пол теру берег москитов
Пол теру берег москитов
The Mosquito Coast
WE DROVE past Tiny Polski’s mansion house to the main road, and then the five miles into Northampton, Father talking the whole way about savages and the awfulness of America — how it got turned into a dope-taking, door-locking, ulcerated danger zone of rabid scavengers and criminal millionaires and moral sneaks. And look at the schools. And look at the politicians. And there wasn’t a Harvard graduate who could change a flat tire or do ten pushups. And there were people in New York City who lived on pet food, who would kill you for a little loose change. Was that normal? If not, why did anyone put up with it?
«I don’t know,» he said, replying to himself. «I’m just thinking out loud.»
Before leaving Hatfield, he had parked the pickup truck on a rise in the road and pointed south.
«Here come the savages,» he said, and up they came, tracking across the fields from a sickle of trees through the gummy drizzling heat-outlines of Polski’s barns. They were dark and their clothes were rags and some had rags on their heads and others wide-brimmed hats. They were men and boys, a few no older than me, all of them carrying long knives.
Father’s finger scared me more than the men did. He was still pointing. The end of his forefinger was missing to the big knuckle, so the finger stump, blunted by stitched skin folds and horribly scarred, could only approximate the right direction.
«Why do they bother to come here?» he said. «Money? But how could it be money?»
He seemed to be chewing the questions out of his cigar.
It was mid-morning, already too hot for Massachusetts in May. The valley looked scorched from the dry spring we were having, and the shallow ditches were steaming like fresh cowflap. In the furrows that had been torn from one field’s end to the other, only tiny palm plumes of Wonder Corn were showing. Not a single bird twittered here. And the asparagus fields, where the men were headed, were as brown and smooth as if the green scalp of grass had been peeled off and the whole baldness steamrolled.
Father shook his head. He released the brake and spat out of the window. He said, «It sure as heck isn’t money. These days a dollar’s only worth twenty cents.»
Beyond Hatfield and Polski’s house, and at the top edge of the valley trough, were leafy battlements, some as pale as lemonade froth and others dark bulges and beetle heaps of bush, and stockades of bursting branches that matched my idea of encircling jungle. A few hours before, when we had woken up, the ground had been covered in glitter beads of cold dew. I thought of it as summer ice. I had breathed out clouds of vapor then. There were pouches of cloud in the sky. Now the sun was up high, filling the valley with light and heat that blazed against those men and made them into skinny demons.
Maybe this was the reason that, though I had seen the men before — the savages, in that very place and close enough to notice the way the sun left black bruises on their leather-brown skin — the sight of them had alarmed me, like Father’s finger.
«This place is a toilet,» he said as we entered Northampton. He wore a baseball cap and drove with his elbow out the window. «It’s not the college girls, though they’re bad enough. Look at Tugboat Annie over there, the size of her. She’s so big it would only take eleven of her kind to make a dozen. But that’s fat — that’s not health. That’s cheeseburgers.» And he stuck his head out the window and hollered, «That’s cheeseburgers!»
Down Main Street («They’re all on drugs»), we passed a Getty station and Father howled at the price of gas. two slain in shootout was the sign on a newspaper stand, and he said, «Crapsheets.» Just the word Collectibles, on a storefront, irritated him. And near the hardware store there was a vending machine that sold ice by the bag.
«They sell ice — ten pounds for a half a buck. But water’s as free as air. Those dingbats are selling water! Water’s the new growth industry. Mineral water, spring water, sparkling water. It’s big news — water’s good for you! Low-cal beer — know what’s in it? Know why it keeps you thin? Know why it costs more than the regular? Water!»
Father said it in the Yankee way, wattuh.
He cruised around, getting grumpier, until he found a meter with time left on it. Then he parked and we walked back to the hardware store.
«I want a rubber seal, eight feet of it, with foam backing,» Father said, and while the man went to get it, he said, «And that’s probably why gas is so expensive. They put water in it. You don’t believe me? If you insist there’s morality in merchandising» — but I hadn’t said a word—»then maybe you’d like to explain why two-thirds of government-inspected meat has substantial amounts of cancer-inducing nitrates in it, and junk food — this is a proven fact — has no nutritional value whatsoever—»
The hardware clerk returned with a coil of rubber and handed it to Father, who examined it and gave it back.
«Don’t want it,» he said.
«That’s what you asked for,» the man said.
Father made a pitying face. «What are you, working for the Japanese?»
«If you don’t want it, just say so.»
«I just said so, Jack. It’s made in Japan. I don’t want my hard-earned bucks turned into foreign exchange for the sons of Nippon. I don’t want to bankroll another generation of kamikazes. I want an American length of rubber seal, with foam—Do you work here?» And he cursed, because the man had walked away and begun serving another customer.
Father found the rubber seal he was looking for at a smaller hardware store on a back street, but by the time we got back to the pickup truck he was having fits over what he wished he had said at the first hardware store. «I should have said ‘Sayonara,’ I should have made a scene.»
A policeman had his hands clasped over our parking meter, resting on it, with his chin on his fingers, like a goldbricker leaning on a shovel handle. He looked at Father and sort of smiled hello, and then he saw me and chewed his lips.
«Shouldn’t he be in school?»
«Sick,» Father said without breaking his stride.
The policeman followed Father to the door of the pickup and hooked his thumbs in his gun belt and said, «Hold on. Why isn’t he in bed, then?»
«With a fungal infection?»
The policeman lowered his head and stared at me across the seat.
«Go on, Charlie, show him. He doesn’t believe me. Take off your shoe. Give him a whiff.»
I jerked at the laces of my sneakers as the policeman said, «Forget it.»
«Don’t apologize,» Father said, smiling at the policeman. «Politeness is a sign of weakness. And that’s no way to combat crime.»
«You say something?» The policeman clamped his jaw and hovered. He was very angry. He looked cautious and heavy.
But Father was still smiling. «I was thinking out loud.»
He said nothing more until we were back on the Hatfield road.
«Would you really have taken off your shoes and showed that cop your healthy toes?»
«You asked me to,» I said.
«Right,» he said. «But what kind of a country is it that turns shoppers into traitors and honest men into liars? No one ever thinks of leaving this country. Charlie, I think of it every day!»
«And I’m the only one who does, because I’m the last man!»
That was our life here, the farm and the town. Father liked working at Tiny Polski’s farm, but the town gave him fits. That was why he kept me out of school — and Jerry and the twins, too.
Later in the day, fixing a pump by the side of a field, we saw the savages again.
«They’re from the jungle. Migrant workers. They didn’t know when they were well off. I’d have traded places with them. They think this is paradise. Should never have come.»
Берег без утопии
Татьяна Алешичева о сериале «Берег москитов» и о том, что с ним не так
На сервисе Apple TV+ вышел «Берег москитов», история семейства диссидентов, оказывающихся в бегах от государства и самих себя. От одноименного романа Пола Теру, по которому вроде бы снят сериал, не осталось почти ничего — зато можно не сомневаться, что его героям обеспечен не один сезон новых приключений
Эли Фокс (Джастин Теру) — гениальный изобретатель, способный превращать огонь в лед с помощью хитрых приспособлений, которые сам склепал в гараже. Еще он может добыть золото из компьютерного лома, но без патента на этом не заработаешь. Его жена Марго (Мелисса Джордж) переносит безденежье с удивительной стойкостью, разве что втихаря звонит родителям и рыдает в трубку, а те в ответ предлагают денег или адвокатов. Старшей дочери Дине (Логан Полиш) тоже запрещено пользоваться телефоном — как будто у подростка нет менее веских поводов для бунта. Ну хоть младший Чарли (Гэбриел Бейтман) отца боготворит.
Лишь к концу первого эпизода, когда Фоксы внезапно пустятся в бега, а улицу перед их домом заполонят полицейские машины с мигалками, станет понятно, что проблема этой семьи вовсе не в просроченных закладных. Когда по их следу пойдут агенты Службы национальной безопасности, выяснится, что Фоксы не хуже матерых уголовников умеют уходить от погони, попутно перебиваясь грабежами. Они шустро добегут до мексиканской границы, где их будут поджидать экзотические приключения — теперь у них на хвосте повиснут еще и громилы из наркокартеля.
Те, кто читал вышедший в 1981 году роман Пола Теру «Берег москитов» или смотрел одноименную экранизацию с Харрисоном Фордом (1986), будут сильно удивлены: нынешний сериал рассказывает совсем другую историю, больше похожую на современную классику «Во все тяжкие» или «Озарк». У Теру Эли Фокс был героем своего времени — стихийным анархистом, живущим в ожидании ядерной катастрофы и бунтующим против общества потребления. Он на лодке перебирался с семьей в Гондурас, чтобы посреди тропического рая строить новый утопический социум, попутно конфликтуя с фанатичным священником. В сериале эта тема всего лишь впроброс обозначена в программном монологе Дины: «В этой стране люди едят, когда не голодны, и пьют, не испытывая жажды. Покупают ненужные вещи, а полезные выбрасывают. Из-за закона и религии, демократов и республиканцев, мошенников и дутых знаменитостей Америка оказалась в тупике со всем мусором, который сама производит, потребляет и продает». Но при этом до самого финала нам так и не расскажут, что же такого натворил Эли, что в погоню за ним пустилась вся королевская рать.
Невозможно игнорировать и главный парадокс новой экранизации. Сериал, так яростно обличающий капиталистическое перепроизводство, выходит под эгидой корпорации Apple, производящей гаджеты, которые устаревают уже в момент появления на прилавках и провоцируют цикл бесконечного потребления. И само новое шоу, растерявшее половину прогрессивных идей первоисточника, на ходу превратилось в красиво упакованный продукт, образец «престижного телевидения» с заделом на будущие сезоны.
И пожаловаться тут некому: шоураннер Нил Кросс, автор незабвенного «Лютера», создал новую версию «Берега москитов» с благословения самого Пола Теру, которому играющий главную роль Джастин Теру приходится племянником. А весь первый сезон является лишь прологом к путешествию Эли в сердце тропической тьмы к вожделенной утопии.
Время от времени Нил Кросс со товарищи вспоминают, что надо бы наддать драмы про сплоченную, но дисфункциональную семью, которую кромешный эгоизм Эли заставляет ходить по краю. Тогда Чарли хмурится и отрывает ножки у найденного на пляже полудохлого краба, Дина молчит, уставясь в одну точку, а Марго дает мужу пощечину. Но куда больше этих сантиментов Кросса интересуют красота кадра и красота жеста. Мы помним, как это работало в «Лютере»: что там на душе у падшего копа — дело десятое; главное — это его стать, его повадки и то, как круто он носит свое красивое пальто. Здесь тоже есть похожий персонаж, с появлением которого кадр мгновенно расцветает. Это наемный убийца в ковбойской шляпе (британский актер Иэн Харт), которому бабуля, стоящая во главе местного наркокартеля, поручила взять Эли Фокса живым. Да и сама бабуля (Офелия Медина), цедящая слова через губу и едва не отрезавшая ножницами язык одному из своих оплошавших бойцов, куда как хороша. А уж как красиво бабочки облепляют окровавленный висок, как сняты погони в обжитом бомжами заброшенном торговом центре или на живописном рынке Мехико, и говорить нечего — это настоящее кино отточенных жестов и изумительных кадров.
Идеи — ну а что нам идеи? «Политики, корпорации, госслужбы — они возятся с тобой, пока ты потребляешь все то дерьмо, которое они хотят тебе всучить»,— поучает Эли свою несмышленую дочь. Так и телевидение всегда норовит скормить нам побольше развлечений с заделом на будущее, а новый сериал Нила Кросса вовсе не худшее из них.
Берег москитов
(1 сезон)
Подумай только, во что мы превращаем людей… мы смирились с тем, что все приходит в негодность, разваливается. Никто не хочет ничего исправлять. Ничто.
Не все в этом мире можно исправить, папа.
Мне интереснее… зачем он так с вами. По какой причине ваш отец заставляет вас так жить?
Роман «Берег москитов» был написан Полом Теру в 1981 году, а в 1986-м вышла первая его экранизация, над которой работал «большой квартет» — режиссер Питер Уир («Пикник у висячей скалы»), сценарист Пол Шредер («Бешеный бык»), оператор Джон Сил («Дети тишины») и композитор Морис Жарр («Лоуренс Аравийский»).
Некоторые реплики, которые произносит главный герой в сериале… их не было в книге. Джастин привнес их, зная историю нашей семьи.
Фильм, исправно следовавший букве романа, раскрывал темы богоборчества, навязчивых идей, критики американского образа жизни и консюмеризма в целом. Однако, в отличие от других картин про фанатичных людей, отправившихся с миссией в джунгли (вроде «Агирре, гнев божий» и «Фицкарральдо» Херцога), он был, по выражению известного критика Роджера Эберта, подобен бреду сумасшедшего, болтающего всю ночь напролет и при этом не интересующегося тем, слушаете ли вы его.
Но образ главного героя Элли Фокса, созданный Харрисоном Фордом, при всей своей узости был удивительно обаятельным. В фильме чувствовалось напряжение, вызванное идейным бунтом Фокса против действительности.
Книга вышла в начале 80-х, когда я был еще ребенком, но я прочитал ее только несколько лет спустя. В моем участии можно увидеть непотизм, но об экранизации книги моего дяди я узнал от своего менеджера. Я прочел сценарий и сразу же записался на пробы. Это весьма необычный опыт — играть персонажа, который списан с некоторых членов твоей семьи и главным образом с дедушки — Альберта Теру.
Новая телеэкранизация от британского шоураннера Нила Кросса, известного главным образом по «Лютеру», несмотря на смещение жанровых акцентов с драмы на приключения, этого напряжения лишена. Элли Фокс в исполнении Джастина Теру по-прежнему гениальный изобретатель, трудящийся на овощной ферме, но его эскапизм и аскетичный отказ от использования технологий лишены всякого идейного пафоса. Вместо него Кросс наградил Элли и его жену Марго темным прошлым, заставляющим их прятаться от федеральных властей и сторониться телефонов.
Кроме того, Элли лишился значительной части центральных сцен. Так, в духе времени свой голос обрела его прежде «немая» жена Марго, сбежавшая от богатых родителей (история, напоминающая другой фильм о современном отшельнике, — «Капитан Фантастик»). Прописанные же в книге четверо детей Фоксов в сериале были редуцированы до пары подростков — дочери Дины с синдромом бунтующей юности и сына Чарли, безоговорочно верующего в своего отца (в фильме Уира его здорово сыграл Ривер Феникс).
С одной стороны «Берег москитов» — это классическая приключенческая история о семье, которая спасается бегством и пытается добраться до безопасного убежища. С другой, это история о целеустремленном человеке, который манипулирует членами собственной семьи, заставляя их делать то, на что в обычных условиях они никогда бы не пошли.
Кросс, как кажется, стремился всячески «осовременить» роман Теру. Место религии и ее пособника, миссионера Спеллгуда, с которыми боролся Элли, заняли преследующие его безликие сотрудники Агентства национальной безопасности. Это, однако, не обогащает сериал размышлениями на тему этатизма как новой религии, а служит простой подпоркой сюжету. Кросс вообще избегает всякой рефлексии над сюжетом Теру, заменяя утомительные монологи далеко не бесподобного мистера Фокса о культурном крахе Америки не менее утомительными сценами погони и преследования.
Все это превращает «Берег москитов» в среднюю и невыразительную историю без идейного стержня, становящуюся то семейной драмой с типичным конфликтом отцов и детей, то рассказом об одержимости человека идеей, то приключениями янки в Мексике (Элли с семьей сбегают именно туда). Повествование обедняется и редуцируется (кажется, основной метод Кросса) с эпического до плутовского уровня, на котором сериалу нечего предложить зрителю.
Джастин Теру и Харрисон Форд, в разное время сыгравшие роль Элли Фокса, снимались также в фильмах киновселенной «Звездных войн». Теру появился в роли Взломщика в девятом эпизоде — «Последний джедай», а Форд известен по роли контрабандиста Хана Соло.
Пол Теру, на романе которого основан сериал, приходится родным дядей Джастину Теру — исполнителю главной роли.
«Берег москитов»: «Озарк» на колесах или новые сериальные приключения с Джастином Теру
Станислав Зельвенский — о новом сериале Apple TV+ со звездой «Оставленных» и «Малхолланд-драйва» Джастином Теру по приключенческому роману его дяди «Берег москитов», который уже экранизировали в 1980-х с Харрисоном Фордом в главной роли.
Теру — что‑то вроде культурных Кардашьянов : международный семейный клан, в котором все мужчины — литераторы, документалисты, телеведущие и так далее. Самый почтенный из них — 80-летний Пол Теру, великий тревел-писатель. А самый популярный (хотя Луи, сын Пола, мог бы поспорить), наверное, — артист Джастин Теру, его племянник. И вот эти двое оказались в одном проекте Apple TV+ — сериале с Джастином в главной роли по старинному роману Пола. Шоураннер — британец Нил Кросс («Лютер»).
В 1986 году Питер Уир сделал из «Берега москитов» хороший одноименный фильм с Харрисоном Фордом, Ривером Фениксом и Хелен Миррен. Антигерой романа и фильма Элли Фокс — мастер на все руки, изобретатель, который, разочаровавшись в американском консумеризме, увозит свою обширную семью в джунгли Гондураса. Мы видим все глазами его сына, подростка Чарли, — сперва восторженными, потом все более встревоженными. В ходе побега от цивилизации Элли эксплуатирует туземцев, воюет с миссионером, дает Клауса Кински и в финале погибает, тем самым освобождая наконец жену и детей от своего благонамеренного, но неразумного и опасного патриархального деспотизма.
Это не спойлер или спойлер на какие‑то далекие сезоны, если они состоятся: в телевизионном «Береге москитов» герои за семь часовых серий, из которых состоит сезон, даже не добираются до джунглей (то есть, собственно, до Берега москитов). Хотя начинается все похоже: изобретатель Элли (Теру), его жена Марго (Мелисса Джордж) и их дети — теперь, помимо Чарли (Гэбриел Бейтман), еще 15-летняя Дина (Логан Полиш) — живут в калифорнийской деревне, как луддиты, без телевидения и мобильных телефонов. Дочка тайком перезванивается с ухажером, сын не знает, что такое X-Box и Хан Соло, поскольку в школу они не ходят, и вся жизнь семейства вертится вокруг Элли и его идей о закате Америки. И вот однажды они срываются с места и отправляются на юг.
Но происходит это теперь не по прихоти патриарха, а по суровой необходимости: оказывается, Фоксы много лет живут под радарами и чужими именами, поскольку за ними гоняются правительственные агенты (кажется, авторы заодно пересмотрели «Бег на месте» с тем же Ривером Фениксом). Почему они это делают, на протяжении сериала разные люди, в первую очередь дети, пытаются выяснить раз двадцать, но Элли и Марго либо отвечают «в другой раз», либо их что‑нибудь отвлекает, словом, эта информация дается лишь под конец и с множеством вопросительных знаков. В любом случае Фоксы бегут в Мексику, где большая часть действия и разворачивается.
А рутинная критика американских нравов, тоже важный мотив, заканчивается тем, что Дина обзывает обкуренных бэкпекеров, решивших посмеяться над ее родиной (особенно старается мерзкий французик), буржуазными хипстерскими салагами: не нужен ей Берег москитов, и Мексика ей не нужна.
Если в осмысленности этот «Берег» проиграл, то в развлекательности несомненно выиграл. Это дорогое, зрелищное шоу с вылизанной картинкой (съемок с дронов и компьютерных насекомых могло бы быть поменьше) и столь стремительными и многочисленными сюжетными поворотами, что на их искусственность просто не успеваешь обратить внимание. Равно как и на почти абсурдное, кричащее неправдоподобие многих поступков. Большинства, если так подумать, но кого и когда это останавливало.
«Я не хотел списывать у Харрисона Форда»: Джастин Теру — о новом сериале, любимой собаке и зависимости от технологий
30 апреля на стриминг-платформе Apple TV+ выходит первый сезон сериала «Берег москитов», основанный на одноименной книге Пола Теру. Племянник писателя Джастин Теру исполнил в сериале главную роль. По сюжету его персонаж Элли Фокс — радикальный идеалист и одаренный изобретатель. Пытаясь скрыться от правительства США, он с семьей отправляется в опасное путешествие в Мексику. Накануне премьеры Теру рассказал Forbes Life о работе над проектом и о том, каково это — сыграть роль, которую в 1986 году исполнил Харрисон Форд.
— Тот факт, что в основе сериала «Берег москитов» лежит книга вашего дяди Пола Теру, помог вам в работе над экранизацией или же, наоборот, заставил понервничать? Наверняка вам хотелось оправдать его ожидания и даже приятно удивить?
— Нет, у меня не было ощущения, что на меня оказывается дополнительное давление. Мой дядя в таком возрасте, когда он просто счастлив и очень крут. Он рад тому, что я работаю над этим сериалом, гордится этим. Ему нравится, что здесь есть семейная связь. Часто актеры испытывают огромный страх и робость, когда хотят произвести впечатление на автора истории, над экранизацией которой они работают. Им нужно преодолеть этот страх, познакомиться с автором поближе. В моем случае не надо было этого делать. Я знал, как говорить с автором «Берега москитов». Для меня как актера это потрясающе. Я могу взять и позвонить дяде в любой момент или написать сообщение, при этом не испытывая чувства неловкости.
— В предыдущей экранизации 1986 года главную роль играл Харрисон Форд. Каково было занять его место?
— Он так хорош в этом фильме. Я не читал рецензии, поэтому не знаю недооценили или переоценили эту картину. Мне известно, что на момент выхода в прокат она не очень преуспела финансово, а жаль. Мне кажется, что это прекрасный фильм. Признаюсь честно, мне было трудно стереть из разума исполнение этой роли Харрисоном Фордом, но я старался сконцентрироваться на том материале, который получил. Вероятно, я пришел к тем же заключениям, что главный герой — очень прямолинейный персонаж, который будет стоять с вами лицом к лицу и даже не моргнет. Мне это понравилось. Мне не было страшно, но я не мог не испытывать чувства почтения перед той работой, которую проделал Харрисон Форд. При этом я не хотел у него списывать. Интересно, что есть определенное количество методов игры Гамлета. Существует так много тональностей игры, но это все равно Гамлет — персонаж написан именно так.
— В сериале, кроме прочего, поднимается тема семьи и вопрос о том, самое ли это важное в жизни. Вы согласны с вашим героем и его взглядами на семью?
— Нет. Есть члены семьи, которых я люблю. Существует выражение, кажется, оно звучит так: «Семья — это друзья, с которыми ты вынужден дружить». Я считаю себя невероятно преданным своим друзьями и некоторым членам семьи, но мой герой Элли Фокс — специфичный человек. Ему недостаточно быть просто патриархом семьи — он хочет вселить в близких свои убеждения, хочет, чтобы они жили и развивали его идеологию. Тот факт, что его дети находятся на домашнем обучении — это не случайность. У Элли есть невольные зрители, которые вынуждены слушать его. В определенный момент дочь говорит ему: «Мы не твоя семья, мы — твои зрители». Я не думаю, что она не права. По сути, он фанатик, который хочет навязать свои убеждения семье. Это довольно странно. Я не разделяю с Элли такие стремления, как и убеждения.
— Ваш персонаж много говорит о том, как часто люди тратят деньги на ненужные вещи, а вам самому это свойственно? Вы можете рассказать о ваших ненужных тратах? На чем вы, напротив, экономите?
— Как вы можете видеть, у меня за спиной ходит моя собака (питбуль Кума. — Forbes Life). Если бы потребовалось, я бы потратил на нее все свое состояние, и неважно, что именно ей нужно. Так что я трачу деньги на собаку. Это не так много, но сколько бы я ни потратил, я получил огромное эмоциональное вознаграждение, взяв ее из приюта. Рационально я понимаю, что это не расходы первой необходимости.
На чем я экономлю? Меня сводят с ума ситуации, когда мне нужно пригласить кого-то делать работу по моему дому — что-то починить или установить. Во время эпидемии коронавируса я стал немного Элли Фоксом, причем сразу на нескольких уровнях. Я самостоятельно научился чинить стиральную машину с сушкой, потому что мне было больше нечем заняться. Еще научился выполнять некоторые функции электрика и слесаря-сантехника. На карантине у нас не было ничего, кроме свободного времени. У меня появилась возможность посидеть в интернете и разобраться, как, например, прочистить засоренный шланг водяного насоса. Это те вещи, на которых я экономлю. Я ненавижу звонить слесарю, сантехнику или электрику, но когда понимаю, что моих знаний недостаточно, то делаю это.
— Как сериал «Берег москитов» отражает потребительскую культуру нашего общества?
— Благодаря формату «Берега москитов», форме сериала, у нас есть возможность рассказывать эту историю на протяжении многих часов. Безусловно, это не стоит во главе сюжета экранизации, как и не является основным фокусом книги, которая легла в основу нашего проекта. У моего персонажа много мнений обо всем. Элли — один из самых упрямых героев, которых мне доводилось играть. Ему нравится разглагольствовать и тыкать пальцем в людей, указывать им на ошибки. Он своего рода безумная версия Генри Дэвида Торо (американский философ, представитель трансцендентализма. — Forbes Life). Я не думаю, что Элли пытается показать нам отражение нашего общества, но, будь это к лучшему или к худшему, он заставляет нас задуматься о наших привычках и потреблении. В сериале есть великолепный монолог о том, что бездомные люди — это «сломанные» покупатели. В этом, мне кажется, суть американской культуры — стоит тебе перестать потреблять, как ты становишься менее ценным. Неважно, согласен ты с этим суждением или нет — это любопытный взгляд на вещи. Мой персонаж интересен — он один из тех людей, с которыми вам захочется поговорить. Не думаю, что он тот, с кем хотелось бы жить, но поужинать с ним вы бы захотели наверняка.
— На каком этапе вам предложили роль в этом сериале?
— Я получил сценарий к сериалу, когда «поезд уже уходил со станции» — на тот момент он был готов, были сделаны все необходимые договоренности с Apple TV +. Только тогда я впервые услышал, что эту историю экранизируют в формате сериала. Я позвонил своему менеджеру и попросил организовать встречу, после чего мне прислали сценарий. Я не знаю, сколько еще актеров его получили, но все закончилось тем, что я встретился с Нилом Кроссом (сценарист и продюсер «Берега москитов». — Forbes Life), мы пообедали и быстро нашли общий язык. Думаю, не стоит говорить, что сам сценарий мне очень понравился. Уже после того, как я подписался на эту роль, я решил позвонить дяде Полу и сказать ему: «Угадай, кто будет сниматься в роли Элли Фокса в сериале «Берег москитов»?» Он был так рад! В общем, это была счастливая случайность. Мне бы, может, и хотелось сказать, что я позвонил Полу Теру и сказал ему: «А давай снимем новую экранизацию «Берега москитов». Или что он взял и позвонил мне сам с таким предложением, но это было не так. Звезды сошлись именно сейчас. Позвони дядя с таким предложением 15 лет назад, я бы был слишком молод для этой роли, а позвони он мне еще через 15 лет — слишком стар.
— Как вы думаете, после эпидемии коронавируса люди станут внимательнее относиться к окружающей среде, переосмыслят культуру потребления? Ведь в этом плане мысли Элли Фокса кажутся весьма своевременными.
— Я не знаю, как отреагируют зрители — это сложно предсказать. Если эпидемия нас чему-то и научила, так это тому, что мы можем сделать больше с меньшими затратами, что нам не нужно столько вещей в жизни. За это время все осознали, что им не надо иметь столько вещей в шкафах.
С другой стороны, мне кажется, что у Amazon выдался один из лучших годов за все время их существования. Боже мой, насколько же мы зависимы от технологий! Мы используем их сейчас, когда общаемся с вами. Возможно, когда весь мир вакцинируется, начнется сумасшедший бум консьюмеризма. Это тоже сложно предсказать. Нам всем было дано время, чтобы разобраться в себе и в том, что для нас важно. Я знаю, что у меня было именно так. И как бы болезненно ни было это время, оно вдохновляет.
— Как вы работали над персонажем, которого ваш дядя написал еще 30 лет назад?
— Элли Фокс — сложный и многогранный персонаж, и мне это нравится. Нет ничего хуже, когда работаешь над сериалом и тебе достается скучный герой, которого нужно играть на протяжении многих лет. Я очень осторожен, когда выбираю работу над тем или иным телесериалом — есть вероятность того, что я буду играть персонажа восемь лет, а то и дольше. Поэтому мой герой должен быть многогранным. С Элли такой проблемы не стоит — у него пытливый ум, так что мне интересно переносить его на экран.
— Как вы подходите к выбору проектов? В качестве актера и сценариста.
— Не могу сказать, что я выбираю проекты, над которыми хочу работать. Мне удается только соглашаться на них. Обычно новые возможности появляются, потому что обо мне вспоминают на основе моих предыдущих работ. У меня была очень странная жизнь. Иногда я пишу сценарии к комедиям, иногда — к боевикам, иногда — к экшн-фильмам с элементами комедий, но я твердо верю, что нужно доверять своей интуиции и выбирать проекты, которые, возможно, будут не так хороши финансово, но станут плодотворными.