Нейроэндокринные опухоли что это такое

Нейроэндокринные опухоли

Нейроэндокринные опухоли — гетерогенная группа новообразований, происходящих из нейроэндокринных клеток эмбриональной кишки, обладающих биологически активными свойствами. Впервые нейроэндокринная опухоль (НЭО) была описана Отто Лурбаршем в 1867 году [1]. Гиперфункция нейроэндокринных клеток, связанная с секрецией регуляторных пептидов, обуславливает развитие определенных синдромов [2].

Эпидемиология

Ранее НЭО считали редкими заболеваниями, но согласно последним эпидемиологическим данным, распространенность значительно возросла за последние 30 лет без существенных изменений в выживаемости [3]. Как правило, диагноз пациентам ставят довольно поздно (через 5–7 лет), поскольку эти опухоли не имеют специфических симптомов и отсутствуют чувствительные и специфические методы раннего выявления. Как следствие, большинство пациентов не получают необходимую медицинскую помощь на ранней стадии. В таком случае существует ограниченное число специфических противоопухолевых методов лечения. Доступные методы лечения продлевают жизнь, но не излечивают болезнь [5].

В России пока нет статистических данных по заболеваемости нейроэндокринными опухолями.

Данные реестра SEER (Surveillance, Epidemiology, and End Results) в США

Заболеваемость НЭО на 1 января 2004 года составила 5,25 случаев на 100 000 населения. Наиболее частая локализация опухолей (66 %) — желудочно-кишечный тракт, а преобладающее место расположения — слепая кишка (17,1%), прямая кишка (16,3 %). Около 30 % НЭО встречаются в бронхопульмональной системе. По данным SEER, 50 % больных на момент установления диагноза уже имеют метастазы в лимфатических узлах или отдаленные метастазы [4].

В период с декабря 2015 года по февраль 2017 года было проводилось ретроспективное популяционное исследование с использованием данных из программы SEER. В рамках исследования были изучены карты 64 971 пациента с НЭО в период с 1973 по 2012 год. Данные были использованы для определения годовой заболеваемости с учетом возраста, распространенности и пятилетней общей выживаемости. Тенденции выживаемости с 2000 по 2012 годы оценивались для всей когорты, а также для конкретных подгрупп, включая запущенные опухоли ЖКТ.

Результаты

Из 64 971 случая НЭО 34 233 (52,7 %) были женщины. Коэффициент заболеваемости с учетом возраста увеличился в 6,4 раза с 1973 года (1,09 на 100 000) до 2012 года (6,98 на 100 000). Это увеличение произошло в отношении всех локализаций и стадий. В базе данных SEER (2000–2012 годы) самые высокие показатели заболеваемости: 1,49 на 100 000 опухоли легкого, 3,56 на 100 000 в ЖКТ и 0,84 на 100 000 в НЭО с неизвестным первичным участком.

Согласно многомерному анализу, средний показатель пятилетней выживаемости значительно варьировался в зависимости от стадии, степени, возраста на момент постановки диагноза, первичного участка и периода диагностики. Уровень общей выживаемости для всех НЭО улучшился с периода 2000–2004 гг. до периода 2009-2012 гг. Еще большее увеличение общей выживаемости между этими периодами было отмечено в отношении запущенных опухолей ЖКТ и в НЭО поджелудочной железы [6].

Классификация

Среди НЭО есть функционирующие опухоли — синтезируют пептиды, и нефункционирующие опухоли, не синтезирующие пептиды.

Классификация по локализации первичной опухоли [2]:

• НЭО тонкой кишки, двенадцатиперстной кишки;

• НЭО поджелудочной железы:
— Гастринома (продукция гастрина, проявление — синдром Золлингера-Эллисона);
— Инсулинома (продукция инсулина, проявление — гипогликемия);
— ВИПома (продукция вазоинтестинального пептида, проявление — диарея, гипокалиемия, ахлоргидрия);
— Соматостатинома (продукция соматостатина, проявление — диабет, стеаторея, желчнокаменная болезнь);
— Глюкагонома (продукция глюкагона, проявление — некротическая сыпь, диабет, кахексия);
— Кальцитонинома (продукция кальцитонина);
— АКТГома (продукция АКТГ, проявление — синдром Кушинга).

• Другие очень редкие гормонпродуцирующие опухоли:
— НЭО червеобразного отростка;
— НЭО ободочной кишки;
— НЭО прямой кишки;
— Опухоли надпочечника (феохромоцитома, параганглинома).

• Множественная эндокринная неоплазия I типа (МЭН 1):
— Гиперпаратиреоз;
— Гастринома;
— Глюкагонома, инсулинома;
— ВИПома, полипептидома поджелудочной железы, соматостатинома, нефункционирующие опухоли;
— Опухоли гипофиза: пролактинома, синдрома Кушинга, акромегалия, аденома (продуцирующая ТТГ), нефункционирующая аденома;
— Опухоль надпочечника;
— Бронхиальный карционоид и тимуса;

• Множественная эндокринная неоплазия II типа (МЭН 2):
— Медуллярный рак щитовидной железы;
— Феохромоцитома;
— Гиперпаратиреоз;
— Марфаноподобный синдром;
— Слизистые невромы;
— Амилоидоз Lichen planus.

• НЭО без выявленного первичного очага;

• Карцинома из клеток Меркеля.

Классификация НЭО по злокачественности (информация на основании гистологического исследования) [6]:

G2 — умеренно дифференцированные;

G4 — недифференцированные, или анапластические, — самые агрессивные.

Диагностика

Рекомендуется тщательный сбор жалоб и анамнеза у пациента. Клинические проявления связаны в основном с локализацией опухоли, а также при функционирующих опухолях с синдромами, вызванными продукцией биологически активных веществ. В связи с разнообразием возникающих синдромов болезнь может длительно маскироваться под другие заболевания, что очень затрудняет постановку правильного диагноза. Нефункционирующие опухоли могут протекать бессимптомно в течение длительного времени и часто бывают случайной находкой при обследовании по другим причинам. Клинические симптомы при нефункционирующих НЭО неспецефичны. Они могут быть обусловлены локальным распространением опухоли или метастатическим процессом [2].

Окончательный диагноз ставится на основании морфологических исследований: гистологическое и +/- цитологическое + иммуногистохимическое [2].

Биохимическими маркерами являются те гормоны или амины, которые секретируются нейроэндокринными клетками, из которых происходят эти опухоли. Некоторые из них не являются специфичными для какой-либо опухоли, но вырабатываются и секретируются большинством опухолей, тогда как другие биохимические маркеры более специфичны для типа опухоли и их количественное определение может привести к подозрению или подтверждению наличия такой опухоли. К сожалению, не существует идеального маркера НЭО. Чувствительность и специфичность каждого маркера варьируются, и, как правило, можно выбрать те, которые имеют наибольшую ценность для конкретного клинического синдрома [5].

Нейроэндокринные опухоли ЖКТ могут быть обнаружены случайно при лапароскопии из-за боли в животе, во время хирургического удаления аппендикса или даже во время компьютерной томографии брюшной полости для необъяснимых симптомов. НЭО легкого могут проявляться симптомами кровохарканья или астмы, а НЭО кишечника могут быть перепутаны с синдромом раздраженного кишечника. Анамнез этого заболевания неизменно сопровождается длинной историей неопределенных абдоминальных симптомов, сериями посещений врача терапевта и обращением к гастроэнтерологу, часто с ошибочным диагнозом. К моменту постановки правильного диагноза опухоль метастазирует и прогрессирует, пока пациент не умрет [5].

Генетика нейроэндокринного онкогенеза вариативна в зависимости от конкретной опухоли.

Источник

Лечение нейроэндокринных опухолей в Израиле

Содержание

Что такое нейроэндокринные опухоли

Нейроэндокринные опухоли — это злокачественные новообразования, первичный очаг которых базируется в органах эндокринной системы. Речь идет о железах, вырабатывающих гормоны — вещества, регулирующие деятельность организма.

Злокачественные нейроэндокринные опухоли выявляются приблизительно у 2% онкологических больных в Израиле. В стране ежегодно регистрируется около 350 новых случаев. Статистика заболеваний данной группы у мужчин и женщин одинаковая. Подобные опухоли могут развиться в любом возрасте.

По каким признакам классифицируются нейроэндокринные опухоли?

Нейроэндокринные опухоли характеризуются по двум главным признакам; они же и определяют тактику лечения. Первый фактор — орган, в котором образовалась опухоль; второй — показатель скорости деления клеток, так называемый KI 67.

Большинство нейроэндокринных опухолей берут свое начало в желудочно-кишечном тракте. Данные новообразования подразделяются на два типа, в зависимости от источника опухолевого процесса — в кишечнике или в поджелудочной железе. У немногих пациентов развитие заболевания ассоциируется с генными мутациями, такими как MEN1 и MEN2.

С чем связана проблематичность диагностики?

Раньше считалось, что речь идет о редком виде рака. Сейчас, ввиду совершенствования методов диагностики, число выявляемых ежегодно случаев нейроэндокринные опухолей возрастает. Симптомы болезни неспецифичны — это составляет определенную сложность для диагностики на ранней стадии. В этой связи часто диагноз ставится лишь тогда, когда уже идет активный процесс метастазирования, и полное излечение невозможно. Среди возможных проявлений — румянец, свистящие хрипы, кожная сыпь, понос, боли в животе и др.

Новые методы лечения нейроэндокринных опухолей

Основной метод лечения данного заболевания — хирургический.

В случае неоперабельной опухоли мы предлагаем другие варианты лечения, в том числе

Нейроэндокринные клетки, равно как и клетки нейроэндокринных опухолей, имеют рецепторы к соматостатину — гормону, в норме синтезирующемуся в организме и подавляющему выделение различных других гормонов.

В настоящее время существуют лекарства, являющиеся аналогами соматостатина. Речь идет о препаратах под названием Somatuline и Sandostatin. Данная медикаментозная терапия показана пациентам, которые не могут быть излечены путем операции и у которых показатель KI67 достаточно низкий. Терапия аналогами соматостатина показана приблизительно 70% пациентов с нейроэндокринными опухолями. Этим больным, у которых выявлена экспрессия рецепторов к соматостатину, в качестве первой линии может быть назначена терапия радиоактивным изотопом.

До последних лет основной целью терапии аналогами соматостатина считалось облегчение симптомов заболевания, обусловленных повышенной продукцией гомонов опухолями. Исследование PROMID было первым, которое продемонстрировало преимущество терапии аналогами соматостатина (Sandostatin).

Исследование CLARINET, материалы которого были представлены на конференции Американской ассоциации по изучению нейроэндокринных опухолей (ENET), показало следующее: терапия препаратом Somatuline тормозит дальнейшее развитие опухоли и, тем самым, дает пациентам дополнительный срок жизни без прогрессирования заболевания. Исследование проводилось в 14 медицинских центрах в разных странах в течение двух лет; в нем приняли участие 200 испытуемых с нейроэндокринными опухолями в ЖКТ и поджелудочной железе. По прошествии двух лет, более чем у половины испытуемых, получавших Somatuline, прогрессирования заболевания не было. Что же касается контрольной группы, получавшей плацебо, у половины испытуемых по прошествии 18 месяцев опухолевый процесс прогрессировал. Результаты исследования весьма обнадеживают: они доказывают, что сравнительно легкое лечение позволяет надолго отсрочить прогрессирование заболевания у пациентов с нейроэндокринными опухолями системы пищеварения.

Что означают результаты этих исследований?

Результаты исследований подтверждают информацию, которой мы располагаем, а именно, что на сегодняшний день благодаря существующим препаратам больные с нейроэндокринными опухолями могут рассчитывать на многие годы полноценной жизни. Огромное значение имеет ранняя диагностика и немедленное предоставление адекватного лечения, учитывающего общее состояние больного и специфические параметры опухоли. Своевременно принятые меры помогут сохранить приемлемое качество жизни на годы, превратить скоротечный недуг в хроническое вялотекущее заболевание.

Обратиться в отдел медицинского туризма больницы Ихилов можно несколькими способами: отправив заявку на почту medtour@tlvmc.gov.il или оставить заявку на официальном сайте больницы Ихилов. После получения заявки врачи больницы проведут ревизию результатов диагностических исследований, проведенных на родине, и в течении 24, максимум 48 часов, дадут ответ, можем ли мы помочь пациенту в условиях пандемии и предоставят предварительный прайс-лист, чтобы заранее понимать стоимость обследования/лечения.

Это позволяет избежать ненужных проверок по приезде, а также существенно экономит время и деньги пациента, прибывшего на лечение.

Источник

Нейроэндокринные опухоли. Обзор литературы

Полный текст:

Аннотация

Нейроэндокринные опухоли (НЭО) представляют собой гетерогенную группу злокачественных новообразований с разнообразной морфологией и номенклатурой. Исторически высокодифференцированные НЭО назывались карциноидными опухолями — термин, который привел ко многим ошибкам и путанице в классификациях. Учитывая распределение NE клеток по всему телу, были описаны случаи НЭО в центральной нервной системе, дыхательных путях, гортани, желудочно-кишечном тракте, щитовидной железе, коже, молочной железе и мочеполовой системе. Данные об эпидемиологии НЭО различны. По мнению некоторых авторов, НЭО составляют около 0,5 % всех вновь диагностированных злокачественных новообразований. Достаточно актуальным является так называемый карциноидный синдром, сопровождающий НЭО. Наличие карциноидного синдрома, возникающего в результате гиперсекреции аминов и пептидов, часто облегчает диагностику НЭО. Основным методом лечения является хирургический с лечебной целью, если это осуществимо технически. Необходимость адъювантной терапии сомнительна. В случае если операция невозможна из-за распространенности заболевания, так как большинство НЭО диагностируются на продвинутой стадии, лекарственная терапия проводится для уменьшения симптомов и контроля за заболеванием.

Ключевые слова

Для цитирования:

Меньшиков К.В., Султанбаев А.В., Мусин Ш.И., Меньшикова И.А., Насретдинов А.Ф., Султанбаева Н.И., Шайхутдинов И.Р. Нейроэндокринные опухоли. Обзор литературы. Креативная хирургия и онкология. 2021;11(2):174-182. https://doi.org/10.24060/2076-3093-2021-11-2-174-182

For citation:

Menshikov K.V., Sultanbaev A.V., Musin S.I., Menshikova I.A., Nasretdinov A.F., Sultanbaeva N.I., Shaykhutdinov I.R. Neuroendocrine Tumours: a Literature Review. Creative surgery and oncology. 2021;11(2):174-182. (In Russ.) https://doi.org/10.24060/2076-3093-2021-11-2-174-182

Введение

Нейроэндокринные опухоли (НЭО) представляют собой гетерогенную группу злокачественных новообразований с разнообразной морфологией и номенклатурой [1]. Термин «нейроэндокринные» применяется к клеткам, имеющим свойства «нервных» и «эндокринных». «Нейро» — свойство на основе наличия гранул плотного ядра (DCGs 4), которые, в свою очередь, похожи на DCG, присутствующие в серотонинергических нейронах. Однако, в отличие от нейронов, клетки нейроэндокринных опухолей не содержат синапсов. «Эндокринное» свойство относится к синтезу и секреции моноаминов. Нейроэндокринная (NE) система включает эндокринные железы, такие как гипофиз, паращитовидные железы и надпочечники, а также ткань эндокринных островков щитовидной железы и поджелудочной железы. Также в эндокринных клетках пищеварительной системы и дыхательных путей [2, 3]. Исторически высокодифференцированные НЭО назывались карциноидными опухолями, термин, который привел к разного рода ошибкам и путанице в классификациях. Учитывая распределение NE клеток по всему телу, были описаны случаи НЭО в центральной нервной системе, дыхательных путях, гортани, желудочно-кишечном тракте, щитовидной железе, коже, молочной железе и мочеполовой системе. Желудочно-кишечный тракт и легкие являются наиболее частыми локализациями первичных НЭО. В настоящее время, основываясь на клиническом течении, данных морфологии и индекса Ki 67, НЭО обычно делятся на категории, аналогичные лимфомам, как индолентные опухоли низкой степени злокачественности и агрессивные карциномы высокой степени злокачественности [4]. Это разделение очень важно для прогноза и выбора лечения [5]. Индолентные опухоли имеют тенденцию к продолжительному клиническому течению с низким риском отдаленных метастазов даже при отсутствии лечения, тогда как агрессивные карциномы, такие как мелкоклеточная карцинома легких, быстро прогрессируют и имеют плохой прогноз [6].

Цель исследования: Обобщение данных о нейроэндокринных опухолях, эпидемиологии, особенностях диагностики и лечения. Поиск литературы производился в системах Scopus, Web of Science, MedLine, The Cochrane Library, EMBASE, Global Health, CyberLeninka, РИНЦ, включались публикации, характеризующие современные и исторические аспекты, отражающие состояние и возможности диагностики и лечения НЭО.

Эпидемиология нейроэндокринных опухолей

Данные об эпидемиологии НЭО различны. По мнению некоторых авторов, НЭО составляют около 0,5 % всех вновь диагностированных злокачественных новообразований [7]. Заболеваемость, которая увеличивается, возможно, из-за повышения качества диагностики, составляет примерно 5,86 на 100 000 в год, с преобладанием женщин, соотношение по полу составляет около 2,5:1 [7, 8]. Распространенность, которая оценивается в 103 312 случаев в США, соответствует критериям статуса орфанных заболеваний [9][10]. Наиболее часто первичной локализацией является желудочно-кишечный тракт (62–67 %) и легкое (22–27 %). От 12 до 22 % пациентов на момент обращения имели метастатическое заболевание [7]. Большинство случаев НЭО возникают спорадически. Курение или употребление алкоголя не увеличивает риск развития НЭО. НЭО G1 чаще встречаются у афроамериканцев, чем у белых, в то время как карциноиды бронха поражают преимущественно европеоидов [11][12].

В Российской Федерации данные о распространенности и заболеваемости НЭО в статистических отчетах не представлены [13]. В отчетах по злокачественным новообразованиям нейроэндокринные опухоли в отдельную локализацию не выносятся, а кодируются по органной принадлежности, например как С16 — злокачественные новообразования желудка или С34 — злокачественные новообразования легкого.

Морфология нейроэндокринных опухолей

Высокодифференцированные клетки НЭО содержат большое количество нейросекреторных гранул с интенсивной экспрессией нейроэндокринных маркеров, таких как хромогранин A (CgA) и синаптофизин (Syn). Эти гранулы обычно расположены в виде хорошо развитого «органоида» или нейроэндокринной системы в форме с гнездовым, трабекулярным или извилистым ростом [14]. Опухолевые клетки маленькие, с относительно однородными овальными ядрами, незаметны ядрышки и мелкие или крупнозернистые глыбы хроматина, часто описываемые как «соль и перец» [15].

Терминология и классификация НЭО

Терминология НЭО является несколько запутанной с тех пор, как патолог Зигфрид Оберндорфер впервые применил термин «карциноид». На рубеже ХХ века карциноид означал «подобный карциноме» [16]. Это описание относилось к доброкачественному течению морфологически атипичной опухоли тонкой кишки [17]. Опухоль состояла из аргентаффинных и аргирофильных клеток, так называемых из-за отношения к солям серебра. Термин «карциноид», в свою очередь, подвергался критике, так как являлся неточным и объединял различные опухоли, различающиеся по этиологии, прогнозу и лечению, что, в свою очередь, приводило к терминологической путанице и диагностической недостоверности [18][19]. Зигфрид Оберндорфер ошибочно предположил, что описываемая им опухоль является доброкачественной, но впоследствии была отмечена ее склонность к рецидивированию и метастазированию.

В 1963 году Williams and Sandler классифицировали карциноиды согласно эмбриональным отделам пищеварительного тракта, то есть передней кишки (бронхолегочная, желудочная, двенадцатиперстная, желчная и поджелудочные локализации), средней кишки (тощая кишка, подвздошная кишка, аппендикс и проксимальный отдел толстой кишки) и задней кишки (дистальный отдел ободочной и прямой кишки) [18]. На рисунке 1 представлена данная классификация.

В 1980 году Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) применила термин «карциноид» для описания всех НЭО, кроме легочных нейроэндокринных опухолей (pNET), выделенных как отдельная локализация [20]. Эта классификация ВОЗ вызвала больше терминологической путаницы, так как патоморфологи термином «карциноид» называли все опухоли эндокринной системы, а клиницисты применяли этот термин к пациентам, имеющим специфический карциноидный синдром, то есть совокупность кожных и системных признаков и симптомов, включая приливы крови, диарею и бронхоспазм, связанные с гиперсекрецией вазоактивных аминов (серотонина и гистамина) [21][22].

В 1999 году классификация Travis-WHO разделила легочные и тимусные НЭО на четыре подтипа. Принцип классификации основан на агрессивности заболевания: типичные карциноидные опухоли с низкой степенью злокачественности с высокой продолжительностью жизни, атипичные карциноидные опухоли с промежуточной дифференцировкой и более агрессивным клиническим течением, крупноклеточная нейроэндокринная карцинома (LCNEC) и мелкоклеточная карцинома легкого (SCLC) с высокой степенью злокачественности и плохим прогнозом [23].

В 2000 г. ВОЗ подготовила пересмотренный вариант классификации НЭО желудочно-кишечного тракта и поджелудочной железы. В этой классификации термин «карциноид» не использовался, применялся термин «НЭО». Выделили три гистологические категории независимо от локализации:

В 2004 году ВОЗ предложила классификацию новообразований легкого и тимуса. Все НЭО делились на три группы по митотическому индексу и наличию некрозов [25].

В 2010 году появилась последняя версия классификации ВОЗ, которая переопределила всю группу опухолей как НЭО. НЭО с локализацией в желудочно-кишечном тракте подразделяются в соответствии с их митотическим числом или индексом Ki67, ассоциированными с клеточной пролиферацией.

В 2015 году по NCCN рекомендуется включение степени дифференцировки опухолей, скорости митоза и Ki67 в патологоанатомическое заключение с указанием конкретной схемы классификации [26]. Таким образом, на настоящем этапе с учетом отсутствия простой, практичной и общепринятой системы номенклатуры и классификации укоренившиеся термины, такие как «карциноид» и «атипичный карциноид», применяются в отношении к НЭО с легочной локализацией. Применение данных терминов потенциально вводит в заблуждение.

Генетические аспекты НЭО

Большинство НЭО являются спорадическими заболеваниями. Имеются данные о наследственных синдромах, которые предрасполагают к развитию НЭО. Они включают множественную эндокринную неоплазию 1 типа (MEN-1), MEN-2, синдром фон Гиппеля — Линдау (VHL), нейрофиброматоз и туберозный склероз (болезнь Бурневилля) [27, 28]. Мутации в протоонкогене RET связаны с MEN-2A [29]. Геномные исследования при НЭО поджелудочной железы по данным Jiao et al. выявили мутации в пути mTORу 15 % пациентов, что является обоснованием для терапии ингибиторами mTOR [30][31]. Обильная васкуляризация НЭО свидетельствует о подавлении сосудистого фактора роста эндотелия (VEGF), что, в свою очередь, определяет терапевтический эффект соответствующей терапии. Ген VHL связан с регуляцией индуцируемого гипоксией фактора (HIF); потеря экспрессии гена VHL приводит к активации HIF и повышению экспрессии мишеней HIF, таких как VEGF, что, в свою очередь, связано с развитием НЭО поджелудочной железы [32]. Мутационный анализ НЭО с легочной локализацией также продемонстрировал множественные генетические аберрации, включая мутации FGF2 в больших клетках НЭО, изменения KIT, PTEN, HNF1A и SMO у атипичных карциноидов. Мутации JAK3, NRAS, RB1 и VHL1 — при мелкоклеточном раке легкого и мутации SMAD4 в типичных карциноидах [33].

Карциноидный синдром

Достаточно актуальным является так называемый карциноидный синдром, сопровождающий НЭО. Наличие карциноидного синдрома, возникающего в результате гиперсекреции аминов и пептидов, часто облегчает диагностику НЭО. Энтерохромаффинные клетки или клетки Kulchitsky, входящие в состав диффузных нейроэндокринных клеток кишечника, синтезируют серотонин. Классический карциноидный синдром с эпизодами диареи, гиперемией, бронхоспазмом, гипотензией коррелирует с гиперсекрецией серотонина, поскольку к эффекту серотонина относят расширение сосудов, сужение бронхов и сокращение гладких мышц [34, 35]. Рецепторы серотонина также экспрессируются на субэндокардиальных клетках клапанов сердца, и повышение уровня серотонина вызывает нарушения в работе клапанов [36]. Левые отделы сердца поражаются редко из-за особенностей метаболизма серотонина при перфузии через легкие [37]. Поскольку серотонин из опухолей тонкой кишки выводится посредством системы воротной вены и инактивируется моноаминоксидазами в печени до того, как он достигает системного кровообращения, карциноидный синдром обычно возникает только при наличии очагов в печени или других отдаленных метастазов [38]. Подтверждение диагноза НЭО основывается на измерении содержания 5-гидроксииндолуксусной кислоты (5-HIAA) в моче, являющейся метаболитом серотонина, и плазменного гликопротеина CgA, который секретируется вместе с серотонином [39]. Гипопротеинемия обычно сопровождает пациентов с карциноидным синдромом из-за истощения содержания триптофана, являющегося незаменимой аминокислотой [40]. Поскольку выработка никотиновой кислоты зависит от триптофана, то симптомы пеллагры (диарея, дерматит и деменция), указывающие на дефицит никотиновой кислоты, встречаются у пациентов с НЭО [41].

Особенности диагностики НЭО

Опухолевые маркеры

Обычно изучаемые опухолевые маркеры при НЭО — это сывороточный CgA и 5-HIAA, конечный продукт метаболизма серотонина, который определяется уровнем в 24-часовом образце мочи [48]. Поскольку сывороточный CgA является более чувствительным и широко применимым маркером, чем 5-HIAA, не зависит от уровня серотонина, он предпочтительнее, чем 5-HIAA, для бронхиальных и толстокишечных НЭО, которые обычно не секретируют серотонин [49]. Помимо значения для установки диагноза НЭО, уровень CgA в плазме коррелирует с размером опухоли, дифференцировкой и секреторной активностью, которые, в свою очередь, могут прогнозировать ответ на лечение и общую выживаемость. Быстрое повышение уровня CgA, по-видимому, указывает на плохой прогноз [50]. Помимо CgA и 5-HIAA, НЭО, как известно, продуцируют множество биоактивных аминов и пептидов, таких как 5-гидрокситриптамин, 5-гидрокситриптофан, серотонин, инсулин, гастрин, глюкагон, соматостатин, вазоактивный кишечный пептид, гормон роста, адренокортикотропный гормон, меланоцитстимулирующий гормон, полипептид поджелудочной железы, кальцитонин, панкреастатин и т.д., что приводит к относительно редким, но уникальным клиническим синдромам [51].

Лечение НЭО

НЭО являются гетерогенным и сложным типом опухоли. Для лечения данной патологии требуется многопрофильная помощь, включая химиотерапевтов, радиологов, хирургов, патоморфологов, эндокринологов, пульмонологов и гастроэнтерологов (рис. 2).

Основным методом лечения является хирургический с лечебной целью, если это осуществимо технически. Необходимость адъювантной терапии сомнительна [53]. В случае если операция невозможна из-за распространенности заболевания, так как большинство НЭО диагностируются на продвинутой стадии, лекарственная терапия проводится для уменьшения симптомов и контроля за заболеванием [54]. Хирургическое лечение показано для паллиативного удаления опухоли, чтобы уменьшить опухолевую нагрузку или снизить выработку гормонов. При поражении печени НЭО, учитывая, что большинство из них гиперваскулярны, показано проведение абляционной терапии, трансартериальной эмболизации, трансартериальной химиоэмболизации и селективной лучевой терапии с микросферами иттрия-90 [55]. Системные, т.е. нехирургические методы лечения включают аналоги соматостатина, радионуклидную терапию пептидных рецепторов ( PRRT ), низкие дозы интерферона, эверолимус, сунитиниб, бевацизумаб, и цитотоксические режимы [56][57].

На рисунке 3 представлен алгоритм обследований и лечения НЭО в зависимости от локализации, степени дифференцировки и распространенности опухоли.

Заключение

НЭО — это гетерогенная популяция подтипов и морфологических вариантов злокачественных новообразований от NEN и pNET до мелкоклеточного рака легкого и крупноклеточных NEC. Эти опухоли исторически объединялись в однородную группу и характеризовались одним общим термином на основе одного общего фактора — экспрессии нейроэндокринных маркеров, таких как CgA и Syn. Однако в качестве общего название «нейроэндокринная система» может принести больше вреда, чем пользы, поскольку подразумевает биологически «безвредное» поведение для опухоли. Различная степень дифференцировки характеризует различие в клиническом течении этой группы опухолевых заболеваний. Исследование Tang et al. в 2016 году показало, что НЭО бронхолегочной системы следует рассматривать как варианты SCLC и лечить их платиносодержащими комбинациями, а не аналогами соматостатина.

Новые возможности лечения пациентов с НЭО, прогноз при которых остается неблагоприятным, открываются в последние годы. Ингибиторы контрольных точек, такие как ниволумаб или пембролизумаб, представляют собой новые соединения, которые изучаются для терапии НЭО особенно при G 3. При карциноме Меркеля, которая также представляет собой НЭО, пембролизумаб в качестве терапии первой линии привел к объективному ответу у 56 %. Другой подход — оценка новых таргетных препаратов. Например, повышенное содержание дельта-подобного белка 3 (DLL3) было обнаружено при легочных НЭО. Антитело против DLL3 будет исследоваться при НЭО в том числе желудочно-кишечных локализаций.

Таким образом, проблемы диагностики, классификации и методов терапии НЭО различных локализаций далеки от решения. Проводимые исследования новых молекул, совершенствование диагностики и хирургической техники позволяют рассчитывать на успехи в лечении данной патологии.

Список литературы

1. Zandee W.T., de Herder W.W. The evolution of neuroendocrine tumor treatment reflected by ENETS Guidelines. Neuroendocrinology. 2018;106(4):357–65. DOI: 10.1159/000486096

2. Scalettar B.A., Jacobs C., Fulwiler A., Prahl L., Simon A., Hilken L., et al. Hindered submicron mobility and long-term storage of presynaptic dense-core granules revealed by single-particle tracking. Dev Neurobiol. 2012;72(9):1181–95. DOI: 10.1002/dneu.20984

3. Oronsky B., Ma P.C., Morgensztern D., Carter C.A. Nothing But NET: A Review of neuroendocrine tumors and carcinomas. Neoplasia. 2017;19(12):991–1002. DOI: 10.1016/j.neo.2017.09.002

4. Bosman F.T., Carneiro F., Hruban R.H., Theise N.D. Classification of tumours of the digestive system. 4th ed. Geneva: WHO Press; 2010.

5. Kim J.Y., Hong S.M., Ro J.Y. Recent updates on grading and classification of neuroendocrine tumors. Ann Diagn Pathol. 2017;29:11–6. DOI: 10.1016/j.anndiagpath.2017.04.005

6. Rossi G., Bertero L., Marchiò C., Papotti M. Molecular alterations of neuroendocrine tumours of the lung. Histopathology. 2018;72(1):142–52. DOI: 10.1111/his.13394

7. Taal B.G., Visser O. Epidemiology of neuroendocrine tumours. Neuroendocrinology. 2004;80 Suppl 1:3–7. DOI: 10.1159/000080731

8. Cives M., Strosberg J.R. Gastroenteropancreatic neuroendocrine tumors. CA Cancer J Clin. 2018;68(6):471–87. DOI: 10.3322/caac.21493

9. Dasari A., Shen C., Halperin D., Zhao B., Zhou S., Xu Y., et al. Trends in the incidence, prevalence, and survival outcomes in patients with neuroendocrine tumors in the United States. JAMA Oncol. 2017;3(10):1335–42. DOI: 10.1001/jamaoncol.2017.0589

10. Abstracts Presented at the 7th Annual Meeting of the North American NeuroEndocrine Tumor Society, October 10–11, 2014, Nashville. Tennessee Pancreas J. 2015;44(2);347–62.

11. Avcu S., Ozen O., Bulut M.D., Bora A. Hepatic metastases of primary jejunal carcinoid tumor: A case report with radiological findings. N Am J Med Sci. 2009;1(6):305–8. PMID: 22666712

12. Fink G., Krelbaum T., Yellin A., Bendayan D., Saute M., Glazer M., et al. Pulmonary carcinoid: presentation, diagnosis, and outcome in 142 cases in Israel and review of 640 cases from the literature. Chest. 2001;119(6):1647–51. DOI: 10.1378/chest.119.6.1647

13. Каприн А.Д., Старинский В.В., Шахзадова А.О. (ред.) Состо- яние онкологической помощи населению России в 2019 году. М.: МНИОИ им. Герцена, 2020.

14. Klimstra D.S. Pathology reporting of neuroendocrine tumors: essential elements for accurate diagnosis, classification, and staging. Semin Oncol. 2013;40(1):23–36. DOI: 10.1053/j.seminoncol.2012.11.001

15. Bosman F.T., Carneim F., Hruban R.H., Theise N.D. WHO classification of tumours of the digestive system. Lyon: IARC Press; 2010. 16 Modlin I.M., Shapiro M.D., Kidd M. Siegfried Oberndorfer: origins and perspectives of carcinoid tumors. Hum Pathol. 2004;35(12):1440–51. DOI: 10.1016/j.humpath.2004.09.018

16. Rosai J. The origin of neuroendocrine tumors and the neural crest saga. Mod Pathol. 2011;24 Suppl 2:S53–7. DOI: 10.1038/modpathol.2010.166

17. Williams E., Sandler M. The classification of carcinoid tumours. Lancet. 1963;1(7275):238–9. DOI: 10.1016/s0140-6736(63)90951-6

18. Soga J. The term “carcinoid” is a misnomer: the evidence based on local invasion. J Exp Clin Cancer Res. 2009;28(1):15. DOI: 10.1186/1756-9966-28-15

19. Creutzfeldt W. Carcinoid tumors: development of our knowledge. World J Surg. 1996;20(2):126–31. DOI: 10.1007/s002689900020

20. Chang S., Choi D., Lee S.J., Lee W.J., Park M.H., Kim S.W., et al. Neuroendocrine neoplasms of the gastrointestinal tract: classification, pathologic basis, and imaging features. Radiographics. 2007;27(6):1667–79. DOI: 10.1148/rg.276075001

21. Howe J.R. Carcinoid Tumors: Past, Present, and Future. Indian J Surg Oncol. 2020;11(2):182–7. DOI: 10.1007/s13193-020-01079-6

22. Pusceddu S., Catena L., Valente M., Buzzoni R., Formisano B., Del Vecchio M., et al. Long-term follow up of patients affected by pulmonary carcinoid at the Istituto Nazionale Tumori of Milan: a retrospective analysis. J Thorac Dis. 2010;2(1):16–20. PMID: 22263011

23. Klöppel G. Classification and pathology of gastroenteropancreatic neuroendocrine neoplasms. Endocr Relat Cancer. 2011;18 (Suppl 1):S1–16. DOI: 10.1530/ERC-11-0013

24. Travis W.D. The concept of pulmonary neuroendocrine tumours. In: Travis W.D., Brambilla E., Muller-Hermelink H.K., Harris C.C., (eds.) Pathology and genetics of tumours of the lung, pleura, thymus and heart. Lyon: IARC Press; 2004.

25. Kulke M.H., Shah M.H., Benson A.B. 3rd, Bergsland E., Berlin J.D., Blaszkowsky L.S., et al. Neuroendocrine tumors, version 1.2015. J Natl Compr Canc Netw. 2015;13(1):78–108. DOI: 10.6004/jnccn.2015.0011

26. Gut P., Komarowska H., Czarnywojtek A., Waligórska-Stachura J., Bączyk M., Ziemnicka K., et al. Familial syndromes associated with neuroendocrine tumours. Contemp Oncol (Pozn). 2015;19(3):176–83. DOI: 10.5114/wo.2015.52710

27. Di Domenico A., Wiedmer T., Marinoni I., Perren A. Genetic and epigenetic drivers of neuroendocrine tumours (NET). Endocr Relat Cancer. 2017;24(9):R315–34. DOI: 10.1530/ERC-17-0012

28. Brandi M.L., Gagel R.F., Angeli A., Bilezikian J.P., Beck-Peccoz P., Bordi C., et al. Guidelines for diagnosis and therapy of MEN type 1 and type 2. J Clin Endocrinol Metab. 2001;86(12):5658–71. DOI: 10.1210/jcem.86.12.8070

29. Jiao Y., Shi C., Edil B.H., de Wilde R.F., Klimstra D.S., Maitra A., et al. DAXX/ATRX, MEN1, and mTOR pathway genes are frequently altered in pancreatic neuroendocrine tumors. Science. 2011;331(6021):1199–203. DOI: 10.1126/science.1200609

30. Bousquet C., Lasfargues C., Chalabi M., Billah S.M., Susini C., Vezzosi D., et al. Clinical review: current scientific rationale for the use of somatostatin analogs and mTOR inhibitors in neuroendocrine tumor therapy. J Clin Endocrinol Metab. 2012;97(3):727–37. DOI: 10.1210/jc.2011-2088

31. Speisky D., Duces A., Bièche I., Rebours V., Hammel P., Sauvanet A., et al. Molecular profiling of pancreatic neuroendocrine tumors in sporadic and Von Hippel-Lindau patients. Clin Cancer Res. 2012;18(10):2838–49. DOI: 10.1158/1078-0432.CCR-11-2759

32. Vollbrecht C., Werner R., Walter R.F., Christoph D.C., Heukamp L.C., Peifer M., et al. Mutational analysis of pulmonary tumours with neuroendocrine features using targeted massive parallel sequencing: a comparison of a neglected tumour group. Br J Cancer. 2015;113(12):1704–11. DOI: 10.1038/bjc.2015.397

33. Lips C.J., Lentjes E.G., Höppener J.W. The spectrum of carcinoid tumours and carcinoid syndromes. Ann Clin Biochem. 2003;40(Pt 6):612–27. DOI: 10.1258/000456303770367207

34. Wolin E.M., Benson Iii A.B. Systemic treatment options for carcinoid syndrome: a systematic review. Oncology. 2019;96(6):273–89. DOI: 10.1159/000499049

35. Gustafsson B.I., Tommeras K., Nordrum I., Loennechen J.P., Brunsvik A., Solligård E., et al. Long-term serotonin administration induces heart valve disease in rats. Circulation. 2005;111(12):1517–22. DOI: 10.1161/01.CIR.0000159356.42064.48

36. de Vries H., Verschueren R.C., Willemse P.H., Kema I.P., de Vries E.G. Diagnostic, surgical and medical aspect of the midgut carcinoids. Cancer Treat Rev. 2002;28(1):11–25. DOI: 10.1053/ctrv.2001.0239

37. Fanciulli G., Ruggeri R.M., Grossrubatscher E., Calzo F.L., Wood T.D., Faggiano A., et al. Serotonin pathway in carcinoid syndrome: clinical, diagnostic, prognostic and therapeutic implications. Rev Endocr Metab Disord. 2020;21(4):599–612. DOI: 10.1007/s11154-020-09547-8

38. Ramage J.K., Ahmed A., Ardill J., Bax N., Breen D.J., Caplin M.E., et al. Guidelines for the management of gastroenteropancreatic neuroendocrine (including carcinoid) tumours (NETs). Gut. 2012;61(1):6–32. DOI: 10.1136/gutjnl-2011-300831

39. Graham G.W., Unger B.P., Coursin D.B. Perioperative management of selected endocrine disorders. Int Anesthesiol Clin. 2000;38(4):31–67. DOI: 10.1097/00004311-200010000-00004

40. Reichman O., Sobel J.D. Vulvovaginal pellagra and lichen sclerosus complicating carcinoid syndrome. Obstet Gynecol. 2009;113(2 Pt 2):543–5. DOI: 10.1097/AOG.0b013e318191bb51

41. Kerström G., Hellman P., Hessman O. Midgut carcinoid tumours: surgical treatment and prognosis. Best Pract Res Clin Gastroenterol. 2005;19(5):717–28. DOI: 10.1016/j.bpg.2005.05.005

42. Coruh A.G., Kul M., Kuru Oz D., Yenigun B., Cansız Ersoz C., Ozalp Ateş F., et al. Is it possible to discriminate pulmonary carcinoids from hamartomas based on CT features? Clin Imaging. 2020;62:49–56. DOI: 10.1016/j.clinimag.2020.02.001

43. Chong S., Lee K.S., Chung M.J., Han J., Kwon O.J., Kim T.S. Neuroendocrine tumors of the lung: clinical, pathologic, and imaging findings. Radiographics. 2006;26(1):41–57; discussion 57–8. DOI: 10.1148/rg.261055057

44. Caplin M.E., Baudin E., Ferolla P., Filosso P., Garcia-Yuste M., Lim E., et al. Pulmonary neuroendocrine (carcinoid) tumors: European Neuroendocrine Tumor Society expert consensus and recommendations for best practice for typical and atypical pulmonary carcinoids. Ann Oncol. 2015;26(8):1604–20. DOI: 10.1093/annonc/mdv041

45. Salyers W.J., Vega K.J., Munoz J.C., Trotman B.W., Tanev S.S. Neuroendocrine tumors of the gastrointestinal tract: Case reports and literature review. World J Gastrointest Oncol. 2014;6(8):301–10. DOI: 10.4251/wjgo.v6.i8.301

46. Kulke M.H. Somatostatin analogues in neuroendocrine tumors. J Natl Compr Canc Netw. 2016;14(3):241–2. DOI: 10.6004/jnccn.2016.0029

47. Kulkarni R.S., Anand A.S., Parikh S.K., Panchal H.P., Patel A.A., Mehta D.P., et al. Clinical and epidemiological profile of neuroendocrine tumors: An experience from a regional cancer center from Western India. South Asian J Cancer. 2019;8(3):198–202. DOI: 10.4103/sajc.sajc_364_18

48. Kulke M.H. Clinical presentation and management of carcinoid tumors. Hematol Oncol Clin North Am. 2007;21(3):433–55; vii–viii. DOI: 10.1016/j.hoc.2007.04.004

49. Chou W.C., Chen J.S., Hung Y.S., Hsu J.T., Chen T.C., Sun C.F., et al. Plasma chromogranin A levels predict survival and tumor response in patients with advanced gastroenteropancreatic neuroendocrine tumors. Anticancer Res. 2014;34(10):5661–9. PMID: 25275071

50. Oberg K. Circulating biomarkers in gastroenteropancreatic neuroendocrine tumours. Endocr Relat Cancer. 2011;18 (Suppl 1):S17–25. DOI: 10.1530/ERC-10-0280

51. Oronsky B., Ma P.C., Morgensztern D., Carter C.A. Nothing but NET: a review of neuroendocrine tumors and carcinomas. Neoplasia. 2017;19(12):991–1002. DOI: 10.1016/j.neo.2017.09.002

52. Kulke M.H., Siu L.L., Tepper J.E., Fisher G., Jaffe D., Haller D.G., et al. Future directions in the treatment of neuroendocrine tumors: consensus report of the National Cancer Institute Neuroendocrine Tumor clinical trials planning meeting. J Clin Oncol. 2011;29(7):934–43. DOI: 10.1200/JCO.2010.33.2056

53. Oberg K.E. The management of neuroendocrine tumours: current and future medical therapy options. Clin Oncol (R Coll Radiol). 2012;24(4):282–93. DOI: 10.1016/j.clon.2011.08.006

54. Frilling A., Clift A.K. Therapeutic strategies for neuroendocrine liver metastases. Cancer. 2015;121(8):1172–86. DOI: 10.1002/cncr.28760

55. Faggiano A., Lo Calzo F., Pizza G., Modica R., Colao A. The safety of available treatments options for neuroendocrine tumors. Expert Opin Drug Saf. 2017;16(10):1149–61. DOI: 10.1080/14740338.2017.1354984

Об авторах

Меньшиков Константин Викторович — к.м.н., доцент, кафедра онкологии с курсами онкологии и патологической анатомии ИДПО, отдел химиотерапии

Россия, Республика Башкортостан, Уфа

Султанбаев Александр Валерьевич — к.м.н., отделение амбулаторной химиотерапии

Россия, Республика Башкортостан, Уфа

Мусин Шамиль Исмагилович — к.м.н., хирургическое отделение № 6

Россия, Республика Башкортостан, Уфа

Меньшикова Ирина Асхатовна — к.м.н., кафедра биологический химии

Россия, Республика Башкортостан, Уфа

Насретдинов Айнур Фанутович — отделение амбулаторной химиотерапии

Россия, Республика Башкортостан, Уфа

Султанбаева Надежда Ивановна — онкологическое отделение противоопухолевой лекарственной терапии

Россия, Республика Башкортостан, Уфа

Шайхутдинов Ильнур Рафисович — клиническая стоматологическая поликлиника

Россия, Республика Башкортостан, Уфа

Для цитирования:

Меньшиков К.В., Султанбаев А.В., Мусин Ш.И., Меньшикова И.А., Насретдинов А.Ф., Султанбаева Н.И., Шайхутдинов И.Р. Нейроэндокринные опухоли. Обзор литературы. Креативная хирургия и онкология. 2021;11(2):174-182. https://doi.org/10.24060/2076-3093-2021-11-2-174-182

For citation:

Menshikov K.V., Sultanbaev A.V., Musin S.I., Menshikova I.A., Nasretdinov A.F., Sultanbaeva N.I., Shaykhutdinov I.R. Neuroendocrine Tumours: a Literature Review. Creative surgery and oncology. 2021;11(2):174-182. (In Russ.) https://doi.org/10.24060/2076-3093-2021-11-2-174-182

Источник