Окаянные дни о чем

Краткое содержание Окаянные дни Бунина

Известный Бунину критик Дерман приезжает в Москву из Севастополя. Он спасается бегством. Он говорит, что повсюду творятся бесчинства, что даже престарелого старика погубили в паровозной топке.

Дома в городе пестрят афишами относительно уличения Троцкого и Ленина в подкупе, якобы немцы заплатили им деньги, чтобы те сдали Россию.

Навстречу идут волонтеры. Они боятся, что преступники, выпущенные из тюрем могут натворить дел. И сетуют, что при царе не было соответствующих законов, пресекающих их разгул.

В Одессе вообще все прескверно. Порт грязный, пустой. Ни одно учреждение не работает.

Автор в довольно неприглядных тонах описывает портрет современного ему революционера. Он мерзок, гадок, грязен.

«От победы к победе — новые успехи доблестной Красной Армии.»

Одесса становится «красной». А новые толпы людей наводняют ее улицы. Они кричат, плюются, ругаются.

Особенно автор отмечает, насколько гадки стали газеты: там часто пишут всякую грязь.

Новая власть начинает работать над уплотнением квартир жителей. Приходят в том числе и к автору. Выглядят все ужасно, похожи на босяков. Автора это раздражает и угнетает одновременно.

На этом автор заканчивает свой дневник, зарывая его в землю, чтобы после его бегства из города ни одна душа не могла его найти.

Рассказ учит, что иногда жизнь меняется в худшую сторону.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Бунин. Все произведения

Окаянные дни. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Муха была первым, что увидел мальчишка после пробуждения. В доме было тихо. Впервые он остался один. Насекомое ползло по прямой к окну, будто там проходила незримая дорога. Ребенок немного понаблюдал за ней, а потом позвал маму.

Девятилетний мальчик Ваня поехал вместе со своими родственниками на безымянное озеро порыбачить. Озеро находилась в лесу, вечером решили разжечь костер и пожарить картошку на сковороде

Однажды, ослик Мафин прогуливался по своему огороду. За грядкой с огурцами он наткнулся на большого паука. У насекомого были огромные грустные глаза. Ослик поначалу испугался

Действие трагедии Лессинга «Эмилия Галотти» развивается в вымышленной итальянской провинции Гвастелла. Ее правитель, принц Гонзага, готовится к свадьбе с графиней Орсина. Он разглядывает ее портрет и понимает

Источник

Окаянные дни

В 1918–1920 годы Бунин записывал в форме дневниковых заметок свои непосредственные наблюдения и впечатления от событий в России. 1918 год он называл «проклятым», а от будущего ожидал чего-то ещё более ужасного.

Бунин очень иронично пишет о введении нового стиля. Он упоминает «о начавшемся наступлении на нас немцев», которое все приветствуют, и описывает происшествия, которые наблюдал на улицах Москвы.

В вагон трамвая входит молодой офицер и смущённо говорит, что он «не может, к сожалению, заплатить за билет».

В Москву возвращается критик Дерман — бежал из Симферополя. Он говорит, что там «неописуемый ужас», солдаты и рабочие «ходят прямо по колено в крови». Какого-то старика-полковника живьём зажарили в паровозной топке.

«Ещё не настало время разбираться в русской революции беспристрастно, объективно. » Это слышится теперь поминутно. Но настоящей беспристрастности все равно никогда не будет, а наша «пристрастность» будет очень дорога для будущего историка. Разве важна «страсть» только «революционного народа»?

В трамвае ад, тучи солдат с мешками — бегут из Москвы, боясь, что их пошлют защищать Петербург от немцев. Автор встречает мальчишку-солдата, оборванного, тощего и вдребезги пьяного. Солдат натыкается на автора, отшатнувшись назад, плюёт на него и говорит: «Деспот, сукин сын!».

На стенах домов расклеены афиши, уличающие Троцкого и Ленина в том, что они подкуплены немцами. Автор спрашивает у приятеля, сколько именно эти мерзавцы получили. Приятель с усмешкой отвечает — порядочно.

Автор спрашивает полотёров, что будет дальше. Один из них отвечает: «А Бог знает. То и будет: напустили из тюрем преступников, вот они нами и управляют» и добавляет, что надо бы расстрелять их из «поганого ружья», а при царе такого не было.

Автор случайно слышит телефонный разговор, в котором отдаётся приказ расстрелять адъютанта и пятнадцать офицеров.

Опять какая-то манифестация, знамёна, плакаты, пение в сотни глоток: «Вставай, подымайся, рабочай народ!». Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские. Римляне ставили на лица своих каторжников клейма. На эти лица ничего не надо ставить, и без всякого клейма всё видно.

Автор вспоминает «статейку Ленина», ничтожную и жульническую — то интернационал, то «русский национальный подъём». Услышав речь Ленина на «Съезде Советов», автор называет его «животным».

Вся Лубянская площадь блестит на солнце. Жидкая грязь брызжет из-под колёс, солдаты, мальчишки, торг пряниками, халвой, маковыми плитками, папиросами — настоящая Азия. У солдат и рабочих, проезжающих на грузовиках, морды торжествующие. В кухне у знакомого — толстомордый солдат. Говорит, что социализм сейчас невозможен, но буржуев надо перерезать.

Автор часто вспоминает то негодование, с которым встречали его будто бы сплошь чёрные изображения русского народа. Негодовали люди, вскормленные той самой литературой, которая сто лет позорила попа, обывателя, мещанина, чиновника, полицейского, помещика, зажиточного крестьянина — все классы, кроме безлошадного «народа» и босяков.

Сейчас все дома темны. Свет горит только в разбойничьих притонах, где пылают люстры, слышны балалайки, видны стены, увешанные чёрными знамёнами с белыми черепами и надписями: «Смерть буржуям!».

Автор описывает пламенного борца за революцию: во рту слюна, глаза яростно смотрят сквозь криво висящее пенсне, галстучек вылез на грязный бумажный воротничок, жилет запакощенный, на плечах кургузого пиджачка — перхоть, сальные жидкие волосы всклокочены. И эта гадюка одержима «пламенной, беззаветной любовью к человеку», «жаждой красоты, добра и справедливости»!

Есть два типа в народе. В одном преобладает Русь, в другом — Чудь. Но и в том и в другом есть страшная переменчивость настроений и обликов. Народ сам говорит про себя: «Из нас, как из древа, — и дубина, и икона». Всё зависит от того, кто это древо обрабатывает: Сергий Радонежский или Емелька Пугачев.

«От победы к победе — новые успехи доблестной Красной Армии. Расстрел 26 черносотенцев в Одессе. »

Автор ожидает, что в Одессе начнётся дикий грабёж, который уже идёт в Киеве, — «сбор» одежды и обуви. Даже днём в городе жутко. Все сидят по домам. Город чувствует себя завоёванным кем-то, кто кажется жителям страшнее печенегов. А завоеватель торгует с лотков, плюёт семечками, «кроет матом».

По Дерибасовской или движется огромная толпа, сопровождающая красный гроб какого-нибудь жулика, выдаваемого за «павшего борца», или чернеют бушлаты играющих на гармонях, пляшущих и вскрикивающих матросов: «Эх, яблочко, куда котишься!».

Город становится «красным», и сразу меняется толпа, наполняющая улицы. На новых лицах нет обыденности, простоты. Все они резко отталкивающие, пугающие злой тупостью, угрюмо-холуйским вызовом всему и всем.

Автор вспоминает Марсово Поле, на котором совершали, как некое жертвоприношение революции, комедию похорон «павших за свободу героев». Про мнению автора, это было издевательство над мёртвыми, которые были лишены честного христианского погребения, заколочены в красные гробы и противоестественно закопаны в самом центре города живых.

Цитата из «Известий» изумляет автора своим языком: «Крестьяне говорят, дайте нам коммуну, лишь бы избавьте нас от кадетов. ».

Подпись под плакатом: «Не зарись, Деникин, на чужую землю!».

В одесской «чрезвычайке» новая манера расстреливать — над клозетной чашкой.

«Предупреждение» в газетах: «В связи с полным истощением топлива, электричества скоро не будет». В один месяц обработали всё — фабрики, железные дороги, трамваи. Нет ни воды, ни хлеба, ни одежды — ничего!

Поздно вечером, вместе с «комиссаром» дома, к автору являются измерять в длину, ширину и высоту все комнаты «на предмет уплотнения пролетариатом».

Почему комиссар, почему трибунал, а не просто суд? Потому, что только под защитой таких священно-революционных слов можно так смело шагать по колено в крови.

Главная черта красноармейцев — распущенность. В зубах папироска, глаза мутные, наглые, картуз на затылке, на лоб падает «шевелюр». Одеты в сборную рвань. Часовые сидят у входов реквизированных домов, развалившись в креслах. Иногда сидит просто босяк, на поясе браунинг, с одного боку висит немецкий тесак, с другого кинжал.

Призывы в чисто русском духе: «Вперёд, родные, не считайте трупы!».

В Одессе расстреливают ещё пятнадцать человек и публикуют список. Из Одессы отправлено «два поезда с подарками защитникам Петербурга», то есть с продовольствием, а сама Одесса дохнет с голоду.

Тут одесские заметки автора обрываются. Продолжение он закапывает в землю так хорошо, что перед бегством из Одессы, в конце января 1920 года, никак не может их найти.

Что скажете о пересказе?

Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.

Источник

«Окаянные дни» — краткое содержание книги Ивана Бунина

Иван Бунин в 1918−1920 гг. активно записывал в дневник свои наблюдения за событиями в России тех времен. Из его записей было собрано лучшее и выпущено в одной книге. Первые фрагменты опубликованы во Франции в русской миграционной газете в 1925 году. В СССР книга была запрещена до начала перестройки. Прочитать краткое содержание «Окаянных дней» Бунина следует хотя бы ради того, чтобы взглянуть на события, полностью перевернувшие жизнь в стране, глазами людей, что были их свидетелями.

События в Москве

Свои записи в форме дневника о послереволюционной России писатель стал писать начиная с января 2018 года. Последняя из них была датирована 1920 годом.

Самую первую свою запись Бунин оставил 1 января по старому календарю. Писатель подытожил, что один проклятый год жизни окончен. Но затем он спросил, что же последует за ним. В то время было сложно представить, что в будущем ждет страну.

Следующие заметки датируются началом февраля. Тогда большевики велели быть новому порядку, и надежды автора на возвращение былых времен становились все более призрачными.

Даты нет, лишь запись о том, как в вагоне трамвая Бунин встретил молодого офицера. Тот поделился новостью о том, что разговаривал со сбежавшим из Симферополя критиком. Там сейчас творился ужас. И не настали еще те времена, в которые можно будет трезво оценить, что сделала с Россией революция. А возможно, никогда и не наступит тот момент, когда можно будет беспристрастно о ней судить. Ведь есть страсть революционеров, а есть страсть тех, кто был против нее. И историкам будет интересно мнение обеих сторон.

В самом трамвае творился ад. Множество солдат с пожитками бежали из Москвы в страхе, что их могут отправить в Питер защищать город от немцев. На стены домов люди клеили листовки с обвинениями Ленина в заговоре с немцами.

Разговаривая с полотерами, автор спросил, что хорошего они могут ему рассказать. Те прямо ответили, все плохо и только бог знает, что будет с ними дальше. Ведь преступники сбежали из тюрьмы, и теперь они правят страной. И зря, говорит мужчина, царя посадили, без него народ ослаб и был не в состоянии сопротивляться.

Записи из Одессы

Весной 1919 года Бунин вместе с супругой переехал жить в Одессу.

Первая запись из южного города была сделана 12 апреля 1919 года. В этот день Бунин предался рассуждениям о смысле и роли революции для простых людей. Свои записи автор ведет по старому календарю. Он, видимо, так и не привык к новым порядкам, установленным в стране.

Одессу Бунин описывает, как мертвый пустой порт и мертвый город. Недавно ему пришло письмо из Москвы, отправленное еще в августе. Но русская почта перестала существовать еще летом 1917 года, с того самого момента, как появился «министр почты и телеграфа». Ввести должность решили на европейский маневр. Вместе с ним учредили такую должность, как министр труда. Это было особенно неуместно, ведь как раз тогда Россия бросила работать.

С переездом жизнь Бунина вновь превратилась в ожидание скорой развязки. Ведь это тяжелое время должно было когда-то закончиться. В Москве люди ожидали немцев, в надежде, что те освободят ее от большевицкого движения. В Одессе же народ в надежде бегает к Николаевскому бульвару посмотреть, стоит ли французский миноносец, это их защита.

Каждое утро перед завтраком Бунин читает газеты. Их страницы пестрят лживыми статьями. Но какой бы ни была погода, автор тратит свои последние деньги на свежую газету. Все вопросы оставались без ответа, вместо них лишь громкие заголовки про успех Красной армии на фронте. Газеты были наполнены заметками о расстрелах врагов советов и предупреждениями об отключении электричества.

Автор подводит итог, что это было вполне ожидаемо, и новое правительство за один месяц оставило страну без самых важных благ:

На улицах города стало совсем мало людей, в основном все сидят по домам. И вообще, создается ощущение, что Россия завоевана не своими гражданами, а новым, невиданным народом. И завоеватель ее спокойно расхаживает по улицам, играет на гармошке, торгует с продуктовых лотков. И нет на его лице ни капли от былой обыденности и простоты. Лицо этого завоевателя пугает и отталкивает своей злой тупостью и стремлением уничтожить все живое и бросить вызов всем и вся.

Образ Ленина

В своей книге Иван Алексеевич отзывался о Ленине особенно нелестно. Кажется, каждое упоминание этого человека, каждая кратко сделанная заметка была пропитана ненавистью к вождю. Автор не стесняется в своих высказываниях на громкие негативные эпитеты в сторону «большевистского главаря», ведь он «ничтожный» и «жульнический». Ведь в глазах Ивана Алексеевича он лишь «О, какое это животное!».

И доказательств такой идеи достаточно:

Ленин же стал всего бояться. Ему повсюду мерещились заговоры, ведь он даже спустя два года не мог поверить в свою победу в октябре.

Отношение к современникам

Книга содержит не только описание страны и ее граждан в 1919−1920 гг., но и высказывания автора в адрес его современников, среди которых:

Рассуждения Бунина о них в большинстве своем негативные, язвительные. Иван Алексеевич никак не мог принять и простить их попытки угодить новой власти. Ведь разве могли быть общие дела между добропорядочными умными людьми и большевиками. Бунин считал, что нет.

Брюсов, Маяковский и Блок открыто встали на сторону большевицкой партии. Они совершенно глупые личности по мнению автора. Ведь эти люди одинаково превозносили и ленинскую концепцию государства, и самодержавие.

Их произведения он величает «заборной писаниной». Но самое печальное здесь то, что этот забор становится родным для всей русской литературы, и ограждается им практически вся Россия. Тревожит творца лишь одно: можно ли будет выбраться из-под этого забора. Маяковский же и вовсе не в состоянии прилично себя вести. Кажется, его хамская независимость и стереотипная прямота суждений — это обязательные атрибуты его образа.

Менее критично Иван Алексеевич относится к Тихонову и Горькому. Эти делают вид, что борются против большевиков и в открытую называют их авантюристами, которые, чтобы получить власть, прикрылись интересами простых людей. Но на самом деле они живут в реквизированной Советами «Национальной гостинице», стены которой украшают портреты Ленина и Троцкого.

Заключение книги

В одной из своих последних записей Бунин говорит, что вчера поздно вечером к ним с супругой вместе с «комиссаром» их дома заявились люди. Они пришли измерять высоту потолков, а также площадь комнат «на предмет уплотнения пролетариатом».

Автор задается вопросом, почему комиссары, трибуналы, а не законный суд. Все оттого, что, только прикрываясь такими революционными словечками, можно столь смело шагать по стране, будучи по колено в крови.

Красноармейцев он описывает как распущенных, наглых людей, с папироской во рту.

Бунин говорит, что в Одессе было расстреляно еще 15 человек, а список фамилий был опубликован. Но также из города отправилось «два поезда с подарками защитникам Петербурга». В них продукты, хотя Одесса сама дохнет от голода.

На этом заметки обрываются. Автор отмечает, что хорошо закопал последние несколько листов в землю, дабы уберечь себя и свою семью. Но в январе 1920 года, когда он вместе с близкими спасался бегством из Одессы, он так и не смог найти те листки. Поэтому 1 января 1920 года записи Бунина обрываются.

Прочитать краткое содержание книги Бунина будет достаточно, чтобы понять состояние и настроение автора и половины русского народа в послереволюционные годы.

Источник

Окаянные дни о чем

В дневнике «Окаянные дни» Иван Бунин показал страшную сторону человека. Писатель верил, что книга будет иметь огромное значение для потомков, но предупреждал, что прочувствовать до конца всю трагедию революции и гражданской войны никто не сможет.

«Да, я последний, чувствующий это прошлое,
время наших отцов и дедов…»
Иван Бунин

По поводу объективности книги «Окаянные дни» русского писателя и поэта Ивана Бунина до сих пор идет множество споров. Действительно, на страницах своего произведения автор буквально проклял Октябрьскую революцию, описав ее в самых мрачных тонах из всех возможных. И в этом нет ничего удивительного: Иван Бунин всегда был откровенно брезглив к любой форме насилия, унижения, грубости. Сам он по этому поводу писал: «… Настоящей беспристрастности все равно никогда не будет. А главное: наша «пристрастность» будет ведь очень и очень дорога для будущего историка. Разве важны «страсть» только «революционного народа»? А мы-то что ж, не люди, что ли?».

«Окаянные дни» содержат дневниковые записи, которые Бунин вёл в Москве и Одессе с 1918 по 1920 год. В книгу вошли не только мысли и переживания автора, но и его воспоминания, сны, диалоги с современниками, цитаты из газет, слухи, зарисовки уличных сцен и так далее. Благодаря точности, с которой Бунину удалось передать события тех дней, книга представляет большой исторический интерес. Изначально дневник писателя не был рассчитан для публикации, но сложившиеся обстоятельства изменили решение автора.

Впервые фрагменты произведения были опубликованы в Париже в русской эмигрантской газете «Возрождение» в 1925—1927 годах. В полном виде книга была опубликована в 1936 году берлинским издательством «Petropolis» в составе Собрания сочинений. В СССР «Окаянные дни» не публиковалась вплоть до перестройки.

Разочарование в революции

Иван Бунин крайне тяжело пережил Октябрьскую революцию и последовавшую за ней гражданскую войну. Русская поэтесса и писательница Галина Кузнецова, которая состояла в близких отношениях с автором, в своем «Грасском дневнике» писала: «В сумерки Иван Алексеевич вошёл ко мне и дал свои «Окаянные дни». Как тяжёл этот дневник!! Как-нибудь он прав — тяжело это накопление гнева, ярости, бешенства временами. Коротко сказала что-то по этому поводу — рассердился! Я виновата, конечно. Он это выстрадал…».

Для Ивана Бунина, человека, которого всегда отличало предельно развитое чувство собственного достоинства, а также неспособность лгать, притворяться, идти на компромисс со своей совестью, революция стала настоящей национальной катастрофой. Здесь стоит отметить, что накануне писатель говорил о необходимости перемен. Так, он признавался своему племяннику литератору Николаю Пушешникову, что в глубине души верил, «что революция для нас спасение и что новый строй поведет к расцвету государства». Причем Иван Бунин никогда не был участником политической борьбы и даже не состоял в партиях. Он отвергал большевистский строй не по идеологической причине, ему была отвратительна эта власть с моральной и эстетической точки зрения.

Далеко не всем удается подстроиться под новый политический режим. Грузинскому знакомому Ивана Бунина, в трамвае, солдат рассказывал: «Хожу без работы, пошел в Совет депутатов просить места – мест, говорят, нету, а вот тебе два ордера на право обыска, можешь отлично поживиться. Я их послал куда подале, я честный человек…».

Бунин чувствует себя разочарованным. Он пишет: «“Святейшее из званий”, звание “человек”, опозорено как никогда. Опозорен и русский человек, – и что бы это было бы, куда бы мы глаза девали, если бы не оказалось “ледяных походов”!». Чуть позже он сделает запись о том, что теперь нигде не сможет найти покоя, ни в Италии, ни во Франции. Иван Бунин воскликнет: «…везде было бы противно, – опротивел человек! Жизнь заставила так остро почувствовать, так остро и внимательно разглядеть его, его душу, его мерзкое тело. Что наши прежние глаза, – как мало они видели, даже мои!».

Состояние постоянного напряжения и страха очень четко передает следующие строки: «Жутко и днем. Весь огромный город не живет, сидит по домам, выходит на улицу мало. Город чувствует себя завоеванным, и завоеванным как будто каким-то особым народом, который кажется гораздо более страшным, чем, я думаю, казались нашим предкам печенеги».

Бунин не единственный, кто воспринимает происходящее как невосполнимую потерю. Особенно тяжело пришлось людям старшего поколения. Писатель вспоминает, как в Москве стал свидетелем похоронной процессии. Он пишет: «…и вдруг, бешено стреляя мотоциклетом, вылетает с Никитской животное в кожаном картузе и кожаной куртке, на лету грозит, машет огромным револьвером и обдает грязью несущих гроб:

Несущие шарахаются в сторону и, спотыкаясь, тряся гроб, бегут со всех ног. А на углу стоит старуха и, согнувшись, плачет так горько, что я невольно приостанавливаюсь и начинаю утешать, успокаивать. Я бормочу: – «Ну будет, будет, Бог с тобой!» – спрашиваю: – «Родня, верно, покойник-то?» А старуха хочет передохнуть, одолеть слезы и наконец с трудом выговаривает:

К ужасу происходящих бесчинств добавляется уничтожение русской культуры. Дело в том, что деятельность революционного правительства после 1917 года была направлена на уничтожение памятников царям, генералам, независимо от их художественной ценности, исторического значения. Бунин собирает подобные факты. Так, в Киеве «приступлено к уничтожению памятника Александра Второго. Знакомое занятие, ведь еще с марта 1917 года начали сдирать орлы, гербы. ». Писатель часто встречает залепленные грязью вывески. На них замазаны слова, напоминающие о прошлом: «императорский», «величайший».

Бунин тонко чувствует связь с российским прошлым. Он пишет: «Шли ночью по Тверскому бульвару: горестно и низко клонит голову Пушкин под облачным с просветами небом, точно опять говорит: “Боже, как грустна моя Россия!” И ни души кругом, только изредка солдаты и б-и.».

Церковь как последнее пристанище старой России

Выбор названия книги «Окаянные дни» неслучаен. Толковый словарь под редакцией Сергея Ожегова трактует слово «окаянный» как проклятый, нечестивый, преданный общему поруганию, преступный. Кроме того, «окаянный» созвучно с библейским именем братоубийцы Каина, человека, который первым на Земле пролил родную кровь, тем самым осквернив весь род людской, породив ненависть человека к человеку.

В тексте дневника Бунин уделяет особое значение библейским отсылкам и мощным метафорам. Именно в церкви писатель находит свое убежище, ведь в нее еще не ворвалась людская ненависть и злоба. Писатель с неудовлетворением вспоминает, что раньше ходил в храмы только на чьи-нибудь похороны: «до чего все родное, кровное и только теперь как следует почувствованное, понятое!».

С трепетом и нежностью Иван Бунин пишет о церковных службах: «А в соборе венчали, пел женский хор. Вошел и, как всегда за последнее время, эта церковная красота, этот остров «старого» мира в море грязи, подлости и низости «нового», тронули необыкновенно… Все было так прелестно, что, слушая и глядя, очень плакал. Шел домой, – чувство легкости, молодости. И наряду с этим – какая тоска, какая боль!»

Бунин не смог смириться с новой российской действительностью и в 1920 году отправился морем в Константинополь, откуда через Софию и Белград перебрался в Париж. Писатель так и не вернулся на родину. Неоднократные попытки убедить первого российского нобелевского лауреата по литературе были тщетны. Он больше не вернулся, даже визитером-туристом. В этой непримиримости — вызов Ивана Бунина, написавшего незадолго до смерти: «Я был не из тех, кто был революцией застигнут врасплох, для кого ее размеры и зверства были неожиданностью, но все же действительность превзошла все мои ожидания: во что вскоре превратилась русская революция, не поймет никто, ее не видевший. Зрелище это было сплошным ужасом для всякого, кто не утратил образа и подобия Божия. ».

Да, Бунин не смог смириться с окончательной потерей старой России. Но он надеялся, что «Окаянные дни» будут иметь большое значение для потомков. Чтобы русские люди не смели воспевать кровавую гражданскую войну и помнили, какую страну их предки когда-то потеряли.

Источник