О чем рассказывается в былинах новгородского цикла
Чичеров В.И.: Русское народное творчество
Былины новгородского цикла.
БЫЛИНЫ НОВГОРОДСКОГО ЦИКЛА
Былины новгородского цикла разрабатывают темы общественного и семейного быта. Воинская тематика киевских былин имела общерусское значение. Новгород, почти не знавший татарского ига, не разрабатывал былин с воинской тематикой. Из новгородских былин, как сказано, особенно большое значение имеют былины «Садко» и «Василий Буслаев». К новгородским былинам, по справедливому предположению В. Ф. Миллера, относится также былина о Вольге и Микуле, в которой, помимо характерных для северной Руси географических и бытовых деталей (см. описание поля Микулы, упоминание о соляном вопросе, название Ореховца-Шлиссельбурга и др.), имеется контрастное противопоставление князя-дружинника крестьянину, легко объяснимое в Новгородской Руси, в которой князь был приглашенным со стороны лицом, не имеющим права на землю.
Изображение в былине о Садко купеческих пиров, похвальбы лавками с товарами заключает острые социально-бытовые характеристики. Былина разрабатывает тему чудесного избавления от нищеты. Сам по себе такой мотив мог зародиться только в среде, где недоедание-недопивание было обычным явлением. Сказители в начале былины рисуют Садко нищим гусляром, создателем чудесных песен. Сила его искусства огромна, она способна вызвать отклик в самой природе. Но это искусство новгородским купцам оказалось ненадобно, и Садко не на что было жить, нечем было себя кормить. Садко уходит от купцов на берег Ильмень-озера и своей игрой на гуслях и пением покоряет водную стихию. Сам царь морской поднимается из глуби вод и одаривает гусляра невиданными дарами — «рыбами золотые перья». Нищий гусляр, представитель народного искусства, побеждает именитых купцов.
Былина о Садко построена на показе конфликта бедного гусляра и купцов Новгорода (купцы не зовут Садко на пир; Садко игрой на гуслях восхищает морского царя, получает ог него награду и по его наущению спорит с купцами; Садко выигрывает спор, делается богатым, гордится своим богатством, спорит с купцами повторно). Конфликт разрешается благополучно для Садко до тех пор, пока он борется с отдельными купцами. Как только Садко теряет сознание своей связи с коллективом и приходит к противопоставлению себя всему Великому Новгороду, он проигрывает. Поражение того, кто противопоставляет себя коллективу-народу, неизбежно — такова идея, утверждаемая былиной и определяющая развитие сюжета. Во второй части повествуется, как побежденный Новгородом Садко, покинув родной город, странствует по морям. Былина сочетает мысль о чудесном преодолении социальной несправедливости (богатые купцы — бедный гусляр) с прославлением Новгорода.
«Калева- лой» (образ чудесного музыканта Вайнемейнена толковался некоторыми исследователями как параллельный и даже тождественный Садко; морской царь былины истолковывался как переработка водяного бога Ахто карело-финского эпоса). Эпизод опускания Садко в море рассматривался как вариация темы бросания грешника в море, разработанной Библией (история Ионы во чреве китовом) и средневековой литературой (ср. историю о Садоке в старофранцузском романе «Tristan de Leonois»).
Возведение былины о Садко к иностранным источникам и толкование ее как переработки фольклора и литературы других народов глубоко ошибочны. Но самые параллели к былине о Садко должны учитываться, как материал для изучения русского эпоса, помогающий раскрыть его особенности и то общее, что роднит былины с героическим средневековым эпосом других народов.
Столь же замечательным образцом новгородского былевого эпоса являются две былины о Василии Буслаеве — о его молодости («Василий Буслаев и мужики новгородские») и о том, как он ездил молиться («Смерть Василия Буслаева»). Эти былины, отражая быт и социальные взаимоотношения средневекового Новгорода (в них содержатся замечательные бытовые зарисовки, имеющие соответствия в летописных записях — см. Новгородскую летопись и Софийский временник), особенно важны тем, что отразили ранние проблески критицизма и элементов рационализма на Руси.
В былинах о Василии Буслаеве отражено критическое отношение к догмам, утверждаемым церковью и всем строем феодального государства. Самый образ Васьки Буслаева характеризуется отсутствием суеверия, столь типичного для средневековья, и стремлением нарушить установленный строем порядок вещей. О Буслаеве говорят, что он «ни в сон, ни в чох, ни в птичий грай не верует». Отсутствие уважения ко всему, что почиталось как освещенное религией, проявляется во многих поступках Васьки. Так, в пылу боя на мосту через Волхов Васька не задумывается поднять руку на своего «крестного батюшку»; надо припомнить, что крестный предстает перед Васькой в духовном облачении, следовательно, Ваську не останавливает и монашеская одежда. У гроба господня Васька нарушает правила поведения, входя нагим в Иордань-реку. Творил Васька и другие запретные для христианина дела.
Эти характерные черты образа Буслаева всецело объясняются идейной жизнью русского средневековья. Чем больше усиливался идеологический гнет русской церкви, тем рациональнее становилось сознание людей. В условиях господства религиозного мировоззрения он нередко принимал формы «еретических» движений. Таковы были известные на Руси ереси стригольников и жидовствуйпцих. Последние, например, отрицали божественность Иисуса Христа, чудотворность икон и многое другое, что отстаивала каноническая православная церковь как основные элементы христианского вероучения.
«еретическими» направлениями русской общественной мысли. Но эпические песни о нем несомненно отразили обстановку, которая порождала по-разному выражающийся рационализм. Протест Василия Буслаева против установившихся запретов, нарушение им устоев и правил жизни, неверие в поверья и приметы отражали прогрессивные явления общественной жизни средневековой Руси. А. М. Горький справедливо подчеркивал, что образ Буслаева явился специфически русским обобщением общественных явлений и указывал, что в нем отразились некоторые стороны национального русского характера.
Необходимо заметить, что народное творчество отмечает неосознанность протеста Буслаева. Самый протест целиком захватывает героя былины, заставляя его нарушать все правила общежития, совершать также и неразумные действия — всецело ради бесшабашного удальства. Отсюда идет некоторая противоречивость образа, сказывающаяся в том, что Васька, воспринимаемый как явно положительный герой, поступки которого выражают протест против средневекового застоя, против установившихся обычаев, совершает ряд действий, по существу ненужных, ничего не дающих, а иногда противоречащих элементарным правилам поведения (см., например, эпизод с мертвой головой). Василий Буслаев не знает удержу ни в чем; он сам становится жертвой нарушения запретов и в конце концов гибнет.
полностью подтверждается летописными рассказами (ср. в Новгородских летописях). Сочетание правдиво отображенных идеологических явлений средневековой Руси с точными и яркими зарисовками общественного и семейного быта выделяют былину о Василии Буслаеве как одну из наиболее художественных самобытных эпических песен русского народа.
С новгородскими былинами соприкасается (а быть может, в новгородских землях и была создана) былина о Вавиле и скоморохах. Основание для этого предположения дает то, что скоморошья песенная и былинная традиция живо сохранялась на территории новгородских пятин вплоть до XX в., и былина «Вавила и скоморохи», записанная на р. Пинеге, представляет собой яркий образец этой традиции. Новгород в XV—XVII вв. наряду с Москвой был центром средоточия скоморошьего искусства. Естественно, что преследование скоморохов, гонение на скоморошье искусство, особенно сильное в XVII столетии, в новгородчине проходило также. Скоморохи в грамотах Московской Руси были объявлены слугами дьявола, а их искусство— бесовским Былина о Вавиле и скоморохах как бы отвечает правительству и духовенству и называет искусство скоморохов святым. Эта былина — апология скоморошьего искусства.
В былине царь Собака с сыном, дочерыо и зятем противопоставлены скоморохам, ведущим с собой крестьянина Вавилу. Видеть какое-либо определенное лицо под именем царя Собаки (например, царя Алексея Михайловича, особенно сурово преследовавшего скоморохов) нет достаточных оснований. Скорее всего этот образ надо понимать, как обобщающий эпический образ, противостоящий скоморохам, с которыми, по их призыву,, оставив повседневную работу в поле, идет крестьянин Вавила. Силой своего искусства— песней и игрой — Вавила и скоморохи вызывают огонь, испепеляющий «ипищее царство» царя Собаки. На царство скоморохи сажают Вавилу. Заслуживает внимание и то, что в былине скоморохи, идущие на царя Собаку, названы именами святых Кузьмы и Демьяна — бессребреников (т. е. неимущих), покровителей ремесленников (в основном — кузнецов). О них былина говорит: «Не простые люди-то, святые!».
Былина
теория по литературе 📖 формы произведений
Былина – это фольклорная песня эпического характера, в центре сюжета которой лежит какое-либо героическое событие.
История возникновения (зарождения) былины как жанра
Былины возникли в IX-XIII вв. на южных территориях древнерусского государства и оттуда пришли на север Руси. Их появление связано с древними песнями и легендами, которые являлись формой выражения исторического сознания русского народа. Долгое время эти произведения передавались из уст в уста.
Былины отражали в поэтической форме исторические события, переплетённые с фантастическим вымыслом. Писали былины анонимные авторы, которые укрепляли в сознании народа образы сильных, мужественных и справедливых героев-богатырей.
К XIII- XV вв. этот жанр получил наибольшее распространение.
Изначально былины именовались поэмами и богатырскими сказками. Однако в 40-х гг. XIX в. русский этнограф-фольклорист ввёл термин «былина». Само слово «былина» происходит от существительного «быль», т. е. то, что произошло в действительности (в отличие от небылицы). Только в первой половине ХIХ в. былины стали записывать и издавать.
До 20-х гг. XX в. их исполняли певцы-сказители. Первым собранием русских былин считается сборник «Древние российские стихотворения» (1804 г.) Кирши Данилова.
В XIX-XX вв. возрастает интерес к собранию былин. Люди понимали, что исполнителей былин с каждым годом становится всё меньше. Известные собиратели былин: П. В. Киреевский, П. Н. Рыбников, А. B. Марко, А. Д. Григорьев и другие.
Благодаря сложному труду собирателей были изданы сборники «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым» (1861-1867 гг.) и «Онежские былины, записанные летом 1871 года».
К середине XX века былины почти полностью исчезают из устного репертуара.
Характерные особенности былин
Былина имеет ряд характерных особенностей:
Картина В. Васнецова «Богатыри»
Особенности построения сюжета и композиции в былинах
Художественные приемы в былинах
В былинах используется множество художественных приёмов и средств:
«Засвистал-то Соловей да по-соловьему, Закричал злодей-разбойник по-звериному – Так все травушки-муравы уплеталися, Да й лазоревы цветочки осыпалися, Темны лесушки к земле все приклонилися».
«Илья Муромец и Соловей Разбойник»
«Илья Муромец и Соловей Разбойник», иллюстрация
«А приехали они да на святую Русь, На святую Русь да под Киев град…».
«Ещё день за день ведь, как и дождь дождит, А неделя за неделей, как трава растёт, А год за годом, как река бежит».
«Добрыня Никитич в отъезде»
Циклы былин
Выделяют два цикла былин: киевский и новгородский.
Главными героями былин киевского цикла являются герои-богатыри (Илья Муромец, Святогор, Алеша Попович и др.), которые защищают города Древней Руси от иноземных захватчиков (татар, половцев, печенег и др.).
В новгородском цикле былин повествуется о жизни и быте горожан Новгорода. В те времена Новгород находился на Севере древнерусского государства и был торговым важнейшим центром. Также рассказывается о таланте и удали русского народа. Центральным образом новгородских былин являлся купец Садко.
Представители жанра в школьной программе
В школьную программу входят следующие былины: «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Илья Муромец и Идолище Поганое», «Илья Муромец и Калин-царь», «Три поездки Ильи Муромца», «Вавила и скоморохи», «Вольга и Микула Селянинович», «Садко», «Ставр Годинович», «Святогор и сумочка переметная», «Святогор и Микула Селянинович», «Василий Буслаев» и др.
Былины новгородского цикла и их историческое значение
Эпические рассказы о Садко вошли в общерусский эпос своей мифологической и исторической образностью. В летописи под 1667 годом упоминается некий Садко Сытинец (вариант Сотко Сытинича), который основал церковь в каменном городе Детинец возле Софийского собора. Софийский период называет этот храм-создатель «Сотко богатым». Дело, конечно, не в том, что эпос «Садко» тождественен летописи «Сотко», а в том, что на эпическое повествование могли повлиять какие-то легенды об историческом реальном человеке. Историзация местной мифологии (представления о реках, морском царе и т. д.) В сочетании с некоторыми христианскими представлениями о святом Николае дополнила демократическую тенденцию эпоса. Они сделали своего героя простым гусларом, верным в своей преданности родной земле, а не богатым человеком, чей социальный имидж отличается жадностью.
В былинах о Садко, о Василии Буслаеве развиты сюжеты, совершенно не связанные по тематике с Киевом и киевским князем, но целиком взятые из исторической реальности XII-XIV веков. Они, как и другие региональные проявления этнического творчества, такие как брянская песня о князе Романе (он упоминается в летописи того времени) и братьях Ливик, были показателем острой потребности песенно-эпического творчества в ответ на все, что реальность принесла с собой 12-19 веков.
Таким образом, историзм русского эпоса состоит в том, что былины правильно отражают общий характер эпохи с ее материальной и духовной культурой, военными и социальными конфликтами, бытом и обычаями, в которых нашли отражение конкретные факты древнерусской истории, деятельность некоторых героев и содержание ряда эпосов. В русских былинах упоминается около тридцати исторических личностей, известных нам по письменным источникам с 975 по 1240 год. Исторический подход к русскому эпосу показал, что былины X-XIV веков являются чрезвычайно важными историческими источниками, отображающими нам на протяжении пяти веков отношение масс, к важнейшим событиям жизни Киевской Руси, ее героям и деятелям.
Отражение повседневности в былинах
В былинах народные застолья имеют важное архитектурное и даже сюжетное значение, но в исторической действительности они представляли собой социальный институт, характерный для эпохи становления раннеклассового общества, именно в том виде, в котором эти застолья описаны в русском эпосе.
В обстановке эпических застолий вырисовывается культура древнерусского народа, во многом знакомая по археологическим и историческим данным. Что очень важно для понимания исторических условий возникновения в то время нового жанра эпоса.
Все это позволяет на конкретном материале поставить вопрос о времени и месте становления русского эпоса как жанра и специфике их историзма.
Каждое явление, отраженное в эпосе, рассматривается, по возможности, в его динамике, в борьбе между старым и новым, которая могла происходить только в одно конкретное время, с учетом того, что это явление не исчезло в памяти людей и не могло не исчезнуть. быть изобретенным позже.
Подобное изучение эпосов по разным темам и обобщение результатов поможет определить более низкие и более поздние хронологические границы эпосов. Установить, что в них изначального, а что есть модернизация, выяснить историческую самобытность, социальную обусловленность как жанра в целом, так и его отдельных сторон.
В сюжетах, мотивах, персонажах и образах былин чувствуется атмосфера Киевской Руси, в которую органично вписываются сами былины, как часть древнерусской культуры.
«Не малу мы тебе сыпь платим
За всякого брата по пяти рублев.
А и за себя Василей дает пятьдесят рублев
А и тот староста церковный
Принимал их во братчину в Никольщину. »[8,53]
Мысль о том, что в новгородских былинах «изображение братского пира принадлежит к древнейшему сочинению былин», высказал И. Н. Жданов. Братчины, по-видимому, составляли архаическую основу и княжеские застолья.
Исследователи культуры Древней Руси издавна пытались исследовать архаические корни пирсов и братчинов.
А. А. Попов видел древний социальный институт в братствах и других публичных застольях: «Такие застолья были не только случайными сборищами людей для развлечения без определенной цели и мысли; но они представляют собой постоянное явление в сочетании с определенными концепциями, освященными обычаем. Долговечный и неизменный. «Он видит в братствах и пирах такой обычай, который когда-то был одним из важных явлений в общественной жизни давно минувших времен», и правильно утверждает их языческое происхождение.
Упоминания банкетных чаш (или амулетов) в былинах необычайно многочисленны. Чаши и амулеты в былинах на застолье и вообще в повседневной жизни подразумеваются трех типов: круглые чаши, из которых они пьют по очереди, передавая их друг другу; сосуды, из которых черпают другие, меньшие по размеру («однозолотая чаша»); индивидуальная чаша, отдельная для каждого участника застолья и вообще принадлежащая ему. Однако с уверенностью можно говорить о первом и втором типах; чаша, из которой они черпают, заменена в былинах кадками, рядами и бочками.
Однако обычная гипербола не так уж и чрезмерна, если учесть, что в Древней Руси ведра делали намного меньше современных. В погребениях 9-11 вв. они часто находят остатки небольших деревянных ведер с железными обручами, ушками и бантами.
Судя по церковным учениям, в дохристианском периоде на Руси из чаш на пиру пили в честь языческих божеств, и только с введением христианства распитие трех чаш стало ассоциироваться с христианским культом и молитвой за здоровье государя. Таким образом, питье из трех чаш стало нормой для распития алкогольных напитков, разрешенной церковью. В одном из учений чаши, выпитые сверх этого количества, называются «возвышающими демонами»; вероятно, помимо чаш в честь христианских божеств, пришедших на смену древнеславянским, продолжали пить чаши в честь последних, пишет Аничков.
Обычай петь гимны в честь языческих богов был заменен, по-видимому, после введения христианства обычай пить тропари во время пира, и каждый раз его осушали в чашу. Проповедники новой религии восстали против «чаш тропаря», так как это слишком приблизило их к искорененному язычеству. Как можно судить из учения, чаши в честь христианских и языческих божеств осушались поочередно, и этому двоякому вероисповеданию противостояло высшее духовенство, в то время как низшие колебались, считая «чаши тропаря» победой благочестия.
Применяя все вышесказанное к былинам, легко понять, что гость на эпическом пиршестве, которого обошла такая церемониальная братская чаша, тем самым становился низшим членом братства, был исключен из участия в ритуальном потоке праздник; в конце концов, застолье в сознании его участников в недавнем языческом прошлом было серьезным социальным институтом, важным делом, а не простой выпивкой.
Реже чаши упоминается в былинах «братина», «братыня», по форме представляя либо обычную сплюснутую древнерусскую чашу (сохранившуюся в народном быте русских начала ХХ века), либо близкую к сферическому.
Как видно из самого корня слова «брат», обозначающего этот сосуд, оно связано с публичными «братскими» пирами, «братьями», восходящими к племенной системе. Распитие братьев было связано с церемониальным распитием вина и пива на застольях, особенно в «канун» праздников, для которых пиво варилось всей крестьянской общиной.
В пересказе этой эпопеи XVIII века Василий велит приготовить все заранее: «Приносят ведра зеленого вина и сыченного пива». По другой версии, он ставит у своих ворот «дубовые чаны» и наливает в них вино и пиво, «полные краев»:
«Он пускает в них золоты чары,
С теми камнями самоцветными,
В каждой чаре весу тридцать пуд».
Иногда чан заменяют выставленными во дворе бочками, из которых черпают ведра.
Котел в эпосах с их сложным бытом уже упоминается не как пиршественная утварь, а только как предмет военно-походной жизни, жизни на заставе.
Музыкальные инструменты в зеркале русских былин:
Если обратиться не к словесному, а к звуковому полотну русских былин, то оно предстанет перед нами достаточно насыщенным, прежде всего, гусиным звоном и жужжащими гудками. На первый взгляд, партитура русского эпоса представляет собой партитуру двух музыкальных инструментов: щипковых гуслей и смычковых гудков, в которых, кроме того, доминирует тема игры на гуслях. Но это только на первый взгляд. Правда, нельзя сказать, что словесная ткань русского эпоса изобилует инструментальной терминологией, но было бы неправильно сводить ее только к двойственному единству гусли-гудок, потому что при внимательном прочтении эпоса образовалась целая путаница инструментальных образов внезапно предстает перед нами, многие из которых наделены известной долей таинственности.
В былинах скоморохи на застольях всегда с гуслями. Более того, они обычно бродячие скоморохи, в отличие от «сидячих» при дворе, и, видимо, каждый раз получают деньги.
Эпитеты гуслей в былинах: «звенящий», «самовольный», «пружинящий». Последний эпитет обычно определяется как производное от искаженного названия платана, из которого они якобы сделаны.
При раскопках Новгорода в 50-60-е годы было обнаружено около десятка экземпляров гуслей, из которых два целы и два пустые. Все они полые, ладьевидные, длиной от 20 до 70 см, доска тонкая, струн от трех до восьми.
Образ Садко, безусловно, является наиболее оригинальным и генетически важным для отражения древнерусской игры на гуслях в былинах. Вступивший в ряды своих собратьев-гусельников на древнерусских застольях и даже приглашенный морским царем так же легко и за плату, как новгородцы приглашали его на застолья, Садко тем не менее имеет черты древнего музыканта-колдуна, увлекающего своим творчеством. игра стихий и духов:
«А прежде у Садка имущества не было:
Одни были гусельки яровчаты;
По пирам ходил-играл Садко…»
Песни и музыка были неотъемлемой частью языческого культа и празднеств у славян. Этим, возможно, и объясняется враждебное отношение к гуслю в церковной литературе, в то время как былины не содержат ни малейшего осуждения игры на гусле, а, напротив, с любовью описывают виртуозное мастерство гуслей.
Заключение
Народные песенные сказки о подвигах храбрых воинов, отличавшихся необычайной силой, отвагой, называют былинами. Ученые не могут точно сказать, в какой период сформировались эти народные песни в России. Одни считают, что это был IX-XI века, другие относятся к XI-XIII векам. О том, что былины, скорее всего, зародились в Киевской Руси, можно судить по их содержанию: упоминаемые в легендах события связаны с Киевом и связаны с именем князя Владимира. Сам термин «былины» образовался благодаря фольклористу Ивану Сахарову в 30-х годах прошлого века, до этого жанр назывался «античность».
Русские народные былины имеют большое значение для понимания развития устного народного искусства и изучения истории России. Такое народное творчество ярко отражает все стороны исторической и повседневной жизни русского народа, а также поражает богатством сюжетов и мотивов.
Был поднят вопрос о времени и месте добавления русских былин и об особенностях их историзма.
Все это позволило рассмотреть различные аспекты повседневной жизни Древней Руси, как материальные, так и духовные. Это произведение полезно как краткое изложение исторических и бытовых реалий, запечатленных в эпосах.
Список литературы
1. Липец Р.С. Эпос и Древняя Русь, издательство Наука, М.:1969.
2. Аникин В.П. Русский богатырский эпос, Просвещение, М.:1964.
3. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история, издательство Санкт-Петербургского Университета, 1997.
4. Пропп В.Я. Русский героический эпос, Государственное издательство художественной литературы, М.:1958.
5. Липец Р.С. Местные мотивы в былине о Садко, Летописи гос. лит. музея. М.: 1941, Т. 2, кн. 8.
6. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы, Л., 1971.
7. Рыбаков Б.А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи, М.:1963.
8. Былины Севера / Записи А.М. Астаховой. М. – Л.: 1938–1951.
9. Смирнов Ю.И. и Смолицкий В.Г., Новгородские былины, Наука, М.:1978.
11. Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести / В. П. Аникин, Д. С. Лихачёв, Т. Н. Михельсон. М.: Детская литература, 1979. 638 с.
12. Аникин В. П. Русский богатырский эпос / В. П. Аникин. М.: Просвещение, 1987. 192 с.
13. Лихачев Д. С. Поэтика древней русской литературы / Д. С. Лихачев. Л.: 10 Наука, 1971. 372 с.
14. Скафтымов, А. П. Поэтика и генезис былин / А.П. Скафтымов. М.: Саратов, 1994. 224 с.
15. Чердынцев, В. В. Где, когда и как возникла былина / В. В. Чердынцев. М.: Эдиторная УРСС, 1998. 80 с.
16. Трой К. Истинно былинно: представления о добродетели в русском эпосе // Вестник РУДН. Серия: Всеобщая история. 2010. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istinno-bylinno-predstavleniya-o-dobrodeteli-v-russkom-epose (дата обращения: 17.04.2021).
17. Резанов А.Д. Н. М. Карамзин как родоначальник изучения древнерусского быта и повседневной жизни // История повседневности. 2019. №4 (12). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/n-m-karamzin-kak-rodonachalnik-izucheniya-drevnerusskogo-byta-i-povsednevnoy-zhizni (дата обращения: 16.04.2021).
19. Клыпа О. В. Концепт внутреннего мира человека в русских былинах // Вестник РУДН. Серия: Психология и педагогика. 2012. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsept-vnutrennego-mira-cheloveka-v-russkih-bylinah (дата обращения: 17.04.2021).
20. Астахова А.М. Былины. Итоги и проблемы изучения. — М.; Л., 1966.
21. Потебня А.А. Мысль и язык. — Киев, 1993.
22. Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси. М., 1989.
23. Селиванов Ф.М. Богатырский эпос русского народа // Былины. / Под ред. Ф.М. Селиванова. М., 1988.
24. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Исторические реальности и былинная фантазия. // Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история. Работы разных лет. СПб., 1997.
25. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Драма древней семьи в русской былевой поэзии. // Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история. Работы разных лет. СПб., 1997.
26. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.
27. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Об исторических основах русского былевого эпоса. // Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история. Работы разных лет. СПб., 1997.
28. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994.
29. Лазутин С.Г. Поэтика русского фольклора. М., 1981.
Дата добавления: 2021-06-02 ; просмотров: 101 ; Мы поможем в написании вашей работы!