пол макуоли тихая война
Пол макуоли тихая война
И, разумеется, Джорджине
Герр доктор не очень–то разбирался в людях.
Каждое утро ребята просыпались в 6:00, когда зажигали свет. Они принимали душ, одевались, заправляли кровати и наводили порядок в спальне, после чего один из чтецов всё проверял. На завтрак давали тарелку кукурузной каши–размазни и стакан зеленого чая. Парни рассаживались за длинным столом друг напротив друга. Ели быстро и молча — только и слышалось, как скребут по дну пластиковых тарелок пластмассовые ложки. Всего четырнадцать братьев — высоких, стройных, словно молодые деревца, бледных и голубоглазых. Когда они склонялись над скудной трапезой, их наголо бритые головы блестели в холодном свете ламп. В возрасте 2600 дней они полностью развились и сформировались, хотя заметны еще были следы юношеской угловатости. Все носили одинаковые серые хлопчатобумажные рубашки и брюки, на ногах — пластиковые сандалии. Спереди и сзади на рубашках значились красные цифры. Номера шли не по порядку: на ранних стадиях программы забраковали свыше половины изначального состава.
После завтрака ребят строили перед большим монитором в окружении чтецов и аватаров их преподавателей. На весь экран транслировали изображение флага — настоящего флага, заснятого где–то там, на Земле. Он слегка колыхался, словно на ветру, а зеленый цвет от стяга заливал лица ребят и искорками плясал в их глазах. Парни стояли в два ряда, вытянувшись в струнку, каждый — прижав ладонь к груди, и произносили Клятву верности.
И так каждое утро. Одно и то же видео. Все так же колышется на ветру флаг, а в верхнем левом углу виднеется полоска лазурного земного неба.
Один из ребят — Дейв-8 — каждое утро искал глазами этот проблеск голубого неба. Порой он спрашивал себя, что думают его братья, испытывают ли они такую же непреодолимую тягу к миру, для защиты которого их создали и в котором им никогда не доведется побывать. Он ни разу не заговаривал об этом даже с лучшим другом — Дейвом-27. Любую мысль и любое чувство, которые хоть как–то намекали на то, что ты отличаешься от братьев, стоило держать при себе. Непохожесть — это слабость, а малейшее проявление слабости нужно пресекать. И все же в начале каждого дня Дейв-8 предвкушал, как он, пусть на несколько секунд, увидит полоску земного неба. Одного взгляда оказывалось достаточно, чтобы заставить его сердце трепетать от желания попасть туда.
Преподаватели и чтецы тоже приносили Клятву верности. Присутствовали отцы Алдос, Кларк, Рамес и Соломон — каждый в белой одежде, подпоясанный веревкой, рядом с ними — пластиковые оболочки аватаров, размером и формой повторяющие очертания человеческого тела, — в их визорах парили лица преподавателей: в понедельник, среду и пятницу появлялись педагоги по социологии, инженерному делу и управлению экосистемами, в остальные дни — учителя по теории войны, психологии, экономике, хинди, японскому, китайскому мандаринскому и русскому. Парни уже свободно изъяснялись на английском — лингва франка противника. Однако ряд вражеских общин все еще пользовался национальными языками предков, потому воспитанникам приходилось практиковать и их.
За малейшую ошибку чтецы наказывали ребят. Отец Соломон, проводивший занятия по боевым искусствам, чуть что хватался за электродубинку. Чтобы завоевать его расположение, Дейв-8 с братьями до изнеможения и синяков занимались боксом, капоэйрой, карате, и все же многие получали хотя бы по одному удару электрошокером на каждом уроке.
Порой практические занятия посещал аватар с лицом женщины. Чтецы относились к ней с почтением, которого не выказывали больше никому, и отвечали на ее вопросы мгновенно. Гостья обычно молчала — она могла наблюдать за ребятами несколько минут, а могла остаться на час, прежде чем ее лицо исчезало из визора аватара и тот строевым шагом покидал зал и возвращался на свою стойку. Женщину звали Шри Хон–Оуэн. Для себя парни давно решили, что она — их мать.
Отсутствие внешнего сходства ничего не значило. В конце концов, их специально модифицировали, чтобы они не отличались от противника: несколько сеансов генной терапии, изменение метаболизма, в общем, генетическая модернизация — одинаковая для всех. Когда–то, прежде чем враги подвергли себя точно таким же изменениям, они были людьми. Оттого и мальчики поначалу имели человеческий облик. Ну а раз все ребята — клоны, что объясняет номера и одинаковые имена (банальная шутка кого–то из преподавателей, которая прижилась среди их легенд), мама у всех тоже должна быть одна…
Хотя доказать, что эта женщина — их мать, не представлялось возможным, они верили, будто это правда. И вера их могла дать фору любым свидетельствам, ведь она шла от Бога, а не от людских умишек. Женщина навещала их нечасто. Примерно раз в два месяца. Ее присутствие делало ребят счастливее, заставляло трудиться усерднее и воодушевляло на много дней вперед. А в остальном жизнь текла однообразно, целиком посвященная науке убийств и разрушений. Искусству вести войну.
Пол макуоли тихая война
И, разумеется, Джорджине
Герр доктор не очень–то разбирался в людях.
Каждое утро ребята просыпались в 6:00, когда зажигали свет. Они принимали душ, одевались, заправляли кровати и наводили порядок в спальне, после чего один из чтецов всё проверял. На завтрак давали тарелку кукурузной каши–размазни и стакан зеленого чая. Парни рассаживались за длинным столом друг напротив друга. Ели быстро и молча — только и слышалось, как скребут по дну пластиковых тарелок пластмассовые ложки. Всего четырнадцать братьев — высоких, стройных, словно молодые деревца, бледных и голубоглазых. Когда они склонялись над скудной трапезой, их наголо бритые головы блестели в холодном свете ламп. В возрасте 2600 дней они полностью развились и сформировались, хотя заметны еще были следы юношеской угловатости. Все носили одинаковые серые хлопчатобумажные рубашки и брюки, на ногах — пластиковые сандалии. Спереди и сзади на рубашках значились красные цифры. Номера шли не по порядку: на ранних стадиях программы забраковали свыше половины изначального состава.
После завтрака ребят строили перед большим монитором в окружении чтецов и аватаров их преподавателей. На весь экран транслировали изображение флага — настоящего флага, заснятого где–то там, на Земле. Он слегка колыхался, словно на ветру, а зеленый цвет от стяга заливал лица ребят и искорками плясал в их глазах. Парни стояли в два ряда, вытянувшись в струнку, каждый — прижав ладонь к груди, и произносили Клятву верности.
И так каждое утро. Одно и то же видео. Все так же колышется на ветру флаг, а в верхнем левом углу виднеется полоска лазурного земного неба.
Один из ребят — Дейв-8 — каждое утро искал глазами этот проблеск голубого неба. Порой он спрашивал себя, что думают его братья, испытывают ли они такую же непреодолимую тягу к миру, для защиты которого их создали и в котором им никогда не доведется побывать. Он ни разу не заговаривал об этом даже с лучшим другом — Дейвом-27. Любую мысль и любое чувство, которые хоть как–то намекали на то, что ты отличаешься от братьев, стоило держать при себе. Непохожесть — это слабость, а малейшее проявление слабости нужно пресекать. И все же в начале каждого дня Дейв-8 предвкушал, как он, пусть на несколько секунд, увидит полоску земного неба. Одного взгляда оказывалось достаточно, чтобы заставить его сердце трепетать от желания попасть туда.
Преподаватели и чтецы тоже приносили Клятву верности. Присутствовали отцы Алдос, Кларк, Рамес и Соломон — каждый в белой одежде, подпоясанный веревкой, рядом с ними — пластиковые оболочки аватаров, размером и формой повторяющие очертания человеческого тела, — в их визорах парили лица преподавателей: в понедельник, среду и пятницу появлялись педагоги по социологии, инженерному делу и управлению экосистемами, в остальные дни — учителя по теории войны, психологии, экономике, хинди, японскому, китайскому мандаринскому и русскому. Парни уже свободно изъяснялись на английском — лингва франка противника. Однако ряд вражеских общин все еще пользовался национальными языками предков, потому воспитанникам приходилось практиковать и их.
За малейшую ошибку чтецы наказывали ребят. Отец Соломон, проводивший занятия по боевым искусствам, чуть что хватался за электродубинку. Чтобы завоевать его расположение, Дейв-8 с братьями до изнеможения и синяков занимались боксом, капоэйрой, карате, и все же многие получали хотя бы по одному удару электрошокером на каждом уроке.
Порой практические занятия посещал аватар с лицом женщины. Чтецы относились к ней с почтением, которого не выказывали больше никому, и отвечали на ее вопросы мгновенно. Гостья обычно молчала — она могла наблюдать за ребятами несколько минут, а могла остаться на час, прежде чем ее лицо исчезало из визора аватара и тот строевым шагом покидал зал и возвращался на свою стойку. Женщину звали Шри Хон–Оуэн. Для себя парни давно решили, что она — их мать.
Отсутствие внешнего сходства ничего не значило. В конце концов, их специально модифицировали, чтобы они не отличались от противника: несколько сеансов генной терапии, изменение метаболизма, в общем, генетическая модернизация — одинаковая для всех. Когда–то, прежде чем враги подвергли себя точно таким же изменениям, они были людьми. Оттого и мальчики поначалу имели человеческий облик. Ну а раз все ребята — клоны, что объясняет номера и одинаковые имена (банальная шутка кого–то из преподавателей, которая прижилась среди их легенд), мама у всех тоже должна быть одна…
Хотя доказать, что эта женщина — их мать, не представлялось возможным, они верили, будто это правда. И вера их могла дать фору любым свидетельствам, ведь она шла от Бога, а не от людских умишек. Женщина навещала их нечасто. Примерно раз в два месяца. Ее присутствие делало ребят счастливее, заставляло трудиться усерднее и воодушевляло на много дней вперед. А в остальном жизнь текла однообразно, целиком посвященная науке убийств и разрушений. Искусству вести войну.
Пол макуоли тихая война
И, разумеется, Джорджине
Герр доктор не очень–то разбирался в людях.
Каждое утро ребята просыпались в 6:00, когда зажигали свет. Они принимали душ, одевались, заправляли кровати и наводили порядок в спальне, после чего один из чтецов всё проверял. На завтрак давали тарелку кукурузной каши–размазни и стакан зеленого чая. Парни рассаживались за длинным столом друг напротив друга. Ели быстро и молча — только и слышалось, как скребут по дну пластиковых тарелок пластмассовые ложки. Всего четырнадцать братьев — высоких, стройных, словно молодые деревца, бледных и голубоглазых. Когда они склонялись над скудной трапезой, их наголо бритые головы блестели в холодном свете ламп. В возрасте 2600 дней они полностью развились и сформировались, хотя заметны еще были следы юношеской угловатости. Все носили одинаковые серые хлопчатобумажные рубашки и брюки, на ногах — пластиковые сандалии. Спереди и сзади на рубашках значились красные цифры. Номера шли не по порядку: на ранних стадиях программы забраковали свыше половины изначального состава.
После завтрака ребят строили перед большим монитором в окружении чтецов и аватаров их преподавателей. На весь экран транслировали изображение флага — настоящего флага, заснятого где–то там, на Земле. Он слегка колыхался, словно на ветру, а зеленый цвет от стяга заливал лица ребят и искорками плясал в их глазах. Парни стояли в два ряда, вытянувшись в струнку, каждый — прижав ладонь к груди, и произносили Клятву верности.
И так каждое утро. Одно и то же видео. Все так же колышется на ветру флаг, а в верхнем левом углу виднеется полоска лазурного земного неба.
Один из ребят — Дейв-8 — каждое утро искал глазами этот проблеск голубого неба. Порой он спрашивал себя, что думают его братья, испытывают ли они такую же непреодолимую тягу к миру, для защиты которого их создали и в котором им никогда не доведется побывать. Он ни разу не заговаривал об этом даже с лучшим другом — Дейвом-27. Любую мысль и любое чувство, которые хоть как–то намекали на то, что ты отличаешься от братьев, стоило держать при себе. Непохожесть — это слабость, а малейшее проявление слабости нужно пресекать. И все же в начале каждого дня Дейв-8 предвкушал, как он, пусть на несколько секунд, увидит полоску земного неба. Одного взгляда оказывалось достаточно, чтобы заставить его сердце трепетать от желания попасть туда.
Преподаватели и чтецы тоже приносили Клятву верности. Присутствовали отцы Алдос, Кларк, Рамес и Соломон — каждый в белой одежде, подпоясанный веревкой, рядом с ними — пластиковые оболочки аватаров, размером и формой повторяющие очертания человеческого тела, — в их визорах парили лица преподавателей: в понедельник, среду и пятницу появлялись педагоги по социологии, инженерному делу и управлению экосистемами, в остальные дни — учителя по теории войны, психологии, экономике, хинди, японскому, китайскому мандаринскому и русскому. Парни уже свободно изъяснялись на английском — лингва франка противника. Однако ряд вражеских общин все еще пользовался национальными языками предков, потому воспитанникам приходилось практиковать и их.
За малейшую ошибку чтецы наказывали ребят. Отец Соломон, проводивший занятия по боевым искусствам, чуть что хватался за электродубинку. Чтобы завоевать его расположение, Дейв-8 с братьями до изнеможения и синяков занимались боксом, капоэйрой, карате, и все же многие получали хотя бы по одному удару электрошокером на каждом уроке.
Порой практические занятия посещал аватар с лицом женщины. Чтецы относились к ней с почтением, которого не выказывали больше никому, и отвечали на ее вопросы мгновенно. Гостья обычно молчала — она могла наблюдать за ребятами несколько минут, а могла остаться на час, прежде чем ее лицо исчезало из визора аватара и тот строевым шагом покидал зал и возвращался на свою стойку. Женщину звали Шри Хон–Оуэн. Для себя парни давно решили, что она — их мать.
Отсутствие внешнего сходства ничего не значило. В конце концов, их специально модифицировали, чтобы они не отличались от противника: несколько сеансов генной терапии, изменение метаболизма, в общем, генетическая модернизация — одинаковая для всех. Когда–то, прежде чем враги подвергли себя точно таким же изменениям, они были людьми. Оттого и мальчики поначалу имели человеческий облик. Ну а раз все ребята — клоны, что объясняет номера и одинаковые имена (банальная шутка кого–то из преподавателей, которая прижилась среди их легенд), мама у всех тоже должна быть одна…
Хотя доказать, что эта женщина — их мать, не представлялось возможным, они верили, будто это правда. И вера их могла дать фору любым свидетельствам, ведь она шла от Бога, а не от людских умишек. Женщина навещала их нечасто. Примерно раз в два месяца. Ее присутствие делало ребят счастливее, заставляло трудиться усерднее и воодушевляло на много дней вперед. А в остальном жизнь текла однообразно, целиком посвященная науке убийств и разрушений. Искусству вести войну.
Пол макуоли тихая война
И, разумеется, Джорджине
Герр доктор не очень–то разбирался в людях.
Каждое утро ребята просыпались в 6:00, когда зажигали свет. Они принимали душ, одевались, заправляли кровати и наводили порядок в спальне, после чего один из чтецов всё проверял. На завтрак давали тарелку кукурузной каши–размазни и стакан зеленого чая. Парни рассаживались за длинным столом друг напротив друга. Ели быстро и молча — только и слышалось, как скребут по дну пластиковых тарелок пластмассовые ложки. Всего четырнадцать братьев — высоких, стройных, словно молодые деревца, бледных и голубоглазых. Когда они склонялись над скудной трапезой, их наголо бритые головы блестели в холодном свете ламп. В возрасте 2600 дней они полностью развились и сформировались, хотя заметны еще были следы юношеской угловатости. Все носили одинаковые серые хлопчатобумажные рубашки и брюки, на ногах — пластиковые сандалии. Спереди и сзади на рубашках значились красные цифры. Номера шли не по порядку: на ранних стадиях программы забраковали свыше половины изначального состава.
После завтрака ребят строили перед большим монитором в окружении чтецов и аватаров их преподавателей. На весь экран транслировали изображение флага — настоящего флага, заснятого где–то там, на Земле. Он слегка колыхался, словно на ветру, а зеленый цвет от стяга заливал лица ребят и искорками плясал в их глазах. Парни стояли в два ряда, вытянувшись в струнку, каждый — прижав ладонь к груди, и произносили Клятву верности.
И так каждое утро. Одно и то же видео. Все так же колышется на ветру флаг, а в верхнем левом углу виднеется полоска лазурного земного неба.
Один из ребят — Дейв-8 — каждое утро искал глазами этот проблеск голубого неба. Порой он спрашивал себя, что думают его братья, испытывают ли они такую же непреодолимую тягу к миру, для защиты которого их создали и в котором им никогда не доведется побывать. Он ни разу не заговаривал об этом даже с лучшим другом — Дейвом-27. Любую мысль и любое чувство, которые хоть как–то намекали на то, что ты отличаешься от братьев, стоило держать при себе. Непохожесть — это слабость, а малейшее проявление слабости нужно пресекать. И все же в начале каждого дня Дейв-8 предвкушал, как он, пусть на несколько секунд, увидит полоску земного неба. Одного взгляда оказывалось достаточно, чтобы заставить его сердце трепетать от желания попасть туда.
Преподаватели и чтецы тоже приносили Клятву верности. Присутствовали отцы Алдос, Кларк, Рамес и Соломон — каждый в белой одежде, подпоясанный веревкой, рядом с ними — пластиковые оболочки аватаров, размером и формой повторяющие очертания человеческого тела, — в их визорах парили лица преподавателей: в понедельник, среду и пятницу появлялись педагоги по социологии, инженерному делу и управлению экосистемами, в остальные дни — учителя по теории войны, психологии, экономике, хинди, японскому, китайскому мандаринскому и русскому. Парни уже свободно изъяснялись на английском — лингва франка противника. Однако ряд вражеских общин все еще пользовался национальными языками предков, потому воспитанникам приходилось практиковать и их.
За малейшую ошибку чтецы наказывали ребят. Отец Соломон, проводивший занятия по боевым искусствам, чуть что хватался за электродубинку. Чтобы завоевать его расположение, Дейв-8 с братьями до изнеможения и синяков занимались боксом, капоэйрой, карате, и все же многие получали хотя бы по одному удару электрошокером на каждом уроке.
Порой практические занятия посещал аватар с лицом женщины. Чтецы относились к ней с почтением, которого не выказывали больше никому, и отвечали на ее вопросы мгновенно. Гостья обычно молчала — она могла наблюдать за ребятами несколько минут, а могла остаться на час, прежде чем ее лицо исчезало из визора аватара и тот строевым шагом покидал зал и возвращался на свою стойку. Женщину звали Шри Хон–Оуэн. Для себя парни давно решили, что она — их мать.
Отсутствие внешнего сходства ничего не значило. В конце концов, их специально модифицировали, чтобы они не отличались от противника: несколько сеансов генной терапии, изменение метаболизма, в общем, генетическая модернизация — одинаковая для всех. Когда–то, прежде чем враги подвергли себя точно таким же изменениям, они были людьми. Оттого и мальчики поначалу имели человеческий облик. Ну а раз все ребята — клоны, что объясняет номера и одинаковые имена (банальная шутка кого–то из преподавателей, которая прижилась среди их легенд), мама у всех тоже должна быть одна…
Хотя доказать, что эта женщина — их мать, не представлялось возможным, они верили, будто это правда. И вера их могла дать фору любым свидетельствам, ведь она шла от Бога, а не от людских умишек. Женщина навещала их нечасто. Примерно раз в два месяца. Ее присутствие делало ребят счастливее, заставляло трудиться усерднее и воодушевляло на много дней вперед. А в остальном жизнь текла однообразно, целиком посвященная науке убийств и разрушений. Искусству вести войну.
Пол макуоли тихая война
И, разумеется, Джорджине
Герр доктор не очень–то разбирался в людях.
Каждое утро ребята просыпались в 6:00, когда зажигали свет. Они принимали душ, одевались, заправляли кровати и наводили порядок в спальне, после чего один из чтецов всё проверял. На завтрак давали тарелку кукурузной каши–размазни и стакан зеленого чая. Парни рассаживались за длинным столом друг напротив друга. Ели быстро и молча — только и слышалось, как скребут по дну пластиковых тарелок пластмассовые ложки. Всего четырнадцать братьев — высоких, стройных, словно молодые деревца, бледных и голубоглазых. Когда они склонялись над скудной трапезой, их наголо бритые головы блестели в холодном свете ламп. В возрасте 2600 дней они полностью развились и сформировались, хотя заметны еще были следы юношеской угловатости. Все носили одинаковые серые хлопчатобумажные рубашки и брюки, на ногах — пластиковые сандалии. Спереди и сзади на рубашках значились красные цифры. Номера шли не по порядку: на ранних стадиях программы забраковали свыше половины изначального состава.
После завтрака ребят строили перед большим монитором в окружении чтецов и аватаров их преподавателей. На весь экран транслировали изображение флага — настоящего флага, заснятого где–то там, на Земле. Он слегка колыхался, словно на ветру, а зеленый цвет от стяга заливал лица ребят и искорками плясал в их глазах. Парни стояли в два ряда, вытянувшись в струнку, каждый — прижав ладонь к груди, и произносили Клятву верности.
И так каждое утро. Одно и то же видео. Все так же колышется на ветру флаг, а в верхнем левом углу виднеется полоска лазурного земного неба.
Один из ребят — Дейв-8 — каждое утро искал глазами этот проблеск голубого неба. Порой он спрашивал себя, что думают его братья, испытывают ли они такую же непреодолимую тягу к миру, для защиты которого их создали и в котором им никогда не доведется побывать. Он ни разу не заговаривал об этом даже с лучшим другом — Дейвом-27. Любую мысль и любое чувство, которые хоть как–то намекали на то, что ты отличаешься от братьев, стоило держать при себе. Непохожесть — это слабость, а малейшее проявление слабости нужно пресекать. И все же в начале каждого дня Дейв-8 предвкушал, как он, пусть на несколько секунд, увидит полоску земного неба. Одного взгляда оказывалось достаточно, чтобы заставить его сердце трепетать от желания попасть туда.
Преподаватели и чтецы тоже приносили Клятву верности. Присутствовали отцы Алдос, Кларк, Рамес и Соломон — каждый в белой одежде, подпоясанный веревкой, рядом с ними — пластиковые оболочки аватаров, размером и формой повторяющие очертания человеческого тела, — в их визорах парили лица преподавателей: в понедельник, среду и пятницу появлялись педагоги по социологии, инженерному делу и управлению экосистемами, в остальные дни — учителя по теории войны, психологии, экономике, хинди, японскому, китайскому мандаринскому и русскому. Парни уже свободно изъяснялись на английском — лингва франка противника. Однако ряд вражеских общин все еще пользовался национальными языками предков, потому воспитанникам приходилось практиковать и их.
За малейшую ошибку чтецы наказывали ребят. Отец Соломон, проводивший занятия по боевым искусствам, чуть что хватался за электродубинку. Чтобы завоевать его расположение, Дейв-8 с братьями до изнеможения и синяков занимались боксом, капоэйрой, карате, и все же многие получали хотя бы по одному удару электрошокером на каждом уроке.
Порой практические занятия посещал аватар с лицом женщины. Чтецы относились к ней с почтением, которого не выказывали больше никому, и отвечали на ее вопросы мгновенно. Гостья обычно молчала — она могла наблюдать за ребятами несколько минут, а могла остаться на час, прежде чем ее лицо исчезало из визора аватара и тот строевым шагом покидал зал и возвращался на свою стойку. Женщину звали Шри Хон–Оуэн. Для себя парни давно решили, что она — их мать.
Отсутствие внешнего сходства ничего не значило. В конце концов, их специально модифицировали, чтобы они не отличались от противника: несколько сеансов генной терапии, изменение метаболизма, в общем, генетическая модернизация — одинаковая для всех. Когда–то, прежде чем враги подвергли себя точно таким же изменениям, они были людьми. Оттого и мальчики поначалу имели человеческий облик. Ну а раз все ребята — клоны, что объясняет номера и одинаковые имена (банальная шутка кого–то из преподавателей, которая прижилась среди их легенд), мама у всех тоже должна быть одна…
Хотя доказать, что эта женщина — их мать, не представлялось возможным, они верили, будто это правда. И вера их могла дать фору любым свидетельствам, ведь она шла от Бога, а не от людских умишек. Женщина навещала их нечасто. Примерно раз в два месяца. Ее присутствие делало ребят счастливее, заставляло трудиться усерднее и воодушевляло на много дней вперед. А в остальном жизнь текла однообразно, целиком посвященная науке убийств и разрушений. Искусству вести войну.