О чем свидетельствует возможность двусмысленного толкования нормативного документа
Принципы и функции стандартизации
Стандартизация и как наука, и как вид деятельности базируется на определенных исходных положениях — принципах, задающих вектор ее развития и смысл существования. Принципы стандартизации отражают основные закономерности процесса разработки стандартов, обосновывают ее необходимость в управлении бизнесом, народным хозяйством, отношениями в обществе, определяют условия эффективной реализации и тенденции развития. Можно выделить семь важнейших принципов стандартизации.
1. Сбалансированность интересов сторон, разрабатывающих, изготавливающих, предоставляющих и потребляющих продукцию (услугу). Участники работ по стандартизации, исходя из возможностей изготовителя продукции и исполнителя услуги, с одной стороны, и требований потребителя — с другой, должны найти консенсус, который понимается как общее согласие, т.е. отсутствие возражений по существенным вопросам у большинства заинтересованных сторон, стремление учесть мнение всех сторон и сблизить несовпадающие точки зрения. Консенсус не предполагает полного единодушия.
2. Системность и комплексность стандартизации. Системность понимается как рассмотрение каждого объекта как части более сложной системы. Например, консервная банка как потребительская тара входит частью в транспортную тару — ящик, последний укладывается в контейнер, а контейнер помешается в транспортное средство.
Комплексность предполагает совместимость всех элементов сложной системы.
3. Актуальность и опережающее развитие стандарта. Бесспорно, стандарты моделируют реально существующие закономерности. Однако научно-технический прогресс вносит изменения в технику, процессы управления. Поэтому стандарты должны адаптироваться к происходящим переменам. Актуальность обеспечивается периодической проверкой стандартов, внесением в них изменений, отменой устаревших документов.
Для того чтобы вновь создаваемый стандарт был меньше подвержен моральному старению, он должен опережать развитие общества. Опережающее развитие обеспечивается внесением в стандарт перспективных требований к номенклатуре продукции, показателям качества, методам контроля и пр. Опережающее развитие также обеспечивается путем учета на этапе разработки НД международных и региональных стандартов, прогрессивных национальных стандартов других стран.
4. Эффективность стандартизации. Применение НД должно давать экономический или социальный эффект. Непосредственный экономический эффект дают стандарты, ведущие к экономии ресурсов, повышению надежности, технической и информационной совместимости. Стандарты, направленные на обеспечение безопасности жизни и здоровья людей, окружающей среды, обеспечивают социальный эффект.
5. Приоритетность разработки стандартов, способствующих обеспечению безопасности, совместимости и взаимозаменяемости продукции (услуг). Эта цель достигается путем обеспечения соответствия требованиям стандартов, нормам законодательства и реализуется путем регламентации и соблюдения обязательных требований технических регламентов.
Важным требованием к стандарту является пригодность его для целей оценки соответствия.
6. Принцип гармонизации. Этот принцип предусматривает разработку гармонизированных стандартов. Обеспечение идентичности документов, относящихся к одному и тому же объекту, но принятых как организациями по стандартизации в нашей стране, так и международными (региональными) организациями, позволяет разработать стандарты, которые не создают препятствий в международной торговле.
7. Четкость формулировок положении стандарта. Возможность двусмысленного толкования нормы свидетельствует о серьезном дефекте НД.
Функции стандартизации. Для достижения социальных и технико-экономических целей стандартизация выполняет определенные функции.
1. Функция упорядочения — преодоление неразумного многообразия объектов (раздутая номенклатура продукции, ненужное многообразие документов). Она сводится к упрощению и ограничению. Житейский опыт говорит: чем объект более упорядочен, тем он лучше вписывается в окружающую предметную и природную среду с ее требованиями и законами.
2. Охранная (социальная) функция — обеспечение безопасности потребителей продукции (услуг), изготовителей и государства, объединение усилий человечества по защите природы от техногенного воздействия цивилизации.
3. Ресурсосберегающая функция обусловлена ограниченностью материальных, энергетических, трудовых и природных ресурсов и заключается в установлении в НД обоснованных ограничений на расходование ресурсов.
4. Коммуникативная функция обеспечивает общение и взаимодействие людей, в частности специалистов, путем личного обмена или использования документальных средств, аппаратных (компьютерных, спутниковых и пр.) систем и каналов передачи сообщений. Эта функция направлена на преодоление барьеров в торговле и содействие научно-техническому и экономическому сотрудничеству.
5. Швилизующая функция направлена на повышение качества продукции и услуг как составляющей качества жизни. Например, от жесткости требований государственных стандартов к содержанию вредных веществ в пищевых продуктах, питьевой воде, сигаретах непосредственно зависит продолжительность жизни населения страны. В этом смысле стандарты отражают степень общественного развития страны, т.е. уровень цивилизации.
6. Информационная функция. Стандартизация обеспечивает материальное производство, науку и технику и другие сферы нормативными документами, эталонами мер, образцами — эталонами продукции, каталогами продукции как носителями ценной технической и управленческой информации. Ссылка в договоре (контракте) на стандарт является наиболее удобной формой информации о качестве товара как главного условия договора (контракта).
7. Функция нормотворчества и правоприменения проявляется в установлении требований к объектам стандартизации в форме обязательного стандарта (регламента) и его всеобщем применении в результате придания документу юридической силы. Соблюдение обязательных требований НД обеспечивается, как правило, принудительными мерами (санкциями) экономического, административного и уголовного характера
ВС РФ о толковании договоров: соответствует ли вывод об отсутствии договора по причинам неясности его условий смыслу ст. 431 ГК РФ?
О толковании.
Этим постом хочу открыть цикл заметок, посвященных проблемам толкования. Почему? Потому, что институт толкования договоров все еще остается «темной лошадкой» теории и практики: вопросов больше, чем ответов.
В частности, в ГК РФ толкованию посвящена только ст. 431 ГК РФ, которая никаких изменений в процессе реформирования ГК РФ не претерпела. Однако это не означает, что ее положения настолько безупречны, что не нуждаются в разъяснениях.
Другое дело, что разъяснения суда тоже оставляют простор для воображения и вряд способствуют разработке единообразного практического инструментария.
Оценка ст. 431 ГК РФ в контексте принципа сохранения договора.
Логическое деление ст. 431 ГК РФ позволяет выделить следующие смысловые фрагменты, определяющие последовательность применения правил.
(А) При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений.
(Б) Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
(А) Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.
Из содержания ст. 431 ГК РФ следует, что буквальному тексту договора (форма выражения, волеизъявление) отдается приоритет по сравнению с действительной общей волей сторон (воля как она есть) с учетом цели договора.
Не вдаваясь в данном случае в дискуссию об обоснованности приоритета формы волеизъявления, сложно отрицать тот факт, что ст. 431 ГК РФ направлена на то, чтобы в любом случае постараться сохранить договор (принцип толкования договора в пользу его действительности).
По крайней мере, ничто в ст. 431 ГК РФ не дает повод для того, чтобы считать автоматически договор незаключенным (несуществующим как вид) в случае неясности намерения сторон.
Придерживается ли этой идеи ВС РФ в своих разъяснениях?
Как представляется, смысл ст. 431 ГК РФ не позволяет отказать в признании наличия соглашения о возмещении потерь только по мотивам неясности и двусмысленности условий такого соглашения.
Последний абзац п. 33 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» (Пленум № 49) содержит указание на то, что
«По смыслу статьи 431 ГК РФ в случае неясности того, является ли договор абонентским, положения статьи 429.4 ГК РФ не подлежат применению».
Не понятно, где именно в статье ст. 431 ГК РФ содержится такой упрощенный смысл, что в случае неясности договора (=его условий?), считается, что такого договора нет.
Несмотря на генерализацию конструкции, абонентский договор выделен в самостоятельную договорный тип. Следовательно, осуществленный сторонами выбор в пользу именно абонентской конструкции, даже если условия выражены не ясно, не может быть проигнорирован без достаточных оснований. Нераскрытого смысла ст. 431 ГК РФ для этого вряд ли достаточно.
Тем более, что в этом же Пленуме № 49 в п.п. 43-46 содержатся такие разъяснения о порядке применения положений ст. 431 ГК РФ, которые тоже не позволяют просто так сделать вывод об отсутствии соглашения, если договор не (совсем?) понятен.
В частности, в абз. 3 п. 43 Пленума № 49 указано, что «Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду».
В абз. 1 п. 44 Пленума № 49 раскрыт принцип толкования договора в пользу его заключенности/ действительности: «При наличии спора о действительности или заключенности договора суд, пока не доказано иное, исходит из заключенности и действительности договора и учитывает установленную в пункте 5 статьи 10 ГК РФ презумпцию разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений».
Соответственно, вывод в пользу отсутствия конкретного соглашения не может быть просто обусловлен непонятностью договора. Такой вывод представляет собой крайнюю меру, когда испробованы всевозможные приемы толкования с учетом всем обстоятельств дела.
Как следствие, поскольку вывод о невозможности квалификации договора в виде абонентского – это де факто вывод об отсутствии такого договора (его незаключенности), такая позиция суда в свете позитивного подхода к толкованию договора должна быть необходимым и достаточным образом аргументирована и представлять своего рода «акт безысходности» суда.
В п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.06.2020 N 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств» (Пленум № 6) без каких –либо дополнительных пояснений указано, что «Воля сторон на выбор факультативного или альтернативного обязательства устанавливается путем толкования условий соответствующего соглашения (статья 431 ГК РФ). При наличии сомнений толкование осуществляется в пользу выбора сторонами факультативного обязательства (пункт 2 статьи 320.1 ГК РФ)».
П. 2 ст. 320.1 ГК РФ, к которому отсылает Пленум № 6, ситуацию не проясняет, поскольку содержание пункта 2 указанной статьи сводится к следующему: «К обязательству, предусматривающему совершение должником одного из двух или нескольких действий, применяются правила об исполнении альтернативного обязательства (статья 320), если оно не может быть признано факультативным обязательством».
Иначе говоря, выбор в пользу именно факультативного обязательства больше следует из логики ВС РФ относительно общей расширенной и (дискуссионной) концепции отступного, представленной в Пленуме № 6 (см. пост об отступном), но не из правил толкования.
По сути, предложенное видение ВС РФ толкования создает риск игнорирования принцип толкования в пользу заключенности соглашения (того, которое стороны имели ввиду), поскольку слишком просто позволяет суду подменить неясное с точки зрения буквального смысла слов и выражений соглашение сторон об отступном как альтернативном обязательстве в пользу отступного как факультативного обязательства.
Однако правовые последствия квалификации отступного в качестве альтернативного и факультативного обязательства явно различаются.
Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что такую логику суда по аналогии можно распространять и на все случаи непонятности того, какое обязательство установили стороны своим соглашением (факультативное или альтернативное).
1) разъяснения ВС РФ в части применения ст. 431 ГК РФ выглядят чрезмерно упрощенным за счет общих ссылок на некий смысл ст. 431 ГК РФ, который вряд ли в ст. 431 ГК РФ заложен, с обязательным подкреплением этого смысла выводом об отсутствии спорного договора того вида, который выбрали стороны.
Это создает конфликт в квалификации, противоречит принципу толкования в пользу наличия энного договора и уважения свободы договора сторон (ст. 421 ГК РФ).
Более того, такой подход, если воспринимать его буквально как руководство к действию, повышает риск необоснованной замены волей суда воли сторон соглашения.
2) Разъяснения ВС РФ «не эволюционируют», что вызывает особые сожаления, если учесть, что определенные правила о толковании договора в Пленуме № 49, принятом еще в 2018 году, сформулированы. Поэтому можно было бы ожидать от ВС РФ большей последовательности в реализации таких правил применительно к отдельным договорным конструкциям в разъяснениях, принятых после 2018 года.
3) Возможным способом минимизации рисков необоснованной (упрощенной) замены судом воли сторон своим представлением о соглашении и его отсутствии может быть уход от буквального понимания разъяснений ВС РФ и попытка выяснить действительное намерение ВС РФ по тем же правилам, которые сформулированы в тексте ст. 431 ГК РФ.
Это означает, что просто неясность и двусмысленность условий не может быть поводом для вывода об отсутствии именно того договора, который заключили стороны. Для такого вывода суд все равно должен привести необходимые и достаточные пояснения, демонстрирующие, что даже действительную волю сторон выявить невозможно, опираясь на всевозможные сопутствующие обстоятельства.
Как говорится, без толкования судебных толкований на практике не обойтись.
Цели и принципы стандартизации
Общей целью стандартизации является защита интересов потребителей и государства по вопросам качества продукции, процессов и услуг. Кроме того, стандартизация осуществляется в следующих целях:
Стандартизация как наука и как вид деятельности базируется на определенных исходных положениях – принципах. Принципы стандартизации отражают основные закономерности процесса разработки стандартов, обосновывают ее необходимость в управлении народным хозяйством, определяют условия эффективной реализации и тенденции развития.
Важнейшие принципы стандартизации.
1. Добровольное применение стандартов и обеспечение условий для их единообразного применения. Национальный стандарт применяется на добровольной основе равным образом и в равной мере независимо от страны и (или) места происхождения продукции, осуществления процессов жизненного цикла продукции (ЖЦП), выполнения работ и оказания услуг, видов или особенностей сделок и лиц (являющихся изготовителями, исполнителями, продавцами, приобретателями).
2. Применение международного стандарта как основы разработки национального стандарта. Исключение могут составить случаи, когда:
3. Сбалансированность интересов сторон, разрабатывающих, изготавливающих, предоставляющих и потребляющих продукцию (услугу). Иначе говоря, необходим максимальный учет законных интересов перечисленных сторон. Участники работ по стандартизации, исходя из возможностей изготовителя продукции и исполнителя услуги, с одной стороны, и требований потребителя – с другой, должны найти консенсус, который понимается как общее согласие, т.е. как отсутствие возражений по существенным вопросам у большинства заинтересованных сторон, стремление учесть мнение всех сторон и сблизить несовпадающие точки зрения. Консенсус не предполагает полного единодушия.
4. Системность стандартизации. Системность – это рассмотрение каждого объекта как части более сложной системы. Например, бутылка как потребительская тара входит частью в транспортную тару – ящик, последний укладывается в контейнер, а контейнер помещается в транспортное средство. Системность предполагает совместимость всех элементов сложной системы.
5. Динамичность и опережающее развитие стандарта. Как известно, стандарты моделируют реально существующие закономерности в хозяйстве страны. Однако научно-технический прогресс вносит изменения в технику, в процессы управления. Поэтому стандарты должны адаптироваться к происходящим переменам. Динамичность обеспечивается периодической проверкой стандартов, внесением в них изменений, отменой НД. Для того чтобы вновь создаваемый стандарт был меньше подвержен моральному старению, он должен опережать развитие общества. Опережающее развитие обеспечивается внесением в стандарт перспективных требований к номенклатуре продукции, показателям качества, методам контроля и пр. Опережающее развитие также обеспечивается путем учета на этапе разработки НД международных и региональных стандартов, прогрессивных национальных стандартов других стран.
6. Недопустимость создания препятствий производству и обращению продукции, выполнению работ и оказанию услуг в большей степени, чем это минимально необходимо для выполнения целей стандартизации. Руководствуясь принципом опережающей стандартизации при формировании уровня требований национального стандарта или технического регламента, следует учитывать готовность страны, организаций к выполнению повышенных требований. В противном случае введение нового документа может парализовать деятельность значительной части организаций.
7. Эффективность стандартизации. Применение НД должно давать экономический или социальный эффект. Непосредственный экономический эффект дают стандарты, ведущие к экономии ресурсов, повышению надежности, технической и информационной совместимости. Стандарты, направленные на обеспечение безопасности жизни и здоровья людей, окружающей среды, обеспечивают социальный эффект.
8. Принцип гармонизации. Этот принцип предусматривает разработку гармонизированных стандартов и недопустимость установления таких стандартов, которые противоречат техническим регламентам. Обеспечение идентичности документов, относящихся к одному и тому же объекту, но принятых как организациями по стандартизации в нашей стране, так и международными (региональными) организациями, позволяет разработать стандарты, которые не создают препятствий в международной торговле.
9. Четкость формулировок положений стандарта. Возможность двусмысленного толкования нормы свидетельствует о серьезном дефекте НД.
10. Комплексность стандартизации взаимосвязанных объектов. Качество готовых изделий определяется качеством сырья, материалов, полуфабрикатов и комплектующих изделий. Поэтому стандартизация готовой продукции должна быть увязана со стандартизацией объектов, формирующих ее качество. Комплексность стандартизации предусматривает увязку стандартов на готовые изделия со стандартами на сборочные единицы, детали, полуфабрикаты, материалы, сырье, а также технические средства, методы организации производства и способы контроля.
11. Объективность проверки требований. Стандарты должны устанавливать требования к основным свойствам объекта стандартизации, которые могут быть объективно проверены, включая требования, обеспечивающие безопасность для жизни, здоровья и имущества, окружающей среды, совместимость и взаимозаменяемость. Объективная проверка требований к продукции осуществляется, как правило, техническими средствами измерения (приборами, методами химического анализа). Объективная проверка требований к услугам может осуществляться также с помощью социологических и экспертных методов. В качестве объективного доказательства используются сертификаты соответствия, заключения надзорных органов.
12. Обеспечение условий для единообразного применения стандартов. Например, указанный принцип следует учитывать при разработке стандартов организаций. Хотя порядок разработки, утверждения, учета изменения и отмены стандартов организаций устанавливается ими самостоятельно, он должен учитывать: во-первых, принципы стандартизации; во-вторых, универсальные правила, действующие в отношении стандартов любого статуса в части правил построения, изложения, оформления стандартов.
О чем свидетельствует возможность двусмысленного толкования нормативного документа
В соответствии с теорией права разъяснение (толкование) нормативных правовых актов осуществляется государственным органом, которым принят (издан) соответствующий акт, или в рамках судебного производства при рассмотрении конкретных обстоятельств дела.
Кроме того, официальные разъяснения законодательства Российской Федерации, а также особенности его применения могут содержаться в постановлениях, определениях Конституционного Суда Российской Федерации, постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации.
Отмечаем, что вопрос разъяснения норм федерального закона, принятого в Российской Федерации, уже был предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации.
Так, в постановлении от 17 ноября 1997 г. № 17-П Конституционный Суд Российской Федерации указал, что разъяснения соответствующих норм федеральных законов являются официальными государственными предписаниями, обязательными для исполнения, адресованными персонально не определенному кругу лиц и рассчитанные на многократное применение. Кроме того, разъяснения содержат конкретизирующие нормативные предписания, общие правила, имеющие нормативный правовой характер и притом наделенные той же юридической силой, что и разъясняемые ими акты – федеральные законы.
Следовательно, разъяснение должно приниматься, подписываться и обнародоваться в том же порядке, что и разъясняемый им законодательный акт.
Если же разъяснение принято без соблюдения требований статей 105, 106, 107 Конституции Российской Федерации, предъявляемых к принятию федеральных законов, то оно не может рассматриваться аутентичным официальным разъяснением закона.
Таким образом, вопросы, связанные с неоднозначным пониманием правоприменителями положений федерального закона Российской Федерации подлежат урегулированию Федеральным Собранием в порядке, предусмотренном для принятия федеральных законов.
Касаемо действия (юридической силы) нормативных правовых актов Российской Федерации полагаем возможным отметить, что соответствие документов (в том числе нормативных правовых актов) установленным требованиям, оценка корректности их оформления (в том числе в части соответствия обязательным или рекомендательным нормам и правилам) и их юридическая сила могут быть определены органом, составившим (издавшим, принявшим) такой документ, или соответствующим судом.
Буквальное толкование vs неясность условий: как толковать, чтобы не натолковать «лишнего»? (нюансы применения принципа «толкование только в случае неясности»)
Оговорки о дискуссии
В толковании много дискуссионных вопросов, в том числе о количестве и содержании принципов, приемов, канонов толкования. Каждый вопрос сложен, многоаспектен и заслуживает самостоятельного исследования.
В этом смысле любой пост – это больше постановка проблемы и приглашение к обсуждению, чем полное и исчерпывающее решение.
Принципы толкования. «Толкование только в случае неясности».
Принципы толкования представляются собой базовые идеи, которые определяют логику и последовать применения всех иных инструментов толкования.
В этом смысле разработка алгоритма применения принципов толкования является первоочередной задачей правоприменения.
Одним из принципов толкования является «толкование только в случае неясности».
На примере анализа ст. 431 ГК РФ и смоделированной ситуации хочу проиллюстрировать, какие сложности возникают при применении данного принципа.
Казус.
В договоры часто включается условие о том, что должник вправе изменить/ уменьшить предоставление/его порядок, если будет соблюдено некое условие (например, получено согласие третьего лица).
Источником спора в таких ситуациях является существо такого условия и степень его раскрытия в договоре.
Если стороны не конкретизируют, когда именно должник в целом может «активировать» такое условие (например, по каким причинам и когда он может запросить согласие на что-то), на стадии исполнения договора вдруг может выясниться, что представления о содержании такого договорного условия у кредитора и должника не совпадают.
Должник может ориентироваться на текст ясно и конкретно сформулированного условия (например, «в случае получения согласия третьего лица, можно сделать то-то»). А кредитор может считать, что сам факт обращения к такому условию должен быть обусловлен какими-либо сопутствующими и подразумеваемыми обстоятельствами, которые соответствуют сути договоренностей сторон (иначе в чем экономический интерес кредитора по умолчанию без ограничений разрешать должнику отклоняться от согласованного вида/объема/порядка исполнения).
Если кредитор инициирует спор о ненадлежащем исполнении договора со ссылкой на отсутствие оснований для «активации» соответствующего условия, как должен поступить суд?
Варианты для обсуждения.
Вариант 1. Суд может согласиться с тем, что условие договора подразумевало молчаливое согласие сторон договора на то, что обращение к нему должно происходить только в строго ограниченных случаях, учитывая баланс интересов сторон.
Вариант 2. Суд может не согласиться с требованием кредитора и указать, что ему выявлять содержание молчаливого согласия/ намерения сторон в принципе не надо (это находится за рамками правовой оценки конфликта), поскольку условие договора сформулировано предельно ясно, а исполнение договора осуществлено должником в соответствии с условием договора.
Вопросы.
1.Следует ли суду ограничиться только «актом чтения» (и на этом остановиться) или пойти дальше, чтобы найти самый разумный и сбалансированный смысл, скрывающийся за буквальной формулировкой?
2. Каково значение критерия ясности/неясности?
3. Как НЕ превратить толкование в процессе разрешения договорных споров в
(1) «допридумывание» договорных условий судом, исходя из своих представлений о том, о чем стороны хотели договориться (но на самом деле они об этом не договаривались) и, как следствие, игнорирование свободы договора (ст. 421 ГК РФ)?
(2) поощрение неосмотрительности и неграмотности одной из сторон, которая исправляет свои ошибки, допущенные на стадии заключения договора, и, как следствие, игнорирование запрета извлекать любые преимущества из своего недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ)?
Ст. 431 ГК РФ и принцип «толкование только в случае неясности».
Абзац 1 ст. 431 ГК РФ прямо указывает на то, что «При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений».
Далее в абзаце 1 этой же статьи указано, что переход к сопоставлению анализируемого условия договора с другими условиями и смыслом договора в целом осуществляется только в случае, если буквальное значение условия договора неясно.
Если и это не помогает, т.е. не установить содержание договора, то есть существо прав и обязанностей сторон, то только в этом случае необходимо переключиться на выяснение действительной общей воли сторон с учетом (а) цели договора и с принятием во внимание (б) всех соответствующих обстоятельств, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон (абзац 2 ст. 431 ГК РФ).
Т.о., анализ ст. 431 ГК РФ показывает, что принцип «толкования только в случае неясности» законодателю знаком.
Критерий «ясность/неясность» служит своего рода пределом усмотрения суда по включению в границы правовой оценки ситуации дополнительных факторов по сравнению с конкретным текстом/условием договора.
Толкование как «акт чтения» и как «выяснение смысла».
Конечно, сама по себе идея толкования в случае неясности внутренне противоречива в том смысле, что утверждение о ясности текста не освобождает судью от необходимости его толкования, чтобы понять, ясен или не ясен текст. Об этом можно долго спорить.
Сама по себе сложность толкования как интеллектуальной деятельности заключается в том, что судье надо изучить текст/условие договора с позиции «обычных слов и выражений» и, если текст ясен в обычном смысле, просто остановиться, как раз уважая свободу воли сторон и не пытаясь исправить ошибки сторон, даже если они есть.
Для дальнейших действий по поиску смысла (отклонению от буквального текста) необходимы достаточные основания и аргументы сторон (например, неравенство переговорных возможностей, введение в заблуждение и т.п.).
Идея принципа «толкование в случае неясности»
Договор – это соглашение сторон, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 420 ГК РФ).
Поскольку ориентиром служит именно воля сторон (активный аспект свободы договора – по своему усмотрению выбирать, на каких условиях будет заключен договор – п. 4 ст. 421 ГК РФ), то подход к пониманию договора обуславливает существование следующей презумпции: воля и волеизъявление договаривающихся сторон в ясно сформулированных договорных условиях совпадают. Поэтому условие содержит исчерпывающий круг прав и обязанностей и отражает ровно то, о чем стороны договорились.
Поэтому если договор ясен, судья должен уважать очевидные намерения сторон (внутреннюю волю) и не может произвольно вмешиваться, толкуя его по собственному усмотрению (как могло бы быть) или желая исправить очевидные «ошибки».
Чтобы отклониться от буквального текста /условия договора, необходимо именно обосновать его непрозрачность, двусмысленность или иной подобный дефект, влияющий на понимание цели и значения договора.
Поэтому принцип «толкование только в случае неясности» можно рассматривать как инструмент, применение которого позволяет ответить на вопрос – следует ли от толкования как акта чтения (презумпция) перейти к толкованию как акту выявления смысла (опровержение презумпции).
Находит ли такой вывод подтверждение на практике?
(1) В абз. 2, 3 п. 43 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49
«О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» говорится, что
«При толковании условий договора в силу абзаца первого статьи 431 ГК РФ судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений (буквальное толкование). Такое значение определяется с учетом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (пункт 5 статьи 10, пункт 3 статьи 307 ГК РФ), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела.
Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду».
Из этого разъяснения следует, что ВС РФ признает значимость и приоритетность буквального толкования. Другое дело, что через оговорку о добросовестности и ином значении опять же демонстрирует сложность установления того самого общепринятого значения и его оценочный характер, что совершенно нормально, учитывая гибкость частного права.
Акцент на недопустимость толкования, каким-либо образом поощряющего недобросовестное поведение, сформулирован широко, а, следовательно, может расцениваться и как указание не поощрять неосмотрительность сторон и не исправлять их ошибки.
(2) П. 11 «Обзор судебной практики ВС РФ N 3 (2018)» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 14.11.2018):
Цитируется ст. 431 ГК РФ + указывается:
«Изложенные в данной норме правила толкования договора подлежат последовательному применению при соблюдении предусмотренных в ней условий.
Следовательно, в случае толкования условий договора путем их сопоставления с другими условиями договора и смыслом договора в целом суду следовало указать, на каком основании он пришел к выводу о неясности толкуемых условий исходя из буквального значения содержащихся в нем слов и выражений, а в случае толкования условий договора путем выяснения действительной воли сторон с учетом цели договора суду следовало указать, в связи с чем он пришел к выводу о невозможности определить содержание договора с использованием других правил его толкования».
Сформулированная позиция, как представляется, отражает следующие идеи, заложенные в принцип «толкование только в случае неясности»:
а. Буквальное толкование как акт чтения является общим правилом.
б. Обязательным условием перехода к иным правилам/методам/ приемам толкования как акту выявления смысла является не просто установление неясности условия (учитывая открытый характер содержания этого понятия), но и надлежащее обоснование этого.
(3) П. 8 «Обзор судебной практики ВС РФ N 2 (2020)» (утв. Президиумом ВС РФ 22.07.2020):
«В соответствии со ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
В апелляционной жалобе Г. указывала, что заключение договора с условием, оговаривающим порядок проверки помещения, явно указывает на то, что воля нанимателя (проживающего лица) состояла в том, чтобы собственник посещал помещение только так и не посещал в случаях, не предусмотренных договором, и, следовательно, проникновение было совершено против воли проживающего лица».
Несмотря на то, что в этом примере ВС РФ не дает интерпретации самого понятия «буквальное значение», приведенный далее пример как раз показывает, что условие договора должно восприниматься ровно так, как оно сформулировано, а не иначе (толкование как акт чтения).
Вместо итога:
Возвращаясь к смоделированной ситуации и вариантам ее решения, можно сказать, что
обоснованным, как мне представляется, является выбор по умолчанию вариант 2 (толкование как акт чтения = ясность условия без придумывания, каким идеальным оно могло бы быть),
пока надлежащим образом не обоснована необходимость перехода к варианту 1 (толкование как акт поиска смысла и действительной воли сторон, обусловленный серьезной и достаточной причиной, например, неравенством переговорных возможностей, введением в заблуждение и т.п.).
При таком подходе обеспечивается, как представляется, такое разрешение споров о толковании договоров, когда суд посредством буквального толкования, ограниченного текстом/ общепринятым значением выражения, устанавливает волю сторон БЕЗ НЕОБХОДИМОСТИ исследования обстоятельств, которые могут свидетельствовать об ином, отличном от буквального, значении спорного условия.