смешно что будут говорить пошел на кузнецкий мост

Жужу – ненавистница книжников

Олег Фочкин

Элита книгочеев

Помню, еще в студенческие годы мы с друзьями со стипендии обязательно делали большой объезд по интересным книжным города, который, как правило, заканчивался в Столешниковом переулке и на Кузнецком мосту. Среди множества расположенных здесь сегодня книжных магазинов особняком всегда стоял магазин «Подписные издания». Он и сейчас существует, правда уже с другими функциональными обязанностями. Но старые москвичи, да и просто любители книги, прекрасно помнят, как в магазин выстраивались очереди за толстыми одинаковыми томами и классиков, и современников. Отдельные разрозненные тома счастливчики могли купить и без купона. Но вообще, покупка книг в этом магазине всегда была особой привилегией, принадлежностью к избранным.

Здесь можно было встретить академика и дипломата, артиста и партийного босса, директора магазина и «цеховика». А потом одинаковые собрания сочинений вставали в ряд на дорогих полках чешских и немецких книжных шкафов и блестели позолотой корешков, вызывая чувство зависти у тех, кто действительно хотел читать, а не подбирал книги по цвету и размеру.

Смерть журналистам

Пожалуй, одной из самых старых и интересных легенд, связанных с этим домом и Кузнецким мостом, можно считать историю о призраке красивой молодой женщины, появляющейся в сумраке вечера. Именно она заставляла завсегдатаев торгового книжного ряда побыстрее сворачивать бизнес и ретироваться с улицы, даже если торговля шла на редкость удачно. Говорят, что жадные и зазевавшиеся не раз попадали ей под горячую руку.

Не буду приукрашивать, мне сия дама ни разу не попадалась на глаза, хотя несколько раз мы с друзьями специально курсировали в окрестностях книжного магазина в надежде, что из ниоткуда материализуется эта жестокая, но прекрасная незнакомка.

А история, если верить старожилам, такова. Девушку знали под именем Жужу, и была она француженкой-модисткой и манекенщицей, работавшей в одном из столичных домов мод.

Утверждают, что Жужу была красавицей. И фортуна улыбнулась ей однажды. В Жужу влюбился никто иной, как богатый и известный всему городу меценатством и кутежами Савва Морозов. Роман между ними был далеко не легкомысленным. Они уже собирались пожениться, но Савва по делам торговли уехал в Париж, оставив девушку в предвкушении долгой и счастливой совместной жизни. Свадьба была уже не за горами. Бедная француженка знала, что у Саввы начались большие проблемы, но надеялась, что все образуется.

Пораженная Жужу похлопала по плечу извозчика, останавливая экипаж и подозвала мальчишку. Она только спрыгнула с подножки, когда навстречу ей пронеслась карета. Девушка ее не заметила и была сбита с ног, попав под колеса. Кучер не успел осадить лошадей. Жужу отвезли в больницу, но травмы были так тяжелы, что вскоре она умерла, несмотря на все усилия врачей.

И в тот же вечер уже после захода солнца в подворотне рядом с будущим магазином «Подписных изданий» подгулявший прохожий наткнулся на тело мальчика, который утром не успел продать газету француженке. Шею мальчика обвивал женский шелковый чулок. Той же ночью полицейская экспертиза установила, что орудие убийства принадлежало Жужу. Сама она на момент смерти мальчика уже несколько часов как лежала в морге.

С тех пор Жужу начала охоту на всех, кто имеет хотя бы отдаленное отношение к печатному слову. Особенно она невзлюбила журналистов. Нет-нет да и встретит она поздних прохожих или увлеченных книжников. И тогда недалеко от места ее гибели находят очередную жертву с шелковым чулком на шее.

Задолго до призрака

Владение по улице Кузнецкий Мост, 4, как и владение под номером 2 по этой улице, в восемнадцатом веке принадлежало семье князя Щербатова. Участок простирался до нынешнего Копьёвского переулка.

Правая часть строения хоть и называется доходным домом В.С. Засецкой, но строилась для семьи М.М. и Н.М. Иваненко. Работы были завершены в 1894 году. Архитектором строительства был Н.В. Султанов.

В восьмидесятых годах прошлого столетия в здании размещались магазины под вывеской «Оптика» и «Фрукты».

Стены фасада украшены богатым и затейливым лепным декором. Особенно выделяются и поражают великолепием два амура, которые держат в своих ручках колчаны со стрелами.

В 2003 году была проведена реконструкция дома. Проект разработал архитектор В.Н. Ковшель.

До 1995 года во дворе по улице Кузнецкий Мост, 4 находился главный дом усадьбы Щербатовых. Новодел, который возвели на этом месте, включен в комплекс зданий, принадлежащих Большому театру.

Из истории Кузнецкого моста

Смерть Саввы

О том, как и почему умер 44-летний ситцевый магнат Савва Морозов долго ходили легенды. Семейная жизнь не задалась. Светская жена его не устраивала и не понимала. Мать также отказалась отдать мануфактуру в полное управление из-за того, что он хотел договориться с рабочими, да и вообще симпатизировал революционерам. А им от Саввы были нужны только деньги, что сквозило даже в письмах «друга» Максима Горького.

Савва впал в жестокую депрессию. Поползли слухи о его безумии. Савва начал избегать людей.

Консилиум врачей вынес вердикт: тяжелое нервное расстройство, выражавшееся в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессоннице, приступах тоски.

Врачи сочли, что поможет только отдых за границей. И в сопровождении жены Савва Тимофеевич уехал в Канн.

Здесь, в мае 1905 года, на берегу Средиземного моря, в номере «Ройяль-отеля», он и застрелился. Говорили, что накануне Савва собирался в казино и был в нормальном расположении духа.

Что стало причиной самоубийства, не известно и сегодня.

Но скорее всего это только легенда. Иначе как объяснить, что незадолго до смерти Савва застраховал свою жизнь на 100 тысяч рублей. Страховой полис «на предъявителя» он передал Марии Андреевой вместе с собственноручным письмом. Что интересно, значительная часть этих средств была передана в фонд большевисткой партии.

Большая часть состояния Морозова отошла его жене, которая незадолго до революции продала акции мануфактуры.

Кузнецкий мост

Свое имя улица получила благодаря мосту, перекинутому через Неглинку. Первые поселения возникли здесь еще до основания Москвы, тут жили кузнецы.

А с начала XVIII века всю северную часть улицы от Рождественки до Петровки занимала усадьба кабинет-министра А.П.Волынского. Однако, после казни министра имение перешло в казну, но в 1742г. его вернули семье. Владельцем усадьбы с 1759 г. стал камергер граф Иван Илларионович Воронцов, получивший имение, женившись на дочери Волынского Марии. Граф превратил центральную часть усадьбы во французский сад с фонтанами, оранжереями и прудами. На бывшей улице кузнецов было построено несколько каменных зданий, предназначенных для найма под квартиры и лавки.

Здесь же с конца 18-го века размещалась популярная книжная лавка Бекетова. Дом Бекетовых часто посещали известные писатели того времени. Вместе с Волынскими-Воронцовыми на Кузнецкой улице и в Кузнецком переулке селились представители других знатных фамилий: Бибиковы, Боборыкины, Борятинские, Хомяковы, Мясоедовы, Собакины, Голицыны и другие.

В то время в Москве, помимо Каменного, было еще 25 мостов. Но одним из наиболее интересных был Кузнецкий. Он был построен Дмитрием Ухтомским в 1756 г. Вопрос о перестройке возник еще в 1751 г., из-за ветхости старого одноарочного «горбатого» моста. Он был подтоплен водою пруда Монетного двора. В 1754 г. на месте старого деревянного Кузнецкого моста построили новый, белокаменный, по проекту Ухтомского, трехпролетный, шириной 12 м и длиной 120 м. Мост начинался в нескольких метрах за Петровкой и доходил почти до Рождественки. А название — Кузнецкий он получил от Кузнецкой слободы, появившейся в XV веке вокруг основанного Великим князем Иваном III Пушечного двора. В 1756г., когда строительство подходило к концу, Ухтомский решил, что если построить у моста каменные лавки и отдавать вольным людям в наймы, то со временем оные как себя, так и объявленный Кузнецкий мост окупить и содержать в состоянии. И Кузнецкий мост заняли затем модные магазины.

Сейчас мост находится под землей. Известна фраза о его «исчезновении»: …смешно, что будут говорить: пошел на Кузнецкий мост, а его нет, как нет «зеленой собаки».

Кузнецкий мост раскапывали при строительстве в 1986 г. и в 2003 г.. Мост был археологически расчищен и законсервирован. Были планы раскопать его полностью и устроить музей под открытым небом.

Есть еще одна легенда, связанная с Кузнецким мостом. Она связана с извозчиком. Когда в XIX веке из казино на Кузнецком Мосту выходил проигравшийся человек, к нему подъезжал серый экипаж, который предлагал игроку задешево отвезти его домой. Тех, кто соглашался, больше никто никогда не видел.

Кузнецкий мост / Фото: Олег Фочкин, «Вечерняя Москва»

Источник

Москвич

У бара «Зеленая собака» удачный адрес и остроумное название, но местами проблема со вкусом

Коктейльный бар «Зеленая собака» (Кузнецкий Мост, 3, стр. 2) назвали в честь шутливой цитаты дипломата и московского почт-директора Александра Яковлевича Булгакова: «Смешно, что будут говорить: пошел на Кузнецкий мост, а его нет, как и зеленой собаки!». «Собаку» в данный момент не только завели, но еще и придумали десерт с тем же названием, и он выглядит как реальный щенок английского бульдога.

Плюсы:

— похвальное желание открыть что-то исторически-мистическое на Кузнецком Мосту и попытка справиться с подходящей по смыслу коктейльной картой;

— хорошо, что не стали играть в «серый экипаж», увозивший в мутные дали граждан, проигравшихся в игорном доме на Кузнецком мосту;

— если вам надо пойти в бар в центре города, где совершенно точно не встретится ни одного знакомого, то вам в «Зеленую собаку».

Минусы:

— на стандартной керамической тарелке лежит на животе розоватый щенок и обреченно смотрит вам в глаза;

— щенок, к счастью, ненастоящий, но очень на него похож: можно рассмотреть каждую шерстинку и складочку;

— объект притворяется шоколадным муссом;

— этот десерт стоит 450 руб., а по консистенции напоминает докторскую колбасу;

— едва уловимый шоколадный вкус, а если очень напрячься, то можно почувствовать миндаль;

— не совсем понятно, зачем было предпринято столько усилий, чтобы добиться эффекта советских конфет с характерным и дешевым карамельным дыханием;

— запутанная игра в существующее-несуществующее зеленое домашнее животное привела к полному хаосу в интерьере. Подобной мешанины из лепнины, мебели и барельефов собачьих морд с телевизорами и пальмами мне еще не встречалось;

— коктейли с прищепками демонстрируют устаревшие плохие манеры.

Источник

Текст книги «Московские слова, словечки и крылатые выражения»

Автор книги: Владимир Муравьев

Жанр: Культурология, Наука и Образование

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Улица Кузнецкий мост и Новокузнецкая улица

Происхождение названия улицы Кузнецкий мост обычно связывают с находившимся здесь некогда мостом через Неглинную, ныне заключенную в подземный коллектор. «Свое название «мост», – пишет П.В. Сытин, – улица получила от бывшего на ней моста через реку Неглинную». Мост же свое название получил от кузнецов, живших возле него своей слободой.

Мост этот считался очень древним. Выдающийся поэт и драматург XVIII века А.П. Сумароков, бывший также и серьезным москвоведом, на примере Кузнецкого моста объясняет свою гипотезу происхождения названия Москвы. «Москва-река, – пишет он в статье «Краткая московская летопись», опубликованной в 1774 году, – прежде называлась Смородиною, но, протекая через дорогу смоленскую, как и протчие московские воды, имела мостки, как и те реки, где ломалися оси, колеса и дроги, ради чево при мостке чрез Неглинную поселилися кузнецы, от чего и по ныне мост через ту реку называется Кузнецким мостом. От сих мостков главная река получила наименование, а от реки – и город».

Кузнецкая слобода – одна из старейших московских слобод, в XVII веке она уже называлась Старая Кузнецкая слобода, в ней жили не только кузнецы, обслуживающие проезжих, но и работавшие на Пушечном дворе, основанном здесь же, на Неглинной, Иваном III в XV веке.

Размещение слободы кузнецов возле реки не случайно. В Москве было несколько таких слобод, и все они находились у воды: кузнецы, а также гончары и другие ремесленники, имеющие дело с огнем, заботились о том, чтобы было чем тушить пожар, если он, не дай Бог, начнется.

Еще об одной московской слободе кузнецов, располагавшейся также возле воды, в Замоскворечье, у старицы реки Москвы (ныне Водоотводный канал), сохраняют память названия Новокузнецкой улицы и Новокузнецких переулков. Слобода в Замоскворечье возникла позже, в XVII веке, что отметило и ее название – Новокузнецкая.

Первоначальный деревянный мост через Неглинку, кузницы и избы кузнецов изобразил на акварели «Древняя Москва. Кузнецкий мост» художник начала XX века А. Янов, изданной в виде рекламной открытки крупной московской кондитерской фабрикой «Товарищество И.А. Абрикосова». Подобные многоцветные открытки вкладывались под обертку шоколада, и по ним юные москвичи получали представление об облике Москвы в разные исторические эпохи. Эти картинки производили на детей сильное впечатление и хорошо запоминались. Известный театральный администратор И. Шнейдер, в частности организовавший гастроли Айседоры Дункан в России, уже будучи очень пожилым человеком, в своих мемуарах описывает полученную им в детстве с плиткой шоколада открытку «Кузнецкий мост»: «Среди зеленых лужков течет тихая Неглинка. Через нее перекинут деревянный мост, около которого приткнулись две убогие кузницы с пылающими горнами. От моста в гору убегает проселок, облепленный с двух сторон избами и деревянными постройками…»

Несмотря на то что эта открытка была всего лишь рекламной графикой, художник изобразил Кузнецкий мост в соответствии с теми материалами, которыми тогда располагало москвоведение, и по московским преданиям.

Кузницы возле моста сохранялись очень долго, еще дольше – память о них. Е.П. Янькова в 1850-е годы вспоминала, что в ее юности «на Кузнецком мосту точно был мост, и налево, как ехать к Самотеке, целый ряд кузниц, отчего и название до сих пор осталось».

В XVII веке старый деревянный мост заменили каменным. Но уже к середине XVIII века этот мост оказался слишком узким и неудобным, поскольку местность по Неглинной превратилась из слободского посада в один из центральных городских районов, заселенным знатью, чиновничеством, богатым купечеством.

В 1750-е годы известный архитектор Д.В. Ухтомский перестроил Кузнецкий мост, расширив его, поставив на белокаменные арки, сделав фигурную ограду, одним словом – мост стал произведением высокой архитектуры. На въездных частях моста с той и другой стороны реки были поставлены «каменные лавки» для отдачи «вольным людям внаймы». На мосту всегда было многолюдно. На ступенях его лестницы в начале XIX века, как вспоминает историк И.М. Снегирев, бойко торговали народными лакомствами – разварными яблоками, моченым горохом, сосульками из сухарного теста с медом, сбитнем, медовым квасом.

Кузнецкий мост стал московской достопримечательностью.

Но судьба оказалась к нему неблагосклонна.

В 1817–1821 годах Неглинную заключили в подземный коллектор, мост засыпали. Тогдашний московский почтмейстер А.Я. Булгаков проницательно пошутил по этому поводу: «Смешно, что будут говорить: пошел на Кузнецкий мост, а его нет, как зеленой собаки». Он оказался прав, в викторинах на московскую тему одним из наиболее частых вопросов бывает такой: «На каком мосту нет моста?»

Москвичи конца XIX века, вспоминая старый Кузнецкий мост, были уверены, что его снесли. И.К. Кондратьев в «Седой старине Москвы» прямо заявляет: «Мост был сломан позже нашествия французов».

Однако в 1986 году при ремонте подземных коммуникаций на Неглинной улице рабочие обнаружили хорошо сохранившийся старинный белокаменный Кузнецкий мост. Эта московская достопримечательность привлекла к себе внимание, вокруг раскопа постоянно стояли любопытствующие. Московское городское начальство приказало разрушить мост, чтобы он не мешал работам, но после многочисленных протестов москвичей заявило, что мост как выдающийся памятник истории и культуры будет сохранен и открыт для всеобщего обозрения. Когда же возмущение утихло, Кузнецкий мост снова закопали. Но теперь хотя бы стало известно, что мост сохранился почти полностью.

Вопрос о раскрытии и восстановлении Кузнецкого моста вновь подняла московская общественность в 2003 году в связи с 250-летием творения Ухтомского. В Доме художника на Кузнецком мосту прошла акция «Даешь Кузнецкий мост», в которой приняли участие ряд творческих союзов, музеев, организаций, архитекторы, художники, реставраторы, археологи, работники организаций охраны памятников, члены московского правительства. В результате присутствующие на акции выслушали единодушное мнение ряда ответственных лиц о необходимости восстановления этого выдающегося памятника архитектуры и истории. Так что снова появилась надежда, придя на Кузнецкий мост, увидеть в полной красе и сам легендарный мост.

В конце XVIII – первые годы XIX века улица по обе стороны Кузнецкого моста приобрела и новый вид, и новую славу. После указа Екатерины II о льготах иностранным торговцам на этой улице стали открываться иностранные лавки. Первыми появились две немецкие лавки «для боярынь», торговавшие модными товарами, затем одна за другой начали открываться французские, вскоре вытеснившие с улицы всех конкурентов. В 1812 году французские лавки на Кузнецком мосту охраняла наполеоновская гвардия, и они не сгорели, после войны в них пошла та же торговля.

О Кузнецком мосте и его роли в жизни московского светского общества 1820-х годов мы знаем со школьных лет по строкам комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»:

А всё Кузнецкий мост, и вечные французы,
Откуда моды к нам, и авторы, и музы:
Губители карманов и сердец!
Когда избавит нас Творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!

Московский путеводитель 1831 года так описывает Кузнецкий мост: «От самого начала сей улицы, направо и налево, сплошной ряд магазинов с различными товарами. Некогда была здесь слобода кузнецов. Они ковали железо и кровавым потом выковывали себе денную пищу; теперь иностранцы выковывают себе золото, мода и непостоянство вкуса суть руда обогащения их».

В мемуарах и в художественной литературе того времени, особенно в сатирическом и юмористическом жанрах, содержится немало описаний торговли на Кузнецком мосту. Торговый характер, причем торговли иностранной, улица сохраняла весь XIX век, а 1890-е годы современник писал: «Кузнецкий мост теперь самый аристократический пункт Москвы; здесь с утра и до вечера снуют пешеходы и экипажи, здесь лучшие иностранные магазины и книжные лавки».

Торговой улицей Кузнецкий мост остается и сейчас.

Название улицы Кузнецкий мост появилось не сразу. «Теперь говорят, – пишет в своих воспоминаниях Е.П. Янькова, – ехать на Кузнецкий мост, а в наше время (она имеет в виду годы своей молодости – конец 1780-х – 1790-е годы. – В.М.) говорили ехать во французские лавки». Значит, в 1780-е годы названия, про которое идет речь, еще не существовало. Это подтверждает и официальное издание 1782 года «Описание императорского столичного города Москвы, содержащее в себе звание Государских Ворот, казенных и деревянных мостов, больших улиц и переулков…», в котором название «Кузнецкий мост» относится только к самому мосту, улица же, поднимающаяся на Неглинный верх, называется Кузнецкой улицей, а часть ее, подходящая к мосту с другой стороны реки, – Кузнецким переулком.

В первые же годы XIX века, например, в «Прогулке по Москве» К.Н. Батюшкова, название «Кузнецкий мост» уже предстает как укоренившееся и общеизвестное: «В Кремле все тихо, все имеет какой-то важный и спокойный вид, на Кузнецком мосту все в движении»; автор приглашает читателя: «пойдем потихоньку на Кузнецкий мост», и ведет его по лавкам – шляпным, кондитерским, книжным…

По-видимому, именно благодаря модным лавкам Кузнецкая улица изменила свое название. Причем вопреки московским топонимическим правилам: в Москве мосты назывались по улицам, но чтобы мост передал свое название улице – это единственный случай.

Московские названия возникали из народной молвы, поэтому и название Кузнецкий мост, конечно же, должны были пустить в обращение его постоянные посетители. Лавки на самом мосту, удобная гладкая мостовая, естественно, превратили мост в центральную, и для многих самую посещаемую часть улицы, здесь прогуливались, встречались, назначали свидания, и совершенно закономерно возникло наименование моста встреч – Кузнецкий мост. Кузнецкая улица в официальных документах лишь много позже приняла это название. На плане Москвы 1849–1852 годов она еще именуется Кузнецкой улицей, а Мартынов даже в 1888 году приводит оба названия: «Кузнецкий мост, Кузнецкая улица», хотя к тому времени молва утвердила народное название, и, надобно сказать, оно придало топониму дополнительную оригинальность и дополнительную историчность.

То, что название Кузнецкий мост было так легко и быстро принято живой речью москвичей, кроме того, объясняется историческим прошлым этой улицы и народной исторической памятью.

В 1858 году П.А. Вяземский написал цикл стихотворений «Очерки Москвы». Строкой одного из них – «Кузнецкий мост давно без кузниц» – он обращал внимание читателя на первоисточник нынешнего названия, на слободу кузнецов.

И мы вернемся к тому времени.

Тогда, в XVI–XVII веках, Кузнецкая слобода располагалась на высоком левом берегу Неглинной, на так называемом «Неглинном верху». Внизу, у воды, стояли кузницы, выше, на холме, – жилые дворы кузнецов.

Главная улица слободы поднималась вверх от моста.

В те времена в Москве лишь наиболее крупные – да и то не все – улицы были замощены. Мостить улицы должны были за свой счет домовладельцы, и делалось это обычно по государеву указу. Мостовые были деревянные, из круглых или обтесанных бревен, уложенных поперек улицы, и было это дело дорогое, тем более что мостовую следовало почти постоянно чинить и подновлять.

Устройство мостовой тогда имело свой технический термин: «уличный мост мостить», и сама мостовая называлась мостом. «По государеву указу, – записано в расходной книге 1616 года одного московского монастыря, которому была поручена работа «уличный мост мостить», – в Кремле городе у Никольских ворот велено мостить мосту 15 сажен, и на тот мост куплено 250 бревен. Всего за бревна и за гвоздье и плотникам от дела дано 17 рублей 6 алтын».

А поскольку не каждая улица была мощеной, то мощеными улицами гордились и обычно в ее названии отмечали это обстоятельство: писали и, видимо, говорили не просто Тверская, Никитская, Яузская улица, «Тверская мостовая», «мостовая Никитская», «мостовая Яузская». Среди «мостовых» улиц значится и «Кузнецкая мостовая» – главная улица Кузнецкой слободы на Неглинном верху. Ее же естественное продолжение по другую сторону моста (сейчас она тоже называется Кузнецкий мост) было немощеным и называлось в отличие от улицы переулком.

Известная старинная народная песня также подчеркивает это достоинство улицы, что она не простая улица, а мостовая.

По улице мостовой
Шла девица за водой,
Шла девица за водой,
За холодной ключевой.

За ней парень молодой,
Кричит: «Девица, постой!»
Кричит: «Девица, постой,
Пойдем вместе за водой…»

Далее разговор – слово за слово – приходит к главному вопросу парня: «Пойдешь замуж за меня?»

Действие этой песни нетрудно представить на старой Кузнецкой – мостовой – улице: и девицу, идущую на Неглинную, и разговор, и вопрос, и – желаемый ответ. Муж-кузнец считался хорошей партией, потому что кузнецы всегда имели много работы и хороший заработок. Недаром и пословица была: «Муж – кузнец, жена – барыня».

Капельский переулок

В XIX веке на Первой Мещанской улице был Троицкий переулок, который местные жители, а за ними и вся Москва называли не Троицким, а Капельским.

Получилось это так. В переулке находилась церковь Троицы, и переулок, как это обычно в Москве, получил свое название по храму – Троицкий. Однако в городе было несколько Троицких церквей и переулков: кроме переулка в Мещанской части, переулок в Пречистенской на Остоженке, в Серпуховской на Кожевнической, в Басманной в Сыромятниках и другие, всего около десятка. Естественно, это очень неудобно: надо было объяснять, о каком из Троицких переулков идет речь. Уточняли, ссылаясь на ближнюю улицу, на полное название храма: Троицы, что в Зубове, Троицы, что в Кожевниках.

Мещанская церковь также имела полное название: Живоначальной Троицы, что в Капельках. В документах писали «Троицкий», а в живой речи москвичи называли переулок Капельским по второй части наименования храма, единственной в городе, и это название без всяких дальнейших уточнений позволяло понять, о каком переулке идет речь. Эти два названия – Троицкий и Капельский – в быту долгое время существовали одновременно, но в конце концов победило народное. В известном справочнике «Вся Москва» уже в первые годы XX века переулок назван Капельским.

А почему церковь называется «на Капельках» – об этом рассказывает народное предание.

Его любили пересказывать в своих сочинениях авторы XIX – начала XX века, писавшие о Мещанской слободе, часто вспоминают его и современные. Наиболее полный вариант легенды приводит в своей книге «Седая старина Москвы» И.К. Кондратьев, пожалуй, лучший знаток московских народных преданий, или, как он сам говорил, «молвы народной».

Издавна на этом месте стояла деревянная церковь во имя Святой Троицы, и на исходе XVII века пришла она в крайнюю ветхость и начала разрушаться.

А рядом находился кабак. (У Кондратьева, чья книга вышла в 1893 году, кабак безымянный, но в начале XX века «народная молва» сообщает и его название. А.Ф. Родин в очерке «Прошлое Крестовско-Мещанского района г. Москвы», написанном в начале 1910-х годов, пишет: «Об одном кружале-кабаке осталась в этой местности до сих пор память. На Большой Троицкой дороге стоял старинный кабак; назывался он «Феколка» и находился около церкви Троицы». Родин с детства жил в этом районе и, безусловно, почерпнул сведения о «Феколке» не из литературы, а из живого предания.) Целовальником, то есть содержателем кабака, целовавшим крест, что будет торговать честно, был древний почтенный старик, известный благочестивой жизнью, к тому же долгое время он был церковным старостой Троицкой церкви. Будучи одинок, он не имел наследников и поэтому задумал оставить по себе память построением нового каменного храма на месте разрушающегося.

Собственного капитала целовальника для постройки церкви было недостаточно, собирать подаяния в кружку – дело долгое, многолетнее, и тогда он придумал иной способ сбора доброхотных даяний.

Кабак стоял на большой дороге, народу прохожего и проезжего много, да и народ дорожный больше был простой, и никто не считал за стыд зайти в кабак погреться, выпить и закусить. Одним словом, посетителей у старика всегда было много. А выдумка целовальника заключалась вот в чем: он каждого из своих посетителей просил из налитого ему полной мерой вина слить капельку на церковь. При этом он красноречиво описывал бедственное положение храма и рассказывал о своем замысле. И тронутые до глубины души посетители ему не отказывали.

В те времена неподалеку, на Божедомке, близ церкви Иоанна Воина, в своем летнем дворце живал государь Петр I, и до его слуха дошла молва о странном и вместе с тем успешном сборе средств на храм. Как-то гуляя по окрестностям, государь зашел в этот кабак. Целовальник, не зная царя в лицо, предложил ему слить капельку на церковь и с обычным красноречием поведал ему о своем намерении. Царь обещал быть ему помощником в столь благочестивом деле и с тех пор, совершая прогулки, всегда заходил в этот кабак.

Так были собраны деньги на построение каменной церкви Троицы, и потому ее называют Троица на Капельках.

Документы позволяют проследить истинную историю церкви Троицы на Капельках, в ней просматриваются и факты, которые с течением времени были преобразованы «народной молвой» в пересказанное выше предание о ее основании.

Первоначальная деревянная церковь Троицы на этом месте или где-то рядом, по сведениям, приводимым И.К. Кондратьевым, «упоминается в 1625 году и значится «на Капле», то есть на протекавшей поблизости речке, называемой Капля, или Капелька, и бывшей притоком реки Напрудной. Другие авторы, видимо не знавшие источника, на который опирается Кондратьев, на основании более поздних документов, сообщают, что она «впервые известна с 1690 г., деревянная».

В 1708 году в сентябре месяце церковь сгорела «со всей утварью».

По челобитью священника Никифора Иванова с причетниками и прихожанами, Петр I издал указ, по которому было отведено место для новой церкви на бывшем кружечном дворе Посольского приказа, то есть там, где когда-то находился кабак. Строительство каменной церкви Троицы производилось на средства прихожан и на деньги, пожалованные царем, его супругою Екатериной Алексеевной и царевичем Алексеем. В знак участия в строительстве церкви царской семьи ее царские врата украшала корона.

Таким образом, тут мы видим уже три элемента легенды: кабак возле церкви, денежное участие в строительстве церкви Петра I, название прежней церкви – «на Капле».

Переосмысление уточняющего названия церкви определения «на Капле» также можно проследить во времени. Речка Капля вытекала из болота на территории Мещанской слободы. К середине XVIII века это болото было осушено и застроено, речка заключена в трубу. Но осталось ее название, причем оно стало названием не речки, а местности, где она когда-то текла. При этом название претерпело изменение и стало употребляться в форме множественного числа: Капельки. Такая форма – в законах московской топонимики: Гончары, Каменщики, Ключики. Далее – пояснительная часть названия церкви Троицы также изменилась: она стала указывать не на речку Каплю, как прежде, а на название местности, именно так она обозначена в «Описании Императорского Столичного города Москвы» 1782 года: «Троица на Капельках».

Посещение кабака «Феколка» Петром I – вполне вероятный исторический факт. Старинный кабак с таким названием действительно был в Москве, он существовал еще в середине XIX века. Только находился не на Мещанской, а в другом месте – в Лефортовской части, где-то на Преображенке или в Семеновском. Уж тамошний-то кабак Петр вряд ли мог миновать.

Народная фантазия соединила все эти элементы в одном предании. Между прочим, сюжетный ход о бездетном богаче, пожелавшем оставить по себе добрую память строительством общественного здания, использован еще в одном предании Мещанской слободы, повествующем о причине строительства купцом Набилковым приюта и богадельни.

Церковь Троицы на Капельках была завершена в 1712 году и освящена по благословению блюстителя патриаршего престола Стефана митрополитом Иоанникием.

В XVIII, XIX и начале XX века церковь перестраивалась, в 1832 году возведена колокольня, в 1907 году пристроена трапезная. В 1929 году церковь была закрыта, в 1930-м снесена. На ее месте в 1938 году построен жилой дом для сотрудников ТАСС.

Источник