Незаконное привлечение к административной ответственности чем грозит

Расходы, связанные с необоснованным привлечением к административной ответственности, возмещаются независимо от вины уполномоченного должностного лица

frenta / Depositphotos.com

Конституционный Суд РФ признал не противоречащими Конституции РФ ст. 15, 16, 1069 и 1070 Гражданского кодекса, поскольку они по своему смыслу в системе действующего правового регулирования не позволяют отказывать в возмещении расходов на оплату услуг защитника и иных расходов, связанных с производством по делу об административном правонарушении, лицам, в отношении которых дела были прекращены в связи с отсутствием события или состава правонарушения (п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24.5 КоАП) либо ввиду недоказанности обстоятельств, послуживших основанием привлечения к ответственности (п. 4 ч. 2 ст. 30.17 КоАП РФ), со ссылкой на недоказанность незаконности действий (бездействия) или наличия вины уполномоченных должностных лиц (постановление Конституционного Суда РФ от 15 июля 2020 г. № 36-П).

Все важные документы и новости о коронавирусе COVID-19 – в ежедневной рассылке Подписаться

Поводом для рассмотрения этого вопроса послужили жалобы граждан, в отношении которых дела об административных правонарушениях были прекращены по названным основаниям. Однако в возмещении расходов, связанных с производством по делу об административном правонарушении (в частности, расходов на оплату услуг защитника) заявителям было отказано в связи с отсутствием доказательств противоправного характера действий уполномоченных должностных лиц и их вины в необоснованном привлечении заявителей к административной ответственности. Суды исходили из того, что само по себе прекращение производства по делу об административном правонарушении не свидетельствует о незаконном характере действий должностных лиц, совершенных в рамках их служебных обязанностей.

Такие расходы подлежат возмещению за счет соответствующей казны, что не исключает возможности предъявления уполномоченным органом, при наличии к тому оснований, в регрессном порядке требований к лицу, виновные действия (бездействие) которого обусловили необоснованное возбуждение дела об административном правонарушении.

В рамках данного дела оспаривалась также конституционность ст. 151 ГК РФ в той мере, в какой она позволяет отказывать гражданину в компенсации морального вреда в случае прекращения дела об административном правонарушении при отсутствии установленной судом вины органов государственной власти и должностных лиц. Эта норма также признана не противоречащей Конституции РФ, поскольку установленные ГК РФ правила компенсации гражданину морального вреда, в том числе причиненного ему незаконным привлечением к административной ответственности, не выходят, по мнению КС РФ, за пределы дискреционных полномочий законодательной власти.

Источник

ВС РФ разъяснил, кого и в каком порядке надо привлекать к административной ответственности за нарушение самоизоляции

andreyuu / Depositphotos.com

Президиум Верховного Суда Российской Федерации вчера опубликовал в соответствующем Обзоре ответы на вопросы судов о применении административного, гражданского и уголовного законодательства, а также о течении процессуальных сроков в условиях действия в России принятых мер по борьбе с новой коронавирусной инфекцией. По административному законодательству на насущные вопросы о том, в каких же случаях подлежат привлечению к ответственности граждане, ИП и юрлица по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП, а в каких – по ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ ВС РФ разъяснил следующее.

Правонарушение по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ выражается в невыполнении правил поведения при введении режима повышенной готовности на территории, на которой существует угроза возникновения ЧС, или в зоне ЧС, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ. Упомянутые правила поведения утверждены постановлением Правительства РФ от 2 апреля 2020 г. № 417 на основании ст. 10 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» (далее – Закон № 68-ФЗ). При этом органы госвласти субъектов РФ вправе устанавливать дополнительные обязательные для исполнения на территории соответствующего региона правила поведения (п. 6 ст. 4.1, ч. 1 ст. 11 Закона № 68-ФЗ). Для наглядности приведен пример Москвы. Так, по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ подлежат квалификации действия:

Наказание за правонарушение по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ: предупреждение либо штраф для граждан в размере от 1 тыс. до 30 тыс. руб., для должностных лиц – от 10 тыс. до 50 тыс. руб., для ИП от 30 тыс. до 50 тыс. руб., для юрлиц – от 100 тыс. до 300 тыс. руб.

В то же время необходимо учесть, если гражданин нарушил подп. 2.3 п. 2 постановления Главного государственного санитарного врача РФ от 18 марта 2020 г. № 7 «Об обеспечении режима изоляции в целях предотвращения распространения COVID-2019», которым предписана 14-дневная изоляция в домашних условиях лиц, прибывших на территорию России из других стран, и, помимо этого, к примеру, в этот период он не соблюдал требование указа Мэра Москвы о приостановлении посещения гражданами территорий общегородского значения, то такие действия подпадают под действие ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ, которая предусматривает ответственность за нарушение законодательства в области санитарно-эпидемиологического благополучия населения и невыполнения установленных предписаний органа санэпиднадзора. То есть, ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ является по отношению к ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ специальной и влечет назначение более строгого наказания.

Кроме того, поскольку новая коронавирусная инфекция внесена в перечень заболеваний, представляющих опасность для окружающих, соответственно, по ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ за нарушение санитарного законодательства подлежат административной ответственности лица:

Наказание за правонарушение по ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ: штраф для граждан – от 15 тыс. до 40 тыс. руб., для должностных лиц – от 50 тыс. до 150 тыс. руб., для ИП – от 50 тыс. до 150 тыс. руб. или приостановление деятельности до 90 суток, для юрлиц – от 200 тыс. до 500 тыс. руб. или приостановление деятельности до 90 суток.

Следует учесть, что при выявлении нарушения санитарного законодательства, а также при угрозе возникновения и распространения инфекционных заболеваний и массовых неинфекционных заболеваний (отравлений) должностные лица санэпиднадзора наделены полномочиями выносить мотивированные постановления о госпитализации для обследования или об изоляции больных, представляющих опасность для окружающих, и лиц с подозрением на такие заболевания, а также о проведении обязательного медосмотра, госпитализации или об изоляции граждан, находившихся в контакте с больными инфекционными заболеваниями, представляющими опасность для окружающих (п. 2 ст. 50, п. 6 ч. 1 ст. 51 Федерального закона от 30 марта 1999 г. № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения»). Таким образом, закон допускает медицинское вмешательство, а также принятие изоляционных мер различного характера в отношении названных лиц.

Подчеркивается, что назначенное наказание по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ и по ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ должно отвечать требованиям пропорциональности, справедливости и соразмерности, индивидуализации административной ответственности, а также соответствовать целям предупреждения совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами. Относительно назначения такого административного наказания как предупреждение, предусмотренного ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ, ВС РФ пояснил, что оно может быть назначено любому субъекту административного правонарушения (гражданину, должностному лицу, ИП, юрлицу) в зависимости от конкретных обстоятельств дела.

Существует различие в том, кто уполномочен составлять протоколы об административных правонарушениях:

При общей характеристике длящегося характера правонарушений, тем не менее сроки давности привлечения к ответственности также отличаются. По ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ такой срок составляет 3 месяца и исчисляется с момента обнаружения правонарушения. По ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ лица подлежат привлечению к ответственности в течение одного года с момента обнаружения такого правонарушения.

Дела об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 1 ст. 20.6.1 и ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ, подлежат рассмотрению судьями районных судов по месту совершения (то есть выявления) таких правонарушений. В случае если проводилось административное расследование по делу, то оно подлежит рассмотрению судом по месту нахождения органа, проводившего административное расследование. Следует учитывать, что категория дел об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ, может быть рассмотрена с использованием систем видеоконференц-связи (ст. 29.14 КоАП РФ).

Что касается даты вступления в силу постановления об административном правонарушении в условиях объявленного в стране режима нерабочих дней, ВС РФ полагает, что если окончание срока обжалования такого постановления приходится на день, объявленный нерабочим, следует учитывать, что постановление по делу об административном правонарушении вступает в законную силу по истечении 10 суток со дня вручения или получения копии постановления, если указанное постановление не было обжаловано или опротестовано (ст. 4.8, ст. 30.3, ст. 31.1 КоАП РФ). В этой связи если окончание срока обжалования постановления приходится на день, объявленный нерабочим указами Президента РФ от 25 марта 2020 г. № 206 и от 2 апреля 2020 г. № 239, последний день такого срока на следующий рабочий день не переносится, и постановление вступает в законную силу на следующий день по истечении названного срока.

Все важные документы и новости о коронавирусе COVID-19 – в ежедневной рассылке Подписаться

При этом ВС РФ напомнил, что в случае пропуска срока обжалования допускается возможность его восстановления судьей или должностным лицом, правомочным рассматривать жалобу по соответствующему письменному ходатайству лица (ч. 2 ст. 30.3 КоАП РФ), которое может содержаться и в тексте жалобы. В качестве уважительных причин пропуска срока могут быть признаны обстоятельства, которые объективно препятствовали или исключали своевременную подачу жалобы, например, нахождение лица на лечении в стационаре, применение к лицу изоляционных мер различного характера и т. д.

Источник

Правовые последствия для лиц, не исполнивших судебный акт о привлечении к субсидиарной ответственности

Адвокат, член Адвокатской палаты города Москвы

специально для ГАРАНТ.РУ

Понятие «субсидиарная ответственность» сегодня скорее вызывает в деловой среде беспокойство и опасение, нежели любопытство и интерес. Во многом это объясняется актуальной судебной практикой, демонстрирующей приверженность привлечению к такой ответственности. Однако юридические проблемы контролирующего должника лица зачастую не заканчиваются с вынесением судебного акта об их привлечении к субсидиарной ответственности. Одним из правовых последствий при неисполнении указанного судебного акта является возможность привлечения данного лица к административной ответственности.

Состав административного правонарушения

Действующая редакция ч. 8 ст. 14.13 КоАП предусматривает ответственность за неисполнение вступившего в законную силу судебного акта о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, признанного банкротом. При этом законодатель в данной норме указывает на случаи, которые исключают наступление административной ответственности: а) действие содержит уголовно наказуемое деяние; б) судебный акт о привлечении к субсидиарной ответственности обжалован в суд кассационной инстанции и по нему кассационной инстанции не вынесен судебный акт; в) не истек срок обжалования в суде кассационной инстанции судебного акта о привлечении к субсидиарной ответственности.

Интерпретация данной нормы позволяет утверждать, что по замыслу законодателя, административная ответственность за неисполнение вступившего в законную силу судебного акта может наступить лишь при исчерпании лицом возможности кассационного обжалования. Таким образом, не допускается привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за неисполнение вступившего в законную силу судебного акта, если у таких лиц сохраняется право на обжалование соответствующего акта в кассационном порядке.
Указанное мнение находит свое подтверждение и в судебной практике. В частности, апелляционная инстанция, рассмотрев жалобу на решение об отказе в удовлетворении требований о привлечении лица к ответственности, предусмотренной ч. 8 ст. 14.13 КоАП РФ, согласилась с выводами суда первой инстанции о том, что составление протокола об административном правонарушении в период кассационного обжалования судебного акта о привлечении к субсидиарной ответственности влечет признание данного протокола недопустимым доказательством, а равно свидетельствует о недоказанности состава рассматриваемого административного правонарушения (Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 4 октября 2019 г. № 10АП-17210/2019 по делу № А41-38029/2019.).

В другом деле кассационная инстанция напомнила, что вменяемый состав исключает привлечение к административной ответственности, если судебный акт обжалован в суд кассационной инстанции и по нему судом не вынесен судебный акт (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 17 декабря 2020 г. № Ф09-7766/20 по делу № А50-7059/2020.).

Говоря об объективных и субъективных признаках, характеризующих данное административное правонарушение, следует отметить, что внешним проявлением процесса данного правонарушения (объективной стороны) служит бездействие лица, которое выражается в неисполнении вступившего в законную силу судебного акта о привлечении его к субсидиарной ответственности.

Данная позиция противоречит судебной практике, которая в качестве субъективной стороны понимает вину в форме умысла (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 декабря 2020 г. № 09АП-62663/2020 по делу № А40-148051/2020, Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 декабря 2019 г. № 15АП-21685/2019 по делу № А32-19256/2019.). При этом по некоторым делам суды, резюмируя наличие состава правонарушения, конкретизируют, что привлекаемые лица сознавали противоправный характер своих действий, предвидели их последствия и сознательно их допускали либо относилось к ним безразлично, что является описанием косвенного умысла (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 11 июня 2019 г. № Ф05-7343/2019 по делу № А40-258951/2018, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 24 июня 2019 г. № Ф05-9018/2019 по делу № А40-250827/2018).

Впрочем в судебной практике интересным выглядит суждение в отношении субъекта анализируемого состава правонарушения – того лица, кто может нести ответственность. Так, в одном случае, суд апелляционной инстанции, отменив решение о привлечении бывшего руководителя организации к административной ответственности по ч. 8 ст. 14.13 КоАП РФ, отметил, что в материалах дела отсутствуют доказательства, свидетельствующие, что на дату возбуждения дела об административном правонарушении привлекаемое лицо осуществляло деятельность по управлению юридическим лицом либо занимало должности в исполнительном органе управления юридического лица (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 7 сентября 2020 г. № 09АП-20775/2020 по делу № А40-319979/2019).

Такое судебное толкование нормы права дает основание полагать, что привлечь к соответствующей ответственности можно исключительно контролирующее лицо, которое занимало какую-либо должность, указанную в ч. 1 ст. 3.11 КоАП РФ либо осуществляло управление юридическом лицом на момент совершения им административного правонарушения.

При этом Верховный Суд Российской Федерации в своих разъяснениях обращал внимание, что утрата статуса должностного лица, в том числе в связи с изменением места работы, не препятствует привлечению лица к административной ответственности за правонарушение, совершенное им при наличии указанного статуса (п. 10 Обзора судебной практики «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении арбитражными судами дел об административных правонарушениях, предусмотренных главой 14 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 6 декабря 2017 г.).

Несомненно, в настоящее время суды сходятся во мнении, что контролирующее лицо может нести ответственность по данной норме, но тем не менее, вопрос об обязательности наличия у привлекаемого лица определенного и действующего статуса, указанного в ч. 1 ст. 3.11 КоАП РФ на момент совершения им административного правонарушения вероятно потребует в дальнейшем дополнительного детального разъяснения.

Санкция вышеуказанной статьи предусматривает наказание в виде дисквалификации на срок от 6 месяцев до 3 лет. Под дисквалификацией в разбираемой ситуации понимают временное отстранение — лишение привлекаемого лица права занимать определенные должности, указанные в ч. 1 ст. 3.11 КоАП РФ. В частности, занимать должности в исполнительном органе управления юридического лица, осуществлять управление юридическим лицом. В тоже время статистический анализ судебных актов по данной категории дел показывает, что наиболее часто назначается наказание в виде дисквалификации сроком на 6 месяцев, что является минимальным пределом санкции данного вида наказания.

При назначении наказания суд обязан учитывать наличие или отсутствие обстоятельств смягчающих и отягчающих ответственность за совершенное правонарушение, перечень, которых указан в ст. 4.2 и ст. 4.3 КоАП РФ.

В качестве смягчающих могут быть признаны обстоятельства, не указанные в законе. К примеру, наличие на иждивении у привлекаемого лица несовершеннолетних детей, супруги (а), родителей пенсионеров; отсутствие финансовой возможности или место работы; временная нетрудоспособность; наличие заболеваний. Безусловно, каждое вышеперечисленное обстоятельство в зависимости от той или иной ситуации может быть или нет смягчающим обстоятельством, а значит вопрос об указании привлекаемым лицом на смягчающие обстоятельства должен решаться применительно к вменяемому правонарушению и фактическим обстоятельствам дела.

Требования к составлению протокола об административном правонарушении

Протокол об административном правонарушении за неисполнение судебного акта, которым контролирующее должника лицо привлечено к субсидиарной ответственности составляется налоговым органом (п. 5 ч. 2 ст. 28.3 КоАП РФ). Характеризуя правовую природу протокола важно отметить, что он является основным процессуальным документом, фиксирующим факт правонарушения, возбуждения дела об административном правонарушении, а также доказательством по делу об административном правонарушении.

Данный протокол должен соответствовать требованиям, изложенным в ст. 28.2 КоАП РФ. Следует обратить внимание, что лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении должно знать (быть заранее извещено) о времени и месте составления протокола об административном правонарушении. Приведем пример из практики. Суд отказал в удовлетворении требований о дисквалификации, признав протокол налогового органа недопустимым доказательством по причине неизвещения лица, привлекаемого к административной ответственности о времени и дате составления протокола (Решение Арбитражного суда города Москвы от 17 августа 2020 г. по делу А40-115026/20-72-756.).

Рассмотрение требований о дисквалификации

Дела об административных правонарушениях, предусмотренные ч. 8 ст. 14.13 КоАП РФ рассматриваются арбитражными судами (ст. 23.1 КоАП РФ). Имеет важное значение, что при рассмотрении дел об административных правонарушениях действует презумпция невиновности, которая подразумевает, что обязанность доказывания вины лица, привлекаемого к указанной ответственности, возложена на налоговый орган.

Это положение находит отклик и в позиции судов. Так, суд апелляционной инстанции, оставив без изменения решение суда первой инстанции об отказе в удовлетворении требований налогового органа отметил, что административный орган должен представить доказательства, объективно подтверждающие наличие у привлекаемого лица возможности исполнить судебный акт (Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 12 марта 2019 г. № 18АП-1572/2019
по делу № А07-22617/2018.).

Считаю возможным согласиться с такой позицией судов, так как наличие только обязанности по исполнению судебного акта недостаточно для привлечения лица к административной ответственности. Необходимо помнить, что сам по себе факт неисполнения вступившего в законную силу судебного акта не свидетельствует о наличии вины лица, привлекаемого к данной ответственности. Более того, именно налоговой орган обязан представлять доказательства наличия у привлекаемого лица возможности исполнить возложенные на него обязанности, а не наоборот.

Между тем имеется и противоположное усмотрение, где суд апелляционной инстанции, соглашаясь с решением о привлечении лица к ответственности, подчеркнул, что доказательств, подтверждающих, что привлекаемым лицом приняты все необходимые меры для исполнения судебного акта, в материалы дела не представлены, что по моему мнению, скорее свидетельствует о неправильном распределении бремени доказывания (Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 20 января 2020 г. № 10АП-24620/2019 по делу № А41-82095/2019.)

Заслуживает отдельного внимания позиция судов о том, что признание привлекаемого лица несостоятельным, в том числе предусматривающее, что гражданин не вправе лично распоряжаться своим имуществом, исключает наличие вины данного лица в бездействии, выразившимся в неисполнении судебного акта о привлечении к субсидиарной ответственности (Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 30 сентября 2020 г. № 08АП-8414/2020 по делу № А75-4642/2020, Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 19 марта 2020 г. по делу
№ А33-33958/2019).

***
Резюмируя, хотелось бы высказать мнение, что мониторинг судебной практики анализируемой категории дел об административном правонарушении показывает, что основные сложности с которыми могут столкнуться привлекаемые лица, — это возможные случаи формального рассмотрения указанных дел, что может проявиться в применении подхода при котором требования налогового органа априори будут восприниматься как имеющие высокую степень обоснованности и не требующие должной аргументации. Результатом этого может стать недопустимое отступление от презумпции невиновности и применение принципа объективного вменения.

Источник

Привлечение к административной ответственности препятствует уголовному преследованию

Хочу рассказать о случае из практики, когда факт привлечения подзащитного (руководителя организации) к административной ответственности (незначительный для подсудимого) стал серьезным препятствием для назначения ему уголовного наказания за преступление, относящееся к категории тяжких.

К. обвинялся в совершении четырех тяжких преступлений, связанных с хищением денежных средств из госбюджета в 2017–2018 гг., – ему вменялись в вину два покушения на необоснованное получение налоговых вычетов и два эпизода незаконного получения субсидий на развитие бизнеса. Все преступления были квалифицированы следствием как мошенничество.

Обвинительное заключение было утверждено прокурором Вологодской области, и в январе 2019 г. дело поступило в Вологодский городской суд, где рассматривалось до осени того же года (состоялись порядка 15 заседаний). Мы с подзащитным, как и на стадии предварительного следствия, настаивали на его невиновности в совершении инкриминируемых деяний, приводили в подтверждение доводы, предоставляли доказательства. Принципиальным для нас был вменяемый К. в вину оконченный состав преступления по ч. 4 ст. 159 УК РФ – хищение субсидии из бюджета в размере 9,6 млн руб. По мнению защиты, именно данный состав мог повлиять на назначение К. наказания в виде реального лишения свободы.

Сторона защиты обратила внимание суда, что уголовное дело по данной статье возбуждено в условиях:

Отмечу, что два последних довода, исходя из тактических соображений, на стадии предварительного следствия защитой не приводились, а сами следственные органы не смогли оценить значимость данных обстоятельств.

В прениях прокурор просил признать К. виновным в совершении четырех преступлений и назначить наказание по совокупности деяний в виде 7 лет лишения свободы плюс дополнительное наказание за преступление по ч. 4 ст. 159 УК РФ в виде штрафа в 500 тыс. руб.

Суд не принял во внимание доводы защиты, согласился с квалификацией, предложенной гособвинением, и признал подсудимого виновным по всем эпизодам обвинения, включая состав, предусмотренный ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Учитывая положительные характеристики и сведения о личности осужденного, суд смягчил основное наказание, приговорив К. к лишению свободы условно. Вместе с тем он применил дополнительное наказание по ч. 4 ст. 159 УК РФ в виде штрафа в 900 тыс. руб. Последнее, по мнению защиты, не отвечало принципу справедливости с учетом материального положения К., а также не учитывало влияние штрафных санкций в присужденном размере на условия жизни семьи осужденного.

С учетом практики апелляционного обжалования приговоров, а именно – незначительной доли их изменения на данной стадии – по согласованию с доверителем было принято решение обжаловать решение первой инстанции непосредственно в Третий кассационный суд общей юрисдикции.

Кассация согласилась с доводами жалобы в части оспаривания законности привлечения осужденного к ответственности по ч. 4 ст. 159 УК РФ. При этом в определении от 9 июня 2020 г. суд указал, что по смыслу ч. 2 ст. 6 УК РФ и ст. 50 Конституции РФ привлечение к административной или иной публично-правовой ответственности за правонарушение исключает повторное привлечение к уголовной ответственности за то же деяние. Кассация подчеркнула, что поскольку вступившее в силу и не отмененное решение о привлечении осужденного к административной ответственности за совершение деяний, вмененных ему органами предварительного расследования, является препятствием для вынесения приговора, в части осуждения по ч. 4 ст. 159 УК РФ он подлежит отмене (включая отмену санкции в виде штрафа в 900 тыс. руб.), а уголовное дело – возвращению прокурору Вологодской области на основании ст. 237 УПК РФ.

При этом кассационный суд обязал при повторном рассмотрении дела дать оценку как законности его возбуждения по ч. 4 ст. 159 УК РФ, так и доводам осужденного о его невиновности в совершении данного преступления.

Кассационный суд также разрешил вопрос о незаконно обращенных в доход государства денежных средствах. На стадии предварительного расследования по уголовному делу в ходе обысков были изъяты денежные средства на сумму свыше 355 тыс. руб. Доводы защиты о том, что деньги принадлежат бывшей жене подозреваемого, следствие проигнорировало. По версии следствия, это были денежные средства, добытые К. преступным путем. При этом следователь, направляя суду ходатайство о наложении ареста на денежные средства, не уведомил, что на них претендует иное лицо.

В итоге суд на досудебной стадии производства по делу рассмотрел ходатайство следователя без участия заинтересованных лиц – К. и его бывшей супруги, не проинформированных о заседании, а денежные средства были арестованы и сданы на хранение. Вологодский городской суд также не принял во внимание доводы экс-супруги К. и представленные доказательства, подтверждающие принадлежность денежных средств ей, и обратил их в доход государства.

Кассационный суд поддержал доводы защиты и пришел к выводу об отсутствии оснований для обращения указанных денежных средств в доход государства, а также обязал разрешить вопрос об их принадлежности в ходе дальнейшего производства по делу.

На мой взгляд, при повторном разбирательстве по делу вновь вменить К. состав преступления по ч. 4 ст. 159 УК РФ будет затруднительно, поскольку с момента его привлечения к административной ответственности прошло больше трех лет.

Залогом успеха в данном случае была, на мой взгляд, правильно выбранная тактика защиты. Не секрет, что далеко не всегда удается добиться положительных результатов на начальных стадиях производства по делу, поэтому защитнику нужно четко понимать, как он будет выстраивать защиту при недостижении желаемого результата на данном этапе, и оставлять возможности для «маневра», не торопиться «раскрывать свои карты».

Вместе с тем по итогам анализа кассационного определения хотелось бы обратить внимание на следующую проблему.

С одной стороны, согласно ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебных решений в кассационном порядке являются существенные нарушения закона, повлиявшие на исход дела. С другой – исходя из определения, кассационный суд проанализировал приговор с точки зрения не только законности, но и обоснованности, сделав самостоятельный вывод об обоснованности обвинения, достоверности и достаточности доказательств – не имея предоставленного законом права вмешиваться в доводы кассационной жалобы о необоснованности приговора. То

есть в данном случае кассация, с моей точки зрения, сделала формальный вывод об обоснованности решения первой инстанции.

В связи с этим возникает вопрос: для чего кассационный суд проводит пусть и формальный, но все же анализ обоснованности принятых нижестоящими судами судебных решений? Думается, ответ очевиден – без такого анализа судебный процесс нельзя признать полноценным.

Полагаю, в части полномочий кассационных судов согласно ст. 401.15 УПК РФ можно констатировать недоработку законодателя – в случаях явной необоснованности приговора представляется целесообразным наделить кассационные суды правом отменять такие приговоры (по аналогии с правами, предоставленными законом суду апелляционной инстанции). В настоящее время кассация вправе вмешиваться в приговор только в случае существенных нарушений законодательства.

В заключение отмечу, что при наличии у кассационных судов полномочий пересматривать в том числе необоснованные судебные решения уголовное дело в отношении К. могло быть изменено в большем объеме, поскольку в кассационной жалобе сторона защиты приводила доводы как незаконности, так и необоснованности приговора в целом.

Источник