О чем памятник кормящего птиц
Памятники и скульптуры с птицами в России
Роль птиц в нашей жизни переоценить сложно. Мы держим дома красивых попугайчиков и канареек, разводим кур, уток и гусей, слушаем прекрасные соловьиные трели. Птицы всегда вокруг нас — в городе, на даче, в лесу. А сколько песен и стихов посвящено нашим пернатым друзьям! А ещё в нашей стране очень много памятников и скульптурных композиций с птицами: больших и маленьких, смешных и грустных. За каждой такой скульптурой часто стоит какая-нибудь трогательная история или напоминание о важных событиях.
Памятники птицам, установленные в больших и малых городах России, можно условно разделить на три большие группы: скульптуры с голубями, аистами и остальными пернатыми друзьями.
Голубь — это общеизвестный символ мира. Памятники с этими птицами очень часто имеют прямое отношение к окончанию войны и воцарению мира на земле. Аист символизирует семью и появление детей. А теперь обо всех пернатых жителях городов по порядку.
Памятники и скульптурные композиции с голубями
Вязьма. Памятник вязьмичам, погибшим в локальных военных конфликтах
http://gorodnews.ru
Памятник находится у Аллеи Памяти возле Храма Рождества Пресвятой Богородицы. Он посвящён вязьмичам, погибшим при исполнении конституционного военного долга. В основании памятника — большой гранитный валун. С него взлетают в небо бронзовые голуби. Они символизируют души погибших солдат, которые сражались и пали в бою, исполняя свой воинский долг и защищая свою землю и товарищей. Идея создания памятника принадлежит Главе городской администрации А. К. Клименкову. Воплотил идею в бронзе и граните — смоленский скульптор Игорь Чумаков.
Ангарск. Голуби мира
http://ru.esosedi.org
Памятник в Ангарске — это скульптурное изображение стаи из 17 голубей, кружащихся над землёй. Эти мирные птицы, застывшие в полёте, символизируют Победу, мирную жизнь и начавшееся строительство города. Открытие памятника было приурочено ко Дню Победы в 2005 году. Её автор — Сергей Назаров. Вся композиция имеет довольно внушительные размеры. Вес каждого голубя 250 килограмм, общий вес памятника 8 тонн, а его высота 8 метров. На его сооружение и установку было затрачено 7 миллионов рублей. Композиция была выполнена на Ангарском ремонтно-механическом заводе. Основная идея памятника — отражение извечного стремления людей к миру и созиданию.
Владивосток. Памятник голубю как символу мира
Памятник этому голубю установлен в 2004 году. Его автор — немецкий художник Вольфрам Курзенбергер. Голубь, выполненный из алюминия, как бы висит между землёй и небом. «Когда он раскачивается на ветру, то звенит как колокол, напоминая о том, как хрупок мир», — заявляет его создатель. Скульптура установлена недалеко от одной из главных видовых площадок города на сопке.
Самара. Памятник почтовому голубю
Голуби — это не просто городские жители, которых мы встречаем каждый день. В недалёком прошлом люди использовали их как средство связи. Дело в том, что эта птица отличается поразительной способностью возвращаться к родному гнезду. Эту способность издавна применяли для доставки сообщений голубиной почтой. Известен тот факт, что в годы Великой Отечественной войны в Советской Армии около 15 тысяч сообщений было доставлено почтовыми голубями. Передавали вести с фронтов, мест расположения партизанских отрядов и военных частей. Люди помнят и чтят своих помощников. В благодарность и напоминание о важности службы этих птиц и поставлен памятник.
Москва. Памятник голубям
http://mos-holidays.ru
Голубь — заслуженный житель наших городов. Эта трогательная небольшая скульптура, изображающая голубиную пару, находится недалеко от станции метро «Кузнецкий мост», а точнее по адресу: ул. Пушечная, 9/6. Её создание приурочено к 75-летнему юбилею Центрального дома работников искусств, во дворе которого она и находится. Его отмечали в 2005 году. Скорее всего, это подарок городу от одного из посетителей.
Калуга. Голуби на площади перед Калужским театром
http://forum.kaluga.ru
«Чем больше на улицах городской скульптуры — тем менее скучным становится город!» Так считает директор Калужской драмы Александр Кривовичев, инициатор появления на Театральной площади бронзовых голубей в фонтане. Фигурки бронзовых голубей стали подарком драматического театра жителям города к открытию очередного сезона фонтанов.
Казань. Фонтан с голубями
Фото: Ирина Белая, https://fotki.yandex.ru/users/isha-to/
Фонтан находится на пешеходной улице в центре Казани. Взорам жителей и гостей города предстаёт стайка голубей, пьющих воду из фонтана. Его автор — скульптор, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан Игорь Башмаков. Фонтан с голубями очень нравится не только многочисленным туристам. К нему часто слетаются и настоящие голуби.
Москва. «Птица счастья»
http://trip2rus.ru
Памятник расположен напротив старейшей в Москве Хоральной синагоги. Скульптор Игорь Бурганов. Открытие памятника состоялось 16 мая 2001 года. Скульптура изображает руку, выпускающую голубя. Это символ дружбы между народами. Дополняет памятник образ Иерусалимской святыни — Стены Плача. Она выполнена из колотого камня, имеет 15 метров в длину и 3 метра в ширину. Как и в Иерусалиме, верующие часто оставляют в щелях между камней молитвенные записочки.
Санкт-Петербург. «Поцелуй»
Скульптура, изображающая голубя, пьющего из лужи, установлена в Финском переулке в честь 310-летнего юбилея города в 2013 году. Проект этого памятника был выбран из ста работ по итогам конкурса на проекты новых скульптур для городских улиц «Посвящение Санкт-Петербургу. 1703–2013». Автор «Поцелуя» — Антонина Фатхуллина, выпускница СПбГХПА им. А. Л. Штиглица. По замыслу автора, отражение голубя, пьющего воду из лужи на мостовой — это аллегория Санкт-Петербурга, многолико отражающегося в своих акваториях. Скульптура установлена в рамках программы развития сферы культуры в Санкт-Петербурге «Культурная столица».
О чем памятник кормящего птиц
«Алатырь Духа» Сообщество Языческой Традиции запись закреплена
Кормишь птиц-почитаешь предков
В период празднования Осенних Дедов можно вспомнить и еще об одной теме, связанной с культом почитания предков.
Представления о душе в виде птицы мы находим в верованиях Древнего Египта, Двуречья, Греции, Китая, Северной Азии(в шаманских культах), кельтских, германских и скандинавских странах, у индейцев Северной и Южной Америки.
Можно подробно и обстоятельно рассматривать каждый источник, но в этом случае статья будет значительно прибывать в объема, а до смысла мы так и не доберемся. Все желающие смогут найти нужную информацию в Интернете, здесь же поговорим о сути.
Можно ли заменить угощение для предков на Дедов угощением для птиц? Лучше так, чем вообще никак.
Хотя именно в специальные седмицы почитания предков разумнее это просто совмещать, тогда как в другие праздничные даты вполне возможно и даже правильно не жечь требы предкам в огне костра, а предложить насытиться ими птицам.
Кормление птиц равнозначно кормлению умерших, они могут выступать в роли их своеобразных символических заместителей или посредников между нашим миром и Ино.
В сети уже можно увидеть немало обрядов с заговорами и славлениями, которые должны сопровождать этот нехитрый процесс.
Есть даже некие запреты, вроде недопустимости сыпать корм на асфальт, мол, только на Землю-Матушку. Уверяю вас, голодной птице это абсолютно безразлично. Асфальт создан из составляющих, принадлежащих Земле, то есть ей-тоже безразлично. А уж предкам-тем более, им куда важнее наша память и внимание.
Просто, рассыпая корм, мысленно попросите предков принять ваш дар. Птицы обеспечат из благодарности его доставку нужному адресату.
Есть желание делать специальный обряд с подготовкой и заговариванием корма для птиц, обращения к ним, как к предкам или посредникам-можно оформить это угощение в праздничном стиле. Нет-достаточно просто мысленно и эмоционально попросить предков принять нашу требу.
Не столь важна суть и форма. Главное-кормите птиц!
Даже если не верите в то, что это-души умерших предков.
В любом случае это существа, которые нуждаются в нашей помощи в трудную минуту. Они и сами отплатить вам добром способны.
К примеру, интересно, что порчу на дом, вокруг которого в обилии летают птицы, сделать куда труднее. Настройка сбивается. Там, к примеру, три человека( три живых сущности) проживает, а вредоносная программа регистрирует полсотни. И рассеивается прицел, а тяжесть порчи как минимум значительно ослабевает.
Я уж не говорю о том, сколько пользы принесут птицы вашим садам и огородам, уничтожая вредителей.
И, наконец, очень приятно просто доверие этих маленьких комочков пуха. Когда ты стоишь, а прямо над головой вокруг на ветках целый нимб из нисколько не боящихся тебя воробьев, или когда свиристели не вспархивают пугливо с куста рябины, когда ты приближаешься, а наоборот, подлетают к тебе-не знаю, кто как, а я ценю такое отношение.
Совсем скоро начнется период, когда птиц нужно будет кормить постоянно, не только во времена обрядов и праздников. Если вы язычник-не оставайтесь безучастным.
Из 30(а кто говорит-из 50)синиц в живых к наступлению теплой весны остается ОДНА!
Переносить с сытым желудком мороз куда легче. У таких малышей действует принцип : сегодня не поел, завтра не проснулся. Птицы жмутся к человеческому жилью, просят помощи, и нам совершенно не в тягость ее оказать.
Важно только помнить некоторые подробности о том, что можно птицам, а что нельзя.
Белый хлеб(подсушенный) который в сети предлагают заговаривать и заклинать предварительно, подходит птицам очень условно. То есть-можно, но лучше не надо.
Ржаной хлеб нельзя однозначно. Он может забить зоб у птиц, поскольку дрожжей в нем больше, чем в пшеничном, вызывать расстройство кишечника. А зимой это смерти подобно.
А еще в ржаном хлебе больше соли. Вот еще неожиданная, но безусловная связь птиц с душами умерших. И те, и другие не терпят соль. Потому сало и мясо птицам можно предлагать в пищу ТОЛЬКО несоленое.
Хорошо подойдут птицам зерна подсолнечника, просо, овес, пшеница, сушеная рябина, калина, боярышник, тыквенные семечки.
Жарить любые семена запрещено-они впитывают много жира, что опять же не способна переварить птица.
Не стоит давать им что-то пряное, кислое(в т.ч. кисломолочное), острое, а также цитрусовые в любом виде.
Несколько важных добавлений.
Если начали кормить птиц зимой-НЕ ПРЕКРАЩАЙТЕ до того времени, пока земля не освободится от снега. Птицы доверятся вам, и если ваши планы изменятся-это будет стоить многим из них жизни. Ведь он уже привыкли, что у вашего крыльца есть чем поживиться. А новое место найти они уже могут не успеть…
Интересно наблюдать за тем, как птицы ведут себя у мест прикорма. В один год я был свидетелем того, как у «раздачи» сформировался целый маленький птичий мир, состоявший из приблизительно полусотни воробьев(после полусотни обычно при счете всегда сбиваешься), около трех десятков больших синиц, среди которых затесалась одна-единственная лазоревка(всегда волновался, хватает ли малышке корма?), пяти снегирей, трех чижей и одинокого по непонятной причине самца чечетки. Они все неизменно слетались поутру к угощению, а затем разлетались по своим делам. Эта «коммуна» сохранялась почти до середины апреля))
Считается, что после того, как земля очистится от снега, кормить птиц надо постепенно прекращать. Иначе они утрачивают мотивацию искать корм, становятся халявщиками.
Это верно. Но «мои» птицы после того, как оттаивали окрестности, постепенно сами переставали прилетать за дарами. Давая понять : нам лишнего не надо! Мы не дармоеды. Благодарим, что поддержал в трудную минуту…и счастливо тебе!)
Кормящему птиц
Старушенция из восьмой квартиры вызывает во мне двойное чувство страха. Первое – что она рассыплется прямо у меня на глазах, до того она сухая и древняя. Второе – что она превратит меня в камень или в лягушку. Проходя мимо меня, она шевелит губами, будто шепчет заклинания. Готова поспорить, что по ночам она превращается в черную кошку и шастает по дворам в поисках жертвы.
У старушки-колдуньи есть очень подходящий для нее старичок. Фигурой похож на древесную корягу, глаза прозрачные с безуминкой, одет по моде огородных чучел. Про эту парочку еще сотни лет назад написали: «Жили-были старик со старухой», и с тех пор они продолжают жить и быть. Как их зовут, я не знаю, поэтому так и называю – Жили-Были. Старичок выглядит бодрее старушки. Видимо, оттого, что он по утрам в одно и то же время выходит на промысел. Жили-Были роется в помойках, складывает картонные коробки, аккуратно перевязывает их тесемкой и целыми днями дребезжит по улицам своей тележкой, отвозя куда-то картонный груз. Если сложить коробки, собранные им за те три года, которые я с ним соседствую, получится дом в три этажа.
Кроме картона старик собирает хлеб. Но не оттого, что ему нечего есть. Соседки на скамейках шепчутся, что пенсия у него как у участника войны довольно приличная. Старик Жили-Были бережно складывает черствый хлеб в мешочек, дома его размачивает, и в полдень я могу наблюдать из окна, как он кормит голубей. Старик руками разминает в кастрюльке кусочки хлеба и бросает птицам. А те суетятся, наступая ему на ботинки, садятся на плечи бесформенного пальто, на шапку с торчащим ухом. Когда старик ссыпает крошки в кормушки, его невозможно отличить от дерева – так он сливается с древесной корой. Распределив хлеб, Жили-Были стоит неподвижно и улыбчиво, как живой памятник, среди своих пернатых подопечных. Он может сойти с места только для того, чтобы спугнуть наглое воронье или жадного голубя-задиру.
– О! Памятник Кормящему птиц, – говорю я коту, который вместе со мной наблюдает за этой картиной из окна.
У кота азартно дергаются усы: ему очень хочется поймать жирного голубя, которого прикармливает (для котов, конечно) старик.
В это время я как раз прихожу из училища и разогреваю обед в ожидании мамы. Я проголодалась, настоялась в автобусе с пересадками, в животе ноет.
Вот вдалеке показалась фигура с большими сумками. Это моя мама. В одной руке – сумка с тетрадями ее учеников. В другой – тоже большая, тоже с тетрадями и пакет с продуктами. Ну наконец-то! Я достаю тарелки и кладу вилки на стол. Мама останавливается и бросает сумки на снег.
– Ну, началось! – возмущаюсь я, и кот, тоже возмущенно, мне что-то отвечает.
Нам с котом остается только метаться возле окна, наблюдая, как мама выуживает из пакета колбасу, поспешно разрывает полиэтилен и отламывает розовые колбасные куски. Это к маме подбежал бродячий артист. Она не может пройти мимо кота, смотрящего на нее глазами профессионального попрошайки.
– Да быстрее же, – подвываю я, навалившись на подоконник.
Мама стоит, такая нелепая в потертой дубленке, в окружении разбросанных пакетов, с растрепанными волосами, да еще и с разодранной колбасой в руках, что я невольно сравниваю ее со стариком и отхожу от окна.
– Еще один спаситель животных! – вздыхаю я и закрываю крышкой сковородку, чтобы не остыли макароны.
Я встречаю маму гневным взглядом, выразительно смотрю на изуродованные продукты.
Мама шмыгает носом и растирает руки.
– Представляешь, подбегает кот, весь замерзший, прямо на меня смотрит и мяукает.
– Он только тебя и подкарауливает. Всех не накормишь, – отрезаю я.
Я нарочно долго и придирчиво разглядываю палку колбасы со всех сторон, чтобы мама увидела, что я ума не приложу, с какой стороны к ней подступиться.
– Ну а что, животным сейчас холодно, где им еду найти?
– Вы с соседом расписание бы составили, что ли, чья очередь спасать мир, – смеюсь я. – И как же все эти птички и кошки без вас-то жили?
Горячий обед и рассказы мамы про учеников и учителей, больше похожие на фельетоны, успокаивают меня. Я люблю беседовать с мамой за обедом, в другое время нам разговаривать некогда.
Потом я иду в свою комнату и врубаю музыку на всю катушку. Я не понимаю, почему маме не нравится громкая музыка, и убавляю звук, только если она ложится отдыхать.
Вечером приходят друзья: Ленка, Танька, Гошка. Мы рвем джинсы по последнему писку моды, расстраиваем гитару и орем хиты сорванными голосами. Потом подтруниваем над чудаковатыми Жили-Были. Я выкладываю свою версию о превращении старухи в кошку, изображаю старика, застывшего безумной статуей среди птиц.
Танька и Ленка – два голубя – кружат вокруг меня, воркуя и размахивая руками.
– О Великий старик! Мы поставим тебе памятник, мы будем на тебя молиться, только корми нас, корми! Мы обещаем никогда не гадить на твое пальто фирмы «Чучеллини».
– Кстати, вы знаете, что сейчас модно… – тут Танька переключается на любимую тему и принимается посвящать нас в тонкости моды.
А на следующий день – те же кадры: учеба, высматривание мамы и наше с котом пережидание у окна.
Я прочитала ту же строчку в четвертый раз. Снова выглянула в окно. Каждый день в это время под окном мелькало, вспархивало, клокотало голубиное семейство. Сегодня была непривычная тишина. На бумажно-белых деревьях не темнело ни одного пятнышка.
Я включила музыку и завалилась с книжкой на диван. Кот уютно пристроился рядом.
Так я и не одолела страницу. Вспомнила, как промерзла сегодня на остановке, как вьюга пробиралась сквозь шубу, и поежилась. Ни за что не выйду на улицу!
По ту сторону окна послышался робкий скрежет. Сизый голубь с фиолетовым нагрудником, царапая железный карниз, заглядывал в окно. Можно крошек ему подбросить через форточку… Только вставать неохота.
Кот моментально взвинтился на подоконник и вспугнул птицу. Но стоило охотнику слезть, как голубь снова приземлился на карниз, вертя головой, моргая оранжевым глазом.
Вздохнув, я поднялась. Решительно одевшись, вышла на улицу и тут же столкнулась со страшной старушкой Жили-Были.
– Прочитайте, пожалуйста, что здесь написано, – тихим, неожиданно добрым голосом феи-крестной попросила она меня. – Феде лекарства выписали, а я что-то ничего не разберу.
«Если бы я была аптекарем, наверняка разобралась бы», – подумала я, кое-как составляя палочки и закорючки в слова. Так, понятно: старичок болен, и птичек кормить некому. Мы вышли из подъезда. Старушка, подняв лицо к своим окнам, произнесла:
– Как кого? – удивилась она вопросу. – Федю.
На уровне их квартиры в самом деле кружилась пара голубей. Не может быть… Птицы глупые, у них мозгов-то – меньше наперстка, кого они могут искать? Просто есть хотят, инстинкт.
– Я бы и сама покормила, да ноги еле носят, до аптеки бы доползти, – сказала старушка и, как мне показалось, выжидающе на меня взглянула.
Эх, хлеба-то я не взяла. Крошки так на столе и лежат. Нащупав несколько монет в кармане, я зашла в магазин и купила полбуханки хлеба. Не иначе как старушенция меня заколдовала!
Во дворе я оглянулась по сторонам, боясь показаться смешной. Провалившись в сугроб почти по колено, начерпав снега в сапоги, я неловко вытрясла снежные комья из кормушки и, не снимая варежек, стала торопливо кидать хлеб большими ломтями. Неизвестно откуда стали слетаться птицы. Они падали с веток вниз, как перезревшие яблоки. Я отошла в сторону.
Птицы наперебой чирикали, то ли оповещая друг друга, то ли просто радуясь нежданному пиру. Вскоре до меня дошло, что в кормушке могут поживиться только мелкие птахи, а голуби семенят внизу, оставляя под елкой узорчатую тесьму следов.
Пришлось вернуться. Стайка вспорхнула и расселась на ветках. Близко ко мне они не подлетали.
Я сняла варежки, накидала большие куски, но они проваливались в снег, и птицы не могли их расклевать и унести. Пришлось утоптать площадку. Снова накрошила и снова отошла в сторону. Теперь порядок!
Глядя, как голуби снуют по утоптанному снегу и воркуют, а воробьи, будто воришки, утаскивают кусочки подальше, я почувствовала радость, словно изнутри окатило теплой волной.
На следующее утро я не забыла прихватить мешочек с хлебом и наполнила кормушку, чтобы птицам с самого утра было чем согреться. После учебы мне пришло в голову, что надо как-то разнообразить птичий рацион. Примерно в тот час, когда птицы встречали старика Жили-Были, я уже раскладывала пшено и развешивала по веткам корки сала.
В один прекрасный день меня за этим занятием застукали друзья. В своей яркой одежде слиться с онемевшим от инея двором я бы никак не смогла. Я поджала губы, решив не пускаться в объяснения, а они озадаченно молчали. Тогда я протянула Ленке кусок хлеба.
Через какое-то время Ленка, разгорячившись, топала ногой на пышногрудого голубя.
– Я не тебе кидала! – орала она. – Ты уже третий кусок отхватил! Дай голодному поесть. Видишь, он инвалид, на одной лапе скачет!
Тут же от Ленки досталось и бестолковому голубю-калеке.
– А ты чего зеваешь? Тебе кидают – лови, не стой как болван! Вот так. Молодец.
Наконец Ленка успокоилась. Гошка, все это время молча и хмуро топтавшийся возле нас, сказал, словно сам себе:
– Да-а… Все как у людей. Кто шустрее, тот и сыт.
Потом Ленка заявила, что кормушка никуда не годится и она попросит отца сделать деревянный домик. На следующий же вечер мы всей компанией старательно разрисовывали домик. Как объяснила Лена – чтобы птицам было веселее.
– Нужно им твое веселье! – усмехнулся Гошка. – Им нужно…
И Гошка приделал деревянное крылечко, чтобы птицам удобнее было входить.
Каждый день я неслась к своим подопечным. Они уже не так боялись меня, слетались к домику, не дожидаясь, пока я уйду, а смельчаки-голуби топтались по ногам. Каждый раз я испытывала непонятное чувство – то ли радость, то ли гордость, наблюдая за простыми птичьими делами: клевать, порхать и трещать без умолку.
– Глупые вы созданья, – выговаривала я им, стараясь не шевелиться. – Ведь вам все равно, кто вас кормит, забыли вы своего деда Федю.
В соседних дворах не было кормушек, и я уже ворчала: что за люди, некогда им позаботиться о голодных птицах, даже покормить не могут, безобразие!
Однажды утром я услышала странный шум. Выглянув на улицу, я увидела стаю, нет, целое полчище птиц! Голуби чертили круги над нашим домом, галдели на ветках и на моем подоконнике, доводя моего кота до сумасшествия.
– Совсем обнаглели! – воскликнула я.
«Что-то случилось» – заныло внутри.
Я выбежала на улицу с уверенностью, что ничего не могло случиться. Разве что – весна! Разомлевшие сугробы скособочились, кое-где развалились и имели неопрятный вид, но все-таки из последних сил блестели на солнце.
Возле подъезда толпился грустный народ с цветами. В конце улицы выстроились несколько машин и мрачный автобус.
Смутная догадка показалась мне такой нелепой и несвоевременной среди весенней кутерьмы… В ушах еще звонче зарыдала капель, еще бешеней заплясал среди веток ветер, как бы противясь тому, что случилось.
Четверо мужчин вынесли из подъезда небольшой гроб. За гробом, беззвучно шевеля губами, шла старушка Жили-Были. А старик, казалось, задрав лицо к небу, улыбался. Он был похож на игрушку, вырезанную из дерева.
Я хотела побыстрее уйти домой, но меня остановил тревожный гул, поднявшийся в небе. Надо мной, над игрушечным стариком, над всей толпой кружили голуби. Их было много – сотни, а может, тысячи. Весеннее заплаканное небо вскипело голубями. Всю дорогу, пока шагала печальная процессия, над стариком пестрой волной шумела стая. Птицы то внезапно дружно опускались к нему с высоты, то снова взмывали. Они провожали его и вскрикивали: «Жили-Были! Жили-Были!»
Все с молчаливым восторгом глядели в небо. А я смотрела то вверх, то вниз. Вверху, на белом, – голубиная волна, внизу, тоже на белом, – красные гвоздики.
Мужчины, несущие гроб, остановились. Тогда голуби, словно с размаху, упали вниз, едва не задевая старика крыльями, и стройными рядами, не сталкиваясь друг с другом, взлетели высоко-высоко, чтобы сделать последний прощальный круг.
Зажав в руке мешочек с пшеном, стараясь обойти красные метки гвоздик на снегу, я вошла во двор. Первое, что мне бросилось в глаза, – небольшое ответвление сбоку от дерева с кормушкой. Как же я его раньше не замечала? Оно было похоже на фигуру старика с раскрытой ладонью.