О чем думает бурунов
Сергей Бурунов — о телевидении, хайпе, настоящих мужиках и благотворительности
Впервые зритель увидел его в пародийном шоу «Большая разница». Уже потом были культовые «Духlеss», «Полицейский с рублевки». Но мало кто знает, что его голосом говорит, например, Ди Каприо и Депп.
Фото, видео: ВКонтакте @sergeyburunovofficial, Пятый канал
При произношении вслух имени Сергея Бурунова на лице сразу растягивается улыбка. Его фирменный взгляд, выражение лица и остро сказанная фраза любого из его героев — это всегда очень тонкое и точное попадание в цель юмора, гротеска и качественного кино о нашей современной жизни — «Духlеss», «Полицейский с Рублевки», «Мылодрама», «Содержанки», «Ивановы — Ивановы», «Домашний арест». Но мало кто знает, что голосами Сергея Бурунова в России говорят голливудские звезды, в частности, Леонардо ДиКаприо, Джонни Депп, Бен Аффлек и многие другие, а также герои самых топовых мультфильмов последних лет — например, Грю из «Гадкий я». Но сначала было телевидение…
Читайте также
Алексей Гуськов — об обществе, хайпе, гаджетах, политике и Украине
Ворваться в плотный график Сергея Бурунова практически невозможно. И все же для Пятого канала он сделал исключение. В рамках короткой встречи мы успели поговорить о будущем телевидения, хайпе, настоящих мужиках и такой важной для Сергея части его жизни — благотворительности и о том, почему надо делать добро.
О благотворительности
О том, как делать добро
Сергей в последнее время очень много посвящает благотворительности. Так, со своими поклонниками он даже побил рекорд, поставленный его коллегой Сашей Петровым, собрав для фонда Константина Хабенского около четырехсот тысяч рублей. А в свой день рождения недавно перевел туда же 42000 рублей в честь своего 42-летия.
— Добро делать очень легко и приятно. Я как-то к этому пришел. Для меня примером стал Константин Юрьевич Хабенский. И как-то он меня на это дело вдохновил. И потом, после смерти мамы я еще я об этом тоже задумывался. Не знал, как и с чего начинать. А Константин Юрьевич мне это все здорово показал своим примером. Это оказалось очень хорошее дело. Я не знаю как объяснить, что для меня благотворительность. Я просто делаю, я так чувствую. Это невозможно объяснить. Это надо захотеть. Это не значит, что ты должен. Это не значит, что тебя кто-то принуждает или тащит тебя на аркане. Ни в коем случае. Это должно идти от сердца. Я так захотел.
Рубль в день — это много или мало? А если вся страна скинется — это же прекрасно будет. Но никто никого не обязывает. Никто не должен. Деньги налогоплательщиков… Вот эта вот вся история — почему я должен давать? Это абсолютно добровольное дело. Если мы скинемся по рублю. Мы можем спасти жизнь.
Телевидение — это завод
Сергей Бурунов появился в телевизионном пародийном шоу «Большая разница» в конце нулевых и тут же обрел бешенную популярность среди зрителей. Недавно, Сергей начал сниматься в сериале Ильи Куликова «Мылодрама» в роли генерального директора телеканала «ТСВ» Владислава Полякова. Появившийся в сети тизер сериала, в котором герой Бурунова идет по коридору и рассуждает о современном телевидении молниеносно разлетелся по интернету. К слову, с юмором его восприняли и сами телевизионщики.
— В этом, как вы сказали ролике, это в сатирическом ключе подано естественно. Я бы буквально к этому напрямую не относился. Хотя отчасти в каждой шутке есть доля правды. Не без этого. На телевидении я провел достаточное количество лет своей жизни. Я знаю этот цех изнутри. Этот завод не побоюсь этого слова. Там трудится огромное количество людей, талантливых людей, которые посвящают этому свою жизнь. По 24 часа в сутки.
Большой брат следит…
— Мы живем в век высоких технологий. Поговаривают, что телевидение может скоро исчезнуть. Как Вы считаете, какое будущее его ждет?
— Будущее? Скоро будет, как мне кажется, как в «Особом мнении». Помните, как Том Круз делает? (водит руками по воздуху — прим.ред.) Вот такое телевидение интерактивное будет.
Они будут сосуществовать как-то. Я выговорил это слово (смеется — прим.ред.) Это-то коллективное скоро исчезнет. Я думаю, что все это будет скоро синхронизировано. Посмотрите, какие телевизоры сейчас выпускают. Он уже следит за вами. Он вас отслеживает, как машина. Стиль вождения ваш там программируется как-то. То же самое и телевизор. Он интуитивно под вас подстраивается. Он за вами следит, как-то вас видит. В телевизоре все уже интегрировано. Все медиаплееры, все управления. Все продается уже там — Skype и все, что хочешь.
«Полицейский с Рублевки» в некотором роде хайп?
Полковник Владимир Яковлев, одна из самых ярких и запоминающихся ролей Сергея Бурунова. Фразы Яковлева давно уже ушли в народ, а сам сериал, как и ролики с участием его героев, набирают миллионные просмотры. Многие задумались — а не является ли «Полицейский с Рублевки» в некотором роде хайпом, построенным на современных пороках.
— Хайп — это у нас шумиха. А я слышал другое определение хайпа — это паразитирование на сиюминутной популярности. Та форма, в которой реализован «Полицейский с Рублевки», она очень стала популярной. Среди народа, не побоюсь этого слова. А вот о сиюминутном паразитировании я бы не говорил.
Как герою Бурунова в «Содержанках» не потерять в себе мужика?
Несколько дней назад в сети стартовал первый сезон сериала «Содержанки», режиссером которого стал Константин Богомолов до этого работавший только в театральной среде. Зрителей тут же заинтересовала новая роль Сергея Бурунова, которая не похожа на привычный для многих комедийный образ. Его персонаж — чиновник Игорь Долгачев, задавленный и забитый в семье влиятельным тестем в исполнении Александра Збруева. Долгачев старательно ищет себя и изменяет жене.
— Как в такой атмосфере Игорю Долгачеву не потерять в себе мужика?
— Он пытается его не потерять, когда встречается с барышнями с низкой социальной ответственностью. И он не забит. Неправильное определение. Он не забит тестем, нет. Просто, за него все уже решили. Его жизнь ему не принадлежит. Единственный выход, где он себя чувствует, где его зона комфорта— общение вот с этими, я повторюсь, барышнями с низкой социальной ответственностью А как их еще назвать? Они хорошие, просто с низкой социальной ответственностью. И там, собственно, это все показано. Дома — да. На ком жениться за него решили. Жизнь его решил Александр Викторович Збруев. Мой прекрасный партнер, с кем мне посчастливилось поработать на съемочной площадке.
И «Содержанки», на мой взгляд, совершенно другое качество, совершенно другая роль. Которую я очень люблю.
Читайте также
Михаил Полицеймако — о театральных городах, мечтах и звездах
Амплуа — это пережитки прошлого
— Ох, как я не люблю все эти штуки — ваше амплуа комедийный актер. Кто вам сказал, что я комедийный актер? У меня в дипломе написано — актер драматического театра и кино. Амплуа — это пережитки прошлого. Артист должен быть универсальным. Артист должен быть синтетическим. Он должен уметь работать в любых жанрах. Есть комедия значит нужно играть комедию. В драме — нужно существовать в драме. В трагедии — в трагедии. Поэтому вешать на меня ярлык. что у меня комедийное амплуа — мне кажется что это глупо. Но, да, за эти годы в основном тенденция комедийных ролей.
Я не буду лукавить, что я хочу кого-то сыграть. Важен материал, который вдохновит и взбудоражит, не побоюсь этого слова. Это же важно когда читаешь. Либо интересно, либо нет.
Материал подготовила Светлана Шевченко.
«Смех — это противопоставление смерти». Интервью с актером Сергеем Буруновым
В интервью Минаеву год назад вы сказали, что уже достаточно развлекли достопочтенную публику. Видимо, вас тяготит комическое амплуа и вы стремитесь к более драматичным ролям. Но в «Глубже» (комедия Михаила Сегала, премьера которой состоялась 22 октября. — Прим. SRSLY) представлен классический Бурунов — комичный, пьющий государственный функционер.
Комическое амплуа меня не тяготит. Просто надо куда-то развиваться, пробовать себя в новом качестве — как раз его я нашел в этой картине. В силу того, что у меня, подобно многим, стереотипное сознание, сперва я увидел в фильме комедийную составляющую и «пошел по накатанной». Но режиссер Михаил Сегал, объясняя мою сцену, помог мне выявить в ней драму человека. Мне это очень понравилось, поэтому я и согласился.
Вторая половина картины являет собой критическую сатиру, согласно которой обман заложен в самой системе. Это подразумевается в фильме, не так ли?
Ваш герой учится не говорить правду, а выдавать за правду ложь. Вы вешаете ту же самую лапшу на уши, но делаете это мастерски, благодаря уроку актерства, который вам по сюжету дает герой Паля. Разве нет?
Об этом я как раз не задумывался. Хороший вопрос. Но мне кажется, вы правы.
Вы говорите те же самые фразы, которые произносили прежде…
Но теперь со слезой на глазах.
Насколько, по вашему мнению, сатира в принципе помогает решить социальные проблемы? Или она просто дает выпустить пар?
Смех — это противопоставление смерти. Недаром говорят, что он продлевает жизнь. Поэтому мне кажется, сатира просто необходима.
Еще говорят, что тому, кто смеется, — продлевает, а тому, кто шутит, — укорачивает.
Ну да. Тем, кто шутит, порой укорачивает. Не будем, как говорится, углубляться в историю, примеров масса. Но в наше время без иронии нельзя.
То есть сатира, какой бы массово успешной она ни была, не исправляет ситуацию, а просто помогает людям испытать некий катарсис?
Скорее помогает задуматься о своей жизни, мне кажется.
О своей, а не общественной?
«Смотреть» и «видеть» — это два разных глагола, так же как «слушать» и «слышать». Имеющий уши — услышит, имеющий глаза — увидит. То же самое можно сказать про мой любимый фильм «Кин-дза-дза!»: наши чиновники там ничего не увидели, а гений Данелия оставил шифровку.
В фильме «Родные» ваша роль более драматичная. Я читал, что вас с героем роднит в том числе эмоциональная незрелость. А как насчет мечты выступить на фестивале? У вас же есть такая амбиция — только не с бардовской программой, а с электронной. Этим вы схожи с героем?
Но благодаря этому сценарию и Жоре Крыжовникову, сформулировавшего для меня эту проблему эмоциональной незрелости, я нашел ответы на многие вопросы, которые мучали меня всю жизнь. И когда мы разбирали это с Жорой, честно вам признаюсь, я оцепенел.
Этот опыт имел для вас терапевтический эффект?
Этот сценарий — да. И с актерской, и с человеческой точки зрения он для меня сработал как терапия. И это фантастика.
Вы недавно стали заниматься с Женей Грувом электронной музыкой, саунд-дизайном. Для вас эта мечта оказалась не такой эфемерной?
Да, вполне себе реальной. Так же как я когда-то мечтал летать, и потом вылетел самостоятельно. Недавно я летал на самолете со Светланой Капаниной — семикратной чемпионкой мира по самолетному спорту. А сейчас вот пошел к Жене Груву учиться. Когда-то, в 90-х, у меня было в подвале два проигрывателя, два пульта — всё за 50 долларов, колоссальные деньги по тем временам. Сейчас Грув мне предложил посещать его аудиошколу, и я снова втянулся. Естественно, сначала мой мозг сопротивлялся, не хотел строить новые нейронные связи, как бы говорил: «Мне это зачем, тем более в моем возрасте?»
Мозг не очень-то и прав, что пытается нас уберечь от этих занятий. Они же, насколько я понимаю, оттягивают Альцгеймер.
Музыка развивает оба полушария. Поэтому я очень жалею, что в детстве не занимался в музыкальной школе — тоже проблема эмоциональной незрелости, но это вопрос к родителям. Меня туда отдавали, но, по словам отца, я не захотел. А как я мог захотеть? Неужели хоть какой-то ребенок мечтает в шесть лет изучать сольфеджио и теорию музыки? Он хочет гулять, бегать по улице, есть сладости, но только не учиться.
Особенно зная методы обучения в советских музыкальных школах.
Ну это же все линейкой по рукам. Совершенно гениально все делает Михаил Казиник — величайший педагог, разработавший метод комплексно-волнового ассоциативного восприятия. И то, как он помогает и взрослым, и детям войти в мир музыки, полюбить и увлечься им, — фантастика. Если бы у меня был такой педагог, то, думаю, я бы спас лет пятнадцать своей жизни и здоровья, которое страдает из-за суеты.
Вы снялись в серии роликов The Famous Grouse. Какими критериями вы руководствуетесь, когда решаете, сняться ли в рекламе?
Мне важно, чтобы бренд подходил не топорно, как это часто делается. Тут совпало все: и концепция, и хорошая команда — снимал мой товарищ Артем Семакин, я его знаю еще со студенческой скамьи. То, что он предложил (снять серию микро-фильмов), меня очень вдохновило, и получились действительно душевные истории.
Скоро выходит фильм «Пара из будущего». Это история про путешествие во времени?
Не только. Путешествие во времени — антураж. Это история про возможность изменить прошлое, но главное в ней, конечно, — отношения мужа и жены.
Если бы мог я мог повернуть время вспять, то тогда все бы изменил. В фильме «Пара из будущего» это и произошло. Моя партнерша — великая русская актриса Мария Аронова. Когда я узнал, что буду играть с ней, то обнял режиссера фильма — Алексея Нужного. Огромное счастье, что она согласилась. Мария Валерьевна ведь снимается избирательно — важно, чтобы ей понравился материал. Еще одно доказательство того, что Лешин сценарий классный.
Мы с ней играем пару, которая запуталась, врала себе 20 лет совместной жизни. В какой-то момент, когда их ненависть друг к другу достигает пика, и происходит turn back time: их возвращают в прошлое для того, чтобы они осознали свои ошибки. Не изменили, не подстелили себе соломку, а научились друг друга уважать и ценить свои чувства. К этому они в конце и приходят. Конечно, по закону жанра фильмов — временных перевертышей там очень много смешного. Так что приключений и смеха предостаточно.
Очень надеюсь, что этот философский фильм заставит людей совершенно по-другому посмотреть на свою жизнь и на самих себя. Сценарий картины пришел следом за «Родными» — фильмом с, опять же, терапевтическим эффектом. «Родные» — повод задуматься о своем духовном воспитании и прийти к тому, чтобы научиться наконец-то реагировать на этот мир по-взрослому. А «Пара из будущего» помогает понять, что отношения — это работа.
Если посмотреть на американские сборы, то там больше половины — франшизы про супергероев либо мультики.
У них культ комиксов. Но тем не менее их киноиндустрия выпускает такие фильмы, которые заставляют тебя думать.
Есть мнение, что русские обречены делать глубокие фильмы, а не лезть в сферу супергеройских блокбастеров…
У нас нет бюджетов на это.
Но мы все равно пытаемся. Например, не так давно вышел «Вратарь Галактики». Джаник Файзиев же нашел бюджет.
Но, извините, не такой, как у «Марвела». Думаю, что бюджета «Вратаря Галактики» хватит максимум на пять минут фильма из вселенной «Марвел» или «Трансформеров». Я знаю, о чем говорю: все-таки десять лет озвучивал «Трансформеров». Когда я увидел в 2007 году то, что озвучил, меня разорвало в клочья! Потому что я работал над кружком.
В каком смысле «над кружком»?
Экран — лицо в кружочке, я вижу только губы, мой герой ходит под щелкающий звук хронометража. Они так борются с пиратством, потому что весь фильм построен на спецэффектах. После премьеры я смотрел фильм еще четыре раза, потом еще купил его и пересматриваю до сих пор. До их 2007-го нам далеко, мы еще растем, мы маленькие. Сколько лет 20th Century Fox? Сто? А нам? И не надо забывать про наш русский «авось» и кумовство.
Скорсезе недавно сказал, что супергеройские франшизы — «не кино, а аттракцион».
А Джеймс Камерон говорит: «Это же работает!» У них гениальные сценарии, там драматургия простроена просто с ювелирной точностью. Возьми любой фильм — хоть «Доктор Стрендж» или «Железный Человек» — гениально, с иронией, блестяще сыграно. Да, это аттракцион, но аттракционы тоже нужны — а как без них?
На прощание остается только пожелать, чтобы у нас процветали и аттракционы, и артхаус, и все, что между.
Дай бог, чтобы кинотеатры не закрыли, вот что. Мы все очень за это переживаем.
Моя дипломная работа на журфаке МГУ была посвящена блогам и тому, приравняют ли их когда-то к СМИ и вообще насколько этично это делать. Тема появилась совершенно случайно. Изначально я собиралась писать про творчество Василия Шукшина. Но как-то среди ночи моя подруга, с которой мы прожили четыре года в одной комнате в общежитии и, естественно, не могли не выбрать одну кафедру, проснулась и сказала, что мы безумные и не осилим диплом по литературе, поэтому надо срочно менять тему. Над нами сжалился один преподаватель, который хорошо нас знал. Я уже даже не помню, кто придумал и предложил тему блогов. Но нам показалось, что она гораздо легче творчества Шукшина.
Тут нужно отметить, что это был – страшно представить! – 2008 год. И мы тогда еще были очень аналоговыми. Рефераты сдавали на дискетах (помню преподавателя, которому мы все по навету старшекурсников сдавали пустые дискеты, и пару моих однокурсников, попавшихся на этом), кино смотрели на дисках, которые брали в прокат в находившемся практически в подвале журфака киноклубе (помню, как тяжело мне давался Тарковский, Бергман и как я заснула при первом просмотре «Жизни как чуда» Кустурицы, которую потом нежно полюбила; но как меня поразили «Маргаритки»!), книги читали в Ленинке и радовались, если по читательскому билету попадали в тот самый ретро-зал с зелеными лампами. Тогда только-только появились «Одноклассники», а ЖЖ был самой прогрессивной площадкой. Мы – о, Боги! – ходили в интернет-кафе, которое тогда существовало у главного здания МГУ. Там у нас и разгорались нешуточные баталии в ЖЖ. Мы писали посты на волнующие темы и спорили с пеной у рта в комментариях. И делали это с таким азартом, будто играли на миллионы в казино.
Когда я получила свою твердую четверку за диплом, выдохнула и тут же забыла про него, то и предположить не могла, что тема блогов вернется в мою жизнь. «Зачем мы это делаем? Ну что за бред?» – долго не отпускала меня моя беспощадная рефлексия, когда затевали SRSLY. Ведь мы же сами морщимся от этих слов – «блогеры», «трендсеттеры», «инфлюенсеры», бла-бла-бла. Какая-то пошлятина выходит, когда начинаешь рассказывать, о чем мы. И как-то даже стыдно и неловко за себя становится. Но давайте не будем отрицать: блогеры дали нам новый контент, от которого наконец-то не душно. Звезды инстаграма вытеснили глянец, ютуба – затоптали телик. Блогеры начали тянуть теплое одеяло рекламных бюджетов на себя. Трендсеттеры и инфлюенсеры новой формации стали желанными гостями в светской тусовке. Теперь они «как скажут, так и будет».
Дудь нагнул Ютуб, Ивлеева из маникюрши превратилась в телезвезду с ТЭФИ, Горбачёва стала главной актрисой поколения, Монеточка зазвучала из всех утюгов. Это, безусловно, герои нашего времени. Они уже изменили реальность и продолжают это делать. У них влияние в интернете и не только. И не поддаться ему уже не получается. Конечно, можно дальше продолжать болеть нигилизмом и отрицать новый мир. Но это нечестно. Прежде всего по отношению к себе. А мы за честность, за открытые вопросы и ждем таких же ответов от героев. И у нас нет «не наших героев», нет предубеждений, и мы против клише.
Мы намеренно отказались от артемов быстровых и не будем прятаться за псевдонимами. У каждой публикации есть автор, которому вы сможете посмотреть в лицо и туда же высказать все, что думаете о его материале (естественно, аргументированно). Быть абсолютно несогласными с нами не возбраняется. Мы сами в редакции часто спорим друг с другом. Но последнее слово всегда остается за ответственным за раздел. У нас все со своим бэкграундом, позицией, принципами в профессии и взглядами на жизнь.
Когда в редакции предложили каждому написать свой манифест, я прониклась этой идеей. Сразу вспомнились Белинский, Добролюбов, Чернышевский, Белый, Блок, Иванов, Гумилев… Всплыло слово «публицистика». И повеяло той самой нашей наивной аналоговостью, которой теперь уже просто нет. На журфаке мы изучали кодекс профессиональной этики журналиста. Сейчас это понятие кажется атавизмом. Но пусть наши манифесты станут этическим кодексом 2.0.
На втором курсе я прочитала «Поколение П» Пелевина и отчаянно не хотела верить в то, что в журналистике все друг у друга крадут идеи. У меня с тех пор аллергия на «Давайте сделаем как у…» А мы-то тогда зачем, если они уже есть? Поэтому SRSLY – это про дерзкие идеи, честные тексты и – куда ж без них – красивые картинки.
Сергей Бурунов — о чиновниках, Зеленском, личных страхах и о трудном пути к славе
Cергей Минаев: Как ты в актеры пошел? Ты же мечтал стать летчиком?
Сергей Бурунов: Я всю жизнь мечтал стать летчиком. Поступил в летное училище, в военное. Черт меня дернул, мы съездили в Кубинку (там базируется действующий авиаполк. — Esquire), а я же романтик. Я мечтал сказать когда-нибудь: «Тамара, принеси нам кофейку», как Жженов в «Экипаже». Чтобы стюардессы, погоны. Я проводил детство у деда с бабкой, а там недалеко аэропорт Домодедово. Я часами стоял и в небо смотрел.
Минаев: Сколько курсов ты проучился?
Бурунов: Два.
Минаев: И увлекся актерской игрой?
Бурунов: Не сразу. Сначала пародировал наших офицеров из училища. Ребята с курса играли в КВН, меня взяли, и мне понравилось. Тебе зрители хлопают, жизнь бурлит, все не по уставу.
Минаев: Это какой год?
Бурунов: 1995-й. Потом я постепенно забил на учебу. Накопились долги по экзаменам. В отпуск я не поехал, написал рапорт об отчислении. Папа прилетел из Москвы (а учился я в Волгограде, в Качинском высшем военном авиационном училище), голос сорвал, как сейчас помню: «Забери рапорт! Ты не понимаешь, что в Москве происходит!»
Минаев: Ты телевизор не смотрел?
Бурунов: Нет. Мы не смотрели, у нас была минутка политинформации.
Минаев: И в 1996-м ты отваливаешь в Москву?
Бурунов: Да, отваливаю и возвращаюсь домой. А папа-то был прав! Тут шаром покати.
Минаев: Чем ты начинаешь заниматься?
Бурунов: Папа устраивает меня к своему однополчанину в какую-то строительную компанию. Меня взяли в управление строительством объектов культурно-бытового значения. Зоопарк они строили. Меня назначают «инженером по кормокухням». Папин однополчанин говорит: «Делать ничего не нужно, просто сиди за столом, будем платить тебе зарплату». Ну я и сидел. А потом начался кошмар. Ко мне подошел какой-то дяденька и говорит: «Где кормокухни? Из-за тебя три верблюда сдохли!» Я сбежал оттуда, потому что понял, что так невозможно, я же ничего в этом не понимаю.
Минаев: Ты еще не поступил на актера в этот момент?
Бурунов: Я слонялся то туда, то сюда. Родители в ярости, домой меня не пускают. Папа с кулаками бросается: «Ты в какое положение меня перед Юрием Борисовичем поставил!»
Минаев: Это мы сейчас смеемся, а тогда была трагедия.
Бурунов: Да. Я не знал, куда идти.
Минаев: Работы у тебя нет, образования нет, верблюды из-за тебя сдохли.
Бурунов: Мне сказали, что там и лошади при смерти по моей вине. Я тогда вспомнил, как однокурсник у меня спрашивал, когда мы в КВН играли: «Может, в артисты пойдешь?» А куда? Я знал, что есть Щукинское училище. Других не знал.
Минаев: И ты пошел поступать.
Бурунов: Я пошел на подготовительные курсы. Мама схватилась за голову. Говорила папе: «Скажи ему что-нибудь, смотри, что он наделал!» Папа впал в кататонию, у мамы слезы, она валокордин как чай пила. Самое страшное, что папа в какой-то момент сказал: «Ладно, хрен с тобой». Он смирился. В Щукинском я каким-то чудом дошел до конкурса, так же, как и в Школе-студии МХАТ, куда тоже пробовал, на курс к Олегу Павловичу Табакову, царствие ему небесное. Я делал все, что мог: пел, танцевал, с глазами срущей кошки читал стихи.
Минаев: Какой был год?
Бурунов: 1997-й. Я в итоге пролетел, но меня взяли в эстрадно-цирковое училище им. Румянцева (Карандаша). Был такой факультет эстрады. Там я видел все. На шпагаты садился, мячиками жонглировал. А в 1998-м снова возвращаюсь в Щукинское и поступаю.
Минаев: В 2002-м ты выпускаешься и сразу попадаешь в «Большую разницу» (пародийное шоу на Первом канале. — Esquire)?
Бурунов: Нет, не сразу. Я выпускаюсь с дипломом «Артист драматического театра и кино». Выдали дипломы, мы побухали — и все, ни в один театр нас не взяли.
Минаев: Сколько тебе было? На что ты жил?
Бурунов: 21 год. На что-то жил. Что-то мне мать подкидывала. Я пытался работу найти, ходил, спрашивал. Официантом устраивался, на день-два меня хватало.
Минаев: Вот ты рассказываешь это, а я думаю, тебе же будто кто-то сверху говорил: «Иди в грузчики, бухгалтеры, менеджеры, куда угодно! Но не надо тебе в актеры!» А когда к тебе по‑настоящему слава пришла?
Бурунов: «Большая разница» началась в 2007-м, закончилась в 2012-м, а потом случился кризис. Я должен был сниматься у «Квартала-95» (студия, снимавшая юмористические передачи и выросшая из одноименной команды КВН. — Esquire) в серьезном проекте. Они меня утвердили, были пробы в Москве.
Минаев: А потом начался конфликт на Украине.
Бурунов: Да. И мне сказали: мы все сокращаем, финансирования нет.
Минаев: В советское время в футболе был такой приз «За волю к победе». Несмотря ни на что ты делал свою работу. Я не знаю, через что ты прошел. Что тебя держало? Это же какой стержень надо иметь. Ты не думал: «Все, пойду мебель собирать»?
Бурунов: Было. Но именно в такие периоды отчаяния нарисовывалась какая-то надежда. И я как-то перебивался.
Минаев: Как перебивался?
Бурунов: В какой-то момент у меня появились заказы по дубляжу. Потом позвали на озвучку. Я даже не спрашивал, сколько заплатят, просто вгрызался в это. Стоял у микрофона днями и ночами. В 2003-м я озвучивал первое полнометражное кино за Мэттью Макконахи, «Как отделаться от парня за 10 дней» — была такая комедия. В 2005-м появился Леонардо ДиКаприо.
Минаев: А в зените славы твои родители тебя увидели?
Бурунов: Когда я в «Большой разнице» играл, мама гордилась. Отец собирает какие-то вырезки из «Комсомольской правды».
Минаев: Этот номер Esquire посвящен чиновникам и разным сторонам их жизни. На мой взгляд, образ российского чиновника ты воплотил на экране блестяще. Мне один чиновник сказал: «Люди смотрят «Домашний арест» и говорят: «Какая комедия!» А это же документалка!» Что тебе люди говорят? У тебя есть знакомые чиновники?
Бурунов: После «Полицейского с Рублевки» общаются со мной в основном сотрудники МВД. Не столько общаются даже, сколько почему-то считают коллегой. Гаишники документы не проверяют, честь отдают.
Минаев: То есть после того как ты в одной там рекламе стоял в позе йога и лазал по скалам, тебя будут принимать за инвестора? (Смеется.)
Бурунов: А, ты об этом! (Смеется.) Ну, на самом деле хорошее приложение-то, даже такому чайнику, как я, объяснили, куда лучше деньги вкладывать.
Минаев: То есть люди реально не видят границы между ролью и человеком?
Бурунов: Они говорят: «Товарищ полковник, Владимир Сергеевич (имя персонажа Бурунова в сериале «Полицейский с Рублевки». — Esquire), разрешите селфи сделать? Извините, что отвлекаю, понимаю, вы на службе».
Минаев: Давай вернемся к чиновникам. Как ты готовился к «Домашнему аресту»?
Бурунов: Как говорит Гэри Олдман, хороший сценарий не нужно читать, его надо считывать. А у «Ареста» сценарий настолько хорошо написан, что мне оставалось по написанному сыграть.
Минаев: Я со многими чиновниками общался, но до сих пор не могу понять их мотивацию. У них много денег, казалось бы, напиши заявление и уходи на пенсию. Но, как твой герой в «Домашнем аресте», они продолжают планировать какие-то схемы. Зачем? Все заканчивается инфарктом либо тюрьмой.
Бурунов: У Слепакова же есть песня — «Сколько денег нужно».
Минаев: Ты думаешь, все из-за денег?
Бурунов: Деньги меняют людей. Власть и деньги, даже небольшие. А большие деньги — мгновенно!
Минаев: Но у них уже есть большие деньги. Куда еще?
Бурунов: Хочется этого финансового потока еще глоток сделать.
Минаев: Ты думаешь, их держит не власть, а желание украсть?
Бурунов: Власть — это одно. Но у тебя же потребности растут, ты оперируешь другими суммами. У тебя меняется сознание. Они не понимают, как живет обычный человек. У меня была машина в кредит, я снимал квартиру. Взял в банке кредитную карту, чтобы хоть по каким-то долгам расплатиться. Нет денег и все. А как это — нет денег? Ты перестаешь это понимать. У тебя статус. Понимаешь? Статус!
Минаев: Это вечный спор. В чиновники идут люди с червоточиной или они приходят нормальными, а потом становятся говном?
Бурунов: Мне кажется, это какие-то первобытные понятия. Власть дает тебе силу. Это работает на уровне инстинктов. Как в программе про животных на National Geographic. Собственно, и женщины это чувствуют. У тебя есть бабки, значит, у тебя есть сила. На чьей стороне сила, брат? Балабанов уже обо всем рассказал. Есть бабки — есть гарантии. Почему в этой, скажем так, социальной группе так много красивых женщин? Потому что женщина выберет сильнейшего.
Минаев: Ты рассказал про «Квартал-95». Ты с Зеленским был знаком?
Бурунов: Шапочно. Он как-то приехал, мы поздоровались — и все.
Минаев: Ты бы в политику пошел, если бы предложили?
Бурунов: Что ты имеешь в виду?
Минаев: Ну тебе сказали бы: «Серег, сейчас пойдешь в партию, потом в Госдуму».
Бурунов: Мне кормокухонь хватило. Я не хочу в горящий тур в Магадан уехать. Я туда не рвусь, потому что это отдельная наука, в ней надо быть смолоду.
Минаев: Ты считаешь, люди, которые ей занимаются, много в ней понимают?
Бурунов: Это их выбор. Идиотом я не хочу быть. Что я буду там делать? И какое ко мне будет отношение, если мне уже сейчас в комментариях пишут: «Скоморох, клоун»?
Минаев: Ты читаешь комментарии?
Бурунов: Конечно.
Минаев: Ты обижаешься?
Бурунов: Конечно. Ну а как? Я этой профессии посвятил, можно сказать, лучшие годы своей жизни, но я не скоморох и не клоун! Кем я буду в Госдуме? Или какую должность я займу?
Минаев: Я почему спросил, знаешь ли ты Зеленского. Интересно, какая у него была мотивация, когда он решил пойти в президенты.
Бурунов: Не знаю.
Минаев: Он миллионер. У него множество ролей, его любят в стране, а он — в политику.
Бурунов: Если бы все так просто было. Я заметил, у нас все после третьей стопки понимают в политике и в искусстве. И в футболе еще! Я процитирую сейчас своего летчика-инструктора. У меня был период отчаяния, я для души посещал аэроклуб. И однажды заикнулся, не послать ли мне все к черту. Говорю: «Пойду я в летчики, людей буду катать, а потом в авиакомпанию». А он говорит: «Я летаю на этом самолете 35 лет и только сейчас могу с уверенностью сказать, что могу самолет посадить нормально». Говорит, понимаешь, Сережа, в авиации надо быть смолоду.
Минаев: Ты это запомнил?
Бурунов: Конечно. А что в политике? В качестве кого? Я себя не вижу там. Я лучше в своей профессии сделаю что смогу. И я только сейчас начинаю понимать, что я вообще могу сделать. А если выйду, то куда? На минное поле? Политика — это другая наука, ей надо учиться. Это как люди в комментариях, которые учат тебя кино снимать. Ты же не знаешь, как его снимать! Люди не просто так поступают в профессиональные вузы, проходят конкурс, сдают экзамены, и до выпуска доходят далеко не все. Понимаешь, сейчас такое время — случайных людей. Везде.
Минаев: Просто с языка снял.
Бурунов: Кумовство повсюду! Авось и случайные люди. Страшные времена настали! Надо умнеть, надо как-то озадачиться. Задуматься — куда я иду, кто я?
Минаев: Ты себе часто такие вопросы задаешь?
Бурунов: Задаю. Начал задавать. Старею. Что я делаю, куда иду, зачем мне это? Надо же прийти к осознанию в какой-то момент, а не биороботом быть, как в песне «Безумные роботы» Антонова. Прекрасная песня! Знаешь ее?
Минаев: Я вообще люблю творчество Антонова.
Бурунов: Я хочу ему поклониться низко.
Минаев: Ты воцерковленный человек? Ходишь в церковь?
Бурунов: Нет, извините.
Минаев: О смерти часто думаешь?
Бурунов: Думаю.
Минаев: В одном из интервью ты сказал, что ходил к психологу.
Бурунов: Ходил.
Минаев: А зачем? Русские же не ходят к психологам.
Бурунов: Ну в какой-то момент… Я запутался.
Минаев: В какой момент?
Минаев: Сколько лет маме было?
Бурунов: 63.
Минаев: По тебе так сильно это ударило?
Бурунов: Ударило так, что еле выстоял. Наступил момент, когда нужно было строить какие-то планы, а я понял, что не знаю, что дальше.
Минаев: Ты понял, что оказался один? Чего боялся?
Бурунов: Всего. Я потерял самого главного человека в моей жизни. Наверное, страх одиночества.
Минаев: У тебя была семья на тот момент? Жена?
Бурунов: Нет, я был один.
Минаев: И ты пошел к психологу?
Бурунов: Да. У нас это от невежества. И я не исключение. Бил себя кулаком в грудь, говорил: «Я что, размазня? Я справлюсь, я сильный!» Как выяснилось, в какой-то момент в голове все перегружается. Я пошел просто поговорить, разобраться, почему у меня нет сил, почему мне выть хочется?
Минаев: Сколько времени ты провел в таком состоянии?
Бурунов: Лет шесть-семь точно.
Минаев: У тебя была депрессия?
Бурунов: Мне сказали: «У вас она затяжная». Посттравматическое стрессовое расстройство. Я об этом даже не задумывался.
Минаев: Ты выходил из этого состояния медикаментозно?
Бурунов: И таблетками, и диетами, и разговорами. Потом я сматывался от этих психологов, потому что думал, чушь какую-то несут, и все начиналось заново.
Минаев: То есть ты еще и менял специалистов?
Бурунов: Да. Мне нужна была помощь. Я не знал, как жить дальше.
Минаев: После этого ты возвращался к психологу? Ходишь сейчас на регулярные встречи?
Бурунов: Сейчас просто некогда. Это как зуб — мы идем к стоматологу, когда он уже болит, а просто на профилактику не ходим. Собственно, меня так и воспитывали, мои бабушки и дедушки так жили. Это советские люди. Так и с моей мамой получилось. «К врачу не пойду, когда увезут на скорой, тогда и пойду». А скорую было уже поздно вызывать, вызвали уже труповозку. Так и здесь. «Какой психолог, что вы несете?» Но в один момент начал прислушиваться.
Минаев: У тебя есть знакомые, с которыми ты можешь по душам поговорить?
Бурунов: Ты знаешь, я не очень хороший друг, наверное. Не умею дружить.
Минаев: Почему?
Бурунов: Дружба — это статус отношений, это обязательства, я их не всегда могу исполнить. Я не всегда подхожу к телефону, люди обижаются. Я не всегда могу встретиться, потому что живу на съемочной площадке. Я сразу предупреждаю, когда мне говорят: «Мы друзья». Стоп, говорю, мы не друзья, ты впереди паровоза летишь. Ты меня понимаешь, мне с тобой легко, все. Давай вслух это не произносить, потому что мысль изреченная есть ложь.
Минаев: Кого ты другом называешь?
Бурунов: Стараюсь никого не называть.
Минаев: Не хочешь, чтобы человеку неудобно стало?
Бурунов: Да. Я не раз обжигался об обиды. Я себя жрать начинаю за то, что так поступил. Люди нафантазируют всякого.
Минаев: Что ты веселый скоморох. Придет Бурунов, и будет ржака!
Бурунов: Но не тут-то было.
Минаев: Что бы ты хотел сыграть в ближайшие пару лет, чтобы никто не писал, что ты скоморох?
Бурунов: Сложно сказать. Что-то драматическое, интересное. Я повеселил достаточно достопочтенную публику, надо себя в новом качестве попробовать.
Минаев: Ты можешь сказать, что счастлив?
Бурунов: По большому счету, если глобально, я счастлив.
Минаев: Мне кажется, ты доволен, а не счастлив.
Бурунов: Ну, скорее всего, доволен. Но есть страхи. Очень много страхов, которые мешают.
Минаев: Чего ты боишься?
Минаев: Хотел спросить, часто ли тебе врали, но это глупый вопрос.
Бурунов: Врали! Разочаровываться уже нет сил. Я просто не могу уже с этой болью! Понимаешь?
Минаев: Да, я тебя хорошо понимаю. ≠