пол грэм кто это
Пол Грэм. Все статьи на русском. Два года спустя
«Лучший способ писать — это переписывать»
— Пол Грэм, «The Age of the Essay»
Первую подборку на русском всех статей Пола Грэма (а их 176) меня вдохновили сделать ребята из tceh.com (60 переводов).
Вторую — Edison Software (125 переводов).
Третью — Филтех-акселератор (134 перевода и еще несколько в процессе).
На четвертую… уже закончатся эссе Грэма, буду переводить его Twitter (там, кстати, много полезного).
Недавно я подключился к проекту, цель которого содействовать «филантропическим стартапам» (это такие, которые «за добро во всем мире», типа GNU/Linux, Wikipedia и WebArchive). Я вношу свои 5 копеек подборкой самых полезных концептуальных/теоретических материалов про стартапы и стартаперское (хакерское) мировоззрение.
А для тех, у кого все же стартап, а не ICO:
До 16 января 2018 идет прием заявок, предакселератор PhilTech.
С 5 по 23 февраля будет акселерация «по-полной».
С 19 по 25 мая — финальный интенсив в Москве.
Есть время подучить матчасть, особенно для CEO.
Кто такой Пол Грэм?
Если вы хоть как-то связаны со стартапами у вас возник такой вопрос, то вам обязательно под кат.
Подборка из серии «добавить в избранное и читать по одному эссе в день».
(хватит на полгода, кстати)
Топ-5 эссе про стартапы
How to Get Startup Ideas (Как найти идею для стартапа. Часть первая, часть вторая, часть третья, часть четвертая))
Пол грэм кто это
«Худшее, чему может научить школа, — получать хорошие оценки». Основатель Y Combinator Пол Грэм — о пользе странных увлечений и прокрастинации
«Худшее, чему может научить школа, — получать хорошие оценки». Основатель Y Combinator Пол Грэм — о пользе странных увлечений и прокрастинации
В 2005 году Пол Грэм пошел на ужин со своей будущей женой Джессикой Ливингстон, а уже на следующий день они вместе собрали команду для работы над Y Combinator. Сейчас это крупнейший бизнес-акселератор в мире — он открыл Airbnb, Dropbox и Reddit. Помимо этого, Пол Грэм известен тем, что много лет пишет остроумные эссе о бизнесе, программировании и актуальных житейских вопросах. За успешные инвестиции его называют «крестным отцом Кремниевой долины», а за регулярные упражнения в писательстве — «философом от программирования». Прочитайте размышления Грэма о свойствах успешного стартапа, полезной прокрастинации и детях, которые оптимизируют жизнь.
О стартапах
Когда вы впервые собираете деньги на проект, сначала спросите себя: «В нас стоит инвестировать?» Честный ответ на этот вопрос поможет и в следующий раз. Не рекламируйте. Говорите правду, и пусть инвесторы читают по глазам.
Есть три условия успешного стартапа: работать с хорошими людьми, делать то, что нужно клиентам, и тратить как можно меньше.
Один из способов развивать стартап — делайте продукт, который нравится пользователям. Начните с чего-то простого и лёгкого, чем бы вы тоже пользовались. Выпустите версию 1.0 как можно скорее и продолжайте работать. Прислушивайтесь к пользователям, потому что клиент всегда прав. Но разные клиенты правы по-разному. Неопытные подскажут вам, что нужно упростить, а искушённые пользователи расскажут, какие функции стоит добавить.
Стартапы проваливаются из-за того, что, во-первых, делают продукт, который никому не нужен, во-вторых, тратят слишком много времени и денег. Эти две причины убили так много стартапов, что я даже не уверен, существует ли третья. Так что если вы создаете что-то нужное и не слишком тратитесь на это — то вы на правильном пути.
Если вы инвестируете в стартап на раннем этапе — вы выбираете людей, а не продукт. Мы инвестируем в стартапы на той стадии, когда нет ещё ни компании, ни цифр. Многие считают, будто у нас какое-то особое чутье на технологии, но мы просто умеем выбирать хороших людей. У моей жены и соосновательницы Y Combinator Джессики Ливингстон есть удивительная способность читать людей с первого взгляда. За умение выявлять фальшь мы называем её «социальным радаром». Будем мы инвестировать в стартап или нет, во многом зависит от того, удалось ли соискателям пройти «социальный радар». Мы не считали Airbnb классной идеей — мы вложились в них, потому что нам понравились стартаперы.
Стартапы энергозатратны. Запуская стартап, готовьтесь: он сожрёт столько вашего времени, сколько вы даже представить себе не можете.
Существует зависимость между тем, как стартапер справляется со своими обязанностями, и его персональными качествами. Если плохой стартапер вдруг добивается успеха, то он быстро продаёт бизнес и уходит из него. Но в основном стартаперы работают не ради денег — ими движет что-то другое. Они могут не заявлять об этом открыто, но обычно они хотят сделать мир лучше — и поэтому у них есть естественное преимущество.
Об успехе и открытиях
В бизнесе нет ничего более ценного, чем техническое преимущество, о котором не знают конкуренты. В бизнесе, как на войне, неожиданность значит ничуть не меньше силы.
Чтобы сделать открытие, нужно работать над чем-то неочевидным. Если идея очевидно хороша, то велика вероятность, что над ней уже кто-то работает. Самый простой вариант найти что-то неочевидное — поискать в тени распространённых ошибок, как сделали Дарвин и Галилей. Вокруг каждой ошибочной теории существует мёртвая зона неисследованных идей, и чем нелепее теория, тем больше эта зона. А когда вы ищете что-то новое, то мёртвая зона превращается в огромный рудник новых идей.
Добавьте к взыскательному вкусу способность его удовлетворить — и вот вам рецепт успеха. Нетерпимости к ошибкам ещё недостаточно: нужно хорошо понимать особенности среды, прежде чем у вас появится нюх на то, что нужно исправить. А потом вы начнёте слышать тоненькие голоса: «Что за фигня! Я могу сделать лучше!» Не подавляйте их. Прислушивайтесь.
Вы рискуете упустить нечто очень важное, если бросаете любимое дело ради более амбициозного и социально приемлемого. Вместо того чтобы, стиснув зубы, заниматься тем, что все вокруг считают перспективным, попробуйте сделать что-то ради удовольствия.
Чем страннее ваше увлечение кажется другим людям, тем выше вероятность, что именно им вам и нужно заниматься.
Особенно если вы с удовольствием делаете то, что остальные люди считают работой. Например, многие программисты, включая меня, любят отладку программ, хоть это и не самая приятная работа (примерно как выдавливать прыщи). Но программирование, по сути, и состоит из отладки — поэтому если вы любите программирование, то вам придётся полюбить и отладку.
Не беритесь за идею, о которой не думаете в душе. Я знал, что утренний душ — хорошее время для новых идей, но теперь скажу даже больше: очень сложно сделать что-то выдающееся, если проект не занимает все ваши мысли.
За новыми идеями отправляйтесь в горы. Это звучит как метафора, но я серьёзно. Поход в горы — это почти бег, но намного медленнее, и вам не нужно думать, куда идти.
О прокрастинации
Из двух альтернатив всегда выбирайте более сложную. Если вы не можете решить, пойти бегать или посмотреть сериал, выбирайте бег. Чаще всего при двух альтернативах вы рассматриваете вторую только из-за своей лени. Где-то внутри вы знаете, что нужно делать.
Мы предпочитаем верить в гениев, чтобы оправдать свою лень. Если верить, что Шекспир или Эйнштейн стали знаменитыми лишь благодаря врождённому таланту, то мы не виноваты, что не можем достичь того же. Я не отказываюсь от понятия гениальности, но если выбирать из двух объяснений успеха, первое из которых оправдывает вашу лень, верно, скорее всего, второе.
Большинство успешных людей — ужасные прокрастинаторы, но это прокрастинация особого типа. В зависимости от того, чем вы занимаетесь вместо работы, прокрастинация бывает трех видов:
Последний вид я считаю правильным.
Правильные прокрастинаторы откладывают мелкие дела ради реальной работы.
Мелкими делами можно считать всё, о чём вряд ли расскажут в вашем в некрологе. Конечно, сейчас сложно сказать, какую из ваших работ признают лучшей (огромный опус об особенностях храмовой архитектуры шумеров или детектив, который вы написали под псевдонимом), но есть целый список работ, которые точно можно отложить, например бритьё, стирку, уборку и написание благодарственных писем.
Список задач и обязанностей не только не помогает бороться с прокрастинацией, но и сам по себе может оказаться прокрастинацией второго типа. Пока вы не занимаетесь делом всей своей жизни — это прокрастинация второго типа, и не важно, сколько всего вы сделали. Позвольте себе увлечься чем-то вместо составления списков дел, и это поможет «справиться» с прокрастинацией. Работайте над амбициозными проектами, которые вам по-настоящему нравятся, ловите попутный ветер — и тогда вы не сделаете только то, что и так можно было не делать.
О детях и образовании
Худшее, чему может научить школа, — получать хорошие оценки. В теории к экзаменам нужно готовиться не дольше, чем к проверке зрения. На практике же настоящая учёба начиналась только перед экзаменами, а разница между прилежными учениками и лентяями заключается в том, что одни готовятся к экзаменам, а другие — нет. Ни те, ни другие не готовятся к лекциям в середине семестра.
Когда мои дети начинают интересоваться чем-то, я призываю их копать глубже. Я хочу, чтобы они почувствовали радость обучения и не считали, будто я заставляю их делать что-то. Показывая, какую радость приносят новые знания, я также учу их смотреть вглубь. Традиционная стратегия образования — начинать с широкого, постепенно углубляясь. Но для своих детей я выбрал противоположный вариант. Я полагаюсь на школу в широких знаниях, а себе оставляю специализированную часть.
Говорите с детьми как со взрослыми, и вы поймёте, что они понимают куда больше, чем вы думали.
Я боялся заводить детей, пока сам не стал отцом. Раньше я поздравлял новоиспечённых родителей, но про себя думал: «Лучше уж вы, чем я». Теперь я поздравляю их со всей искренностью. Я знаю: только что они получили лучший в мире подарок.
Дети оптимизируют вашу жизнь. С ними вы начинаете чувствовать, что нет лучшего способа провести этот момент. Я хорошо помню, какой была моя жизнь до того, как я стал отцом. Достаточно, чтобы скучать по возможности в любой день улететь в другую страну. Это было так здорово, почему же я этим никогда не пользовался? Понимаете, что я имею в виду? У меня была свобода, которой я никогда не пользовался. Я платил одиночеством за то, что никогда не использовал.
Самая удивительная вещь в родительстве — это импровизация. Это всегда было частью моей работы, но с детьми я импровизирую больше, чем когда-либо ещё. Наверное, потому что дети — это неутомимые генераторы хаоса.
Lisp — язык программирования, в котором данные формируются в системы линейных списков. Пол Грэм создал один из диалектов Lisp под названием Arc.
Пол Грэм. Все статьи на русском. Год спустя
«То, о чем мы думаем в душе по утрам, — гораздо важнее, чем вам может показаться. Это именно то время, когда в голову приходят хорошие идеи. Скажу больше, вы вряд ли преуспеете в деле, о котором не думаете в душе.»
— Пол Грэм
Добрый день, хабрачитатели.
1 сентября 2015, благодаря пинкам ребят из #tceh, я упорядочил все статьи Пола Грэма на русском языке на тот момент (около 60). В этой публикации хочу поделиться тем, что произошло за 13 месяцев.
На начало сентября 2015 я прочитал около 10 статей Пола Грэма, теперь мое количество статей — 125.
Мы так же успели дожать до победного перевод книги Грэма «Хакеры и Художники» и сейчас идет переписка с издательством O’Reilly на тему издания на русском.
Обновление подборки переводов Грэма и история поиска/создания этих переводов — под катом.
Подробнее о способах оплаты за разработку, которые мы используем на проектах в EDISON Software Development Centre.
Первый раунд
Просто поиск по запросу «Пол Грэм». Вываливались как отдельные статьи так и подборки, иногда с битыми ссылками, но вебархив помогал. Первые 20 страниц поиска дали результат около 60 статей.
Раунд второй
Я заметил, что на сайте Грэма в конце статьи иногда бывает ссылка на русский перевод. (Тоже часто битая). Тогда я вспомнил как писать сложный запрос в Гугл с поиском по сайту — site:paulgraham.com «russian translation». Это прибавило к общему счету еще 10 статей.
Раунд третий
Я заметил, что добросовестные переводчики в конце статей вставляют ссылку на первоисточник, и тогда я прошелся по всем (около 100) не переведенным статьям, вбил их адрес в поисковик и задал параметр «поиск только на русском». Результат +30 статей.
Раунд четвертый
Две статьи фигурировали в сети как переведенные (даже на сайте Грэма), но доступа к ним не было никаким известным мне способом. Челлендж. Одна статья была на персональном сайте, срок регистрации которой закончился. Я нашел как зовут владельца сайта. Нашел его профиль вконтакте, но он был заброшен. Нашел его друзей онлайн и 20 людям послал сообщение, что ищу автора (друзья, ссори за беспокойство), через 15 минут мне дали ссылку на живой профиль автора, написал ему запрос, автор любезно согласился покопаться на своем старом HDD. В итоге — статья «Два вида суждений». Спасибо siberiano
Раунд пятый
Одна статья была опубликована на Хабре (еще до появления зеркал), но автора ( RedRed) забанили. Тогда мне помог Shoohurt и вытащил со дна морского текст «Идеи для органического стартапа»
Статьи Грэма на других ресурсах
P.P.S. Кто хочет помочь с переводами, вот ближайшие кандидаты:
Ученики Грэма тоже пробуют писать, получается корявенько, но читать полезно — «The Macro: руководство для резидентов Y Combinator по корпоративным продажам».
Пол Грэм: Кто осмеливается и выдвигает новые идеи
Есть один тип мнения, которое я бы очень боялся высказать публично. Если бы кто-то, кого я знал как эксперта в предметной области и как здравомыслящего человека, предложил идею, которая звучала бы абсурдно, я бы очень неохотно сказал: «Это никогда не сработает».
Каждый, кто изучал историю идей, и особенно историю науки, знает, как начинаются большие дела. Кто-то предлагает идею, которая звучит безумно, большинство людей отвергают ее, а затем она постепенно захватывает мир.
Большинство невероятно звучащих идей на самом деле плохи, и от них можно спокойно отказаться. Но не тогда, когда их предлагают здравомыслящие эксперты в своей предметной области. Если человек, предлагающий идею, здравомыслящий, то он знает, насколько неправдоподобно звучит его идея. И тем не менее, он все равно ее предлагают. Это говорит о том, что он знает что-то, чего не знаете вы. И если у него есть глубокая экспертиза в предметной области, вероятно, откуда и вырастает эта идея.
Отмахиваться от таких идей небезопасно, и у них непропорционально высокий шанс быть интересными. Когда обычный человек предлагает неправдоподобную идею, эта неправдоподобность свидетельствует о его некомпетентности. Но когда серьезный эксперт в своей области предлагает такое, ситуация обратна. Здесь работает что-то вроде эффективного рынка: в среднем идеи, которые звучат сумасшедше, если окажутся справедливыми, создадут наибольший эффект. Поэтому если вы можете исключить версию, что предлагающий маловероятно звучащую идею просто некомпетентен, ее маловероятность становится доводом не в пользу того, что она скучна, а в пользу того, что она увлекательна. [1]
Нет гарантий, что такие идеи сработают. Но они и не должны всегда работать. Главное, чтобы они были хорошей ставкой — имели достаточно высокую ожидаемую ценность. Я думаю, в среднем они ей обладают. Я думаю, если ставить на целый пакет маловероятно-звучащий идей от серьезных экспертов в своих областях, окажешься в целом в плюсе.
Причина в том, что все люди слишком консервативны. Слово «парадигма» используется слишком часто, но в данном случае оно оправдано. Все находятся в тисках нынешней парадигмы. Даже люди, у которых есть новые идеи, изначально недооценивают их. Это означает, что еще до того, как они дойдут до стадии публичного предложения, они уже подвергли их чрезмерно строгому фильтру. [2]
Мудрый поступок в ответ на такую идею — это не делать заявлений, а задавать вопросы, потому что здесь есть настоящая тайна. Почему этот умный и здравомыслящий человек предложил идею, которая кажется такой ошибочной? Ошибаются он или вы? Кто-то из вас точно ошибается. Если ошибаетесь вы, то об этом было бы неплохо узнать, потому что это означает, что в вашей модели мира есть дыра. Но даже если ошибаются он, должно быть интересно узнать, почему. Вы тоже должны беспокоиться о ловушке, в которую попадает эксперт.
Все это кажется довольно очевидным. Но есть много людей, которые не разделяют моего страха отвергнуть новые идеи. Почему они это делают? Зачем рисковать выглядеть придурком сейчас и дураком позже, вместо того, чтобы просто осудить новую идею?
Одна из причин, по которой они это делают, — зависть. Если вы предложите радикально новую идею и она увенчается успехом, ваша репутация (и, возможно, также ваше богатство) увеличится пропорционально. Некоторые люди завидуют, если это произойдет, и эта потенциальная зависть снова перерастет в убеждение, что вы, должно быть, неправы.
Еще одна причина, по которой люди отвергают новые идеи, заключается в том, что это простой способ казаться опытным. Когда новая идея возникает впервые, она обычно кажется довольно слабой. Это всего лишь птенец. Полученная мудрость по сравнению с ним — взрослый орел. Так что легко начать разрушительную атаку на новую идею, и любой, кто это сделает, покажется умным тем, кто не понимает этой асимметрии.
Этот феномен усугубляется разницей между вознаграждением тех, кто работает над новыми идеями, и тех, кто их атакует. Вознаграждение за работу над новыми идеями зависит от ценности результата. Это стоит того чтобы поработать над чем-то, что имеет только 10% шанс на успех, если это сделает вещи более чем в 10 раз лучше. В то время как награда за атаку на новые идеи примерно постоянна; такие атаки кажутся примерно одинаково умными, независимо от цели.
Люди также будут атаковать новые идеи, если они заинтересованы в старых. Неудивительно, например, что некоторые из самых резких критиков Дарвина были церковниками. Люди строят карьеру на одних идеях. Когда кто-то заявляет, что они лживые или устаревшие, они чувствуют угрозу.
Одна из худших вещей в отрицании идей – это “фракционность”. То есть когда мы автоматом отклоняем какую-то идею, просто потому что она принадлежит другой “фракции”. Но самое плохое что можно сделать – это отклонить идею просто потому, что она принадлежит конкретному человеку.
Но основная причина, которая приводит благоразумных людей к отвержению новых идей, это та же причина, которая удерживает их от выдвижения этих идей — повсеместная распространенность существующей парадигмы. Она не просто влияет на то, КАК мы мыслим. Её можно сравнить с конструктором Лего, из которого мы строим мысли. Вырваться из существующей парадигмы удается совсем немногим. И даже им сначала приходиться подавлять свою интуцию, как пилоту, летящему через облака — ему нужно доверять своим инструментам, а не чувству равновесия.
Парадигмы не только характеризуют наше нынешнее мышление. Они также пылесосят след от крошек, который привел к ним, делая наши стандарты для новых идей невероятно высокими.
Существующая парадигма представляется нам, ее потомкам, настолько совершенной, что мы воображаем, что она должна была быть сразу принята, как только была открыта. Что бы ни думала церковь о гелиоцентрической модели, астрономы должны были быть убеждены, как только Коперник предложил ее. Фактически, все было совсем не так. Коперник опубликовал гелиоцентрическую модель в 1532 году, но только в середине 17 века баланс в научной структуре изменился в ее пользу. [4]
Немногие понимают, насколько зыбкими выглядят только появившиеся идеи. Поэтому, если вы думаете генерировать новые идеи самостоятельно, одна из самых ценных вещей, которую только можно делать — это учить, как они выглядят только появившись. Прочитайте чего-нибудь о появлении новых идей, и постарайтесь вжиться в головы людей того времени. Какую картинку они видели, когда новая идея была готова на половину, и даже её создатель не был полностью в ней уверен?
Но вам не обязательно зацикливаться на истории. Вы можете наблюдать как прямо сейчас вокруг вас рождаются большие идеи. Просто найдите здравомыслящего эксперта в какой-то области, предлагающего что-то такое, что звучит неправильно.
Если вы хороши, также как и мудры, вы не только устоите перед нападками на них, но и даже будете поощрять их. Производство новых идей — дело одинокое. Этим людям важна ваша поддержка. И если вы поможете им, вероятно вы чему-то научитесь в процессе.
Примечания
[1] Я не утверждаю, что этот принцип выходит далеко за пределы математики, инженерии и естественных наук. В политике, например, безумные идеи обычно настолько же плохи, насколько звучат. Возможно и это не является исключением, потому что люди, которые их озвучивают — не предметные эксперты; политики являются экспертами в области политических тактик – как быть избранным и как принять законодательство, но не в том мире, на который действует политика. Возможно, никто и не смог бы.
[2] Это значение “парадигмы” было определено Томасом Куном в его Структуре научных революций, но я также рекомендую его книгу Коперниканская революция, где вы можете увидеть, как он развивает эту идею.
[3] Это одна из причин, по которой люди с синдромом Аспергера имеют преимущество в открытии новых идей. Они всегда летают по приборам.
[4] Холл, Руперт. От Галилея до Ньютона. изд. Коллинз, 1963. Эта книга особенно хорошо проникает в головы современников.
Спасибо Trevor Blackwell, Patrick Collison, Suhail Doshi, Daniel Gackle, and Jessica Livingston за вычитку черновиков.
Спасибо всем, кто принял участие в коллективном переводе.
Следите за новостями YC Startup Library на русском в телеграм-канале или в фейсбуке.
Пол Грэм: Серьёзность
Когда мы с Джессикой говорим о стартапах, мы пользуемся определенными словами и терминами. Самый высокий комплимент, который мы можем сделать основателям – назвать их серьёзными (earnest). Само по себе это качество не является гарантией успеха. Вы можете быть серьёзными, но неспособными к свершениям. Но когда основатели «внушительны»/formidable (еще один наш термин) и серьёзны/earnest, их невозможно остановить.
Кажется, что серьёзность намерений – это скучная добродетель викторианской эпохи. То, что на неё обращают внимание люди в Кремниевой долине, кажется анахронизмом. Почему же она так важна?
Когда вы называете кого-либо настроенным серьёзно, вы даете оценку мотивам этого человека. Серьёзность в намерениях значит, что человек делает что-то из благих побуждений и старается изо всех сил. Если представить, что мотивы – это векторы, то направление усилий и их величина будут верны. Впрочем, эти понятия связаны: когда люди делают что-то из благих побуждений, они стараются изо всех сил. [1]
Причина важности мотивов в Кремниевой долине заключается в том, что у многих они неправильные. Успешный стартап может сделать вас богатым и знаменитым, и многие стремятся запускать их именно по этим причинам. Вместо чего? Вместо интереса к решению проблемы. Именно в чистом интересе к решению проблемы заключается суть серьёзности намерений. [2]
Также серьёзность является отличительной чертой ботаников. В самом деле, когда человека называют «ботаником от мира X», люди имеют в виду, что он интересуется X из убеждений, а не потому что X крут или из него можно извлечь выгоду. Такие люди готовы ради X пожертвовать чем-то, что кажется крутым.
Подлинный интерес к чему-либо – очень мощный мотиватор, а для кого-то – самый мощный мотиватор из всех. [3] Именно это качество мы с Джессикой ищем в основателях. Впрочем, это качество может быть и уязвимостью. Вовлеченность может сдерживать вас. Серьёзность намерений не позволяет людям легко отделываться от насмешек и вести невозмутимо. Такие люди слишком вовлечены в то, чем они занимаются. Они обречены быть прямолинейными. В подростковом возрасте эти качества могут стать реальной слабостью, из-за которых человек может научиться отбиваться от насмешек и делать вид, что ему все равно. Но с годами это качество станет преимуществом.
Сейчас никого не удивляет, что дети, которые были ботаниками в старшей школе, впоследствии становятся боссами крутых ребят. Впрочем, люди неправильно понимают почему все происходит именно так. Дело не только в том, что ботаники умнее, они также более серьезно настроены. Когда задачи становятся сложнее тех искусственных, на которых вас учат в старшей школе, вовлеченность начинает играть роль.
Всегда ли вовлеченность имеет значение? Всегда ли побеждает самый серьезно настроенный? Нет, не всегда. Вероятно, серьёзность намерений и убеждения ничего не дадут в политике, криминале или некоторых видах бизнеса, похожих на криминал – азартных играх, страховом мошенничестве, патентном троллинге и прочих подобных. Также серьёзность не сыграет роли в академических областях, близких к лженауке. И, хоть я и не могу сказать наверняка, вероятно серьезность и искренность бесполезны в определенных жанрах комедии: наверное, можно быть абсолютно циничным, но при этом очень смешным.
Интересно, что подобно тому, как слово «ботаник» подразумевает искренность, слово «политика» подразумевает обратное. Кажется, что убежденность в своих намерениях мешает не только в реальной политике, но и в офисной или академической.
Глядя на список упомянутых сфер деятельности, можно увидеть очевидную закономерность, Я бы избегал всех этих работ как чумы (кроме, возможно, юмора). Эти рассуждения могут послужить эвристикой для выбора сферы деятельности и ответа на вопрос: насколько в этой сфере важен серьезный настрой? Сделать вывод можно исходя из того, сколько в этой сфере работает “ботаников”.
Наряду с «ботаником», с искренностью намерений ассоциируется и другое слово – «наивность». Искренность зачастую кажется наивной. Дело не только в том, что одни люди не разделяют мотивы других. Дело в том, что порой люди не до конца осознают факт существования некоторых мотивов. Или люди могут знать о них умом, но не разделять на уровне чувств, и вследствие этого забывать. [4]
Небольшая доля наивности будет влиять не только на ваши мотивы, но и на отношение к проблемам, над которыми вы работаете. Наивный оптимизм может компенсировать тот негатив, который вызывает быстрые изменения устоявшихся убеждений. Вы погружаетесь в какую-то проблему, спрашиваете себе: «а насколько сложным может быть ее решение?». Затем, когда вы ее решите, вы узнаете, что до недавнего времени эта проблема считалась неразрешимой.
Наивность – препятствие для людей, которые хотят казаться искушенными. Именно поэтому мнимые интеллектуалы не понимают того, о чем говорят и думают в Кремниевой долине. Таким людям опасно произносить слово «серьезность» вне пугающих цитат с тех пор, как Оскар Уайлд написал «Как важно быть серьезным» в 1895. И если начать вглядываться в разум Джессики Ливингстон, то именно это качество она ищет в основателях – серьезность намерений! Кто бы мог подумать? Журналисты в самом деле не могут поверить словам основателей стартапов, зарабатывающих кучу денег, когда они говорят, что основали свои компании с целью сделать мир лучше. Кажется, что эта ситуация просто создана для насмешек. Как эти люди могут быть настолько наивными, что они даже не осознают насколько неправдоподобно звучат их слова?
Впрочем, те, кто задают эти вопросы, не понимают, что они – риторические.
Конечно, многие основатели всего лишь притворяются. Особенно мелкие и те, которые скоро станут незначительными для рынка. Но притворяются далеко не все. Многих действительно интересует проблема, над которой они работают – зачастую для них вся суть работы заключается в процессе поиска решения.
Почему бы таким словам не быть правдивыми? Нам легко поверить в то, что люди могут искренне интересоваться историей, математикой или старыми автобусными билетами. Почему люди не могут так же интересоваться социальными сетями и беспилотными автомобилями? Если взглянуть на вопрос с этой стороны, то ответ кажется очевидным – интерес может быть искренним. Разве такой интерес не может быть мощным источником энергии, который придает людям сил и уверенности? Так бывает во всех областях.
Существует важный вопрос – почему в бизнесе существует это слепое пятно? Ответ на него очевиден, если вы знакомы с историей. На протяжении почти всей истории цивилизации, зарабатывать деньги было не очень интересно с интеллектуальной точки зрения. В доиндустриальные времена этот процесс был близок к грабежу (впрочем, этот подход до сих пор жив в некоторых отраслях, только вместо солдат теперь работают адвокаты).
С другой стороны, существуют и другие сферы бизнеса, работать в которых действительно интересно. Большую часть своего рабочего времени Генри Форд занимался решением технических задач, и в течение нескольких последних десятилетий эта тенденция наращивает обороты. Сейчас намного проще зарабатывать деньги, занимаясь тем, что вам интересно, чем 50 лет назад. И дело не в скорости роста стартапов, а в переменах, которые они представляют. Впрочем, интересность работы объясняет почему она выполняется столь быстро. [5]
Можете ли вы представить себе перемены, более важные чем перемены в отношениях между интеллектуальным интересом и деньгами? Эти две силы – одни из самых могущественных в мире. Думаю, что на моем веку они стали более согласованными. Разве можно не восхищаться, наблюдая за чем-то подобным в реальном времени?
Этот текст должен был быть посвящен серьезности, а я опять рассуждаю о стартапах. Думаю, что по крайней мере этот пост станет источником примеров ботаников в различных сферах вокруг нас.
Примечания
[1] Интересно, что существует множество способов не проявлять серьезность: остроумный цинизм, кажущаяся незапятнанность репутации, показательная добродетельность, равнодушие, закоренелость взглядов, снобизм, запугивание, потворство, корысть. Этот паттерн предполагает, что серьезность – это не абсолютная величина, а цель, которой в определенных разрезах можно не достичь.
Также я заметил, что этот список похож на перечень моделей поведения людей в Твиттере. Какими бы ни были социальные сети – они представляют собой каталоги способов не быть серьезными.
[2] Как и в любых других местах, люди в Кремниевой долине преследуют разные мотивы. Даже основатели, преимущественно мотивированные деньгами, обычно интересуются проблемами, которые они решают, а основателям, заинтересованных в проблемах, нравится идея обогащения. Впрочем, пропорции мотивации могут сильно отличаться.
Когда я говорю о «неправильных» мотивах, я не имею в виду, что они неверны с моральной точки зрения. Нет ничего неправильного в том, чтобы основать стартап с целью заработать денег. Я просто хочу сказать, что такие не стартапы не столь хороши.
[3] Вероятно, самым мощным мотиватором для большинства людей является семья. Но для некоторых интеллектуальное любопытство стоит на первом месте. В своей замечательной автобиографии Пол Халмос пишет, что для математиков их научная сфера превыше всего – включая семью. По крайней мере он подразумевает, что это справедливо в его случае.
[4] Проявлять наивность в Европе – куда большая социальная ошибка, чем в Америке. Возможно, это одна из тонких причин того, что там стартапы менее распространены. Культура основателей полностью противоречит изощренному цинизму.
Самая серьезная часть Европы – это Скандинавия. Неудивительно, что это регион с наибольшим количеством успешных стартапов на душу населения.
[5] Во многом бизнес заключается в тяжелых и нудных процессах. Даже работа профессора связана с этим. Было бы интересно собрать статистику о необходимости вовлекаться в сложные и затратные по времени процедуры на различных должностях, но я думаю, что таких меньше 30%
Спасибо Тревору Блэквеллу, Патрику Коллисону, Сухаилу Доши, Джессике Ливингстон, Маттиасу Юнгману, Харджу Таггару и Кайлу Фогту за чтение черновиков этого текста.
Следите за новостями YC Startup Library на русском в телеграм-канале или в фейсбуке.