О чем говорят летописи
О чем говорят летописи истории?
В основном здание истории построено на письменных текстах, на летописях. Но реальные события могли отражаться в них по-разному. Взять, хотя бы разночтения, с даты основания Рима. Бывает, что одного и того же человека, различные источники называют разными именами. А не редко летописи это версия событий, написанная много лет, или даже веков, спустя. Так что если мы читаем, что в таком то году, Чингисхан завоевал полмира, это отнюдь не означает, что писал об этом очевидец событий.
Кроме того, слова и имена могли менять свой смысл. Например, тексты раньше писались без огласовки, то есть без гласных букв. А некоторые виды письменности, арабская например, вообще не имели обозначений для гласных. Естественно, с течением времени не обозначенные гласные забывались, путались, заменялись другими. А потом историк читал летопись и видел сокращения – PRS. Что это? Персия? Может быть. А может и Париж, или вообще Пруссия. Или Неаполь — новый город, который упоминается в древних хрониках: и как Неаполь в Италии, и как Карфаген, что тоже означает – новый город. А был еще Неаполь в Палестине, Неаполь скифский. Не говоря уже о русском Новгороде. Если летописец, не сообщает нам никаких дополнительных сведений, то понять, о каком Неаполе идет речь, весьма затруднительно. Или, например имена. Где-то в тексте упомянут, некто Чарльз. По-английски это и есть Чарльз. По-французски уже – Шарль. А по-испански – Карлос. Так о ком идет речь? Об английском полководце, французском придворном или испанском гранде?
Огромное значение для точной датировки, имеет и правильная трактовка древних текстов, что бывает не всегда. Например, сохранилось множество списков египетских фараонов, содержащих только имена, без перечисления дат и деяний. Причем нет уверенности, что все они, были именно фараонами, а не высокопоставленными сановниками. И вот из этих имен, египтологи, составили бесчисленные династии. Причем сроки правления устанавливались, весьма приблизительно и усреднено, из расчета: по три фараона в столетие. То есть, египтологи, просто договорились считать, что все они были фараонами и каждый правил ровно тридцать три года. Вот такой научный, в кавычках, подход.
И, в общем, такое отношение к хронологии, сохранилось и до наших дней. И сегодня, историки, в основном работают по созданным кем-то таблицам, сами их не проверяя, ничего не понимая, не зная, как вообще числа в эти таблицы попали. Но зато они знают, что таким числом, можно и политику, которому нужно произнести речь, дать материал, и для учебников что-то там найти, и для научной статьи. То есть, они копаются в этих таблицах, для того, чтобы придать научность своим сегодняшним фантазиям.
Впрочем, не смотря на то, что большинство дошедших до нас текстов по истории Египта написаны по-гречески, они хотя бы существуют. А вот, что касается истории Индии, то тут нет вообще никаких документов, которые можно было бы датировать, безусловно. Есть лишь легенды, народные предания и небольшое количество документальных свидетельств.
Для воссоздания истории древней Индии, мы в основном вынуждены опираться на сообщение греческих географов, или арабских путешественников, которые часто, даже не могли в точности указать, где расположена Индия. Путали ее, то с Африкой, а то и с Италией. Но это не помешало скалигеровской хронологии, назвать историю Индии, одной из древнейших на земле.
Разные способы сокращения дат летописи
Еще одна из причин возникновения хронологических неточностей, это разные способы сокращенной записи дат. Скажем, третий век от рождества Христова, могли называть просто – третий век от Христа, и записывать, как: Х. III. Где икс, первая буква слова «Христос». В средневековье, буква «Х», была самой распространенной анаграммой имени Христос. Соответственно первый век обозначался как Х.I., а второй, как Х.II., и так далее. Возможно, от этих сокращений возникли, принятые сегодня, обозначения веков. Однако позже, средневековые хронологи стали трактовать букву «Х», как римскую цифру десять. Такая интерпретация автоматически добавляет к первоначальной дате тысячу лет. И третий век, сразу превращается в тринадцатый.
Другой сокращенной записью имени Иисуса Христа, могла быть латинская буква «I». Первая буква имени Иисус. Выходит дата, которую мы сегодня считаем 1300 годом, могла первоначально обозначать – I.300. То есть, трехсотый год от Иисуса, или просто трехсотый год нашей эры.
Наглядный пример, издательская марка Людовика Изевира, датированная якобы 1597 годом.
Этот пример интересен тем, что тут присутствует запись даты и арабскими, и римскими цифрами. Показательны и даты «I.524» на гравюре Альберта Дюрера. Мы видим, что первая буква не только отделена точкой от остальных цифр, но и совершенно откровенно записана, как латинская «i» с точкой. Иными словами, как первая буква имени Иисус.
Вот именно таким образом, неверное толкование летописей, и приводило к изменению многовековой истории народов. На бумаге конечно. Но это и есть те самые письменные источники, по которым мы изучаем мировую историю.
Средневековые карты — путаница в летописи
Особое внимание заслуживают и средневековые карты. Мы привыкли, что восток на картах показан справа, запад слева, север наверху, а юг внизу. Но так было не всегда. Многие средневековые карты были перевернуты. И запад на них, наоборот, располагался справа, а восток слева. Именно так, выглядят морские карты из атласа Пьетро Висконти, датируемого четырнадцатым веком. Например, карта черного моря. Север на ней находится внизу, юг наверху, а полуостров Крым изображен вверх ногами. Вот карта средиземного моря. Восток слева, запад справа.
Карта Испании и Африки. Африка наверху, Испания внизу.
А вот перевернутая карта Англии и Франции. Франция слева, Англия справа.
На старых картах, очень много интересного несоответствия традиционной версии истории. Во-первых, география средневековья была очень неустойчива. Одними и теми же названиями, могли называться совершенно разные города. И современные привязки исторических событий, к тем или иным названиям, далеко не всегда правильные, потому, что они соответствуют современным представлениям историков, о том, где, когда, что и как называлось.
Вот карта из британской энциклопедии 1771 года. Видно, что Российская империя, представлена тут, как несколько разных стран. Самая большая — это Московская Тартария со столицей в Тобольске. Причем, ее площадь раза в три больше площади России со столицей в Санкт-Петербурге.
А еще есть и независимая Тартария со столицей в Самарканде.
И китайская Тартария со столицей в Чин Яне.
Вряд ли эти сведения можно считать вымыслом или подделкой, поскольку Британика, была вершиной энциклопедических знаний того времени. Почему же тогда сегодня об этих государствах ничего неизвестно? И вообще, откуда на картах восемнадцатого века название – Тартария, если по официальной версии истории, в ту пору монголо-татарского ига не существовало уже триста лет.
Современные историки, с большой неохотой обсуждают эти странности и загадки, в их версии истории. Можно обратить внимание, что в музеях, пока мы спрашиваем вещи стандартные, простые, нам отвечают с удовольствием. Но вопрос, касающийся дат, или подобных странностей, вызывает раздражение у экскурсоводов и сотрудников музея.
lsvsx
lsvsxВсё совершенно иначе!
Истина где-то посередине. Так давайте подгребать к ней не теряя достоинства.
Русским Геродотом, отцом русской истории считается Василий Никитич Татищев, один из «птенцов гнезда Петрова». Он родился в 1686 году и умер в 1750-м. Его незаконченный труд «История Российская» по сей день вызывает немало споров у специалистов. Дело в том, что Татищев пользовался многими источниками, которые на сегодняшний день утрачены.
Одним из таких источников является Иоакимовская летопись.
Обретение Иоакимовской летописи
Свойственник Татищева монах Мелхиседек Борщёв занимался собиранием древних рукописей и оказывал Татищеву помощь в сборе им источников. 20 мая 1748 года он прислал историку бандероль с тремя древними тетрадями. Борщёв просил, чтобы Татищев, когда сделает выписки из тетрадей, отослал ему их назад для пересылки нашедшему их иноку Вениамину. Таким образом, мы не знаем, что стало с этой рукописью.
Иоаким был первым епископом Новгородским, назначенным после крещения Руси. Он скончался около 1030 года. По мнению Татищева, найденные тетради представляли собой летопись, которую Иоаким написал, будучи новгородским святителем. «О князьях русских стародавних, – писал Татищев, – Нестор-монах плохо осведомлён был, что деялось у славян в Новгороде, а святитель Иоаким, лучше сведущий, написал».
Рюрик – внук Гостомысла
В древности среди потомства Яфета были братья Славен и Скиф. Славен основал город Славенск – будущий Великий Новгород. Одним из потомков Славена был Буривой. Когда он воевал где-то на севере, в Бярмии, и был там смертельно ранен, варяги завоевали Новгород. Затем сын Буривоя Гостомысл отбил у варягов Новгород и стал править в нём. «Сей Гостомысл был муж сколь храбрый, столь и мудрый, всем соседям своим страшный, а народом его любимый за его распорядительность и правосудие».
Но все четыре сына Гостомысла погибли в битвах, а три дочери были отданы замуж за чужеземных правителей. Гостомысл просил совета у волхвов, как ему быть и кому завещать государство. И был ему вещий сон, как из чрева его средней дочери Умилы, бывшей замужем за князем варягов, произрастает древо, покрывающее своей сенью весь Новгород. И тогда волхвы посоветовали ему завещать власть детям этой Умилы.
Гостомысл созвал старейшин от словен, руси, чуди, веси, мери, кривичей и дреговичей, рассказал им своё видение, и все единодушно решили просить князей у варягов. И так, по смерти Гостомысла, в Новгород пришли княжить сыновья Умилы, внуки Гостомысла — Рюрик с двумя братьями. Дальнейшая история по Иоакимовской летописи, как говорит Татищев, совпадает с «Повестью временных лет».
Верить или не верить?
По мнению большинства нынешних учёных, Татищев был введён в заблуждение. Иоакимовская летопись, как они утверждают, была составлена значительно позднее, веке в 17-м, каким-то неизвестным автором, присоединившим к разрозненным сведениям из других летописей немалую долю своего вымысла.
Так говорят профессиональные историки. Но им, конечно, не хотелось бы пересматривать основ того, на чём защищены сотни тысяч диссертаций. Если даже летопись от Славена до Буривоя является выдумкой, то в существовании Гостомысла нет ничего невозможного. Он не более мифичен, чем сам Рюрик. Кроме Иоакимовской летописи, он упоминается ещё в целом ряде источников 16-17 столетий. Согласно западноевропейским источикам, Гостомыслом звали короля балтийских славян в 844 году. А из балтийских славян, как считали в Западной Европе ещё в 16 веке, и вышли варяги.
Таким образом, у истоков восточнославянской государственности в Новгороде, как ни крути, стоит имя загадочного Гостомысла.
Русское летописание и Страшный суд («Cовестные книги» Древней Руси)
Смысл человеческой жизни, таким образом, сводится к стяжанию Духа Святаго, добродетели и искуплению грехов. По тому, как прожита временная жизнь, определяется пребывание души в вечной жизни.
О конце мира и Страшном суде мы знаем из «Апокалипсиса» или «Откровения» Иоанна Богослова. Центральный эпизод, увиденный и описанный ап. Иоанном Богословом, для нашей темы является ключевым: «И видехъ престоль великъ белъ (белый) и Седящего на немъ, ему же отъ лица бежа небо и земля (от лица Которого бежали небо и земля), и место не обретеся имъ (и места не нашлось им). И видехъ мертвеца (мертвых) малыа и великия стояща предъ Богомъ, и книги разгнушася (и книги раскрылись), и ина (другая) книга отверзеся (открылась), яже есть животная (которая является книгой жизни), и судъ приаша мертвецы отъ написанныхъ въ книгахъ по деломъ ихъ (и судимы были мертвые по написанному в книгах о делах их)» (Гл. 20; 11-12)
О каких книгах, имеющих записи о делах христиан ведется речь? Ни один из богословов, толковавших это место, не объясняет этого. Что же касается особой («иной») «книги жизни», то ее назначение объясняет Апокалипсис: в нее вписаны души праведных, удостоенных вечной жизни на небесах: «И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» (Гл. 20: 15). То есть, на Страшном суде присутствуют два разных типа книг: в одни внесены земные деяния христиан, по ним и будет вершиться суд. Поскольку о них говорится во множественном числе, то надо понимать, их несколько, может быть, даже много. А в другую едниственную книгу жизни, заносятся души, заслужившие вечное пребывание на небесах.
В одном из тропарей, читаемых во время службы на первой неделе Великого поста (перед Пасхой), говорится: «На Страшном судилищи без оглагольников (обличителей) обличаюся, без свидетелей осуждаюся; книги бо совестные разгибаются и дела сокровенные открываются«.
И в «Откровении» Иоанна Богослова, и в «Изборнике» 1076, и в тропаре о «совестных книгах» сообщается во множественном числе. Но ведь и летописи велись во многих местах многими летописцами и сохранились они в достаточном количестве. Так не на «Апокалипсис» ли и на великопостный тропарь ориентировались монахи «труждаясь в делах летописания и поминая лета вечныя», к которым отходили после временных? [6]
Кому писал князь Владимир Мономах?
Хорошо известно так называемое «письмо» князя Владимира Мономаха Олегу Святославличу, князю Черниговскому, представляющее собой заключительную часть трехсоставного «Поучения детям», И хотя в самом послании Мономаха черниговский князь не назван ни разу по имени, ни у кого из исследователей не вызывает сомнения адресат, поскольку Мономах обращается к убийце своего сына Изяслава, коим и был Олег Святослвич.
Почему же обращение Владимира Мономаха не персонифицировано, хотя адресат легко угадывается? И почему сочинение Мономаха сохранилось в одном единственном списке? И почему оно было включено именно в «Повесть временных лет», когда Мономах стал уже великим князем Киевским? [2]
Попытаемся разобраться в этих вопросах, для чего нам необходимо понять суть написанного самим Мономахом.
«А ежели начнешь каяться Богу, и ко мне добр сердцем станешь. то и наши сердца обратишь к себе, и лучше будем жить, чем и прежде: я тебе не враг и не мститель. Не хотел ибо крови твоей видеть. но не дай мне Бог видеть кровь ни от руки твоей, ни по повелению твоему, ни кого-нибудь из братьев. Если же лгу, то Бог мне Судья и крест честной. Не хочу я лиха, но добра хочу братьям и Русской земле. Если же кто из вас не хочет добра, ни мира хрестианам, да не будет и его душе от Бога дано мир увидеть на том свете.
Не по нужде тебе говорю. но (потому что) душа мне своя лучше всего света сего. На Страшном суде без обвинителей обличаюсь и прочее» (с. 160).
Первой фразой известного уже нам тропаря, напоминающего о Страшном суде, закончивается в Лаврентьевском летописном своде «Послание» Владимира Мономаха.
Почему именно ми? Названный Владимиром, а во крещении Василием, в честь его деда, крестившего в 988 г. Русь, Владимир Мономах с детства проникся духовной благодатью, а с юности возымел трепетный страх перед Страшным судом.
Будучи наездом в Киеве еще во время княжения в нем отца Всеволода Ярославича (1078-1093) или двоюродного брата Святополка Изяславича (1093-1113), Владимир оставил на крещатом столбе в Софии Киевской с южной стороны на предназначавшейся для мужской части княжеской семьи половине хоров характерную именно для него надпись крупными буквами: «Господи, помози (помоги) рабу своему Володимиру на мънога лета и (дай) прощение грехамъ на Судинь (день)» [8]
Очевидно, что жизнь свою Владимир Мономах строил по христианским заповедям, помятуя о смерти и Судном дне, на котором ожидал воздаяния по делам своим. Потому и каялся он в «Поучении» перед братьями своими и их призывал к покаянию; потому и внес в «Поучение» перечень деяний своих: прежде всего, походов на врагов.
И сформировалось его «Поучение» не сразу, а уже в преклонном возрасте, когда он все больше задумывался над завершающемся жизненном пути, по его образному выражению, уже «на санях сидя» (на санях в Древней Руси отправляли в последний путь покойника).
И в летопись сочинение Мономаха попало не случайно. Писал он его не для широкой публики. И предназначалось оно не столько Олегу Святославичу, сколько Высшему Судье на Страшном суде, пред которым сам без обличителей обличался Мономах. И перечисляя свои деяния надеялся, что по ним его и судить будут, или, во всяком случае, и его оправдательное слово зачтется.
Но и летопись имела направленность на Страшный суд, будучи «совестной книгой» человеческих деяний. Совпала конечная цель двух сочинений, поэтому, думается, и было включено «Поучение» в переработанную в Выдубицком княжем монастыре «Повесть временных лет», произошло это, нужно полагать, не без ведома или даже просьбы самого Владимира Мономаха, поскольку он являлся ктитором (покровителем) Выдубицкого монастыря, основанного его отцом Всеволодом Яроославичем.
«Поучение» отдельно не переписывалось и не читалось. Сохранился его единственный экземпляр в составе Лаврентьевского летописного свода. Для самообличения и покаяния пред Высшим Судьею этого было вполне достаточно. Единожды начертанное Слово бесследно не исчезает.
На что обращали внимание летописи?
Но чаще всего отмечаемые летописцами знамения предвещали «злые» события: засуху, голод, мор, нашествие врагов ит.д.
В грядущих же во след знамениям событиях летописцы угадывали Провиденье Господне и пытались объяснить его смысл: «Се же бысть за грехы наша, яко умножися греси наши и неправды. Се же наведе на ны (нас) Богъ, веля нам имети покаяние и всътягнутися от греха, и от зависти и от прочих злыхъ делъ неприязнинъ»(С.91).
Можно ли было хотя бы приблизительно предположить, когда они наступят?
Когда же настанет Суден день?
Изведены они были Богом в наказание погрязшим в грехах народам: «. За умноженье безаконий нашихъ попусти Богъ поганыя, не акы милуя ихъ, но насъ кажа (наказывая), да быхомъ встягнулися отъ злыхъ делъ. И сими казньми казнить насъ Богъ, нахоженьемъ поганыхъ, се бо есть батогъ Его, да негли встягнувшеся. отъ пути своего злаго. «- замечает Лаврентьевская летопись под 1237 годом о походе Батыя на Русь. [20]
В одной из них после указанной даты, т.е. после 7000(1492) г. имеется очень важное для рассматриваемого нами вопроса заключение:»Зде страхъ, зде скорбь, аки в распятии Христове сей кругъ бысть, сие лето и на конецъ явися, въ неже чаемь и всемирное Твое пришествие.» [21]
В одной из рукописей ХIV в. он обнаружил пасхальную таблицу с не характерными для пасхальных таблиц, но близкими к летописям, записями под тем или иным годом. Выразив буквенные обозначения лет цифрами, он получил следующий ряд известий:
Въ лето 6805. Въ лето 6806. Дмитрии родися. Въ лето 6807. Въ лето 6808. Въ лето 6809.6810. Борис преставися князь.
Въ лето 6811. Талая зима.
Въ лето 6812. Андреи князь преставися.
Въ лето 6813. 6814. 6815. 6816. 6817. 6818. 6819.
Въ лето 6820. Тохта умре.
Въ лето 6821. Избякъ седе.
Въ лето 6823. Торжекъ взятъ. 6824. На Ловоти стояли. 6825. Кавадеево. Въ лето 6826. Михаило убитъ.
Въ лето 6827. Дорого морь.
Въ лето 6828. 6829. Солнце погибло.
Въ лето 6830. 6831. Дмитрий селъ.
Сходство этих записей с погодными летописными очевидна:
Въ лето 6525. Ярославъ иде къ Берестию; и заложена бысть Святая София Кыеве.
Въ лето 6526. Въ лето 6527.
Въ лето 6528. Родися Володимиръ сынъ у Ярослава.
Въ лето 6529. Победи Ярославъ Брячислава.
Въ лето 6530. Въ лето 6531. Въ лето 6532. Въ лето 6533. Въ лето 6534. Въ лето 6535. Въ лето 6536. Знамение змиево на небеси явися. [23]
Когда в 1453 г. пал под натиском турок Константинополь, оплот православия, столица славной былым могуществом Византии, то о скором конце мира заговорили, как теперь уже о само собой разумевшемся событии.Правда, в Новгороде, а затем и в Москве появились сторонники иной точки зрения, представители «ереси жидовствующих», сомневавшихся как в Божественной сути Христа, так и в верности расчетов его Второго пришествия. О сильном брожении умов в конце ХV в. писал тогда Иосиф Волоцкий:»Ныне же и в домехъ, и на путехъ (в дороге), и на тържищахъ (рынках) иноци и мирьстии (иноки и миряне) и вси сомняться, вси о вере пытают» [27]
Московский летописный свод конца ХV в. стал основой царского летописания ХVI в. [36]
Обращает на себя внимание, что летописание ХV в. носит не местный, а общерусский характер. Судьба всей Русской земли беспокоит христианина-летописца, а не только отдельно взятого родного княжества.
Общее испытание, как известно, объединяет.
Например, уже в самом начале «Повести временных лет» (в ее еще не имеющей погодной разбивки, если так можно выразиться, «доисторической части») помещено широко известное предание о хазарской дани.
Эта соотнесенность вечного и временного отражена не только в ежегодно повторяющихся праздниках православного календаря, но и постоянно ощущается в ходе литургии, заключающей в себе «символические указания на целую жизнь Господа Иисуса Христа» [39] в каждом действии священника.
Христианский праздник не просто воспринимается как память о каком-то событии священной истории, но само событие переживается молящимися в момент церковной службы (вот почему службам присущи глагольные формы настоящего времени), воспроизводящей его здесь и ныне. [40]
Вот почему «ветхозаветные и новозаветные события занимают совершенно особое место в системе времени средневекового сознания. Хотя они относятся к прошлому, но в каком-то отношении они одновременно являются и фактами настоящего
События священной истории придают смысл событиям, совершающимся в настоящем, они объясняют состояние вселенной и положение человечества относительно Бога». [42]
Цитаты из Нового Завета использовались в основном в произведениях, затрагивающих вопросы веры и церковной жизни: крещение княгини Ольги, диалог Философа и князя Владимира («Речь Философа»), крещение Руси, установление церковных праздников Преображения и Успения, похвалы князю и т.д.
Ветхозаветные события выступают прообразами новозаветных и несут в себе пророчества о них.
Библия открывается книгой «Бытие», повествующей о шести днях творения, грехопадения Адама и Евы, познанием людьми добра и зла, расселением их по всему лицу земли после потопа и т.д.
Библия завершается «откровением» Иоанна Богослова о Страшном суде.
«Речь Философа» завершается описанием «запоны» (видимо, холста) с впечатляющей картиной Страшного суда и страданием грешников в аду.
Совершенно очевидна соотнесенность повествования «Повести временных лет» и Библии. Точнее, многих составляющих ее книг, поскольку полный перевод Библии на Руси был осуществлен к 1499 г. Древнерусским летописцам были хорошо известны книги Бытие, Исход, Левит, Второзаконие, 1-4 книги Царств, Иова, Псалтырь (когда-то по ней учились читать), Притчи Соломоновы, Екклезиаст, Песнь песней, Иисус Сирахов, Пророки и т.д. Конечно же, все четыре Евангелия и, несомненно, Апокалипсис. [44]
Соотнесенность летописей и Библии заключается в осмыслении исторического процесса. Была мировая история и история избранного народа. «Повесть временных лет» включила историю Древней Руси в мировую, поведала о появлении «новых людей» (так называли христиан) и о начальной истории православной Руси в новозаветный период.
Промыслом Божьим и свободой выбора веры князем Владимиром объясняет Иларион приход христианства на Русь.
Монах Киево-Печерского монастыря Нестор разделял эти взгляды. Он описал испытание вер князем Владимиром и выбор среди них христианства.
Но если в Ветхом Завете рассматривается постулат избранничества иудеев, то «Повесть временных лет» говорит о равенстве всех народов, принявших веру Христову.
Уже происхождение его от «свободного» отца (князя Святослава) и «рабыни» матери (его мать Малуша, как свидетельствует летопись, была ключницей у книгини Ольги) в исторической ретроспекции «роднит» с библейским Измаилом, сыном Авраама и египтянки Агари, служанки Сарры.
Не ведала она, как Господь свидетельствовал об Измаиле: «От сына рабыни Я произведу великий народ» (Быт.21;13,18). И произошли от него двенадцать князей племен их: «. вот имена сынов Измаиловых, имена их по родословию их: первенец Измаилов Наваиоф, за ним Кедар, Адбеел, Мивсам, Мишма, Дума, Масса, Хадар, Фема, Иетур, Нафиш и Кедма. Сии суть сыны Измаиловы, и сии имена их, в селениях их, в кочевьях их»(Быт.25;13-16).
Аналогичным образом поступает князь Владимир: «Володимер видев церковь свершену, вшед в ню и помолися Богу, глаголя: «Господи, Боже. Призри на церковь Твою си, юже создах, недостойный рабъ Твой, въ имя рожьшая Тя Матере,Приснодевыя Богородица. Аже кто помолиться въ церкви сей, то услыши молитву его молитвы ради Пречистыя Богородица»(С.55).
А затем оба устраивают «праздник велик», длящийся по восемь дней:
Бегство Игоря Святославича (внука упомянутого выше Олега Святославича) из половецкого плена в 1185 г. обусловлено заступничеством Божиим после его раскаяния [53] : «Не оставить бо Господь праведнаго в руку грешничю, очи бо Господни на боящаяся Его, а уши Его в молитву ихъ. Гониша бо по нем и не обретом его, якоже и Саоулъ гони Давида но Богъ избави и. Тако и сего Богъ избави из руку поганыхъ» [54]
Христиане Западной Европы в ХII-ХIII вв. также остро ощущали «тень будущего». Западные хронисты начинали изложение истории с пересказа книги «Бытие» и включали повествование о своем времени в мировую историю. Но чтобы смысл истории был однозначно понятен, они не ограничивали свое изложение описанием современных им событий и завершали картиной Страшного суда. Так поступали Оттон Фрейзингенский в середине ХII в., а спустя столетие Винцент из Бове в «Зерцале истории». [70] Пророчества воспринимались как реальность. Между настоящим и будущим существует не только прямая связь, но и прямая зависимость. Острее всего эту связь ощущали люди средневековья.
Наступил и прошел «роковой» 1492 г., но ожидаемый конец Света не настал. Нужно было найти объяснения этому обстоятельству, и они нашлись. Не на семь тысячелетий бытия мира, прообразом которых были семь дней творения, следовало ориентироваться. В пророчествах и объясняющей их святоотеческой литератруре говорилось о предшествующих всеобщему концу трех христианских царствах, последовательно сменяющих друг друга.
Первым царством было Римское. В нем родился Христос, в нем зародилось и крепло христианство, в нем при Константине Великом (306-337) стало государственной религией. Но при Юлиане Отступнике (361-363) христианство вновь оказалось в гонении.
Однако, в 1437-1439 гг. на Ферраро-Флорентийском соборе была предпринята попытка унией вновь воссоединить две церкви. Русские восприняли согласие Константинополя как его отпад от истинной веры. Впервые великий князь Московский Василий Васильевич употребил свою сакральную (от Бога) власть, назвал еритиком и низложил русского митрополита из греков Исидора, принимавшего участие в Флорентийском соборе и подписавшего, вопреки мнению московских людей, его решение. Русская митрополия добилась автокефалии и права самим избирать себе митрополита, а не принимать назначенного Константинополем.
Падение в 1453 г. при последнем византийском императоре Константине ХI Палеологе (1449-1453) Константинополя было воспринято русскими как наказание Божье грекам за отступничество от истины, Так погибло второе христианское царство.
Всплеск летописания произошел во времена Ивана Грозного, ожидавшего Второго пришествия Спасителя в годы своего правления. Но Страшный суд и тогда не наступил. [74]
Летописи стали сходить со своей центральной сцены на переферийную, но не утратили своего основного значения, о чем свидетельствуют их еще длительное бытование в старообрядческой среде.
* Конечно же в XV в., летописание не исчезло вообще, оно еще велось на окраинах Русского государства, но в монастырях, где возникло в XI-XII вв. прекратилось совсем (и для нас этот факт весьма знаменателен), а в центре, в Москве, стало мирским (т.е. светским).
[1] Корень «весть» сохранился в своем первоначальном смысле и в ныне употребляемых словах «вести», «известия», «ведущий», «ведающий» и даже «совесть», которое обреате значение «согласно пониманию, знанию».
[2] Вопрос о месте и времени включения «Поучения» в «Повесть временных лет», написанную монахом Киево-Печерского монастыря Нестором около 1113 г., до сих пор остаестя нерешенным. «Поучение» дошло до нас в составе «Лаврентьевского летописного свода» (1377 г.); который сохранил, по мнению А.А. Шахматова, поддержанному с некоторыми уточнениями большинством ученых. вторую редакцию «ПВЛ», составленную около 1116 г. игуменом Выдубицкого монастыря Сильвестром. Третья редакция, завершенная около 1118 г. опять в Киево-Печерском монастыре, сохранилась в «Ипатьевском летописном своде» (начало XV в.).(См.: Шахматов А.А. Повесть временных лет.-С.1-ХХ.) До сих пор остается непонятным, как «Поучение», написанное, как полагают, в 1117 г., попало во вторую редакцию «ПВЛ», составленную в 1116 г., причем помещено под 1096 г., т.е. отнесено ко времени написания самого «Письма» Олегу Святославичу.
[6] Ср. из «Беседы трех святителей»: Вопрос. «Что высота небесная и широта земная и глубина морская? Тол. Отец и Сынъ и Святый Духъ».(Памятники отреченной русской литературы, собраны и изданы Н.Тихонравовым.Т.2.-М.,1864.-С.436).