Ода на взятие хотина о чем
Михаил ПОПОВ. ГЕРОИЧЕСКАЯ ФРЕСКА. Ломоносовская ода и русский стих
Михаил ПОПОВ
ГЕРОИЧЕСКАЯ ФРЕСКА
Ломоносовская ода и русский стих
280 лет назад Михаил Васильевич Ломоносов написал «Оду. на взятие Хотина» – предтечу поэм «Полтава» и «Бородино».
«Восторг внезапный ум пленил. » – эта одухотворённая строка стала в буквальном и переносном смыслах истоком новой русской поэтики. В буквальном потому, что у Ломоносова, признанного родоначальника нового стихосложения, «Ода. на взятие Хотина» – первая героическая песня, которая входит в классический свод отечественной словесности. А в переносном потому, что в этой строке заложена формула русской поэзии, ибо подлинный поэтический взлёт – это союз озарения, сердечного порыва и восторженного ума; другими словами – это дар Божий, чем был наделён Ломоносов и что подняло его «на верьх горы высокой», то есть на Парнас.
Ода была создана осенью 1739 года в Германии. Михайла – зрелый муж, ему без малого 28 лет. Он поглощён учёбой, науками, он делает заметы, которые станут основой его дальнейших открытий. Но три года вдали от России. Временами его охватывает ностальгия, он кидается к каждому редкому в Неметчине русаку, чтобы утолить тоску по Родине.
А ещё 1739 год – счастливая пора. Михайла влюблён, предмет его сердца – фройлен Цильх, дочь хозяйки дома, где он снимает жильё. Лизхен посвящаются любовные рулады. Пишет их Михайла, как велит его большое сердце, ломая устарелые, созданные схоластами поэтические каноны. Любовь поистине творит чудеса – она рождает не только стихи, но и новые формы стихосложения. Дабы закрепить открытие, Ломоносов создаёт трактат «Письмо о правилах российского стихотворства». Адресат письма – Петербургская академия. К трактату необходимы пояснения, примеры нового стихосложения. Прилагать любовные экзерсисы, послания и мадригалы, конечно, неуместно – у господ профессоров они могут вызвать усмешку, что непременно отразится и на восприятии трактата. Необходимо что-то иное. И тут – фортуна: из России приходит известие о славной виктории русских войск в Бессарабии – взятии турецкой крепости Хотин на Днестре.
Истинный сын Отечества, где бы он ни находился, куда бы его ни забросила судьба, всеми токами души связан с Родиной. Сердце его счастливо откликается на каждый взлёт её духа и мысли, на любое достижение и даже малую победу.
А тут – взятие неприступной крепости, да вдобавок крепости, удерживаемой давним врагом России – Османской Портой, что, как спрут, раскинула свои щупальца по славянским вотчинам. Как тут было не возликовать патриотическим сердцам!
На эту викторию отозвались многие литераторы того времени. Свою оду написал, в частности, поэт Витынский, последователь Тредиаковского. Вот одна строфа:
Восток, Запад, Север, Юг, Бреги с Океаном,
Новую слушайте весть, что над мусулманом
Полную Российский меч, коль храбрый, толь славный,
Викторию получил, и авантаж главный.
Но разве можно сравнить эти тяжеловесные и неуклюжие строки с ломоносовским чеканом:
Пускай земля, как Понт, трясет,
Пускай везде громады стонут,
Премрачный дым покроет свет,
В крови Молдавски горы тонут.
Батальное полотно, нарисованное кистью монументалиста, поражает мощью и страстью, словно он сам находится в гуще битвы, а нам, читателям, в этих героических сценах слышатся и видятся грядущие поэтические творения – пушкинская «Полтава» и лермонтовское «Бородино».
Как же добивается Ломоносов этой живой монументальности? Прежде всего – обращением к историческому эпосу, делая героическое прошлое вечным и незыблемым, превращая это наследие в сегодняшнюю грозную силу и наполняя гордостью и отвагой сердца потомков. И это притом, что в заглавии оды стоит титул тогдашней императрицы, а её имя повторяется в произведении несколько раз. Отдавая дань политесу, поэт представляет Анну Иоанновну не более как эмблемой своего времени. А жар поэтического сердца, свою любовь, рассудок историка и гражданина обращает к образам русских титанов. Лики их осеняют само поле битвы. И первый среди них – Пётр Великий.
Кругом Его из облаков
Гремящие перуны блещут,
И, чувствуя приход Петров,
Дубравы и поля трепещут.
С этой оды образ великого державника пройдёт через всё творчество Ломоносова как пример венценосным преемникам, а ещё станет основой самого большого литературного полотна его – героической поэмы «Пётр Великий».
«Кто с ним толь грозно зрит на юг, / Одеян страшным громом вкруг? – продолжает Ломоносов, вглядываясь в даль памяти. – Никак, смиритель стран Казанских?».
Пётр в оде назван. Образ его предшественника будто заслонён дымкой времени, но ведь тоже различим, ибо «грозно зрит на юг», к тому же – покоритель Казани.
Иван Грозный и Пётр Великий с горних высот озирают дали Отечества, умноженного их дальновидной государственной политикой: «Чрез нас предел наш стал широк», т.е. мы не отдали ни пяди родной земли, а, наоборот, раздвинули её горизонты. Гулом и небесным рокотом доносятся через века их голоса, а взоры их вперяются в потомков: «А вы?».
Поле битвы, осеняемое великими образами, поэт разглядывает вдохновенными очами, словно ему открывается вещее зрение. Бравурной музыки тут нет. Враг силён и коварен, а потому битва предстоит тяжкая.
Первыми устремляются в атаку турки. Лающее «ал-ла!» вгрызается в разворачивающиеся русские полки. Вражеская конница подобна стремительному и свирепому кораблю, который летит, кажется, поверх волн, «срывая с них верьхи» и размётывая пену.
Крепит отечества любовь
Сынов Российских дух и руку;
Желает всяк пролить всю кровь,
От грозного бодрится звуку.
Так показывает поэт стойкость русского солдата. А чтобы было убедительнее, сравнивает русское войско со львом, обращаясь к читателю с риторическим вопросом:
Как сильный лев стада волков,
Очей горящих гонит страхом?
Вражья конница разбивается о монолит русских витязей, остатки её спасаются за крепостными стенами. Но. это ещё не виктория. До победы далеко. Главное сражение впереди – предстоит приступ, штурм цитадели, а это неминучая гибель для многих и многих сынов Отечества.
Крепость Хотин подобна вулкану, из которого извергается огненная лава:
Не медь ли в чреве Етны ржет
И, с серою кипя, клокочет?
Не ад ли тяжки узы рвет
И челюсти разинуть хочет?
Но чтоб орлов сдержать полет,
Таких препон на свете нет.
Им воды, лес, бугры, стремнины,
Глухие степи – равен путь.
Где только ветры могут дуть,
Доступят там полки орлины.
Образ войска – парящего орла – смыкается с трепетом орлёных знамён, которые взмывают подвысь, достигают вершин бастионов и повергают в прах погано-ятаганного змея.
Битва подходит к концу, вечереет.
Скрывает луч свой в волны день,
Оставив бой ночным пожарам.
Приходит долгожданное ощущение победы.
Летает слава в тьме ночной,
Звучит во всех землях трубой,
Коль Росская ужасна сила.
Солдаты от усталости валятся на политую кровью землю, засыпая мертвецким сном, – сил нет даже на радость. Зато ликует природа:
Шумит с ручьями бор и дол:
«Победа, Росская победа!».
Финал многообразен. В нём есть снисходительное превосходство:
Где ныне похвальба твоя?
Где дерзость? где в бою упорство?
Где злость на северны края,
Предостережение на будущее:
Не вся твоя тут, Порта, казнь,
Не так тебя смирять достойно,
Но большу нанести боязнь,
Что жить нам не дала спокойно.
И, конечно, радость. Заднестровский тать, который разорял малоросские ланы, уводил в полон женщин и детей, бежал с поля битвы и покинул житную ниву.
Не смеет больше уж топтать,
С пшеницей где покой насеян.
Вдумайтесь: поле, засеянное хлебом и покоем. Как современно и как актуально это звучит, особенно если представить нынешнее состояние южных окраин России.
В концовке оды звучит благодарственное величание. Это негромкая молитва Богом данной «возлюбленной тишине», как позднее скажет Ломоносов. За покой и мир благодарят Русь-Орлицу путники, корабельщики, купцы. А ещё, конечно, – пастухи и землепашцы. А благодаря, воздают дань «солдатской храбрости», отваге и бескорыстию русского воина.
«Некрасный стих», как скромно охарактеризовал свою оду в её концовке молодой поэт, достиг в том же 1739 году Петербурга и вызвал у просвещённой публики необыкновенный восторг. Такого ещё не было в русской поэзии, настолько просто и одновременно торжественно говорил о Родине её верный сын.
Правда, иные тогдашние пииты встретили оду Ломоносова скепсисом. Зависть всегда заедает талант. Это в свои поры испытал Есенин, это знавал Рубцов. Но всё в конце концов вставало на свои места: злопыхателей не помнят, а народ по-прежнему слагает и поёт песни на стихи Есенина и Рубцова.
Так и с «Одой. на взятие Хотина». Творение Михайлы Ломоносова живо разошлось по державе и стало подлинным гимном патриотической молодёжи. Это поставило автора в ряд первых поэтов России. И, по сути, с этой ступени – новаторского литературного труда – началось восхождение Ломоносова к бессмертию.
Комментарии
Архангелогородцу казачьих кровей
Михаил, рад нашему переклику, что сродни журавлиному, на любимом сайте. Живы будем! Виктор
Эта публикация Михаила Попова, несомненно, отсылает к его же роману «Свиток», что повествует о том «как архангельский мужик. » Кажется, знаю всё написанное Михаилом Константиновичем, с лёгким сердцем печатаю в журнале » Дон» его тематически разнообразную, но всегда высокой выделки прозу. Писателя такого уровня надо весьма ценить, воздавать должное. Один самородный язык чего стоит! Для понимания и оценки прозы Михаила Попова потребен и равный ему литературный критик. Хотелось бы надеяться.
Виктор Петров
Интересно изложено. Наталья Радостева
Статья замечательная. Михайло Ломоносов- первый поэт Русской Державы на все времена. Русский гений! Олег Кувакин.
Ода на взятие хотина о чем
В этой оде (см. её полный текст) М. В. Ломоносов описывает реальную обстановку сражения русской армии с турками при Ставучанах (1739), закончившегося взятием важной османской крепости Хотина (близ границ Молдавии). (См. Русско-турецкая война 1735-1739).
Русская армия уже двое суток воевала в окружении, противник атаковал ее днем и ночью с флангов и с тыла, турецкие батареи вели непрерывный огонь, но все атаки отражались с большим уроном для, турок.
Ломоносов. Ода на взятие Хотина. Анализ. Слушать аудиокнигу
Подробные сведения были напечатаны газетами, и Ломоносов располагал ими, приступив к работе над одой. Он ясно представил себе позиции сторон, трудность для русских войск, расположенных в низине, штурмовать горы, на которых укрепились турки, проследил ход сражения и обо всем этом написал в стихах, не скупясь на великолепные поэтические сравнения:
Корабль как ярых волн среди,
Которые хотят покрыты,
Бежит, срывая с них верьхи,
Претит с пути себя склонити,
Седая пена вкруг шумит,
В пучине след его горит, –
К российской силе так стремятся,
Кругом объехав, тьмы татар;
Скрывает небо конский пар!
Что ж в том? Стремглав без душ валятся.
Следующая строфа посвящена характеристике наступательного порыва русской армии:
Крепит отечества любовь
Сынов российских дух и руку,
а затем опять идут сравнения. Поэт живописует штурм горы под артиллерийским обстрелом турок. Слух, спешивший во все концы, оказался приказом к атаке, бой начался:
Не медь ли в чреве Этны ржет
И, с серою кипя, клокочет?
Не ад ли тяжки узы рвет
И челюсти разинуть хочет?
То род отверженной рабы.
В горах огнем наполнив рвы,
Металл и пламень в дол бросает,
Где в труд избранный наш народ
Среди врагов, среди болот
Чрез быстрый ток на огнь дерзает.
Гиперболическое упоминание об огнедышащей горе Этне, в чреве которой кипят медь – синоним артиллерийских снарядов – и сера – намек на адское происхождение этого варева. Строка «Металл и пламень в дол бросает» обыкновенно признается одной из удачнейших у Ломоносова.
Сверяясь с реляцией, можно видеть, как тщательно следует ей поэт. Полки русской армии прорываются сквозь турецкие укрепления, –
И путь отворен вам пространный.
Впереди Хотин, до которого лишь несколько верст. Тем временем
Скрывает луч свой в волны день,
Оставив бой ночным пожарам.
Штурм закончился вечером. Лагерь пылал в огне. Турки бежали, разбитые наголову:
Взят купно свет и дух татарам.
Ломоносов не путает в порыве поэтической вольности – «все равно магометане» – национальных наименований: в реляции сказано, что на стороне турецких войск сражалось до 40 тысяч татар.
Ближайшая задача армии выполнена, лагерь взят. Войска ведут перегруппировку для выполнения последующей задачи – движения на Хотин. Эта пауза кажется поэту подходящей для того, чтобы ввести в текст оды фантастическую картину встречи двух русских царей и полководцев – Петра I и Ивана Грозного, выражающих свое удовлетворение действиями русской армии. Такого рода вызов теней из царства мертвых был уже испытанным литературным приемом, и Ломоносов не проявил тут особой оригинальности. Тем не менее нужно отметить историческую оправданность соединения этих двух имен, о чем они сами докладывают читателю:
Герою молвил тут герой:
«Не тщетно я с тобой трудился,
Не тщетен подвиг мой и твой,
Чтоб россов целый свет страшился.
Чрез нас предел наш стал широк
На север, запад я восток.
На юге Анна торжествует,
Покрыв своих победой сей».
Свилася мгла, герои в ней.
Не зрит их око, слух не чует.
Так устанавливается преемственность политики императрицы Анны с ее наиболее значительными предшественниками и придается дополнительный вес победе под Хотином.
Эта ода открывает в творчестве Ломоносова серию упоминаний о Петре I и откликов на его начинания и реформы. Отныне Петр I становится главным героем поэзии Ломоносова, о нем будет думать поэт, обращая свои стихи к сидевшим на троне монархиням, его труды во имя родины будет ставить в назидание русским царям. В художественном изображении Ломоносова Петр I предстает существом высшего порядка, образ его грандиозен и принимает вид полубога.
Которые хотят покрыты,
Бежит, срывая с них верьхи,
Претит с пути себя склонити,
Седая пена вкруг шумит,
В пучине след его горит, –
К российской силе так стремятся,
Кругом объехав, тьмы татар;
Скрывает небо конский пар!
Что ж в том? Стремглав без душ валятся.
Следующая строфа посвящена характеристике наступательного порыва русской армии:
Крепит отечества любовь
Сынов российских дух и руку,
а затем опять идут сравнения. Поэт живописует штурм горы под артиллерийским обстрелом турок. Слух, спешивший во все концы, оказался приказом к атаке, бой начался:
Не медь ли в чреве Этны ржет
И, с серою кипя, клокочет?
Не ад ли тяжки узы рвет
И челюсти разинуть хочет?
То род отверженной рабы.
В горах огнем наполнив рвы,
Металл и пламень в дол бросает,
Где в труд избранный наш народ
Среди врагов, среди болот
Чрез быстрый ток на огнь дерзает.
Гиперболическое упоминание об огнедышащей горе Этне, в чреве которой кипят медь – синоним артиллерийских снарядов – и сера – намек на адское происхождение этого варева. Строка «Металл и пламень в дол бросает» обыкновенно признается одной из удачнейших у Ломоносова.
Сверяясь с реляцией, можно видеть, как тщательно следует ей поэт. Полки русской армии прорываются сквозь турецкие укрепления, –
И путь отворен вам пространный.
Впереди Хотин, до которого лишь несколько верст. Тем временем
Скрывает луч свой в волны день,
Оставив бой ночным пожарам.
Штурм закончился вечером. Лагерь пылал в огне. Турки бежали, разбитые наголову:
Взят купно свет и дух татарам.
Ломоносов не путает в порыве поэтической вольности – «все равно магометане» – национальных наименований: в реляции сказано, что на стороне турецких войск сражалось до 40 тысяч татар.
Ближайшая задача армии выполнена, лагерь взят. Войска ведут перегруппировку для выполнения последующей задачи – движения на Хотин. Эта пауза кажется поэту подходящей для того, чтобы ввести в текст оды фантастическую картину встречи двух русских царей и полководцев – Петра I и Ивана Грозного, выражающих свое удовлетворение действиями русской армии. Такого рода вызов теней из царства мертвых был уже испытанным литературным приемом, и Ломоносов не проявил тут особой оригинальности. Тем не менее нужно отметить историческую оправданность соединения этих двух имен, о чем они сами докладывают читателю:
Герою молвил тут герой:
«Не тщетно я с тобой трудился,
Не тщетен подвиг мой и твой,
Чтоб россов целый свет страшился.
Чрез нас предел наш стал широк
На север, запад я восток.
На юге Анна торжествует,
Покрыв своих победой сей».
Свилася мгла, герои в ней.
Не зрит их око, слух не чует.
Так устанавливается преемственность политики императрицы Анны с ее наиболее значительными предшественниками и придается дополнительный вес победе под Хотином.
Эта ода открывает в творчестве Ломоносова серию упоминаний о Петре I и откликов на его начинания и реформы. Отныне Петр I становится главным героем поэзии Ломоносова, о нем будет думать поэт, обращая свои стихи к сидевшим на троне монархиням, его труды во имя родины будет ставить в назидание русским царям. В художественном изображении Ломоносова Петр I предстает существом высшего порядка, образ его грандиозен и принимает вид полубога.
Дата добавления: 2019-02-22 ; просмотров: 1034 ; Мы поможем в написании вашей работы!
Ода на взятие хотина о чем
Первая ода Ломоносова — «На взятие Хотина» (1739) — посвящена победе над турками. Турецкое войско одержимо адской злобой: «Не ад ли тяжки узы рвёт и челюсти разинуть хочет?». Но россы горят любовью к отечеству и императрице, и потому «чтоб орлов сдержать полёт, таких препон на свете нет». Посрамлённые турки стыдятся самого солнца. Представляется видение Иоанна Грозного и Петра Великого: они гордятся, что Анна Иоанновна продолжает их дело. Поэт призывает турок положиться на великодушие победительницы, но саму злобную Турцию ничто не спасёт: «Дамаск, Каир, Алепп сгорит; Обставят Росским флотом Крит; Ефрат в твоей крови смутится». Россия же под Анниным покровом процветает от Вислы до Китая; враг не смеет топтать полей «с пшеницей, где покой насеян»; мирные пастухи поют песни про воинскую славу.
В оде на день рождения Ивана Антоновича (1741) младенец-император наследует славным предкам, совершая более дивный подвиг, чем Геракл: в колыбели он победил не змей, но злобного «гиганта» (Бирона), который хотел «превысить Вышню власть». Полная мифология российской истории разворачивается в одах, посвящённых императрице Елисавете Петровне.
Россия хранима Богом. Хотя по временам Он насылает на неё Свой гнев, но затем переменяет его на милость: «Я в гневе Россам был Творец, Но ныне паки им Отец» (Ода 1742 г.). Бог, как и в прежних одах, сокрушает злобу, разрушая умыслы врагов России (там же и в других местах). К Нему возносится молитва: «Для толь великих стран покою, / Для счастья множества веков, / Поставь как Солнце пред Тобою / И как Луну престол Петров». (Ода на рождение Павла Петровича)
Великие герои и героини среди российских правителей были с древности и теперь сияют «превыше звёзд» (Ода 1752 г.). Особенно велико было дело царя Алексея: он победил поляков и татар, «он суд и правду положил» (Ода на рождение Павла Петровича). Но ничто не сравнится с деяниями Великого Петра: «Зиждитель мира. послал в Россию Человека, каков не слыхан был от века» (Ода 1747 г.). Пётр уподобляется Спасителю (а мать его, в подражание Матери Божией, называется «в жёнах благословенна» — Ода 1752 г.). Он извлёк Россию из мрака невежества, даровав ей новую жизнь. Он поразил врагов — «войнами укротил войны» (Ода 1761 г.); он устроил флот и отправил на Восток «Росских Колумбов»; при нём «божественны науки в Россию простирали руки» (Ода 1747 г.). Супруга Петра продолжила его дела: «Если б жизнь ея продлилась, давно б Секвана постыдилась своим искусством пред Невой» (там же). Последующие годы — вновь годы мрака, от которых Бог избавил Россию, возведя на трон Елизавету Петровну, «Петрову дщерь», «возлюбленную Тишину» (значение имени Елизавета): «Взглянул в Россию кротким оком, / И видя в мраке ту глубоком, / Со властью рёк: да будет свет. / И бысть. О твари обладатель! / Ты паки света нам создатель, / Что взвёл на трон Елисавет». (Ода 1746 г.)
Тишина при Елисавете нерушима: она сама своих «градов ограда» (Ода 1747 г.); она пресекает войну, не обнажив меча, и при ней «Марс кровавый не дерзает руки своей простёрт к нам» (Ода 1748 г.). Петровой дщерью Россия светло процветает (Ода 1752 г.). Огромны её пространства: Российская держава «простирает ноги» к Китайской стене и «опирается локтем» на Кавказ (Ода 1748 г.). На всём этом пространстве изливаются монаршие щедроты. Земледельцы мирно собирают земные плоды. «Сокровищ полны корабли дерзают в море» за Тишиной (Ода 1747 г.). Воздвигаются строения, несравнимые с древними пирамидами и Семирамидиными садами: те «воздвигали человеки — здесь зиждет само божество». Музы радостно прославляют монархиню и её дела (Ода 1750 г.).
Но главное благодеяние божественной Тишины — покровительство наукам (Оды 1747 и 1750 гг.). От наук Россия должна ожидать множество добра. Науками будут открыты потаённые богатства земли, сокровища, «какими хвалится Индия». Будут исследованы необозримые северные земли. Новые «Российские Колумбы» пройдут через ледяные моря и возвестят о щедрости Елизаветы неведомым народам в сказочных тёплых странах. Огромные богатства проистекут из Уральских гор. Механика пророет каналы и осушит болота; химия «в земное недро. проникнет взора остротой», география покажет Елисавете города и сёла, блаженные в её подданстве; «наука лёгких метеоров» избавит от всех тревог земледельцев и мореплавателей.
Чтобы не иссякло благоденствие России, Бог продолжает Петрово потомство. Бракосочетание великих князей Петра Фёдоровича и Екатерины Алексеевны — повторение прежде бывшего союза «К утехе Росскаго народа / Петра с Екатериной вновь / Счетает счастье и порода, / Пригожсгво, младость и любовь». (Ода на бракосочетание. )
Когда рождается Павел Петрович, Пётр Великий «в правнуке своём дыхает и род в нём восставляет свой». Поэт обращается к новорождённому: «Велики суть дела Петровы, но многие ещё готовы тебе остались напреди» (Ода на рождение Павла Петровича). В будущем же от рода российских царей «родились бы Петры Велики, чтоб просветить всех смертных род» (Ода. на рождение Анны Петровны).
Постоянный предмет человеческого удивления — природа. Человеку неведомо, как Бог «в стройном чине» сотворил её, зажёг светила, «море удержал брегами», создал, многообразие животных и чудовищ («Ода, избранная из Иова»). Чем ближе мы рассматриваем природу, тем больше поражаемся: приблизившись к солнцу, увидели бы, как «огненны валы стремятся и не находят берегов» («Утреннее размышление. »); ночью можем видеть, как «с полночных стран встаёт заря», и не можем объяснить это явление («Вечернее размышление. »). Неудивительно, что одушевлённая природа разделяет все радостные события в жизни России: «Брега Невы руками плещут, Брега Ботнийских вод трепещут» (Ода 1742 г.).
Одним словом, Ломоносов — поэт, в самозабвенном восторге поющий величие Бога в природе и истории.
Использованы следующие оды М. В. Ломоносова (слово «ода» в заглавии опускается):
Императрице Анне Иоанновне на победу над турками и татарами и на взятие Хотина (1739). На праздник рождения Императора Иоанна III (1741). На прибытие Елисаветы Петровны из Москвы (1742). Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния (ок. 1743, напечатано в 1748). На день брачного сочетания Петра Феодоровича и Екатерины Алексеевны (1745). На день восшествия на престол императрицы Елисаветы Петровны (1746, 1747, 1748, 1752, 1761). За милость, оказанную в Царском Селе (1750). Выбранная из Иова; Утреннее размышление о Божием величестве (напечатаны в 1751). На рожденье великого князя Павла Петровича (1754). На день рождения. Елисаветы Петровны и на рождение великой княжны Анны Петровны (1757).
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.