оборона могилева буйничское поле
Буйничское поле – мемориальный комплекс под Могилевом
После статьи о Кургане Славы мне захотелось продолжить тему Великой Отечественной Войны в мемориалах Беларуси. Сегодня пост о Буйничском поле под Могилевом. Интерес к подобным объектам у меня возник после поездки к мемориалу в Красном береге – очень меня потрясла история этого места. Я абсолютно убеждена, что память о Войне обязательно должна жить, не важно, в какой форме – в памятниках, в литературных произведениях, в беседах с детьми на уроках и т.д. Главное, должна жить, чтобы люди знали и помнили…
Общая информация о Буйничском поле
Мемориальный комплекс Буйничское поле находится вблизи деревни Буйничи в 8 км от города Могилева. Добраться к мемориалу общественным транспортом можно на автобусах №№ 3, 44; маршрутных такси №№ 2, 43, 9 до остановки «Буйничи». Для путешествующих на машине публикую карту с точкой как доехать:
Комплекс начал работу 9 мая 1995 г., в 2002 г. признан историко-культурной ценностью Беларуси.
Хроника военной истории
На Буйничском поле летом 1941 г. в самом начале войны шли ожесточенные бои против немецких войск. Оборону Могилева держали воины 172 стрелковой дивизии, 388-го стрелкового полка, 340-го лёгкого артиллерийского полка и народные ополченцы. Все они были объединены одной целmю: не дать врагу прорваться в Могилев. Бойцы защищали от врага ЖД пути Могилёв—Жлобин и автодорогу Могилёв—Бобруйск.
Битва на Буйничском поле
Немцы планировали прорваться в город со стороны Бобруйска. В направлении Могилева фашисты сосредоточили 3-ю танковую дивизию, пехотные части, поддерживаемые артиллерией и авиацией.
С 10 июля немецкие войска осаждали наши позиции бомбардировками и артобстрелом. 12 июля через Буйничское поле немецкое командование отправило в наступление более 70 танков. Бой на Бйничском поле шел 14 часов. Советским частям удалось подбить и сжечь 39 танков противника. 13 июля немецкие войска прорвались на позиции 3-го батальона, однако, были контратакованы. Свои позиции советские войска удерживали до 22 июля.
События тех дней нашли отражение в романе Константина Симонова «Живые и мёртвые» и дневнике «Разные дни войны». 13-14 июля, работая корреспондент газеты «Известия», он вместе с фотокорреспондентом П. Трошкиным находился на Буйничском поле.
Всю жизнь он хранил воспоминания о днях, проведенных на поле боя. Он часто приезжал сюда, подолгу ходил по полю, организовывал встречи с ветеранами, выступал перед учащимися и рабочими, вел переписку с жителями города. Константина Симонова не стало 28 августа 1979 г. После смерти писатель завещал развеять свой прах над Буйничским полем.
Мемориал сегодня
Сегодня Мемориальный комплекс Буйничское поле под Могилевом – одна из самых популярных достопримечательностей Беларуси. Вход на территорию обрамляет арка, от которой ведет аллея к 27-метровой часовне из красного кирпича. С правой стороны от часовни можно увидеть остатки некогда бывшего здесь противотанкового рва.
Внутри часовня оформлена светлыми мраморными плитами. На них выгравированы сотни фамилий тех, кто отдал свою жизнь, защищая город Могилев от немецких захватчиков. В центре часовни – Книга памяти Буйничского мемориала. Здесь же находится склеп, в котором покоятся останки погибших бойцов в окрестностях города.
Памятный камень Константину Симонову
На территории комплекса находится «Озеро слез» и памятный камень К. Симонову. Мемориальный знак был открыт, спустя год после смерти писателя, 25 ноября 1980 г. Валун весом 15 тонн был привезен на Буйничское поле из республиканского музея валунов.
Здесь же можно увидеть образцы военной техники, среди которых настоящий немецкий танк, поднятый со дна реки Друть. Специалисты утверждают, что это лучший сохранившийся образец данной модификации.
Немецкий танк PanzerBefehlswagen III Ausf E1
Приехать сюда можно в любое время. Совсем рядом с мемориальным комплексом находится Могилевский зоосад, белорусское подворье, где можно отдохнуть и перекусить. А там и до Могилева и новых достопримечательностей – рукой подать 🙂
Великая Отечественная. Оборона Могилева. Буйничское поле
Немцы рассчитывали сходу взять Могилев и далее продолжить наступление на Смоленск и Москву. Но здесь красноармейцы и их командиры стояли насмерть – и задержали наступление немецкой группы армий «Центр».
Первые недели Великой Отечественной войны были насыщены серьезными испытаниями и многотысячными жертвами. Все более тревожными становились сводки с фронтов, сообщавшие, что войска Красной армии «после тяжелых боев с превосходящими силами противника» оставили еще один город.
20 июля 1941 года вышла газета «Известия», в которой была опубликован очерк с передовой военкора Константина Симонова «Горячий день», где было написано: «Полк, которым командует полковник Кутепов, уже много дней обороняет город Д… Здесь воюют не только храбро, здесь воюют умело… Полк зарылся в землю. Напрасно пытались выковырять его немецкая артиллерия и танки».
Цензура того времени не позволяла указывать конкретное место боев. Но опубликованные снимки фотографа Павла Трошкина, где были видны десятки подбитых немецких танков, свидетельствовали – врага можно бить.
Это была оборона Могилева, а уничтоженные вражеские танки стояли на Буйничском поле.
Вражеские разведотряды появились на окраинах Могилева 3 июля. Немцы рассчитывали сходу взять город и далее продолжить наступление на Смоленск и Москву. Но здесь красноармейцы и их командиры стояли насмерть, держа оборону против наступавших 8 гитлеровских дивизий. Немцы бомбили город и с каждым днем усиливали наступательный натиск.
Красноармейцы не дрогнули и открыли огонь по врагу из пулеметов и минометов, артиллеристы ударили по танкам. Немецкой пехоте пришлось залечь, несколько танков запылали, но другие продолжали наступать. До позиций наших бойцов было уже недалеко, как вдруг под немецкими танками прогремели взрывы – и они остановились. Вражеские танки попали на минное поле, атака захлебнулась. Из подбитых танков гитлеровцы еще вели огонь, и тогда их добили бронебойщики. После боя на поле остались более 20 искореженных немецких танков и не менее 300 убитых вражеских солдат и офицеров.
На следующий день, после бомбардировки и артобстрела, немцы снова начали атаку. В этот момент по вражеским танкам ударили советские артиллеристы и уничтожили несколько бронированных машин. Но на позиции 388-й стрелкового полка продолжали наступать около 70 гитлеровских танков. Чтобы не идти в лобовую атаку, немцы вышли к железной дороге Могилев-Жлобин и попали под огонь противотанковой батареи. Завязался неравный бой. Несколько немецких танков было подбито, но погибли и наши артиллеристы. Выходя из засады, немецкие танки попали под огонь артиллеристов батареи младшего лейтенанта Прощелыкина. Они подбили еще 3 танка.
Когда вражеские танки попытались зайти в тыл нашим войскам, путь им преградил противотанковый ров. По немецким машинам ударила батарея лейтенанта Возгрина, там немцы тоже потеряли несколько танков и двумя группами стали обходить ров. Одна группа танков вышла к берегу Днепра, повернула обратно и попала под огонь бойцов народного ополчения. Гранатами и бутылками с зажигательной смесью ополченцы атаковали и уничтожили несколько немецких танков.
Атаки немцев были отбиты и на других участках обороны. Жестокий бой продолжался более 14 часов. За тот день бойцы 388-го стрелкового полка вместе с ополченцами подбили и сожгли 39 немецких танков. Такие потери немцы понесли впервые.
После этих боев Константин Симонов и фотокор Павел Трошкин вернулись в Москву, а красноармейцы 388-го полка полковника Кутепова еще 10 дней стояли на своем рубеже, отбивая немецкие атаки и переходя в контратаки.
Оборона Могилева была действительно героической и имела очень большое значение для дальнейшего хода войны. За 3 недели этой битвы защитники города уничтожили 179 немецких танков, взяли в плен около 600 вражеских солдат и офицеров. Наступление немецкой группы армий «Центр» в направлении на Москву было задержано.
Фотографии с Буйничского поля Павла ТРОШКИНА
История и судьбы защитников Буйничского поля под Могилевом
Территория памяти — Буйничское поле
На этом куске земли, пропитанной кровью героев, 23 дня — с 3 по 26 июля 1941 года — стоял насмерть 388–й стрелковый полк во главе с полковником Кутеповым. Гитлеровцы, во много раз превосходившие наши войска по численности и вооружению, рвались к Могилеву. По официальным данным, защитников Могилева (речь не только о кутеповцах) было около 30 тысяч. А установить удалось имена лишь 2,5 тысячи из них. Около 480 увековечены на мемориальных плитах в каплице на Буйничском поле. Но мы должны помнить не только тех, кто вернулся из небытия, но и тех, кто все еще ждет своего часа.
Шли на верную смерть
Через арку проходим на поле солдатской славы, к каплице из красного кирпича — мемориалу героическим защитникам Могилева. Помимо полка Кутепова, здесь отважно сражались два артиллерийских дивизиона и народные ополченцы.
В обороне страны немало героических страниц. Но подвиг тех, кто воевал на Буйничском поле, стоит особняком. Ведь сражаться им пришлось в особых условиях: здесь не было укрытий, защищавших от пуль крепостных стен, не было прикрытия авиации. До недавнего времени считалось: не было и танков. Но могилевский историк и поисковик Николай Борисенко отыскал немецкие документы, уточняющие, что у защитников танки были:
Не забыть, не вычеркнуть
Увы, судьба многих защитников неизвестна по сей день. По данным Борисенко, всего в годы Великой Отечественной фашисты взяли в плен около 35 тысяч оборонцев Днепровского рубежа. Пока достоверно известно: с Буйничского поля в «шталаг» в Нойхаммер нацисты отправили несколько десятков красноармейцев, около 60 позже перевели в Освенцим. На самом деле цифра в разы больше. Живыми они не вернулись. Участь уцелевших была незавидной. Получивших клеймо изменника Родины не приглашали на парады, не чествовали в День Победы. И это — трагическая сторона могилевской обороны. Борисенко, восстановивший по архивам и памятным медальонам более тысячи имен, с грустью констатирует:
— Их реабилитировали в 1955 году после специального постановления ЦК КПСС. Сотни имен добавились к списку защитников Могилева. Но сколько еще во тьме. Недавно удалось проследить послевоенную судьбу нескольких уцелевших кутеповцев. Внук одного из них — Михаила Бакулина, попавшего в «шталаг», — Григорий Плохотнюк недавно приезжал в Могилев. Признался: давно мечтал побывать на поле, воспетом Симоновым, больше узнать о судьбе деда, таких же военнопленных, незаслуженно забытых после войны.
На Буйничское поле приезжал и сын Семена Кутепова Владимир. Привез много интересных документов. Но в судьбе прославленного полка Кутепова много белых пятен. До сих пор точно неизвестно, как и где погиб сам полковник. По словам Борисенко, есть четыре версии: 25 июля 41–го в могилевской школе № 11 собрались командиры. Фашисты, узнав об этом, ворвались в здание и всех перестреляли. Вторая: Кутепов попал в плен на Буйничском поле. Третья: он вырвался из окружения, но погиб на территории района. И последняя: узнав, что штаб 172–й дивизии, в состав которой входил его полк, захвачен врагом, Кутепов с уцелевшими бойцами рванул на подмогу и был убит.
. Недавно в филиале музея истории Могилева «Буйничское поле» появился пожилой немец. Оказалось — сын одного из сражавшихся на Буйничском поле. Заведующий филиалом музея Петр Хованский вспоминает:
— На ломаном русском объяснил: хочу увидеть поле, которое всю жизнь с ужасом вспоминал отец. Тяжело раненный под Смоленском, он до конца дней не мог забыть не ту битву, а горячий июль 41–го под Могилевом.
Навсегда осталось это поле в сердце писателя Константина Симонова. Он прибыл сюда 12 июля 1941–го вместе с фотокором Павлом Трошкиным по заданию редакции газеты «Известия» и оказался на переднем крае обороны. О героических защитниках Могилева он вскоре расскажет всей стране в очерке «Горячий день». Это был его первый репортаж с войны. Говорят, те «Известия» зачитали до дыр. Среди ужаса и шока первых военных дней люди нуждались в героических примерах. И этим примером стали защитники Могилева, насмерть стоявшие на Буйничском поле. Уже после сын Симонова Алексей, не раз приезжавший в Могилев на литературные Симоновские чтения, скажет: это поле стало не только для отца — для тысяч советских людей «островком надежды». Да и сам писатель признавался: «У меня есть кусочек земли, который мне век не забыть, — поле под Могилевом. » При жизни Константин Михайлович нередко бывал в Могилеве, встречался с ветеранами и студентами, подолгу бродил по Буйничскому полю. Его он увековечит в трилогии «Живые и мертвые», а погибший полковник Кутепов, чьим именем названа улица в Могилеве, послужит прообразом генерала Серпилина.
Симонов останется в Могилеве навсегда. Его имя увековечат в названии улицы, в его честь откроют музей, на въезде в Буйничский мемориал установят памятный камень. На обратной стороне 15–тонного валуна табличка: «К.М.Симонов. 1916 — 1979. Всю жизнь он помнил это поле боя 1941 года и завещал развеять здесь свой прах».
Камень появился через год после его смерти, в 1980–м. Но до сих пор многие россияне уверены: Симонова похоронили в Москве, на Новодевичьем кладбище. Могилевские историки уточняют — хотели похоронить. Но близкие исполнили последнюю волю писателя «огненных лет». Хотя в ту пору сделать это было довольно сложно, привезли в Могилев урну с его прахом. Константин Михайлович не хотел пышных проводов и традиционных казенных речей, а хотел навсегда остаться с героями, которых встретил тут в июле 41–го.
Правда, немногие знают: урна с прахом писателя покоится не под валуном, а за сотни метров, по другую сторону Озера слез. Борисенко признается: мы говорили с Алексеем Симоновым, что урну надо перенести под камень. Однажды это произойдет.
О Буйничском поле пишут книги, снимают фильмы. Студенты и преподаватели Могилевского государственного университета имени Кулешова в фильме «23 дня из 41–го» показывают уникальные кадры из трофейной кинохроники вермахта. Немцы поражались мужеству и стойкости могилевских защитников, называли город неприступной крепостью.
3 июля, в День Независимости, на Буйничское поле будут нести цветы и венки. И снова прозвучат имена героев. Но так важно, чтобы тех, кто остался здесь навсегда, вспоминали не только в праздники, но и в будни.
Фото автора, Ольги ТКАЧЕВОЙ, Галины ГАВРИЛОВИЧ и из архива Николая БОРИСЕНКО.
Советская Белоруссия №120 (24257). Вторник, 2 июля 2013 года.
Живые и мёртвые: немецкие танки на Буйничском поле
Я не жалел, что пошёл. У меня было мстительное чувство. Я был рад видеть наконец эти разбитые, развороченные немецкие машины, чувствовать, что вот здесь в них попадали наши снаряды…
Константин Симонов, «Разные дни войны»
Обстановка накануне
Первые недели Великой Отечественной войны. Сводки с фронтов, неполные и отрывочные, становятся всё более тревожными. Советские войска «после тяжёлых боёв с превосходящими силами противника» оставляют один город за другим.
Но вдруг в «Известиях» выходит статья «Горячий день», в которой читатели впервые видят панораму со множеством подбитых немецких танков. Стоящих на одном-единственном поле под Могилёвом. Статью об обороне полком Кутепова некого «города Д» написал Константин Симонов, а фотографировал подбитую технику Павел Трошкин. В связи с цензурой военного времени подробностей и особенно конкретного места случившегося боя Симонов привести не мог. Но опубликованные фото стали зримым доказательством того, что немцев можно бить — и их действительно бьют.
К 1 июля 1941 года войска Западного фронта пытались не допустить дальнейшего прорыва немцев на восток в междуречье Березины и Днепра. По итогам предыдущих боёв командующий войсками фронта генерал Павлов и начальник штаба Климовских были сняты и заменены на Ерёменко (будущего маршала) и Маландина.
Подступы к Могилёву защищал 61-й стрелковый корпус, подчинённый штабу 13-й армии.
Излюбленной немецкой тактикой в это время было выбить артиллерию обороняющихся ударами авиации. Авиация же нарушала работу штабов, бомбила аэродромы и дороги, отступающие части. Красноармейцы жаловались, что немцы бомбят каждую пушку, пулемёт и отдельную машину. Немцы, в свою очередь, недолюбливали нелётную погоду, при которой наступать сразу становилось труднее. Они же отмечали, что советская артиллерия, если её не подавить, напоминает ураганный огонь мировой войны (т. е. ПМВ), большая часть советских пехотинцев дерётся с большим фанатизмом, но сильно уступает в выучке, а командование слабое, особенно в среднем звене.
Что же в этой сложнейшей обстановке советское командование могло противопоставить немецкой тактике блицкрига?
План обороны
1 июля штаб 61-го стрелкового корпуса приказал командирам подчинённых артполков быть готовыми к отражению атак танков противника на Могилёв — со стороны Березино (с запада), Бобруйска (с юго-запада) и Рогачёва (с юга). Особое внимание уделялось двум последним направлениям.
Для борьбы с танками создавались специальные подвижные группы, включавшие стрелковую роту, взвод сапёров, не менее двух «сорокапяток» и одной 76-мм пушки. Артиллерия дивизий усиливала противотанковую оборону вдоль шоссе Бобруйск-Могилёв, а также принимала участие в создании подвижных групп.
Последним пунктом приказа значилось:
«Любой ценой остановить танки и не пропустить их в Могилёв».
К этому времени плотность противотанковой обороны, прикрывающей Бобруйское и Минское шоссе, достигала 8–10 орудий на километр фронта, а на менее важных направлениях – 4–5 орудий. Всего в распоряжении обороняющих город войск имелось 44 орудия, 12 перебрасывалось на усиление из 340-го артполка, ещё 10 — бралось из артиллерии 394-го и 514-го полков. При этом снарядов у артиллеристов было немного – на важнейшем направлении в среднем 50 выстрелов на орудие, на остальных участках – 20–30.
К исходу 11 июля части 61-го стрелкового корпуса отбили первую атаку на Могилёв. Учитывая силы противника (до батальона пехоты), это, скорее всего, была разведка боем. На следующий день в атаку пошли немецкие танки из состава 3-й танковой дивизии генерала Моделя. В журнале боевых действий Западного фронта за 12 июля записана скупая фраза:
«61 ск вёл бой с частями противника, форсировавшими р. Днепр».
Согласно боевым документам противника, немецкие танки, наступая по лесным песчаным дорогам, частично оторвались от своей пехоты. Примерно к 7 часам утра немцы вышли к деревне Буйничи южнее Могилёва, где находились позиции 388-го стрелкового полка, поддерживаемого 340-м лёгким артиллерийским полком и другими частями.
По воспоминаниям командира батареи Василия Владимировича Лобкова,
«Немецкие танки выходили из леса и шли по Буйничскому полю, как на параде по три штуки. 1-я батарея после первых залпов по рубежам заградительного огня перешла на прямую наводку и била во фланг атакующим танкам и сопровождающей пехоты. Одновременно с нашим дивизионом включились в заградительный огонь другие батареи. Кроме того, немецкие танки наткнулись на наши минные поля, и атака захлебнулась. Один танк подошёл к самым окопам пехоты, но был подбит бойцом (фамилия не установлена) связкой гранат с четырьмя толовыми шашками…»
Противнику помешал и противотанковый ров, обходя который, танки наткнулись на мины и подставили борта пушкам. Как итог – неожиданные и болезненные для немцев потери.
Уже через два часа командир 24-го корпуса генерал Швеппенберг решил, что стоит попробовать атаковать в другом месте. А в 13 часов поступил приказ из штаба танковой группы немедленно прекратить наступление на Могилёв, переправиться через Днепр по понтонному мосту и наступать на восток. Как свидетельствует всё тот же Лобков,
«Дня четыре или пять немцы не показывались, а затем с 8 утра до 16 часов атаковали небольшими силами (группами в 6–8 танков и пехотой) ежедневно. Все атаки мы отбили».
Танки на плёнке
Даже 18 июля 388-й полк с частями усиления, находясь в окружении, продолжал оборонять и укреплять предмостный Могилёвский участок — от Затишья до совхоза Буйничи. Но гораздо раньше, 13 июля, в полк приехали корреспонденты «Известий» — Симонов и Трошкин. Они долго колесили по фронтовым дорогам в поисках примера удачных боёв — и, наконец, нашли.
Но примчавшихся среди ночи на передовую непонятных людей первым делом под конвоем отправили в штаб. Выяснив ситуацию, командир 388-го стрелкового полка Семён Фёдорович Кутепов смягчился, рассказал о вчерашнем бое и даже разрешил журналистам переночевать в своей землянке, чтобы утром снять подбитую вражескую технику.
«При утреннем свете мы наконец увидели нашего ночного знакомого — полковника Кутепова. Это был высокий худой человек с усталым лицом, с ласковыми не то голубыми, не то серыми глазами и доброй улыбкой. Старый служака, прапорщик военного времени в Первую мировую войну, настоящий солдат, полковник Кутепов как-то сразу стал дорог моему сердцу».
Симонову понравилась созданная на Буйничском поле система обороны. Она напоминала позиции, оборудованные японцами на Халхин-Голе, включая глубокие окопы, прочные блиндажи, наблюдательные пункты и бесперебойную связь. Интересно, что даже немцы отметили профессионализм оборонявшихся у Буйничей советских частей, в особенности использование ими фланкирующих позиций.
Далее снова предоставим слово Симонову:
«Мы зашли на командный пункт батальона. Командир батальона капитан Гаврюшин был человек лет тридцати, уже два или три дня не бритый, с усталыми глазами и свалявшимися под фуражкой волосами… Мы сказали Гаврюшину, что, пока затишье, хотим заснять танки, видневшиеся невдалеке перед передним краем батальона. Отсюда была видна только часть сожжённых танков. Ещё несколько танков, как сказал нам Гаврюшин, было пониже, в лощине, метрах в пятидесяти–ста от остальных; отсюда их не было видно… Ход сообщения кончился у окопчиков боевого охранения, танки теперь были невдалеке — метрах в двухстах. Здесь, в этом месте, их было семь, и они стояли очень близко один от другого».
Сфотографированные Трошкиным подбитые боевые машины подорвали толом, и поэтому они так и остались на месте боя. По современным оценкам, всего на Буйничском поле было подбито не менее 18 танков (не считая бронетранспортёров). Два из них эвакуировали немцы, ещё два захватили красноармейцы и смогли оттащить к себе в тыл.
Дальше дороги журналистов и оборонявшихся у Могилёва воинов разошлись.
«Никто из них ещё не знал, что вынужденная остановка у моста, разрезавшая их колонну надвое, в сущности, уже разделила их всех, или почти всех, на живых и мёртвых».
Полковник Семён Фёдорович Кутепов, до конца выполнив воинский долг, пропал без вести. В обстановке лета 41-го года устанавливать судьбу погибших и заполнять документы было зачастую просто некому. Пропал без вести и командир 340-го артполка Иван Сергеевич Мазалов, сказавший при встрече Симонову:
«Пока есть снаряды, немцам в Могилёве не быть».
Кутепов позднее стал одним из прототипов героя романа Симонова «Живые и мёртвые» — полковника Серпилина.
Командир 1-й батареи 340-го лёгкого артиллерийского полка лейтенант Василий Владимирович Лобков первоначально тоже был признан пропавшим без вести. Позднее выяснилось, что 28 июля он при отступлении попал в плен. 25 апреля 1945 года он был освобождён американскими войсками в Баварии. Позднее Лобков смог рассказать о бое, в котором принимал участие.
Павел Артемьевич Трошкин первым из всех советских фотокорреспондентов сфотографировал подбитые немецкие танки, причём на нейтральной полосе, под огнём противника. За эти и другие отважные поступки он был представлен к ордену «Красное знамя» (и получил орден «Отечественной войны»). Трошкин погиб у города Станислав (ныне – Ивано-Франковск) в сентябре 1944 года.
Сейчас на Буйничском поле расположен один из самых красивых и ухоженных мемориалов Великой Отечественной войны.