Но забыли мы что осиянно только слово средь земных тревог

Николай Гумилев — Слово: Стих

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово это — Бог.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.

Анализ стихотворения «Слово» Гумилева

Поэт Гумилев Николай Степанович, благодаря своей любви к русскому языку, знал — каждое сказанное слово имеет свой вес. И слова, произнесенные от эмоций или случайно, этого не изменят. Текста изменяют людей и открывают что-то новое. А без речевого общения человечество не прошло бы ни одну известную ступень своего развития. И свое уважение и почтение к коммуникативным речевым навыкам Николай Степанович выражает в своем произведении 1921 года «Слово».

Заглавие стихотворения содержит в себе отсылку к великой книге всех времен и народов — Библии. По-гречески «слово» переводится, как logos (греческий), а это, в свою очередь, означает «рассказ, речь, молву, мысли, разум». Сам текст стиха отражает не только значения «слова», но и открывает читателю намного большую суть.

Гумилев пытался показать в своем произведении, что «слово» — это не просто набор букв, но явление живое. Оно способно на великие свершения: …солнце останавливали словом, словом разрушали города…», «Слово — это Бог». В его власти и вечная жизнь. Никакое живое существо не вправе существовать на Земле в физической форме более своего срока. И Гумилев отражает эту мысль в произведение.

Стихотворение состоит из шести четверостиший. По смыслу его можно разделить на три. Первая часть рассказывает о времени, когда слово еще было подвластно только Богу. Она невольно дает отсылку на главу из книги Иисуса Навина. «Словом разрушали города» — скорее всего, речь о поражении Содом и Гоморры.

Вторая часть (3 и 4 строфы) содержить информацию о пограничности. Доброе слово — злое слово. Число — замена слову — удел лишь бедных душой. Иначе — удел тех людей, которые отказались от Господа. Слова душат таких несчастных и не дают им покоя.

По самым последним строкам произведения — «Дурно пахнут мертвые слова» — можно заметить, что автор имеет ввиду слова, которые исходят от человека с порочной душой. Ведь «Слово» должно исходить из абсолютно чистого сердца, должно приносить добро. Но добра в мире всегда было недостаточно. И в заключении автор ссылается на Священное Писание — только слово может стать спасением для несчастных. Благодаря слову, происходит не только разрушение городов, несчастья или разлады, но и возвращение веры во что-то забытое.

Искусство Гумилева с первого раза вряд ли будет понятно каждому. Его произведения скрывают тайный смысл. Но когда он открывается, возникают и многие возможности для развития душевной мудрости и спокойствия.

Источник

Слово

В оный день, когда над миром новым
Бог скло­нял лицо Свое, тогда
Солнце оста­нав­ли­вали Словом,
Сло­вом раз­ру­шали города.

И орел не взма­хи­вал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розо­вое пламя,
Слово про­плы­вало в вышине.

А для низ­кой жизни были числа,
Как домаш­ний подъ­ярем­ный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Пат­ри­арх седой, себе под руку
Поко­рив­ший и добро, и зло,
Не реша­ясь обра­титься к звуку,
Тро­стью на песке чер­тил число.

Но забыли мы, что осиянно
Только Слово средь зем­ных тревог,
И в Еван­ге­льи от Иоанна
Ска­зано, что Слово это Бог.

Мы ему поста­вили пределом
Скуд­ные пре­делы естества,
И, как пчелы в улье омертвелом,
Дурно пах­нут мерт­вые слова.

См. также: «Нико­лай Гуми­лёв. Слово» в пра­во­слав­ном жур­нале «Фома»

Рекомендуемые записи

Оставить комментарий

Отменить ответ

1 Комментарий

Я услы­шал это сти­хо­тво­ре­ние по радио. Нашел. Ска­чаю. Выучу. И вообще, есть мне­ние, что послед­ний сбор­ник у Н. Гуми­лёва самый “силь­ный”, а “Слово” из послед­него сбор­ника. Я найду его тоже. И всем, кто не рав­но­ду­шен к поэ­зии, читайте поэ­зию Сереб­ря­ного века. Да и не только поэзию.Я уве­рен, это базис, кото­рый дол­жен быть у любого нор­маль­ного чело­века. Это,я бы ска­зал, фильтр-базис. На такую основу и нарас­тать будет хоро­шее, и Богу в такой душе посе­литься будет проще.

Источник

Николай Гумилев.

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.

Он идет путем жемчужным
По садам береговым,
Люди заняты ненужным,
Люди заняты земным.

«Здравствуй, пастырь! Рыбарь, здравствуй!
Вас зову я навсегда,
Чтоб блюсти иную паству
И иные невода.

«Лучше ль рыбы или овцы
Человеческой души?
Вы, небесные торговцы,
Не считайте барыши!

Ведь не домик в Галилее
Вам награда за труды, —
Светлый рай, что розовее
Самой розовой звезды.

Солнце близится к притину,
Слышно веянье конца,
Но отрадно будет Сыну
В Доме Нежного Отца».

Не томит, не мучит выбор,
Что пленительней чудес?!
И идут пастух и рыбарь
За искателем небес.

Я, что мог быть лучшей из поэм,
Звонкой скрипкой или розой белою,
В этом мире сделался ничем,
Вот живу и ничего не делаю.

Часто больно мне и трудно мне,
Только даже боль моя какая-то,
Не ездок на огненном коне,
А томленье и пустая маята.

Ничего я в жизни не пойму,
Лишь шепчу: «Пусть плохо мне приходится,
Было хуже Богу моему
И больнее было Богородице».

Откуда я пришел, не знаю.
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.

Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.

Но я живу, как пляска теней
В предсмертный час больного дня,
Я полон тайною мгновений
И красной чарою огня.

Я не ищу больного знанья,
Зачем, откуда я иду;
Я знаю, было там сверканье
Звезды, лобзающей звезду.

Я знаю, там звенело пенье
Перед престолом красоты,
Когда сплетались, как виденья,
Святые белые цветы.

И жарким сердцем веря чуду,
Поняв воздушный небосклон,
В каких пределах я ни буду,
На все наброшу я свой сон.

Всегда живой, всегда могучий,
Влюбленный в чары красоты.
И вспыхнет радуга созвучий
Над царством вечной пустоты.

Как могли мы прежде жить в покое
И не ждать ни радостей, ни бед,
Не мечтать об огнезаром бое,
О рокочущей трубе побед.

Как могли мы. Но еще не поздно.
Солнце духа наклонилось к нам.
Солнце духа благостно и грозно
Разлилось по нашим небесам.

Расцветает дух, как роза мая,
Как огонь, он разрывает тьму.
Тело, ничего не понимая,
Слепо повинуется ему.

В дикой прелести степных раздолий,
В тихом таинстве лесной глуши
Ничего нет трудного для воли
И мучительного для души.

Чувствую, что скоро осень будет,
Солнечные кончатся труды,
И от древа духа снимут люди
Золотые, зрелые плоды.

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай. далёко, на озере Чад
Изысканный бродит, бродит жираф.

Над городом плывет ночная тишь,
И каждый шорох делается глуше,
А ты, душа, ты всё-таки молчишь,
Помилуй, Боже, мраморные души.

И отвечала мне душа моя,
Как будто арфы дальние пропели:
«Зачем открыла я для бытия
Глаза в презренном человечьем теле?

Безумная, я бросила мой дом,
К иному устремясь великолепью,
И шар земной мне сделался ядром,
К какому каторжник прикован цепью.

И если что еще меня роднит
С былым, мерцающим в планетном хоре,
То это горе, мой надежный щит,
Холодное презрительное горе.»

И вот мне приснилось, что сердце мое не болит,
Оно — колокольчик фарфоровый в жёлтом Китае
На пагоде пёстрой… висит и приветно звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.

А тихая девушка в платье из красных шелков,
Где золотом вышиты осы, цветы и драконы,
С поджатыми ножками смотрит без мыслей и снов,
Внимательно слушая лёгкие, лёгкие звоны.

Орел летел все выше и вперед
К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет,
И лоснились коричневые перья.

Где жил он прежде? Может быть в плену,
В оковах королевского зверинца,
Кричал, встречая девушку-весну,
Влюбленную в задумчивого принца.

Иль, может быть, в берлоге колдуна,
Когда глядел он в узкое оконце,
Его зачаровала вышина
И властно превратила сердце в солнце.

Не все ль равно?! Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер, задохнувшись от блаженства.

Он умер, да! Но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяженья.

Лучами был пронизан небосвод,
Божественно-холодными лучами,
Не зная тленья, он летел вперед,
Смотрел на звезды мертвыми очами.

Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила,
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.

Я не прожил, я протомился.

Я не прожил, я протомился
Половину жизни земной,
И, Господь, вот Ты мне явился
Невозможной такой мечтой.

Вижу свет на горе Фаворе
И безумно тоскую я,
Что взлюбил и сушу и море,
Весь дремучий сон бытия;

Что моя молодая сила
Не смирилась перед Твоей,
Что так больно сердце томила
Красота Твоих дочерей.

Но любовь разве цветик алый,
Чтобы ей лишь мгновенье жить,
Но любовь разве пламень малый,
Что ее легко погасить?

С этой тихой и грустной думой
Как-нибудь я жизнь дотяну,
А о будущей Ты подумай,
Я и так погубил одну.

Приглашение в путешествие.

Уедем, бросим край докучный
И каменные города,
Где Вам и холодно, и скучно,
И даже страшно иногда.

Нежней цветы и звезды ярче
В стране, где светит Южный Крест,
В стране богатой, словно ларчик
Для очарованных невест.

Мы дом построим выше ели,
Мы камнем выложим углы
И красным деревом панели,
А палисандровым полы.

И средь разбросанных тропинок
В огромном розовом саду
Мерцанье будет пестрых спинок
Жуков, похожих на звезду.

Уедем! Разве вам не надо
В тот час, как солнце поднялось,
Услышать страшные баллады,
Рассказы абиссинских роз:

О древних сказочных царицах,
О львах в короне из цветов,
О черных ангелах, о птицах,
Что гнезда вьют средь облаков.

Найдем мы старого араба,
Читающего нараспев
Стих про Рустема и Зораба
Или про занзибарских дев.

Когда же нам наскучат сказки,
Двенадцать стройных негритят
Закружатся пред нами в пляске
И отдохнуть не захотят.

И будут приезжать к нам в гости,
Когда весной пойдут дожди,
В уборах из слоновой кости
Великолепные вожди.

В горах, где весело, где ветры
Кричат, рубить я стану лес,
Смолою пахнущие кедры,
Платан, встающий до небес.

Я буду изменять движенье
Рек, льющихся по крутизне,
Указывая им служенье,
Угодное отныне мне.

А Вы, Вы будете с цветами,
И я Вам подарю газель
С такими нежными глазами,
Что кажется, поет свирель;

Иль птицу райскую, что краше
И огненных зарниц, и роз,
Порхать над темно-русой Вашей
Чудесной шапочкой волос.

И, не тоскуя, не мечтая,
Пойдем в высокий Божий рай,
С улыбкой ясной узнавая
Повсюду нам знакомый край.

Храм Твой, Господи, в небесах,
Но земля тоже Твой приют.
Расцветают липы в лесах,
И на липах птицы поют.

Точно благовест Твой, весна
По веселым идет полям,
А весною на крыльях сна
Прилетают ангелы к нам.

Если, Господи, это так,
Если праведно я пою,
Дай мне, Господи, дай мне знак,
Что я волю понял Твою.

Перед той, что сейчас грустна,
Появись, как Незримый Свет,
И на все, что спросит она,
Ослепительный дай ответ.

Я в коридоре дней сомкнутых,
Где даже небо тяжкий гнет,
Смотрю в века, живу в минутах,
Но жду Субботы из Суббот;

Конца тревогам и удачам,
Слепым блужданиям души…
О день, когда я буду зрячим
И странно знающим, спеши!

Я душу обрету иную,
Все, что дразнило, уловя.
Благословлю я золотую
Дорогу к солнцу от червя.

И тот, кто шел со мною рядом
В громах и кроткой тишине, —
Кто был жесток к моим усладам
И ясно милостив к вине;

Учил молчать, учил бороться,
Всей древней мудрости земли, —
Положит посох, обернется
И скажет просто: «мы пришли».

В мой самый лучший, светлый день.

В мой самый лучший, светлый день,
В тот день Христова Воскресенья,
Мне вдруг примнилось искупленье,
Какого я искал везде.
Мне вдруг почудилось, что, нем,
Изранен, наг, лежу я в чаще,
И стал я плакать надо всем
Слезами радости кипящей.

Фра Беато Анджелико.

В стране, где гиппогриф веселый льва
Крылатого зовет играть в лазури,
Где выпускает ночь из рукава
Хрустальных нимф и венценосных фурий;

В стране, где тихи гробы мертвецов,
Но где жива их воля, власть и сила,
Средь многих знаменитых мастеров,
Ах, одного лишь сердце полюбило.

Пускай велик небесный Рафаэль,
Любимец бога скал, Буонаротти,
Да Винчи, колдовской вкусивший хмель,
Челлини, давший бронзе тайну плоти.

Но Рафаэль не греет, а слепит,
В Буонаротти страшно совершенство,
И хмель да Винчи душу замутит,
Ту душу, что поверила в блаженство

На Фьезоле, средь тонких тополей,
Когда горят в траве зеленой маки,
И в глубине готических церквей,
Где мученики спят в прохладной раке.

На всем, что сделал мастер мой, печать
Любви земной и простоты смиренной.
О да, не все умел он рисовать,
Но то, что рисовал он, — совершенно.

Вот скалы, рощи, рыцарь на коне, —
Куда он едет, в церковь иль к невесте?
Горит заря на городской стене,
Идут стада по улицам предместий;

Мария держит Сына Своего,
Кудрявого, с румянцем благородным,
Такие дети в ночь под Рождество
Наверно снятся женщинам бесплодным;

И так нестрашен связанным святым
Палач, в рубашку синюю одетый,
Им хорошо под нимбом золотым:
И здесь есть свет, и там — иные светы.

А краски, краски — ярки и чисты,
Они родились с ним и с ним погасли.
Преданье есть: он растворял цветы
В епископами освященном масле.

И есть еще преданье: серафим
Слетал к нему, смеющийся и ясный,
И кисти брал и состязался с ним
В его искусстве дивном… но напрасно.

Есть Бог, есть мир, они живут вовек,
А жизнь людей мгновенна и убога,
Но все в себе вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.

Другие статьи в литературном дневнике:

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

Чем пахнет слово? Последнее стихотворение Николая Гумилёва

Приблизительное время чтения: 6 мин.

Слово

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.

Исторический контекст

Подвергается гонениям Православная Церковь, поскольку в ней большевики, убежденные атеисты, видят своего наиболее последовательного идейного противника. Активно насаждается атеизм, открытое исповедание своей веры становится смертельно опасным.

Автор

Автор «Слова» — поэт Николай Гумилёв, к моменту написания стихотворения он широко известен в России, у него вышло немало поэтических сборников.

Революцию Гумилёв не принял и со всем патриотическим воодушевлением заявляет, что он — монархист. Поэт читает революционным матросам поэтические строки о «портрете государя», никогда не отказывается от своих взглядов, но публично против советской власти не выступает. Веря в то, что Россия все-таки встанет на истинный путь, Гумилёв занимается самым главным своим делом — литературой. Он читает лекции, руководит поэтическими кружками, переводит и подчас ведет себя абсолютно аполитично:

Вы знаете, что я не красный,
Но и не белый — я поэт!

К.И. Чуковский пишет об еще одной опасной «привычке» Гумилёва: «Он совсем особенно крестился перед церквами. Во время самого любопытного разговора вдруг прерывал себя на полуслове, крестился и, закончив это дело, продолжал прерванную фразу».

В августе 1921 года Гумилёв был арестован в Петрограде. Чекисты обвинили его в участии в контрреволюционном офицерском заговоре и расстреляли. В тюремную камеру Гумилёв взял с собой две книги: Евангелие и «Илиаду» Гомера.

Один из очевидцев рассказывал о том, как держался Гумилёв перед расстрелом: «Этот ваш Гумилев… Нам, большевикам, это смешно. Но, знаете. Шикарно умер. Я слышал из первых рук. Улыбался, докуривал папиросу… Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из особого отдела произвел впечатление. Пустое молодечество, но все-таки крепкий тип. Мало кто так умирает. Что ж — свалял дурака. Не лез бы в контру, шел бы к нам, сделал бы большую карьеру. Нам такие люди нужны».

О произведении

«Слово» всегда признавалось программным стихотворением Гумилёва, последним и наиболее громким возгласом поэта. Известный издатель, поэт и переводчик начала ХХ в. Николай Оцуп писал, что именно это стихотворение «звучит как церковный колокол, утром изгоняющий ночных бесов».

«Слово» — одно из самых известных и цитируемых произведений Н. С. Гумилёва (наряду с «Жирафом» и «Заблудившимся трамваем»). Оно было опубликовано в 1921 году в сборнике «Огненный столп», который вышел из печати уже после того, как Гумилёв был расстрелян.

Стихотворение в образной форме говорит о том, что потеря веры в Бога обесценивает и обессмысливает жизнь, что безбожие губительно, что отказ от веры ведет к распаду самих основ бытия, к смерти духовной.

Отсылки к Библии

Для того чтобы продемонстрировать былую власть слова над миром, Гумилёв пишет, что оно было способно остановить солнце и разрушить города. Эти образы не случайны.

Когда и где в библейском тексте было остановлено солнце?

Сюжет об остановке солнца находится в ветхозаветной Книге Иисуса Навина. Он связан с историей завоевания израильским народом земли обетованной — с битвой с аморрейскими царями. Иисус воззвал к Богу, и по воле Господа было остановлено солнце: «И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: «стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день?» (Нав. 10:13–14). Слово здесь, как и в тексте Гумилева, — орудие воли Всевышнего.

Где в Библии «словом разрушали города»?

Эта строка Гумилёва снова отсылает к эпизоду из книги Иисуса Навина. Когда израильский народ входил в обетованную землю, на его пути встал укрепленный город — Иерихон. Для того чтобы его сокрушить, народ обходил вокруг стен города и трубил в трубы: «Народ воскликнул, и затрубили трубами. Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ громким голосом, и обрушилась стена города до своего основания» (Нав. 6:19).

Образ труб («трубного гласа») также встречается в Откровении Иоанна Богослова как обязательный атрибут Ангелов Апокалипсиса.

Что такое «огненный столп»?

Стихотворение «Слово» входит в последний поэтический сборник Гумилёва «Огненный столп» (1921 год). Само название сборника указывает на религиозные аллюзии.

В Библии «огненный столп» встречается в книге Исход: «И двинулись сыны Израилевы из Сокхофа и расположились станом в Ефали. Господь же шел пред ними в столпе огненном, светящем, дабы идти им и днем и ночью. Не отлучался столп огненный и столп облачный от лица народа» (Исход 13:20–22).

Этот же образ присутствует в Апокалипсисе: «Видел я Ангела [. ], сходившего с неба [. ], и лицо его как солнце, и ноги как столпы огненные» (Откр. 10:1).

«В начале было Слово…» — что имел в виду Гумилёв?

«И в Евангельи от Иоанна Сказано, что Слово это — Бог». Эти гумилёвские строки — прямая отсылка к одной из самых известных новозаветных цитат: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоан. 1:1). Согласно христианскому вероучению, Бог троичен, и одна из ипостасей Пресвятой Троицы — Бог-Сын, также именуется и Богом-Словом (Логосом по-гречески)».

Что такое «умное число»?

В «Слове» Гумилёва показано противопоставление слова и числа. В этом отрывке замена слов числом знаменует несчастливое событие: все те «оттенки смысла», которые передает «умное число», оказываются теперь более важными, чем созидательная сила слова. Та живая сила, божественный звук, однажды потрясший стены города, сменяется немым, недвижимым числом.

Образ седого патриарха, который молча чертит на песке число, восходит к образу Пифагора или, как отмечают некоторые исследователи, пророка Моисея, жизнь которого описана в ветхозаветной Книге Чисел.

Чем же пахнет слово?

Образ мертвых, дурно пахнущих слов указывает на мифологические представления, согласно которым благоухание является знаком блаженства, а дурной запах — знаком смерти, зла.

Гумилёв имеет в виду, что в современном мире слова утратили свою священную (сакральную) силу.

Он сопоставляет былое Божественное слово с обыкновенными словами, которые оказываются «мертвыми».

Непонятные слова

Читайте также:

Очень хорошее стихотворение. Да, мы сейчас живем в век «умного числа», в цифровое контрольно-обезличенное время. И достаточно включить, например, ТВ, любое ток-шоу, чтобы увидеть, во что мы превратили слово и как обращаемся с ним. Поэт и как в будущее смотрел.

Стремительность распространения коронавируса в Украине вы можете увидеть на нашем онлайн-графике, который мы обновляем до какой мере только появляются новые данные.

Поэтому предпочтительно открывать его на полноценном экране (ПК, ноутбук, планшет).

Protezione Civile chief Borrelli, the person usually holding the daily press conference, is at home with a fever, while the former chief Bertolaso is now hospitalized in Milan after having tested positive to the virus

Коронавирус в Крыму — последние новости вдобавок статистика на сегодня

«Роснефть» продала России венесуэльские активы за собственные акции

При подтверждении заражения пациент склифосовский доставлен в больницу также помещен в специальный изоляционный блок. Соблюдение этих простых правил поможет избежать распространения коронавирусной инфекции в Крыму.
статистика covid-19 онлайн
В каком месяце начнется вспышка коронавируса в России на ваш взгляд?

При этом цены на эту продукцию, в свой черед на антисептики выросли в несколько раз.

В эфире СП-ТВ Михаил Делягин: Власть, как безумец с автоматом, пугает своей неадекватностью

Редакция не несет ответственности за достоверность информации, содержащейся в рекламных объявлениях, за мнения, высказанные в комментариях читателей, за новости партнеров также внешние источники.

До улучшения ситуации в стране равным образом мире, отпустило отказаться по вине групповых экскурсий равным образом автобусных обзорных туров.

Сенатор не исключил закрытие метро в Москве из-за коронавируса

главный врач Первой Градской больницы им. Н. как и. Пирогова

Новый Коронавирус был зафиксирован во всех административных образованиях Китая

Источник