О чем картина плот медузы

Картина «Плот «Медузы» Теодор Жерико: описание, что хотел сказать автор, интересные факты

Драматичная картина Плот Медузы — одно из известнейших полотен первой четверти XIX в. Автором его является французский живописец-романтик Теодор Жерико. Картина, сюжетом для которой послужила катастрофа на море, произвела неоднозначное впечатление на публику и породила немало споров и скандалов.

Работа над картиной

Картина «Плот «Медузы» была написана 1819 г в Париже. Перед ней Теодор Жерико создал еще одно, сюжетно и композиционно близкое полотно – «Потоп» (1814). Картина была выполнена в монохромной гамме и преисполнена острого драматизма, не нашедшего понимания и признания у широкой аудитории.

К работе над произведением «Плот «Медузы» Теодор Жерико подошел с особым вниманием. За основу он взял трагедию фрегата «La Meduse», севшего на мель в июле 1816 г. – его команда спасалась с затонувшего судна на плотине и дрейфовала несколько дней. Голод, отчаяние, кровавые стычки и каннибализм, поразившие плот «Медузы» во время этого дрейфования, привели в ужас современников.

Теодор Жерико постарался максимально подробно изучить обстоятельства катастрофы, на которую опирался сюжет. Он воссоздавал пластичные фигуры для композиции «Плот «Медузы», посещал морги, работал с описаниями очевидцев. Теодор Жерико был потрясен историей команды фрегата, он воспринимал произошедшее с ней как общечеловеческую трагедию.

Перед началом работы Теодор Жерико посетил порт в Гавре, где ознакомился с литографиями, посвященными катастрофе, и написал по ним около 100 этюдов. Картина «Плот «Медузы» писалась на необработанном холсте, сразу после нанесения базового подготовительного рисунка. Несмотря на это, по словам учеников, художник наносил мазки очень точно, картина почти не нуждалась в исправлениях.

Работа над полотном «Плот «Медузы» заняла 8 месяцев, в течение которых Теодор Жерико практически не покидал мастерскую. Картина принадлежит к жанру романтизма, отличаясь, тем не менее, от классических работ этого направления реалистичными деталями и психологическим драматизмом. На сегодняшний день «Плот «Медузы» выставляется в Лувре, в галерее Денон.

Описание и особенности полотна

«Плот «Медузы» изображает потерпевшую крушение команду одноименного фрегата, дрейфующую на наскоро сколоченных досках по морю. Картина имеет впечатляющие размеры — 491×716. Теодор Жерико изобразил в работе «Плот «Медузы» финальный этап этого путешествия – когда измученные, умирающие люди уже видят вдалеке корабль. Картина выполнена во мрачных, тусклых тонах. На полотне «Плот «Медузы» преобладают следующие цвета:

Композиция работы «фокусируется на центральных фигурах, расположенных в динамичной диагонали – от мертвых тел на переднем плане, к людям, подающим сигналы кораблю. Благодаря отсутствию резких контрастов и ярких цветовых акцентов «Плот «Медузы» выглядит более реалистично, острее воссоздавая атмосферу бедствия и отчаяния.

Автор

Автор полотна «Плот «Медузы», Жан Луи Андре Теодор Жерико родился в Нормандии, в Руане, в 1791 г. Он происходил из семьи состоятельного торговца табаком и нормандской аристократки. В 1796 г. семья художника переехала в Париж. Теодор Жерико успел проучиться в нескольких учебных заведениях:

Увлекаться живописью Теодор Жерико начал с детства – во многом этому способствовало влияние его дяди Каруэля, коллекционировавшего работы нидерландских и голландских живописцев. В 1808 г. Теодор Жерико поступает учеником в мастерскую Карла Верне. Вторым его учителем стал Пьер Герен. Первые художественные опыты молодого художника относятся к 1811-1812 гг. Теодор Жерико переходит с обнаженных натур и лошадей к портретам и масштабным полотнам.

Первая его картина, получившая известность – «Портрет Дьедоне» (1814 г). Создавая галерею портретов наполеоновских воинов, Теодор Жерико изображает свои модели прежде всего в качестве представителей разных типов войск, передавая дух эпохи.

В первой половине 1815 г. художник служит в мушкетерской роте Лористона, на стороне короля. 1817 г. он проводит в путешествии по Италии, которое наводит его на мысль о создании масштабного пейзажа-драмы. Почти весь следующий год Теодор Жерико посвящает работе над произведением «Плот «Медуза». В 1820 г. живописец посещает Лондон, где с успехом выставляется вышеупомянутая картина.

После возвращения во Францию художник начинает часто болеть. Состояние его усугубляли постоянные травмы во время верховой езды. В январе 1824 г. Теодор Жерико упал с лошади, ударился виском и умер.

Что хотел сказать автор

Картина «Плот «Медузы» воплощает в себе идею остроэмоциональной драмы, бедственного положения, способного довести людей до неистовства и самых отчаянных, порой бесчеловечных поступков. Вопреки общей реалистичной тенденции произведения, мертвые тела на переднем плане Теодор Жерико изобразил сильными и атлетичными – это должно было подчеркивать общечеловеческий масштаб трагедии.

Через выражения лиц героев картина «Плот «Медузы» передает целую гамму эмоций: отчаяние, усталость, паника, обреченность и надежда. Людей окружает бушующий океан, в небе сквозь черные тучи пробивается рассвет.

Создавая этот фон, Теодор Жерико одновременно подчеркивает неумолимое буйство стихии и проблеск надежды, которой живут потерпевшие крушение. Идеологически «Плот «Медузы» отличается и от идейной направленности романтизма, в рамках которого человек всегда бывает побежден судьбой, или роком. Описываемая картина, напротив, олицетворяет торжество человеческой воли над обстоятельствами, испытаниями и беспощадной мощью природной стихии.

Интересные факты

«Плот «Медузы» считается одной из самых влиятельных картин романтизма. В ее истории можно обнаружить несколько любопытных фактов:

«Плот «Медузы» признается не только знаковым произведением изобразительного искусства, но и важным историческим явлением. В свое время именно картина привлекла внимание масс к трагедии затонувшего фрегата. В условиях нарастающего общественно-политического кризиса «Плот «Медузы» предоставил еще один повод обсудить и осмыслить актуальные проблемы Франции начала XIX века.

Источник

Картина «Плот „Медузы‟» Теодора Жерико — луч надежды в океане отчаяния

«Плот „Медузы‟» — самая знаменитая картина Теодора Жерико (Jean-Louis-André-Théodore Géricault). В основу сюжета положена реальная трагедия — крушение фрегата «Медуза» у берегов Африки, произошедшее 2 июля 1816 года. Для эвакуации был наскоро сколочен плот, на который сели 147 человек. В течение почти двух недель их носило по бушующему морю. Художник запечатлел на холсте момент наивысшего эмоционального напряжения, когда обезумевшие люди заметили вдали крохотную точку — спасательный бриг «Аргус». Просветление неба на горизонте символизирует возможность благоприятного исхода. Композиция развернута вглубь, пространство картины затягивает в себя. Голова трупа в левом углу уходит под раму и словно оказывается в нашей, настоящей, реальности. Мы видим целую палитру человеческих переживаний: от полной апатии и отрешенности отца, удерживающего тело сына от падения в воду, до победного ликования юноши. Главного героя нет — у каждого свои эмоции, своя судьба. Кто-то погиб прямо перед спасением, кого-то постепенно покидает жизнь, а кто-то воспрянул духом и собирается бороться до конца. Художник создал потрясающий по силе воздействия образ, объединив павших и живых, надежду и отчаяние.

С юных лет Теодор Жерико мечтал создать эпическое, важное для общества произведение. Прочитав книгу «Гибель фрегата «Медуза»», он загорелся идеей написать картину на эту тему. Даже спустя 2 года история людей, брошенных на произвол судьбы, продолжала будоражить умы их соотечественников.

Капитан «Медузы» получил свою должность по протекции. Он показал себя не только никудышным моряком, но и первостатейным подлецом. Когда корабль сел на мель, высокопоставленные лица заняли шлюпки, взяв на буксир плот со 147 пассажирами. Разыгрался шторм, и испуганный капитан приказал перерезать буксировочные канаты. Лодки благополучно причалили к берегу, а людей на плоту ждал иной удел.

Они пережили бурю, жажду и голод, они дрались за место у мачты. Они стремительно теряли человеческий облик и опускались до каннибализма. В первую ночь вынужденного дрейфа 20 пассажиров были убиты. К четвертому дню уцелело лишь 67 собратьев по несчастью. На восьмой день здоровые выкинули за борт раненых. После тринадцати суток скитаний на плоту насчитывалось 15 живых, пятеро из них потом скончались на корабле.

Авторы книги — инженер Александр Корреар (Alexandre Corréard) и доктор Анри Савиньи (Jean Baptiste Henri Savigny), бывшие в числе пассажиров злосчастного плота — позировали живописцу. Фигура одного из мертвецов написана с Эжена Делакруа (Ferdinand Victor Eugène Delacroix), друга Жерико.

Плотник, служивший на «Медузе», специально для художника сделал уменьшенную копию плота. Теодор изготовил и разместил на ней восковые фигурки людей. Он изучал композицию с различных ракурсов, вероятно, прибегая к помощи камеры-обскуры.

Для масштабной картины площадью 35 кв. метров, где все персонажи написаны в натуральную величину, Жерико арендовал просторную мастерскую. Он обрился наголо и на 8 месяцев превратился в отшельника, выходящего на улицу лишь для посещения моргов и госпиталей. Там живописец без устали трудился над эскизами мертвых голов, отрубленных конечностей и исхудавших тел. Еще никто до него не подходил к изображению смерти с таким вниманием.

Суровый колорит шедевра усиливает драматизм. Мрачная цветовая гамма построена на зеленовато-бурых и свинцовых оттенках воды и неба, мертвенных тонах обнаженных тел. Темно-красные пятна вызывают ассоциации с кровью. Свет будто заливает холст по диагонали, от нижнего левого угла к верхнему правому, повторяя общее движение людей.

«Плот „Медузы‟» — это вневременная история о беспомощности человека и его первобытной жестокости, прикрытой тонким слоем гуманизма. Современники увидели в картине горькую аллегорию на постнаполеоновскую Францию. Из-за этого на родине автора произведение приняли без энтузиазма. Только после смерти Жерико, благодаря стараниям его товарища и коллеги Пьера Жозефа Дедре-Дорси (фр. Pierre-Joseph Dedreux-Dorcy), «Плот „Медузы‟» занял место среди жемчужин луврской коллекции.

Источник

В условиях предштормовой погоды команда на лодках скоро осознала, что буксировать тяжёлый плот практически невозможно; опасаясь, что пассажиры на плоту начнут в панике перебираться на лодки, люди в лодках обрезали буксировочные канаты и направились к берегу. Все спасшиеся на лодках, включая капитана и губернатора, добрались до берега по отдельности.

Жерико воссоздавал события через изучение доступных ему документальных материалов и встречаясь со свидетелями, участниками драмы. По словам его биографа, Шарля Клемана, художник составил «досье показаний и документов». Он познакомился с Корреаром и Савиньи, беседовал с ними, даже, вероятно, написал их портреты. Он внимательно прочитал их книгу, возможно, в его руки попало издание 1818 года с литографиями, достаточно точно передававшими историю пассажиров плота. Плотник, служивший на фрегате, исполнил для Жерико уменьшенную копию плота. Сам художник изготовил фигурки людей из воска и, располагая их на модели плота, изучал с разных точек зрения композицию, может быть, прибегая к помощи камеры-обскуры. Жерико был одним из первых в ряду европейских художников, практиковавших разработку изобразительного мотива в пластике.

Наконец, Жерико остановился на одном из моментов наивысшего напряжения в истории: утре последнего дня дрейфа плота, когда немногие оставшиеся в живых увидели на горизонте корабль «Аргус». Жерико снял студию, в которой могло поместиться задуманное им грандиозное полотно (его собственное ателье оказалось недостаточных размеров), и работал восемь месяцев, почти не покидая мастерскую.

Жерико был всецело поглощён работой. Прежде он вёл интенсивную светскую жизнь, но теперь не выходил из дома и даже обрезал волосы, чтобы и не пытаться вернуться к прежнему времяпровождению. В мастерскую заходили лишь немногие из друзей. Писать он начинал с раннего утра, как только позволяло освещение и трудился до вечера. Жерико позировал Эжен Делакруа, который также имел возможность наблюдать работу художника над картиной, ломающей все привычные представления о живописи. Позже Делакруа вспоминал, что увидев законченную картину, он «в восторге бросился бежать, как сумасшедший, и не мог остановиться до самого дома».

Жерико выставил «Плот «Медузы»» в Салоне 1819 года, причём, как отмечала критика, достойно удивления, что это полотно вообще было допущено к показу. Салон 1819 года изобиловал произведениями, прославляющими монархию; главным жанром на нём был исторический, также широко были представлены аллегорические и религиозные сюжеты. Религиозная живопись патронировалась по особой программе и легко обошла доселе популярные мифологические сюжеты. Возможно, картина Жерико появилась в Салоне благодаря усилиям его друзей. Для снижения злободневности полотна, оно было выставлено под названием «Сцена кораблекрушения».

После смерти художника в 1824 году картина, вместе с другими произведениями и коллекциями Жерико, была выставлена на аукцион. Глава Департамента изящных искусств виконт де Ларошфуко, к которому обратился директор Лувра де Форбен, с просьбой приобрести полотно, предлагал за неё 4-5 тысяч франков, хотя она оценивалась в 6000. Возникло опасение, что «Плот «Медузы»» купят коллекционеры, которые собирались разделить грандиозное полотно на четыре части. Картину приобрёл Дедрё-Дорси за 6005 франков, выступив посредником в сделке.
В 1825 году де Форбену удалось найти нужную сумму, и главное произведение Жерико заняло своё место в Лувре.
В настоящее время «Плот «Медузы»» находится в 77-м зале на первом этаже галереи Денон в Лувре вместе с другими произведениями французской живописи эпохи романтизма.

Характерно, что интерес к полотну Жерико усиливался в годы политических кризисов и революций. Публицистический пафос «Плота «Медузы»» был востребован в период падения Второй республики, знаменуя гибель общества.

Источник

Когда живые завидуют мёртвым. Плот Медузы

Теодор Жерико «Плот Медузы»1819 г.

Картина французского художника Теодора Жерико «Плот Медузы» привлекла меня прежде всего своим сюжетом и страшной трагедией,которая легла в её основу.Гигантское полотно впечатляет своей выразительной мощью,соединив в одной картине мертвых и живых, надежду и отчаяние.
Полотно огромно.Его длина 7 м,а ширина 5 м

Плот Медузы-ТРАГЕДИЯ В МОРЕ.

Сюжетом для картины послужило событие, взволновавшее в ту пору всю Францию. 17 июня 1816 г. небольшая французская эскадра – фрегат «Медуза», корветы «Эхо» и «Луара» и бриг «Аргус» – отправилась из Франции в Сенегал.

На борту каждого из кораблей находилось немалое число пассажиров – солдат, чиновников колониальной администрации и членов их семей. В их числе были и губернатор Сенегала Шмальц, и солдаты «африканского батальона» – три роты по 84 человека, набранные из людей разных национальностей, среди которых попадались и бывшие преступники, и разные сорвиголовы. Флагманским кораблем «Медузой» и всей эскадрой командовал Дюруаде Шомарэ, неопытный капитан, получивший эту должность по протекции.

Неопытность капитана быстро дала себя знать. Быстроходная «Медуза» оторвалась от остальных судов флотилии и менее чем через месяц плавания села на мель близ островов Зелёного Мыса в 160 км от берегов Западной Африки. Маленькая песчаная банка была четко обозначена на картах светлым пятном, однако плохо читавший морские карты Шомерэ умудрился загнать свое судно именно в эту часть акватории Атлантики. Когда команда принялась выбрасывать за борт тяжести, чтобы облегчить вес судна, капитан пресек эти попытки?– как можно было разбазаривать государственное имущество? Он решил добраться до берега на шлюпках.

Их было всего шесть, а «Медуза» несла на своем борту около четырехсот человек. Среди них находились будущий губернатор Сенегала полковник Жульен Шмальц, его супруга, а также несколько десятков ученых, высокопоставленных военных и аристократов. Именно эта публика заняла места в лодках. На борту «Медузы» осталось семнадцать человек. Остальные сто сорок девять с минимальным запасом пищи и пресной воды были перегружены на небольшой плот, наскоро сколоченный из мачт и досок.

По всем морским законам Шомарэ как капитан должен был покинуть судно последним, но не сделал этого. Он, губернатор Шмальц и старшие офицеры разместились в шлюпках. Несколько младших чинов, тридцать матросов и большая часть солдат и пассажиров попроще перешли на плот. Командовать плотом было поручено гардемарину Кудену, с трудом передвигавшемуся из-за травмы ноги.
Тем, кому выпало плыть на плоту, не разрешили даже взять с собой запасы провизии, чтобы не перегружать плот. На покинутом фрегате осталось 17 человек, которым не нашлось места ни на плоту, ни в шлюпках.

Транспортировать громоздкий тяжелый плот оказалось крайне сложно. Гребцы выбились из сил. Их, как и капитана «Медузы», находившегося в одной из шлюпок, уже волновала мысль лишь о собственном спасении – вот-вот могла нагрянуть буря. Неожиданно канат, удерживавший на буксире плот, оборвался. Неясно, произошло ли это по чьей-то вине или просто канат не выдержал.

Ничем не удерживаемые, шлюпки с капитаном и губернатором на борту устремились вперед. Лишь экипаж одной шлюпки вновь попытался взять плот на буксир, но после нескольких неудач тоже покинул его.

И те, кто был в шлюпках, и те, кто остался на плоту, понимали, что судьба плота предрешена: даже если он и удержится какое-то время на плаву, у людей все равно нет провизии. На плоту – без руля, без парусов, которым почти невозможно было управлять, – осталось 148 человек: 147 мужчин и одна женщина, бывшая маркитанка. Людей охватило чувство безысходности…

Когда шлюпки начали исчезать из виду, на плоту раздались крики отчаяния и ярости. Когда прошло первое оцепенение, сменившееся чувством ненависти и горечи, начали проверять наличные запасы: две бочки воды, пять бочек вина, ящик сухарей, подмоченных морской водой, – и все… Размокшие сухари съели в первый же день. Оставались только вино и вода.

К ночи плот стал погружаться в воду. «Погода была ужасной, – пишут в своей книге воспоминаний инженер Корреар и хирург Савиньи, участники дрейфа на плоту «Медузы». – Бушующие волны захлестывали нас и порой сбивали с ног. Какое жуткое состояние! Невозможно себе представить всего этого! К семи часам утра море несколько успокоилось, но какая страшная картина открылась нашему взору. На плоту оказалось двадцать погибших. У двенадцати из них ноги были зажаты между досками, когда они скользили по палубе, остальных смыло за борт…»

Лишившись двадцати человек, плот несколько приподнялся, и над поверхностью моря показалась его середина. Там все и сгрудились. Сильные давили слабых, тела умерших бросали в море. Все жадно вглядывались в горизонт в надежде увидеть «Эхо», «Аргус» или «Луару», спешащих им на помощь. Но море было абсолютно пустынным…
«Прошлая ночь была страшна, эта еще страшнее, – пишут далее Корреар и Савиньи. – Огромные волны обрушивались на плот каждую минуту и с яростью бурлили между нашими телами. Ни солдаты, ни матросы уже не сомневались, что пришел их последний час.

Это кричала мавританка, которую взбунтовавшиеся солдаты столкнули с плота. Корреар бросился в воду и вытащил ее. Таким же образом в океане оказался младший лейтенант Лозак, спасли и его; потом такое же бедствие с тем же исходом выпало и на долю гардемарина Кудена. До сих пор нам трудно постичь, как сумела ничтожная горстка людей устоять против такого огромного числа безумцев; нас было, вероятно, не больше двадцати, сражавшихся со всей этой бешеной ратью!»

Когда наступил рассвет, на плоту насчитали умерших или исчезнувших 65 человек. Обнаружилась и новая беда: во время свалки были выброшены в море две бочки с вином и две единственные на плоту бочки с водой. Еще два бочонка вина были выпиты накануне. Так что на всех оставшихся в живых – более шестидесяти человек – теперь оставалась только одна бочка с вином.

Проходили часы. Горизонт оставался убийственно чистым: ни земли, ни паруса. Людей начинал мучить голод. Несколько человек пытались организовать лов рыбы, соорудив снасти из подручного материала, но эта затея оказалась безуспешной. Следующая ночь оказалась более спокойной, чем предыдущие. Люди спали стоя, по колено в воде, тесно прижавшись друг к другу.

К утру четвертого дня на плоту оставалось чуть более пятидесяти человек. Стайка летучих рыб выпрыгнула из воды и шлепнулась на деревянный настил. Они были совсем маленькие, но очень хорошие на вкус. Их ели сырыми… В следующую ночь море оставалось спокойным, но на плоту бушевала настоящая буря. Часть солдат, недовольных установленной порцией вина, подняла бунт. Среди ночной тьмы опять закипела резня…

К утру на плоту оставалось в живых только 28 человек. «Морская вода разъедала кожу у нас на ногах; все мы были в ушибах и ранах, они горели от соленой воды, заставляя нас ежеминутно вскрикивать, – рассказывают в своей книге Корреар и Савиньи. – Вина оставалось только на четыре дня. Мы подсчитали, что в случае, если лодки не выбросило на берег, им потребуется по меньшей мере трое или четверо суток, чтобы достичь Сен-Луи, потом еще нужно время, чтобы снарядить суда, которые отправятся нас искать». Однако их никто и не искал…

Израненные, обессиленные, мучимые жаждой и голодом люди впали в состояние апатии и полной безнадежности. Многие сходили с ума. Некоторые уже пришли в такое исступление от голода, что накинулись на останки одного из своих товарищей по несчастью… «В первый момент многие из нас не притронулись к этой пище. Но через некоторое время к этой мере вынуждены были прибегнуть и все остальные».

Утром 17 июля на горизонте показался корабль, но вскоре исчез из виду. В полдень он появился снова и на этот раз взял курс прямо на плот. Это был бриг «Аргус». Взорам его экипажа предстало страшное зрелище: полузатонувший плот и на нем пятнадцать истощенных до последней крайности, полумертвых людей (пять из них впоследствии скончались). А спустя пятьдесят два дня после катастрофы был найден и фрегат «Медуза» – он, ко всеобщему удивлению, не затонул, и на его борту еще были три живых человека из числа тех семнадцати, что остались на корабле.

В числе спасенных на плоту были офицеры Корреар и Савиньи. В 1817 г. они опубликовали записки об этих трагических событиях. Книга начиналась словами: «История морских путешествий не знает другого примера, столь же ужасного, как гибель “Медузы”».

Публикация эта имела самый широкий резонанс. Франция была поражена, что ее просвещенные граждане могли опуститься до каннибализма, поедания трупов и прочих мерзостей (хотя удивляться тут, пожалуй, особо нечему – ведь пассажиры «Медузы» росли и формировались в кровавую эпоху революции и непрерывных войн).
Разразился и немалый политический скандал: в трагедии «Медузы» либералы поспешили обвинить королевское правительство, которое плохо подготовило экспедицию.

РАБОТА ХУДОЖНИКА НАД КАРТИНОЙ.

На своем полотне Жерико создает художественный вариант событий, однако очень близкий к действительному. Он развернул на плоту, захлестываемом волнами, сложную гамму психологических состояний и переживаний людей, терпящих бедствие Вот поэтому даже трупы на картине не несут на себе печать дистрофического истощения и разложения, лишь точно переданная одервенелость их тел показывает на то, что перед зрителями мертвые.

Сам плот показан вблизи от рамы, следовательно, и от зрителя, что невольно делает последнего как бы соучастником трагических событий. Мрачные тучи нависли над океаном. Тяжелые, громадные волны вздымаются к небу, грозя залить плот и сгрудившихся на нем несчастных людей. Ветер с силою рвет парус, склоняя мачту, удерживаемую толстыми канатами.

КАК ВОСПРИНЯЛИ КАРТИНУ?
Когда Жерико выставил «Плот „Медузы“» в Салоне в 1819 году, картина вызвала негодование публики, так как художник вопреки академическим нормам того времени использовал столь большой формат не для изображения героического, нравоучительного или классического сюжета.

Высоко оценил картину Эжен Делакруа, позировавший своему другу, стал свидетелем рождения композиции, ломающей все привычные представления о живописи. Позже Делакруа вспоминал, что увидев законченную картину, он «в восторге бросился бежать, как сумасшедший, и не мог остановиться до самого дома».

После смерти художника в 1824 году картина была выставлена на аукцион и приобретена его близким другом, художником Дедрё-Дорси, за 6000 франков, тогда как представители музея в Лувре не готовы были пойти дальше 5000. В дальнейшем Дедрё-Дорси отклонил предложение продать работу в США за значительно бо;льшую сумму и в итоге уступил её Лувру за те же 6000 с условием, что она будет размещена в основной экспозиции. В настоящее время «Плот „Медузы“» находится в Лувре.

Источник