Несвятые святые книга о чем она может рассказать
О чем свидетельствует книга «Несвятые святые»
 |
Выход книги архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые» – бесспорно, большое событие. И не только для нашей церковной жизни, но и русской литературы в целом. Это свидетельство ее жизненности, несмотря на все смутные и мутные волны массовой культуры.
Вновь и вновь великая русская культура свидетельствует о себе в Церкви. Церковь не есть одна из субкультур, как празднословят некоторые, но, в числе своих характеристик, является подлинным и наивысшим выражением великой классической русской культуры.
При разговоре об этой книге мне хотелось бы избегать затертых и избитых выражений из современного лексикона типа «православный бестселлер». Для меня эта книга – эпос. Рассказ о великих подвижниках, молитвенниках и хранителях Церкви и Земли Русской. И еще – Житие. С большой буквы. Новый российский Патерик.
Задача древней житийной литературы была направлять читателя к Царствию Небесному, быть надежной лоцией в бурном житейском море. И еще – пронзать сердце, уязвлять его Христовою любовию.
Один из таких пронзительных рассказов – о епископе Василии (Родзянко), который смиренно направился в далекий сельский храм, чтобы послужить там и духовно укрепить настоятеля, и по пути остановился около лежащего на земле мотоциклиста, только что погибшего в автокатастрофе. Этот мотоциклист не имел возможности ходить в храм, потому что все храмы в округе были разорены и порушены. Но у него был духовный отец.
И этим отцом оказался… сам епископ Василий, чьи выступления по радио слушал этот простой русский человек, считавший его своим духовным наставником. «Владыка зарыдал и склонился над своим умершим духовным сыном» (Рассказ «Высокопреосвященный послушник»). О чем этот рассказ? О расставании? Нет, о встрече, но особенной, невидимой и духовной, не о трагедии бытия, а о Кресте и Воскресении, победе над смертью, над ее мнимым торжеством.
Удивителен тот обет послушания, который дал владыка Василий – быть в послушании у каждого человека, если просьба его по силам и не противоречит Священному Писанию. Этот обет послушания мог направить его на дальнюю окраину Москвы — к скромной советской бабушке, до которой все не мог добраться ее приходской священник, чтобы освятить квартиру, или же в Костромскую область, за 400 верст от Москвы, чтобы поддержать молодого иерея в его активной деятельности.
И, читая рассказ о. Тихона о почившем владыке Василии, невольно вспоминаешь о папе Григории Великом (+604), который земно кланялся простым палестинским монахам-паломникам, или о святителе Спиридоне Тримифунтском, который сам омывал ноги своим гостям, уже будучи епископом.
В моей юности мне выпало счастье видеть владыку Василия и немного общаться с ним, когда он посетил семинар монахини Елены Казимирчак-Полонской в Петербурге (тогда еще Ленинграде) в 1990 г.
Мне запомнилась удивительное величие Владыки, каким-то непостижимым образом соединенное с сердечной простотой и доступностью. С простым студентом он мог общаться так же, как и с лицами, облеченными саном и властью, и в то же время ты понимал, кто перед тобой. И свидетельствую, что образ, живописанный о. Тихоном, исторически подлинен и жизненно достоверен.
И еще. Запомнился великий покаянный дар Владыки. В один из своих приездов в Россию он прочел покаянную молитву за своего предка – председателя Государственной Думы Михаила Васильевича Родзянко, одного из виновников Февральской катастрофы.
И тем сильнее и пронзительнее рассказ о том, что о. Иоанн бросился на шею пришедшему на очную ставку настоятелю своего храма, прекрасно при этом зная, что тот явился причиной его ареста и всех его страданий. Настоятель рухнул в объятия о. Иоанна, и очная ставка не состоялась.
Перечитывая этот абсолютно правдивый рассказ, понимаешь, что встреча Христа и Иуды в Гефсиманском саду – не далекое и отвлеченное от нас событие, а жизненный факт, повторяющийся в жизни святых и праведников. А равно и молитва Христа о распинателях.
О. Иоанн всю жизнь молился за своего следователя, кстати тоже Ивана Михайловича, который ему все пальцы переломал на следствии. И воистину, «сердце его было исполнено той могущественной, таинственной и всепрощающей любви, которую принес распятый Христос». (Отец Иоанн. С. 61) Как справедливо отмечает о. Тихон, о. Иоанн «весь был одной поразительной и прекрасной тайной». (Там же с. 56) И он скрывал в себе тайну новых мучеников и исповедников российских: «Батюшка говорил, что годы, проведенные в лагере, были самые счастливые годы его жизни.
– Потому что Бог был рядом! – с восторгом объяснял батюшка. Хотя, без сомнения, отдавал себе отчет, что до конца мы понять его не сможем.
– Почему-то не помню ничего плохого, – говорил он о лагере. – Только помню: небо отверсто и Ангелы поют в небесах. Сейчас такой молитвы у меня нет» (Там же. С. 61).
То, что в «Архипелаге ГУЛАГ» Солженицына и «Колымских рассказах» Шаламова осмысляется как величайшая русская трагедия, страшная и безысходная, в повествовании о. Тихона явлено как русская Голгофа и одновременно – Пасха Святой Руси. Сравним слова «небо отверсто и Ангелы поют в небесах» с пасхальной стихирой «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Это воистину тайна, которую нам до конца не постигнуть.
Как показывает в своем рассказе о. Тихон, самые слова о. Иоанна раскрывались не сразу. Зачастую сбывались через года. Вспоминаю, как он благословил меня заниматься историей через некоторое время, сказав: «Пускай посмиряет себя на филологическом факультете с надеждой, что впоследствии будет заниматься любимым делом». Эти слова сбылись через 16 лет.
Помню, в 1987 г. он сказал об одной эмигрантке: «А беда повсюду идет и ни в какой Америке от нее не спрячешься». Глядя на современный стремительно глобализирующийся мир, его конвульсии и страшную близость к конечной катастрофе трудно не поразиться прозорливости великого старца – пророка наших дней, подобного Исаии или Иоанну Богослову.
В этом рассказе поражает и другое – доказательство того, что Церковь воистину есть общение святых, как написано в Апостольском символе веры. Уже после смерти о. Иоанна, митрополит Чувашский Варнава совершенно неожиданно рассказывает о. Тихону о том, что о. Иоанн Крестьянкин не подготовился к причащению единственный раз, когда на него напали разбойники. О. Тихон сразу понял, что это – предупреждение ему с того света от о.Иоанна.
Завершает рассказ рассуждение о. Тихона: «Мы с отцом Дионисием, ожидая начала службы, говорили о том, как велика милость Божия к нам, и как неисповедим Промысл Божий. Кто знает, чему мы были сейчас свидетелями? Или тому, как отец Иоанн из иного мира через владыку вразумил «одного из чад своих неразумных», как он однажды назвал меня в одном из своих писем. Или, быть может, мы сейчас встретили еще одного сокровенного подвижника и раба Божия, которыми не оскудеет Христова Православная Церковь до скончания века».
Книга «как в некой малой капле вод» отражает русскую народную жизнь от дореволюционной эпохи до наших дней. Удивительно переданы воспоминания монахини Евфросинии о дореволюционном Дивеево, о революции и гонениях. А один из рассказов действительно достоин вхождения в Пролог – о нерадивых монахах-пьяницах, которых большевики хотели заставить попрать Крест и Евангелие, а затем отпустить на все четыре стороны.
Вперед вышел игумен с испитым лицом и сказал: «Ну что же, братия, жили как свиньи, так хоть умрем как христиане». И ни один из них не сдвинулся с места. В тот же день все они были зарублены шашками. Тут все – и грехи служителей Церкви, и всенародный соблазн, и дьявольское его использование, и мученический подвиг казалось бы отпетых грешников. Подвиг искупительный.
Удивительны и рассказы о «советском архимандрите» Алипии – доблестном солдате Великой Отечественной, который обрел свою веру под немецкими пулями и снарядами. Он вспоминал, как рядом с ним рухнул на колени неверующий политрук и стал молиться. Действительно, приходят времена, когда начинают молиться все.
Характерны слова архимандрита Алипия гэбэшникам, пытавшимся запретить монахам поливать монастырский сад: «Эта земля и вода наша. Мы кровь проливали, освобождая ее. И для вас я – не батюшка, а русский Иван, который еще имеет силу давить клопов, блох, фашистов и вообще всякую нечисть». И при этом герои о. Тихона отнюдь не были диссидентами, ни светскими, ни церковными – ни о. Алипий, ни о. Иоанн Крестьянкин, ни о. Нафанаил. Хотя прекрасно знали цену советской власти. Но они не боролись с нею, а жили поверх нее – своею жизнью во Христе.
Книга написана замечательным, благоуханным русским языком, кажется, что читаешь Нилуса или Никифорова-Волгина. Временами рассказы пронизаны тонким, незлобивым юмором. Например, это характерно для рассказа «Вредный отец Нафанаил». Особенно великолепны сцены крестного хода на выборы, или посещения наместником о. Гавриилом кельи о. Нафанаила.
Вкратце говоря, все же, о чем эта книга? Да о том, что «Иисус Христос вчера и ныне Той же и вовеки». И о другом – о таинственной жизни Святой Руси во Христе. И Святая Русь Христова – при любом строе, при князьях и царях, коммунистах и демократах – вчера и ныне та же и вовеки.
«Несвятые святые» архимандрита Тихона: рассказ автора о книге
Патерик – современный, без лжи и прикрас, с юмором и добротой – так характеризуют новую книгу архимандрита Тихона (Шевкунова) наместника Московского Сретенского монастыря, в большинстве рецензий. И на презентации книги на Международной книжной выставке-ярмарке яблоку было негде упасть. ПРАВМИР же не просто записал рассказы гостей презентации, но и подготовил видеорассказы специально для тех, кто на презентации не смог побывать.
 |
Архимандрит Тихон (Шевкунов) о книге «Несвятые святые»
Рядом с нашим миром, известным всем, который переходит из одного общественного политического состояния в другой, где все чаще и чаще страшные события становятся уже не только навязчивыми, но и привычными, в которых порой царит отчаяние а иногда и ужас, существует абсолютно реально иной мир.
 |
Если назвать этот мир Церковь – многие не поверят. Для большинства наших соотечественников слово Церковь связано с массой стереотипов, которые порой крайне непривлекательны.
Стереотипы от официоза церковного до тоскливого мракобесия. Но на самом деле это все случайные черты. Как у Блока – «Сотри случайные черты и ты увидишь – мир прекрасен».
В этот поразительный мир каждый может легко и свободно зайти, ощутить себя в нем настоящим гражданином, участником поразительной, ни с чем не сравнимой жизни. Ощутить промысл Божий в своей судьбе, понять что жизнь идет совершенно по иным законам. Понять, что если сойти только с этого порой порочного и жестокого круга, в который втягивается человек, в том числе и церковные люди, то мы оказываемся в мире Божьем.
Земной мир Божий абсолютно не идеален, в нем есть место нашей свободе, которая порой перерастает в произвол. От этого не бывает ничего идеального, но бывает масса интересного, много познавательного, множество открытий. К идеальному все равно должны стремиться в том числе и вы. В этом мире есть и те, кто являют собой идеал не отвлеченный, а совершенно поражающий.
Как сказал один монах, я сам, может, плохой монах, но видел настоящих монахов. Отец Иоанн (Крестьянкин), немецкий барон отец Серафим (Розенберг), иеродиакон Анатолий, архимандрит Нафанаил и так далее и т.д.
Каждый человек, попробовавший что это такое, конечно не сможет никогда этого забыть, но и не перестать этим жить.
Эта книга не только о великих старцах, она и об обычных людях, живших в наше время, самых разных.
Эти истории объединяет лишь одно – от всего сердца мне хотелось передать истории, связанные с Промыслом Божиим. Это и есть самое поразительное и удивительное чудо, которое можно проверить на себе самом, стоит только опять же вступить в этот круг.
 |
Один из подвижников сказал, что каждый христианин может написать свое Евангелие.
Даже если уничтожатся все священные книги, христиане вновь напишут Священное Писание. Мы все являемся свидетелями того, как Бог ведет этот мир, и это совершенно немыслимо и поразительно.
Хотелось, чтобы таких книг, которые (это далеко не первая книга, есть много православных писателей) свидетельствовали о промысле Божием о попечении Божьем в этом мире, все больше и больше появлялись в нашей Русской летописи.
Борис Любимов, ректор Московского Театрального училища им. Щепкина о книге «Несвятые святые»
Книгу я прочитал два раза и начал третий. Книга написана очень одаренным литератором. Мы знаем отца Тихона как замечательного церковного строителя и незаурядного кинематографиста, выяснилось, что он замечательный писатель. Здесь юмор, ирония, пафос, трагизм, драматизм. Юмор не часто бывает удачным в церковной среде, легко скатывается в ерничество, кощунство. Здесь соблюдена та мера, которую можно назвать православным юмором.
Здесь есть разные поколения людей. Один из старейших по возрасту появившихся в этой книге – Псковский митрополит Иоанн, которого я в детстве помнил как наместника Троице-Сергиевой Лавры. Книгу можно рассматривать и как историю Русской Церкви – здесь, например, показаны связи Троице-Сергиевой Лавры и Псково-Печерского монастыря и через владыку Иоанна, и схиигумена Савву.
Мы видим людей в моменты их слабости, от которой никто не защищен. В моменты подвига. Мы видим тех, кто не выдержали испытания (глава «Августин»).
Читатель увидит здесь фрагменты Патерика 21 века. Но в то же время это живая современная и талантливая литература. Тут и фрагменты проповедей, и исповеди, и притчи. Книга написана человеком, упоенным церковной и монастырской жизнью.
Это книга о моем поколении, когда монастыри можно было перечесть по пальцам – я помню Киево-Печерскую Лавру до закрытия – и ощущение, что церковная жизнь во всей красоте – запаха ладана, живописи церковной, когда человек открывается в лучшие минуты.
Книга написана тем языком, который вбирает в себя и красоту и строй церковнославянского языка и вплоть до современного языка, до жаргона, которым говорят батюшки, прошедшие узы заключения. Это книга об угодниках Божиих, служивших в 60-70-е года, которые втягивали молодых людей в церковную жизнь!
Писатель Павел Санаев о книге «Несвятые святые»
В течение последнего года, когда я читаю новости, у меня усиливается ощущение, что я живу в сумасшедшем доме. из которого ушли санитары.
К счастью, несколько лет назад в моей жизни произошло воцерковление – ценой больших скорбей и большого потрясения. Так уж мы устроены, что пока нас по голове не ударит, мы не приходим, и предпочитаем грязные сплетни тому, что есть на самом деле.
В этой книге узнаешь, что из себя представляет вера, эта книга объясняет многие сомнения, которые возникают у человека.
Ведь действительно люди приходят в храм, когда их по голове ударит, но ведь лучше, если бы люди приходили не ценой скорбей. Не хватает книги, где факты из жизни были бы собраны и были бы современными. Такая книга – лучших способ бороться с собственными сомнениями.
Архимандрит Тихон (Секретарев) о книге «Несвятые святые»
Где-то с 80-х годов было заметно, что в обитель пришли «пришли пять Георгиев» – молодые творческие люди, которые под руководством отца Иоанна да и всей атмосферы монастыря получили начальное духовное образование. И среди них — архимандрит Тихон.
Старцы имеют отличительное свойство — их в первую очередь можно назвать воплощенным Евангелием. Свет евангельский настолько ярок, что некоторых слепит. А жизнь старцев — это свет рассеянный, который позволяет видеть предметы, окружающий нас мир, окружающих нас людей.
В этом рассеянном евангельском воплощенном свете жил и отец Тихон, о чем он и старается написать в своих книгах. Желаем ему творческих успехов, писательской рассудительности, здоровья и помощи Божией.
Писатель Александр Проханов о книге «Несвятые святые»
Книгу я читал еще в рукописи и публиковал отрывок в своей газете. Когда я читал эту книгу, я понял, что читаю монастырскую прозу. У нас была городская прозы, деревенская, фронтовая. Это – монастырская проза. В этой книге предложен уклад, персонажи, типы, той среды, которая еще 20 лет назад казалась камерной, запертой за ограды. Теперь эти ограды распахнулись, появились новые монастыри, и жизнь их стала частью открытой общероссийской жизни.
В период гонений и нашествий иноплеменников, когда горели пожары, когда Рязань, другие русские города отворяли свои врата для монгольской конницы, в монастыри укрывались женщины, дети, летописцы, ремесленники, златошвеи — и монастыри сохранили для будущего этот удивительный фаворский свет.
Я думаю, что в этой книге не впрямую (а в следующем произведении отца Тихона, может быть, мы услышим более ясно), сказано о том, что русский народ по-прежнему является мессианским народом и что русская национальная правда без мессианской идеи бессмысленна. На русский народ и на Россию возложена идея альтернативного пути.
Я думаю, в следующей книге пойдет речь о русском чуде, о котором мы с отцом Тихоном как-то мельком говорили – о той категории, которая неподвластна историкам, но которая является правящей силой всей русской истории, исправляет все вывихи, когда Россия подходит к черте погибели — и вдруг возникает что-то неописуемое и непредсказуемое, что в очередной раз выносит нас из бездны и делает великим государством.
Это книга о неизбежной русской победе. И как бы тяжело сегодня не было России и русским людям, грядущая победа неизбежна. И отец Тихон – ее глашатай.
Книжное обозрение: «Несвятые святые»
За последнее время ни одна книга православной тематики не имела такого невероятно широкого читательского спроса, как книга архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые». Причем одинаково сильный интерес проявляют как светские, так и церковные люди. Зададимся вопросом: отчего это происходит?
Самые простые ответы лежат на поверхности – в последнее время народ полюбил произведения на церковную тему, и особенно любят читать о старцах (которым посвящена большая часть повествования); кроме того, читатели издавна любят исповедальный жанр, а тут еще рассказывается о необычном опыте: как московский юноша-интеллигент стал насельником монастыря; современные люди любят занимательность, чтобы о серьезных вещах было рассказано увлекательно и желательно с юмором – все это есть в книге; в последнее время велик интерес ко всему таинственному, запредельному, чудесному – и этого тоже в книге немало.
Однако все эти гарантирующие интерес современного читателя перечисленные особенности книги архимандрита Тихона можно отнести и к некоторым другим книгам православной тематики, которые в изобилии выходят ныне из печати, но таким невероятно широким спросом они не пользуются. Значит, нужно поискать и более существенные причины интереса именно к «Несвятым святым».
На наш взгляд, главной причиной притягательности текстов книги является их парадоксальная особенность: в рассказах нет дурной «литературности», придуманности, все они основаны на личном духовном опыте, но одновременно их отличает высокая художественность. Именно красота слова, продуманность композиции, яркость сюжетов притягивает к себе читателей. Автор, и, одновременно, герой книги, не просто вспоминает о «встречах с замечательными людьми», он силой художественного дара создает их живые образы, а также не просто повествует «о времени и о себе», но создает цельный художественно-духовный мир. Что во все времена отличало настоящее художественно (и духовно) ценное произведение от непроработанных «зарисовок с натуры» или различных «фэнтези», иногда выдаваемых за правду жизни.
Раскроем нашу мысль. Что значит «живые образы», а не сухое констатирование фактов или несуразный вымысел? Автор, рассказывая о встречах с разными людьми на своем жизненном пути, не старается подробно описать биографию этих людей, вообще не отягощает рассказ подробностями; он говорит только о самых ярких проявлениях человека, о том, что наиболее полно выражает его неповторимую личность, он не фиксирует факты, а размышляет об их смысле. Через слово автор как бы воскрешает цельный образ дорогого для него человека, который живет в его душе. Это возможно только при одаренности тем чувством, которое справедливо назвать «родственным вниманием» (увы, в наше время редко распространенным), а, во-вторых, при сохранении чувства благодарения.
Надо сказать, что чувство благодарности – это главный фон всей книги. Благодарности за все, что дал Господь – за встречи, за события (и не только радостные, но и скорбные), за полученные жизненные уроки, за веру, за монашество. А рядом с благодарением стоит еще одно очень несовременное чувство – благоговение. Благоговение перед подвижниками, исповедниками веры Христовой, с которыми Господь сподобил встретиться, и в целом перед духовной традицией прежних времен, благоговение перед Промыслом Божиим (на действие которого автор постоянно обращает внимание читателей), благоговение перед образом Божиим в каждом человеке.
Поэтому книга отца Тихона является по-настоящему миссионерской. Она открывает неверующим «непознанный мир веры» (знаменательно, что книги с таким названием выпускает Сретенский монастырь, настоятелем которого является архимандрит Тихон), а верующим напоминает, что «есть единое на потребу» – самое главное в жизни, и какой она должна быть перед лицом смерти (недаром в книге так много примеров праведной кончины самых разных людей – от старцев печерских до друга автора о. Рафаила и великого режиссера Сергея Бондарчука). При этом книга не носит учительного характера, в ней нигде в лоб не говорится: «Это хорошо, а это плохо», в ней просто открываются неколебимые духовные законы, действующие в жизни каждого человека, Божие присутствие во всем и всегда, даже в трагические моменты.
Повторим то, что о чем сказано в начале: загадка книги состоит в том, что она при всей своей художественности не является литературным произведением, в ней нет подтягивания жизни под представления автора, это чаще всего живой голос, документально записанные разговоры-рассказы тех людей, которым посвящено повествование, а не скорректированный автором пересказ чужого слова. Хотя при комментировании этих «чужих слов» всегда чувствуется очень личностная интонация автора, свой стиль, очень близкий к разговорному, к беседе. Это, пожалуй, так же является одной из причин успеха книги – люди сейчас очень нуждаются, прежде всего, в собеседнике. И особенно в таком, как отец Тихон, – внимательном, сопереживающем и одновременно веселом, неунывающем даже в самые трудные минуты; мудром и одновременно «не забронзовевшем», а ценящем превыше всего чувство дружественности.
Смысл всего написанного в книге наиболее полно выражен на последней ее странице, которой и завершим нашу краткую заметку:
«В часы, когда тягучее уныние подкрадывается и хочет заполнить душу, когда то же происходит с близкими мне людьми, я вспоминаю события, связанные с чудным Промыслом Божиим. Один подвижник как-то сказал, что всякий православный христианин может поведать свое Евангелие, свою Радостную Весть о встрече с Богом. Конечно, никто не сравнивает такие свидетельства с книгами апостолов, своими глазами видевших Сына Божия, жившего на земле. И все же мы, хотя и немощные, грешные, но Его ученики, и нет на свете ничего более прекрасного, чем созерцание поразительных действий Промысла Спасителя о нашем мире». И добавим еще несколько строк, в которых автор говорит вовсе и не о себе, не о своей книге, но их вполне можно отнести к тому миру, который в ней отображен: «Но весь вопрос в том, как попасть в этот удивительный мир. Это невозможно никакими обычными человеческими способами. Никакой земной властью. Ни по какому «блату». Ни за какие деньги. В этот мир нельзя и краешком глаза заглянуть, даже при помощи всех разведок и спецслужб. А еще выясняется, что в него нельзя величественно прошествовать, скажем, просто закончив Духовную академию и даже получив священнический и епископский сан». И дальше те слова, которые автор произносит по отношению к своему другу – иеромонаху Рафаилу (Огородникову), но которые мы, читатели, не колеблясь, можем отнести и к самому отцу Тихону, поменяв прошедшее время на настоящее: «Просто он – гениальный провожатый по этому миру. Бог был и есть для него Тот, для Кого он живет и с Кем он сам жил каждый миг. И к Кому приводит всякого…»[1]
[1] Архимандрит Тихон (Шевкунов) «Несвятые святые» и другие рассказы, М.2011, с. 636, 601