Нестяжательство в православии что это
Нестяжание
Нестяжа́ние — 1) евангельская добродетель, выражаемая в независимости человека от страсти накопительства, чрезмерной привязанности к материальным благам; 2) предмет одного из трёх монашеских обетов.
«Удовлетворение себя одним необходимым. Ненависть к роскоши и неге. Милосердие к нищим. Любление нищеты евангельской. Упование на промысл Божий. Последование Христовым заповедям. Спокойствие и свобода духа и беспопечительность. Мягкость сердца».
свт. Игнатий (Брянчанинов)
«Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» ( Лук. 16:13 ).
Больше являет силы и власти тот, кто презирает мир, чем тот, кто властвует над целым миром.
прп. Никодим Святогорец
Разве человеколюбивый Господь для того дал тебе много, чтобы данное тебе ты употребил только в свою пользу? Нет, но для того, чтобы, по апостольскому увещанию, твой избыток восполнял недостаток у других ( 2Кор.8:14 ).
свт. Иоанн Златоуст
Такое величие духа изумило Модеста, и он сказал: «Со мною до сего времени никто еще так смело не говорил». Тогда св. Василий смиренно заметил: «Может быть тебе не приходилось говорить с епископом; потому что в подобном случае каждый из наших епископов также говорил бы с тобою».
Нестяжание: духовная свобода
В кризис, когда считаешь каждую копейку, разговоры о нестяжательстве могут показаться чем-то из области кощунства. Но не будем спешить: коварная страсть сребролюбия и стяжательство определяется не размером кошелька, а внутренней предрасположенностью. Почему? Поговорим об этом в сегодняшней статье.
Хочешь быть совершенным – раздай все!
В дни земной жизни Иисуса Христа к Нему подошел искавший духовного совершенства юноша. Молодой человек довольно твердо был убежден в том, что УЖЕ исполнил все заповеди Бога. Но после того, как Христос посоветовал парню раздать все имущество для достижения святости, последний опечалился. И просто ушел прочь.
«Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие»
В этих словах Спаситель в очередной раз напоминает людям об «узком пути» (Мф. 7:14) в райские обители.
Чем меньше земных привязанностей будет иметь душа в мире, тем легче для нее будет «подняться» на духовную высоту. А вот стремление к накопительству и окружению себя богатством, наоборот, играет с человеком злую шутку. Оно становится подобно брошенному с корабля якорю, который будет удерживать судно на одном месте и не позволит ему, даже распустив парус, ринуться по водной глади за манящую границу горизонта.
Нестяжние, то есть независимость от материальных ценностей, считает одной из евангельских добродетелей. Ей противостоит греховная страсть сребролюбия, выраженная, как уже понятно, в ярой приверженности увеличения благосостояния.
Необязательно, кстати, быть человеком довольно состоятельным по меркам общества, чтобы страдать стяжательством. Грезы о красивой жизни без осязаемого имущества имеют ту же духовную природу и также лишают душу покоя и радости.
Сребролюбец выступает мировоззренческой калькой с каинового племени, которое страх перед Богом и окружающим миром подтолкнул к активным действиям по созданию альтернативного царства безопасности. Только лишь своими силами.
Крупные города, комфортная жизнь, поиск возможностей, стремление к активной социализации и использованию возможностей есть не что иное, как порождение стяжательства.
«Деньги решают все» или «Миром правят деньги» – идеология стяжателей. Ведь с помощью денег можно купить любую материальную ценность или возможности. По мнению неокаинитов, неограниченные возможности в мире материи и есть счастье. Выходит, что счастье покупается.
Неокаиниты
Материализм сам по себе похож на некоторую форму интеллектуальной ограниченности или даже клинического безумия.
«Верю в то, что вижу» – еще один слоган «земных» людей.
Если следовать логике «отбитых» материалистов, для которых кроме видимого мира не существует ничего более… тогда эпикурейское наслаждение миром вещей, активное пользование предметами и другими людьми вполне закономерно.
Вот только христианам тяжело смириться с подобными мировоззренческими парадигмами. Мы живем в миру среди самых разных людей, и неизбежно подвергаемся диффузии с пространством чужеродных нашей вере ценностей. Где-то нам удается прогнуть под себя изменчивый мир и напомнить ему, что не все в жизни упирается в формулу «карьера, квартира, машина, Бали». А где-то общество убеждает нас «эй, брат, расслабься, не будь так фанатичен, давай как мы!». И мы порой даже неосознанно начинаем жить духом мира.
Навязчивые мысли о сверхприбылях, дорогих домах, автомобилях, поездках, новых заводах обосновываются нами самим себе как обычное желание «нормально жить», ни в чем не нуждаясь и имея возможность делать добрые дела с большей отдачей.
Мы предполагаем, что деньги откроют перед нами широкие возможности, помогут изменить жизнь близких в лучшую сторону, дадут нам успокоение, позволят «выдохнуть» и заняться главным, душой… Но нам так именно кажется.
Образ богатства, у каждого человека собственный, но занимающий разум, формирует качество духовной жизни. Постоянные мысли о материальных ценностях приводят к печали и поселяют в душе чувство беспокойства, или даже гнева. Нам начинает казаться, что деньги решат все наши проблемы, или хотя бы сделают жизнь лучше…
Ловушка. Мы попались. Мы забываем о Боге и тратим внутренний ресурс духа на постоянные переживания о земном. Забывая про «горнее», мы просто топим себя в житейском океане. Выплывать всегда очень тяжело.
Богатство как материальный предмет, сам по себе, духовно безопасно. Опасно человеческое к нему отношение. Купив новую машину, мы по первости сдуваем с нее пылинки. Негодуем, если кто, не дай Бог, обрызгает нашего железного коня после выезда с автомойки. Огрызаемся на пассажиров, если они хлопнут дверью сильнее положенного.
Наши мысли – не о Боге, а о машине. Это лишь маленький пример, который наверняка, вы можете самостоятельно сложить в паззл того, как бессознательное стяжательство губит наш внутренний покой.
Богатство не войдет с нами в вечность. А вот душевная боль от переживаний за осязаемые или иллюзорные блага – вполне. Это нас погубит.
Утратив все до конца, мы обретаем свободу
Эти слова персонажа книги «Бойцовский клуб» как нельзя лучше подходят для описания состояния человека, не обремененного излишними материальными ценностями.
Первые нестяжатели среди христиан – монахи, но именно они издревле являют мирянам идеал, на который если и не во всем стоит равняться, но воспринимать как образец жизни, обличающий и вразумляющий от ошибок – вполне.
В истории Православия были «святые богачи», и еще больше – достойной жизни состоятельных меценатов. Другое дело, что их отношение к богатству было более легким, чем у наших сребролюбивых современников.
Яркими примерами понимания больших капиталов как даров Бога, которыми необходимо делиться с нуждающимися братьями и сестрами вокруг, были купцы и фабриканты дореволюционной России. О них история сохранила ряд подробных описаний, в том числе, запечатленных в сохранившихся до наших дней величественных архитектурных постройках храмов и монастырей. Кто-то из них, такие, как Иннокентий Сибиряков, поступали и по словам Спасителя: раздавали баснословные капиталы, а сами принимали монашеский постриг…
Праведный Иов, герой Ветхого Завета, не скорбел, потеряв большое, по своим временам, богатство. Роптала его жена, друзья искали повод подломить праведника. Но благочестивый муж не был сердцем привязан к материи. И Бог вернул ему сторицею утерянное имущество. Потому что сердце Иова не было привязано к палатам, пастбищам и стадам. Его душа стремилась к Богу.
Но если материальные ценности в душе человека вызывают скорбь, печаль, гнев, зависть, ненависть и вообще лишают его мира… Может, не стоит удивляться, почему мы этим до сих пор не обладаем? Бог видит наши сердца и всегда дает для жизни все самое необходимое. Если мы способны с помощью денег сделать этот мир лучше – Господь обязательно наградит нас ими. Если нет – это только для нашей же пользы. Миром правят не деньги. Миром правит любовь. Деньги заглушают в сердцах людей голос любви. Голос Бога.
Что лучше – слышать Бога или слышать гул надвигающейся бездны вечной пустоты? Выбор всегда за нами.
Нестяжание в цифрах
Как нестяжание выразить в цифрах? Сколько надо получать в месяц или хранить на счету, чтобы быть уверенным: ты все-таки далек от того богатого, которому трудно внити в Царствие Божие? Пять тысяч, семь, пятнадцать, сто? Я знаю, что даже люди не слишком состоятельные иногда задаются таким вопросом. Или случается, что кто-то из знакомых вслух заводит речь о крупной покупке, а потом вдруг начинает стесняться и оправдываться, словно перед женой священника не очень удобно выглядеть состоятельным.
Но лет десять назад я видела очень яркую иллюстрацию своеобразного «состоятельного нестяжания» (в данном случае это не оксюморон). Тогда я еще трудничала при небольшом женском монастыре, и моим послушанием, как «городской», были, среди прочего, встречи разных монастырских благодетелей и духовных чад местного батюшки. А среди благодетелей и благодетельниц была одна состоятельная дама, купившая при монастыре небольшой коттедж – он в описываемый момент находился как раз в завершающей стадии отделки.
В праздники и к началу постов хозяйка приезжала в свой новый дом, а в прочее время за ним следила жена монастырского водителя. Зимой дом следовало протапливать (в нем была очень стильная русская печь с изразцами) и временами прибирать. Делалось это не только для сохранности отделки, но и в первую очередь для того, чтобы можно было оперативно размещать гостей. Хозяйка ведь обычно позволяла местному батюшке использовать коттедж как гостевой дом для меценатов, испуганных «удобствами на улице» в тогда еще не до конца восстановленном монастыре.
Как-то под большой праздник я помогала приготовить этот дом к наплыву монастырских гостей вместе с его владелицей и тогда же с ней немного познакомилась. Конечно, она была не «жена олигарха», но, по светским меркам, могла бы гордиться престижной и хорошо оплачиваемой работой. Была она дамой пожилой и «определяющейся» – в тот момент, как позже оказалось, вызревало ее решение навсегда покинуть довольно пафосную светскую должность ради жизни при монастыре.
Видно, для этой будущей тихой, полупомещичьей, полумонашеской жизни и готовился-ремонтировался упомянутый коттедж. Был он отнюдь не глянцево-шикарен, но, конечно, добротен, свеж и по местным меркам богат. Впрочем, хозяйка не без иронии вспомнила за чаем то время, когда основным напитком ей служил высушенный и собственноручно измельченный иван-чай – потому что вкусно и бесплатно, а было время, когда для нее цена имела большое и угнетающее значение.
Теперь же передо мной за чашкой элитного чая сидела вполне солидная, хотя и простая в обращении представительница «среднего класса». Она была красива простой, немного властной красотой самодостаточности. Здесь проглядывало уже не запальчивое «я могу!», а «мне в принципе ничего не надо». Спокойная, уверенная посадка головы, мягкие, женственные движения, несколько строгий голос и полное отсутствие «этих маленьких ужимок и подражательных затей». Я ее про себя и окрестила «Татьяной Лариной тридцать лет спустя». Разве что мужа-генерала у нее не было – только работа.
В общем, спустя какое-то время случилось так, что в монастыре готовились к новому празднику, а «Татьяна Ларина» была в Москве, но ее среди прочих гостей тоже ждали. Кажется, всё произошло зимой. Накануне было много хозяйственных дел, а утром после Литургии и праздничной трапезы мы с другими трудницами решили прилечь «без задних ног» вокруг печки в нашем домике для паломников и немного передохнуть. Но – не тут-то было.
В домик ворвалась жена монастырского водителя (назовем ее Юлия) – подруга одной из трудниц.
– Девчонки. Вы уже слышали, да?
– Нет, еще не слышали. А что?
– Где. У N.N.! Полдома сгорело! Господи! Тут дым был на всё село, неужели не видели?!
– Нет… Мы на службе были….
Думаю: «Ладно, дом пустой, угореть тут некому», – и закрыла заслонку в трубе раньше времени…»
– Так и я на службе! Затопила утром печь – хозяйка ж к вечеру приехать собиралась. А потом как ни скакала с кочергой – не прогорают дрова, и всё тут. А я на службу хотела хоть к Евангелию… Ну и думаю: «Ладно, дом пустой, угореть тут некому», – и закрыла заслонку в трубе раньше времени. Вроде и пламени уж не было, ерунда – а оно вон как…
С этими словами рассказчица опустилась на стул с таким выражением лица, словно хотела сказать: «Всё, теперь прячьте меня, а то убьют». Я вспомнила красивый и властный профиль нашей «пожилой Татьяны Лариной» и подумала, что «убьет» – это наверняка. Шутка ли – недели не прошло, как последние рабочие закончили отделку и уехали. И вот уже полдома сгорело!
А Юля посидела, отдышалась и вдруг заулыбалась немного нервно.
– Ты ей-то звонила? – спрашиваем.
– Да, звонила… И я, и батюшка.
– Да что… «Слава Богу, – говорит, – что рабочие уехали, а не спали там где-нибудь на террасе, и ты ушла, а не надышалась».
– Что, вот одно это и сказала?
– Ну да. Она говорит: мол, не волнуйся, это воля Божия, тем более что в праздник всё случилось…
Мы остолбенели, конечно. Вот, думаем, повезло человеку с работодателем.
…Видимо, такие ситуации очень четко показывают разницу между просто «московской барыней», которая «увлеклась Православием», и по-настоящему верующей женщиной, которая в своей душе «барыню» подчинила христианке так, что от барства осталась лишь внешняя оболочка, а сердце от этой оболочки сумело освободиться. Состоятельное нестяжание.
Труднее, чем сделать милость, в разы, наверное, труднее – не сделать взыскания тому, из-за кого ты понес ущерб.
Я думаю, что описанное проявление нестяжания – вообще одно из самых трудных. Одно дело, когда ты имеешь желание кого-то по своей воле, по своему решению – благому и красивому – облагодетельствовать. Это здорово и, безусловно, Богу угодно. Но еще труднее, чем сделать милость, в разы, наверное, труднее – не сделать взыскания тому, кто формально вполне виноват перед тобой и из-за кого ты понес незапланированный ущерб. Наша «московская барыня» смогла – потому, должно быть, что давно уж и не была «барыней». А спустя время, говорят, и вовсе монахиней стала…
Нестяжательство – протест против богатства
В конце XV начале XVI века в России возникло религиозно-политическое движение – нестяжательство. Приверженцы этого движения выступили с требованием отказа церкви от «стяжания». То есть от приобретения церковью, особенно монастырями, земельных и имущественных ценностей. Свое требование нестяжатели обосновывали тем, что считали стяжание земельных и имущественных ценностей церковью противоречащим идеалам Евангельской морали и наносящим ущерб церковному авторитету. Идейное обоснование нестяжательства содержится в трудах Нила Сорского, Вассиана (Патрикеева), старца Артемия и других деятелей церкви.
Так, например, в своем церковном труде «Монастырский устав» Нил Сорский утверждает о том, что приобретение монастырями собственности не совместимо с монашеским обетом. Потому что этот обет призывает монахов вести аскетический образ жизни, отречься от всего мирского, а также использовать личный труд, как источник существования. монахов.
Нил Сорский является известным деятелем русской церкви, почитаемым как Святой и в наши дни. Он родился в 1433 году в крестьянской семье. До того как поступить в монашество, он занимался переписыванием книг, то есть был «скорописцем». Свой постриг он принял в Кирилло-Белозерском монастыре, в котором, со времен его основания, существовал глухой протест против землевладельческих прав церкви. Нил Сорский совершил путешествие на восток, в Палестину, Константинополь и Афон. Вернувшись на родину, он основывает свой скит, в котором собирает своих последователей, «которые его были нрава». В скиту вместе со своими учениками он живет замкнутой уединенной жизнью, занимаясь книжными делами и строго соблюдая монашеский образ жизни. Однако уединенная жизнь не помешала Нилу Сорскому принять участие в двух важнейших событиях того времени, в деле Новгородских еретиков и в движении нестяжателей.
Протест Нила Сорского против землевладельческих прав монастырей, имевший место на соборе 1503 года, является одним из важнейших фактов жизни этого Святого. Когда уже работа собора приближалась к концу, Нил Сорский поднял вопрос о монастырских земельных владениях, которые в то время равнялись трети всей государственной территории. По мнению Святого, землевладения отрицательно влияли на монашество. Выступление Нила Сорского поддержали Кирилло-Белозерские старцы, разделявшие идею нестяжательства. Нил Сорский считал, что всякая собственность и богатство противоречит иноческому обету. По убеждениям Нила Сорского, инок (монах) энергично отрицает всё мирское и посвящает себя служению Богу. Как же после этого он может находить время для заботы о мирских делах, землях и имуществе. А всё обязательное для инока, должно стать обязательным и для монастыря. Воззрения Нила Сорского поддерживали и его ученики.
Ученик Нила Сорского, Вассиан Косой, выступил с предложением конфисковать земельные наделы у монастырей и организовать земельный фонд для того, чтобы наделить землями мелких и средних феодалов. Нестяжательство, как церковно-политическое движение, имело социальное обоснование. Оно соответствовало интересам крупного боярства и удельных князей, которые пытались сохранить свои владения, а потребность дворянства в земельных наделах удовлетворить за счет присвоения церковных земель.
Несмотря на то, что в церковной среде нестяжательство пользовалось определенной популярностью, были у этого движения и противники. Так, например, против этого движения выступили иосифляне во главе с Иосифом Волоцким. Этот церковный деятель сумел убедить великого князя Иоанна III в отказе поддержки нестяжателям. Причем нестяжатели были представлены противниками усиления великокняжеской власти. Однако популярность идеи нестяжательства в народе была очень велика. Поэтому собор 1503 года специально рассматривал нестяжательство, как церковно-политическое явление и оценивал его идейно-религиозную суть. Решением этого собора нестяжательство было осуждено, а за церковью была сохранена их земельная собственность. Однако, несмотря на решение собора, борьба между стяжателями и нестяжателями не была прекращена и длилась много лет. Учение нестяжателей повторно рассматривалось на соборе 1531 года. На этом соборе нестяжательство было подвергнуто суровой критике и окончательно осуждено. Однако нестяжательство, как религиозно-политическое движение, оказало большое влияние на формирование церковной истории и отразило в себе философские взгляды целого ряда церковных деятелей XVI века.
II. Обет нестяжания.
а) Основание обета нестяжания.
Иисус Христос есть совершеннейший образец нищеты. Так Он родился в яслях, жил, не имея где главы поклонити, и умер на кресте. Он сам, подавая Собою нам образ произвольной нищеты, поучает так жить на земле и всех ищущих Царствия Небесного. Аще хощеши, говорит Спаситель, совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим ( Мф. XIX, 21 ).
б) Содержание обета нестяжания.
«Отложив житейские заботы и вступив на подвижническое поприще, говорит св.Феодор Едесский, не пожелай иметь богатства для раздаяния нищим. Это есть коварство лукавого, посредством которого он возбуждает тщеславие и развлекает ум попечением о многом. Хотя бы ты имел хлеб один, или воду, можешь и чрез сие исполнить долг страннолюбия, даже хотя бы и сего не имел, но если только с добрым расположением примешь странного, и предложишь ему слово утешения, то также возможешь получить мзду страннолюбия. Имеешь пример похваляемый Господом в Евангелии вдовицу, которая посредствои двух только лепт превзошла усердие и великое подаяние богатых ( Матф. XII, 43 ). (Хр. чт. св.Феодора Едесск. деят. гл.)
«Ибо, какой монах,говорит св. Исаак Сирианин, из числа мудрых, и имея пищу и одежду и видя человека алчущего или нагого, не уделит ему из того, что имеет, и пожалеет чего-нибудь? или кто, видя кого-нибудь из облеченных в ту же плоть, удручаемого болезнями, страдающего от горести, и имеющего нужду в помощи, из привязанности к уединению предпочтет любви к ближнему правило затворничества? Само собой разумеется, что, ежели мы ничего не имеем, то и не предписывается нам входить в попечение и заботы о бедных. Требуется сие от нас, когда мы имеем что». (Хр. чтение. Св. Исаака Сирианина Послание к преподобному Симеону Чудотворцу).
в) Цель обета нестяжания.
«Трудно, думаю, говорит Св. Афанасий Великий, знать ремесло, (объядение, негу) и не иметь орудий (богатства). И если кто не покинул первого, то как может оставить второе? Посему и Спаситель, разговаривая с богатым, не тотчас приказал ему оставить имение, но прежде спрашивал,– исполнил ли он предписанное законом? И Господь, как учитель, говорит: если ты выучил азбуку; если научился складывать буквы; если привык разбирать слова: то приступи наконец к совершенному чтению, т. е. иди продаждь имение твое и даждь нищим, и тогда гряди в след Мене. И если бы он, как я думаю, не признавал себя исполнившим то, о чем его спрашивали: то Господь не призывал бы его к убожеству. Ибо каким бы образом он мог приняться за чтение, не зная силы слогов?» 80
г) Важность и ненарушимость обета нестяжания.
Какое блаженство для инока нестяжательного, вместо всех сокровищ обладать единым неоцененным сокровищем – Иисусом Христом, и для спокойствия душевного отречься от безполезных благ, коих и самое невинное по-видимому употребление редко бывает безгрешно! Какое блаженство быть богатым одними только дарами благодати, коих никто похитить не может, и кои одни сопровождают его на небо! Словом: какое блаженство не обладать ничем, что бы могло инока к себе привязывать; быть богату, не желая ничего, и обладать всем, наслаждаясь единым Богом! Благословенна нестяжательность, получающая такое наследие! И здесь уже обладающий нестяжательносью, живет как гражданин Царствия небесного; он находится в Царствии Святых, хотя еще издали только присоединяет свой глас к их песнопениям.
Один только тот, который возвысился над всем тленным, может отказаться от всего, что мир может представить приятного и привлекательного; один тот, который ничего не считает своею собственностию и охотно приносит все свое в жертву благоугодную Господу, он один может наследовать Царствие Божие, уготованное любящим Бога, на Него одного надеющимся, Его безпрестанно ищущим, как бы Его обрести. Поскольку никакое стяжание не пленяет его, никакая суетность, никакое высокомерие не владычествует в нем, никакая земная любовь не отвлекает его от любви к Иисусу Христу; то сердце его отверсто для принятия Христа. Поскольку кто чувствствует себя немощным, убогим, немогущим помочь самому себе; тому не медля Христос Иисус оказывает Свою помощь, как Ходатай и Заступник, как Врач и Спаситель, как Дух сострадательный к его немощи, как Помощник и Искупитель. «Да и враг сильнее поражается от убогих. Он не знает, чем вредить им. Сжечь поместья, но их нет. Повредить скот? но и его не имеют. Коснуться любезнейшего, но они и тому приказали долго здравствовать. Не великое ли наказание для врага, и не многоценное ли сокровище для души – убожество? 83 Но в одном ли училище нестяжательности можно достигнуть того высокого совершенства в духовной жизни, какое отличало тех великих подвижников, которые, будучи исполнены духа совета и мудрости, были наставниками и руководителями многих тысяч? Не из этого ли училища вызывал Промысл, почти всех великих строителей Царства благодати? Не здесь ли воспитались Пророки, Апостолы, великие Пастыри Церкви и пустынножители? Так сила Божия совершается более в немощи!
Паисий, брат Аввы Пимена, нашел небольшой сосуд с златницами. Он сказал старшему брату своему Ануву: «Ты знаешь, что слово Аввы Пимена очень жестоко. Пойдем, выстроим себе келлию в другом месте и будем безмолвствовать спокойно». Авва Анув отвечал ему: «Нам не на что выстроить келлию». Тогда Паисий открыл ему о своей находке. Это очень опечалило Авву Анува, который понял, что находка может быть причиной душевной погибели для Паисия. Однако он сказал: «Пойдем, выстроим келлию на той стороне реки». Авва Анув взял у Паисия сосуд с златницами и завил в куколь свой. Когда они переправлялись через реку и были на середине ее, Авва Анув сделал вид, что запнулся, и выронил сосуд с златницами в реку. Сделав это, он начал скорбеть, а Авва Паисий утешал его, говоря: «Не скорби, Авва, о златницах. Пойдем опять к брату нашему». Они возвратились и жили в мире.
(Отечник, составленный свт. Игнатием Ставропольским)
Хр. Чт. Св. Исаака Сирина cлoвo о пользе удаления от мира.