что можно передать в реанимацию больному при коронавирусе
«Если человеку в ковидной реанимации дать телефон, это будет как глоток свежего воздуха»
Пациенты в реанимации часто находятся в сознании, но лишены самого главного – поддержки своих близких, которая так важна для выздоровления
«Помогите найти контакты в реанимации ковидного госпиталя! Уже двое суток нет связи». «Срочно ищу хотя бы кого-нибудь – врач, медсестра, волонтеры – в реанимации больницы. Ковид, мы не имеем никакой информации». Такими объявлениями пестрят тематические группы и блоги в социальных сетях. Меняются номера и названия больниц, регионы, но неизменной остается ситуация: люди ничего не знают о судьбе своих близких.
При этом многие из тех, кого ищут взволнованные родственники, находятся в реанимации в сознании. Они дышат через маску, поскольку ИВЛ теперь стараются использовать в самых крайних случаях, все понимают. Им страшно, больно, тревожно, но при этом у них нет возможности получить поддержку от близких, которая могла бы – и врачи это признают – ускорить выздоровление.
«Телефона нет, но есть записки. Я написала: «Мама, я люблю тебя»
«Мою маму Наталью Николаевну с симптомами ковида скорая увезла в клинику в Новой Москве. В первые дни приехать к маме я не могла, поскольку мы с мужем сами болели, – рассказывает москвичка Мария Гаврилова. – Первые двое суток мама чувствовала себя неплохо, разговаривала со мной по телефону, даже фото из палаты присылала.
А потом ей стало хуже. Утром она позвонила и сказала: “Маша, меня переводят в реанимацию, связи не будет”. Я только успела сказать “мама”, и все оборвалось».
Несмотря на то, что в реанимации Наталью Николаевну не подключили к ИВЛ, и она оставалась в сознании, взять с собой мобильный телефон ей не разрешили. Такие правила действую повсеместно, но объясняют их врачи каждый раз по-разному.
Дарья Мошарева, врач-терапевт, проходившая ординатуру в реанимационном отделении и работавшая в ковидном госпитале весной, в первую волну, говорит, что среди врачей бытует такая версия: это чтобы пациенты не копили «компромат».
«Мои коллеги говорили, что пациенты бывают вредные, они могут что-то снять или сфотографировать, отправить в социальные сети, родственникам, из этого все раздуют скандал. Для меня это звучало неубедительно: ведь и в палате можно сфотографировать что угодно, но там телефоны у пациентов не отбирают», – рассказывает Мошарева.
Она добавляет: популярная версия о том, что мобильники якобы мешают работе аппаратов в реанимации, не выдерживает никакой критики: ведь врачи, напротив, не расстаются со своими телефонами ни на минуту.
Нет проблем и с эпидемической точки зрения: если в ковидной реанимации защитить технику, она не станет источником инфекции.
«Когда я работала в ковидарии, клала телефон в специальный чехольчик для дайвинга. Для пациентов можно было бы завести такие же дежурные чехольчики или пакеты. Не думаю, что это так сложно».
Есть и еще одно объяснение: его в больнице услышала Мария Гаврилова, когда она спросила про телефон для мамы.
«Мне сказали, пациенты находятся хоть и в сознании, но в угнетенном состоянии, с когнитивными нарушениями, с дезориентацией. Что якобы они не могут адекватно оценивать ситуацию, и, чтобы не было утечки информации, телефоны запрещены. Это не было убедительно, но я не стала спорить».
Отметим, что на запрос «Милосердия.ru» относительно возможности организации связи между пациентами ковидных реанимаций и их родственниками в Департаменте здравоохранения г. Москвы не ответили.
Единственным каналом связи с близким человеком для Марии стали письма. Когда она, наконец, поправилась и смогла приехать в больницу, привезла сразу несколько – от себя, детей и других родственников. Два часа пути в больницу, два обратно, чтобы передать записки и коротко поговорить с врачом – общение с ним возможно только по внутреннему телефону из пункта приема передач.
«Я писала маме, что очень ее люблю, просила прощения за то, что мы ссорились по пустякам. Обещала, что когда она выпишется, мы обязательно вместе куда-нибудь сходим, потому что мама у меня очень активная, в свои 74 года обожает театр, концерты, выставки. Передавала приветы, там на полстраницы имен. Успокаивала, что мы уже здоровы, чтобы мама не волновалась. И еще разные мелочи – о погоде, о том, что идет снег, чтобы создать какую-то привязку к обычной жизни», – рассказывает Гаврилова.
Когда она уже возвращалась домой, ей позвонили из больницы. Сотрудник, который умолял его не выдавать, мол, звонит украдкой, сказал, что Наталья Николаевна просит привезти ее обычные лекарства – снотворное, от давления и для улучшения пищеварения.
«Для меня это был сигнал, что мамочка еще борется, раз она думает о своем здоровье и хочет о нем позаботиться», – говорит Мария.
«Отец не брал трубку, так мы поняли, что он в реанимации»
Отец москвички Анны Стунжас Павел Антонович попал в реанимацию когда, казалось, все шло к выписке. «У папы после нескольких недель терапии уже был отрицательный тест, в легких улучшения. А вот с кишечником из-за антибиотиков, наоборот, были проблемы. Мы почти договорились с заведующим отделением о том, что заберем папу домой, привезем от родственников кислородный аппарат, обеспечим уход. Но у него внезапно поднялась температура, и было принято решение о переводе».
Анна говорит, что коммуникация с врачами в ее случае была сначала затруднена. По официальным телефонам ей отвечали редко, информацией делились скупо. Тогда женщине пришлось разыскивать мобильные телефоны докторов и их профили в социальных сетях.
Это был настоящий квест, на который сейчас, увы, вынуждены идти многие родственники пациентов.
Врачи на такие «вторжения» реагируют по-разному. Например, заведующий отделением терапии пошел навстречу, дал рабочий номер и отвечал на вопросы оперативно. В реанимации все было сложнее: лечащий врач заявил, что общаться будет только с женой Павла Андреевича, а завотделением сообщения дочери в WhatsApp читал, но ничего не отвечал.
«С пациентской стороны мы на это не можем никак повлиять, – комментирует проблему врач паллиативной медицины, основатель и преподаватель Школы профессионального медицинского общения «СоОбщение» Анна Сонькина-Дорман. – Повезет, если в больнице вам попадется кто-то человечный. Может быть, в этот день ему кто-то по дороге на работу улыбнулся, и он в ответ захотел сделать что-то хорошее, например, дать свой мобильник пациенту и организовать видеозвонок. А не повезло – что мы можем сделать? Только проявлять настойчивость, каждый как умеет».
По мнению Сонькиной-Дорман, проблемы с коммуникацией на уровне родственники-врач и родственники-пациент возникают в том числе и потому, что задача держать в курсе родных и обеспечивать связь между больным (особенно в реанимации) и его близкими не является актуальной для здравоохранения.
«За это никто не отчитывается, проверяющие органы на это не смотрят, просто это не один из критериев качества оказания помощи», – объясняет эксперт.
В случае с отцом Анны Стунжас о том, что Павел Антонович в реанимации, можно было догадаться скорее по косвенным признакам: просто в какой-то момент его мобильный перестал отвечать.
Некоторое время ушло на уточнение подробностей, затем – на попытки установить связь с новым врачом. На возникшие вопросы о том, а в каком состоянии находится больной и как дышит, звучали путанные объяснения, то он был на ИВЛ, то нет.
Через несколько дней родные узнали, что Павел Антонович «бузил», «требовал, чтобы его немедленно отпустили домой», «вырывал катетер и срывал маску». В реанимации сказали, что пациенту вызвали психиатра и выписали уколы седативных препаратов. Еще через какое-то время семью известили, что Павел Антонович умер.
Анна предполагает, что именно описанный врачами нервный срыв и стал началом конца: «Когда его обкололи седативным, это был уже переход на тот свет».
Врачи повсеместно говорят о том, что распространенными осложнениями коронавирусной инфекции являются угнетение ЦНС, депрессия, панические атаки и другие расстройства.
В формате «не для протокола» медики признают, что в некоторых случаях успех выздоровления мог бы зависеть от вовремя оказанной моральной поддержки, но организовать ее в большинстве случаев не получается.
«Я думаю, что если человек сам дышит, вполне можно дать ему его телефон и возможность сказать три слова, это для больного будет как глоток свежего воздуха», – сетует Анна Стунжас.
«Наверняка есть много врачей, которые понимают важность такой связи, но если при этом их коллеги не хотят перестроить процессы, то это вряд ли сработает. Конечно, можно начать доставать свой личный телефон из кармана и прикладывать его к уху пациента. Ты к одному подойдешь, ко второму, к третьему, но когда у тебя их 30, 40 человек, просто заканчивается ресурс.
В Коммунарке, например, это достигается силами волонтеров, поскольку у врачей и так очень много задач», – объясняет Анна Сонькина-Дорман.
«Ваша мама чувствует запах кислой капусты, значит, скоро поправится»
Проблема связи с больными в реанимации состоит еще и в том, что в каждой больнице существуют свои правила. Где-то принимают записки и обещают прочитать их силами сотрудников, а где-то отказывают. Где-то могут передать пациенту привет на словах, а где-то все общение с врачом сводится к цифрам: температура, сатурация, степень поражения легких.
Люди идут на невероятные ухищрения в поисках «инсайдера» в клинике, который сможет подойти к их родственнику и передать: «Держись, мы тебя любим и ждем». Порой таких «агентов влияния» вычисляет администрация, и они обрывают общение и с самим пациентом, и с его родными без объяснения причин.
Но сейчас в реанимацию к больным, которые находятся в сознании, может прийти священник. Часто он не только несет с собой Святые дары, исповедует, соборует и причащает, но и является своего рода живым письмом от близких.
«Обычно вызывают к больному именно родственники, – рассказывает отец Василий Гелеван. – Они заранее рассказывают батюшке, к кому он пойдет, и конечно обязательно добавляют: “Вы передайте ему что-нибудь” или “Вы спросите у него что-нибудь”».
С весны отец Василий и другие московские священники из специально организованной группы причащают больных с коронавирусом, на дому и в больницах. Батюшки облачаются в СИЗ, идут в «красную зону» с утешением, а оттуда стараются принести родным добрые вести. Иногда важным оказывается каждое слово.
«Мне очень запомнилась одна женщина в реанимации: у нее было две дочери, одна из которых беременная. Все они ждали меня внизу, в холле больницы, волновались: “Батюшка, нам толком ничего не говорят, вы хоть узнайте, как она себя чувствует?”»
Вернулся отец Василий с хорошими новостями. Больной он рассказал о том, что у нее будет внук или внучка – это был мощнейший стимул поправиться. А ее дочерям поведал, что мама идет на поправку: она пропотела, значит, температура спадает, а за обедом смогла различить запах кислой капусты, то есть и ковидные симптомы потихоньку отступают.
«Через какое-то время мне позвонили дети, которые сказали, что маму выписали, и благодарили за молитвы», – говорит батюшка. И добавляет: «Надеюсь, что нас сейчас будут больше пускать в больницы, потому что у врачей уже совсем другое понимание картины по сравнению с весной».
Для того, чтобы получать информацию о состоянии здоровья больного родственника одного формального подтверждения вашего родства мало. Необходимо, чтобы при поступлении на госпитализацию он указал вас как доверенное лицо. В случае, если вы хотите иметь доступ к медицинской документации, связанной с лечением вашего близкого человека, лучше заранее оформить доверенность. О том, как действовать с спорных ситуациях, можно узнать здесь.
Коллажи Ольги Сутемьевой
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
Что можно передать в реанимацию больному при коронавирусе
Проблема поражения легких при вирусной инфекции, вызванной COVID-19 является вызовом для всего медицинского сообщества, и особенно для врачей анестезиологов-реаниматологов. Связано это с тем, что больные, нуждающиеся в реанимационной помощи, по поводу развивающейся дыхательной недостаточности обладают целым рядом специфических особенностей. Больные, поступающие в ОРИТ с тяжелой дыхательной недостаточностью, как правило, старше 65 лет, страдают сопутствующей соматической патологией (диабет, ишемическая болезнь сердца, цереброваскулярная болезнь, неврологическая патология, гипертоническая болезнь, онкологические заболевания, гематологические заболевания, хронические вирусные заболевания, нарушения в системе свертывания крови). Все эти факторы говорят о том, что больные поступающие в отделение реанимации по показаниям относятся к категории тяжелых или крайне тяжелых пациентов. Фактически такие пациенты имеют ОРДС от легкой степени тяжести до тяжелой.
В терапии классического ОРДС принято использовать ступенчатый подход к выбору респираторной терапии. Простая схема выглядит следующим образом: низкопоточная кислородотерапия – высокопоточная кислородотерапия или НИМВЛ – инвазивная ИВЛ. Выбор того или иного метода респираторной терапии основан на степени тяжести ОРДС. Существует много утвержденных шкал для оценки тяжести ОРДС. На наш взгляд в клинической практике можно считать удобной и применимой «Берлинскую дефиницую ОРДС».
Общемировая практика свидетельствует о крайне большом проценте летальных исходов связанных с вирусной инфекцией вызванной COVID-19 при использовании инвазивной ИВЛ (до 85-90%). На наш взгляд данный факт связан не с самим методом искусственной вентиляции легких, а с крайне тяжелым состоянием пациентов и особенностями течения заболевания COVID-19.
Тяжесть пациентов, которым проводится инвазивная ИВЛ обусловлена большим объемом поражения легочной ткани (как правило более 75%), а также возникающей суперинфекцией при проведении длительной искусственной вентиляции.
Собственный опыт показывает, что процесс репарации легочной ткани при COVID происходит к 10-14 дню заболевания. С этим связана необходимость длительной искусственной вентиляции легких. В анестезиологии-реаниматологии одним из критериев перевода на спонтанное дыхание и экстубации служит стойкое сохранение индекса оксигенации более 200 мм рт. ст. при условии, что используются невысокие значения ПДКВ (не более 5-6 см. вод. ст.), низкие значения поддерживающего инспираторного давления (не более 15 см. вод. ст.), сохраняются стабильные показатели податливости легочной ткани (статический комплайнс более 50 мл/мбар), имеется достаточное инспираторное усилие пациента ( p 0.1 более 2.)
Достижение адекватных параметров газообмена, легочной механики и адекватного спонтанного дыхания является сложной задачей, при условии ограниченной дыхательной поверхности легких.
При этом задача поддержания адекватных параметров вентиляции усугубляется присоединением вторичной бактериальной инфекции легких, что увеличивает объем поражения легочной ткани. Известно, что при проведении инвазинвой ИВЛ более 2 суток возникает крайне высокий риск возникновения нозокомиальной пневмонии. Кроме того, у больных с COVID и «цитокиновым штормом» применяются ингибиторы интерлейкина, которые являются выраженными иммунодепрессантами, что в несколько раз увеличивает риск возникновения вторичной бактериальной пневмонии.
В условиях субтотального или тотального поражения дыхательной поверхности легких процент успеха терапии дыхательной недостаточности является крайне низким.
Собственный опыт показывает, что выживаемость пациентов на инвазивной ИВЛ составляет 15.3 % на текущий момент времени.
Алгоритм безопасности и успешности ИВЛ включает:
В связи с тем, что процент выживаемости пациентов при использовании инвазивной ИВЛ остается крайне низким возрастает интерес к использованию неинвазивной искусственной вентиляции легких. Неинвазивную ИВЛ по современным представлениям целесообразно использовать при ОРДС легкой степени тяжести. В условиях пандемии и дефицита реанимационных коек процент пациентов с тяжелой формой ОРДС преобладает над легкой формой.
Тем не менее, в нашей клинической практике у 23% пациентов ОРИТ в качестве стартовой терапии ДН и ОРДС применялась неинвазивная масочная вентиляция (НИМВЛ). К применению НИМВЛ есть ряд ограничений: больной должен быть в ясном сознании, должен сотрудничать с персоналом. Допустимо использовать легкую седацию с целью обеспечения максимального комфорта пациента.
Критериями неэффективности НИМВЛ являются сохранение индекса оксигенации ниже 100 мм рт.ст., отсутствие герметичности дыхательного контура, возбуждение и дезориентация пациента, невозможность синхронизации пациента с респиратором, травмы головы и шеи, отсутствие сознания, отсутствие собственного дыхания. ЧДД более 35/мин.
В нашей практике успешность НИМВЛ составила 11.1 %. Зав. ОАИР: к.м.н. Груздев К.А.
Питание при COVID-19
COVID-19 часто сопровождается нарушениями пищеварения, приводя к дефициту жизненно-важных веществ. Для восполнения недостатка нутриентов, укрепления иммунитета и более быстрого восстановления рекомендуется нутритивная поддержка сипинговыми смесями.
Новая коронавирусная инфекция, ставшая причиной глобальной пандемии 2019 года, продолжает вызывать активный интерес международного научного и медицинского сообщества. Широко изучаются как особенности патогенеза этого заболевания, так и возможные методы терапии, немедикаментозной поддержки и реабилитации тяжелых пациентов.
Вирус SARS-CoV-2 поражает все органы и системы организма. Известно, что наиболее распространенными клиническими проявлениями являются лихорадка, кашель и одышка. Однако до 10% пациентов обнаруживает и желудочно-кишечные симптомы, включая диарею, тошноту и рвоту. Поражение новой инфекцией пищеварительного транспортного конвейера, через который организм получает жизненно необходимые нутриенты, энергетические, пластические, регуляторные вещества, заставляет самым внимательным образом отнестись к аспекту питания при COVID-19. На сегодняшний день необходимость этапной нутритивной поддержки, которая будет сопровождать пациентов с коронавирусной инфекцией от отделения реанимации и интенсивной терапии до общей палаты и даже до домашней реабилитации, уже не вызывает сомнений.
Воздействие SARS-CoV-2 на желудочно-кишечный тракт
Проникая через слизистую оболочку носа, гортани и бронхиального дерева в периферическую кровь, вирус SARS-CoV-2 поражает целевые органы: легкие, пищеварительный тракт, сердце, почки, клетки которых экспрессируют ангиотензинпревращающий фермент 2 (АПФ-2, ACE2). Большой S-белок коронавируса связывается с ACE2 на инфицированных клетках, в результате чего комплекс SARS-CoV-2/ACE2 беспрепятственно проникает в цитоплазму. После высвобождения вирусной РНК, с нее транслируются два полипротеина, структурные протеины, и начинается репликация вирусного генома.
Альвеолярные эпителиальные клетки и эпителиальные клети тонкого кишечника, развивающиеся из одного эмбрионального листка, отличатся высоким уровнем экспрессии ACE2. Это объясняет не только причину преимущественного поражения нижних дыхательных путей при COVID-19, но и довольно высокую частоту возникновения абдоминального и диспептического синдромов.
Уязвимость желудочно-кишечного тракта также может быть связана с тем, что коронавирус нового типа использует в качестве входных ворот в слизистые не только дыхательных путей, но и пищеварительной системы. Последние исследования показывают, что вирус попадает в организм и выделяется из него через ЖКТ. Согласно некоторым данным, у больных с гастроэнтеральными симптомами РНК SARS-CoV-2 выявлялась в кале более чем в 52% случаев, и у пациентов без гастроэнтеральных жалоб – в 39%.
На данный момент предполагается, что поражение пищеварительной системы вирусом COVID-19 может быть обусловлено сразу несколькими причинами, включая:
Немаловажно, что нарушение функций ЖКТ утяжеляет общее состояние и дополнительно способствует прогрессированию респираторных симптомов, что в свою очередь усугубляет патологические процессы в кишечнике.
Гастроэнтеральные симптомы при COVID-19
Результаты обследования группы больных с COVID-19, имевших гастроэнтеральные симптомы, показали, что самой частой жалобой была диарея (24,2%), за которой следовала анорексия (17,9%) и тошнота (17,9%). Авторы исследования, тем не менее, обратили внимание, что чаще всего диарея развивалась уже во время госпитализации и потенциально могла быть обусловлена применением антибиотиков.
Интересно, что наличие гастроэнтеральных симптомов достоверно коррелирует с тяжестью состояния пациентов. Так, при оценке течения заболевания 74 больных с COVID-19, имевших гастроэнтеральные жалобы, было показано, что тяжелые и критические формы встречались достоверно чаще (22,97% и 31,08% соответственно), чем у пациентов, у которых эти симптомы отсутствовали (8,14% и 20,45% соответственно). У больных с COVID-19 с желудочно-кишечными симптомами также чаще отмечались лихорадка, общая слабость, одышка и головная боль.
Таким образом, наличие гастроэнтеральных жалоб можно считать настораживающим признаком. Пациенты их предъявляющие требуют повышенного внимания и назначения дополнительных исследований на предмет изучения желудочно-кишечных функций. По некоторым данным, из-за отсутствия аппетита, тошноты и других гастроэнтеральных симптомов пациенты с COVID-19 могут терять 5-10 кг веса, и из-за резкого дефицита нутриентов, в первую очередь протеинов, быстро восстановить функции иммунной, нейроэндокринной и собственно пищеварительной системы проблематично.
С целью восполнения недостающих жизненно-важных веществ и укрепления местного и общего иммунитета целесообразно назначение адекватного лечебно-профилактического питания, содержащего сбалансированное количество легкодоступного протеина, триглицеридов, витаминов и микроэлементов.
Этапная нутритивная поддержка при COVID-19
Коронавирусная инфекция в большинстве (81%) случаев протекает в нетяжелой или неосложненной форме. Однако у 14% пациентов развиваются серьезные состояния, которые требуют дыхательной поддержки, и в 5% случаев требуется лечение в отделении реанимации и интенсивной терапии.
Нутритивная поддержка у тяжелых пациентов с выраженной интоксикацией, резким снижением аппетита, нарушением функции внешнего дыхания, дисфагией и другими симптомами, начинается непосредственно в отделении реанимации. Больному на фоне терапии может назначаться энтеральное питание с использованием метаболически направленных смесей, при выборе которых необходимо учитывать степень скомпрометированности различных органов и систем.
После компенсации патологического процесса пациент переводится на стандартные сбалансированные смеси, а потом на щадящий вариант диеты, в которой используется принцип химического, механического и температурного щажения при приготовлении и подаче блюд. Нутритивная поддержка сипинговыми смесями рассматривается и как необходимая мера при домашней реабилитации после перенесенной инфекции больных, особенно пожилого и старческого возраста.
Питание у пациентов с COVID-19 на ИВЛ
Искусственная вентиляция легких (ИВЛ), полностью или частично замещающая спонтанное дыхание, –одна из самых частых мер в терапии дыхательной недостаточности у пациентов с COVID-19 в тяжелом состоянии.
Современные клинические рекомендации предписывают раннее начало энтерального питания при отсутствии критических изменений гемодинамики – в течение 24-48 часов после поступления в ОРИТ. Доказано, что ранняя нутритивная поддержка способствует снижению уровня смертности у пациентов в критическом состоянии, находящихся на ИВЛ, а также уменьшает число инфекционных осложнений и продолжительность пребывания в стационаре.
Энтеральный путь введения без сомнения является наиболее физиологичным, и до тех пор, пока не будут использованы все стратегии для оптимизации энтерального питания, парентеральный метод применять не стоит. Тем не менее, возможности использования энтерального питания у тяжелых пациентов с COVID-19 зачастую ограничены в связи с их положение на животе. В таком случае питание сначала вводится парентерально, но по мере возможности сразу сменяется зондовым.
Зондовое питание пациентов с COVID-19
Для определения потребности в калориях у пациентов на ИВЛ сегодня используются непрямая калориметрия или различные прогностические формулы. Необходимо учитывать, что для этой категории больных состав и качество получаемых нутриентов имеют огромное значение. Учитывая уязвимое и часто скомпрометированное состояние желудочно-кишечного тракта при COVID-19, требуемые калории должны поступать в организм в наиболее легкодоступном виде, и их усвоение не должно требовать дополнительных энергозатрат. Количество поступающего протеина должно компенсировать потерю белка при катаболических процессах: существующие клинические руководства предписывают начинать с 1,2 – 2 г/кг/сутки.
Оптимальные продукты для зондового питания:
Немаловажно, что все указанные смеси подходят не только для зондового, но и для перорального питания.
Питание после отлучения от ИВЛ
После того, как пациент снимается с искусственной вентиляции легких, рекомендуется провести логопедическую оценку его способности к глотанию, а, следовательно, к самостоятельному пероральному питанию. Специалист должен определить тип подходящей больному консистенции пищи и необходимость использования загустителей для введения жидкостей. Перспективным продуктом является универсальный загуститель для еды и напитков Nestle Resource Thicken Up Clear, который используется для диагностики дисфагии, оценки степени выраженности нарушений и облегчения питания для пациентов с дисфагией.
Питание при неинвазивной вентиляции и дыхательной поддержке
Пациентам с неинвазивной дыхательной поддержкой для обеспечения клинического выздоровления также необходима метаболическая стабильность и адекватный статус питания. В этих случаях важно оценивать адекватность перорального приема пищи индивидуальным нуждам больных и при необходимости использовать сбалансированные сипинговые смеси для нутритивной поддержки.
Дополнительное сипинговое питание Nestle Resource с повышенным содержанием белка (9г/100 мл) и полным набором эссенциальных микро- и макронутриентов поддерживает оптимальную скорость восстановления иммунной системы и регенерации тканей после инфекционного процесса. Широкая линейка продуктов – Nestle Resource 2.0+fibre, Resource 2.0, Resource Protein, Resource diabet plus – дает возможность подобрать смесь под индивидуальные энергетические и питательные нужды и учесть потенциальное наличие коморбидных патологий, например, диабета или нарушения толерантности к глюкозе.
Питание при COVID-19 после ОРИТ
По мере восстановления пациента, после купирования основных гастроэнтеральных симптомов, диареи, тошноты, болей, можно постепенно переводить его на щадящую диету, предпочтительно не отказываясь и от поддержки сипинговым питанием Resource Nestle. При комплектовании индивидуального рациона следует учитывать энерготраты больного, его состояние и коэффициент активности.
Основные принципы диеты у пациентов с COVID-19
Профилактическая нутритивная поддержка
Эпидемические исследования, проведенные сотрудниками института питания РАМН в различных регионах России, показали, что до 80% населения нашей страны испытывают дефицит тех или иных микро- или макронутриентов. Безусловно, это не может не сказываться на состоянии иммунитета, рисках инфекционных заболеваний и сроках реабилитации после них.
Для восполнения имеющихся дефицитов, а также для восстановления нарушенной под действием экопатогенов и стресса функции адаптационных регулирующих механизмов организма, требуется повышенная обеспеченность эссенциальными нутриентами. Этого, однако, невозможно достичь только за счет стандартных рационов питания, не превышая их разумных объемов. Ключом к решению этого вопроса, по мнению специалистов, является регулярное включение в рацион специализированных функциональных пищевых продуктов и функциональных напитков, примером которых являются, в частности, сипинговые смеси Resource Nestle.
В заключение
Нарушение пищеварения – один из самых распространенных симптомов нового коронавируса, наряду с респираторными проявлениями. Пациентам с COVID-19 на всех стадиях лечения необходимо обеспечить полноценное питание, которое не только восполнит дефицит жизненно необходимых нутриентов и станет полноценным источником энергии для восстановления, но и будет максимально безопасным и легко усвояемым для скомпрометированной пищеварительной системы. Продукты Nestle для зондового и перорального питания, подходящие для каждого этапа терапии – от ИВЛ в условиях реанимации до амбулаторной реабилитации, оптимально способствует компенсации нужд пациентов с коронавирусной инфекцией. Специализированные смеси обладают сбалансированным составом аминокислот, жиров, витаминов и микроэлементов и усваиваются при минимальных ферментных и энергетических тратах.