Одоробло что это такое
ОДОРОБЛО
ВАЙЛО́ розм. (перев. зневажлива й лайлива назва неповороткої, незграбної людини), ТЮХТІ́Й, НЕЗГРА́БА, ЛА́НТУХ, ТЮЛЕ́НЬ, ВЕДМІ́ДЬ, БУРМИ́ЛО, МАМУ́ЛА, БАМБУ́ЛА, ОДОРО́БЛО (ОДОРО́БАЛО) (ДОРО́БАЛО) (ДОРО́БЛО), КЕ́НДЮХ, ОПУ́ДАЛО, ГЕВА́Л, ГЕРГЕ́ПА діал., ТОВПИ́ГА діал.; МАКУ́ХА, КВА́ША, ЛЕМІ́ШКА, РОЗМАЗНЯ́, ТЮ́ТЯ, МАЧУ́ЛА, М’Я́ЛО, ГЛЕВТЯ́К (про незграбну й нерішучу, мляву людину); ТЕ́ЛЕПЕНЬ, ВАХЛА́К, ВАХЛА́Й, ПАТИ́КА, НЕЗДА́РА (про незграбну й малотямущу людину); МАРУ́ДА, МАРУ́ДНИК (про неповоротку й нудну людину); БЕ́ЛБАС (БЕ́ЛЬБАС), БАБА́К, БАЙБА́К, ХОМ’Я́К (про неповоротку й лінькувату людину); МУГИ́Р, МУГИРЯ́КА, ЗАМЛО́ (лайл. — про незграбну й грубу людину). Всі його товариші по роботі рухливі та спритні, один він вайло вайлом (Ю. Збанацький); — Ти не гордий, а тюхтій, — уже не дорікала, а сварила сестра (Є. Гуцало); Віднині Павло вже не буде таким незграбою перед найтоншими пориваннями її молодого серця (В. Кучер); Як це могло статися, що він досі не помічав, яка Ляля вродлива! А той лантух Василь, бач, помітив (П. Загребельний); Бойовита Мар’я останнім часом.. ремствувала на свого вусатого ведмедя (Я. Баш); От таким-то бурмилом у сільській роботі був і наш Іван Лінюх, і се була причина, що його не любили господарі (І. Франко); (Ліна:) Та йдіть-бо ви, мамула! (Я. Мамонтов); Сорокалітній, обважнілий, стягнений корсетом і неохайний бамбула з юхтово лисніючим обличчям (І. Волошин); — Хіба з отаким одороблом щось знайдеш? Тільки на вид велетень, а в ділі.. (Я. Баш); Не прийшов же отой одоробало. отой м’яло, вайло (І. Нечуй-Левицький); (Ледачий:) Ну, який же з мене кендюх? Сама шляхетна постать! (І. Карпенко-Карий); Олена зразу ж обізвала його і гавою. і опудалом, і паняком, і кендюхом (М. Стельмах); Щирі дитячі сльози чотирнадцятиріч-ного гевала чимало розважали обозників (Ю. Яновський); (Секлета Семенівна:) Ну за що ти мене образив гергепою? (М. Куліш); А вже товпига і та (Словник Б. Грінченка); Радивон по тім напустився на підлітків, зачав лаяти, ображати, надто старшого хлоп’яка — такий кевель, лентюга, телепень, макуха (К. Гордієнко); (Мотря:) Ну вже ж і парубок: кваша якась, а не парубок (М. Кропивницький); Я сердивсь, нарікав себе мазуном, лемішкою — ні, не помагає (М. Коцюбинський); Ніхто б не назвав її немною (неповороткою) й розмазнею, коли справа торкалася її роботи (Ю. Яновський); Адже кума, хвалити Бога, не тютя якась: в ту ж мить догадалася, що тут щось єсть (Марко Вовчок); (Степан:) Що ж: де жінка голова, там чоловік мачула (М. Кропивницький); — Лежить оце м’яло, оцей лежень, неначе колода. — було кричить він (І. Нечуй-Левицький); Коли б зачепитися вручну — то навряд чи цей глевтяк вирвався б з Юхимових жилавих рук (І. Ле); Було власними руками годує (мати) його, а він, телепень, тільки глита (О. Стороженко); Старий Жежеря тільки насміявся з вахлака, який втелющив собі в голову мрію стати його.. зятем (В. Речмедін); П’яне панство танцює хай, святкуючи свою дворянську усобну перемогу над вахлаєм (П. Тичина); Ну, й з тебе, патика, нічого не второпаєш (Словник Б. Грінченка); — Від війська вільний? — Не взяли, як бачите. — Ще би не бачити! Нездара з тебе! (І. Франко); Не облишив їх своєю увагою й куценький ченчик, тихоплав і маруда, отець Зосима (О. Ільченко); — А ти чого, белбас, сидиш в чотирьох стінах? (Панас Мирний); Бельбас, — приказував Сашко, — дурень кудлатий. Чорти тебе випхнули нагору (Ю. Яновський); Хто б сподівавсь, що Турн бабак? (І. Котляревський); Не хотів він уславитися, як простакуватий мугир, і стати знов посміховищем пана Потоцького (З. Тулуб); Він такий замло, поки дочвала, то й сонце зайде (Словник Б. Грінченка).
II. ГРОМА́ДА (предмет, споруда тощо великих розмірів), ГРОМА́ДДЯ перев. збірн., ГРОМА́ДИНА розм., ГРОМА́ДИЩЕ підсил. розм., МАХИ́НА (МАХИ́НЯ) розм., ОДОРО́БЛО розм., ОДОРО́БАЛО розм., ОГРО́М збірн.; ОЗІ́Я́ розм., ОЗІЇ́ЩЕ підсил. розм. (перев. про будівлю). Полями, мов кораблі в морі, пливуть громади хлібозбиральних машин (О. Довженко); Темне громаддя в’язниці.. залишилося позаду (М. Стельмах); Ледве помітною громадиною темнів острів (М. Трублаїні); Назустріч їм з прикриття вирвались наші танки, і сталеві громадища зіткнулися в герці (І. Цюпа); Старовинний годинник у дальньому кутку — невкладиста махина аж до стелі заввишки — одноманітним цоканням відзначав повільні коливання маятника (Ю. Шовкопляс); Незважаючи на те, що церква чимала махиня, а здається легка така, аж вгору зноситься, мовби летіти хоче (А. Свидницький); Спускати із примосту важелезне, незграбне, завдовжки на двадцять метрів і заввишки на кілька метрів одоробло.. було і незручно і небезпечно (Г. Коцюба); Мені тут все чуже — і цих склепінь огроми. І важність мес, нещадна і глуха (М. Бажан); Незабаром і вродились, як з землі виросли, великі, рублені палати.. Дивувались піщани, що така озія стоїть серед села (Панас Мирний). — Пор. 1. ве́летень.
Одоробло что это такое
Украинское слово, называющее большой, громоздкий предмет и крупного, толстого, неуклюжего человека. В попытке
объяснить происхождение Этимологический словарь украинского языка предлагает следующее:
Примеры однокоренных, как видите, набраны по формальному сходству. Слово «одоробло» (доробало) считается «очевидно
пов’язаним» со старой коробкой «доробайло» (опять же неизвестно где взявшейся); от коробки – со старыми посудинами
и лохмотьями; от них – со словом «дерба» (видимо, дебри – чаща, густая поросль); от него – со словом «драть».
Вы что-нибудь поняли из этой очевидной связи? Каким образом из чего-либо старого-драного-разодранного или
вязаного-плетёного может получиться слово «одоробло», называющее большой, громоздкий предмет и неуклюжего,
толстого, крупного человека?
Все коробки и лохмотья с плетёнками придётся оставить сразу: мало того, что они семантически никак с искомым словом
не связаны, так ещё и не было в природе никакого праславянского корня *dorb, от которого их научно произвели. Потому
что родственные слова, называющие посуду и домашнюю утварь, есть далеко за пределами славянских языков:
татарский – дирбия (домашняя утварь, скарб, упряжь, сбруя, сервиз),
тартма (короб, коробка)
баскский – tresneria (утварь)
каталанский – estrella (утварь)
грузинский – «ch’urch’eli» (посуда, утварь)
латышский – trauki (посуда), trauks (утварь)
таджикский – зарфҳо (посуда), зарф (утварь)
марийский – тарман (орудие труда, инструмент для работы, снасть, снаряжение, оснащение; комплект, вещь, изделие)
якутский – тэриэбэ (всякие принадлежности, домашняя утварь),
тэрил (снаряжение),
төрүөт (охотничьи орудия, снасти)
у тунгусов однокоренным словом «торхон» называется большая деревянная кадка из ровных клёпок, стянутых обручами
из расколотых пополам гибких веток (используется для хранения арцы – водки из кобыльего молока).
Вся перечисленная утварь (включая старую коробку «доробайло») образована от древнееврейского «тарам» (תרם) в
значении «содействовать, сотрудничать, помогать, способствовать». Мы говорили об этом слове в статье об украинском
«тримати» https://moya-lepta.livejournal.com/128765.html
И остальные предложенные слова (дерба и драть) никак не связаны ни с посудой-утварью, ни с громоздким предметом-человеком.
В русском языке есть прямой родственник украинскому одоробло, но никто из исследователей даже не подумал обратить
на него внимание. Потому что, повторяю, якобы родственные слова подбирались по чисто формальному признаку, а не по
значениям. Искали бы по значениям – сразу бы уткнулись в русское дородный, дородность. Да только что толку, если
бы даже уткнулись – и русское слово не имело и не имеет никакого этимологического объяснения.
Оба слова (и русское, и украинское) потому буквально называют умноженное (крупное, толстое, плотное, упитанное,
густое, большое, дородное), что образованы от древнееврейского «дор» (דור – порождение, зарождение, род, потомство,
размножение, умножение).
Однокоренные слова (корень Д-Р):
венгерский – termet (фигура, рост, сложение),
termetes (рослый, крупный, дородный)
латышский – drūms (дородный)
монгольский – тураг [Doro] (большой, крупный – о животных;
объём, ширина, величина, пространство),
тарга [Dergo] (упитанность, тучность; откормленный, толстый),
тарган [Dergoa] (телом дороден, тучен),
торниун [Dornigoa] (рослый, крупный, сытый, тучный, здоровый)
торних [DornieeO] (расти, подрастать, мужать, поправляться)
ингушский – дарстра, дарст, дерстал (разжиреть, жиреть, ожиреть),
дорстаде (откормить, откармливать)
осетинский – турæ (жирный суп с мясом)
албанский – yndyrë (толстый, тучный)
эвенкийский – дырам (толстый, полный, тучный, мясистый; широкий,
объёмный, обширный; грубый – о материи),
дырамил (толстеть, полнеть; набухать – о почках)
якутский – төрөл (крупный, рослый, тучный – сочный и густой),
төрөлкөй (крупный, рослый)
киргизский – зор (огромный)
татарский – зур (большой, крупный),
зураерга (увеличиваться, увеличиться; расти, вырасти;
взрослеть, повзрослеть)
ирландский, шотландский – toirt (объёмный)
греческий – τεροστιος (огромный)
древнегреческий – τρεφω (кормить, питать; делать плотным),
τροφω (пища, содержание, провиант), окуда τροφω, τροφις
(вскормленный, взрослый, большой);
ταρφυς (частый, густой),
ταρφος (чаща лесная)
древнетюркский – «darb» (умножение)
персидский – «дäрйа» (море; большое количество чего-то)
русский – дородный, дородность
украинский – одоробло (доробло).
Сюда же относятся названия двух тканей:
драп (потому что толстое плотное сукно) и
дерюга (потому что грубая ткань из толстых ниток).
Монгольский – таар [dere] (дерюга, грубая толстая ткань),
тэрмэ(н) [der] (тибетское сукно).
И сюда же относится русское жор, жрать.
Возможно, посредством татарского или киргизского языков, в которых исходное Д превратилось в З: киргизский – зор
(огромный), татарский – зур (большой, крупный). У персов тоже Д иногда меняется на З. Да и в самом русском такая
замена вполне случается: веду – вожатый, вождение; род – рожать, рождение. Но ни к горлу, ни к жерлу слово «жор»
отношения не имеет. Поскольку называет именно преувеличение:
жор – сильный клёв рыбы;
жор напал – волчий аппетит: неумеренное поглощение несоразмерно большого (огромного) количества пищи по сравнению
с обычной едой.
русский – жор, жрать, пожирать
белорусский – жор, жрать, жру, пажыраць, зжерці
украинский – жор, жере, жерти, зжерти
польский – żrę, żreć, pożerać
чешский – žeru, žrati
сербский – ждерати (пожирать), ждёрём (жрём).
Вайло и мандрика. Краткий словарь настоящего украинского мата
Больше того, украинские комментаторы нередко приписывают «русской» брани монгольские или татарские корни. Они свято убеждены, что матерные слова не имеют ничего общего с европейским культурным наследием и оказались в «московском» языке в результате многовекового ордынского ига. А депутат Ольга Богомолец вообще подготовила по этому поводу специальный закон о «дематюкации» Украины. «Дематюкация» Украины. Как «Холостяк» переводит русский мат на украинский
Конечно, это типичный расистский миф. Все неприличные слова из «русского» мата на самом деле относятся к самым глубоким пластам индоевропейской лексики. Ведь они описывают отправление естественных надобностей, касаются вопросов рождения человека и самых близких личностных отношений — вроде родственных связей и сватовства. Эти выражения встречаются во всех славянских языках, а их соответствия имеются в большинстве языков Европы, за исключением баскского, финского, эстонского и венгерского.
Пресловутый «русский» мат на самом деле является в той же степени украинским. Так что патриотам пора начинать за него борьбу, чтобы не уступать агрессору наши древние ругательства, которые бытовали во времена Киевской Руси и гораздо раньше.
«Ни один лингвист не считает мат татарским заимствованием. Такая легенда существует, но это не больше чем легенда, распространённая в застольных разговорах: всем филологам, интересовавшимся этим вопросом, прекрасно известно, что все русские обсценные слова имеют древние индоевропейские корни и являются исконными», — говорил об этом в своих лекциях ведущий исследователь древневосточнославянского языка академик Андрей Зализняк. Эволюция волов. Будущий министр еды запретит советские блюда
Оспорить правоту этих слов невозможно, тем более что «русские» матюки хорошо известны из берестяных грамот и граффити средневековой эпохи. Среди прочего они встречаются в знаменитом «Письме запорожцев турецкому султану», которое вдохновило на картину художника Илью Репина, всегда гордившегося своими украинскими предками.
Впрочем, этот пародийный памфлет, созданный в XVII веке, изначально написали на польском или немецком от имени неких чигиринских казаков. А затем он распространялся в различных переводных версиях, обрастая все большим количеством бранных слов, как это можно видеть на примере классического варианта письма, опубликованного историком Костомаровым:
«Ти шайтанъ турецкий, проклятого чорта братъ и товарищъ и самого люциперя секретаръ! який ти въ чорта лицарь, чорть с..е, а ти и твое військо поживае. Не будешъ ти годенъ синівъ християньскіхъ підъ собою мати; твого війська ми не боімося, землею и водою будемъ биться ми зъ тобою. Вавилонский ти кухарь, македонський колесникъ, іерусалимський броварникъ, александрийський козолупъ, великого й малого Египта свинарь, армянська свиня, татарьский сагайдакъ, камінецький катъ, подольський злодіюка, самого гаспида внукъ и всего світа и підсвіта блазень, а нашого бога дурень, свиняча морда, кобиляча с..ка, різницька собака, некрещений лобъ… бы твою чортъ паривъ! Оттакъ тобі козаки відказали, плюгавче, не вгоденъ еси матери вірнихъ християнъ. Числа не знаемъ, бо календаря не маемъ, місяць у небі, а годъ у книжиці, а день такий у насъ якъ у васъ, поцілуй за се въ г…о насъ!»
Существует ли какая-то особая бранная лексика, свойственная только украинскому языку? Да, но эти слова появились гораздо позже, в результате естественного процесса словообразования и контактов с иностранными языками. Чахлык против Кощея: автор рассказала, как украинский язык обошелся со сказками
Эти украинские ругательства отчасти сохранились благодаря классической литературе, они встречаются у Ивана Котляревского, Павла Руданского, Ивана Франко, Пантелеймона Кулиша и самого Тараса Шевченко. Однако большинство таких словечек постепенно превращаются в диалектизмы и архаизмы, которые подчас могут показаться смешными, хотя они звучат задорно и колоритно. Что можно продемонстрировать на примере краткого словаря настоящего украинского мата.
Бевзь, бевзень, бовдур — эти слова можно перевести на русский как «олух» и «недотепа», чему также соответствуют выражения «йолоп» и «телепень».
Блазень — украинская версия слова «дурак», которая также указывает на комедианта или шута. А потому довольно часто употребляется в отношении украинского президента.
Вайло, одоробло, незграба или тюхтий — так называли неуклюжего, бестолкового и безвольного человека, который является предметом общих насмешек.
Вышкребок — изначально слово указывало на младшего ребенка в семье, но его используют в качестве оскорбления, указывая на неполноценность своего оппонента. Иногда — в качестве синонима слова «покидьок», означающего на русском подонка и негодяя.
Виддухопелити или видгамселити — все это переводится лаконичным глаголом «избить». Причем в него вкладываются эмоциональные коннотации.
Дупа, гепа, мандрика — полонизмы, которые употреблялись для обозначения ягодиц и чаще всего встречаются на Западной Украине.
Курва — еще одно характерное заимствование из польского. Как правило, оно используется в качестве общего эмоционального ругательства или означает женщину свободного нрава наряду со словами «лярва», «шлёндра», «хвойда» и «хлёрка». Чахлык и Хмарочос. Что не так с украинским языком?
Навиженый или пришелепкуватий — эти слова указывают на человека с психическими расстройствами. А вот ругательство «пранцюватий» переводится на русский как «сифилитик», поскольку слова «пранци» и «пранки» означали в украинском не розыгрыш, а кожные болячки, характерные для этой болезни.
Ну а западноукраинский диалектизм «шляк» переводится как «удар» или «инсульт», которого нередко желали своим врагам. Из чего ясно, что создатели украинской брани не страдали излишней политкорректностью.
Впрочем, разговоры о специфической украинской брани весьма условны. Большинство украинцев используют вместо этих экзотических выражений простой русско-украинский мат, который, несомненно, переживет века — в надписях на заборах, в сетевых спорах и в песнях шоуменов вроде Сергея Шнурова.
А это обстоятельство будет указывать на глубокое родство между всеми людьми на свете, включая украинцев и россиян.
ОДОРОБАЛО
ВАЙЛО́ розм. (перев. зневажлива й лайлива назва неповороткої, незграбної людини), ТЮХТІ́Й, НЕЗГРА́БА, ЛА́НТУХ, ТЮЛЕ́НЬ, ВЕДМІ́ДЬ, БУРМИ́ЛО, МАМУ́ЛА, БАМБУ́ЛА, ОДОРО́БЛО (ОДОРО́БАЛО) (ДОРО́БАЛО) (ДОРО́БЛО), КЕ́НДЮХ, ОПУ́ДАЛО, ГЕВА́Л, ГЕРГЕ́ПА діал., ТОВПИ́ГА діал.; МАКУ́ХА, КВА́ША, ЛЕМІ́ШКА, РОЗМАЗНЯ́, ТЮ́ТЯ, МАЧУ́ЛА, М’Я́ЛО, ГЛЕВТЯ́К (про незграбну й нерішучу, мляву людину); ТЕ́ЛЕПЕНЬ, ВАХЛА́К, ВАХЛА́Й, ПАТИ́КА, НЕЗДА́РА (про незграбну й малотямущу людину); МАРУ́ДА, МАРУ́ДНИК (про неповоротку й нудну людину); БЕ́ЛБАС (БЕ́ЛЬБАС), БАБА́К, БАЙБА́К, ХОМ’Я́К (про неповоротку й лінькувату людину); МУГИ́Р, МУГИРЯ́КА, ЗАМЛО́ (лайл. — про незграбну й грубу людину). Всі його товариші по роботі рухливі та спритні, один він вайло вайлом (Ю. Збанацький); — Ти не гордий, а тюхтій, — уже не дорікала, а сварила сестра (Є. Гуцало); Віднині Павло вже не буде таким незграбою перед найтоншими пориваннями її молодого серця (В. Кучер); Як це могло статися, що він досі не помічав, яка Ляля вродлива! А той лантух Василь, бач, помітив (П. Загребельний); Бойовита Мар’я останнім часом.. ремствувала на свого вусатого ведмедя (Я. Баш); От таким-то бурмилом у сільській роботі був і наш Іван Лінюх, і се була причина, що його не любили господарі (І. Франко); (Ліна:) Та йдіть-бо ви, мамула! (Я. Мамонтов); Сорокалітній, обважнілий, стягнений корсетом і неохайний бамбула з юхтово лисніючим обличчям (І. Волошин); — Хіба з отаким одороблом щось знайдеш? Тільки на вид велетень, а в ділі.. (Я. Баш); Не прийшов же отой одоробало. отой м’яло, вайло (І. Нечуй-Левицький); (Ледачий:) Ну, який же з мене кендюх? Сама шляхетна постать! (І. Карпенко-Карий); Олена зразу ж обізвала його і гавою. і опудалом, і паняком, і кендюхом (М. Стельмах); Щирі дитячі сльози чотирнадцятиріч-ного гевала чимало розважали обозників (Ю. Яновський); (Секлета Семенівна:) Ну за що ти мене образив гергепою? (М. Куліш); А вже товпига і та (Словник Б. Грінченка); Радивон по тім напустився на підлітків, зачав лаяти, ображати, надто старшого хлоп’яка — такий кевель, лентюга, телепень, макуха (К. Гордієнко); (Мотря:) Ну вже ж і парубок: кваша якась, а не парубок (М. Кропивницький); Я сердивсь, нарікав себе мазуном, лемішкою — ні, не помагає (М. Коцюбинський); Ніхто б не назвав її немною (неповороткою) й розмазнею, коли справа торкалася її роботи (Ю. Яновський); Адже кума, хвалити Бога, не тютя якась: в ту ж мить догадалася, що тут щось єсть (Марко Вовчок); (Степан:) Що ж: де жінка голова, там чоловік мачула (М. Кропивницький); — Лежить оце м’яло, оцей лежень, неначе колода. — було кричить він (І. Нечуй-Левицький); Коли б зачепитися вручну — то навряд чи цей глевтяк вирвався б з Юхимових жилавих рук (І. Ле); Було власними руками годує (мати) його, а він, телепень, тільки глита (О. Стороженко); Старий Жежеря тільки насміявся з вахлака, який втелющив собі в голову мрію стати його.. зятем (В. Речмедін); П’яне панство танцює хай, святкуючи свою дворянську усобну перемогу над вахлаєм (П. Тичина); Ну, й з тебе, патика, нічого не второпаєш (Словник Б. Грінченка); — Від війська вільний? — Не взяли, як бачите. — Ще би не бачити! Нездара з тебе! (І. Франко); Не облишив їх своєю увагою й куценький ченчик, тихоплав і маруда, отець Зосима (О. Ільченко); — А ти чого, белбас, сидиш в чотирьох стінах? (Панас Мирний); Бельбас, — приказував Сашко, — дурень кудлатий. Чорти тебе випхнули нагору (Ю. Яновський); Хто б сподівавсь, що Турн бабак? (І. Котляревський); Не хотів він уславитися, як простакуватий мугир, і стати знов посміховищем пана Потоцького (З. Тулуб); Він такий замло, поки дочвала, то й сонце зайде (Словник Б. Грінченка).
II. ГРОМА́ДА (предмет, споруда тощо великих розмірів), ГРОМА́ДДЯ перев. збірн., ГРОМА́ДИНА розм., ГРОМА́ДИЩЕ підсил. розм., МАХИ́НА (МАХИ́НЯ) розм., ОДОРО́БЛО розм., ОДОРО́БАЛО розм., ОГРО́М збірн.; ОЗІ́Я́ розм., ОЗІЇ́ЩЕ підсил. розм. (перев. про будівлю). Полями, мов кораблі в морі, пливуть громади хлібозбиральних машин (О. Довженко); Темне громаддя в’язниці.. залишилося позаду (М. Стельмах); Ледве помітною громадиною темнів острів (М. Трублаїні); Назустріч їм з прикриття вирвались наші танки, і сталеві громадища зіткнулися в герці (І. Цюпа); Старовинний годинник у дальньому кутку — невкладиста махина аж до стелі заввишки — одноманітним цоканням відзначав повільні коливання маятника (Ю. Шовкопляс); Незважаючи на те, що церква чимала махиня, а здається легка така, аж вгору зноситься, мовби летіти хоче (А. Свидницький); Спускати із примосту важелезне, незграбне, завдовжки на двадцять метрів і заввишки на кілька метрів одоробло.. було і незручно і небезпечно (Г. Коцюба); Мені тут все чуже — і цих склепінь огроми. І важність мес, нещадна і глуха (М. Бажан); Незабаром і вродились, як з землі виросли, великі, рублені палати.. Дивувались піщани, що така озія стоїть серед села (Панас Мирний). — Пор. 1. ве́летень.
92. Благоухающе-смердящее одоробло
… Впервые пришлось лететь пассажиром в кабине, отнюдь не «зайчишкой», а вдумчиво, осознанно и осмысленно. Наблюдая со стороны за технологией работы экипажа. Сильно надеялся сходу подсмотреть штурманские хитрости и премудрости, научиться лёгкости и почти всё мгновенно перенять. Со стороны казалось простым и вполне логичным, а на деле.
А на деле, всё выглядело несколько странно. Только осознать и проанализировать пришлось гораздо позже. Удивительно, что в кабине Ту-154 оказался чуть ли не впервые, если не принимать во внимание тренировочные полёты в Ульяновске. Когда учился в Академии, то даже многочисленные безбилетные поездки происходили на привычных Ан-24, Як-40, флагмане «Аэрофлота» тех времён, красавце Ил-62, и сестрицах-«тушках» – 104, 124 и 134. Десятилетняя якутская «ссылка» раз в год одаривала впечатлениями от Ту-154, когда убывал в отпуск, но только и исключительно находясь в роли легального и добропорядочного пассажира, занимающего место в салоне, согласно номерочку, указанному в билете. Надо ли говорить о том, как предстоящий перелёт почти через всю страну казался важным и интересным?! Со всех сторон, но особенно – как первый, осознанно и вдумчиво оцениваемый с позиции неуклюжей попытки «примерить» и применить кое-что теоретическое, выполненное чужими руками и мозгами. Очень надеялся, что и мои руки с мозгами окажутся, хотя бы, не хуже, когда придётся «слесарить» самостоятельно в качестве штурмана Ту-154.
Регистрация авиабилета не вызвала никаких затруднений. Толпу желающих совершить двенадцатичасовое путешествие с двумя промежуточными посадками вывели на перрон, где заботливо отгородили загончик – своеобразный накопитель. Атмосфера аэровокзала, довольно спёртая и душная, сменилась относительно свежим воздухом и синтезированными запахами лётного поля – причудливой смесью аромата трав, увядающей листвы, раскалённого асфальта, бетона и всеми «техническими» оттенками, свойственными жизнедеятельности аэродрома. Эти, строго свои, постоянные запахи существуют не только на сугубо авиационном предприятии. Каждое пахнет по-своему и имеет индивидуальный специфический оттенок. Хлебное предприятие пахнет хлебом, молочное пропитывается молочной кислотой, металлургическое отдаёт жжёной землёй, нефтезаводы пахнут ископаемыми углеводородами и продуктами перегонки, отходы жизнедеятельности человека, сами понимаете, пахнут по-особенному, равно как и жир в столовых, ресторанах и двориках кафе. Как тут не вспомнить незабываемые запахи детства, которые у каждого ассоциируются с чем-то очень личным!
Чем пахнут ремёсла очень здорово рассказал Джанни Родари. Книжка Самуила Маршака с переводом этих стихов, выпущенная каким-то киргизом по фамилии «Детгиз» (долго пребывал в полной уверенности, что это младший брат «Учпедгиза»), навсегда осталась в домашней библиотечке. Изначально, книга принадлежала соседям, но их дети выросли, поэтому толстый том стихотворений долго кочевал из квартиры в квартиру (то брался на время, то снова возвращался), потом как-то само собой получилось, что соседи напрочь отказались её забирать. Мне она тоже стала не нужна, но подрастал младший брат, Серёга. А потом уже и сын, Павел, пожелал навсегда забрать изумительную подборку детских стихов Маршака.
У каждого дела
Запах особый:
В булочной пахнет
Тестом и сдобой.
Пахнет маляр
Скипидаром и краской.
Пахнет стекольщик
Оконной замазкой.
Рыхлой землёю,
Полем и лугом
Пахнет крестьянин,
Идущий за плугом.
Рыбой и морем
Пахнет рыбак.
Только безделье
Не пахнет никак.
Сколько ни душится
Лодырь богатый,
Очень неважно
Он пахнет, ребята!
… Из этой же книжки навсегда запомнилось, что имя – это пророческое предначертание судьбы, оно обязательно должно соответствовать какой-то конкретной профессии в будущем, например:
Поскольку для Маршака не существовало никакой принципиальной разницы в разделении авиаторов на лётные специальности, то и штурманом мне, судя по утверждениям и данному имени, не суждено было стать. Ни авиационным, ни морским. Убедитесь сами:
Короче говоря, неведомому киргизу по имени «Детгиз» надо бы поставить памятник за то, что очень своевременно напечатал стихи Маршака, заложившего основы фунадаментального подхода ко всему, что вызывает ассоциативное мышление в контексте запаха, имени и профессии!
В свете вышесказанного и кое-чего, изложенного ниже, приведу маленький отрывочек из очень вольного перевода бессмертного стишка Дж. Родари:
У каждого дела запах особый.
В булочной пахнет сгоревшею сдобой.
Мясом протухшим пахнет мясник.
Газом угарным пахнет печник.
Пахнет хирург неудачным наркозом.
Пахнет доярка вечерним навозом.
Содранной шкурой пахнет скорняк.
Ассенизатор. Знаете как.
… Приятные запахи часто называют словом аромат, а неприятные — вонь. В зависимости от концентрации, одно и то же вещество может оказывать разный эффект. Сильное влияние на ощущение запаха оказывает психофизиологическое состояние человека. В некоторых условиях наблюдается извращённое восприятие запахов, когда определённые и привычные вещества вдруг становятся резко неприятными. Думаю, так или иначе, каждый согласится с такими утверждениями. Запах – специфическое ощущение присутствия в воздухе летучих ароматических веществ, обнаруживаемых химическими рецепторами обоняния, расположенными в носовой полости животных и людей.
Есть очень страшные запахи – это запахи городских свалок, биокомбинатов, предприятий животноводства или, допустим, птицеферм. Эти запахи, кажется, разъедают глаза. Их можно поставить в ряд самых убийственных. Надо сказать, что народ постепенно привыкает, живёт рядышком, работает и почти не обращает внимания, выполняя и даже перевыполняя нормы и планы. Когда попадаешь впервые и ненадолго, а потом оттуда выходишь, создаётся ощущение, что вокруг витает плотный удушливый ореол: что ни возьми, до чего ни дотронься – всюду отвратительный запах жжёного пера или дохлых животных. Просто удручающий запах, от которого отмыться очень тяжело, он просто преследует – так и кажется, что буквально стоит в носу даже несколько дней спустя.
В любом случае, если только обонять, то сложится впечатление какого-то устойчивого стереотипа одного и того же источника раздражения обонятельных рецепторов. Достаточно, в качестве примера, представить аромат дорогой сигары (трубочного табака) и убойный дым от махорочки (самосада). А также припомнить амбре и перегар. Бьюсь об заклад, что человек восемь из десятка станут божиться, что это одно и то же, только сигара-трубочка и амбре – принадлежат достаточно приличному человеку, а махра-самосадик и отвратительный перегар – простолюдину или вообще бомжу. Честно говоря, все правы, но надо учитывать, что амбре изначально имело значение благовония (от слова амбра), но потом почему-то быстро устарело и видоизменилось в ироническое словечко, как правило, имея в виду дурной и очень неприятный запах. На суть не сильно повлияет даже первоисточник возникновения – будь то продукт брожения благородного винограда либо обычных зерновых злаков. Застарелый «аромат» от чрезмерно частого употребления настойки боярышника предлагаю расположить посередине, а «издержки» жидкости для мытья стёкол, типа сверхдефицитной «красной шапочки», вообще не рассматривать.
Оказывается, есть и по этому поводу стихотворное мнение:
… Пассажиры маялись в ожидании автобуса, который должен обязательно доставить их к трапу самолёта. Потные после душиловки аэровокзала тела медленно остывали на прохладном ветерке, с лиц сходила испарина, рубашки, кофточки, блузки и платья потихонечку обсыхали, как и носовые платочки, которыми промакивали выступающую влагу. Некоторые мужчины плюнули на условности, скинули пиджаки, обмахивались чем придётся – газетками и теми же носовыми платками, которые заодно и просушивались. Самые продвинутые и искушённые имели два «сопливчика» – один в качестве веера, а другой, сложенный вчетверо, укладывался на шею на манер солдатского подворотничка. Помогало!
Дети привычно капризничали и суетились, но большинство заинтересованно озиралось по сторонам: не каждый день выпадает удача вблизи поглазеть на самолёты и аэродромную технику. Запахи разгорячённых тел, дорогого и дешёвого парфюма, косметики, некоторого элемента амбре и прочих «прелестей» человеческого организма, сапожной ваксы на «гадах» курсантов военных училищ – всё это постепенно смешивались с запахами сгоревшего авиакеросина и выхлопов солярки спецавтотранспорта. Так обычно и пахнет аэродром жарким солнечным днём, когда кипит производственная деятельность.
Август – пик летнего сезона, но северяне уже потянулись к своим пенатам, стремясь завершить отпуска и обязательно успеть доставить отпрысков к началу учебного года. Так происходит ежегодно, хотя впереди ещё бархатный сезон, да и детские пляжи Анапы функционируют весь сентябрь. Самый «сенокос» для маклеров и дельцов, имеющих «своего» кассира, чтобы нагреться на дефиците авиабилетов. Стоимость услуги равна стоимости билета! Дорого, но время и нервы куда дороже. Из Сочи, Краснодара, Кавминвод, других южных и курортных областей страны не так уж много наберётся вариантов, чтобы улететь дальше Новосибирска, поэтому северяне не слишком обременяли себя сложностями – через Москву, Ленинград или аэропорты Урала – лишь бы быть уверенным, что попадёшь, в конечном итоге, домой. Везением считался любой беспересадочный путь. Но беспосадочного, то есть, полёта без промежуточных аэропортов, избежать практически невозможно. Семь вёрст – не крюк для бешеной собаки, а уж с расстояниями севера – и говорить не о чем.
… Автобус, наконец-то, подъехал, вобрал ожидающих пассажиров и неторопливо подкатил к трапу. Запахи толпы и аэродрома начали смешиваться с неподдающимися описанию элементами предполётного волнения и неосязаемой атмосферой обречённости: самые нервные хотели бы вернуться, но если назад. то потом снова всё сначала – проблем столько, что не пожелаешь и злейшему врагу! Пан или пропал. Таких откровенных паникёров и «бояк» мало, но они непременно присутствуют. А на север никаким другим транспортом добраться невозможно. Приходится рисковать и обязательно привыкать. Крайний Север – это не только испытания природным экстримом, но и определённый подвиг перелётов воздушным транспортом.
Самолёт тоже имеет свой специфический запах, как и любое транспортное средство. В тёплый период, когда приходишь на борт раньше пилотов, а бортинженер ещё занимается заправкой, то ничего такого особенного не присутствует – пахнет пластиком, матерчатой обивкой кресел и остатками пыли на ковровых дорожках. Кабина экипажа попахивает кожзаменителем, железом и приборами. Как ни странно, но приборы и электроника тоже имеют ароматы, присущие любым механизмам и радиоаппаратуре. Если нюхнёте декоративную защитную решётку своего телевизора с тыльной стороны, то безошибочно поймёте, что имеется в виду.
Когда бортинженер успел включить положенные тумблеры, и гироскопические приборы раскрутились, то запах уже другой – это почти рабочая обстановка с привкусом тепла и электричества. Не буквально, а тоже фигурально и почти необъяснимо: шорохи, поскрипывания, трение и вращение невидимых шестерёнок, рокот электромоторов – всё сливается гулом в определённый фон, свидетельствующий о том, что «процесс пошёл»! Поверьте, такой «запах» сильно отличается от «запаха» полного безмолвия огромной машины. Если же сезон холодный, то к приходу экипажа салон и кабину авиатехники прогревают тепловой машиной, просунув в двери толстые «хоботы», несущие пилотам почти домашний уют и заметное облегчение для первоначального пуска промёрзшего оборудования.
Конечно, салон пропитывается едва уловимым сладковатым запахом, скомбинированным из оттенков, присущих химжидкости в туалетах, своеобразного аромата кондиционированного воздуха, кипятка из бойлеров, разогретой пищи, кофе или чая. Экипаж предпочитает начинать работу с приятностей. Пищу для пассажиров разогревают предварительно, если перелёт предстоит относительно короткий, чтобы сэкономить время. Но бывает и так, что кое-кто не успел дома «подзаправиться», поэтому тоже не возражает и перекусывает. Но кофейком взбодриться – первейшее дело, как непременный ритуал и залог успешной работы в воздухе. Теперь можете представить настоящий «букет», вроде бы, несовместимых и разнородных ароматов, на которые «наворачивается» и то, что привносят пассажиры, размещающиеся в салоне. Волнений и без посторонних запахов вполне хватает, но если вдруг появится малюсенькая зона турбулентности в полёте. На полчасика всего-то! Тогда придётся молиться, чтобы не появились совершенно другие запахи, абсолютно не способствующие озонированию и свежести.
О том, как и чем пахнет пустой самолёт после длительной, дней на десять, стоянки в Эмиратах или Египте, когда металлическая труба фюзеляжа, кожухи радиоаппаратуры и приборов нещадно прожариваются на безжалостном пятидесятиградусном солнцепёке, пассажирам лучше не знать. Можно представить, в источник чего, в подобных условиях, превращается забытая пища, вовремя не замеченная нерадивыми уборщиками, а также остатки химжидкости, хоть и тщательно слитой после посадки – это своеобразное испытание на «прочность», проверка силы воли и жизненных способностей экипажа. Слабонервным и особо мнительным такого не пожелаешь! Однако, как говорится, из песни слов не выбросишь – попозже обязательно расскажу и об этом.
… Пассажиры расселись, женщина из отдела перевозок медленно передвигалась по салону: вновь пересчитывала «дебет-кредит», а стюардесса, как обычно, следовала сзади, производя эту же операцию. Обе напряжённо шевелили губами, бормоча цифры под нос, ведь оба результата контроля пассажирского «поголовья» обязаны непременно совпасть! Иначе, неминуемая задержка с непредсказуемыми последствиями – будь то нехватка «тела», либо наличие лишнего. Любое несовпадение влечёт определённые технологические операции, вплоть до снятия, повторной проверки и пересчёта багажа, сличения багажных бирочек и другой тягомотины, связанной с безопасностью полётов. Слово «тягомотина» прошу не считать ёрничеством, а объективной и отнюдь не быстрой реальностью. Каждый желает избежать нудного процесса, в глубине души понимая необходимость тщательной проверки багажа, не так ли. Когда «и меня посчитали», другая бортпроводница подошла и тихонечко пригласила в кабину. Всё так, как и оговаривалось накануне в профилактории.
Пробрался вперёд, минуя ряды кресел с суетливыми людьми, готовившимися к очень непростому перелёту. Для кого-то лишь до первого пункта посадки, однако, волнения от этого не становилось меньше. Как бы то ни было, а всегда устраиваться надо поудобнее – проверить «откидные» возможности сиденья, изучить конструкцию привязных ремней, придирчиво оценить соседей сбоку, спереди и сзади. Сбоку – для возможной беседы и свободы вероятного манёвра при посещении туалета, спереди – на предмет капризности, если свои колени упрутся ему в спину, а сзади – чтобы тоже оценить колени, но уже поставив себя на место переднего соседа.
Перед дверью в кокпит задержался на мгновение, потом решительно постучал, соблюдая правила приличия, вошёл и уселся на место лоцмана. Хорошо, что проверяющего в составе экипажа не было, не то пришлось бы наблюдать за работой не так свободно – кабина вовсе не такая просторная, как хотелось бы! Внутри царила атмосфера деловитости и «запах» профессионализма. Ведь и это можно оценить посредством фигуральности понятия «запах». По какому-то странному стечению обстоятельств, штурман экипажа выполнял свой заключительный рейс. По прилёту в Якутск – «отвальная» и выход в тираж на заработанную пенсию. Почему-то помню, что штурмана звали Сергеем Власовым. Имя могу переврать, а фамилию помню точно, хотя, кроме этого перелёта, сталкивался с ним всего один раз – когда Власов передавал мне «по наследству» свой бортпортфель и бесценную подборку справочной информации. И всего дважды пришлось услышать от него фразу: «Как бы хотелось передать тебе весь свой опыт!» – в том полёте и при прощании, когда я уже мысленно представлял, как распоряжусь «наследством».
Однако, фразу пока понял лишь умом, а сердцем пришлось осознавать всё время, вплоть до своего выхода на пенсию. Опыт тоже имеет специфический «аромат», надеюсь, спорить никто не станет. Но в тот момент я лишь «попахивал» и вовсе не опытом, а глубоко теоретическими знаниями и отчаянным желанием стать опытным штурманом. Кто возьмётся сконструировать анализатор-определитель концентрации этих понятий, чтобы как-то сравнить?!
Название сего опуса содержит словечко «одоробло». Оно распространено на Украине и в Краснодарском крае. Имеет значение: большая, громоздкая вещь, громадина; крупный, неуклюжий человек, увалень. Встречается и у Солженицына в книге «В круге первом», когда описывается шарашка, где трудился Нержин. Но есть более обширное значение: «. Одоробло — это не «что-то деревянное», это что-то огромное и неуклюжее. И только так. Кроме того, у одоробла возможны дополнительные характерные свойства, а именно стремление развалиться, лишиться каких-то частей, отвратительный скрип и другие симптомы нестабильности. Этимология, насколько известно — от телеги, влекомой одром, сиречь клячей.
«Ну куда ты с таким одороблом — тебя же в самолёт с ним не пустят!» (о чемодане).
«Какой-то паршивец поставил своё одоробло — ни пройти, ни проехать.» (о машине, поставленной поперёк выезда).
«Когда же мы выкинем это одоробло? Смотри, у него уже дверцы не закрываются!» (о старом шкафе; здесь ссылка на второе свойство одоробла — нестабильность, но крошечную тумбочку одороблом назвать всё равно нельзя). »
Творчески осмыслив суть своего опуса, попытался пошалить, придав «никчёмной развалине, разваливающейся на части» ещё и оттенок пахучести, обыграв термин «одорант» (от латинского odor — запах) — вещество, добавляемое в газ или воздух для придания ему характерного запаха.