (Усень), святочный бычок – Тур, святочный «Тур сатана», святочный и масляиичный польский и червонно-русский «Тур», весенний «Тур молодец удалой», Тур, в связи с которым находится название весеннего праздника «Тура» и «Турицы», и Ярило, бог весеннего солнца у белоруссов и бог похоти и плодородия у великоруссов (ср. Несторов Сим Ерыл, стр. 234), Ярило, виновник праздника «Ярила» и «Ярилины», Ярило, чествуемый перед началом или вообще около времени Петрова поста, то есть в конце весны, – суть лишь разные наименования или эпитеты одного и того же солнечного бога, с торжеством и радостью встречаемого в новый год или при начале весны, высоко восхваляемого и чествуемого в течение весны и, местами, с воплями и рыданиями погребаемого в конце весны, – бога, сходного по характеру своему с древнегреческим Дионисом, родственным ему Приапом, с древне-италийскими Марсом и Либером.
Фаминцын Александр Сергеевич. Божества древних славян. Санкт-Петербург. 1884 год. IV. Система славянской мифологии. А. БОЖЕСТВА НЕБЕСНЫЕ. 3. Олицетворения солнца у восточных славян.