Ну все что знал рассказал когда генерал

Личный переводчик Хрущева, Брежнева и Горбачева Виктор СУХОДРЕВ: «Брежнев вручил мне золотые часы «Омега» и произнес: «Это тебе от меня — носи на здоровье! Бери и никому об этом не говори»

«У ГРОМЫКО БЫЛА ИДЕЯ ФИКС: ПРИВОЗИТЬ ЧЛЕНАМ ПОЛИТБЮРО ИЗ НЬЮ-ЙОРКА ШЛЯПЫ»

— Это правда, что у вас была негласная обязанность привозить членам Политбюро из Нью-Йорка шляпы?

Разместили нас в отдельных гостевых коттеджах, расположенных вокруг небольшого озерца, а поскольку в переговорах я не участвовал, два дня попросту отдыхал.

Накануне нашего отлета, вечером, Фидель Кастро решил устроить ужин на свежем воздухе. Где-то на окраине или даже за городской чертой Гаваны находилось излюбленное, по словам работников нашего посольства, место отдыха Фиделя, и туда он и пригласил всю советскую делегацию.

На Кубе в это время стояла сильная жара, поэтому Кастро попросил передать Громыко, что ужин будет совершенно неофициальный, чисто дружеский, и, очевидно, зная Андрея Андреевича, специально подчеркнул: «Никаких галстуков, никаких костюмов». Попросил даже нашего посла уговорить Громыко явиться в рубашке с короткими рукавами и летних брюках.

Я старался вовсю, чуть ли не умолял его понять, что это и политически важно, ибо Кастро хочет продемонстрировать именно дружеское общение, подчеркнуть, что встреча абсолютно неформальная, не продолжение переговоров.

Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

Вспоминается такой эпизод. На переговорах в Ташкенте между президентом Пакистана Айюб Ханом и премьер-министром Индии Шастри Советский Союз выступал посредником. Руководителем нашей делегации был Косыгин, и Громыко, конечно, тоже вошел в ее состав.

Однажды Косыгин с Громыко приехали в резиденцию Шастри в одном лимузине и, соответственно, вернуться должны были вместе, в этом же автомобиле.

«Очень уважал я председателя Совета Министров СССР Косыгина, потому что он был практически единственным в тогдашнем руководстве политиком с высшим образованием. Говорил грамотно, интеллигентный был человек. »

«О ХРУЩЕВЕ НИЧЕГО ПЛОХОГО СКАЗАТЬ НЕ МОГУ: СО МНОЙ ОН ВСЕГДА ДЕРЖАЛСЯ ОЧЕНЬ ТЕПЛО, ДАЖЕ МЯГКО»

— Вам наши руководители когда-нибудь что-то дарили?

Алексей Косыгин, Виктор Суходрев и 36-й президент США Линдон Джонсон. «Джонсон с Косыгиным вели долгие беседы, а я умирал от зубной боли — накануне в Нью-Йорке мне вырвали зуб, и, видно, не очень удачно — образовался флюс. С распухшей щекой я поехал в Гласборо — таким и запечатлен на фотографии, размещенной на обложке журнала Life»

— Золотые часы, красивые?

— Да, очень. Швейцарские.

— Идут до сих пор?

— До сих пор, но сейчас их уже не ношу.

— У вас была каторжная работа, а сколько ежемесячно вам за нее платили?

— Кто из советских вождей, с которыми вы работали, более всего был вам симпатичен как личность?

— Вы знаете, ничего плохого не могу сказать о Хрущеве, и хотя понимал, что какие-то планы его сумасбродны, со мной он всегда держался очень тепло, даже мягко. Никита Сергеевич вообще умел различать и оценивать вклад каждого, и если считал, что свою работу человек делает хорошо, соответственно к нему и относился. Это у него что-то такое, идущее от сохи, от земли было, мужицкое.

На том и порешили, но, узнав о поездке в Крым, неожиданно взбунтовалась жена: как это, мол, чужие люди будут собирать по всему номеру ее вещички?

Словом, пришлось самому мне нестись в пансионат, в спешке упаковываться и мчаться обратно, в Пицунду.

Визит 37-го президента США Ричарда Никсона (второй справа) в Москву, 1971 год. Андрей Громыко, Алексей Косыгин, Николай Подгорный и Леонид Брежнев

Алексей Косыгин, Виктор Суходрев и премьер-министр Индии Индира Ганди. «Несомненно, она была незаурядной женщиной. »

В те дни курьезный случай произошел. Когда Никита Сергеевич находился на даче, помимо его личной охраны, по всему периметру участка дежурили специальные подразделения охраны из местной службы безопасности. Естественно, все было обнесено стеной, хотя и не очень высокой: казалось неприступное место.

У Хрущева был довольно твердый распорядок дня: с самого утра, как я уже говорил, зарядка, затем массаж в пляжном домике, морское купание и, наконец, завтрак.

Хрущев не любил, когда охрана постоянно торчала перед глазами, бурчал, что и без нее все хорошо охраняется, и отсылал от себя подальше, поэтому, если Никита Сергеевич находился на пляже, телохранители дежурили на расстоянии примерно 70-80 метров от него, под навесом.

Встреча Алексея Косыгина с Индирой Ганди, посередине — Виктор Суходрев. «Я всегда с интересом следил за ее речью, движениями, мимикой, жестами, за тем, как мастерски она ведет переговоры — умело, грамотно, на прекрасном английском»

Слава Богу, это был всего лишь конверт. Мужчина торопливо стал говорить, Хрущев спокойно стоял и его слушал, но тут подбежали охранники, схватили непрошеного гостя и увели.

Позже, во время завтрака, Никита Сергеевич с невозмутимым видом рассказывал об этом инциденте присутствующим. По его словам, тот человек просил принять какое-то письмо, но Хрущев не взял его, потому что тот сделал все не по правилам, не по закону. Оказывается, мужчина этот и с ним еще две женщины приехали откуда-то издалека, сумели перелезть через каменный забор, притаились в кустах и ждали там до утра, пока Никита Сергеевич не появился.

С Дмитрием Гордоном. «Ощущаю ли я себя частью советской истории? Если быть скромным, то нет, а исходя из того, что видел и знаю, наверное, да» Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

Он тут же нажал кнопку звонка, вошел помощник, и Джонсон попросил позвать врача.

Плавное течение беседы нарушилось. Косыгин спросил, в чем дело, я ответил, он также выразил свое сочувствие. Вскоре врач принес таблетки, боль довольно быстро прошла, но до конца беседы оба, и Косыгин и Джонсон, нет-нет да и бросали на меня сочувственные взгляды.

— Говорят, молдавского?

— Да, и сколько Анастас Иванович Микоян ни пытался его уговорить пить армянский коньяк, всегда отнекивался, и на банкетах ему подавали молдавский. Кстати, и Микояна, который был одним из самых доверенных лиц Хрущева в дипломатических вопросах, я уважал за его острый ум, проницательность и какую-то грамотность, особенно в экономике, но не только.

Первая жена Виктора Суходрева — Инна Кмит

— Как говорили о нем: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». По вашим словам, из мировых лидеров вас более всего впечатлил Кеннеди.

— По слухам, она была жесткой.

— Свои просьбы, во всяком случае, всегда подавала в очень убедительной, но в то же время мягкой, проникновенной форме.

— Это правда, что английский язык госпожа Ганди знала намного лучше, чем хинди?

— Да, она действительно получила блестящее английское классическое образование, а когда по протоколу, скажем, во время банкета, который она устраивала во дворце для нашего руководства, речи положено было произносить на хинди, она сама, как мне рассказывали, расставляла в словах ударения. Очевидно, какую-то неуверенность тут и вправду испытывала, а вот по-английски говорила совершенно свободно.

Несомненно, она была незаурядной женщиной, и, конечно же, имела врагов.

На протяжении 18 лет мне не раз приходилось принимать участие в переговорах с Индирой Ганди и в Москве, и в Дели, но память почему-то цепко хранит именно трагические мгновения.

На похоронах Ганди я оказался вместе с направленными в Индию от советского руководства председателем Совета Министров Николаем Александровичем Тихоновым и первым заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР Василием Васильевичем Кузнецовым, который когда-то, после окончания мною института, взял меня на работу в МИД.

Теща Виктора Михайловича — легендарная советская актриса Татьяна Окуневская с дочерью Ингой

Вокруг царила такая страшная безысходность, что ее почувствовали даже мои старцы. Вопросов ко мне больше не было, они молчали.

Приехав в резиденцию, мы прошли через анфиладу комнат в небольшой зал, где находилось тело Индиры Ганди. Лежало оно на невысоком постаменте, у изголовья стоял переносной кондиционер, но он явно не справлялся со своей функцией, потому что, подойдя поближе, я заметил, что красивое лицо Индиры уже тронуто тленом. В Индии покойных обычно не бальзамируют и не гримируют, и я почувствовал, как при виде темных пятен на этом недавно прекрасном лице сжалось сердце. (Помню, после того как мы вернулись в Москву, жена сказала, что даже по телевизору было видно, что я испытывал сильное потрясение).

Обойдя постамент, мы оказались рядом со столом, на котором лежала Книга скорби. Кто-то из индийцев перевернул страницу, подал Тихонову ручку, тот сел и задумался. Обычно в таких случаях посольство старается заранее подготовить траурный текст, но сделать это на сей раз не успели. Тихонов поднял голову и спросил у меня: «Товарищ Суходрев, что писать?».

Подсказать было некому. Даже начальник секретариата Тихонова Борис Бацанов куда-то исчез, не увидел я и посла. Тогда я нагнулся к Николаю Александровичу и стал негромко диктовать: «Вместе со всем индийским народом. скорбим в связи с безвременной кончиной. великой дочери Индии. ». Тихонов медленно выводил текст трясущейся старческой рукой.

На следующий день была кремация. Жара стояла такая, что казалось, все вокруг плавится, и мне стало жаль двух своих старцев, которые стойко это переносили.

С супругой Ингой Дмитриевной Суходрев-Окуневской-Варламовой у себя дома под Москвой, на Николиной Горе

. Несколько лет спустя Раджива постигла печальная участь его славной матери».

— Такие умные были на тех постах не нужны?

«МОЯ ГОЛОВА ХРАНИТ МНОГО ГОСУДАРСТВЕННЫХ ТАЙН, НО СЕЙЧАС ВСЕ ОНИ УЖЕ УСТАРЕЛИ»

— Доступ к секретным материалам по роду своей деятельности вы имели?

— Конечно, все документы, с которыми накануне важных переговоров знакомился, носили гриф «Секретно» или «ЦК КПСС. Совершенно секретно», да и я по своей основной работе не только переводчиком был, но и сотрудником дипломатической службы, в обязанности которого входило ознакомление и с шифроперепиской, и с другими секретными материалами. Я и готовил их, кстати.

— Ваша голова хранит много государственных тайн?

— Разумеется, но сейчас все они уже полностью устарели.

— В то время резиденты зарубежных разведок за вами охотились?

— За вами следили?

— Во времена Золотой Орды русские князья брали толмачей на все переговоры, но возвращались уже без них: убивали как лишних свидетелей, а вы никогда не боялись, что свои же могут и вас устранить?

— Ну, вероятно, могли бы, если бы что-нибудь натворил, но, по крайней мере, за те два развода, что у меня были, не тронули (хотя некоторые угрозы звучали).

— Меня не пугало, потому что был твердо уверен: то, что мне известно, никуда дальше не просочится.

— Приходилось ли вам выполнять конфиденциальные поручения советских секретных служб?

— Это правда, что вы принимали участие в судьбе знаменитого разведчика Конона Молодого?

— Их таки освободили?

— Да, в 1969 году в обмен на арестованного в СССР агента МИ-5 Джералда Брука.

— Куда же они уехали?

— Конон Молодый Героем Советского Союза стал, а Коэны?

«РОМАНОВ С ТИТО И БЕРИЕЙ У МОЕЙ ТЕЩИ НЕ БЫЛО»

— На пенсию вы вышли в чине генерал-полковника?

— Непосредственный повод мне, разумеется, известен, хотя ей много чего шили: и шпионаж, и антисоветскую агитацию. Осудили ее за связь с иностранцем.

— С лидером Югославии Иосипом Броз Тито?

— Нет, эту историю она в своей книге во многом, скажем так, приукрасила.

— Хорошо, но роман с Берией у нее был?

— Не знаю, но того, что она пишет в книге, точно не было. Это мне моя жена Инга сказала, которая опять же вспоминает, что поведала маме о связи, которую имела с Берией ее соученица по страшим классам средней школы. Вот ту действительно Берия.

— Да, она не единожды бывала у него в особняке и посвящала в эти тайны Ингу, а та уже передавала их маме.

— Сам Тито был в вашу тещу влюблен?

— Кому это когда мешало?

— Не опасались жениться фактически на дочери врага народа?

— Это неправда, но привозил его из каждой своей командировки (Playboy продавался повсюду, а теперь уже и в Москве давно выходит на русском), и потом, глядя на журналы, мог вспоминать, когда и в какой стране был.

— Ваша дача, где вы постоянно живете, находится на Николиной Горе: соседнее имение принадлежало Сергею Михалкову покойному, а теперь его детям Андрону и Никите.

— Отношения вы с ними поддерживаете?

— С Сергеем Владимировичем вы общались?

— Шапочно, но он знал меня, я его. Иногда мы даже мнениями по каким-то политическим вопросам обменивались.

— Это правда, что вы дружили с Высоцким?

— Близкой была дружба?

— Рассказывают, что вы были связующим звеном между Высоцким и Брежневым.

— Нет, просто после Володиной смерти Марина попросила о помощи. На похороны я пойти не мог по служебным причинам, но Инга была, а я уже к концу поминок пришел. Марина Влади утащила меня в Володин кабинет и просила отредактировать и передать письмо Брежневу с просьбой о том, чтобы эта квартира осталась за семьей Высоцкого и была превращена в музей (о том, что такая просьба последует, жена заранее предупредила меня по телефону). Я позвонил Александрову-Агентову, потому что мало ли какое отношение к этому наверху будет, а мне очень не хотелось бы.

— Конверт вы передали Брежневу лично?

«КАКОЙ ЖЕ Я СТАРЫЙ: С МАРШАЛОМ ЖУКОВЫМ ОБЩАЛСЯ, КОГДА ОН БЫЛ МИНИСТРОМ ОБОРОНЫ И ЧЛЕНОМ ПОЛИТБЮРО»

— Вы, я знаю, коллекционируете трубки.

— И много уже собрали?

— Раритеты, подаренные вам кем-либо из политических деятелей, имеете?

— Свою?

Ощущаю ли я себя частью советской истории? Если быть скромным, то нет, а исходя из того, что видел и знаю, наверное, да. Не каждому, согласитесь, выпадает такое.

Источник

Продолжение романа Андрея Угланова «Пробуждение троянского мустанга»

«Аргументы не­дели» публикуют очередной отрывок из авантюрного романа Андрея УГЛАНОВА «Пробуждение троянского мустанга». Предыдущий отрывок можно прочитать в «АН» №48. Если хотите узнать, как развивались события дальше, – приобретайте книгу и смотрите сериал на YouTube-канале #­ЗАУГЛОМ. А пока напомним, что в предыдущих главах спецслужбы двух стран – КГБ СССР и ЦРУ США в начале 70-­х годов прошлого века начинают тайную операцию по перестройке своих политических систем. Юрий Андропов выбирает своим орудием Михаила Горбачёва. В США – это молодой перспективный политик Трамп. В КГБ придумали, как сделать их родственниками через сироту Андрея Разина, чей дед и дед американца были родными братьями – немцами, один из которых погиб в 1943 году в Крыму, а другой – эмигрировал в Америку. Но сирота и миллиардер об этом ничего не знают. Чтобы родство Трампа и Горбачёва состоялось, сменщик Андропова в КГБ Виктор Чебриков принимает идею участника операции – Олега Калугина поженить Андрея и дочь Горбачёва Ирину. Калугин находит в архивах спецслужбы ГДР Штази документальное подтверждение того, что Андрей Разин – внук погибшего в Крыму гитлеровского офицера Трумпа, родственника американца Трампа. В предлагаемом отрывке действие происходит на борту самолёта премьер-министра Виктора Черномырдина в небе над Китаем. Напоминаем, что все события, имена и названия полностью вымышлены. Действие романа «Пробуждение троянского мустанга» происходит в других галактиках или в параллельной реальности.

Двери аэродромного автобуса закрылись. Тринога и Калугин поднялись по трапу обратно на борт.

– Когда взлетим, позову вас к Виктору Степановичу, – сказал начальник секретариата и ушёл в хозяйский отсек. Калугин присел на своё место.

Процедура с грохотом костыля из-под пола повторилась вновь. Через полчаса самолёт набрал высоту. В пустой салон для членов делегации, охраны и журналистов вышел Михаил Тринога. Он жестом указал Калугину на открытую дверь салона председателя. Дождался и пропустил первым.

Черномырдин сидел за письменным столом в сверкающей белизной сорочке с коротким рукавом. Накладные карманы с клапаном, погоны на плечах a la military и пуговки на окантовке коротких рукавов. Он что-то читал, но тут же отложил бумаги в сторону, когда Олег Данилович пересёк границу двух миров – обслуги и начальства. Диван, обеденный стол, телевизор с видеомагнитофоном на консоли у стены, отделка морёным дубом, пол выстлан богатым туркменским ковром.

Председатель правительства вышел из-за стола, они пожали друг другу руки. Олег отметил отлично выглаженные брюки премьера, до блеска начищенные чёрные ботинки. При всей своей любви изъясняться матом, загадочными фразами и принадлежностью к одной из самых грязных профессий в мире – нефтяника и газовика, Черномырдин был известен патологической любовью к дорогой и красивой одежде. Деловым костюмам, сорочкам и обуви. Этот «джентльменский» набор был его единственной и пламенной страстью.

– Ну здравствуй, Олег! Извини, без отчества. Мы тут люди простые, так что садись.

Они подошли к столу, сели на стулья, которые оказались привинченными к полу, и пристегнули ремни безопасности. Тринога уже нёс на подносе закуску – нарезанное ломтиками мороженое сало, солёные огурцы и квашеную капусту. На белой скатерти стола уже разложены тарелки с варёной колбасой и чёрным хлебом. Здесь же, в селёдочнице, густо обложенная колечками лука селёдка и горка красной икры в хрустальной икорнице.

– Ты, Олег, извини, терпеть не могу китайское. Не перевариваю. Вдруг правда, что китайцы собак едят и пауков. – Председатель правительства прицеливался – с чего бы начать. Взял кусок чёрного хлеба, положил на него руками несколько ломтиков сала и откусил. – Извини, Олег, водки не предлагаю. Сам понимаешь, выйдем из самолёта через два часа на жару, и хана! Да и вообще лучше водки хуже нет. Так что я стараюсь не употреблять.

Калугин положил на тарелку пару ложек красной икры, намазал хлеб маслом и налил стакан холодного боржоми.

– Смотрю, мало ешь! Давай налегай! На плотине кормить не будут. У китайцев для таких церемоний времени сейчас нет. Работают как ужаленные.

Калугин послушался совета, подцепил вилкой кусок колбасы и кусок селёдки. Пока он не понимал, зачем премьер его позвал.

– Знаешь, генерал, умные люди говорят – аппетит приходит во время беды. – Он тоже налил в стакан боржоми и выпил залпом. – А беда вот какая. Когда приземлились в Пекине час назад, мне сообщили, что в посольстве, куда я должен был ехать на встречу с Игорем Рогачёвым, нашим послом, появился Борис Абрамович Березовский.

– Это беда, – подтвердил Калугин.

– Ты не подумай, я… как его… не антисемит. Если я еврей – чего я буду стесняться! Я, правда, не еврей.

Калугин пока не въехал и сидел, помалкивал. Черномырдин тем временем продолжал философствовать:

– В нашей жизни не очень просто определить, где найдёшь, а где потеряешь. На каком-то этапе потеряешь, зато завтра приобретёшь, и как следует.

– Вы про Березовского?

– Этот прохвост точно завтра приобретёт. И как следует! – Виктор Степанович умолк и уставился в стакан с боржоми. Из ступора его вывел Михаил Тринога. Он принёс кастрюлю с пельменями, вложил её в цилиндрическое гнездо на столе. Принёс тарелки, половник и положил пельмени сначала премьеру, за ним генералу.

– Миша, мне бульона побольше. – премьер заметно повеселел и принялся за пельмени. Говорить с полным ртом не стал. Ел аккуратно – берёг рубашку и брюки, хотя на них была накинута накрахмаленная белая салфетка. Калугин не стал чего-то ждать и с удовольствием тоже принял на грудь пельмени по-оренбургски. Аппетит и вправду пришёл к нему во время беды.

Боря по кличке Берёза давно сидел у всех в печёнках. Особенно у «конторы». Там, где он появлялся, пахло махинациями и мертвечиной. Если кто-то ему не нравился, мочил через ручное телевидение.

– Вы же знаете, – продолжил наконец премьер, – Россия со временем должна стать еврочленом?

– Я и говорю. А «Газпром» – гарант стабильности этого процесса. Мы ж снабжаем Европу газами почти сорок лет, и ничего у них от этого не чешется. А то давно бы почесали. Мы почти выполнили все пункты, которые в Европе нам навязывают, – от А до Б. И тут на тебе – приходит… жулик и требует назначить его председателем правления «Газпрома»! – Лицо Черномырдина налилось кровью. Он долго и смачно матерился. Лишь когда Тринога подлил ему бульона, положил ещё пару десятков пельменей, премьер успокоился. – Олег, чего нам с ним делать, с этим упырём? Его хоть на попа поставь, хоть в другую позицию – всё равно толку нет! – ЧВС c видимым удовольствием прихлёбывал бульон, но положил ложку и посмотрел на Калугина.

– Виктор Степанович, вы ждёте, что я предложу его ликвидировать?

– Ну чего ты так сразу! – Премьеру полегчало. Не он первым произнёс ужасное слово «ликвидировать».

– Пару лет назад измайловские «братки» уже взрывали его на «мерине». Результат – царапина на лбу. В охране бывшие спецназовцы из «Альфы». Тяжёлый случай. – Олег сам взял половник и выгреб остатки из кастрюли. – Кстати, Виктор Степанович, вы знаете, что пельмени изобрели в Китае? – Калугин попытался соскочить со скользкой темы.

Но ЧВС гнул свою линию.

– Не ввяжемся в драку – не станем еврочленом. Кому это нужно? У кого руки чешутся? У кого чешутся – чешите в другом месте. Ишь ты умник какой – Абрамыч! – Премьер вновь начал распаляться.

– Вы же знаете, он дружит с дочерью Бориса Николаевича, а через неё – с президентом. Крутит как хочет. – Генерал пытался разрядить накал.

Приняв предложение организовать устранение «объекта», Калугин сильно затруднил бы своё бегство из страны. Его могли арестовать. Откуда ему было знать, в какую «загогулину» может вписать его ЧВС? Поэтому решил тянуть резину. Да и премьер особо не напирал.

– Ты думаешь, мне далеко просто? Мне далеко не просто!

– Виктор Степанович, а что, если поступить так…

– Только запомни, Олег. Если делать, так по-большому.

– Вы будете встречаться с Березовским в Пекине?

– А куда от него денешься? Если пристал как банный лист к одному заднему месту, так надо отлепить. Придётся. Он же, гад, метит в кресло председателя правления «Газпрома». Годовое собрание через три дня. Вот и торопится. Я давно знал, что эта шкура будет меня преследовать в Москве. Даже в Китай отвалил. А он как чёрт из одного места! В Пекин припёрся – и сразу в посольство!

Виктор Степанович багровел. Тринога поспешил налить боржоми, тот залпом выпил стакан и с облегчением отрыгнул углекислым газом.

– Виктор Степанович, может, поспите часок? – Тринога заметил, что шеф распаляется, и решил притормозить.

– Кто это там говорит, что «Газпром» сидит на мешках с деньгами? Мы мужики и знаем, на чём сидим! – Премьер хлопнул рукой по столу и решительно встал. – Пойду к Валентине Фёдоровне. На обратном пути в Пекин договорим.

Он вышел из-за стола, покачиваясь от лёгкой болтанки, ушёл в спальный отсек. Калугин вернулся в салон.

Уважаемые читатели романа «Пробуждение троянского мустанга»! Вы можете посмотреть первые десять серий первого сезона сериала, снятого автором романа Андреем Углановым.
Для этого нужно:
1. Включить компьютер.
2. Вбить в поисковом окне YouTube: «Пробуждение троянского мустанга».
Исполнитель главной роли, музыкальный и литературный редактор – главред еженедельника «Аргументы недели». Счастливого просмотра!

Станьте членом КЛАНА и каждый вторник вы будете получать свежий номер «Аргументы Недели», со скидкой более чем 70%, вместе с эксклюзивными материалами, не вошедшими в полосы газеты. Получите премиум доступ к библиотеке интереснейших и популярных книг, а также архиву более чем 700 вышедших номеров БЕСПЛАТНО. В дополнение у вас появится возможность целый год пользоваться бесплатными юридическими консультациями наших экспертов.

Источник