прыжок с балкона спектакль
Прыжок с балкона спектакль
Очень люблю спектакль «Ужин дураков».(Хотя, безусловно, не только его!) Ребята, вы молодцы! Хочется сказать отдельное спасибо Игорю Мастракову, исполнителю главной роли и, конечно же, Николаю Тимофееву- за такой тонкий и добрый спектакль! Поставить на сцене французскую комедию невероятно сложно, а вот у него получилось.
По всей земле, во все века
(и в том не стоит сомневаться)
всегда ценили Дурака
за добрый нрав его дурацкий.
Он долго думать не привык,
но не страшны ему ошибки:
он все исправит в тот же миг-
ему достаточно улыбки!
Он вечно где- то в облаках,
но на него нельзя сердиться.
Не прогоняйте Дурака:
Дурак вам может пригодиться.
. Когда останешься один
и так захочется согреться,
то жить поможет не камин,
а чье- то пламенное сердце!
Когда судьба наотмашь бьет
и корабли готовит к бою,
то вам поможет не расчет,
а чье- то сердце золотое
и чья- то добрая рука,
что уведет от края бездны.
Не прогоняйте Дурака:
Дурак умеет быть полезным!
Он весь холодный белый свет
огнем души своей согреет
и сам сгорит на том огне,
но ни о чем не пожалеет.
. И потому во все века
(уж вы то мне поверьте, братцы!)
всегда любили Дурака
за верный нрав его дурацкий!
Ах, как нелепо он живет
и нет ни в чем ему покоя.
А кто- то вслед ему вздохнет:
— Какое сердце золотое.
«Прыжок с балкона» показали в Бердске
5 января театр «Заводной апельсин» показал спектакль «Прыжок с балкона» на сцене ДК «Родина».
Постановка подготовлена по мотивам пьесы австрийского драматурга Херберта Бергера «Еще один Джексон, или Перебор». Комедия-анекдот построена по известному сюжету: муж неожиданно возвращается домой, где жена принимает любовника. Неверная супруга прячет возлюбленного в шкаф, а сама ищет его брюки и старается напоить мужа. Когда ничего не подозревающий благоверный засыпает, она выводит любовника, и тут неожиданно просыпается муж. Однако находчивая супруга выкручивается даже из такого затруднительного положения. Она убеждает мужа, что незваный гость – любовник соседки. Будучи застигнутым врасплох, он перепрыгнул на их балкон. Доверчивый супруг верит. Хотя, возможно он просто не хочет разрушать свой мирок. На самом деле любовник приходится мужем соседки, и когда он возвращается домой, застаёт уже свою жену с любовником.
Постановка состояла из двух актов. После первого многие зрители в фойе говорили, что ожидали чего-то большего, сетовали на затянутость. Второй акт получился более динамичным, то и дело в зале слышался смех. На глазах публики любовный треугольник расширился до многоугольника, появились «китайские шпионы», в которых убедили поверить мужа-простофилю. В самом конце обманутый супруг даже совершил подвиг во имя любви, перепрыгнув с балкона на балкон. После полёта он был абсолютно счастлив, убедившись в возможности прыжка и окончательно поверив своей супруге. Комедия получилась эмоциональной и трогательной, забавной и курьёзной.
Она пришлась по душе зрителям. После спектакля артистов благодарили бурными аплодисментами. Многие даже встали. Расходились, не спеша. В очереди к гардеробу делились впечатлениями.
— Вот так и бывает в жизни, — вздохнула нарядная дама.
— Спектакль очень лёгкий. Глядя его, просто отдыхаешь, — отметил мужчина.
Комедия прекрасно подходила к новогоднему настроению собравшихся.
В ролях спектакля «Прыжок с балкона» заняты артисты: Игорь Белозеров и Татьяна Классина, Ирина Кривонос, Андрей Черных, Николай Тимофеев.
Игра в дружную семью, или Прыжок с балкона: выбор за театралами
24 и 26 августа Театральная Компания «Актерская Антреприза», идя навстречу многочисленным просьбам зрителей, повторяет на сцене Камерного зала Новосибирской филармонии две комедии: «Играем в дружную семью» и «Прыжок с балкона».
«Играем в дружную семью» спектакль, который Новосибирск видел лишь однажды. Пьеса Марка Камолетти «Гарнир или играем в „дружную“ семью» в России вообще мало известна (она ставилась только Г. Хазановым в Московском театре эстрады). История, которую предстоит увидеть зрителям, настолько анекдотична и хорошо выписана автором, что, несомненно, доставит огромное удовольствие как артистам, так и зрителям.
По сути, простой сюжет в то же время представляет собой запутанную интригу. Очень часто в жизни случается так, что семейные отношения превращаются просто в игру под названием «дружная семья». Вот и герои спектакля так заигрались, что порой, и сами не могут вспомнить, кто они и кого должны играть. Муж, который отправляет в отпуск жену, у которой есть любовник, который приходит в гости к мужу, который является его другом, и сам ждет в гости любовницу и т. д. Короче говоря, все собираются вместе, и в это время неожиданно возвращается жена. С этого момента и начинается то, что вынесено в название спектакля «Игра в дружную семью». Игра, где все настолько сбиты с толку своими же уловками, что все происходящее принимает форму веселого абсурда.
Как рассказал Петр Владимиров один из соруководителей Актерской Антрепризы: «То, что будет представлено Актерской Антрепризой, можно назвать комедией положений жанром столь же любимым публикой, сколь и неоднозначным. Не секрет, что зачастую комедия располагает к той самой неприятной вещи, которую мы называем „потерей чувства меры“. Думаю, что „Игре“ это не грозит. Актерские работы свидетельствуют о высоком уровне исполнительской культуры. „Играем в дружную семью“ это, безусловно, „умная комедия“, где серьезная проблема подается в легкой непринужденной форме. Комедия, оставляющая „послевкусие“, которое после смеха заставляет думать и зачастую узнавать себя в увиденном спектакле. Спектакль получился очень динамичный, и в первую очередь это не театр представления, а театр проживания.
Спектакль рассчитан на широкую зрительскую аудиторию старше 16 лет. Руководитель проекта и режиссер Николай Тимофеев. В ролях Виктория Левченко, Наталья Голубничая, Олег Майборода, Ольга Афанасьева, Игорь Лыткин, Евгений Миллер.
24 августа, Камерный зал филармонии (Красный проспект, 32)
Комедию австрийского драматурга Херберта Бергера, к сожалению недавно ушедшего из жизни, „Еще один Джексон, или Перебор“ (в нашем варианте „Прыжок с балкона“) ставят театры во всем мире. Эта тонкая и до слез смешная комедия рассматривает глубокую проблему: изменив близкому человеку, ты можешь столкнуться со взаимной неверностью, и все настолько запутается, что развязать клубок противоречий сможет только Истинная Любовь. Драматургия Бергера это по большей части комедия положений или ошибок, однако выражение „смех на краю пропасти“ гораздо более характерно для произведений этого драматурга. „„Перебор“ это не просто комедийная пьеса, построенная на множестве случайных совпадений, ошибок напротив, все случайности выстраиваются во вполне закономерную и очевидную цепь взаимных обманов и супружеских измен. Возникает странный и не совсем смешной мир, где герои живут в замечательном многоэтажном доме „достоинство“ которого заключается в том, что можно без зазрения совести изменять своей жене или мужу и пребывать в счастливой уверенности, что их „вторая половина“ не замечает обмана наивности, а лишь от того, что он или она изменяет в ответ“ (журнал „Под маской“).
Руководитель проекта Николай Тимофеев. Режиссер Игорь Белозеров. В ролях заслуженные артисты России Игорь Белозеров и Татьяна Классина, артисты Ирина Кривонос, Андрей Черных, Николай Тимофеев. Продолжительность спектакля 2 часа 10 минут с одним антрактом. Спектакль рассчитан на широкую зрительскую аудиторию старше 16 лет.
26 августа, Камерный зал филармонии (Красный проспект, 32)
Трагедия в Большом – не первая: артисты сгорали заживо на сцене
Несчастный случай, который унес жизнь Евгения Кулеша, заставил «МК» вспомнить другие похожие случаи
Случившаяся в Большом театре трагедия стала поводом для отмены спектакля «Садко» 10 октября. Об этом сообщила пресс-служба театра. Отметим, что это не первая в стенах главного театра страны. История знает и другие случаи, произошедшие в театре, со смертельным исходом. Однако они все же происходили не на спектакле и не на глазах у зрителей.
Фото: Прокуратура Москвы.
Так, 8 лет назад на Новой сцене театра погиб скрипач Виктор Седов, проработавший в оркестре Большого около 40 лет. Музыкант проходил мимо открытой оркестровой ямы, которая во время уборки оказалась не огорожена, и в темноте не заметил пропасти. С переломом основания черепа он попал в институт Склифосовского, где и скончался. Ему было 65 лет.
Были и случаи гибели артистов прямо на сцене — во время представления. Особенно часто происходили несчастья в старину. Тогда никаких страховок не использовали, техники безопасности почти не существовало, а спецэффекты, чтоб о них долго зрители рассказывали друг другу и после спектакля, устраивать любили.
Ведь балетный театр, особенно в XIX веке, — это сплошь сказка: на сцене боги и богини, принцы, принцессы, добрые и злые волшебницы, феи, всяческие сильфиды, наяды, дриады, сатиры, нимфы и прочие мифические персонажи. Все здесь движется, сверкает, артисты не только танцуют в балете, а в опере поют, перемещаются по сцене, но даже самым невероятным образом летают, как, например, Жизель, превратившаяся в виллису, во втором, «кладбищенском» действии одноименного балета… И вот в полетах, когда не куклу, как это делают в наше время, а самую настоящую что ни на есть артистку, привязывали к тросу, несчастные случаи со смертельным исходом и случались. Артистки в полете на большой скорости срывались с тросов и разбивались насмерть.
Опасность в те времена таили в себе и мерцающие декорации и костюмы. Ведь достаточно было искры (а театры в старину, как известно, освещались восковыми свечами, позже газовыми рожками) или неловкого движения, чтобы произошла трагедия.
Один подобный случай произошел во время исполнения партии рабыни Зелики в балете «Восстание в серале» на сцене лондонского театра Друри-Лейн в 1844 году. Тогда погибла английская балерина Клара Уэбстер. Вот как описал этот случай в своей повести «Джеттатура» известный французский писатель, автор балета «Жизель», а также многих других балетов Теофиль Готье: «Танцовщица, исполнявшая вальс, подлетела непозволительно близко к сверкающей огнями рампе, отделяющей вымышленный мир от реального. Ее легкое одеяние сильфиды трепетало, как крылья готовящейся взлететь голубки. Газовый рожок выбросил бело-голубой язычок, и он лизнул воздушную ткань. Пламя вмиг охватило девушку; несколько секунд она, словно блуждающий огонек, еще продолжала танец, кружась в багряных сполохах, а затем, ничего не понимая и обезумев от ужаса, бросилась к кулисам, заживо пожираемая огнем».
Второй случай произошел в ноябре 1862 года. По мистическому совпадению тоже в опере, и тоже с артистом балета, точнее с балериной, причем очень известной… Ведь о своей ученице Эмме Ливри самая прославленная балетная звезда XIX века Мария Тальони говорила: «Я хотела бы танцевать, как она…»
К 21 году Эмма Ливри уже была одной из звезд французского балета — о ней восхищенно писала критика, а в газетах даже появлялись шаржи на нее — свидетельства всеобщей узнаваемости. На ее спектакли лично приезжал император Наполеон III. Но многообещающая карьера талантливой балерины оборвалась 15 ноября 1862 года самым трагическим образом. Эмма Ливри заживо сгорела о время одной из репетиций оперы Обера «Немая из Портичи». Причем случилось это несчастье (опять совпадение!) тоже по вине самой артистки, пренебрегшей пусть элементарными, но существовавшими и в ту пору правилами техники безопасности. Ведь после случая с Кларой Эбстер меры по предотвращению подобного несчастья были предприняты во многих театрах мира. Но даже после выхода императорского декрета во Франции от 27 ноября 1859 года, согласно которому все театральные декорации и костюмы подвергались противопожарной обработке по определенной технологии, балерины продолжали танцевать в пожароопасных костюмах. Они делали это потому, что после такого способа обработки тканей балетная пачка становилась некрасивой, использованное вещество придавало ей желтизну, делало ее жесткой на ощупь и поношенной на вид. Эти специальные «противопожарные» юбки портили воздушный образ балерины, и многие танцовщицы отказывались их надевать на репетициях. Отказалась от подобной обработки и Эмма Ливри, которая в письме директору Парижской оперы за 2 года до трагедии писала: «Я настаиваю, господин директор, на том, чтобы танцевать во всех премьерах балета в моей обычной балетной юбке, и беру на себя всю ответственность за все, что может случиться».
И трагедия случилась… На одной из репетиций на сцене Гранд-опера, исполняя пантомимную партию Фенеллы, Эмма Ливри краешком юбки случайно задела светильник. Огонь мгновенно перекинулся на балетную пачку, и присутствующие на репетиции зрители увидели жуткое, невообразимое зрелище: мечущуюся по сцене балерину, столб пламени на которой поднялся уже выше ее головы. На помощь Эмме бросилась коллега, которая в этот момент находилась с ней на сцене, и пожарный, дежуривший на каждой репетиции (позже император наградил обоих за проявленное мужество). Когда несчастную смогли поймать и закутать в ковер, чтобы потушить огонь, она уже сильно обгорела. В общей сложности у Ливри было обожжено 40% тела — с тогдашней медициной шансы выжить были практически нулевыми. Наиболее глубокие ожоги остались на тех местах, где плавился корсет. Первые 36 часов Эмма Ливри не могла и шелохнуться и неподвижно лежала в гримерке. Любое движение приносило ей невообразимую боль. Через восемь месяцев тяжелых страданий 26 июля 1863 года балерина скончалась в возрасте двадцати двух лет и была похоронена на кладбище Монмартр. Во время прощальной церемонии Теофиль Готье заметил две белые бабочки, которые все время порхали над ее катафалком. С тех пор знаменитый балет «Бабочка», поставленный Марией Тальони специально на свою ученицу в 1860 году, в котором Эмма Ливри блистала на сцене, больше никогда не исполнялся (в наши дни па-де-де из этого балета реконструировал французский балетмейстер Пьер Лакотт).
Случай с Ливри подвиг техников принять меры безопасности и усовершенствовать газовые лампы. В Парижской опере бюст Эммы Ливри стоит рядом с бюстами Марии Тальони и Карлотты Гризи, а остатки обгоревшего балетного костюма танцовщицы до сих пор хранятся в миниатюрном саркофаге в музее-библиотеке Парижской национальной оперы.
Коллега погибшего в Большом театре описал творившееся на сцене
«Если бы декорация летела сверху, жертв было бы намного больше»
В субботу в Большом театре во время вечернего спектакля, когда давали оперу «Садко» (постановка Дмитрия Чернякова), декорация опустилась на участника постановки. Погиб артист миманса 37-летний Евгений Кулеш. Как все было на самом деле, нам рассказал другой артист миманса, который в этот момент находился на сцене и был свидетелем происшествия.
Источник: прокуратура Москвы
— Можешь рассказать, что произошло?
— Мы все потрясены. Я в этот момент находился на сцене, как раз вывез декорацию. Слышу, кричат кому-то: «Отходи, отходи!» Ну, я не буду же оборачиваться… Просто понял, что это не мне.
— То есть сам момент не видел?
— То есть это несчастный случай? Декорация вдруг не рухнула?
— Нет, это в новостях передают, что она упала. А она, как и положено, спускалась сверху, ехала себе и ехала… Там же на сцене никто не застрахован, артист должен видеть, что она едет.
— Но это же в театрах заранее репетируют, чтобы скоординировать действия артистов на сцене и работу декорации, техники. Техника безопасности ведь существует?
— Да, конечно. Все репетируется и все обговаривается. Вы видели когда-нибудь перемену декораций на спектакле? Там же за кулисами кричат постоянно: «Головы, головы», чтобы никого не задеть. Стоит специальный человек, который контролирует процесс, и, когда нужно, говорит: «Стоп». Но тут, конечно, была нарушена, по-видимому, техника безопасности. Нам ведь по технике безопасности тоже всё объясняют.
— Самим артистом была нарушена?
— И спектакль остановили?
— А страховка ведь предусмотрена для несчастных случаев?
— Да, у нас в договоре всё прописано, но такого, конечно, никто не ожидал. Накладки во всех театрах случаются, но чтобы это заканчивалось смертью, я не помню такого.
— Завтра спектакль в Большом отменят? Опять ведь, как и сегодня, в афише на исторической сцене стоит «Садко».
— Не знаю. В принципе зритель-то ни в чем не виноват, и «шоу должно продолжаться». Но могут и отменить. Тут всё будет зависеть от следствия, от того, когда закончатся следственные действия, которые в данный момент ведутся.
— Что ты можешь сказать о погибшем?