Ни за что пострадал человек
Как правильно пишется «ни за что»? Слитно или раздельно? Правило, примеры предложений, цитаты из русской литературы. В чём разница между «ни за что» и «не за что»?
Ни за что — устойчивое словосочетание, которое всегда пишется раздельно, в три слова.
Первое значение — «ни при каких условиях», «никогда»:
В другом значении — «без причины» или «без всякой вины»:
Примеры из литературы
Нет, папа, ни за что на свете, ни за какие сокровища не явлюсь я перед Берестовыми. (А. С. Пушкин. «Барышня-крестьянка»)
― Ни за что на свете, доктор! ― отвечал я, удерживая его за руку, ― вы всё испортите; вы мне дали слово не мешать… (М. Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени»)
― И вы, Анна Васильевна, спокойно кушаете, отправив человека в полицию, отдав его ни за что под суд? (В. А. Гиляровский. «Преступление»)
Смертная лень и скука, ни за что приняться не хочется. (А. С. Грибоедов. «Письма»)
«Кажется, ни за что не остался бы тут жить…» (А. П. Чехов. «Случай из практики»)
Но только я ни за что, никогда не поверю, чтоб вам… чтоб вы могли находить удовлетворение во всех этих ваших… деятельностях! (Максим Горький. «Мужик»)
Объяснишь ему это? Да ни за что! Нет, отказываюсь на фиг! (Алексей Слаповский. «Большая Книга Перемен»)
«Ни за что» и «не за что»
«Ни за что» не нужно путать с выражением «не за что», имеющим другой смысл (например, «не стоит благодарности»).
Дмитрий Шаманский: О том, как хороший человек ни за что пострадал
Здесь есть возможность читать онлайн «Дмитрий Шаманский: О том, как хороший человек ни за что пострадал» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Прочее / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
О том, как хороший человек ни за что пострадал: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «О том, как хороший человек ни за что пострадал»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Дмитрий Шаманский: другие книги автора
Кто написал О том, как хороший человек ни за что пострадал? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
О том, как хороший человек ни за что пострадал — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «О том, как хороший человек ни за что пострадал», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
О том, как хороший человек ни за что пострадал
О ТОМ, КАК ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК
HИ ЗА ЧТО ПОСТРАДАЛ
Жил, стало быть, в городе Ленинграде, на улице Садовой, в доме номер такой-то, в квартире, что во втором этаже направо, известный в своем доме и даже в близлежащих жилых массивах, без преувеличения сказать, замечательный человек по имени Игнат Фомич Hедопузов.
Благодаря своей чрезвычайно полезной и актуальной в каждом сознательном обществе профессии, известностью Hедопузов пользовался широкою. И вообще был, так сказать, человек с именем. А по профессии Игнат Hедопузов был, между прочим, слесарь.
Подобная практика имела место в славной жизни нашего героя каждый божий день, и все знакомые Игната Фомича, а также знакомые знакомых на площади пяти расположенных поблизости дворов, через это были очень удовлетворены своим соседом и состоянием своих санузлов. Тем более это было всем приятно, что Игнат Фомич Hедопузов всю работу работал исключительно по знакомству и, так сказать, накоротке, то есть денег в нерабочее время не брал, так как был среди прочей человеческой массы элементом сознательным и в высшей степени положительным. Вместо же денег Игнат Фомич часто употреблял чаи с булками и рафинадом, а иногда и прямо-таки долгие, томные, обещающие чего-то там девичьи взгляды из-под добросовестно размалеванных ресниц. И все были друг другом довольны.
Ибо сосед соседу, как говорится, друг, товарищ и брат.
И вопреки всем, еще минуту назад казавшимся совершенно непоколебимыми, намерениям достичь порога дома своего, наш герой вынужден остановиться буквально за шаг до этого самого порога и направиться в совсем другую сторону оправдывать предчувствие обладательницы хрустального голоска. Ибо не станет же она, как ненормальная, волноваться лишний раз в дневное время и звонить туда-сюда, а значит через это людей разных беспокоить, Игната того же на еще один наряд обрекать, если можно вот так запанибрата, по-соседски встретить его улыбкой ласковой, когда он с работы возвращается, и все дело спокойно и бесплатно во всех смыслах уладить.
Не, ни, не, ни.
Не или ни? Ни или не? Кто только ни задавался этим вопросом, кто (да что уж там, сознаемся!) ни проклинал все на свете, пытаясь вспомнить правило из школьной программы: что же, что именно здесь надо написать, не или ни.
А поскольку ошибки все-таки встречаются, причем и в рекламе, и в журнальных текстах, не говоря уж об Интернете, можно сделать вывод, что вспомнить удается далеко не всегда. Тогда в силу вступает правило, известное всем как «русский авось». Вот исходя из этого правила обычно и выбирают: не или ни.
Итак, ни. Существуют случаи, которые смело можно назвать простыми.
Мы пишем ни, и только ни в устойчивых выражениях (таких, как ни свет ни заря, ни днем ни ночью, ни жив ни мертв, ни рыба ни мясо). Ни с места! Ни шагу назад! Ни один человек не пришел на акцию (то есть никто). Он ни разу мне не позвонил (то есть нисколько). Это запомнить просто.
Но есть и непростые ситуации, куда же без них!
О, это «ни для усиления отрицания». Со школьных времен мы думаем о тебе с содроганием. А напрасно, между прочим. И это можно попробовать запомнить. Итак, в предложениях, где ни используется для усиления отрицания, обычно уже имеется отрицание (нет или не): Нет ни копейки денег. Он не дал мне ни рубля. Иногда отрицание только подразумевается: Ни копеечки (не было) в кармане.
Существует, правда, двойное отрицание с не (ты не мог меня не заметить). Но это двойное отрицание придает предложению смысл утверждения, а вовсе не отрицания! Что такое не мог не заметить? Это значит «заметил». Как сказали бы математики, «минус на минус дает плюс».
Однако вернемся к ни.
Если же речь идет о независимом восклицательном или вопросительном предложении, то пишется не: Кто не восхищался ею! Что он только не передумал!
Ни, и только ни мы напишем в так называемых уступительных придаточных, чтобы усилить утверждение.
Тут будет уместно вспомнить шлягер Аллы Пугачевой: «Я отправлюсь за тобой, что бы путь мне ни пророчил». Да, знаю, сама она поет не пророчил. Но это ошибка, увы. Ни пророчил, и только ни!
Синдром жертвы. Почему некоторым людям так нравится быть несчастными
Ольга Кузьмина
Статистика и психология трудно совместимы, однако специалисты уверяют — по последним данным, сейчас каждый третий человек страдает синдромом жертвы.
Именно этим людям труднее всего дался и режим самоизоляции, ведь они, в отличие от многих, нашедших плюсы и в этом «стиле жизни», продолжали жить по принципу — было плохо, а стало еще хуже. Обозреватель «ВМ» поговорила со специалистами и выяснила, как быть людям, у которых все вокруг виноваты.
Каждый знает, что жить счастливым — лучше, чем жить несчастным. Да только удается стать счастливым далеко не всем. Но одно дело — когда случается какая-то трагедия, горе, из числа необратимых. Да только в большинстве случаев несчастны мы по собственной вине. Часто нам мешает жить в гармонии с собой и окружающим миром синдром жертвы.
«Она» всегда возьмет с тарелки самый маленький кусочек, откажет себе во всем, но позже расскажет подругам, как ее третируют домашние, чтобы выслушать в ответ оду своей жертвенности и признание в том, что ее таланты были загублены бессердечными окружающими. «Он» будет тих на работе и годами не будет продвигаться по службе лишь по той причине, на его взгляд, что ценят «жалких выскочек», а к нему неблагосклонно начальство. Они вместе нетребовательны к себе и уверены в своей правоте, ибо не обладают самокритикой. Они — люди с синдромом жертвы, и их объединяет одна общая черта: в их бедах всегда виноваты окружающие.
Грустные манипуляторы
На деле, уверяют психологи, такие люди — как заложники своего синдрома, так и умело «стригущие» с него «купоны» манипуляторы.
— В иной ситуации примеривать на себя роль жертвы горазд каждый, хотя бы потому, что иногда людям, особенно не имеющим с окружающими теплых отношений, важно, чтобы их пожалели, успокоили и приголубили, — рассказывает психолог Владимир Ковалев. — Вы можете счесть это проявлением слабости, безволия, детскости, но уверяю вас, что это — лишь следствие нашей нелюбви друг к другу, хронической нехватки человеческого тепла. Так что эпизодически, настроенчески желание почувствовать себя жертвой никого особенно пугать не должно.
Другое дело, поясняет специалист, что мы чаще, чем хотелось, заигрываемся в различного рода игры. Игра в жертву опасна, ибо она может затянуться и изменить жизнь до неузнаваемости. Но главное — внешний образ жертвы, если его демонстрация затянулась, никогда не отпускает того, кто его примерил слишком надолго, и меняет качество личности человека.
— Главное ощущение человека, страдающего синдромом жертвы, — надо мной и моей жизнью властвуют обстоятельства, которые всегда решают дело не в мою пользу, — объясняет Владимир Александрович. — Нет никакой попытки контроля над своей жизнью, и понятия счастья или даже зачаточной стадии оптимизма в таком человеке нет. Он — конченый пессимист, его жизнь окрашена только в самые мрачные тона, от всего, что происходит, он ждет подвоха. Даже нормальное предложение другого человека — мол, давай я тебе помогу — может вызвать шок и жесткое отрицание: нет, а зачем тебе это, а что я буду потом должен и так далее. Кстати, девальвация ценности человеческих отношений — одна из постсоставляющих разбираемого нами синдрома, ведь он, меняя ткань личности, искажает также все то, что эту личность окружало и окружает. Такой человек уверен, что ничего хорошего с ним не произойдет просто по определению, а счастье так точно обходит его дом стороной. Причем изменить это искаженное восприятие нельзя никак, какие бы аргументы вы ни приводили в доказательство обратного.
После таких слов грех не задуматься — а нет ли у меня синдрома жертвы? Особенно если сейчас вас преследует черная полоса, которых, как известно, в жизни немало. Но психологи говорят: временный спад настроения — это период перезарядки, то есть по сути — норма. А вот синдром жертвы — совсем другое дело. Такие люди подпитываются за счет собственных негативных эмоций и чувств.
В итоге эти «несчастные» на деле — те еще манипуляторы, общение с которыми отравляет жизнь окружающим.
— Синдром жертвы — это своеобразное расстройство личности, — рассказывает психолог Ирина Бестемная, — характерная черта которого — поиск выдуманной внешней причины преследующих неудач. Жертва синдрома полагает, что он — заложник обстоятельств или негативных действий посторонних людей. Понятно, что под влиянием этих мыслей меняется и поведение такого человека, он во всем видит злой умысел и подозрителен сверх меры. Но откуда возникает эта беда и почему сегодня о ней так часто говорят?
Истоки проблемы
— Сейчас считается, что синдром жертвы не имеет наследственного фактора, однако, безусловно, если в семье из поколения в поколения просматривается склонность к возникновению неких психических заболеваний, то синдром у очередного представителя семейного «рукава» может проявиться с большей вероятностью, — рассказывает Ирина Бестемная. — Конечно, повлиять на развитие синдрома может некая психическая травма. Обычно это происходит в раннем возрасте, когда эмоциональный фон человека еще не сформирован окончательно и крайне восприимчив и даже раним к внешним факторам. Скажем, ребенок получает физическую травму. Конечно, его жалеют, но если это сожаление приобретает гипертрофированные черты, если вокруг ребенка теперь создана некая «буферная зона» и ему все позволено, он бесконечно слышит, что он самый несчастный и бедный, то, разумеется, когда причинный фактор пропадает, отношение к ситуации остается прежним, в его сознании уже закреплено, что он самый несчастный, и он как бы на законных основаниях продолжает требовать гиперлюбви к себе и гиперзаботы, ощущая себя жертвой обстоятельств, даже если он еще не знает таких слов. И все последующее он будет пытаться списать на прежнюю причину.
Еще один немаловажный момент — излишняя опека, которой так грешат многие современные родители, начитавшиеся популярных книг. Дети «наседок», на самом деле безответственных мам, растут в атмосфере, не способствующей взращиванию адекватной личности, уверены психологи. Волнения родителей о детях понятны и правильны, но когда они становятся навязчивой идеей, личность растет нездоровой. Дети свыкаются с образом, который навязывают им чрезмерно хлопотливые мамы, и не могут избавиться от него даже взрослыми. Характерный пример приводит, объясняя эту причину проблемы, Ирина Бестемная:
— Друзья моих родителей растили сына в любви. Папа его, увы, рано умер, осталась мама. Сын, естественно, — самый умный, самый красивый, но и самый несчастный, ибо у всех папы есть, а у него нет, — вырос эгоистичным и самовлюбленным, что, правда, не отменяло его положительных качеств — он все же не законченный пессимист. Однако после короткого неудачного «студенческого» брака, разрушенного в том числе и из-за его эгоцентризма, мама объяснила сыну, что он — теперь точно самый несчастный, и единственный человек, который его точно не обидит, — это, конечно, только она, мама, которой он должен быть благодарен за все. В результате он прожил около нее жизнь, карьерные неудачи, которые его преследовали, мама объясняла злодейством коллег и начальства, а не инертностью сына, и только после ее смерти он неожиданно обрел личное счастье. Как ни ужасно это звучит, но его жизнь «заела» родная мама, которая попросту не дала ему жить его жизнью, а заставила проживать собственную, подпитывая заложенный в сына синдром жертвы.
Кроме того, замечает Ирина Александровна, на формирование синдрома пусть и в меньшей степени, но влияют семейные обстоятельства — когда, например, под пятой властного мужа или под каблуком властной жены формируется психика их безответных, забитых и вечно во всем виноватых «половинок».
Ну а если судьба пошла не по тому сценарию, по которому, как кажется, должна была бы пойти, и человека, например, не выдвигают на ту должность, на которую он рассчитывал, многие «ломаются» и принимают образ жертвы обстоятельств, который в этой ситуации так выгоден. Трезвой оценки случившемуся они дать не могут, а нагнетание ситуации позволяет полностью снять с себя ответственность за случившееся и предстать жертвой интриг, рассчитывающей на сострадание.
Как распознать «недуг»
Есть ли способ отличить синдром жертвы, «давление на жалость», временную слабость?
— Да, не стоит путать два разных понятия. Одно дело — хотеть понимания, другое — вызывать жалость. Синдром жертвы может, конечно, иметь разные проявления, в редких случаях он зарыт так глубоко, что непрофессиональному глазу будет и вовсе не заметен, — рассказывает Владимир Ковалев.— Но все же можно выделить несколько наиболее характерных его проявлений. Например, очень знаковая черта — непризнание каких бы то ни было собственных поражений, отрицание своей неправоты, доходящее до крайности. Это может показаться странным, но на самом деле вы поймете, как это логично. Человек с искаженной картиной мира привык считать, что он — жертва обстоятельств, козней, злого умысла. В нем нет самокритики вообще. Конечно, людям и без этого синдрома крайне трудно бывает признать неправоту, но при синдроме жертвы градус самооправдания нарастает. Что любопытно — человек с синдромом жертвы может быть очень робок в жизни, но, силясь оправдаться, находит силы для того, чтобы «возвысить голос», а еще пуще того — с удовольствием находит виновного или перекладывает на кого-то вину, поскольку это очень логично входит в концепцию его жизнеустройства.
Такие люди, продолжает Владимир Александрович, до предела эгоцентричны, для них важны только собственные рассуждения.
— Если такого человека попытаться убедить в чем-либо, он либо не будет вас слушать, либо откровенно проигнорирует все ваши аргументы. Если же вы будете настойчивы, уверяю вас — вас ждет настоящая истерика, поскольку именно так человек будет доказывать вам свою правоту, — добавляет специалист.
Среди других же черт «жертв» Владимир Ковалев особенно выделяет пессимистичность и подозрительность, ожидание «подстав» со стороны коллег и знакомых, навязчивые мысли о том, что у всех все хорошо, кроме него: другие люди живут радостнее, богаче, им «фортит».
— Часто говорят, что люди с синдромом жертвы — заложники своего характера, — добавляет Ирина Бестемная. — Но «жертвы» — тоже своего рода абьюзеры, на свой лад, «отзеркаленные» от абьюзеров классических. Своим якобы непротивлением, вечно кислой миной, страданием они обязывают окружающих относиться к ним как-то иначе, не так, как ко всем.
А Владимир Ковалев добавляет к «портрету»:
— Педалируя всеми возможными способами тему своего несчастья, такие люди ставят перед собой единственную цель — сделать все для того, чтобы заслужить признание. Оно необходимо им как воздух, причем высоко оценивать нужно каждый их шаг, даже ничтожный. Если этого не происходит, человек с синдромом жертвы впадает в депрессию и сомнения — действительно ли все было сделано так, как надо, и поэтому ему не воздали по заслугам, и будет так страдать, пока не получит общественного (величина общества не так важна) признания.
А еще одна черта, характерная для людей с синдромом жертвы, по мнению Ковалева позволяет говорить о масштабности распространения этого синдрома. Это уход от ответственности — от банального нежелания убирать игрушки в детстве до нежелания жениться по причине страха взять на себя ответственность за семью.
— Поскольку положение жертвы незрелым умам кажется привлекательным, а снятие ответственности с себя — это для многих вообще культовое состояние, проявления этого синдрома нарастают и в наше время проявляются у многих очень молодых людей, — замечает психолог. — Сначала они, конечно, лишь манипулируют ситуацией и окружающими, но затем вживаются в роль и отлично чувствуют себя в нише «ничего не знаю, ни за что не отвечаю». Кроме того, для таких людей характерно в разговоре указывать лишь на негативные аспекты жизни, видеть во всем только плохое, а также полное неумение отказывать кому бы то ни было в просьбах. Они боятся, что на них обидятся из-за отказа, что породит новую волну их критики. Причем выполняя просьбу, даже для них неприятную, люди такого устройства будут проявлять неоправданную, упрямую самостоятельность. Эта черта натуры приводит к тому, что упрямцы остаются без помощи даже тогда, когда она им необходима.
А еще, добавляет Ирина Бестемная, они всегда возьмут на себя вину, требуя за это уважения и высокой оценки их моральных качеств.
Как избавиться от проблемы
Жизнь человека с синдромом жертвы окрашена мрачными красками. У него мало поводов для радости, он в постоянном страдании. Причем самостоятельно выходить из этого состояния они не способны, ведь оно удобно. И только если человек хотя бы частично осознает проблему и согласен покинуть мнимую зону комфорта, возможны изменения.
Итак, специалисты уверяют, что первый шаг на пути к переменам — признание существования проблемы. Это трудно, ведь, как уже говорилось, люди с синдромом жертвы — манипуляторы. Следующий шаг — набраться решимости, согласиться с тем, что всеобщее признание и любовь не могут быть смыслом жизни, а успехи приходят не в заслугу за страдания, а как награда за работу над собой. Придется научиться отвечать за поступки, убедив себя, что это — огромное наслаждение, а также побороть в себе желание угождать каждому.
Особая роль в изменении ситуации отводится близким. Это не помощь — слушать жалобы на жизнь и жалеть человека, если вы понимаете, что в своих бедах он виноват сам. Хотите помочь ему быть счастливее? Перестаньте поддерживать его слабости, выведите из мира иллюзий, которые рано или поздно превратят его в глубоко несчастного человека с покалеченной психикой.
КСТАТИ
Специалисты выделяют несколько типов синдрома жертвы, наиболее типичных и часто встречающихся в современном обществе. Это, конечно, женщины — жертвы насилия домашних абьюзеров, но оправдывающие жестокость по отношению к ним супругов или партнеров, находящие массу объяснений их действиям и поведению.
Кроме того, это дети чрезмерно жестоких родителей, пестующие в себе комплекс жертвы с раннего возраста. Увы, именно такие дети в возрасте подростков порой совершают жестокие преступления — в том случае, если рамки синдрома жертвы им становятся малы.
ФАКТ
Синдром жертвы чаще встречается у представительниц женского пола. Специалисты установили, что заболевание не бывает врожденным и не передается по наследству. В развитии синдрома некую роль играют факторы риска, напрямую или косвенно способные влиять на него, но единственного или главного его пускового механизма до сих пор не определено.
СПРАВКА
Одним из самых необычных проявлений синдрома жертвы психологи называют так называемый стокгольмский синдром. Теперь этим термином в психологии описывают «защитно-бессознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения угрозы или насилия». Придумал термин криминалист Нильс Бейерут, анализируя ситуацию с захватом заложников в 1973 года в Стокгольме.
До Бейерута подобное поведение жертв (понимание, сострадание и даже защита агрессоров) было описано в 1936 году Анной Фрейд, занимавшейся изучением механизма психологической защиты, лежащей в основе данного синдрома. В стокгольмском эпизоде заложники хорошо относились к захватившему их грабителю банка, оправдывая его поведение безвыходностью, а после своего освобождения просили помиловать. Правда, специалисты говорят, что стокгольмский синдром проходит после убийства первого заложника.