ножкин поле русское поле
Русское поле
«Русское поле».
Слова Инны Гофф…
Это лучшая песня о родине. Я бы предложил
сделать её Государственным гимном России.
(Расул Гамзатов)Поле, русское поле…
Светит луна или падает снег, —
Счастьем и болью вместе с тобою.
Нет, не забыть тебя сердцем вовек.
Русское поле, русское поле…
Сколько дорог прошагать мне пришлось!
Ты моя юность, ты моя воля —
То, что сбылось, то, что в жизни сбылось.
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.
Ты со мной, моё поле,
Студит ветер висок.
Здесь Отчизна моя, и скажу, не тая:
— Здравствуй, русское поле,
Я твой тонкий колосок.
Поле, русское поле…
Пусть я давно человек городской —
Запах полыни, вешние ливни
Вдруг обожгут меня прежней тоской.
Русское поле, русское поле…
Я, как и ты, ожиданьем живу —
Верю молчанью, как обещанью,
Пасмурным днём вижу я синеву.
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.
Ты со мной, моё поле,
Студит ветер висок.
Здесь Отчизна моя, и скажу, не тая:
— Здравствуй, русское поле,
Я твой тонкий колосок.
Песня из кинофильма режиссёра Эдмонда Кеосаяна «Новые приключения неуловимых» (1968 год). Слова Инны Гофф, музыка Яна Френкеля. [Следует, видимо, напомнить, что Кеосаян решился тогда на весьма рискованный шаг, вложив в фильме эту насквозь патриотическую песню в уста белогвардейского офицера. Необычайная популярность фильма в немалой степени способствовала популяризации песни Яна Френкеля. Но, разумеется, это уже самостоятельная история, хотя и очень интересная сама по себе, но никак не связанная с собственно стихами Инны Гофф — Прим. ред.]
Послушайте мелодию песни. А вот здесь можно сравнить различные исполнения этой песни — Владимиром Ивашовым, Геннадием Каменным, Николаем Никитским и Валерием Ободзинским.
История песни «Русское поле»
«Написала, потому что люблю поле. Люблю русское поле, потому что родилась в России. Таких нигде и нет, наверное… Как мала суша в сравнении с «равниной моря», так малы города в сравнении с ширью наших полей. Полей… Этот ничем не заслонённый вид на край света, из-за которого утром всплывает солнце и за которым оно прячется к ночи… Золотое шумящее поле налитых колосьев было последним мирным видением моего отрочества…» (Инна Гофф).
«Авторы назвали свою песню «Русское поле», и тут неожиданно, ещё до её звучания на радио (записал песню Юрий Гуляев), один из коллег Френкеля попросил изменить её название, ибо с таким названием песня уже была у этого композитора. Можно возразить: видимо, она была недостаточно известна. Но ведь и судьбу новой песни (как всякой другой!) никто бы не взялся предсказывать. Авторы, как говорится, пошли навстречу, согласились и переименовали песню в «Поле». Так она официально и числится. Но её распространение оказалось столь могучим, а сочетание этих двух слов столь пленительным, что все невольно стали называть её именно «Русское поле» (Константин Ваншенкин).
(Обе цитаты взяты из публикации Юрия Бирюкова, ведущего рубрики «История песни», в газете «Вечерняя Москва» от 24.11.2005).
Инна Гофф в официальных справочниках и воспоминаниях друзей и близких
Инна Анатольевна Гофф родилась 24 октября 1928 года в Харькове. Её мать — преподаватель французского языка, отец — врач-фтизиатр. С началом войны семья успела эвакуироваться в Томск. Инна работала няней, потом библиотекарем в эвакогоспитале, совмещая работу с учёбой в школе. Она писала стихи, легко поступила в Литературный институт имени М. Горького, посещала семинары Михаила Светлова, но неожиданно ушла в прозу, на семинар к Константину Паустовскому. Институт окончила в 1950-м, печаталась с 1947-го. Ещё во время учёбы вышла замуж за известного поэта и писателя Константина Ваншенкина, с которым прожила всю свою жизнь.
В 1950-м году на 1-м Всесоюзном конкурсе на лучшую книгу для детей Инна Гофф получила первую премию за повесть «Я — тайга». Основные темы в её творчестве — этические проблемы, дружба и любовь, долг и верность. Она писала рассказы, повести, исследования. Роман о любви И. Гофф «Телефон звонит по ночам» (1963) — единственный её опыт в этом жанре.
В 1985 году она написала к однотомнику «Избранного»:
Вы давно доросли до романа», — сказала мне когда-то Вера Фёдоровна Панова. Я считаю, что после своих более крупных вещей доросла до рассказа.
Инна Гофф встречалась, дружила, сотрудничала со многими известными людьми, о которых писала в своих книгах. Александр Твардовский, Михаил Светлов, Алексей Фатьянов, Марк Бернес, Валентин Катаев, Юрий Олеша, Виктор Некрасов, Евгения Гинзбург, Виктор Шкловский, Юрий Трифонов — герои её рассказов и повестей.
Долгое время стихи она писала «для себя». Но, благодаря Марку Бернесу, Яну Френкелю и Эдуарду Колмановскому, появились замечательные песни на стихи Инны Гофф — «Август», «Когда разлюбишь ты», «Я улыбаюсь тебе», «Ну а лето продолжается», «Снова ветка качнулась».
Песню «Снова ветка качнулась» в исполнении Анны Герман можно скачать здесь.
Из выступления на вечере памяти Яна Френкеля в 1990 году:
… В начале 60-х годов мой муж Константин Ваншенкин, став соавтором Яна Френкеля, естественно, познакомил с ним и меня, и началась наша дружба, выходящая далеко за пределы творческой, дружба наших семей, наша творческая дружба с Яном Френкелем. И вот я помню эту комнатку на Трубной, где мы сидим с ним у Френкелей, и я случайно что-то к слову спела ему на свой мотив, которым я была вполне довольна, который за хозяйственным столом, как все женщины, напевала, спела ему «Август», и он попросил меня написать эти слова для него. Так возникла наша первая с ним песня, и вот уже более 30 лет она звучит, и так приятно, что люди до сих пор её знают и хорошо к ней относятся… Последняя песня, которую написал Ян Френкель, была песня на мои слова — «Отчего ты плачешь, старая лоза». Вот так от песни до песни — 30 лет дружбы, 30 лет сотрудничества. Осознаёшь, сколь велика глубина потери…
Песню «Отчего ты плачешь, старая лоза» в исполнении Геннадия Каменного можно скачать здесь.
А вершиной её творчества как поэта-песенника стала, безусловно, песня «Русское поле».
Инна Гофф умерла в апреле 1991 года после тяжёлой болезни.
Константин Ваншенкин об Инне Гофф:
В Литинституте мы, проучившись рядом год, не обращали внимания друг на друга. И вдруг — что-то там щёлкнуло, события стремительно понесли нас, и всё окончилось свадьбой.
У нас не было творческой ревности, наоборот, удачи другого воспринимались как свои. У нас с ней был свой союз писателей из двух человек. Большинство писательских жён видят главную заботу в том, чтобы хвалить своих мужей. Это тоже необходимо, от критиков слова доброго не дождёшься, но мы относились друг к другу очень требовательно. И любовь тому не мешала, наоборот…
Да, я женился счастливо. Общие интересы, ощущение, что каждый творческий успех — общий… Всё это у нас с Инной было.
Каждый её успех меня искренне радовал. Семья у нас действительно была счастливой.
Жена у меня была одна, любимая. Жаль, что ушла раньше меня…
Мужчина должен уходить раньше женщины — это закон жизни. Есть такое выражение: я бы хотел с ней поменяться местами. В данном случае это именно так!
Боль утраты, связанная со смертью Инны Гофф, звучит в одном из последних поэтических сборников К. Ваншенкина — «Ночное чтение» (1994).
Ремарка о значении для человека его «малой» родины. «В Харькове было прохладно. Пожалуй, слишком прохладно для сентября. Осень — лучшее время в моем городе».
В 1977 году Инна Гофф написала рассказ «Вчера он был у нас», посвящённый известной просветительнице Христине Алчевской (мать И. Гофф преподавала в народной школе, основанной знаменитой харьковчанкой). Род Алчевских был родственно связан с архитектором Бекетовым, которому Харьков обязан самыми прекрасными своими зданиями и даже целыми кварталами. Писательнице непосредственно в руки попал оригинал неизвестного письма Алчевской о встрече с А. Чеховым в Ялте, что и послужило толчком к написанию рассказа.
Из письма Константина Паустовского:
Дорогая Инна Анатольевна (мне всё хочется написать «Дорогая Гофф», как я звал Вас в Институте), — получил Ваш «Северный сон» (хорошее название) и прочёл его, не отрываясь. Читал и радовался за Вас, за подлинное Ваше мастерство, лаконичность, точный и тонкий рисунок вещи, особенно психологический, и за подтекст. Печаль этого рассказа так же прекрасна, как и печаль чеховской «Дамы с собачкой».
Поздравляю Вас, и если правда, что хотя бы в ничтожной доле я был Вашим учителем, то могу поздравить и себя с такой ученицей…
(Таруса, 22 октября 1960).
И в прозе, и в поэзии Инна Гофф не является представителем какой-либо волны: военной или шестидесятников. Она не претендует на принадлежность к какой-нибудь идеологии или сословию — городскому или деревенскому. Она просто настоящий художник, особая статья — глубоко личная, когда она пишет, и общечеловеческая, когда её читают.
Интерес к писательству и способности у Инны Анатольевны проявились рано. В Томске во время войны она писала стихи. Сочинила пьесу для кукольного театра. В школе делала стенгазету. Стихи писала успешно, с ними поступила в Литературный институт, но потом перешла на прозу… Стала писать песни. Сначала сочиняла для себя, напевала. Мы дружили с Бернесом, Колмановским, Френкелем…
Писала каждый день, когда шла вещь. Это уже потребность, невозможность остановиться. Долго готовилась к вещи, а не так: одну заканчивала, другую начинала. Написала довольно много. У неё вышло более двадцати книг. Мы никогда не работали в штате. Конечно, материально было трудновато. Наша дочь Галя закончила Полиграфический институт, стала известной художницей. Оформляет книги. С десяти лет участвует в выставках…
Мы познакомились, когда Инна была студенткой Литературного института. Инна была автором не только стихов, но и прекрасной прозы. Фазиль Искандер и Булат Окуджава не раз выражали ей свою похвалу. Все её книги оформляла дочь — художница Галя Ваншенкина.
Я часто бывала у них. Кстати, Галя написала портрет Булата Окуджавы, который очень понравился ему и висел у него в кабинете. Его собрание сочинений оформляла Галя. Мои рассказы о брате, погибшем на фронте — ему было 20 лет, мои рассказы об истории женитьбы сына, о забавных случаях в моей логопедической практике — всё это было положено в основу книги Инны Гофф «Советы ближних». В благодарность за «соавторство» Инна подарила мне вазу с трогательной надписью. Я храню и книги, и пластинки с записью песен на её стихи в исполнении Анны Герман, Людмилы Зыкиной, Иосифа Кобзона. На всех книгах и пластинках рукой Инны написаны добрые слова в мой адрес. В кабинете писательницы в большой плетёной корзине стоял огромный сноп пшеницы (подарок Маргариты Агашиной, её подруги, тоже известной поэтессы) — видно, на память о «Русском поле». На полке с сувенирами можно было увидеть голубую с золотом чашку — подарок Марка Бернеса. Они дружили. В уютном доме этой писательской четы было интересно… (Сайт «Русская Германия»)
Несколько слов о Константине Ваншенкине
Упаси вас бог познать заботу —
Об ушедшей юности тужить,
Делать нелюбимую работу,
С нелюбимой женщиною жить.
Константин Яковлевич Ваншенкин родился 17 декабря 1925 года в Москве. В 1942 году из десятого класса ушёл в армию и в конце войны неожиданно для себя стал писать стихи. Впервые напечатался в 1948 году. Многие стихи Ваншенкина стали песнями благодаря Марку Бернесу, композиторам Эдуарду Колмановскому и Яну Френкелю.
Многое в жизни и творчестве семьи Ваншенкиных связано с подмосковным Воскресенском — в 1952 году в Воскресенскую городскую больницу перевёлся врач-фтизиатр Анатолий Ильич Гофф.
Когда отец Инны построил здесь дом, то вдоль окошек посадил три рябины. Помните? «За окошком краснеют рябины…».
Именно в Воскресенске Константин Ваншенкин написал свои самые известные песни — «Я люблю тебя, жизнь» и «Алёша». А ещё «Вальс расставанья», «За окошком свету мало», «Я спешу, извините меня» и множество лирических стихотворений.
Книгу «Летом в Воскресенске», в которой собраны стихи Гофф и Ваншенкина, написанные в этом городе, оформила их дочь.
Многие помнят одно из его ранних стихотворений — «Мальчишка» («Он был грозою нашего района, // Мальчишка из соседнего двора…»).
На третьем курсе Литературного института им. Горького Константин Ваншенкин стал членом Союза писателей. В одно время с ним учились Юрий Трифонов, Евгений Винокуров, Владимир Солоухин, Владимир Тендряков, Юлия Друнина, Владимир Соколов, Расул Гамзатов, Юрий Бондарев, Андрей Турков, Александр Ревич, Борис Балтер, Инна Гофф, Владимир Корнилов, Эдуард Асадов, Григорий Поженян.
Рассказывает Константин Ваншенкин:
Что касается стремления написать стихотворение как песню, в большинстве случаев у меня такого не было. «По заказу» я написал только «Алёшу» и «Вальс расставания», но сделал это с удовольствием, как для себя. «Жизнь» изначально была длиннее в полтора раза, и то, что она стала песней, — заслуга Марка Бернеса, моего друга. Это он увидел в стихотворении песню, вместе со мной сокращал его, заказывал музыку…
Стихотворение написано в 1956 году, и многие критики связывали его появление с общественным подъёмом, ХХ съездом. Мне, конечно, это и в голову не приходило.
Время тогда было окрашено общими надеждами.
И я никогда не думал, что мои стихи станут песнями, которые будут с удовольствием петь и слушать полвека.
А вообще, на мой взгляд, это критика записала меня в оптимисты. На самом деле я скорее грустный поэт. Даже, может быть, печальный. Я чаще говорю о потерях, об утратах, нежели о радостных перспективах…
Мои любимые песни — слова Инны Гофф
И меня пожалей
(Музыка Александры Пахмутовой)
Для чего ты сказал
Среди ясного дня,
Что её ты жалеешь,
А любишь меня?
Пусть минуют её
И сомненье, и боль,
Пусть страдает и терпит
Лишь наша любовь.
Ты сказал, что любовь
Не боится разлук,
Говорить о любви
Не положено вслух…
Ты сказал и ушёл
К той, кто ждёт у окна.
Ты ушёл, и осталась
Я снова одна.
Для чего ты сказал
Среди ясного дня,
Что её ты жалеешь,
А любишь меня?
То ли снег за окном,
То ли пух с тополей…
Об одном я прошу:
И меня пожалей…
Август
(Музыка Яна Френкеля)
Скоро осень, за окнами август,
От дождя потемнели кусты,
И я знаю, что я тебе нравлюсь,
Как когда-то мне нравился ты.
Отчего же тоска тебя гложет,
Отчего ты так грустен со мной,
Разве в августе сбыться не может,
Что сбывается ранней весной?
Что сбывается ранней весной.
За окошком краснеют рябины,
Дождь в окошко стучит без конца.
Ах, как жаль, что иные обиды
Забывать не умеют сердца!
Не напрасно тоска тебя гложет,
Не напрасно ты грустен со мной,
Видно, в августе сбыться не может,
Что сбывается ранней весной,
Что сбывается ранней весной.
Скоро осень, за окнами август,
От дождя потемнели кусты,
И я знаю, что я тебе нравлюсь,
Как когда-то мне нравился ты.
Как когда-то мне нравился ты.
На этой странице песня «Август» (4 варианта) в исполнении Нины Бродской, Аиды Ведищевой, Марии Лукач или Маргариты Николовой.
Я улыбаюсь тебе
(Музыка Эдуарда Колмановского)
Опять расстаюсь я с тобою,
С любовью моей и судьбою.
Боюсь, что не выдержишь ты
и заплачешь,
И я улыбаюсь тебе,
И я улыбаюсь тебе.
Достался нам век неспокойный,
Прошли мы сквозь грозы и войны,
У смерти в гостях мы не раз побывали —
Но я улыбался тебе,
Но я улыбался тебе.
Бывает, что мысли как тучи,
Бывает, что ревность нас мучит.
Но должен один из двоих улыбнуться —
И я улыбаюсь тебе,
И я улыбаюсь тебе.
Взгляни на меня долгим взглядом,
Ты здесь, ты пока ещё рядом.
Ты рядом, но ты далеко уже где-то,
И я улыбаюсь тебе,
И я улыбаюсь тебе.
Опять расстаюсь я с тобою,
С любовью моей и судьбою.
Боюсь, что не выдержишь ты и заплачешь,
И я улыбаюсь тебе,
И я улыбаюсь тебе.
Вдвоём победим мы разлуку,
Покуда нужны мы друг другу,
Покуда любовь существует на свете,
И я улыбаюсь тебе,
И я улыбаюсь тебе.
Послушайте эту песню в исполнении Марка Бернеса и Дмитрия Гнатюка.
Ну, а в заключение мне хочется порекомендовать для внимательного чтения вот эту публикацию — «Инна Гофф. Из записных книжек» (журнал «Октябрь», № 5, 1996).
«Я ведь москвич, родился во дворе Яузской больницы, где развернули госпиталь, и выступал перед ранеными с 5 лет…». Дай Бог, и в юбилейные дни в январе 17-го увидим и услышим!
Михаил Ножкин по воле судьбы родился на Крещение, 19 января 1937 года. Много лет его юбилейные года совпадали с юбилеями советской власти. Иногда совсем неторжественно. Так, в год своего 30-летия популярный артист – автор и исполнитель собственных дерзких произведений – был уволен из штата Московской эстрады аккурат в праздничном ноябре 1967 года. Ножкин выступал с остросатирическими новеллами, балладами, куплетами, стихами, за что постоянно подвергался начальственному и цензурному давлению. Сегодня его, певца Победы и Державы, стараются не пускать в эфир дети и внуки тех самых начальников, ставшие яростными хулителями советского прошлого.
Это вечная трагедия русского творца, который замешан не на политиканстве, выгоде и паразитизме (или комфорте, как сегодня выражаются самые высокие политики), а на неуёмной жажде правды, красоты, боли за судьбу народа.
В Москве, в Заяузье, родился в январе 1937 года Миша Ножкин. Он окончил обычную московскую школу № 479, затем строительный техникум, а уж только потом Театральную студию эстрадных искусств Московского государственного театра эстрады. Как много схожего в судьбе давнего товарища по Союзу писателей России, соратника по идейным схваткам – с моей судьбой: я рос рядом, в Замоскворечье, тоже учился в техникуме, чтобы раньше стать самостоятельным, и уже потом поступил в Литинститут. Эта наша общая малая родина на Москве-реке ничуть не менее яркая и истинно русская, чем многие глубинные города и веси. Наши дворы, коммуналки и закоулки, где жили труженики разных национальностей, где звучали замечательные песни живьём – от народных застольных и жестоких романсов «бывших» до старинных солдатских и блатных куплетов недальней Таганки – были первыми творческими университетами.
Михаилу выпала на долю ещё одна незабываемая жизненная школа – прифронтовая Москва. Вот как он сам об этом говорит: «Войну я встретил в Москве, и никуда в эвакуацию нас не забросило, потому что бабка – Царствие ей Небесное – сказала матери: “Немцу в Москве не бывать!” Вот какая вера была! И нас прятали, потому что тогда мальчишек и девчонок болтающихся не было, их просто на улицах забирали, спасали генофонд, думали о завтрашнем дне, вывозили в тыл. Я какое-то
время у бабки пересидел, месяца, наверное, два, потом всё это закончилось, немцев отогнали от Москвы. И я жил там, где Яуза впадает в Москву-реку, это самый центр Москвы. Война в 45-м кончилась, а госпиталь ещё несколько лет существовал. Я помню раненых, помню врачей в ржавых от крови халатах. Но я не помню злых людей. Они какие-то всегда были добрые к мальчишкам, к нам, как к воробьишкам, относились: какой-ни-будь кусочек сахара, хлебушка горбушку, в кино под халатом проводили на киносеанс, в церквушке у нас был кинозал. А разве забыть мальчишеские салюты, которые в 1943 году начались, ведь были официальные салюты. А потом мы просили у солдат какие-нибудь ракеты. Или украдёшь их втихаря, разожжёшь костёр – тут ракеты, там ракеты. ».
В дороге по России, а мы вместе выступали и в лермонтовских Тарханах, и в разрушенной Южной Осетии, и на легендарном Бородинском поле, Михаил Иванович часто рассказывал, как в Подмосковье пришла к нему Песня.
– В нашей семье ни одно значимое событие, ни один праздник не обходился без песни. Так было и в Москве, где я родился, так было и в деревне, куда нас, детей, забрасывали на лето к знакомым отъедаться. На реке Протве, в деревне Дубровка, я впервые узнал глубинную, родниковую Россию. Никогда не забуду поразительный факт из жизни нашего народа. Тяжёлые послевоенные годы. Женщинам особенно доставалось (мужиков не хватало). Домашнюю работу начинали с 4 утра. Потом шли в колхоз и целый день работали, не разгибаясь. Вечером устанут, с ног валятся. Упасть бы и уснуть до утра. Нет! На берегу реки росли огромные вязы, под ними – знаменитый деревенский пятачок. И вот доносятся голоса, собирается молодёжь и пожилые люди, в общем, вся деревня. Кругом тишина, вода чистейшая, воздух (бедно жили, но очень чисто!). В тишине за несколько километров можно было услышать гармошку. Гармонист один на три деревни. К нам повернул! И все подтягиваются. Запомнил на всю жизнь: песни, танцы, юмор, смех. Какая-то потрясающая жизнь! Люди должны были вповалку лежать от усталости, а тут вдруг второе дыхание, такая радость жизни под звёздами. Многоголосье – в природе народа, позже я это понял. Где-то учат этому годами, а тут – сразу на три голоса. И секреты не только в пении. Человек учится слышать других, жить среди других, быть с ними в гармонии. Песня нашему человеку всегда была необходима. Он с ней и отдыхал, и очищался, и на что-то настраивался. Молитва – тоже песня. Хорошие песни – это хорошие мысли, и мы вместе с песней усваиваем подсознательно философию жизни. Песня в России всегда имела особое воздействие на человека, и она выполняет гораздо более важную роль, чем это принято считать. Очень важно с детства, что мы поём и что мы слышим.
С большой делегацией писателей мы приехали, помню, в Вяземский район Смоленской области, и там, в музее советских солдат, сражавшихся даже в окружении, Михаил вспоминал, как его отец, будучи тяжело раненным под Ржевом, попал в плен. И всю войну он считался пропавшим без вести, Миша носил его фото под шапкой. Ну, пропал без вести, значит, пропал. А он вернулся в декабре 45-го. Оказалось, что Иван Ножкин был в концлагерях. Спустя 17 лет после его гибели актёр нашёл в архивах черновик автобиографии. Отец писал про бои под Ржевом – конкретно называл часть, где воевал, а потом – Штутгарт, тюрьма, потом Дахау и Бухенвальд. И освободили отца в 45-м в Бухенвальде. Вот какой фашистский ад прошёл советский солдат!
Мы в атаку вставали страной,
Всем народом дрались в рукопашной.
Мы Победу добыли ценой,
О которой подумать-то страшно.
Но всегда ль мы достойны её,
Забывая порою, что свято?
И частенько нам спать не даёт
Безпокойное сердце солдата.
Безпокойным сердцем мы, наследники этих солдат, чувствуем, что горе народа и подвиг неизбывны. Но почему же он вдруг меркнет в насквозь буржуазной Москве? Дело даже не в дежурных декабрьских мероприятиях 5 декабря в честь 75-летия – провели и тут же забыли, а в том, что не проводятся телевизионные конкурсы, не рождаются новые песни о подвиге народа, как появлялись они в программе «Русский Дом» на ТК «Московия», не финансируется книгоиздательская программа о подвиге советского солдата. Ну, хоть фильм «28 панфиловцев» вышел на экраны, но символично, что начал сниматься он на народные деньги – на пожертвования простых граждан в стране долларовых миллиардеров! Ну, и новых поющих актёров Ножкиных – не видать на горизонте…
Когда большая часть киноэпопеи «Освобождение» была снята, режиссёр-лауреат понял, что одними батальными сценами нельзя ограничиться, и неожиданно обратился к артисту, исполнявшему роль командира штурмовой роты: «Мы скоро будем снимать эпизод взятия Берлина. В этом месте нужна песня. Напишите её». Ножкин, тогда уже автор многих известных песен, горячо взялся за работу и написал сразу два варианта. Но ни один из них самому актёру не нравился: не хватало в этих песнях задушевности и теплоты. Тут Михаил и вспомнил своё военное детство, мать, пропадавшую целый день на работе, время, проведённое с ранеными в госпитале. Наконец, представил, как тосковал по России его пленный отец, и написал третий
вариант, вошедший в ленту и в души зрителей.
Последний раз сойдёмся завтра в рукопашной,
Последний раз России сможем послужить,
А за неё и помереть совсем не страшно,
Хоть каждый всё-таки надеется дожить!
Как это по-народному просто и психологически точно! Многие поклонники Ножкина называют эту песню лучшей лирической песней о войне.
Михаил Ножкин довольно поздно начал сниматься в кино – с 1968 года. Но зато сыграл главные роли в нестареющих фильмах: «Ошибка резидента», «Судьба резидента» (контрразведчик Павел Синицын – Бекас), «Освобождение» (лейтенант Ярцев), «Юность Петра» (князь Борис Голицын), «Хождение по мукам» (Вадим Рощин), «Одиночное плавание» (майор Шатохин) и другие. Их не перестают показывать по телевидению, но современный Ножкин, находящийся в прекрасной форме, нечасто появляется на экране.
Когда-то исполненные им впервые популярные песни – такие как «Русское поле», «Я в весеннем саду пил берёзовый сок», «Последний бой», «Я люблю тебя, Россия» и многие другие – это уже в течение десятилетий классика жанра. В них – широта и бездонность истинно русской души. Шутов с гитарами и без дипломов, но с весомой копейкой сегодня пруд пруди, но среди них мало тех, кого народ признаёт за выразителей своего взгляда на мир. Ножкин обладает этим редким даром: в немудрёных строчках схватить суть народного отношения, ожидания и осуждения. Он очень много выступает со сцены, ездит по стране, заседает в различных жюри, помогает молодым. Каждый год, например, окормляет конкурс документального кино «Небесный град и земное Отечество» на фестивале духовности и культуры «Бородинская осень». Как один из сопредседателей Союза писателей России принимает горячее участие в Днях литературы, в обсуждении самых насущных проблем современной литературы и культурной (а чаще – безкультурной) политики. Награждённый государственными и церковными наградами – от ордена «Знак почёта» до ордена Сергия Радонежского – Михаил Иванович более всего дорожит народным признанием и давно признался в верности двум главным святыням:
И как заповедь самая главная
Две святыни в душе у меня:
Это мать моя – Родина славная
И народ мой – большая Родня.
Александр Александрович БОБРОВ