О чем написано в велесовой книге
О чем написано в велесовой книге
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Филологический анализ Велесовой книги
Летом 1959 года до сведения всех заинтересованных сторон были доведены результаты экспертизы фотографии дощечки, проведённой кандидатом филологических наук, сотрудницей Института русского языка АН СССР Лидией Петровной Жуковской, специалистом по исторической палеографии и фонетике раннедревнерусских рукописей. По утверждению Л. П. Жуковской, редакция советского журнала «Вопросы языкознания» сама направила ей фотографию дощечки. Заключение было опубликовано в 1960 году в этом журнале.
Вывод экспертизы:
Фотография на самом деле сделана не с дощечки, а с прориси на бумаге.
Содержание «Велесовой книги» и её язык свидетельствуют о подделке.
На фотографии из «Жар-птицы» дощечка имеет большие поля и слева вверху имеется знак собаки, а на опубликованной Жуковской фотографии поля обрезаны. В публикации дощечка содержит примечание «В левом углу дощечки вверху был небольшой знак собаки или лошади, к сожалению он фотографом не был захвачен во время съемки». Однако, ни Кур, ни Лесной не сравнивали фотографию с текстом дощечки 16а, опубликованном в «Жар-птице» в ноябре 1958 года.
Весьма необычен для предполагаемого региона и времени материал письма — тонкие выпиленные дощечки (по другим данным, края их были отрезаны ножом), а не береста или церы на деревянной подложке, где текст располагался не на дереве, а на воске. В отличие от большинства известных древних рукописей на дереве, дощечки были тонкими (0,5 см), размером 20 на 30 см и разлинованы с двух сторон; эти параметры, по мнению некоторых критиков, способствовали бы хрупкости и раскалыванию материала ещё в древности.
«Велесова книга» написана особым алфавитом, представляющим собой вариант кириллицы с некоторыми не свойственными ни кириллице, ни греческому алфавиту начертаниями отдельных букв. Этот алфавит, известный только по «фотографии» одной дощечки и описаниям Ю. П. Миролюбова, сторонники подлинности текста называют «в(е)лесовицей». Для каждой строки была проведена горизонтальная линия (как в индийском письме деванагари), под которой шли «прикреплённые» буквы. Само существование докирилловского письма — «протокириллицы», а также «протоглаголицы» — обсуждалось в науке, но убедительных фактов о наличии такой письменности обнаружено не было (см. Проблема дохристианской письменности у славян).
Язык «Велесовой книги»
Лингвистический анализ был проведен Л. П. Жуковской по тексту «фотографии» дощечки 16, а затем наиболее развёрнуто проведён О. В. Твороговым и А. А. Алексеевым по материалу всего памятника, о языке Велесовой книги также отдельно высказывался А. А. Зализняк. Их выводы вкратце таковы. «Велесова книга» пользуется несомненно славянской лексикой и территориально приурочена в основном к восточнославянской территории; однако её фонетика, морфология и синтаксис (хаотичные и лишённые правил) решительно не соотносятся с тем, что известно сравнительно-историческому языкознанию о древнейшем состоянии славянских (и восточнославянских в частности) языков и наречий в такую эпоху, как IX век, незадолго до первых письменных славянских памятников. Более того, степень грамматической бессистемности и произвольности в тексте такова, что аналогов этому нет ни в одном когда-либо известном языке мира. Из этого делается вывод о том, что язык «Велесовой книги» не может быть каким-либо естественным языком какой бы то ни было эпохи вообще; это результат искусственной деятельности фальсификатора, не имевшего представления об истории славянских языков.
Графика, фонетика и синтаксис
«Велесова книга» выдаётся за текст, написанный в IX веке, незадолго до того, как у славян появились глаголица и кириллица. В то время в позднепраславянском имелись носовые гласные, в глаголице и кириллице обозначенные впоследствии как юс большой и юс малый, особые гласные звуки, обозначавшиеся затем буквами Ъ, Ь (редуцированные) и ять; после мягких согласных могли следовать только определённые гласные звуки, а после твердых, наоборот, другие. Были и иные особенности фонетики и морфологии, позднее исчезнувшие или изменившиеся по разным языкам. Однако в «Велесовой книге» сотни примеров очень поздних форм. Во многих словах отражено падение редуцированных, в IX веке ещё не произошедшее, или фонетические изменения, ставшие возможными только после этого процесса. Отвердение шипящих и Ц, отразившееся в «Велесовой книге», — процесс ещё более поздний в славянских языках. Формы вроде пшебенде «пребудет» ориентированы на современный польский язык, но произношение prz- с шипящим начинается не ранее XIV века и ранее не отмечено и в других славянских языках. В тексте представлены имена индоиранских божеств в их современной форме (в славянских языках Индра, например, выглядел бы как Ядръ, Сурья — как Сыль и т. п.). Используются современные (но отсутствовавшие в древности) синтаксические явления (например, родительный падеж принадлежности), лексика, нарушаются древние грамматические правила (см. также ниже).
нощь, отражающими различие между древнерусским и старославянским рефлексами; но в действительности в начале слова такого соответствия не было, и во всех славянских языках здесь было представлено (как и сейчас) такое же ч-, как и в русском — перед нами «ложные церковнославянизмы».
В «Велесовой книге» отражено смешение ряда букв (Ь, Е, ять), внешне напоминающее орфографию берестяных и пергаменных грамот, однако, в отличие от них, диапазон смешений гораздо шире и не имеет аналогов ни в каких рукописях (например, Е заменяет практически любую гласную). Часто отдельные буквы произвольно выбрасываются из реальных слов или вставляются в них.
Словообразование текста также противоречит известным историко-этимологическим данным: например, такие сложные слова, как само слово Влескниго и наименование Греции Грецколань не могли быть образованы в древних славянских языках (Грецколань создано автором по образцу слова Русколань, в свою очередь образованного от имени античных роксоланов, название которых имеет прозрачную иранскую этимологию — «светлые арии», «светлые аланы»).
Возможность искажения при переписке
Следует также исключить возможность появления данного текста в результате деятельности переписчика последующих веков. В реальных поздних списках с древних оригиналов грамматических неправильностей и фантастических форм нет, а просто сосуществуют формы двух эпох. Наличие в тексте одновременно поздних полонизмов, украинизмов, сербизмов, богемизмов мыслимо только в случае нескольких переписчиков с разными родными языками, а грубые ошибки при образовании форм по образцу каждого из этих языков исключают даже и эту предельно маловероятную ситуацию.
Ситуация с языком «Велесовой книги» приводит лингвистов к выводу о том, что она не может быть текстом на естественном языке, даже искажённом переписчиками. Создатель «Велесовой книги», не обладая какой-либо квалификацией в филологии, целенаправленно ставил задачу искусственного видоизменения современных русских или украинских слов с целью создания эффекта труднопонятной древности. Он стремился к тому, чтобы каждое слово писалось несколькими разными способами и не совпадало с современной русской формой, произвольно добавляя и удаляя окончания, выбрасывая и заменяя гласные, а также производя фонетические замены по образцу польских, чешских, сербских и т. п., в значительной части случаев с ошибками.
Происхождение «Велесовой книги»
Академическая наука считает Велесову книгу поддельной и созданной в новейшее время автором, не имевшим представления о славянском языкознании (Л. П. Жуковская, Б. А. Рыбаков, О. В. Творогов, А. А. Алексеев, И. Н. Данилевский, В. И. Буганов, В. П. Козлов, А. А. Зализняк, Ф. П. Филин, В. В. Виноградов, Н. Ф. Котляр, С. С. Аверинцев, А. Л. Монгайт, А. Г. Кузьмин и др.).
Л. П. Жуковская связала подделку с именем собирателя и фальсификатора славянских древностей А. И. Сулакадзева, жившего в начале XIX века. Сулакадзев имел своего рода «музей», в котором хранились и подлинные рукописи (нередко со вставками на полях самого фальсификатора), и подделки, изготовленные им самим. В каталоге своего собрания рукописей Сулакадзев упоминает источники, вырезанные на досках, например «предревний» синодик. Там же числится сочинение «Патриарси (патриархи). На 45 буковых досках Ягипа, Гана, смерда IX века». Велесова книга состоит из меньшего числа дощечек, но время, к которому отнесёна деревянная книга в обоих случаях, совпадает. Тем не менее, Ю. П. Миролюбов в своем ответе АН СССР категорически заявил, что им «уже произведено сравнение текста „Дощек Изенбека“ с текстами Сулукадзева (!)», которое показало, что «язык и стиль Сукуладзева (!) не имеют ничего общего с языком и стилем „Дощек“». Современные сторонники подлинности Велесовой книги, напротив, часто рассматривают Сулакадзева как «первого хранителя дощечек „Книги Велеса“».
О. В. Творогов предположил, что текст Велесовой книги был подделан самим Ю. П. Миролюбовым в 1950-х годах в целях подтверждения его научных штудий (ранее 1950-х годов в любительских исторических трудах Миролюбова, где излагаются многие предположения о славянских древностях, совпадающие с некоторыми пассажами Велесовой книги, нет ссылок на «Велесову книгу» как источник и вообще прямо говорится об отсутствии надёжных источников, хотя она к тому времени, если верить рассказу о дощечках Изенбека, уже имелась в его распоряжении). Историк И. Н. Данилевский, сравнив рассказ Ю. П. Миролюбова об «обнаружении» дощечек Изенбеком с повестью Джека Лондона «Сердца трёх» о находке узелковой письменности майя, обнаружил их сильное сюжетное и стилистическое сходство.
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
Одной из самых больших сенсаций в области исторических открытий нашего века является находка «Влесовой книги» — языческой летописи доолеговой Руси. История эта напоминает приключенческий роман…
О «Велесовой книге», казалось бы, писали неоднократно. Но что-то заставляет возвращаться к этой теме снова и снова…
Шла Гражданская война — время великих потрясений, бед и лишений для нашего народа. Многострадальная Россия разделилась на два враждующих лагеря. Многие памятники истории тогда погибли. В слепой ярости ко всему «барскому» уничтожались шедевры мировой и отечественной культуры. Но и в те страшные годы находились люди, которые пытались хоть что-то спасти.
Среди них оказался полковник белой армии, командир дивизиона батареи А. Ф. Изенбек, страстно интересовавшийся древней историей отечеств. В 1919 году после очередного боя судьба забросила его в разграбленное имение князей Куракиных под Орлом. В библиотеке разоренной усадьбы он случайно заметил валявшиеся на полу испещренные неизвестными письменами дощечки, сильно разрушенные временем. Многие из них были раздавлены солдатскими сапогами. Изенбек собрал заинтересовавшие его дощечки и взял их с собой, еще не зная, какую цену они представляют.
После окончания Гражданской войны полковник и дощечки оказались в Брюсселе. В 1924 году о них узнал писатель и историк Ю. П.. Миролюбов, в русских эмигрантских кругах известный как исследователь религии древних славян и русского фольклора. Он первый из исследователей предположил, что текст дощечек написан на неизвестном древнеславянском языке. В течение последующих 15 лет Миролюбов неустанно занимается переписыванием и расшифровкой дощечек. Это была кропотливая работа. Поверхность дощечек была исцарапана, местами они были совсем испорчены какими-то пятнами и покоробились, точно отсырели. Лак, их покрывающий, кое-где поотстал. Под ним была древесина темного дерева. Дощечки были приблизительно одинакового размера-38х32 см, а толщиной в полсантиметра.
«Похоже, что их резали ножом, а никак не пилой, — писал Миролюбов. — Текст был написан или нацарапан шилом, а затем натерт чем-то бурым, потемневшим от времени, после чего покрыт сверху лаком или маслом. Каждый раз для строки проводилась линия, довольно неровная. На другой стороне текст является как бы продолжением предыдущего, так что надо было переворачивать связку дощечек (как листы отрывного календаря). В иных местах, наоборот, каждая сторона была как бы страницей в книге. Сразу видно, что это многолетняя давность. На полях некоторых дощечек изображены головы быка, на’ других лучи солнца, на третьих изображения других животных, может быть лисы или собаки… Буквы не все одинаковой величины, строки были мелкие, а были и крупные. Видно, что не один человек их писал. Точное количество дощечек пока установить не удалось».
Миролюбов понимал ценность находки и неоднократно предлагал Изенбеку показать дощечки специалистам либо сфотографировать их, но Изенбека постоянно преследовала маниакальная тревога за судьбу реликвий, вплоть до того, что он даже не разрешал Миролюбову вообще выносить дощечки из своего дома. Миролюбов переписывал их в присутствии хозяина. Ученый-энтузиаст соглашался работать в любых условиях, лишь бы иметь доступ к ценнейшему историческому материалу.
Опасения не оказались безосновательными: дальнейшая судьба дощечек трагична. После смерти Изенбека в оккупированном немцами Брюсселе в 1943 году они исчезли вместе со всем его имуществом и большим количеством картин. К этому приложило руку, по словам свидетелей, гестапо. Ю. Миролюбов успел скопировать примерно три четверти текста, в настоящее время историки располагают только записями Миролюбова и случайно сохранившейся фотографией одной из дощечек. Невольно напрашивается сравнение с оригиналом «Слова о полку Игореве», который тоже был утерян во время московского пожара 1812 года.
После войны в 1948г. Ю.П.Миролюбов пишет в русский музей (США, Сан-Франциско) о пропавших дощечках «Велесовой книги». Ответа не последовало.
В 1953 году один маленький журнал писал, что из Бельгии им были получены фотоснимки некоторых дощечек. Получается, что часть их судьба все-таки сохранила от гибели, но история эта продолжения, увы, не получила. Вместе с тем, к тому времени слухи о существовании «Велесовой книги» дошли до секретаря Музея русского искусства в Сан-Франциско А.А. Куренкова, известного активиста различных антикоммунистических и монархических организаций, издателя и редактора газеты «Вестник правды».
Тираж журнала был около сотни экземпляров, поэтому публикация прошла незамеченной. С марта 1957г. «Жар-птица» стала настоящим журналом, и в ней до мая 1959г. печатались тексты дощечек с примечаниями и статьями А.А.Кура и Ю.П.Миролюбова. В этом же году появляется книга С.Лесного (настоящая фамилия Парамонов) «История «руссов» в неизвращённом виде», в которой несколько глав посвящены «Велесовой книге». Исходя из этого, именно 1957 год мы можем считать годом начала серьёзного изучения «Велесовой книги». Читающая Россия познакомилась с ней лишь в 90-е годы. Известный учёный А.И.Асов в 1995 году выпускает «Велесову книгу» (перевод с комментариями). После нескольких лет напряжённого труда выпускает в 1999 году «Славянские боги и рождение Руси». В ней даётся более точный и на сегодняшний день лучший в России и в мире перевод «Велесовой книги» и подробнейшие научные комментарии к нему.
Путь через века. Установить время написания «Велесовой книги», точнее, её последней части, для учёных не составляет большого труда. В последней части книги рассказывается, что часть жителей Ладоги (столица Северной Руси) вынуждена бежать в Киев от преследований Рюрика. Последние тексты написаны в Киеве при Аскольде. О приходе в Киев Олега «Велесова книга» не сообщает. На основании этих данных учёные делают вывод: последняя часть книги была написана в Киеве до захвата его Олегом (882 год). То есть примерно в 880 году. О начале работы над этой книгой так определённо учёные сказать не могут. Не вызывает сомнения лишь одно: книга писалась несколькими авторами на протяжении веков. Тут мнения учёных расходятся: одни измеряют этот срок двумя, другие — несколькими (до пяти) веками. На вопрос: какова была дальнейшая судьба книги? — точного ответа пока не может дать ни один учёный. Мы приводим версию лучшего знатока «Велесовой книги» нашего замечательного учёного А.И.Асова.
Ярослав Мудрый был не только выдающимся государственным деятелем, но и одним из образованнейших людей своего времени. Достаточно сказать, что он владел несколькими иностранными языками. Основал в Киеве великолепную библиотеку. Его дочь Анна Ярославна тоже знала несколько иностранных языков; как и отец, очень любила книги, равных ей по образованности не было среди женщин всей Европы. Выданная замуж за французского короля Генриха I, она в качестве приданого привезла с собой много книг из отцовской библиотеки, в том числе и старинных. К слову, её муж Генрих I был неграмотен и, подписывая документы, ставил крестик. Вскоре он умирает, и Анна уже в качестве королевы со славой правит Францией в течение многих лет. Она устанавливает обычай: при восхождении на трон французские короли клялись на славянском Евангелии. С этим связан один забавный случай. Когда Пётр I приехал во Францию, ему показали книгу, таинственные письмена которой никто не мог прочесть. Пётр открыл книгу и свободно стал читать. Это было Евангелие Анны Ярославны.
Свои книги она передала в основанное ею аббатство Санлис, где они и хранились почти 800 лет до начала Великой французской революции. В условиях кровавой смуты, когда громились монастыри и библиотеки, сотрудник российского посольства во Франции П.П.Дубровский скупил множество старинных ценностей, в том числе библиотеку Анны Ярославны и в 1800 году привёз её в Россию. Он устроил дома нечто вроде «музеума», сюда приходили его учёные друзья, один из них немец Ф.П.Аделунг составил описание библиотеки П.П.Дубровского и опубликовал его в Лейпциге в 1805-1806гг. В описании упоминаются книги из библиотеки Анны Ярославны. Дубровский был не богат, денег едва хватало на содержание семьи и поселившихся у него родственников. Чтобы поправить положение, он продаёт часть своих рукописей крупнейшему коллекционеру начала XIX века учёному археографу А.Н.Сулакадзеву.
Обширная библиотека А.Н.Сулакадзева описана в каталоге, который тогда назывался — «Книгорек». В нём есть раздел: «книги непризнаваемые, коихъ ни читать, ни держать в домехъ не дозволено». Там записано: «Патриарси. Вся вырезана на буковыхъ доскахъ числомъ 45». Внизу прибавлено: «Ягипа Гана смерда в Ладоге IX века, о переселенцахъ и письменахъ, в Моравию увезено». «Патриарси», значит — «Патриархи». Название дано А.В.Сулакадзевым. Вероятно, он имел в виду рассказы о праотцах русов из «Велесовой книги».
В том каталоге упоминается ещё одна книга, которая также могла быть «Велесовой книгой»: «Криница, IX века, Чердыня, Олеха вишерца, о переселенияхъ старожилыхъ людей и первой вере». Эта строка из каталога во всяком случае точно передаёт две основные составляющие содержания «Велесовой книги». Поясняем: текст на дощечках не имеет названия, Миролюбов эту находку называл «дощечки Изенбека», а название «Влесова книга» дал С.Лесной. Вот как он это объяснил: «Так как в самом тексте произведение названо «книга», и «Влес» упомянут в какой-то связи с ней, — название «Влесова книга» является вполне обоснованным». Все учёные согласились с ним, слегка изменив название — «Велесова книга».
После смерти А.Н.Сулакадзева вдова стала распродавать его собрание старинных редкостей. Вероятно, дощечки «Велесовой книги» были куплены Неклюдовыми. Их дочь Екатерина Васильевна Задонская (в девичестве Неклюдова) собрала в усадьбе Великого Бурлюка большую библиотеку. В годы гражданской войны библиотека была разграблена, владельцы усадьбы были изрублены красногвардейцами. Здесь и увидел полковник А.Изенбек дощечки с таинственными надписями…
Благодаря усилиям Ю.П.Миролюбова появились первые журнальные публикации о дощечках Изенбека и их фрагментарные переводы. В середине пятидесятых годов вступил в переписку с Миролюбовым и живший в Австралии ученый-этимолог С.Я. Парамонов, который, получив от него копии дощечек, исследовал и частично издал их в своих книгах, опубликованных в Париже, Мюнхене и Виннипеге под псевдонимом С. Лесной. Именно Парамонов назвал дотоле безымянные дощечки «Велесовой книгой», а алфавит, которым она была написана — «влесовицей». С течением времени переводом и исследованиями «Велесовой книги» занимался еще целый ряд ученых: Скрыпник, Ребиндер, Лазаревич, Качур, Соколов, Кирпич, Творогов и другие.
Однако, вот такие есть мнения на счет этой книги:
В. И. Буганов, Л. П. Жуковская, академик Б. А. Рыбаков
МНИМАЯ «ДРЕВНЕЙШАЯ ЛЕТОПИСЬ»
Более 20 лёт назад в малоизвестном журнале «Жар-птица», издававшемся на русском языке в Сан-Франциско (США) ротапринтным способом, была опубликована серия статей двух русских эмигрантов — писателя Ю. П. Миролюбова и этимолога-ассиролога А. А. Кура. В сенсационном духе эти авторы, весьма далекие от специальных занятий русской историей, сообщали об открытии древнейшего якобы источника по истории восточных славян — так называемой Влесовой книги (в ней упоминается Велеc, Влес — бог скота и денег у восточных славян). Они утверждали, что находка является оригинальным памятником, составленным около 880 г. языческими жрецами, которые использовали знаки докириллического алфавита. Написана книга, по уверению Миролюбова, на дощечках (в количестве примерно 35). В 1919 г. во время наступления белогвардейских войск на Москву некий А. Ф. Изенбек, полковник Добровольческой армии, нашел эти дощечки в каком-то помещичьем имении то ли Курской, то ли Орловской губернии; принадлежало имение то ли князьям Задонским (или Донским, Донцовым), то ли князьям Куракиным. Текст «Влесовой книги» в 1954—1959 гг. был опубликован в том же эмигрантском журнале.
Уже эти сведения настораживали. Никакого княжеского рода Задонских (или Донских, Донцовых) в России не существовало. Справки, наведенные у одной из Куракиных, не подтвердили наличия имения, принадлежавшего этой фамилии в указанных губерниях. Кто такой Изенбек, у которого Миролюбов якобы видел в 1925 г. пресловутые «дощечки» в Бельгии, где оба они проживали после бегства из революционной России? Примечательно, что ни тот, ни другой не показали их никому, в том числе специалистам из Брюссельского университета. «Дощечки» (если они существовали) исчезли после смерти Изснбека (август 1941 г.), остались только копии (прориси и фотографии), сделанные Миролюбовым и переправленные им в Русский музей — архив в Сан-Франциско.
39
Несмотря на многие темные и неясные моменты в истории с находкой «дощечек», нашлись люди, поверившие Миролюбову. Среди них был и С. Я. Парамонов — энтомолог, бежавший в 1943 г. вместе с фашистскими оккупантами из Киева, перебравшийся затем в Австралию и получивший там должность правительственного энтомолога. Помимо основной своей специальности, он занимался историей и литературоведением. В 1950—1960-е гг. им был опубликован (под псевдонимом Сергей Лесной) ряд книг о происхождении славян, истории Древней Руси, «Слове о полку Игореве»; в некоторых из них он сообщал об упомянутых выше «дощечках». Наконец, в 1966 г. он выпустил посвященное им сочинение «Влесова книга» (вып. I. Виннипег. 1966). Дилетантизм С. Лесного в гуманитарных науках, псевдонаучность и крайне низкий уровень его трудов в этой области давно отмечены советскими учеными.
Характерно, что те лица, которым стал доступен текст «дощечек», на протяжении многих лет хранили молчание об этом как будто бы уникальнейшем памятнике. Все они были в науке людьми случайными. С. Лесной даже в наиболее близкой ему области (например, в работах о «темных местах» «Слова о полку Игореве», связанных с упоминаниями природных явлений) проявил себя как дилетант. «Его „исследования», — отмечалось в «Трудах» Отдела древнерусской литературы Пушкинского Дома АН СССР, — порочное, позорное явление в истории изучения „Слова о полку Игореве», в полном смысле темное место в изучении великого памятника». 1
Итак, со времени обнаружения «дощечек» никто из специалистов за рубежом ими не занимался. В конце 1950-х годов фотография текста одной из них (точнее, фото с прориси или копии Миролюбова) была прислана С. Лесным на заключение в Комитет славистов СССР. В отзыве, данном 15 апреля 1959 г.
—————————
1 Шарлемань Н. В. Сергей Парамонов и «Слово о полку Игореве» // ТОДРЛ. Т. 16. М.; Л., 1960. С. 616. В примечании к этой работе говорилось: «Редакция ТОДРЛ не считает возможным вступать в спор с С. Лесным по вопросам филологическим, историческим и прочим ввиду полной его некомпетентности в гуманитарных науках» (Там же. С. 611).
40
акад. В. В. Виноградовым, и в статье Л. П. Жуковской 2 указанный текст характеризовался как подделка. Это устанавливалось путем анализа графики, палеографии, орфографии текста, воспроизведение которого весьма далеко от научных способов (изготовление фотографии не с «дощечки», а с прориси или копии, наличие ретушировки).
Казалось бы, все это должно было положить конец дальнейшему распространению сведений о так называемой Влесовой книге. Однако в статье В. Скурлатова и Н. Николаева («Неделя», 1976, № 18) читатели были вновь оповещены о существовании памятника, который (если будет доказана его подлинность) должен быть причислен к открытиям, проливающим якобы новый свет на древнейшую историю, восточных славян. Правда, авторы ставят вопрос как будто альтернативно: памятник, который они называют «таинственной летописью» или «Влесовой книгой», может быть, с их точки зрения, или подделкой, «интересной мистификацией», или «бесценным памятником мировой культуры»; «следствие» о «Влесовой книге», пишут они, «еще не закончено, и научный суд над ней не вынес окончательного приговора». Содержание же статьи показывает, что В. Скурлатов и Н. Николаев склонны считать «таинственную летопись», написанную на «дощечках», источником достоверным, подлинным. Поскольку содержание ее «необычно», «не укладывается в рамки существующих представлений о древности славянской письменности», постольку, многозначительно замечается во вводных словах к статье, «недоверие было первой реакцией некоторых ученых». Тем самым авторы как бы отмежевываются от ученых, высказывающих сомнения в подлинности «Влесовой книги».
Вопрос об ее подлинности важен потому, что в ней идет речь о восточных славянах, их хозяйственных занятиях, верованиях, столкновениях с соседями и прочих событиях, происходивших с начала I тыс. до н. э. почти до конца IX в. н. э., то есть на протяжении почти двух тысяч лет. В. Скурлатов и Н. Николаев полагают, что прародителем русов был Богумир и что «во времена Богумира, то есть в конце II тыс. до н. э., и в Северную Индию, и в нынешнюю Венгрию пришли из Центральной Азии племена скотоводов, одинаковые по хозяйственному укладу, обычаям, обрядам, богам, горшкам и внешнему облику. Они очень похожи на древних славян-русов, изображенных во «Влесовой книге». В статье утверждалось также, что «древней письменностью пользовались обитатели пространств от Дуная до Хуанхе за две с лишним тысячи лет до финикийцев, в IV тыс. до нашей эры».
.———————————
2 Жуковская Л. П. Поддельная докириллическая рукопись: (К вопросу о методе определения подделок) // Вопросы языкознания. 1960. № 2. С. 142—144.
С той же «легкостью необыкновенной» В. Скурлатов и Н. Николаев подходят к обстоятельствам находки рекламируемого ими памятника и к оценке его содержания и языка. «В начале этого века, — пишут они, — в старинном имении под Орлом была найдена рассыпавшаяся связка ветхих дощечек, испещренных неизвестными письменами». Туман некоей таинственности окутывает и все последующее изложение, вводя читателей в явное заблуждение. Авторы склонны думать, что «Влесова книга» написана русским докирилловским письмом, в котором использованы знаки, предшествовавшие тем, которые были включены Кириллом в составленный в 863 г. вариант славянской азбуки. Вполне возможно, что до Кирилла и существовало какое-то «русское письмо». Но В. Скурлатов и Н. Николаев ошибаются, когда утверждают: «К сожалению, даже сама эта мысль допускается редко», — и делают многозначительный вывод: «А где не ждут, там и не ищут». Далее высказывают соображения о том, какими путями следует вести поиск: о рунических-письменах германских и тюрко-монгольских племен и народов, с которыми «активно общались» древние славяно-русы; алапо-хазарских надписях на камнях и флягах VIII—IX вв. (их знаки «почти совпадают с буквами кириллицы и особенно глаголицы»); финикийском алфавите, древнееврейской, древнегреческой и других системах письма. В обстановке возникновения и развития древних систем письма и могли появиться древние славяно-русские памятники дохристианской поры; «именно таким свидетельством, возможно, и является „Влесова книга»», — заключают В. Скурлатов и Н. Николаев. К сожалению, указанные авторы не одиноки в попытках усмотреть во «Влесовой книге» достоверный источник. Время от времени сообщения подобного рода продолжают появляться. 3
—————————-
3 См., например, заметки В. Вилинбахова и В. Старостина. «Неделя», 1976. № 33; Д. Жукова — «Огонек», 1977. № 13. С. 29.
Между тем по проблеме существования письменности у восточных славян дохристианского периода накопилась обширная литература, и само существование докирилловского письма — «протокириллицы», а также «протоглаголицы» — изучалось дореволюционными и советскими учеными. 4 Формирование «протокириллицы» (на основе использования греческого буквенно-звукового письма) они относили к VII— VIII векам. Черноризец Храбр в сказании «О письменах» (конец IX—начало Х в.) сообщает о славянах-язычниках, что они не имели «книг» и букв, а использовали «черты» и «резы»; эта более древняя манера письма, так называемая пиктографическая, или фигурная, начала применяться, согласно новейшим исследованиям (например, о «календарных знаках» на вазах и кувшинах черняховской культуры), уже во II—V веках. Приведенные и многие другие свидетельства источников давно показали, что в дохристианский период восточные славяне использовали какое-то не сохранившееся до нашего времени письмо (или разные его виды) в силу растущих потребностей своего общественного развития, сначала в пору формирования из небольших и разрозненных родовых коллективов более крупных, сложных и прочных объединений — племен и союзов племен, затем в эпоху вызревания в среде последних элементов классовых отношений и государственности. Прокириллическим письмом и были, возможно, написаны те книги и документы дохристианской поры, о которых глухо упоминают древние авторы.
«Влесова книга» не может быть отнесена к числу памятников того времени. Дело в том, что подделки под древний текст можно довольно легко выявить, зная закономерности развития языка, путем сравнительно-исторического изучения родственных языков и диалектов. Как известно, языки развиваются во времени, но это развитие не одинаково реализуется в пространстве. В результате в определенное время и на определенной территории язык характеризуется сочетанием только ему присущих особенностей. Благодаря этому можно установить предыдущие и последующие этапы развития языковых черт. Историкам, знакомым с древнерусскими и средневековыми письменными источниками новгородского происхождения, хорошо известно, например, «цоканье» — неразличение на письме (вследствие неразличения в устной речи!) букв Ц и Ч. Так же, если писец не слышал разницы между Ф и фитой, он путал обе буквы. Имея опору в своем произношении, тот же древнерусский писец не спутает М и Ж, Р и П, 3 и К, но может спутать Ч и Ц, Ф и фиту и т. д.;
————————-
4 См., например: Истрин В. А. 1100 лет славянской азбуки. М., 1969.
позднее начнется неправильное употребление букв Е — ять, О — А и т. п. На совпадении безударных гласных основаны многие ошибки нашего правописания. Однако в рукописях XII—XIII вв. (если исключить смоленские с их ранним смешением Е и ять) таких ошибок нет, так как в то время все названные звуки произносились различно в соответствии с происхождением (этимологией).
Фальсификатор, желающий подделаться под древний язык, если создаваемый им текст достаточно велик, непременно допустит какую-либо нелепую ошибку, которой не может быть в подлинном тексте или из-за его хронологической отнесенности, или из-за территориальной (следовательно, языковой и этнической) приуроченности. Например, о фальсификаторе первой трети XIX в. А. И. Сулакадзеве акад. И. И. Срезневский писал: «В подделках он употреблял неправильный язык по незнанию правильного, иногда очень дикий». 5
«Влесова книга» выдается за текст, написанный до того, как у славян появились глаголица и кириллица. В то время у них (всех славян!) бытовали только открытые слоги, носовые гласные О и Е, особые звуки ять, Ъ, Ь; после мягких согласных могли следовать только определенные гласные звуки, а после твердых, наоборот, другие. Были и иные особенности фонетики и морфологии, позднее исчезнувшие или изменившиеся по разным языкам. Но орфография «дощечек» показывает, что тот, кто их надписал, не умел обозначать носовые: он воспроизводил их в соответствии с тем, как это гораздо позже делалось в польском языке; в то же время на «дощечках» есть места, показывающие изменения, которые позднее произойдут в сербском, хотя эти процессы взаимоисключают друг друга. Во «Влесовой книге» отражено смешение Е и ять, которое появится только в смоленских грамотах в начале XIII в., отвердение шипящих и Ц — процесс еще более поздний в славянских языках; приведена глагольная форма БЯ вместо существовавшей б ѣ ; при слове женского рода употреблено числительное в мужском роде; имеется ряд нелепостей в склонении существительных, в образовании причастий и т. п. и т. д.
—————————
5 Переписка А. X. Востокова в повременном порядке с объяснительными примечаниями И. Срезневского // Сборник Отделения русского языка и словесности. Т. V, вып. 2. СПб.. 1873. С. 412.
Содержание «Влесовой книги», ее язык (о чем можно судить хотя бы по тому отрывку, который приведен в статье В. Скурлатова и Н. Николаева) свидетельствуют, что перед нами явная подделка. Авторов, пытающихся доказать обратное, нисколько не спасают рассуждения о «совершенно неожиданной картине далекого прошлого славян». Во «Влесовой книге» речь идет о славянах-скотоводах, живших «за тысячу триста лет до Германриха» — за 13 столетий до готского вождя середины IV в. Германариха (то есть в начале I тыс; до н. э.). Ни автор «Повести временных лет» (начало XII в.), располагавший многими источниками, ни авторы первых повестей, летописей и предполагаемых летописных сводов конца Х—XI в. не сообщают о славянских племенах и князьях даже V—Х вв. таких сведений, какие содержит составленная якобы в конце IX в. «Влесова книга» о временах гораздо более отдаленных, отстоявших от ее «появления» почти на два тысячелетия! Не спасают В. Скурлатова и Н. Николаева и исторические параллели, связанные с характеристикой передвижений из Центральной Азии в Европу скотоводческих племен, среди которых, по их мнению, могли быть и славяне. Эту «оригинальную версию о степном центральноазиатском происхождении наших предков» авторы, со ссылкой на историков-«евразийцев», а также на итальянских археологов, ведущих раскопки в Пакистане, поддерживают, хотя давно доказано, что славяне задолго до этого (еще в III тыс. до н. э., во времена трипольской культуры) были земледельцами и автохтонами, то есть обитали в районе Среднего Поднепровья.
Текст «Влесовой книги», повествующий о славянских праотцах Богумире и Оре, их дочерях и сыновьях, от которых пошли названия славянских племен (древляне, кривичи, поляне, северяне, русь), настолько наивен, что даже В. Скурлатов и Н. Николаев вынуждены признать, что ее язык «действительно понятен не до конца», что в тексте встречаются «лингвистически вроде бы противоречивые языковые образования». Тем не менее они утверждают, что «писцы „Влесовой книги» знали, о чем писали», а на дереве писали-де многие древние народы (далее сказано и о Бояне, который «растекался мыслью по древу», и о берестяных грамотах, и о еловой палочке из киргизского Ачекташа с вырезанной на ней «Таласской надписью», и т. д.).
В. Скурлатов и Н. Николаев, которые приводят ряд правильных сведений о древнейших этапах истории восточных славян, развитии их письменности, в основном заполнили свою статью рассуждениями и параллелями, не опирающимися на новейшие достижения науки. На приведенный ими отзыв В. В. (а не Л., как у В. Скурлатова и Н. Николаева) Виноградова, авторитетнейшего специалиста по истории русского языка, авторы, по существу, не обратили внимания. Между тем высказывавшееся им мнение о «Влесовой книге», как одной из подделок Сулакадзева, имеет веские основания. Акад. М. Н. Сперанский отмечал «грубую и наивную» подделку Сулакадзева, названную последним «Перуна и Велеса вещания в киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим…». В 1812 г. отрывок из этих якобы древних «вещаний», поверив в них, перевел на современный русский язык Г. Р. Державин. Сулакадзев имел своего рода «музей», в котором хранились и подлинные рукописи (нередко со вставками на полях самого фальсификатора), и подделки, изготовленные им самим. В каталоге своего собрания рукописей Сулакадзев упоминает, между прочим, источники, вырезанные на досках, например «предревний» синодик. Там же числится сочинение «Патриарси (то есть патриархи. —Авт.). На 45 буковых досках Ягипа, Гана, смерда IX в.». 6 Как тут не вспомнить, что и так называемая «Влесова книга» доведена до последней четверти IX века.
————————-
6 Сперанский М. Н. Русские подделки рукописей в начале XIX в. (Бардин и Сулакадзев) // Проблемы источниковедения. М., 1956. Вып. V. С. 68, 91, 101.
Информация о книге:
Автор: С. Лесной
Название: Велесова книга
Жанр: Античная, старинная литература, мифы, легенды
Размер: 129 Кб
Издательство: Донское слово
Город издания: Ростов-на-Дону
Год издания: 1995