сталинский самовар что это
«Самовары» Сталина. Как советские города «чистили» от героев-инвалидов
Великая Победа досталась СССР ценой миллионов искалеченных судеб — причём искалеченных в самом прямом смысле слова. Если погибших героев восхваляли, то от фронтовиков, лишившихся рук и ног, власти старались избавиться всеми силами — чтобы калеки своим видом не портили триумфа. Лайф вспоминает, как сложилась судьба всех «ненужных» героев войны.
Коллаж © L!FE. Фото: © РИА Новости/Тиханов/Александр Устинов
16 января 1945 года.
— Гриша, вижу «фокеры» слева! Внимание, их тут не меньше трёх эскадрилий!
— Командир, иду на перехват!
Младший лейтенант Григорий Волошин крепко выругался: ну, держитесь, фрицы!
Шёл уже третий день нашего наступления на Восточную Пруссию, и советская артиллерия методично перемалывала в пыль бетонированные доты Гумбинненского укрепрайона, где окопались недобитые фашисты из группы армий «Центр». Дальнобойные гаубицы работали день и ночь, а вот пилоты бомбардировщиков в бессильной ярости сидели на земле и ждали лётной погоды — снежная метель сменялась то непроглядным туманом, то новым бураном.
Немцы пробовали огрызаться, и тогда в дело вступили «сталинские соколы» из 813-го истребительного авиаполка, прикрывавшие «бомберов» и уже не раз гонявшие хвалёных немецких асов.
Пикирующие бомбардировщики «Пе-2» готовятся к вылету на боевое задание. Калининский фронт. Фото: © РИА Новости/Николай Максимов
Вот и сейчас, едва наши «пешки» — бомбардировщики Пе-2 — успели отработать по немецким позициям, как из-за облаков дыма выскочили три десятка «фокеров» — мощные истребители FW-190. Навстречу им тут же рванулась восьмёрка наших Ла-5: плевать, что силы неравны, главное — это связать силы немцев и дать уйти нашим «бомберам».
Закипел воздушный бой. В какой-то момент младший лейтенант Григорий Волошин, взмыв под самые облака, вдруг увидел, как в хвост командира эскадрильи майора Митрофанова зашли сразу два «фокера».
— Уходи, командир, я прикрою! — обрушился он сверху на немцев.
Нажал на гашетку, но ленты обеих пушек ШВАК давно уже были пусты. Чёрт!
— Командир, уходи! — прокричал он, бросая машину на таран.
Очевидцы видели, как оба самолёта столкнулись в воздухе и в огненном взрыве развалились на части. Тело Волошина так и не нашли, хотя его фамилию в тот же день внесли в список безвозвратных потерь, а за спасение командира его посмертно представили к награждению орденом Отечественной войны 1-й степени.
Но Григорий Волошин не погиб. Искалеченного, обожжённого и контуженного лётчика в тот же день нашли наши пехотинцы в каком-то болоте.
Врачи-хирурги совершили настоящее чудо, вернув пилота к жизни. Правда, разорванные в клочья ноги пришлось ампутировать, как и обе руки. Но самое главное — от страшной контузии Волошин потерял память, а все его документы сгорели.
Никто не знал, как зовут геройского лётчика, а сам он не помнил о себе абсолютно ничего — вернее, может быть, что-то и помнил, но сказать ничего не мог: после контузии Волошин мог только мычать что-то нечленораздельное. Но чаще всего он просто молчал, глядя невидящими глазами в одну точку.
Так началась новая эпопея скитаний лётчика Волошина — по госпиталям и домам инвалидов.
Кадр из фильма «Баллада о солдате». Фото: © РИА Новости/Стоволосов
Великая Победа 1945 года досталась Советскому Союзу ценой, пожалуй, самой страшной трагедии в истории. Война не только унесла около 27 миллионов человеческих жизней, но и оставила несчётное количество вдов, сирот и инвалидов. По данным Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге, в ходе Великой Отечественной войны ранения получили 46 миллионов 250 тысяч советских граждан. Из этого числа около 10 миллионов вернулись с фронта с различными формами инвалидности. Из этого числа — 775 тысяч с ранениями в область головы, 155 тысяч с одним глазом, 54 тысячи ослепших, 3 миллиона одноруких, 1,1 млн без обеих рук…
Советские органы стали следить за военными инвалидами ещё в ходе Великой Отечественной войны. В течение 1943–1944 годов НКГБ СССР направило местным органам госбезопасности несколько директив, требовавших «профилактировать» инвалидов войны, — чтобы вернувшиеся с фронта калеки не вели антисоветской пропаганды.
Причин же для недовольства советской властью было более чем достаточно. Инвалиды Отечественной войны первой и второй группы — т.е. люди, полностью утратившие трудоспособность — получали пенсию в размере 300 рублей в месяц (для рядового, сержантского и старшинского состава), что составляло примерно половину оклада неквалифицированного рабочего. В деревнях же вернувшиеся с фронта калеки не получали почти ничего — в те времена государство было уверено, что содержание инвалидов, вернувшихся с фронта без ног или без рук, является делом исключительно их родных и родственников. Был даже издан специальный закон, категорически запрещавший принимать в учреждения социального обеспечения инвалидов I и II группы, имевших родителей или родственников.
Вместо этого власти предлагали инвалидам самим зарабатывать на жизнь — дескать, в социалистическом обществе должны работать даже безрукие.
Работники протезного цеха протезно-ортопедического предприятия проверяют протезы нижних конечностей. Фото: © РИА Новости/А. Чепрунов
«Советские врачи ведут упорную борьбу за жизнь наших славных воинов, раненных на поле боя, за возвращение их к полноценной жизни, к труду, — писали советские газеты. — Для ускорения выздоровления раненые занимаются рукоделием, рисуют, ремонтируют часы, а также работают портными в артели «Швейный труд». Созданы специальные учебные заведения, в которых инвалиды войны приобретают трудовую квалификацию и получают новую профессию».
Но в действительности немногие бывшие лётчики и танкисты горели желанием переквалифицироваться в швей-надомников.
Писатель-фронтовик Виктор Некрасов так описывал жизнь своего фронтового друга, оставшегося без обеих ног: «Биография-то у меня кончилась. Так, мура какая-то осталась. А ведь лётчиком был. Восемь машин на счету имел. И это за каких-нибудь десять месяцев, со Сталинграда начал. Был и комсомольцем, думал в партию вступать. А теперь что? Обрубок. Летать уже не буду, из комсомола выбыл. Мотаюсь по городам с какими-то чёртовыми тапочками. В Ростове инвалидная артель их делает — хорошие, на лосевой подошве. Я перевожу их в Харьков, в Одессу, сюда: с протезами всегда проедешь, никто не задержит. А трое ребят — жуки такие, дай бог — загоняют их. Вот так и живу: заработаю — пропью, опять заработаю — опять пропью. А ты говоришь — счастье. Нет его! Ноги-то не вырастут. «
Алкоголизм часто толкал военных инвалидов в ряды «нищей братии». Именно они, увешанные орденами безногие солдаты-победители, стали «лицом» послевоенного нищенства.
В 1948 году с нищими «орденоносцами» власти решили бороться. Был принят указ «О выселении в отдалённые районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни». Расчёт Сталина был прост: поскольку большинство населения в СССР было сельским, то и большинство инвалидов-войны, побиравшихся на вокзалах Москвы, были вчерашними колхозниками, от которых отказались родственники, не желавшие тащить на себе обузу — безногого инвалида. И если на деревенскую родню не действовали советские призывы, то должен был подействовать страх оказаться в ссылке из-за нищенствующего родственника.
Фото: © РИА Новости/Анатолий Гаранин
Также для острастки инвалидов было проведено и несколько публичных уголовных процессов. Например, в посёлке Кожва Коми АССР чекисты выявили т.н. «Союз инвалидов войны», организованный несколькими бывшими офицерами Красной Армии. Возглавлял же «Союз инвалидов» некий майор, который провоцировал антисоветские разговоры и «клеветнические измышления» о плохом положении инвалидов в Советском Союзе.
Сложно сказать, существовал ли «Союз инвалидов войны» на самом деле: Кожва был своего рода «столицей» Печжелдорлага — Печёрского железнодорожного лагеря, заключённые которого строили магистраль на Воркуту. Как раз после войны в Кожву прибыло несколько этапов «окруженцев» — то есть солдат Красной Армии, которые в первые годы войны прорывались из котлов к своим, а уже после войны были причислены к «изменникам Родины». Среди «окруженцев» было немало и инвалидов. Возможно, что чекисты просто придумали «инвалидскую» организацию, желая показать, что от суровых приговоров по «антисоветским статьям» не спасут никакие прежние военные заслуги и увечья.
Также в стране прогремел и анекдотический процесс против профессионального мошенника Вениамина Вайсмана из Житомира.
Вениамин Вайсман. Скриншот видео: youtube/Sinus
В Музее МУРа на Петровке Вайсману посвящена целая экспозиция: «На протяжении 24 лет, занимаясь карманными кражами, пять раз был судим на разные сроки содержания в лагерях. В период с 1933-го по 1944-й Вайсман был 13 раз судим за побеги из мест заключения». Наконец, в 1944 году Вайсман был этапирован в Печёрские лагеря на строительство железной дороги. Он снова убежал, но на этот раз неудачно — после нескольких суток блужданий в лесах он отморозил ноги и руки. В конце концов его нашёл конвой. Солдаты доставили его центральный изолятор Печёрских лагерей, где фельдшер отрезал ему обе ноги и несколько пальцев на левой руке. После чего безногого жулика отпустили на волю — по июльской амнистии 1945 года.
С карьерой карманника было покончено, и Вайсман стал мошенником. Он купил офицерскую форму с капитанскими погонами, знакомые фальшивомонетчики сделали ему поддельные документы, орденские книжки и даже две медали «Золотая звезда Героя Советского Союза». И новоиспечённый «герой войны» начал обивать пороги начальственных кабинетов, требуя «справедливости»: денег, одежды, еды, жилья.
Расчёт Вайсмана был точен: высокопоставленные чиновники ранга начальника управления, замминистра, министра имели «бронь» от призыва на фронт. И при виде инвалида войны, да ещё и дважды героя, у них возникало какое-то подсознательное чувство вины и раздражения от того, что они сами не могут поддержать все эти «окопные» воспоминания о «боевом братстве», и поэтому им всем хотелось побыстрее избавиться от посетителя. А как проще всего это сделать? Да просто задарить «героя», откупиться. В это трудно поверить, но Вайсман за два года успел обмануть около полусотни чиновников, причём среди обманутых были и сами наркомы. Согласно данным следствия, в результате своих походов Вайсман получил свыше 50 тысяч рублей наличными и товаров на сумму 100 тысяч рублей, а также ордер на квартиру в Киеве, направление на регулярные лечебные процедуры и ножные протезы новейшей конструкции.
В 1947 году обнаглевший Вайсман пошёл по второму кругу и был арестован. Суд дал ему девять лет лагерей — причём советские газеты, писавшие о процессе, открытым текстом предупреждали всех инвалидов войны от хождений по инстанциям — дескать, теперь каждый такой посетитель будет браться на особый учёт.
Только в хрущёвское время появились специальные машины для инвалидов с ручной системой управления — т.н. «инвалидки» (СМЗ-С1Л-О и СМЗ С-3А), которые стали бесплатно выделять через собесы.
Самовары. Ложь об инвалидах той Войны
«Самовары» — так жестоко называли в послевоенное время инвалидов Великой Отечественной войны с ампутированными конечностями. Согласно официальной статистике 10 миллионов советских военнослужащих вернулись с фронтов Великой Отечественной войны инвалидами. Из них: 775 тысяч — с ранениями в область головы, 155 тысяч — с одним глазом, 54 тысячи — полностью ослепших, 3 миллиона — одноруких, 1,1 миллиона — без обеих рук и более 20 тысяч лишившихся рук и ног…
Кому-то — вернувшимся под родной кров — любящие жены и дети обеспечивали уход и заботу. Но случалось, что некоторые женщины не выдерживали, уходили к здоровым мужчинам и уводили с собой детей. Брошенные калеки, как правило, попадали в Дом инвалидов. Кому-то везло больше — их пригревали сердобольные женщины, сами потерявшие мужей и сыновей на войне. Некоторые нищенствовали и бомжевали в больших городах.
Но в какой-то момент инвалиды войны загадочным образом исчезли с улиц и площадей крупных городов. Ходили слухи, что всех их то ли упрятали в тюрьмы и психушки, то ли развезли по отдаленным интернатам и монастырям, чтобы не напоминали оставшимся в живых и здоровым о страшной войне. И не роптали на правительство…
Насколько эти слухи соответствовали действительности, давайте разбираться.
Под контроль военных инвалидов еще в ходе Великой Отечественной войны. С января 1943 года НКГБ СССР систематически направлял местным органам директивы, требовавшие «профилактировать» инвалидов, вернувшихся с фронта. Задача ставилась весьма понятная: калеки вполне могут вести антисоветскую пропаганду — надо этому воспрепятствовать. Причины для недовольства у инвалидов имелись объективные: полностью нетрудоспособные, они получали мизерную пенсию — 300 рублей (зарплата неквалифицированного рабочего составляла 600 рублей). Выжить на такую пенсию было практически невозможно. В то же время руководство страны считало, что содержание инвалидов должно лечь на плечи родственников. Был даже принят специальный закон, категорически запрещавший принимать в учреждения социального обеспечения инвалидов I и II групп, имевших родителей или родственников.
В июле 1951 года по инициативе Сталина были приняты указы Совмина СССР и Президиума Верховного Совета СССР — «О борьбе с нищенством и антиобщественными паразитическими элементами».
В соответствии с данными указами нищих инвалидов без особого шума рассортировали по различным интернатам. Для острастки было проведено несколько публичных уголовных процессов. Например, в Коми АССР чекисты выявили «Союз инвалидов войны», якобы организованный бывшими офицерами Красной армии. За антисоветскую пропаганду люди получили длительные тюремные сроки.
Валаамская тетрадь
Картины житья-бытья инвалидов войны на острове Валаам нарисовал Евгений Кузнецов в своей знаменитой «Валаамской тетради». В 1960-е годы автор работал на острове экскурсоводом.
По заверениям автора, в 1950 году по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР на Валааме разместился Дом инвалидов войны и труда. Официальные власти объясняли свое решение обилием жилых и подсобных помещений, чистым здоровым воздухом, наличием земель под сады, огороды и пасеки.
В тогдашней советской прессе выходили заметки о том, как прекрасно заживут инвалиды на острове, вместо того чтобы побираться в городах, распивать спиртные напитки, спать под заборами и в подвалах.
Автор безжалостно бичевал персонал, который не доносил до инвалидов положенной им еды, воровал белье и посуду. Описывал он и редкие пирушки. Они случались, когда у кого-то из обитателей появлялись деньги. В местном продуктовом ларьке закупались водка, пиво и незамысловатая закуска, а потом на тихой лужайке начиналась трапеза с возлияниями, тостами и воспоминаниями о довоенной мирной жизни.
Но на всех архивных документах значится не «дом инвалидов войны и труда», как его называет Е. Кузнецов и многие мифологи, а просто «инвалидный дом». Оказывается, на ветеранах он и не специализировался. Среди «обеспечиваемых» (так официально назывались пациенты) был разный контингент, в том числе «инвалиды из тюрем престарелые».
Хор «самоваров»
В этой же книге автором описан такой случай.
В 1952 году сюда был направлен потерявший на фронте ноги Василий Петроградский, просивший милостыню у церквей Ленинграда. Выручку он пропивал в компании друзей-бомжей. Когда сердобольные собесовцы отправляли Василия в Горицы, друзья скинулись и преподнесли ему на прощание баян (которым он виртуозно владел) и три коробки столь любимого им «Тройного» одеколона. В Горицах бывший матрос не закручинился, а быстро организовал хор инвалидов. Под аккомпанемент его баяна обладатели баритонов, басов и теноров исполняли любимые народные песни.
В теплые летние дни санитарки выносили «самоваров» на берег Шексны, и они под руководством Василия устраивали концерт, который с удовольствием слушали туристы с проходящих мимо теплоходов. Персонал интерната в селе Горицы боготворил Василия, который нашел занятие не только для себя, но и для других обитателей.
Очень быстро слава о необычном хоре разнеслась по стране, и он стал своеобразной и весьма притягательной достопримечательностью этих мест.
Вполне естественно, что ситуация в каждом подобном заведении зависела от его руководства и персонала. По свидетельствам очевидцев, инвалиды в селе Горицы получали всю необходимую медицинскую помощь, четырехразовое питание, не голодали. Те, которые были способны трудиться, помогали персоналу по хозяйству.
Учитывая резкий дефицит мужчин в послевоенное время, местные женщины, потерявшие мужей и женихов, зачастую выходили замуж за обитателей интерната и рожали от них здоровых детей. В настоящее время в живых из поколения инвалидов войны остались единицы, подавляющее большинство их тихо ушло, не обременяя никого ни заботами, ни хлопотами…
Что говорят архивы Валаамского дома инвалидов
Что сразу бросается в глаза – это адреса проживания ветеранов-инвалидов. В основном это Карело-Финская ССР.
Утверждение, что на «холодный остров» свозили тунеядствующих ветеранов-инвалидов из крупных городов СССР, – это миф, который почему-то до сих пор поддерживается. Из документов следует, что очень часто это были уроженцы Петрозаводска, Олонецкого, Питкярантского, Пряжинского и других районов Карелии. Их не «вылавливали» на улицах, а привозили на Валаам из «домов инвалидов малой наполняемости», уже существовавших в Карелии – «Рюттю», «Ламберо», «Святоозеро», «Томицы», «Бараний берег», «Муромское», «Монте-Саари». Различные сопроводиловки из этих домов сохранились в личных делах инвалидов.
Как показывают документы, основной задачей было дать инвалиду профессию, чтобы реабилитировать для нормальной жизни. Например, с Валаама направляли на курсы счетоводов и сапожников – безногие инвалиды могли вполне это освоить. Обучение на сапожников было и в «Ламберо». Работать ветеранам 3-й группы было обязательно, 2-й группы – в зависимости от характера травм. Во время учёбы с пенсии, выдаваемой по инвалидности, удерживалось 50% в пользу государства.
Типичная ситуация, которую видно по документам: солдат возвращается с войны без ног, родственников нет – убиты по пути в эвакуацию, или есть – старики родители, которым самим требуется помощь. Вчерашний солдат мыкается-мыкается, а потом машет на всё рукой и пишет в Петрозаводск: прошу отправить меня в дом инвалидов. После этого представители местной власти производят осмотр бытовых условий и подтверждают (или не подтверждают) просьбу товарища. И только после этого ветеран отправлялся на Валаам. Вот фотокопии путёвок для инвалидов от соцсобеса, которые доказывают этот факт:
Вот пример справки — на Валаам направляется инвалид, поскольку семья не может его содержать, а не потому, что его отловили в крупном городе:
Вот удовлетворённое заявление с просьбой отпустить инвалида в Ленинград для заказа протеза:
Вопреки легенде, более чем в 50% случаев у тех, кто попал на Валаам, были родственники, о которых он прекрасно знал. В личных делах через одно попадаются письма на имя директора – мол, что случилось, уже год не получаем писем! У валаамской администрации даже традиционная форма ответа была: «Сообщаем, что здоровье такого-то по-старому, ваши письма получает, а не пишет, потому что новостей нет и писать не о чем – всё по-старому, а вам передаёт привет»».
В 2014 году Максим Огечин снял на эту тему фильм, который так и назывался: Самовары.
Читателям Крамолы предлагаем самостоятельно оценить, насколько он получился исторически достоверным:
Сталинские «самовары»
Эта тема отсутствует в советской историографии, хоть никогда и не была секретной. Власть о ней просто молчала, народ угодливо безмолвствовал, а причастные к ней страдали в одиночку, стиснув зубы, пока доставало сил. Эта тема об инвалидах войны, о «самоварах». Так цинично, но очень точно называли в послевоенной стране инвалидов войны, у которых ампутировали и руки, и ноги. За то, что внешне похожи, и снизу краник, и прозвали их.
«Неизвестный». Рисунок Геннадия Доброва. Остров Валаам, 1974 г.
По имеющимся статистическим данным за 1941-1945 годы из Красной Армии было уволено с исключением с учета или отправлено в отпуск 3,8 млн. человек. Предположительно 700 тысяч человек после длительных отпусков вернулись на службу. 2 576 тысяч человек к концу войны были оформлены как инвалиды войны. Из них 460 тысяч с ампутированными конечностями – ног, рук, а то и всех конечностей. И это притом, что чуть больше 70% ранений на фронте приходилось именно на ранение конечностей. Все-таки военная медицина недаром свой хлеб ела и спасала бойцам и руки и ноги. В немногочисленной исследовательской литературе приводятся и другие цифры, как правило, значительно больше, однако элементарная логическая проверка опровергает их. Поэтому не будем углубляться в длительные расчеты, поверьте на слово.
Красная площадь после Парада Победы.
Инвалиды войны в победившей стране
Приблизительно половина инвалидов войны, после выписки из госпиталей, а некоторые из санаториев и домов отдыха вернулась домой – к женам, родителям, близким. Отметим, что среди них были инвалиды, как с относительно легкими ранениями, так и безногие, и безрукие. Были среди них и так называемые «самовары». Понятно, что многие тяжело входили в гражданскую жизнь инвалида, тем более, что поначалу государству было не до них. Никаких программ реабилитации, поддержки, или трудоустройства и т.д. и т.п. не существовало. На них банально не было ресурсов, ни человеческих, ни материальных. Тем не менее, в городах инвалидам I и II групп давали ежемесячное пособие в размере 300 рублей, что составляло более 50% от средней зарплаты в СССР после войны. В 1946 году средняя зарплата составляла 520 рублей, в 1949 году — 569 рублей. В сельской местности пенсия у инвалидов войны была меньше — 250 рублей. Кроме того, награжденным орденами и медалями, платили по 10-25 рублей за каждую медаль или орден. Предоставляли и другие льготы, в частности 50% за оплату ЖКХ. Вот только с 1948 года льготы и оплаты за награды отменили. Местные власти инвалидам войны выдавали ежемесячный паек. Его размер и номенклатура товаров зависела от возможностей конкретной области. Например, в Днепропетровской области в Украине в паек входили: 9 кг муки, по 400 г сухарей, сахара, коровьего и постного масла, литр керосина, 4 кг соли и кое-что из американской одежды. Нуждающимся могли выделять дрова на зиму. В тоже время, эта помощь могла быть не системной и не регулярной. Поэтому основную заботу об инвалидах несли близкие.
Инвалидов войны также освобождали от платы за обучение – свое и детей в институтах и техникумах. Для детей инвалидов, а также тех, которые погибли на войне, пропали без вести или умерли от последствий ранений, обучение в 8–10 классах школ, техникумах и вузах не стоило ни копейки. Это правило, кстати, начало действовать еще с конца 1944 года, когда шли военные действия.
Поскольку ветераны войны, а особенно инвалиды, часто нуждались в лечении, в союзных республиках были созданы специальные госпитали для инвалидов, которые со временем превратились в госпитали для ветеранов войны. К примеру, в Украине на 1946 году существовало 84 таких госпиталя, в которых находилось 20 250 инвалидов войны, при состоявших на учете более 400 тысяч инвалидов.
И при всем этом, какая-то часть не вынесла «инвалидной» жизни, спивалась, заканчивала жизнь самоубийством, становилась антисоциальным субъектом — занимались попрошайничеством, воровством, разбоем, мошенничеством и прочей криминально наказуемой деятельностью.
Инвалиды на городских улицах.
Почти половине инвалидов не было куда возвращаться — жилье уничтожено, семья погибла или потерялась в годы войны. От других отказались жены, не пустили домой. Многие инвалиды были брошены семьями — молодые женщины уходили от искалеченных супругов к здоровым любовникам, забирали детей. Отчаявшиеся солдаты писали заявления: «Прошу отправить меня в дом инвалидов». Уж лучше там быть, среди «своих» — таких же калек, чем постоянно ловить на себе ненавидящие взгляды близких. Некоторые инвалиды сами не захотели домой возвращаться, чтобы не стать обузой. Пока шла война, они как-то перебивались в военных госпиталях, санаториях и других военных медицинских учреждениях. С окончанием войны началось их сокращение, и многие инвалиды оказались на улице по разным причинам. Одни не доехали до нового места назначения, другие сбежали с таких мест, третьи, столкнувшись с послевоенной государственной бюрократической машиной остались без средств существования. Большинство инвалидов быстро опускалось вниз по социальной лестнице, спивались, побиралось, нищенствовало, в основном в людных местах: на вокзалах, рынках, в общественном транспорте, у кинотеатров и т.д.. Общалось с себе подобными, занималось спекуляцией, сбивалось в банды, деньги часто буквально вымогали, приставая к прохожим, угрожали, порой ножами, воровали. То есть быстро шла криминализация инвалидного сообщества. Тех же «самоваров» родственники, а порой чужие люди вывозили на рынки, вокзалы, выставляли на обозрение, поскольку их сильно жалели, а значит щедро давали милостыню. К концу 40-х годов все это переросло в большую проблему для страны.
Решить данную проблему можно было одним путем — социализировать безруких и безногих. А это было возможно только поместив их в дома инвалидов. Но подобных учреждений после войны тотально не хватало. Даже на Урале и в Сибири домов инвалидов было недостаточно, хоть там эту проблему начали решать с 1943 года. Что уж говорить о тех регионах, где прошла война. Многие безрукие и безногие мечтали попасть в дома инвалидов, так как это был единственный для них выход, если они хотели жить. Там кормили, лечили, ухаживали за ними, но чаще свободных мест не было. А если туда брали несчастных, то в первую очередь тех, у кого жилье было разрушено в период войны, кто не имел родственников, кому негде было жить. Существовало даже негласное правило, согласно которому инвалидов, имеющих родственников в дома инвалидов не направляли.
В 1948-1949 годах Правительство развернуло активную программу открытия новых и новых домов инвалидов или интернатов для инвалидов войны. Однако, строить было некому и не за что. Поэтому приспосабливали все, что могло сгодиться для этих целей — воинские казармы, общежития, больницы, госпитали и даже бывшие лагеря военнопленных и т.д. и т.п. Лучше всего подходили помещения монастырей, закрытые Советской властью еще в начале века. Как правило, они находились вдали от крупных городов, имели законченную собственную инфраструктуру и достаточные жилые площади для размещения 500-1000 человек. Уже к концу 1960-х годов практически в каждой области Советского Союза был один-два такой дом инвалидов, куда постепенно стали поселять и гражданских инвалидов. Относились все дома инвалидов к министерству социального обеспечения, а не к МВД, как указывается во многих источниках. Поэтому не было в них ни режима, ни забора с колючей проволокой, ни охраны.
Среди известных таких учреждений был дом инвалидов на острове Валааме (1950-1984 гг.), где размещались инвалиды с территории Карело-Финской СССР. Инвалиды были размещены в зданиях, которые ранее принадлежали монастырю. В разное время в нем находились от 50 до 1000 инвалидов. А знаменитым он стал после описание небылиц о нем писателями-либералами, а затем и обнародования серии графических рисунков художника Геннадия Доброва.
В Горицкий бывший женский монастырь направляли инвалидов воны, в основном, из Ленинграда и Ленинградской области. К примеру, в 1948 году их насчитывалось 747 человек. Подобные заведения были в помещениях Кирилло-Белозерского, Александро-Свирского, Климовском Покровском, Оранском в Нило-Сорской пустыни и многих других монастырей.
Все это появилось через несколько лет после Победы. А в первые годы инвалиды-ампутанты оккупировали крупные города. Там было проще прокормиться, население было богаче и щедрее, да и сообществами с такими же несчастными было легче жить. Инвалиды стали неотъемлемой частью картины повседневной жизни советских городов. Просящие милостыню на вокзалах, рынках, в общественном транспорте, перед кинотеатрами и в других общественных местах или агрессивно попрошайничающие и пытающиеся при помощи разных мелких нелегальных махинаций свести концы с концами. Постепенно инвалиды спивались, а их поведение становилось аморальным и асоциальным. И на улицах они стали вызывать не жалость и сочувствие, а брезгливость и отторжение. Посыпались жалобы в органы местной власти, в партийные органы, число противоправных деяний инвалидов стало расти на общем фоне снижения послевоенного бандитизма.
Поначалу органы правопорядка к инвалидам войны относились снисходительно, задерживали, предупреждали, отпускали и снова задерживали и передавали на попечение органам социального обеспечения. Те старались, при желании инвалида пристроить к какому-нибудь делу, при возможности отправляли в интернаты или в дома инвалидов. Однако, эта бессистемная работа не давала видимого результата. Поэтому, по мере открытия новых домов инвалидов, местные власти, сначала в Москве, Ленинграде и Киеве, а затем и в менее крупных города начали применять силу по принудительному поселению инвалидов в эти заведения. Особо массово это происходило в 1948-1949 годах, где инвалидов вывозили из самых видных городских мест: вокзалов, рынков, станций метро и т.п. Оставшиеся вели себя тише и скромнее, горожане сразу отметили пропажу инвалидов, и родили миф о массовых облавах, расстрелах инвалидов или отправке их на Соловки. Следует отметить, что в дома инвалидов отправляли одиноких и бездомных или же по обращению самих инвалидов. А уже через несколько лет, по добровольному согласию инвалида, отправляли и семейных. Зная «усердность» власти, нельзя исключать и перегибов в насильственной отправке инвалидов. Есть и свидетельства того, что попрошайничество неофициально было запрещено в людных местах городов и жестоко пресекалось властями. Но обвинения Советской власти в геноциде своих воинов-победителей, потерявших парадный вид, и отправляемых в резервации, чистый бред так называемых «антисоветчиков», ибо, ни документов, ни свидетельств очевидцев никто и никогда не приводил.
Путевка (направление) в дом инвалидов от собеса.
Борьба с нищенством или попрошайничеством длилась не один десяток лет. Причем в ряды попрошаек попадали не только инвалиды войны — бывшие военные, но и гражданские лица, пострадавшие как во время войны, так и на производстве и в быту. Уже после смерти Сталина, во времена «либерального» Хрущева, появился этот документ:
«Доклад МВД СССР в Президиум ЦК КПСС о мерах по предупреждению и ликвидации нищенства. 20.03.54. Секретно. МВД СССР докладывает, что, несмотря на принимаемые меры, в крупных городах и промышленных центрах страны все еще продолжает иметь место такое нетерпимое явление, как нищенство. За время действия Указа Президиума ВС СССР от 23 июля 1951 г. «О мерах борьбы с антиобщественными, паразитическими элементами» органами милиции… было задержано нищих: во 2-м полугодии 1951 г. — 107 766 человек, в 1952 г. — 156 817 человек, в 1953 г. — 182 342 человека… Среди задержанных нищих инвалиды войны и труда составляют 70%…. Из числа задерживаемых нищих по г.г. Москве, Ленинграду и Ростову трудоустраивается и помещается в дома инвалидов и престарелых не более 2–3%. Борьба с нищенством затрудняется… тем, что многие нищенствующие отказываются от направления их в дома инвалидов… самовольно оставляют их и продолжают нищенствовать… В связи с этим было бы целесообразно принять дополнительные меры по предупреждению и ликвидации нищенства. МВД СССР считает необходимым предусмотреть следующие мероприятия:
…3. Для предотвращения самовольных уходов из домов инвалидов и престарелых лиц, не желающих проживать там, и лишения их возможности заниматься попрошайничеством, часть существующих домов инвалидов и престарелых преобразовать в дома закрытого типа с особым режимом… Министр МВД С. Круглов».
Из документа следует по крайне мере три вывода. Коль инвалиды были живы и в таких масштабах, значит никто их жизни не лишал. Второй. Дома интернаты были, и мест уже в них было достаточно, и находились там инвалиды добровольно. И третий. Государство не бросало инвалидов помирать на улице, все-таки какую-никакую, а проявляло заботу о них.
Точных данных о количестве домов инвалидов в СССР нет, но самое большое их количество было в РСФСР – 35 и в Украине – 12. В других союзных республиках их было поменьше.
Ветеран войны на улице Ленинграда не редкое явление.
Социализация инвалидов войны проходила не только путем помещения их в специальные учреждения. Для них бесплатно изготавливались протезы, хоть и плохие по качеству. Хорошие протезы не научились делать до сих пор. Создавались специальные учебные заведения, в которых инвалиды приобретали трудовую квалификацию и получали новую профессию. Но в действительности немногие бывшие лётчики и танкисты горели желанием переквалифицироваться в швей-надомников.
Протезно-ортопедическое предприятие.
О внешности той категории людей, мы имеем очень слабое представление. Ведь фотокарточки с изображениями искалеченных войной людей находились под негласным запретом. Их не афишировали ни в прессе, ни в книгах. По указанию заместителя наркома госбезопасности СССР Богдана Кобулова, с конца января 1945 года цензоры отдела «В» НКГБ изымали фотографии фронтовиков с ампутированными конечностями, ослепших, с изуродованными лицами даже из писем обычных советских граждан. А дальше эти «трофеи» запрятали настолько «надежно», что и в архивах современных спецслужб их не отыскать…
Указание цензорам НКГБ о необходимости изъятия из писем советских граждан фотографий, на которых зафиксированы инвалиды войны с тяжелыми физическими увечьями.
Практически единственной визуальной информацией дошедшей до наших дней является графика художника Геннадия Доброва, который в 80-х годах прошлого столетия объехал 20 домов инвалидов войны и создал серию рисунков «Автографы войны». Долгое время рисунки являлись достоянием только мастерской художника, и лишь в период развала Советского Союза они вышли на публику и потрясли ее до глубины души. Некоторые из них приводим ниже.
«Отдых в пути» – солдат Алексей Курганов, он жил в доме-интернате сибирского села Такмык Омской области. Прошел войну от Москвы до Венгрии и лишился ног.
«Рассказ о медалях. Там был ад». Иван Забара показывает свою медаль «За оборону Сталинграда». Бахчисарай, 1975 г.
«Опаленные войной». Фронтовая радистка Юлия Степановна Еманова. Волгоград. 1975 г.
«Возвращение с прогулки. Портрет Валентины Коваль. Омская область.
Моряк Алексей Чхеидзе из подмосковной деревне Данки.
Ситуаций с огромным количеством инвалидов войны активно пользовался кримининалитет. Инвалидов-алкоголиков активно привлекали к попрошайничеству, организовывая целее артели из обездоленных и опустившихся на социальное дно воинов. Использовали в мошеннических схемах, рассчитывая на доверие населения и участливое отношение к инвалидам. Часто представители криминалитета выдавали и себя за инвалидов войны. В этом отношении интересна история житомирского мошенника Вениамина Вайсмана, дело которого прогремело на всю страну.
Псевдоветеран Вениамин Вайсман.
Вайсман был 10 раз судим за воровство, 8 раз бежал из мест лишения свободы. В 1946 году во время очередного побега из лагеря он обморозил себе конечности, а потому лишился двух ног и нескольких пальцев руки. Выходив неудачного ЗК, администрация лагеря выпустила его по амнистии. Он купил офицерскую форму с капитанскими погонами, знакомые фальшивомонетчики сделали ему поддельные документы, орденские книжки и даже две медали Золотая звезда Героя Советского Союза. И новоиспечённый «герой войны» представляясь то танкистом, то однополчанином Василия Сталина начал обивать пороги начальственных кабинетов, требуя «справедливости» денег, одежды, еды, жилья. Сначала он опробовал свой талант на небольшом начальстве – председателе колхоза, заведующим заготконторой и т.д., выпрашивая то мешок картошки, то машину дров. А затем, «подняв уровень артистизма», посещал министерства, Московский городской комитет Компартии и Академию наук, колесил по столицам союзных республик. В итоге было обмануто 27 министерств, в частности, министр чёрной металлургии, министр транспортного машиностроения и даже министр финансов. В Киеве ему была выдана квартира благодаря секретарю Центрального комитета. Вайсман сумел обмануть даже академиков С. И. Вавилова и И. П. Бардина. Всего мошенник насобирал более 66 тысяч рублей помощи и товаров более чем на 100 тысяч рублей, что по тем временам было гигантской суммой.
«Засыпался» Вайсман на мелочи, пытаясь в 1947 году вытащить 450 рублей у двух пьяных инженеров на Курском вокзале. К тому времени его «визитка», благодаря вмешательству Сталина, была известна во многих министерствах, включая и милицию железной дороги. Мошенник был приговорён к 9 годам лишения свободы. После отбытия срока лично пришёл в МУР и заявил, что больше не собирается воровать. Обещание своё Вайсман сдержал. Следователи помогли Вайсману устроиться в дом инвалидов в Оренбургской области, где он и закончил свою жизнь, попутно посадив руководство дома за мошенничество.
Мы специально не повторяем популярный «литературный» бред об инвалидах войны, написанный рядом лиц (Евгений Кузнецов. «Валаамская тетрадь; Нагибин Ю. «Бунташный остров»; Н. Никоноров «Неперспективные люди с острова Валаам»; Юрий Бондаренко «Пречудный остров»). Венчает это все фильм «Бунт палачей», снятый в 1999 году российским режиссером Геннадием Земелем совместно с казахами, где рассказывается о расстреле фронтовиков-инвалидов. Ничего в этих «твореньях» кроме выдуманных ужасных страшилок не содержится. Ни документов, ни фактов, ни фамилий, ни ссылок на свидетелей. Существуют многие опровержения этой писанины, поэтому мы опускаем критику этих опусов, и настоятельно советуем: либо не читайте их, либо проверьте хотя бы пару предложений, пару цифр, чтобы убедиться в сплошном вранье.
Инвалиды в других странах сегодня
Было бы несправедливо, если бы мы промолчали о сегодняшней судьбе инвалидов, ветеранов и участников войны в других странах. В Германии, в зависимости от звания и заслуг размер пенсии военнослужащих Вермахта колебался от 1,5 до 8 тыс. евро в перерасчете на сегодняшние деньги. Например, пенсия младшего офицера составляет 2500 евро. Около 400 евро начисляется вдовам погибших или умерших в послевоенное время. Выплаты гарантировались лицам немецкого происхождения, служившим в Вермахте и «выполнявшим уставную военную службу в соответствии с правилами ее прохождения до 9 мая 1945 года». Ветераны войны могут рассчитывать на бесплатную двухразовую госпитализацию в течение года, а если речь идет о военнопленных, то количество госпитализаций неограниченно. Также государство частично оплачивает бывшим солдатам Вермахта посещение мест, где они воевали, в том числе и за рубежом.
В Великобритании размер пенсии для ветеранов Второй мировой войны напрямую зависит от воинского звания и тяжести ранений. Ежемесячные выплаты в переводе на европейскую валюту колеблются между 2 и 9 тысячами евро. Если есть необходимость, то государство дополнительно оплачивает сиделку. Более того, право на получение пенсии имеет любой британец, пострадавший в период Второй мировой войны. Надбавка к основной пенсии также положена вдовам ветеранов.
Инвалиды войны в США. Больница общего профиля Макклоски. Штат Техас.
Дом инвалидов в США.
В США американским участникам Второй мировой войны полагается надбавка в 1200$ к пенсии, которая в среднем составляет 1500$. Для ветеранов войны функционирует 175 госпиталей, сотни домов престарелых и тысячи районных клиник. Если болезнь или инвалидность ветерана следствие военной службы, то все расходы на его лечение берет на себя государство.
Участники Второй мировой войны живущие в Израиле получают пенсию в размере 1500$. На нее могут рассчитывать и выходцы из бывшего СССР. Многие ветераны, собрав необходимый пакет документов на родине получают пенсию не только от Минобороны Израиля, но и из российского бюджета. Ветераны освобождаются от выплат городского налога, получают 50% скидку на лекарства, им также даются существенные скидки на оплату электроэнергии, отопления, телефона и коммунальных услуг.
В Российской Федерации ветераны войны получают повышенные пенсии, бесплатную медицинскую помощь и проезд в городском транспорте, 50% скидки на оплату услуг ЖКХ. Регионы предоставляют участникам войны дополнительные льготы.
Украинские ветераны живут скромнее российских. Пенсия инвалидов немногим больше обычной средней пенсии по стране. Семьи умерших ветеранов получают 50% от пенсии умершего.
В Республике Беларусь пенсии ветеранов также не высоки. Однако они получают многие не монетизированные льготы. Это, к примеру, бесплатные рецептурные лекарства и протезирование зубов в государственных стоматологических клиниках. Так же за счет государства ветераны могут проходить курс санаторного лечения. Другие льготы распространяются на коммунальные услуги, обслуживание квартир, телефонную связь.
Положение ветеранов войны в Латвии можно назвать плачевным. У них нет никаких льгот в отличие от «лесных братьев» (националистическое движение), которые получают от Министерства обороны ежемесячную надбавку к пенсии в 100$.
Чуть лучше жизнь у чешских ветеранов. Перечень их льгот довольно скромный: бесплатное пользование городским транспортом и телефоном и ежегодная путевка в санаторий от Министерства обороны.
Пенсия французских ветеранов выше, чем у россиян – 600 евро. Они ее получают не с 65 лет, как обычные граждане, а с 60. Предмет особой гордости Франции – имеющий давнюю историю Дом инвалидов. Это одновременно зал воинской славы и госпиталь. Ветераны, нуждающиеся в уходе, могут рассчитывать здесь на постоянное пребывание. Для этого им придется отдавать треть своей пенсии, а оставшуюся часть государство им будет перечислять на банковский счет.
Вместо заключения
Подводя итоги вышеизложенному, стоит отметить, что судьба инвалидов войны в СССР сложилась не совсем радужной, и в большинстве случаев зависела от самих инвалидов, их близких, нежели от государства, как это происходило в других странах. Собственно ситуация в постсоветских странах с инвалидами существенно не изменилась и сегодня. В тоже время, государство проявляло посильную по тем временам заботу о своих воинах, и не бросало их на произвол судьбы. Другое дело, что забота эта была минимальной, но ведь и здоровые люди в СССР не шиковали. Однако мифы о геноциде инвалидов войны, в т.ч. «самоваров», оказались злым вымыслом в условиях дефицита достоверной информации в обществе, в чем виновно именно государство. Таким образом, нам остается только выразить свою искреннюю благодарность всем погибшим и немногим ныне здравствующим инвалидам войны и всем причастным к их судьбе, за добытую Победу и самопожертвование.