Одному лучше потому что когда один я с богом
Одному лучше потому что когда один я с богом
Василий Васильевич Розанов
Апокалипсис нашего времени
Шумит ветер в полночь и несет листы… Так и жизнь в быстротечном времени срывает с души нашей восклицания, вздохи, полумысли, получувства… Которые, будучи звуковыми обрывками, имеют ту значительность, что «сошли» прямо с души, без переработки, без цели, без преднамеренья, – без всего постороннего… Просто, – «душа живет»… т. е. «жила», «дохнула»… С давнего времени мне эти «нечаянные восклицания» почему-то нравились. Собственно, они текут в нас непрерывно, но их не успеваешь (нет бумаги под рукой) заносить, – и они умирают. Потом ни за что не припомнишь. Однако кое-что я успевал заносить на бумагу. Записанное все накапливалось. И вот я решил эти опавшие листы собрать.
Просто – мне нужно. Ах, добрый читатель, я уже давно пишу «без читателя», – просто потому, что нравится. Как «без читателя» и издаю… Просто, так нравится. И не буду ни плакать, ни сердиться, если читатель, ошибкой купивший книгу, бросит ее в корзину (выгоднее, не разрезая и ознакомившись, лишь отогнув листы, продать со скидкой 50 % букинисту).
Ну, читатель, не церемонюсь я с тобой, – можешь и ты не церемониться со мной:
И au revoir до встречи на том свете. С читателем гораздо скучнее, чем одному. Он разинет рот и ждет, что ты ему положишь? В таком случае он имеет вид осла перед тем, как ему зареветь. Зрелище не из прекрасных… Ну его к Богу… Пишу для каких-то «неведомых друзей» и хоть «ни для кому»…
Когда, бывало, меня посещали декаденты, – то часу в первом ночи я выпускал их, бесплодных, вперед, – но задерживал последнего, доброго Виктора Петровича Протейкинского (учитель с фантазиями) и показывал между дверьми…
У человека две ноги: и если снять калоши, положим, пятерым – то кажется ужасно много. Между дверями стояло такое множество крошечных калошек, что я сам дивился. Нельзя было сосчитать скоро. И мы оба с Протейкинским покатывались со смеху:
Я же всегда думал с гордостью «civis romanus sum»[1]. У меня за стол садится 10 человек, – с прислугой. И все кормятся моим трудом. Все около моего труда нашли место в мире. И вовсе civis rossicus[2] – не «Герцен», а «Розанов».
Герцен же только «гулял»…
Перед Протейкинским у меня есть глубокая и многолетняя вина. Он безукоризненно относился ко мне, я же о нем, хотя только от утомления, сказал однажды грубое и насмешливое слово. И оттого, что он «никогда не может кончить речь» (способ речи), а я был устал и не в силах был дослушивать его… И грубое слово я сказал заочно, когда он вышел за дверь.
Из безвестности приходят наши мысли и уходят в безвестность.
Первое: как ни сядешь, чтобы написать то-то, – сядешь и напишешь совсем другое.
Между «я хочу сесть» и «я сел» – прошла одна минута. Откуда же эти совсем другие мысли на новую тему, чем с какими я ходил по комнате, и даже садился, чтобы их именно записать…
Сев задом на ворох корректур и рукописей и «писем в редакцию», М. заснул:
Сон нашего редактора менее уныл: ему грезятся ножки хорошенькой актрисы В-ской, которая на все его упрашивания отвечает:
Вопрос вертится, во сне, около того, как же преодолеть эту «Татьянину верность», при которой куда же деваться редакторам, авиаторам, морякам и прочим людям, не напрасно «коптящим небо»?
Открываю дверь в другой кабинет… Роскошно отделан: верно, генерала М. В кресле, обшитом чудною кожей темного цвета, сидит Боря. Сидит без сюртука, в галстухе и жилете. Пот так и катится… Вспоминает, как пела «Варя
Панина» и как танцовала Аннушка. Перед ним длинная полоса набора.
– Ты, Боря, что это читаешь?
– Чего же ты размышляешь? «Одобри» все сразу.
Нельзя. В номер не влезет.
– Так пошли ее к матери…
– Тоже нельзя. Читатель рассердится.
– Трудное дело редакторское. С кем же мне отправляться.
Как будто этот проклятый Гуттенберг облизал своим медным языком всех писателей, и они все обездушелись «в печати», потеряли лицо, характер. Мое «я» только в рукописях, да «я» и всякого писателя. Должно быть, по этой причине я питаю суеверный страх рвать письма, тетради (даже детские), рукописи – и ничего не рву; сохранил, до единого, все письма товарищей-гимназистов; с жалостью, за величиной вороха, рву только свое, – с болью и лишь иногда.
Газеты, я думаю, так же пройдут, как и «вечные войны» средних веков, как и «турнюры» женщин и т. д. Их пока поддерживает «всеобщее обучение», которое собираются сделать даже «обязательным». Такому с «обязательным обучением», конечно, интересно прочитать что-ни-будь «из Испании».
Начнется, я думаю, с отвычки от газет… Потом станут считать просто неприличием, малодушием («parva anima») чтение газет.
– Вы чем живете? – А вот тем, что говорит «Голос Правды» (выдумали же!)… или «Окончательная Истина» (завтра выдумают). Услышавший будет улыбаться, и вот эти улыбки мало-помалу проводят их в могилу.
Если уж читать, то, по моему мнению, только «Колокол», – как Василий Михайлович, подражая Герцену, выдумал издавать свои орган.
Этот Василий Михайлович во всем красочен. Дома (я слышал) у него сделано распоряжение, что если дети, вернувшись из гимназии, спросят: – «Где папа», – то прислуга не должна отвечать: «барина нет дома», а «генерала нет дома» Это, я вам скажу, если на Страшном суде Христовом вспомнишь, то рассмеешься.
Василия Михайловича я всегда почему-то любил. Защищал его перед Толстым. И что поразительно: он прост, и со всеми прост, не чванлив, не горд, и вообще имеет «христианские заслуги».
Неразрешим один вопрос, т. е. у него в голове: какой же земной чин носят ангелы? Ибо он не может себе представить ни одного существа без чина. Это как Пифагор говорил: «нет ничего без своего числа». Ау В.М. – «без своего чина», без положения в какой-нибудь иерархии.
Теперь еще: – этот «генерал» ему доставляет столько бескорыстного удовольствия. России же ничего не стоит. Да я бы из-за одного В.М. не дозволил отменить чинов. Кому они приносят вред? А штафирок довольно, и, ведь, никому не запрещено ходить с «адвокатским значком». Почему это тоже не «чин» и не «орден»? «Заслужено» и «социальный ранг». Позвольте же Василию Михайловичу иметь тот, какой он желает. Что за деспотизм.
Иногда думают, что Василий Михайлович «карьерист». Ни на одну капельку. Чин, службу и должность он любит как неотделимое души своей. О нем глубоко сказал один мудрый человек, что, «размышляя о том, что такое русский человек, всегда нужно принять во внимание и Василия Михайловича». Т. е. русский человек, конечно, – не только «Скворцов», но он между прочим – и «Скворцов».
Уединенное (8 стр.)
Выньте, так сказать, из самого существа мира молитву, – сделайте, чтобы язык мой, ум мой разучился словам ее, самому делу ее, существу ее; – чтобы я этого не мог, люди этого не могли: и я с выпученными глазами и ужасным воем выбежал бы из дому, и бежал, бежал, пока не упал. Без молитвы совершенно нельзя жить… Без молитвы – безумие и ужас.
Но это все понимается, когда плачется… А кто не плачет, не плакал, – как ему это объяснить? Он никогда не поймет. А ведь много людей, которые никогда не плачут.
Как муж – он не любил жену, как отец – не заботился
о детях; жена изменила – он «махнул рукой»; выгнали из школы сына – он обругал школу и отдал в другую. Скажите, что такому «позитивисту» скажет религия? Он пожмет плечами и улыбнется.
Позитивизм истинен, нужен и даже вечен; но для определенной частицы людей. Позитивизм нужен для «позитивистов»; суть не в «позитивизме», а в «позитивисте»; человек и здесь, как везде, – раньше теории.
Религиозный человек предшествует всякой религии, и «позитивный человек» родился гораздо раньше Огюста Конта.
В «друге» дана мне была путеводная звезда… И я 20 лет (с 1889 г.) шел за нею: и все, что хорошего я сделал или было во мне хорошего за это время, – от нее; а что дурного во мне – это от меня самого. Но я был упрям. Только сердце мое всегда плакало, когда я уклонялся от нее…
И только одно хвастовство, и только один у каждого вопрос: «Какую роль при этом я буду играть?» Если «при этом» он не будет играть роли, – «к чёрту».
(за нумизматикой; о политике и печати).
Да, всё так, – и просвещение, и связь с идеями времени. Но она готовит хорошее наследство внукам, прочное и основательное, и это и дочь, и зять твердо знают. Так о главном мотиве жизни мы все молчим и делаем ссылки на то, что, в сущности, тоже есть мотив, и хороший, и горячий даже: но – не самый горячий.
(одна из лучших репутаций в России).
Сколько прекрасного встретишь в человеке, где и не ожидаешь…
И сколько порочного, – и тоже где не ожидаешь.
Созидайте дух, созидайте дух, созидайте дух! Смотрите, он весь рассыпался…
(на Загородном пр., веч.;
Дело в том, что таланты наши как-то связаны с пороками, а добродетели – с бесцветностью. Вот из этой «закавыки» и вытаскивайся.
В 99 из 100 случаев «добродетель» есть просто: «Я не хочу», «Мне не хочется», «Мне мало хочется»… «Добродетельная биография» или «эпоха добрых нравов» (в истории) есть просто личность добровольно «безличная» и время довольно «безвременное». Всем «очень мало хотелось». Merci.
(въехав на Зеленину).
Мне и одному хорошо, и со всеми. Я и не одиночка и не общественник. Но когда я один – я полный, а когда со всеми – не полный. Одному мне все-таки лучше.
Одному лучше – потому, что, когда один, – я с Богом.
Я мог бы отказаться от даров, от литературы, от будущности своего я, от славы или известности – слишком мог бы, от счастья, от благополучия… не знаю. Но от Бога я никогда не мог бы отказаться. Бог есть самое «теплое» для меня. С Богом мне «всего теплее». С Богом никогда не скучно и не холодно.
В конце концов, Бог – моя жизнь.
Я только живу для Него, через Него. Вне Бога – меня
Что такое Бог для меня. Боюсь ли я Его? Нисколько. Что Он накажет? Нет. Что Он даст будущую жизнь? Нет. Что Он меня питает? Нет. Что через Него существую, создан? Нет.
Так что же Он такое для меня?
Моя вечная грусть и радость. Особенная, ни к чему не относящаяся.
Так не есть ли Бог «мое настроение»?
Я люблю того, кто заставляет меня грустить и радоваться, кто со мной говорит, меня упрекает, меня утешает.
Это Кто-то. Это – Лицо. Бог для меня всегда «он». Или «ты»; – всегда близок.
Мой Бог – особенный. Это только мой Бог; и еще ничей. Если еще «чей-нибудь» – то этого я не знаю и не интересуюсь.
«Мой Бог» – бесконечная моя интимность, бесконечная моя индивидуальность. Интимность похожа на воронку, или даже две воронки. От моего «общественного я» идет воронка, суживающаяся до точки. Через эту точку-просвет идет только один луч: от Бога. За этой точкой – другая воронка, уже не суживающаяся, а расширяющаяся в бесконечность, это Бог. «Там – Бог». Так что Бог
1) и моя интимность
2) и бесконечность, в коей самый мир – часть.
Сам я постоянно ругаю русских. Даже почти только и делаю, что ругаю их. «Пренесносный Щедрин». Но почему я ненавижу всякого, кто тоже их ругает? И даже почти только и ненавижу тех, кто русских ненавидит и особенно презирает.
Между тем я, бесспорно, и презираю русских, до отвращения. Аномалия.
На полемике с дураком П. С. я все-таки заработал около 300 р. Это / 3 стоимости тетрадрахмы Антиоха VII Гриппа, с Палладой Афиной в окружении фаллов (2400 франков). У Нурри-бея продавалась еще тетрадрахма с Афродитой, между львом и быком, которая сидит на троне и обоняет цветок. Этой я не мог приобрести (обе – уники).
С основания мира было две философии: философия человека, которому почему-либо хочется кого-то выпороть; и философия выпоротого человека. Наша русская вся – философия выпоротого человека. Но от Манфреда до Ницше западная страдает сологубовским зудом: «Кого бы мне посечь?»
Ницше почтили потому, что он был немец, и притом – страдающий (болезнь). Но если бы русский и от себя заговорил в духе: «Падающего еще толкни», – его бы назвали мерзавцем и вовсе не стали бы читать.
(по прочтении статьи Перцова:
«Между старым и новым»).
Победа Платона Каратаева еще гораздо значительнее, чем ее оценили: это в самом деле победа Максима Максимовича над Печориным, т. е. победа одного из двух огромных литературных течений над враждебным… Могло бы и не случиться… Но Толстой всю жизнь положил за «Максима Максимовича» (Ник. Ростов, артиллерист Тушин, Пл. Каратаев, философия Пьера Безухова, – перешедшая в философию самого Толстого). «Непротивление злу» не есть ни христианство, ни буддизм: но это действительно есть русская стихия, – «беспорывная природа» восточноевропейской равнины. Единственные русские бунтовщики – «нигилисты»: и вот тут чрезвычайно любопытно, чем же это кончится; т. е. чем кончится единственный русский бунт. Но это в высшей степени объясняет силу и значительность и устойчивость и упорство нигилизма. «Надо же где-нибудь», – хоть где-нибудь надо, – побунтовать»: и для 80-миллионного народа, конечно, – «это надо». Косточки устали все только «терпеть».
Бог мой! вечность моя! Отчего же душа моя так прыгает, когда я думаю о Тебе…
И все держит рука Твоя: что она меня держит – это я постоянно чувствую.
(ночь на 25 декабря 1910 г.).
Я задыхаюсь в мысли. И как мне приятно жить в таком задыхании. Вот отчего жизнь моя сквозь тернии и слезы есть все-таки наслаждение.
Иное дело – мечта: тут я не подвигался даже на скрупул ни под каким воздействием и никогда; в том числе даже и в детстве. В этом смысле я был совершенно «не воспитывающийся» человек, совершенно не поддающийся «культурному воздействию».
Почти пропорционально отсутствию воли к жизни (к реализации) у меня было упорство воли к мечте. Даже, кажется, еще постояннее, настойчивее… именно – не «подвинулось ни на скрупул» и «не уступило ничему».
На виду я – всесклоняемый.
В себе (субъект) – абсолютно несклоняем, «несогласуем». Какое-то «наречие».
Я похож на младенца в утробе матери, но которому вовсе не хочется родиться. «Мне и тут тепло»…
«Если ты с Богом – все будет хорошо». Почему ошибка – говорить такое?
Совсем не всегда, когда ты с Богом, у тебя в жизни все прекрасно – почему? Размышляет архимандрит Андрей (Конанос).
Обрати внимание: говоря так, я вовсе не имею в виду, что тогда все будет хорошо – в смысле, легко и приятно. Это распространенное заблуждение, и возможно, ты (как и я) тоже мысленно совершал такую ошибку. Вспомни: наверняка учителя в воскресной школе, преподаватели, благочестивые воспитатели – в общем, те, кто наставляет на путь истинный, – говорили, что если человек с Богом, то у него все будет хорошо. Я и сам так говорил.
Но это большая ошибка – говорить такое. Знаешь, почему? Потому что при этом никак не уточняется, что значит хорошо в данной ситуации. Хорошо – это не когда у тебя все получается наилучшим образом, легко и приятно. Напротив, часто бывает как раз наоборот.
Совсем не всегда, когда ты с Богом, у тебя в жизни все прекрасно. Случаются и скорби, и болезни, и гонения, и нищета, и разочарования – в общем, много всего неприятного. Совершенно точно. Важно другое. Благодаря всему этому ты учишься иначе смотреть на вещи, учишься смирению, мудрости; и, просветлев, твоя душа становится умнее и богаче. Именно благодаря этим испытаниям, трудностям.
Кто сказал, что человека, пребывающего с Богом, не настигнут совершенно неожиданные обстоятельства? И что с ним не будут происходить немыслимые вещи, которых он и представить себе не мог?
Пройти придется через многое, очень многое… С одной лишь разницей: если ты с Богом, то знаешь, как через это пройти.
В океане жизни тебя ждет множество волн, но ты научишься подныривать, проплывать под ними и не захлебнешься. Ты плывешь, тебя вот-вот накроет «волной» разочарований, но ты «ныряешь» в смирение, в любовь, в полное доверие Богу, говоря: «Господи, я не могу понять, что происходит сейчас в моей жизни, но знаю, – и мне этого достаточно, – что Ты любишь меня!»
Несколько лет назад ко мне на исповедь пришла женщина. Я спросил ее:
– Да, – ответила она, и я увидел в ее глазах слезы.
– Была дочь. Я ее, можно сказать, силой заставила принять участие в поездке за границу, которую организовал ее университет. Уговорила поехать вместе со всеми, чтобы она меньше находилась в одиночестве, меньше замыкалась в себе, больше общалась… И вот они отправились в Токио, и там, отче, мою дочь убило молнией!
Ты только представь, что произошло! Можно лишь вообразить, каково теперь было несчастной матери. И разве она хотела зла своей дочери? Разве хотела, чтобы с ней случилось что-то плохое? Она лишь предложила ей поехать развлечься! Подтолкнула ее к интересной, веселой поездке в компании друзей. «Хватит сидеть дома! Съездишь за границу, развлечешься, отдохнешь от постоянной учебы!» Ничего плохого она не имела в виду. И вот в балкон отеля, где ее дочь остановилась с группой, попадает молния, и девушка погибает. Представь, что было с матерью, когда ей позвонили из Токио и сообщили о смерти дочери…
Жизнь полна неожиданностей. Их будет великое множество. И иногда, когда вспоминаешь о подобных случаях, хочется вообще никуда не выходить, а сидеть дома, чтобы ничего не случилось. Люди, которые называют себя рационалистами, – не верящие в Бога, не доверяющие Ему, – рассуждают именно так. И это вполне логично. Ведь мы ничего не знаем наперед.
Но если человек любит Бога, живет с Ним, он скажет: «Доверюсь Богу, и будь что будет. Ни в чем нельзя быть уверенным, кроме одного: есть Тот, Кто любит меня». – «Да какая же это любовь! – могут возразить некоторые. – Батюшка только что рассказал нам про несчастную девушку, которую убило молнией! А сколько людей каждый день погибает, страдает, терпит неудачи! Это всё что, любовь?»
Послушай. Несколько дней назад у меня сломался зуб. Я ел и вдруг почувствовал что-то твердое во рту – это был кусок зуба. Я отправился к стоматологу. А эта женщина – мое духовное чадо. Она каждый раз приходит на исповедь с таким благоговением, таким трепетом… И вот я, когда прихожу к ней лечить зубы, начинаю точно так же благоговейно трепетать. Потому что как она доверяет мне свои сокровенные мысли, так и я доверяю ей свои драгоценные зубы. Как и она, я стою перед креслом и дрожу: «Господи, что меня ждет!» Очень страшно идти к зубному. Если у тебя когда-нибудь болел зуб, ты меня поймешь. То же самое можно сказать и о боли в ухе, и о мигрени… Страшное дело.
В общем, доктор сделала мне обезболивание, но эффекта не было. Тогда она сделала еще один укол, но я продолжал чувствовать кость, боль была страшная. А доктор принялась за работу. Как было больно – прямо до смерти! Я думал, мои нервы не выдержат. Невыносимо больно! И я подумал: «Надо же! Эта женщина, моя прихожанка, ведь любит меня, очень любит! И при этом заставляет терпеть такую боль. Как так получается?» А доктор тем временем, прекрасно зная, как мне больно, продолжала свое дело. Я не шучу. Продолжала, как ни в чем не бывало.
Так что любовь – это вовсе не всегда ласка и нежность. Иногда это еще и боль, которую мы причиняем тому, кого любим. Человеку больно, он страдает, мучается, а мы продолжаем свое дело, потому что знаем: иначе нельзя.
Но кто объяснит нам – почему нельзя?
Думаю, лучшее объяснение здесь – это Крест Господа нашего Иисуса Христа. Потому что именно благодаря Кресту в мир пришла огромная радость. Радость через боль, свет надежды сквозь мрак испытаний.
Именно так происходит в жизни, одно благодаря другому. А почему – я не знаю. Эта тайна – выше моего понимания. Но знаю одно: сегодня я веду эту передачу именно потому, что позавчера мой дорогой доктор не пожалела меня, а причинила массу неприятных ощущений, сначала сделав несколько наркозов, а затем изрядно помучив меня своими инструментами. Боль, страх и дискомфорт обернулись в конечном счете здоровыми зубами.
Что же остается делать? Только полагаться на Бога. Другого пути нет.
МОИДРУЗЬЯРОДНЫЕ И БЛИЗКИЕ! Прочти! А Там Решай, Что ДЕЛАТЬ
МОИ ДРУЗЬЯ РОДНЫЕ И БЛИЗКИЕ! Прочти! А Там Решай, Что ДЕЛАТЬ. 1. Бог закрыл всем нам рты с помощью масок, потому что устал от нашей брани, лжи, наветов, осуждений!
2. Он дал возможность природе дышать без нас!
3. Заставил нас бояться и прятаться, а то мы уже и Его перестали бояться!
4. Заставил нас мыть руки, и преподносить ко рту хлеб чистыми руками!
7. Он посадил нас в домах разом и показал, кто Он, а кто мы. А то мы уже чувствовали себя богами.
10. Мы отдалились от человеческого общения и погрязли в соц-сетях. А после карантина мы будем ценить общение вживую, мы будем искать в окнах хоть одного человека, чтоб поговорить с ним!
11. Мы убивали животных, которым место быть на этой земле ровно так же, как и нам! Теперь мы закрыты, привязаны, а животные на свободе, и их никто не тронет, теперь у них свобода, а мы взаперти!
12. Он разом оставновил все войны, где убивали людей и детей! Во всем мире сейчас нет ни одной войны!
И так, это не вирус, это гнев Божий, многие подумают: Да нет, совпадение!
Мы не боремся с Богом.
НАЙДИ ВРЕМЯ И ПРОЧИТАЙ Кто смеялся над Богом.
Несколько лет назад во время интервью американскому журналу он сказал:
«Христианство закончится, оно исчезнет.
Я не должен спорить, я уверен.
С Богом всё было в порядке, но его уроки были слишком просты! И сегодня мы более известны, чем он»(1966).
Леннон, сказав, что Битлз более известны, чем Иисус Христос, был застрелен.
Танкредо Невес (Президент Бразилии):
Во время президентской кампании он сказал, что, если он получит 500 000 голосов от своей партии, даже Бог не сможет отстранить его от президентства.
Конечно, он получил голоса, но он заболел за день до того, как стал президентом, а затем умер.
Дело (композитор, певец и бразильский бисексуальный поэт):
Во время программы в Канечио (Рио-де-Жанейро), он курил сигарету, и, выпустив дым в воздух, сказал: «Бог это для тебя».
Он умер в 32 года от рака лёгких в ужасных мучениях.
После того, как Титаник был построен, репортер спросил его: «Насколько ты уверен, что Титаник будет плавать?»
Ироничным тоном он ответил:
«Даже Бог не сможет потопить его!»
Результат, я думаю, вы знаете. Все знают, что случилось с Титаником.
Мэрилин Монро (актриса).
Билли Грэм посетил актрису во время одного из её шоу. Человек Божий сказал ей, что Дух Божий послал его проповедовать своё слово.
Когда она услышала, что собирался сказать проповедник, она сказала: «Мне не нужен твой Иисус».
Через неделю она была найдена мёртвой в своей квартире.
Бывший певец AC / DC. В одной из своих песен 1979 года он пел:
«Не останавливайся, я пойду до конца по автостраде в ад».
19 февраля 1980 года Бон Скотт был найден мёртвым, задохнувшимся от собственной рвоты.
Кампинас (в 2005 году).
Мать девушки, провожая её до машины, так волновалась из-за пьянства молодых людей, что сказала своей дочери, держа её за руку:
«Дочь моя, иди с Богом и защити себя».
Девушкаа ответила: «Только если Бог в багажнике, потому что в автомобиле нет места! Он уже полон».
Спустя несколько часов пришло известие о том, что они попали в аварию со смертельным исходом. Все были мертвы! Автомобиль не был опознан, но, что удивительно, багажник был цел.
Полицейские говорят, что в таком состоянии багажник не мог остаться! И ещё, к их удивлению: в багажном отделении лежала коробка с яйцами, и ни одно яйцо не была разбито!
В июне 2006 года она была найдена сгоревшей в своем автомобиле
Многие люди забыли, что нет другого имени, которому было бы дано столько авторитета, как имени Бога.
Многие умерли, но только Бог умер и воскрес, и он все еще жив.
PS: Если бы это была шутка, вы бы отправили её всем. Хватит ли у вас смелости отправить это?
Я сделал свое дело, потому что Иисус сказал:
«Если бы тебе было стыдно за меня, мне было бы стыдно за тебя перед моим отцом».
Поделитесь этим посланием, не разрывайте цепь, потому что Бог уже благословил вас.
Является ли Бог приоритетом в вашей жизни?
Если это так, то отправьте это сообщение как можно большему числу людей.
Если вам нравится дьявол, закройте этот текст!
Но, если вы любите Бога, поделитесь им со своими друзьями. Надеюсь, вы прочитали это очень внимательно, потому что это исходит из сердца!
Я расскажу тебе: со мной случилось что-то очень хорошее.
Сегодня я получил сообщение, и когда я начал его отправлять, я был ошеломлен. Надеюсь, это работает и для вас!
Псалом 100:
Бог видел твою борьбу. Бог говорит, что близится конец.
Бог говорит, что это скоро кончится. Благословение приходит к вам, если вы верите в Бога, отправьте его как минимум 20 друзьям.
Если вы отвергаете это, помните, что Бог сказал: если вы откажетесь от меня среди людей, я откажу вам перед Отцом.