О любви чехов это что
О любви
Микропересказ : Бедный помещик и жена его приятеля много лет любят друг друга, но боятся признаться в своей любви, считая, что недостойны её. Только расставаясь навсегда, они понимают, какие мелочи мешали им любить.
Старый холостяк Павел Константинович Алёхин принимал гостей в своём поместье.
Павел Константинович Алёхин — владелец большого, но небогатого поместья, холостяк, интеллигентный и образованный, мягкий и нерешительный.
За завтраком заговорили о служащем у Алёхина поваре. В этого повара была влюблена красивая горничная, но замуж за него не шла. Повар же был набожным, жить с женщиной вне брака не хотел, часто напивался и бил её.
Эта история побудила гостей пуститься в рассуждения о любви. Алёхин считал, что никому не известно, как зарождается любовь. Он не понимал, почему эта прекрасная женщина полюбила такого неприятного человека, и считал, что русские усложняют любовь «роковыми вопросами» — хорошо это или плохо, честно или нечестно и к чему всё приведёт. Такие вопросы мешают любить и ставят непреодолимые преграды на пути самого сильного чувства.
В качестве примера Алёхин рассказал историю своей жизни.
У людей, живущих одиноко, всегда бывает на душе что-нибудь такое, что они охотно бы рассказали.
У отца Алёхина был большой долг, отчасти и потому, что он много потратил на обучение сына. Поэтому, окончив университет, Алёхин вернулся в родное поместье, твёрдо решив отработать долг.
По природе своей Алёхин был белоручкой и поначалу не хотел расставаться «со своими культурными привычками». Он поселился в парадных комнатах, по утрам пил кофе с ликёрами, а на ночь читал «Вестник Европы». Но такая жизнь продолжалась недолго. Алёхин втянулся в работу, которая ему совершенно не нравилась, ел в людской и часто ночевал не в своей постели, а «в сарае, в санях или где-нибудь в лесной сторожке».
В самом начале Алёхин стал почётным мировым судьёй, и единственным его развлечением стало «наезжать в город и принимать участие в заседаниях съезда и окружного суда». Ранней весной, во время одной из таких поездок, Алёхин познакомился с Дмитрием Лугановичем, товарищем председателя окружного суда, и его прелестной женой Анной Алексеевной.
Дмитрий Луганович — судейский чиновник старше сорока лет, добрый, но скучный и ограниченный.
Анна Алексеевна — жена Лугановича, намного младше мужа, стройная, красивая блондинка, умная, интеллигентная.
Алёхин ещё не встречал такой миловидной, доброй и интеллигентной женщины. Было видно, что семья Лугановичей живёт дружно — супруги всё делали вместе, у них росла дочь. Всё лето Алёхин вспоминал о белокурой Анне Алексеевне, но увидел её снова только поздней осенью.
Они встретились на благотворительном спектакле, и с тех пор Алёхин стал своим в их доме. Он приходил без приглашения, играл с ребёнком, подолгу беседовал с Анной Алексеевной. Лугановичи знали о бедственном положении Алёхина, постоянно беспокоились о нём, считали, что такой образованный человек должен заниматься наукой, и старались ссудить его деньгами. Лугановичи были состоятельными людьми, но Алёхин старался не брать у них в долг, и тогда они просто дарили ему ценные вещи.
Несчастный Алёхин, влюблённый в Анну Алексеевну, не мог понять, что заставило её стать женой немолодого, неинтересного и слишком простого для неё Лугановича. Приезжая в город, Алёхин понимал, что Анна Алексеевна ждала его, но у них не хватало смелости признаться друг другу в любви.
Алёхин считал, что ничего не сможет дать Анне Алексеевне, а потому не в праве разрушать её счастливую семью. Она же думала о муже и детях и считала, что её любовь не принесёт Алёхину счастья — ей казалось, что она недостаточно молода и энергична.
Шли годы. Анна Алексеевна родила второго ребёнка. Дети называли Алёхина дядей, а взрослые считали его «благородным существом». Анна Алексеевна начала сознавать, что жизнь её испорчена, и лечилась от нервного расстройства. Алёхин её раздражал, и на людях она постоянно ему противоречила.
Лугановича назначили председателем в западную губернию. Пока муж продавал имущество, Анна Алексеевна решила поехать полечить нервы в Крым. Провожали её большой толпой. Перед отправлением поезда Алёхин заметил, что она забыла одну из корзинок, и забежал в вагон.
Оставшись наедине, в этот последний момент они признались друг другу в любви, и Алёхин понял, как мелко было всё, что мешало им любить.
… когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель… или не нужно рассуждать вовсе.
Они поцеловались и расстались навсегда.
Выслушав историю, гости вышли на балкон, любовались видом, жалели такого образованного человека, который не занимался наукой, а вертелся как белка в колесе, и думали о скорбной сцене прощания. Один из гостей был даже знаком с Анной Алексеевной и «находил её красивой».
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
В чем смысл рассказа «О любви» Чехова
Произведение «О любви» было написано А.П. Чеховым в 1898 году. Именно этот рассказ стал завершающим в «Маленькой трилогии». Автор в своей книге вынес приговор всему общественному укладу, который отодвигает на второй план истинные желания людей. Персонажи лишены права на счастье. О чем же заставляет задуматься А.П. Чехов после прочтения произведения «О любви»?
Смысл названия книги «О любви» А.П. Чехова
В небольшом произведении затронуты темы, которые можно отнести к вечным. Недостижимость счастья, влияние общественного мнения, осуждение окружающих. Почему же А.П. Чехов назвал свой рассказ «О любви»? Для автора большое светлое чувство являлось показателем счастья. Нельзя противится своим желаниям. Любовь — это стимул для новых свершений. Это чувство словно глоток свежего воздуха.
Смысл названия книги А.П. Чехова в том, что именно благодаря любви человек чувствует, что живет. Серое тоскливое существование никого еще не сделало счастливым. Однако важно помнить, что любовь не подчиняется никаким законам. Человек либо испытывает влечение к другому, когда его сердце начинает биться быстро-быстро, либо нет.
Смысл произведения «О любви» А.П. Чехова
Центральной темой книги «О любви» драматурга и писателя А.П. Чехова является тема настоящего человеческого счастья и о невозможности его достижения. Персонажи автора живут в привычном для них ритме. Их существование можно назвать комфортным. Никаких ярких событий, взлётов и падений. Все тихо, спокойно, однообразно. Даже такое всепоглощающее чувство, как любовь, не смогло выбить героев из привычной колеи. Никто из действующих лиц даже не собирается покидать зону комфорта. Их все устраивает. Только можно ли назвать такую жизнь насыщенной и счастливой?
Какую же основную мысль хотел передать А.П. Чехов своим читателям? Смысл произведения «О любви» заключается в том, чтобы каждый из нас осознал, что человек должен прислушиваться к зову своего сердца. Однако иногда наши сомнения, слабости не позволяют нам сделать этого. Писатель показал, насколько сильно люди зависят от общественного мнения. Воля героев подчиняется внешним обстоятельствам. Но автор также говорит о том, что все люди разные. Сильная, уверенная в себе личность не будет прислушиваться к окружающим, а будет принимать решения, руководствуясь исключительно внутренними убеждениями.
Алехин и Анна Алексеевна не смогли переступить через свои принципы, они проявили душевную слабость. Герои последовали за общепринятой моралью. Персонажи пожертвовали своим счастьем. Действующие лица убили в себе искреннее глубокое чувство. Они чётко знали и понимали рамки, которые нельзя переступать. Порядочность, ответственность за свою семью, доброта ещё не являются залогом счастья. Персонажам предстоит жить с призрачным ощущением счастья. Они самостоятельно лишили себя светлого высокого чувства, ради которого хотелось бы просыпаться по утрам и с надеждой смотреть в завтрашний день.
Смысл финала произведения «О любви» А.П. Чехова
Главные герои произведения «О любви» так и не познали истинного счастья. Алехин и Анна Алексеевна обрекли свою жизнь на страдания. Они упустили свой шанс стать счастливыми. Персонажи посчитали, что они не имеют права испытывать сильные чувства друг к другу. Анна Алексеевна была замужем за порядочным человеком, в их семье росло двое очаровательных детей. Несмотря на отсутствие любви в паре, супруги сохраняли доброе отношение друг к другу. Алехин же считал, что влюбиться в замужнюю женщину — это постыдно и неправильно.
Спустя время персонажи осознали, что между ними вспыхнула искра. Всеобъемлющее яркое чувство нельзя погасить, забыть о нем. Любовь не подчиняется законам и логике. Ее невозможно вписать в моральные рамки. Смысл финала произведения «О любви» заключается в том, что у каждого человека есть свои слабости. Нужно ли сопротивляться сильному чувству, или счастье нельзя рассматривать с позиции греха или морали? На этот вопрос нет однозначного ответа. Если долго думать, анализировать, рассуждать, то мимо тебя пройдёт вся твоя жизнь. Когда человек настроен решительно, он не сомневается в своих поступков. Каждый из нас должен обладать стойкостью, мужеством и уверенностью в своих действиях, чтобы стать по-настоящему счастливым.
Краткое содержание «О любви»
Всего получено оценок: 7188.
О произведении
Рассказ «О любви» Чехов написал в 1898 году. Произведение завершает «Маленькую трилогию» автора, куда также вошли изучаемые на уроках литературы рассказы «Человек в футляре» и «Крыжовник». В рассказе «О любви» автор раскрывает тему «футлярности» в любви, показывая, как люди сами ограничивают себя, не дают себе быть счастливыми. Читать онлайн краткое содержание «О любви» можно прямо на нашем сайте.
Место и время действия
События рассказа происходят в конце XIX века где-то в глубинке России.
Главные герои
Другие персонажи
Краткое содержание
Алехин, Иван Иваныч и Буркин беседовали за завтраком. Хозяин рассказал, что его служанка Пелагея была сильно влюблена в повара Никанора, но не хотела идти за него замуж, так как он пил, буйствовал и даже бил ее.
Размышляя над услышанным, Буркин и Иван Иваныч жалели, что Алехин не занимался наукой или чем-то подобным, и о том, какое, должно быть, скорбное лицо было у молодой дамы во время прощания.
Заключение
Главные герои рассказа «О любви» закрываются от своих чувств, пытаются скрыть их не только друг от друга, но и от самих себя. Композиционным приемом «рассказ в рассказе» Чехов подчеркивает, насколько сильно Алехин сожалеет об утерянной любви даже спустя много лет после случившегося.
Советуем не ограничиваться пересказом «О любви», а прочесть произведение Чехова полностью.
Тест по рассказу
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
О любви (Чехов)
На другой день к завтраку подавали очень вкусные пирожки, раков и бараньи котлеты; и пока ели, приходил наверх повар Никанор справиться, что гости желают к обеду. Это был человек среднего роста, с пухлым лицом и маленькими глазами, бритый, и казалось, что усы у него были не бриты, а выщипаны. Алехин рассказал, что красивая Пелагея была влюблена в этого повара. Так как он был пьяница и буйного нрава, то она не хотела за него замуж, но соглашалась жить так. Он же был очень набожен, и религиозные убеждения не позволяли ему жить так; он требовал, чтобы она шла за него, и иначе не хотел, и бранил ее, когда бывал пьян, и даже бил. Когда он бывал пьян, она пряталась наверху и рыдала, и тогда Алехин и прислуга не уходили из дому, чтобы защитить ее в случае надобности. Стали говорить о любви.
— Как зарождается любовь, — сказал Алехин, — почему Пелагея не полюбила кого-нибудь другого, более подходящего к ней по ее душевным и внешним качествам, а полюбила именно Никанора, этого мурло, — тут у нас все зовут его мурлом, — поскольку в любви важны вопросы личного счастья — всё это неизвестно и обо всем этом можно трактовать как угодно. До сих пор о любви была сказана только одна неоспоримая правда, а именно, что «тайна сия велика есть», всё же остальное, что писали и говорили о любви, было не решением, а только постановкой вопросов, которые так и оставались неразрешенными. То объяснение, которое, казалось бы, годится для одного случая, уже не годится для десяти других, и самое лучшее, по-моему, — это объяснять каждый случай в отдельности, не пытаясь обобщать. Надо, как говорят доктора, индивидуализировать каждый отдельный случай.
— Совершенно верно, — согласился Буркин.
— Мы, русские, порядочные люди, питаем пристрастие к этим вопросам, остающимся без разрешения. Обыкновенно любовь поэтизируют, украшают ее розами, соловьями, мы же, русские, украшаем нашу любовь этими роковыми вопросами, и притом выбираем из них самые неинтересные. В Москве, когда я еще был студентом, у меня была подруга жизни, милая дама, которая всякий раз, когда я держал ее в объятиях, думала о том, сколько я буду выдавать ей в месяц и почем теперь говядина за фунт. Так и мы, когда любим, то не перестаем задавать себе вопросы: честно это или нечестно, умно или глупо, к чему поведет эта любовь и так далее. Хорошо это или нет, я не знаю, но что это мешает, не удовлетворяет, раздражает — это я знаю.
Было похоже, что он хочет что-то рассказать. У людей, живущих одиноко, всегда бывает на душе что-нибудь такое, что они охотно бы рассказали. В городе холостяки нарочно ходят в баню и в рестораны, чтобы только поговорить, и иногда рассказывают банщикам или официантам очень интересные истории, в деревне же обыкновенно они изливают душу перед своими гостями. Теперь в окна было видно серое небо и деревья, мокрые от дождя, в такую погоду некуда было деваться и ничего больше не оставалось, как только рассказывать и слушать.
— Знаете что? Пойдемте ко мне обедать.
Это было неожиданно, так как с Лугановичем я был знаком мало, только официально, и ни разу у него не был. Я только на минутку зашел к себе в номер, чтобы переодеться, и отправился на обед. И тут мне представился случай познакомиться с Анной Алексеевной, женой Лугановича. Тогда она была еще очень молода, не старше двадцати двух лет, и за полгода до того у нее родился первый ребенок. Дело прошлое, и теперь бы я затруднился определить, что, собственно, в ней было такого необыкновенного, что мне так понравилось в ней, тогда же за обедом для меня всё было неотразимо ясно; я видел женщину молодую, прекрасную, добрую, интеллигентную, обаятельную, женщину, какой я раньше никогда не встречал; и сразу я почувствовал в ней существо близкое, уже знакомое, точно это лицо, эти приветливые, умные глаза я видел уже когда-то в детстве, в альбоме, который лежал на комоде у моей матери.
В деле поджигателей обвинили четырех евреев, признали шайку и, по-моему, совсем неосновательно. За обедом я очень волновался, мне было тяжело, и уж не помню, что я говорил, только Анна Алексеевна всё покачивала головой и говорила мужу:
— Дмитрий, как же это так?
Луганович — это добряк, один из тех простодушных людей, которые крепко держатся мнения, что раз человек попал под суд, то, значит, он виноват, и что выражать сомнение в правильности приговора можно не иначе, как в законном порядке, на бумаге, но никак не за обедом и не в частном разговоре. — Мы с вами не поджигали, — говорил он мягко, — и вот нас же не судят, не сажают в тюрьму. И оба, муж и жена, старались, чтобы я побольше ел и пил; по некоторым мелочам, по тому, например, как оба они вместе варили кофе, и по тому, как они понимали друг друга с полуслов, я мог заключить, что живут они мирно, благополучно и что они рады гостю. После обеда играли на рояле в четыре руки, потом стало темно, и я уехал к себе. Это было в начале весны. Затем всё лето провел я в Софьине безвыездно, и было мне некогда даже подумать о городе, но воспоминание о стройной белокурой женщине оставалось во мне все дни; я не думал о ней, но точно легкая тень ее лежала на моей душе. Позднею осенью в городе был спектакль с благотворительной целью. Вхожу я в губернаторскую ложу (меня пригласили туда в антракте), смотрю — рядом с губернаторшей Анна Алексеевна, и опять то же самое неотразимое, бьющее впечатление красоты и милых, ласковых глаз, и опять то же чувство близости.
Мы сидели рядом, потом ходили в фойе.
— Вы похудели, — сказала она. — Вы были больны?
— Да. У меня простужено плечо, и в дождливую погоду я дурно сплю.
— У вас вялый вид. Тогда, весной, когда вы приходили обедать, вы были моложе, бодрее. Вы тогда были воодушевлены и много говорили, были очень интересны, и, признаюсь, я даже увлеклась вами немножко. Почему-то часто в течение лета вы приходили мне на память и сегодня, когда я собиралась в театр, мне казалось, что я вас увижу.
— Но сегодня у вас вялый вид, — повторила она. — Это вас старит.
На другой день я завтракал у Лугановичей; после завтрака они поехали к себе на дачу, чтобы распорядиться там насчет зимы, и я с ними. С ними же вернулся в город и в полночь пил у них чай в тихой, семейной обстановке, когда горел камин и молодая мать всё уходила взглянуть, спит ли ее девочка. И после этого в каждый свой приезд я непременно бывал у Лугановичей. Ко мне привыкли, и я привык. Обыкновенно входил я без доклада, как свой человек.
— Кто там? — слышался из дальних комнат протяжный голос, который казался мне таким прекрасным.
— Это Павел Константиныч, — отвечала горничная или няня.
Анна Алексеевна выходила ко мне с озабоченным лицом и всякий раз спрашивала:
— Почему вас так долго не было? Случилось что-нибудь?
Ее взгляд, изящная, благородная рука, которую она подавала мне, ее домашнее платье, прическа, голос, шаги всякий раз производили на меня всё то же впечатление чего-то нового, необыкновенного в моей жизни и важного. Мы беседовали подолгу и подолгу молчали, думая каждый о своем, или же она играла мне на рояле. Если же никого не было дома, то я оставался и ждал, разговаривал с няней, играл с ребенком или же в кабинете лежал на турецком диване и читал газету, а когда Анна Алексеевна возвращалась, то я встречал ее в передней, брал от нее все ее покупки, и почему-то всякий раз эти покупки я нес с такою любовью, с таким торжеством, точно мальчик.
Есть пословица: не было у бабы хлопот, так купила порося. Не было у Лугановичей хлопот, так подружились они со мной. Если я долго не приезжал в город, то, значит, я был болен или что-нибудь случилось со мной, и они оба сильно беспокоились. Они беспокоились, что я, образованный человек, знающий языки, вместо того, чтобы заниматься наукой или литературным трудом, живу в деревне, верчусь как белка в колесе, много работаю, но всегда без гроша. Им казалось, что я страдаю и если я говорю, смеюсь, ем, то только для того, чтобы скрыть свои страдания, и даже в веселые минуты, когда мне было хорошо, я чувствовал на себе их пытливые взгляды. Они были особенно трогательны, когда мне в самом деле приходилось тяжело, когда меня притеснял какой-нибудь кредитор или не хватало денег для срочного платежа; оба, муж и жена, шептались у окна, потом он подходил ко мне и с серьезным лицом говорил:
— Если вы, Павел Константиныч, в настоящее время нуждаетесь в деньгах, то я и жена просим вас не стесняться и взять у нас.
И уши краснели у него от волнения. А случалось, что точно так же, пошептавшись у окна, он подходил ко мне, с красными ушами, и говорил:
— Я и жена убедительно просим вас принять от нас вот этот подарок.
И подавал запонки, портсигар или лампу, и я за это присылал им из деревни битую птицу, масло и цветы. Кстати сказать, оба они были состоятельные люди. В первое время я часто брал взаймы и был не особенно разборчив, брал, где только возможно, но никакие силы не заставили бы меня взять у Лугановичей. Да что говорить об этом!
Я был несчастлив. И дома, и в поле, и в сарае я думал о ней, я старался понять тайну молодой, красивой, умной женщины, которая выходит за неинтересного человека, почти за старика (мужу было больше сорока лет), имеет от него детей, — понять тайну этого неинтересного человека, добряка, простяка, который рассуждает с таким скучным здравомыслием, на балах и вечеринках держится около солидных людей, вялый, ненужный, с покорным, безучастным выражением, точно его привели сюда продавать, который верит, однако, в свое право быть счастливым, иметь от нее детей; и я всё старался понять, почему она встретилась именно ему, а не мне, и для чего это нужно было, чтобы в нашей жизни произошла такая ужасная ошибка.
А приезжая в город, я всякий раз по ее глазам видел, что она ждала меня; и она сама признавалась мне, что еще с утра у нее было какое-то особенное чувство, она угадывала, что я приеду. Мы подолгу говорили, молчали, но мы не признавались друг другу в нашей любви и скрывали ее робко, ревниво. Мы боялись всего, что могло бы открыть нашу тайну нам же самим. Я любил нежно, глубоко, но я рассуждал, я спрашивал себя, к чему может повести наша любовь, если у нас не хватит сил бороться с нею; мне казалось невероятным, что эта моя тихая, грустная любовь вдруг грубо оборвет счастливое течение жизни ее мужа, детей, всего этого дома, где меня так любили и где мне так верили. Честно ли это? Она пошла бы за мной, но куда? Куда бы я мог увести ее? Другое дело, если бы у меня была красивая, интересная жизнь, если б я, например, боролся за освобождение родины или был знаменитым ученым, артистом, художником, а то ведь из одной обычной, будничной обстановки пришлось бы увлечь ее в другую такую же или еще более будничную. И как бы долго продолжалось наше счастье? Что было бы с ней в случае моей болезни, смерти или просто если бы мы разлюбили друг друга?
И она, по-видимому, рассуждала подобным же образом. Она думала о муже, о детях, о своей матери, которая любила ее мужа, как сына. Если б она отдалась своему чувству, то пришлось бы лгать или говорить правду, а в ее положении то и другое было бы одинаково страшно и неудобно. И ее мучил вопрос: принесет ли мне счастье ее любовь, не осложнит ли она моей жизни, и без того тяжелой, полной всяких несчастий? Ей казалось, что она уже недостаточно молода для меня, недостаточно трудолюбива и энергична, чтобы начать новую жизнь, и она часто говорила с мужем о том, что мне нужно жениться на умной, достойной девушке, которая была бы хорошей хозяйкой, помощницей, — и тотчас же добавляла, что во всем городе едва ли найдется такая девушка.
Между тем годы шли. У Анны Алексеевны было уже двое детей. Когда я приходил к Лугановичам, прислуга улыбалась приветливо, дети кричали, что пришел дядя Павел Константиныч, и вешались мне на шею; все радовались. Не понимали, что делалось в моей душе, и думали, что я тоже радуюсь. Все видели во мне благородное существо. И взрослые и дети чувствовали, что по комнате ходит благородное существо, и это вносило в их отношения ко мне какую-то особую прелесть, точно в моем присутствии и их жизнь была чище и красивее. Я и Анна Алексеевна ходили вместе в театр, всякий раз пешком; мы сидели в креслах рядом, плечи наши касались, я молча брал из ее рук бинокль и в это время чувствовал, что она близка мне, что она моя, что нам нельзя друг без друга, но, по какому-то странному недоразумению, выйдя из театра, мы всякий раз прощались и расходились, как чужие. В городе уже говорили о нас бог знает что, но из всего, что говорили, не было ни одного слова правды. В последние годы Анна Алексеевна стала чаще уезжать то к матери, то к сестре; у нее уже бывало дурное настроение, являлось сознание неудовлетворенной, испорченной жизни, когда не хотелось видеть ни мужа, ни детей. Она уже лечилась от расстройства нервов.
Мы молчали и всё молчали, а при посторонних она испытывала какое-то странное раздражение против меня; о чем бы я ни говорил, она не соглашалась со мной, и если я спорил, то она принимала сторону моего противника. Когда я ронял что-нибудь, то она говорила холодно:
Если, идя с ней в театр, я забывал взять бинокль, то потом она говорила:
— Я так и знала, что вы забудете.
К счастью или к несчастью, в нашей жизни не бывает ничего, что не кончалось бы рано или поздно. Наступило время разлуки, так как Лугановича назначили председателем в одной из западных губерний. Нужно было продавать мебель, лошадей, дачу. Когда ездили на дачу и потом возвращались и оглядывались, чтобы в последний раз взглянуть на сад, на зеленую крышу, то было всем грустно, и я понимал, что пришла пора прощаться не с одной только дачей. Было решено, что в конце августа мы проводим Анну Алексеевну в Крым, куда посылали ее доктора, а немного погодя уедет Луганович с детьми в свою западную губернию.
Мы провожали Анну Алексеевну большой толпой. Когда она уже простилась с мужем и детьми и до третьего звонка оставалось одно мгновение, я вбежал к ней в купе, чтобы положить на полку одну из ее корзинок, которую она едва не забыла; и нужно было проститься. Когда тут, в купе, взгляды наши встретились, душевные силы оставили нас обоих, я обнял ее, она прижалась лицом к моей груди, и слезы потекли из глаз; целуя ее лицо, плечи, руки, мокрые от слез, — о, как мы были с ней несчастны! — я признался ей в своей любви, и со жгучей болью в сердце я понял, как ненужно, мелко и как обманчиво было всё то, что нам мешало любить. Я понял, что когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе.
Я поцеловал в последний раз, пожал руку, и мы расстались — навсегда. Поезд уже шел. Я сел в соседнем купе, — оно было пусто, — и до первой станции сидел тут и плакал. Потом пошел к себе в Софьино пешком…
Пока Алехин рассказывал, дождь перестал и выглянуло солнце. Буркин и Иван Иваныч вышли на балкон; отсюда был прекрасный вид на сад и на плес, который теперь на солнце блестел, как зеркало. Они любовались и в то же время жалели, что этот человек с добрыми, умными глазами, который рассказывал им с таким чистосердечием, в самом деле вертелся здесь, в этом громадном имении, как белка в колесе, а не занимался наукой или чем-нибудь другим, что делало бы его жизнь более приятной; и они думали о том, какое, должно быть, скорбное лицо было у молодой дамы, когда он прощался с ней в купе и целовал ей лицо и плечи. Оба они встречали ее в городе, а Буркин был даже знаком с ней и находил ее красивой.