Общие психологические закономерности что это

Общие психологические закономерности.

Психологические закономерности — объективно существующие причинно-следственные связи психологических явлений и их обусловливаний. Подмеченные психологические факты невозможно понять, а тем более повлиять на них, не разобравшись в связанных с ними закономерностях. В психике закономерности носят вероятностный характер. Поэтому, изучая, оценивая и учитывая их, правильнее рассуждать по типу: «как правило», «чаще всего» и т.п.

По форме существования все психологические явления делятся на психические процессы, психические состояния и психические образования (свойства, стереотипы).

Психические состояния — целостные особенности совокупности психических процессов, протекающих у личности в данный момент или за определенный отрезок времени. Состояния возбуждения, тревоги, страха, эйфории, беспечности, бдительности и др., испытываемые юристом или находящимся перед ним человеком, существенно влияют на их поведение, восприятие окружающего и т.д. Результат воздействия на гражданина во многом зависит от его психического состояния, от умения юриста сменить неблагоприятное состояние на нужное.

Источник

Основные закономерности психического развития

Вот она! Наконец-то написала вторую статью из раздела «Психология развития и возрастная психология»! В ней я кратко описала основные моменты темы «Основные закономерности психического развития ребенка». Пробегаясь по основным явлениям и понятиям, я также буду делать акцент и на некоторых психологах, которые, собственно, и изучали данные вопросы.

Я очень надеюсь, что вам понравится новая статья. Оставляйте свои комментарии, обсуждайте статьи, прямо на сайте подписывайтесь на паблик Вконтакте ImPsi Ψ Психология для ума, где вас будет ждать еще много всего интересного и полезного.

Содержание

Основные закономерности психического развития — это наиболее существенные и общие для всех однотипные изменения психики от рождения человека и до его смерти.

Маркова Аэлита Капитоновна предлагает трактовать эти закономерности как принципы психологии развития и возрастной психологии.

Основные закономерности психического развития:
1. Детерминация возрастного развития как соотношение предпосылок, условий и движущих сил развития.
2. Сензетивность, необратимость, преемственность и индивидуализация психического развития.
3. Неравномерность темпа и отдельных сторон психического развития.

Детерминация возрастного развития

Детерминация психического развития — это факторы психического развития, от которых оно зависит и которыми определяется (т.е. детерминанты).

Факторы психического развития

1 фактор — природные предпосылки психического развития
(Александр Владимирович Запорожец)

Период пренатального развития — это период от зачатия до рождения.

Перинатальный период — это период от 28 недели беременности (6 месяцев), включающий период родов и заканчивающийся после 168 часов после рождения (7 дней).

2 фактор — социальная среда как условия развития
(Даниил Борисович Эльконин)

Социальная среда — это:

Макросреда влияет на человека через микросреду.

Социальная среда должна быть:

Обучение и воспитание — это необходимые условия психического развития.

Госпитализм — это совокупность психических и соматических (от греч. soma — тело) нарушений, обусловленных длительным пребыванием ребенка в закрытых учреждениях.

Госпитализм

Отклонения в развитии эмоций у ребенка могут выражаться как в недостаточном их развитии (эмоциональная холодность), так и в чрезмерном развитии отрицательных эмоций.
Пример холодности и замкнутости может возникать в результате развития у ребенка госпитализма и при эмоциональной депривации.

Госпитализм — это синдром патологии детского психического и личностного развития, появляющийся у малыша вследствие отделения его от матери и ранней его институализации.
Особенно часто госпитализм проявляется в детских домах и домах ребенка, где детям не могут уделять достаточного внимания.

Общими признаками госпитализма являются: потеря в весе, вялость, апатичность, повышенная сонливость, мышечный гипотонус, уход от контактов с окружающими (отсутствие зрительного слежения, поворотов «на голос», «гуления» в ответ на ласку взрослого), слабый плач и т. д.

В крайних формах госпитализм может привести к серьезным душевным заболеваниям ребенка (младенческие маразмы и т.п.), хроническому инфицированию, а иногда и к смерти малыша.

«Современный госпитализм», или институализация, характеризуется отсутствием ярких, разнообразных эмоций, любознательности, инициативы, недостаточным умением играть с предметами, длительной задержкой в развитии речи.

«Эксперимент с каменным лицом» Троника продемонстрировал весомость и важность эмоционального общения между родителями и детьми.
Согласно идее Троника, основная детерминанта развития детей связана с функционированием двусторонней системы эмоционального общения между ребенком и ухаживающим за ним взрослым.

В ходе поставленного эксперимента родителя просили прекратить на время общение с ребенком (3 мес), но, продолжая смотреть на малыша, придать своему лицу застывшее или отсутствующее выражение. У младенца это вызывало сначала удивление, затем он пытался повлиять на родителя улыбкой, гулением и двигательной активностью.

Через несколько минут поведение младенцев начинало меняться. Они отворачивались в сторону, начинали сосать палец и выглядели страдающими. Некоторые из детей реагировали на безучастность родителя хныканием, переходящим в непрерывный плач, у кого-то текли слюни и развивалась икота.

Согласно другим исследованиям, дети, потерявшие мать сразу же после рождения, часто вырастают замкнутыми, неконтактными людьми, а лишившись матери в 6-месячном возрасте, проявляют асоциальные черты поведения.

Исследования показали, что одним из важнейших факторов, неблагоприятно влияющих на ребенка, является недостаточность в его жизни эмоциональных и социальных стимулов. Таким образом, стоит подчеркнуть, что ребенку для полноценного развития необходима любовь человека, его ласка.

Малыш должен чувствовать, что он дорог взрослому, что его любят. Ребенок, выросший без любви, как правило, боязлив, хмур, недоверчив. Отсутствие любви в детстве сказывается на всей личности будущего человека.

3 фактор — собственно деятельность человека, прежде всего ведущая
(Алексей Николаевич Леонтьев)

В каждом возрасте человека один из видов деятельности становится главным, ведущим видом. Понятие ведущей деятельности раскрыто в трудах А.Н. Леонтьева.

3 признака ведущей деятельности:

Каждая ведущая деятельность способствует проявлению характерных именно для данного возрастного этапа новообразований, а переход от одной ведущей деятельности к другой означает смену возрастного этапа.

Ведущая деятельность человека

4 фактор — противоречия как движущая сила психического развития
(Алексей Николаевич Леонтьев)

Противоречия могут быть следующими:

Внешние противоречия сами по себе не являются двигателями развития. Развитие происходит только тогда, когда они вступают между собой в борьбу. Если случается так, что противоречия не возникают или не находят разрешение, то появляются отклонения в развитии.

Проблема обучения и развития в возрастной психологии

Лев Семенович Выготский выдвинул идею о ведущей роли обучения в психическом развитии высших психических функций (ВПФ). К ВПФ относятся речь, словесно-логическое мышление, воля, воображение, произвольное внимание, произвольная память. Это все продукты культурно-исторического развития.

Развитие ВПФ происходит из-за овладения 2 видами средств:

Овладеть этими 2 видами средств ребенок может только в процессе обучения под руководством взрослых. Поэтому развитие психики не может идти вне обучения. Выготский считал, что обучение является развивающим только тогда, когда оно идет впереди развития и ведет его за собой.

Развивающее обучение базируется на 2 уровнях развития:

1 уровень — низший — уровень актуального развития: уже сложившиеся на данный момент функции. На данном уровне выявляются такие функции по действиям, которые ребенок выполняет самостоятельно.

2 уровень — высший — зона ближайшего развития (ЗБР): те функции, которые находятся в процессе созревания. На данном уровне выявляются такие функции по действиям, которые ребенок выполняет с помощью взрослых.
Величина ЗБР — это потенциальные возможности ребенка, показатель запаса его развития, показатель обучаемости.

У детей с одинаковым уровнем актуального развития может быть разный уровень зоны ближайшего развития. Оценивая развитие ребенка, учитывают его ЗБР. Обучение не должно отрываться от ЗБР. Забегание вперед ЗБР не будет иметь развивающего эффекта.

Сензитивность, необратимость, преемственность и индивидуализация психического развития

Возрастная сензитивность — это наибольшая чувствительность к определенным обучающим воздействиям в определенные возрастные периоды.

В сензитивный период определенные воздействия только тогда могут влиять на развитие, когда психические функции находятся в процессе созревания. Когда они созревают, те же самые воздействия могут оказаться не только нейтральными, но и даже иметь негативный эффект.

Сензитивные периоды совпадают с тем, что Выготский назвал зоной ближайшего развития. Именно сензитивностью вызваны неповторимость и необратимость возрастного развития. Всякий пропущенный сензитивный период приводит к отставанию в развитии.

Необратимость — это способность к накапливанию изменений, «надстраиванию» новых изменений над предшествующими.

Периоды сензитивного развития ограничены во времени. Поэтому, если упущен сенситивный период развития той или иной функции, в дальнейшем потребуется гораздо больше усилий и времени для ее становления.

Сензитивные периоды можно выделить из новообразований возраста. Таким образом, можно выделить несколько сензитивных периодов.

Сензитивные периоды

Необратимость психического развития означает, что развитие в онтогенезе однонаправленно. Необратимость не означает неизменности произошедших изменений. Сформировавшиеся функции можно перестроить в контексте другого возраста, но результат будет иным, чем в норме.

Преемственность психического развития означает, что все последние этапы развития связаны с предыдущими. При этом старые структуры и образования не исчезают, а перестраиваются и входят в состав новых.

С преемственностью связана кумулятивность (накопление) развития.
Кумулятивность развития — это накопление в ходе роста психических свойств, качеств, умений, навыков, приводящее к качественным изменениям в их развитии.

Кумулятивность развития означает, что результат развития каждого последующего этапа включается в последний, при этом определенным образом трансформируясь.
Такое накопление изменений подготавливает качественное преобразование в психическом развитии.

Пример кумулятивности — это последовательное становление и развитие наглядно-действенного, наглядно-образного и словесно-логического мышления, когда каждый последующий вид мышления возникает на базе предыдущего.

Индивидуализация психического развития — это существование возрастных особенностей в индивидуальных вариантах. Индивидуализация в развитии выступает не сразу, не полностью, а изменяется и обогащается от возраста к возрасту.

Индивидуальные варианты развития проявляются:

Неравномерность психического развития

Развитие характеризуется неравномерностью и гетерохронностью.
Гетерохронность развития означает асинхронность (несовпадение во времени) фаз развития отдельных органов и функций.

Неравномерность развития проявляется в том, что различные психические функции, свойства и образования развиваются неравномерно: каждая из них имеет свои стадии подъема, стабилизации и спада, т. е. развитию присущ колебательный характер.

Неравномерность психического развития проявляется:

Гетерохронность отдельных сторон психического развития подразумевает, что разные психические функции изменяются в онтогенезе неравномерно, периоды подъема сменяются периодами спада.

Каждая психическая функция обладает особым темпом и ритмом становления. Отдельные из них как бы идут впереди, подготавливая другим почву. Затем те функции, которые отставали, приобретают приоритет в развитии и создают основу для дальнейшего усложнения психической деятельности. Период, когда функция доминирует — это период ее оптимального развития.

В раннем детстве восприятие выдвигается в центр сознания и становится доминирующим психическим процессом. В дошкольном возрасте у детей доминирует память. В младшем школьном — мышление. Остальные функции зависят от доминирующей, как бы обслуживают ее.

Немецкий психолог Эрнст Мейман выявил такую закономерность: чем важнее функция, тем раньше она развивается. Значение функции для жизни, ее востребованность обеспечивает долговечность этой функции.

Гетерохронность появления индивида и личности в человеке подразумевает, что индивид возникает задолго до рождения личности. Личность может деформироваться и даже умереть при сохранном индивиде. И наоборот, индивид может умереть, а как личность продолжать жить (речь идет о наследии известных людей, о которых помнят даже после их смерти).

Неравномерность психического развития проявляется в темпе развития. Это было замечено американским психологом Арнольдом Гезеллом: чем младше ребенок, тем выше темп его развития.
Косвенно на это указывает обмен веществ: до 3 месяцев он составляет 400% уровня обмена веществ взрослых, от 3-6 месяцев — 300%.

Кроме возрастных особенностей есть и половые особенности темпа развития. Девочки обгоняют мальчиков на 2-3 года в психическом и физическом развитии (к концу подросткового возраста). Таким образом, женщины приближаются к зрелости и старости раньше, чем мужчины.

Индивидуальные различия неравномерности психического развития проявляются в акселерации и ретардации.
Ретардация — это замедление развития.
Акселерация — это ускорение развития.

Давайте сравним 1910 и 2010 годы. Рост новорождённых за указанный период увеличился в среднем на 0,5-1 см. Вес малышей стал больше на 200-300 грамм.
Семилетний ребёнок начала XXI века выше своего ровесника из начала прошедшего столетия в среднем на 1,5 см и тяжелее на 500 грамм. Но самые поразительные различия у подростков. Рост современного 13-летнего юноши превосходит аналогичный параметр предка на 10-15 см.

Причины акселерации и ретардации

Акселерация и ретардация касаются прежде всего физического развития детей. В младенчестве физическое и психическое развитие неразрывно. Они начинают расходиться в более старшем возрасте.

Источник

Проблема закономерности в психологии

Любая развивающаяся, жизнеспособная наука заинтересована в постоянном методологическом анализе актуального состояния. Современная психология памяти (мнемических способностей) и психологическая практика характеризуется наличием совершенно очевидных проблем, корни которых находятся на уровне методологии науки. Психологии способностей последних десятилетий свойственно большое разнообразие направлений исследований (общие и специальные способности, способности и одаренность, способности и достижения и др.), что имеет, конечно, позитивное значение. Однако рост количества экспериментальных фактов не сопровождается теоретическими прорывами. По крайней мере, появление нового экспериментального факта не всегда рассматривается через призму свойств психического. Довольно часто одно и то же явление исследуется в разных парадигмах (что, безусловно, имеет положительное значение), но результаты этих исследований, как правило, не соотносятся друг с другом, не рассматриваются во взаимосвязи, например: структура способности и структура интеллекта и др. Разумеется, и данный факт не прибавляет психологии методологической мощи. Положение (столь близкое сердцу каждого психолога) о том, что психика — система многоуровневая, система систем, приобрело почти аксиоматический смысл. «Скрытая» аксиоматичность нашей науки явно не способствует появлению методологических или теоретических исследований целостного плана; исследований такого характера, которые бы в едином системном процессе анализировали свойства, проявления, качества психического и реальную, жизненную, бытийную, феноменологическую картины. Подобные рассуждения приводят к мысли о методологическом кризисе. К сожалению, помимо указанных общеизвестных фактов, свидетельствующих о кризисном состоянии нашей науки, увеличивается разрыв между академической наукой и психологической практикой. Теоретическая и практическая психологии существуют как бы в параллельных плоскостях.

Однако вышесказанное не более, чем набросок; это вершина айсберга. Существует, по-видимому, множество глубинных причин данного состояния науки, но одна из главных заключается в том, что наука в абсолютных своих тенденциях стремится исследовать объективные закономерности, обобщать, а психологическая практика всегда будет иметь дело с проблемами отдельной, единичной, конкретной личности, с проблемами индивидуальности. Можно ли, оперируя объективными закономерностями, исследовать, понять сущность индивидуальности?

Видимо, настала пора обсуждать методологию психологии методологически, а не в узкоутилитарных целях. Действительно, принципы естественно-научного знания сделали психологию наукой. Кроме основополагающего утверждения о связи психики и мозга естественно-научная линия в психологии предполагает поиск общего в явлениях. Что означает наличие обобщения по отношению к личности? Это почти всегда потеря данной личности, ибо сущность личности — в ее индивидуальности. Таким образом, получается, что естественно-научные принципы приобретения знания, создавшие и укрепившие научные позиции психологии, одновременно поставили преграду на пути исследования психологии индивидуальности. Эта проблема взаимоотношений общего и единичного в психическом процессе (помогает ли представление об общем проникнуть в индивидуальное; можно ли с помощью понятий, суть которых в обобщении, описать индивидуальное; можно ли в принципе вербализовать сущность индивидуального, ибо слова — это знаки, символы, объединяющие нечто, а значит, обобщающие, обобщенные отражения. ) является животрепещущей для любого уровня психологического знания: теоретического, экспериментального, методологического и практического. Это противоречие давно известно науке; об этом писали и психологи, и философы. Существуют пожелания соединить, совместить силу естественно-научного знания и достоинства гуманитарного. Встречаются и более радикальные высказывания о сущности психологии:

психология как наука;

психология как искусство;

психология как наука об искусстве.

Но если предпочесть этим тенденциям, а вместе с ними и романтизму агностиков («Пусть его душа остается тайной») исследовательские задачи, которые перед психологией во всевозрастающих масштабах ставит жизнь, то поиски методологических и теоретических подходов к проблеме исследования индивидуального в психическом процессе (роли индивидуального в психическом акте) станут первоочередными. За этой сверхочевидностью стоит проблема понимания сущности психического: что представляет собой психика как носитель тех или иных, явных или неявных свойств. Оказывается, что этот вопрос (вопрос предмета психологии) почти растворился в море разнообразнейших трактовок целей и задач исследований. Если попытаться обобщить различные подходы к изучению психики, то можно увидеть, по крайней мере, три направления целей и задач исследований (мировоззрения исследователя):

поиск объективных закономерностей развития и функционирования психических явлений;

поиск сущностных характеристик изучаемого явления;

изучение индивидуального своеобразия психического явления; изучение индивидуальности, неповторимости личности.

На первый взгляд кажется, что эти направления не противоречат друг другу, вполне успешно могут мирно сосуществовать и быть взаимодополняющими. Проблема может заключаться исключительно в осознании целесообразности их совокупного функционирования и создании соответствующих этой ситуации принципов. Не исключено, что каждая из перечисленных задач по отдельности более понятна практику, а может быть, и исследователю. Вследствие близости к тому или иному мировоззрению практик может более или менее успешно работать в определенном контексте: консультировать, отталкиваясь от интуитивного понимания сущности данной личности (явления, процесса); диагностировать, оперируя сравнениями; заниматься коррекционной работой, опираясь на известные закономерности развития психики и т.д. Однако, несмотря на заслуженные успехи практиков, теоретические и методологические проблемы (что развивается в результате предпринятых усилий? что диагностируется? как объяснить полученный результат? и т.д. и т.п.) не исчезают, а остаются и постоянно напоминают психологам об их бессилии. В основе этих и многих других острейших проблем — проблема понимания объекта и субъекта исследования, проблема предмета нашей науки. Ретроспективный анализ показывает, что то или иное мировоззрение психолога рождало соответствующую методологию, которая в удобном для исследователя ключе (явно или неявно) трактовала сущность психики.

Наиболее «сильной», прочной является методология первого направления. Это естественно-научная линия в психологии. Смысл данного подхода заключается в поиске повторяющихся явлений, которые можно обобщить и зафиксировать как объективные закономерности. С помощью изученных закономерностей современная психология может охарактеризовать уровень развития какого-либо психического процесса, прогнозировать и направлять его развитие и т.д. Известно, например, что память развивается от непосредственного запоминания к опосредованному (А.Н.Леонтьев, А.А.Смирнов и его школа, П.И.Зинченко и его ученики и т.д.); развитие познавательных способностей связано с появлением в их структуре операционных механизмов (В. Д. Шадриков и его школа); при переходе от одного возрастного периода к другому меняется форма деятельности (Д.Б.Эльконин); развитие профессиональной деятельности представляет собой системогенез (В.Д.Шадриков) и т.д.

Как естественно-научную линию можно рассматривать и тенденцию моделировать ситуации, явления, процессы в исследовательских и других целях. По существу, психодиагностика есть моделирование поведения, действия или деятельности с помощью привнесенных в ситуацию средств. Это дает возможность охарактеризовать особенности, уровень развития того или иного явления и, опираясь на какие-либо объективные закономерности, прогнозировать функционирование и развитие его в общем виде, прогнозировать тенденцию функционирования и развития процесса.

Философской сущностью данного мировоззрения является понимание психики как свойства высокоорганизованной материи. Соответственно диалектико-материалистическому пониманию психики описываются хорошо известные ее свойства: идеальность, развиваемость, конечность и т.д., которые, будучи действительно присущими психическому, видимо, далеко не исчерпывают его качества. Поиск сущности изучаемого явления беспокоил и беспокоит любого теоретика, вне зависимости от его философских и методологических ориентации. Казалось бы, первое и второе направления неразрывно связаны, нельзя определить первичность и вторичность того или иного подхода. Поиск сущности трудно представить без исследования разноуровневых взаимосвязей: движение к сущности через функцию, через процесс к пониманию структуры и онтологии явления. Но в реальном исследовании довольно часто происходят метаморфозы с предметом исследования: он растворяется, зауживается; излишне феноменологизируется или, наоборот, превращается в абстрактно-методологический конструкт, но в любом случае трансформируется, выхолащивается.

В этой связи можно привести пример с психологией памяти, которая содержит богатейший экспериментальный материал, доказывающий зависимость успешности запоминания от характера мотивации субъекта, его установок, функционального состояния, организации запоминаемого материала, пола, возраста, эмоционального настроя, характера деятельности и условий запоминания, самооценки и волевых качеств испытуемых и т.д. Даже не зная деталей такого рода безусловно нужных и чаще всего научных исследований, есть основания предполагать, что понимание сущности памяти они могут и не прояснить. Достаточно открыть любой психологический словарь, чтобы увидеть: память определяется через функцию (память — это процесс запоминания, сохранения и воспроизведения информации). Видимо, это один из объективно закономерных этапов на длинном и тернистом пути к постижению природы памяти.

Не только для психологии памяти, но и для других направлений характерны тенденции, являющиеся следствием естественнонаучного мышления исследователей: поиск сущности, изучение природы психического процесса предполагает описание объективных закономерностей. В результате кроме несомненной научности психологические знания настолько абстрагировались от реального бытийного пласта своего существования, что практически невозможно было «вернуться» к индивидуальности, к конкретному моменту, неповторимости проявления того или иного явления.

Для большого числа исследователей понимание природы изучаемого психического явления «растворяется» во взаимосвязях, и сущность процесса «теряется». Эта объективная сложность рождает тягу к использованию метафор (например: память — это «след»; это «отпечаток»; это «растущее дерево» и т.п.).

Чтобы избежать узости, механистичности, чрезмерной аналитичности, ненаучности исследования, многие теоретики провозглашают комплексный, системный, структурно-функциональный подходы: в сущности, рассматривают через призму своей проблемы психику в целом, и только в этом случае идеи приобретают концептуальную силу (Б. Г.Ананьев, структура психической функции; В. Д. Шадриков, системогенез деятельности, психология познавательных способностей; М. А. Холодная, психология интеллекта; А.О.Прохоров, психические состояния; и т.д.).

Исследование индивидуального своеобразия психического процесса можно назвать самым таинственным занятием. Как часто в процессе описания, казалось бы, фундаментальных основ личности (потребностей, мотивов) или «изюминки» личности (Я-кон-цепции) неповторимость личности ускользает. Возможно, к решению этой проблемы надо идти не от общих психологических законов или не только от них, а от реального куска жизни личности. Эта сторона и есть, может быть, совершенно иная методология. Видимо, ближе всех к разгадке индивидуальности подошел великий З.Фрейд.

Проблемой индивидуальности в рамках естественно-научного мировоззрения занимались раньше и продолжают работать в этом ключе и ныне. Достаточно вспомнить очерк теории индивидуальности В.С.Мерлина, работы В.М.Русалова о темпераменте и др. В результате — совершенно закономерный итог естественно-научного мировоззрения: проанализируем отличия, систематизируем их, сынтегрируем, и если получится целостность, то эта целостность (симптомокомплекс отличительных признаков) и будет индивидуальностью. Однако в реальной действительности все обстоит иначе. В настоящее время для любого психолога гораздо легче изучить 5 — 10 или 100 человек в сравнении друг с другом, нежели дать характеристику индивидуального своеобразия одной личности. Но если рассуждать методологически, то эту ситуацию можно назвать вполне закономерной (объективно закономерной), обусловленной уникальностью такого явления, как психика. Мы же и в первом, и во втором, и в третьем случаях явно упрощаем проблему, тяготеем к «кирпичности» психологического знания.

Смысл существования любой науки заключается в раскрытии законов и закономерностей функционирования и развития ее предмета. Психология не является исключением; «психология изучает психику в закономерностях ее развития» (С.Л.Рубинштейн). Что же такое закон в психологии?

Философский словарь трактует закон как внутреннюю существенную и устойчивую связь явлений, обусловливающую их упорядоченное изменение. Понятие закона близко к понятию закономерности, которая представляет собой совокупность взаимосвязанных по содержанию законов, обеспечивающих устойчивую тенденцию или направленность в изменениях системы. Типы законов и типы закономерностей многообразны, ибо многообразны основания их существования и выделения. Закон, как правило, отражает одну из сторон сущности явления, поэтому любое явление подчиняется одновременно нескольким законам: всеобщим, общим, частным и специфическим. Б.Ф.Ломов, обсуждая проблему закона в психологии, выделяет следующие признаки закона: закон отражает объективно существующие, необходимые, устойчивые, повторяющиеся связи (отношения) между явлениями [137].

Современной науке известны законы, раскрывающие психическое в разных срезах, разных плоскостях, разных измерениях, относящиеся к разным уровням психического. Б.В.Ломов выделяет:

• законы, характеризующие относительно элементарные зависимости (психофизический закон, законы формирования ассоциаций, обнаружения, различения, идентификации и опознания сигналов и др.);

• законы, раскрывающие динамику психических процессов во времени («закон перцепции» Н.Н.Ланге, фазность процесса восприятия в исследованиях А.А.Ухтомского, Б.Г.Ананьева и др., фазность мнемических процессов и др.);

• законы, характеризующие структуру психических явлений (структура памяти (Р.Аткинсон), функциональная система памяти (С.П.Бочарова), закон формирования установки (Д.Н.Узнадзе), творчества (Я.А.Пономарев), системогенеза деятельности (В. Д. Шадриков) и др.);

• законы, раскрывающие зависимость эффективности (или деятельности) от уровня его (или ее) психической регуляции, а также от значения того или иного измерения (закон Йеркса—Додсона, раскрывающий зависимость между уровнем мотивации и успешностью решения поведенческих задач при определенных условиях научения); законы, характеризующие уровни работоспособности (Е.П.Ильин), стрессовых состояний (Г.Селье) и др.;

• законы, рассматривающие процесс психического развития человека в масштабе его жизни (закон гетерохронного развития психических функций, законы последовательности стадий развития интеллекта (Ж.Пиаже и др.);

• законы, раскрывающие основания различных психических свойств человека (исследования нейрофизиологических оснований темперамента Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына), концепции, в которых в качестве основания психологических свойств личности выступает деятельность индивида в системе общественных отношений (А.Н.Леонтьев) и др.;

• законы отношений между разными уровнями организации процессов и свойств (отношения между разными уровнями антиципации, отношения между разными уровнями организации в структуре личности) (Л.И.Анцыферова) и др.

В работах других авторов помимо (или в рамках) широкоупотребительного деления законов на всеобщие, общие, частные и специфические предлагаются иные основания для классификаций законов и закономерностей функционирования психического. В частности, в качестве основания классификации, имеющей прикладной характер, предлагается сфера применения закона:

• законы функционирования, объясняющие протекание изучаемых явлений, процессов, свойств;

• законы развития, объясняющие последовательность, динамику и направленность появления изменений изучаемых объектов;

• законы управления, объясняющие причинность функционирования, развития и влияния на нее субъективного фактора в форме деятельности человека (обучения, воспитания, самообучения, самовоспитания, социализации).

По всей вероятности, представленные перечни законов нельзя назвать полными, да и авторы не претендовали на классификацию всех известных в психологии законов. Точки зрения Б. Ф.Ломова и других исследователей являются, скорее всего, лишь иллюстрацией того, что эти законы имеют разный порядок и раскрывают разные аспекты психического. В законах, относящихся к каждой из перечисленных групп, выделяются существенные, устойчивые, необходимые связи в какой-то одной, определенной и ограниченной плоскости. Кроме того, результаты исследований, в которых выявлены те или иные законы, получены в определенных условиях, при определенных ограничениях и допущениях, поэтому ни один из них, по мнению Б.Ф.Ломова, не может претендовать на универсальность. Перечисленные законы, пишет он, являются специальными и частными. С раскрытием законов более общих, при рассмотрении отношений человека с миром в более широком контексте, вероятно, изменятся наши представления о тех законах, которые уже известны. Б.Ф.Ломов этими словами обозначил проблему соотношения всеобщих, общих, частных и специальных законов в психологии, которую без преувеличения можно назвать основополагающей. Во-первых, этот вопрос касается понимания предмета нашей науки, а во-вторых, если «всякий закон узок, неполон, приблизителен» [137], то как, с помощью чего, в какой мере и при каких обстоятельствах можно использовать его в объяснительных и прогностических целях? Таким образом, остро встает проблема изучения соотношения разных групп законов. При этом нельзя не согласиться с Б.Ф.Ломовым в том, что как более общие, так и более локальные и специальные законы относятся к одной и той же системе явлений и поэтому несомненно, что они должны быть внутренне связаны. В этой связи Б.Ф.Ломов утверждает: строго научный подход требует не только выявить объективный закон, но и очертить сферу его действия, а также условия, в которых он лишь и может действовать, его границы [137]. На этом тезисе необходимо остановиться подробнее. Психологи, стремясь исследовать законы существования психического, явно или неявно тяготеют к отождествлению понятий закономерности (закона) и объективной закономерности (объективного закона), видимо, опираясь на основополагающий тезис диалектического материализма о всеобщей детерминированности и обусловленности объективными законами. На наш взгляд, сфера действия закона непосредственно связана с типом закона, а тип (уровень, класс) закона предопределен тем, в какой мере его можно назвать объективным. В применении к реальным объектам понятие «объективное» означает, что предметы, свойства и отношения существуют вне и независимо от субъекта. Какое место в психическом занимает объективное и субъективное? Этот вопрос можно назвать вечным и глобальным. Ответы на него давались самые разные: от агностицизма до полного отрицания специфических законов происхождения, функционирования, развития психического.

Естественно-научная психология видит свою задачу в поиске объективных законов и закономерностей функционирования психических явлений. Логика рассуждений в русле естественно-научного знания приводит к тому, что все остальное многообразие внутреннего мира человека рассматривается как случайное, неустойчивое, кажущееся и не поддающееся научному изучению. Но именно многообразие личностного содержания создает индивидуальность или, по крайней мере, определяет одну из граней индивидуального своеобразия человека. Исследователи разных времен, отмечая фундаментальные причины трудностей определения законов психики, искали пути выхода из уникальной по сложности ситуации. При этом в круговороте объяснений участвовали понятия объективного закона, объективного метода, понятия природы явления и объяснения сущности его, понятия психологически «сложного» и психологически «простого».

В западной литературе на протяжении долгого времени шел спор об отношениях, существующих между категориями «закон» и «причина» событий. Ф.В.Бассин отмечает, что корни этого спора уходят к Декарту.

В послекантовскую эпоху В.Дильтей одним из первых высказал мысль о существовании двух «психологии» (а тем самым и о необходимости двойного отношения к идее закона): обычной, более близкой наукам о природе, опирающейся на те же принципы и ту же методологию исследования, на то же понимание роли законов, что и естествознание; и герменевтики, входящей в цикл «наук о духе», основанной на внутреннем опыте и изучающей не отдельные психологические функции, а «жизнь» человека в ее нерасчленимой цельности.

Позже идеи Дильтея нашли усложненное выражение в работах Э. Шпрангера. Шпрангер не отвергает возможности использования идеи закона в его естественно-научном понимании для исследования различных сторон психической жизни человека. Он говорит как об уже доказанном и оправданном о различиях, существующих между «психологией элементов» и «психологией целостной». Понятие закона выступает в каждой из этих строго разграниченных «психологии» в существенно различном облике: как средства описания «поэлементных» связей в одном случае и как фактора, определяющего формирование целостной структуры, общий «стиль» психики, мироощущение, — во втором [24].

Дальнейшее углубление этой оказавшейся необыкновенно устойчивой идеи принципиальной двуликости психологии и соответственно двойного отношения к категории закона постепенно становилось главным содержанием целого ряда направлений психологической мысли — от А. Бергсона, Л.Бинсвангера, М.Хай-деггера, К.Ясперса до Ж. П. Сартра, М. Фуко, Г. Марселя, создателя «психологии судьбы» Л. Сцонди и многих других. Это «двойное отношение» можно назвать самой выразительной и самой характерной чертой современных философски ориентированных психологических теорий и общим для большинства из них логическим ядром [23].

Итак, исследование проблемы закона в психологии с необходимостью повлекло за собой анализ сущности объективного и субъективного, «простого» и «сложного» в психическом, при этом обсуждение соотношений психологически «простого» и психологически «сложного» оказалось наиболее насыщенным и распространенным в разных направлениях и в разные исторические эпохи. Для Дильтея, вслед за Кантом, разграничение между психологически «простым» и психологически «сложным» сводилось без особой потребности в дальнейших расшифровках к демаркации между потребностями «тела» и потребностями «духа».

Пытаясь продвинуться в данном направлении и понимая относительность понятий «простого» и «сложного» в психическом, Б.Ф.Ломов отмечает, что любой психический процесс протекает в данных конкретных условиях специфическим образом. «Исследуя, казалось бы, один и тот же процесс многократно, мы обнаруживаем, что каждый раз он складывается по-новому. И дело здесь не просто в случайных отклонениях, хотя, конечно, и они имеют место. Однако более важно другое: психическое как субъективное отражение не может не быть вариативным. Вариативность, изменчивость — это его существенная характеристика, вытекающая из самой его отражательной природы» [137, с. 108]. В психологии много и совершенно справедливо сказано об уникальности психических процессов, состояний и свойств. При рассмотрении закона как общего с особой остротой, присущей нашей науке, возникает проблема объяснения имманентного происхождения разнообразия индивидуальных проявлений определенного общего. Что позволит психологии раскрывать единство в многообразии, общее в единичном, устойчивое в изменчивом, существенное в явлении, необходимое в случайном?

Как видно из вышесказанного, обсуждение проблемы закона в психологии приводит (закономерно) к выяснению свойств психического, к обсуждению сущности психики. Ставя своей целью то, что можно назвать законом в психологии, исследователи обращаются к анализу «простого» и «сложного» в психическом, к вопросу вариативности — стабильности психических процессов, к проблеме взаимоотношений общего и индивидуального, объективного и субъективного в психическом явлении, что, в свою очередь, приводит к осознанию: а) необходимости обсуждения предмета психологической науки; б) уникальности психики как объективной ее характеристики.

Таким образом, проблема закона (закономерности) в психологии выступает как проблема понимания сущности психического.

Этот фундаментальный вопрос имеет богатую историю. В свое время В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили констатировали, что «стремление к поиску объективных методов психологического исследования, равно как и потеря веры в их существование, порождают в психологии беспрецедентные для любой другой науки по своему разнообразию формы редукции психического» [92, с. 109]. Они справедливо отмечали, что расширяющиеся междисциплинарные связи психологической науки приводят к потере предмета собственного исследования. Известно, что оппозиция объективного и психологического описаний событий познаваемого нами мира существовала задолго до самой психологической науки и связана с особым характером тех оснований, на каких возникло вообще научное знание как таковое. Поиск объективного метода изучения психологических явлений лишь воспроизводит психологию, по мнению В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили, в обобщенной форме. Этот поиск предпринимали, как уже говорилось выше, многочисленные направления и школы в психологии.

Различные варианты решения проблемы объективного и психологического колеблются между двумя полюсами: объективность метода достигается ценой отказа от понимания психической реальности, а сохранение психического — ценой отказа от объективного анализа. Сложности объективного анализа психического связаны с противоречивой сущностью характеристик психического. В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили утверждают, что первая сложность связана с тем шокирующим свойством психического, что оно «трансформирует время, сжимая его или растягивая и даже заставляя «течь вспять»» [92, с. 110]. Но основная трудность объективного анализа психического относится к возможной про-странственности психических процессов и их продуктов. Следствием данной ситуации является то, что в психологии термин «объективное описание» употребляется в качестве синонима термина «физиологическое описание», а «психологическое» — в качестве синонима «субъективное».

Следующий принципиальный момент, отличающий изучаемые процессы как от большинства физических процессов, так и от произвольных умственных, наблюдательных и тому подобных конструкций их субъективного носителя, агента, — это их необратимость. Именно необратимость хода вещей, включающих в себя действия субъективности, и делает эту субъективность реальностью. «Познать ее как таковую — единственная возможность для психологии как науки объективно развернуть субъективное и задать его в действиях вещей мира» [92, с. 112]. В силу необратимости процессов, связанных с использованием информации, в силу особых свойств живых систем, способных в опыте эволюционировать и самокоитролироваться, наблюдение не может быть аб-

солютным, и не существует такой реальности, даже гипотетической, в которой были бы следы всех событий и к которой мы могли бы обращаться при конструировании теоретических объектов. Именно в силу указанных свойств живых систем немаловажно понимание того, что в опытном исследовании мы имеем дело с вербально или каким-нибудь иным способом (в том числе и материальными экспериментальными воздействиями) сообщаемым испытуемому знанием о его же состояниях или их начальных условиях [92].

«Проблема, таким образом, состоит в том, чтобы понятным (то есть операционально и конструктивно для исследователя разрешимым) экспериментальным устройством контролировать как раз актуализируемые объектом изучения индивидуально-цельные (курсив мой. — Л. Ч.) состояния» [92, с. 114].

Последовательное проведение этой мысли в психологических исследованиях предполагает принятие того факта, что «субъективность сама входит в объективную реальность, данную науке, является элементом ее определения, а не располагается где-то над ней в качестве воспаренного фантома физических событий, элиминируемого наукой, или за ней в виде таинственной души. Говоря, что субъективность «входит в реальность», мы имеем в виду, что она входит в ту реальность, которая является объективной, казуально организованной по отношению к миру знания, данному нам также и на «языке внутреннего»» [92, с. 116 — 117].

Реализуя данную тенденцию (только задав ее в самом начале так же, как в биологии явление жизни), можно говорить об объективных процессах функционирования психического (идущих независимо от наблюдения и самонаблюдения) и выделять стороны предмета психологического исследования, поддающиеся объективному описанию в случаях, когда неизбежно и необходимо употребление терминов «сознание», «самосознание», «воля» и т.п. Нельзя не согласиться с авторами статьи, что потом уже поздно соединять сознание с природными явлениями, и в этом случае действительно никогда в рамках одного логически гомогенного исследования не выйдем к месту, «где что-то кем-то мыслится, видится, помнится, воображается, узнается, эмоционально переживается, мотивируется» [92, с. 117].

Статья В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили имеет для методологии психологических исследований исключительное значение. И не только благодаря антиредукционистской и антименталистской трактовке психического, но и в связи с неявной, но уверенной линией на доказательство собственно психологических закономерностей функционирования психического. Авторы сфокусировали анализ на редко обсуждаемых свойствах психического, и этот анализ в совокупности с неоднократными попытками в истории изучить свойства и качества психического приводит к мысли об уникальности психического в силу противоречивости его свойств.

Действительно, современные разнопарадигмальные исследования онтологии психических процессов, часто с противоположными результатами, методологическое противостояние по поводу предмета и метода психологии, масса необъяснимых явлений, видимо, обусловленных особенностями психического, а также биографии и высказывания великих исследователей, начинавших свои изыскания как естествоиспытатели, а закончивших научную деятельность на иных позициях, и т.д. и т.п. — все это приводит к мысли, что психика как уникальное явление обладает одновременно прямо противоположными свойствами:

идеальна и материальна;

объективна и субъективна;

персонифицирована и трансперсональна;

конечна и бесконечна;

психика связана с мозгом и относительно независима от него

Способность представляет собой столь же противоречивое явление, как и психическое в целом, именно это затрудняет концептуализацию данной проблемы. Способности развиваются и регрессируют (С.Л.Рубинштейн, В.Д.Шадриков, Б.М.Тегагов, А. Н.Леонтьев, Б. Г.Ананьев и др.), имеют биосоциальную природу (Л.С. Рубинштейн, А. Н.Леонтьев, В.Д. Шадриков, В. Н.Дружинин и др.); результативная сторона проявления способностей связана с особенностями мозговой организации, но обусловлена не только этим (С. Л. Рубинштейн, Э. А. Голубева, С. А. Изюмова и др.). Способности, таким образом, не менее уникальное явление, нежели психическое в целом. Уникальность предмета исследования дает нам право подойти к психологии как науке, базирующейся на собственно психологических закономерностях.

Источник