спасибо что не ударили
Вокзал для двоих (3 стр.)
Потом Платон заглянул в окошко пригородной кассы, где сидела женщина с добрым и участливым лицом:
— Вот если бы вы назвали какую-нибудь счастливую станцию, я бы, пожалуй, купил туда билет и укатил на всю жизнь!
Здесь внимание Платона привлекла милицейская фотовыставка. Она знакомила с уголовниками, которыми живо интересовались органы правосудия. Здесь, на стенде, широко раскрыла ослепительные глаза кокетка, что ловко втиралась в доверие граждан и не менее ловко исчезала с их деньгами. На другой фотографии радостно улыбался опасный бандит. С третьего портрета взирал исподлобья злостный неплательщик алиментов.
В ресторанном зале Вера накрывала на стол и заметила Платона, который отошел от милицейской витрины, присел на скамейку и стал от нечего делать провожать глазами маневровый паровоз.
Платон сидел на скамейке под самым ресторанным окном и равнодушно глядел на вокзальную суету. Кто-то с трудом волок тяжелый ящик, кто-то искал носильщика, кто-то обнимал девушку и что-то ей с жаром нашептывал.
Платон продолжал скучать на скамейке, откинувшись на ее выгнутую спинку, а сзади, в ресторанном зале, стучали кастрюльки и, топая каблуками, носились официантки.
Поезд подошел. Из вагона напротив соскочил на платформу высоченный, здоровенный проводник. Он достал из тамбура и поставил на платформу два туго набитых чемодана. Даже такой здоровяк, как он, поднимая их, напрягался изо всех сил.
Вера выглянула наружу:
— Андрюша, ты откуда взялся?
Платон сдвинулся на край скамейки, а то они громко кричали ему чуть ли не в самое ухо.
— Сменщик заболел. Пошли в купе! Я так тебе рад, тростинка моя!
Вера потерянно огляделась:
— Как я уйду? Видишь, у меня полно народу!
Но Веры уже, как говорится, след простыл. Вера уже выбежала на перрон.
Веру вдруг осенило. Она глазами показала на Платона, нагнулась к Андрею и что-то зашептала ему на ухо. Андрей удивленно воззрился на Платона и в свою очередь зашептал на ухо Вере. Потом неожиданно спросил:
— Вы тут долго будете сидеть?
Платон пожал плечами:
— С собой? Разрешите взглянуть? Платон послушно достал документ и протянул Андрею. Тот сразу заторопился:
Андрей и Вера уже шли к вагону. Проводник обернулся:
Андрей поднял Веру на руки и перенес через пути.
Платон наблюдал, как Андрей первым вскочил в тамбур, затем, озираясь, в вагон вспорхнула Вера. Спустя секунду в ближайшем от входа купе появилась голова Андрея, и он хозяйским движением опустил глухую штору, отгородив купе от всего мира.
А в купе Андрей отвернулся от окна и обнял Веру.
— Верка, я так не могу. Я уже не мальчик!
— Отодвинься! Я ведь тоже не девочка. Приезжаешь на двадцать минут, а претензий, как у законного мужа!
— Верка, не валяй дурака! Я по тебе соскучился!
— Я тоже по тебе стосковалась. Но мне эта купейная любовь осточертела!
Тут дали отправление.
Вера отщелкнула замок, раздвинула дверь и порывисто вышла из купе.
Платон, который уплетал честно заработанную дыню, увидел, как Вера спрыгнула с подножки.
В открытом проеме появился Андрей с флажком в руках и крикнул:
Эти слова стали достойным завершением любовной сцены.
Вера, как и полагается любящей женщине, тоскливо глядела вслед уходящему поезду.
Платон отрезал еще один ломоть сочной дыни.
Возле скамейки появилась Вера.
Вера присела рядом.
— Отрежьте мне тоже кусочек!
— А что вы будете делать с такой оравой дынь? Спекулировать?
Реакция Веры была непредвиденной. Вера буквально окаменела:
— А зачем вы его отдали?
Тут Вера нервно расхохоталась:
— Ах вы, дрянь привокзальная! Вы же меня погубили, кошка драная!
— Спекулянт тоже может быть порядочным человеком. И, пожалуйста, успокойтесь, послезавтра, в двенадцать десять Андрей привезет ваш документ! И вы успеете на точно такой же поезд, от которого вы отстали.
В зале ожидания Платон снова набрал московский номер: