Небинарный трансгендер что значит
9 фактов о небинарности, которые люди неправильно понимают
Сюзанна Вайс, 15 февраля 2018 г.
Когда люди видят меня или слышат мое имя, они обычно предполагают, что я женщина, и используют местоимения «она/её». Но они только отчасти правы. Я идентифицирую себя как женщину, но я также идентифицирую себя небинарной (да, можно быть тем и другим — подробнее об этом позже) и также обозначаюсь «они/их». К сожалению, это идентичность, которую многие люди всё ещё не понимают.
Это определение довольно широкое, потому что небинарность означает разные вещи для разных людей. Для меня это означает, что я отвергаю всю концепцию гендера. Взрослея, я никогда не чувствовали, что люди ошибаются, когда называют меня женщиной, но это чувствовалось как ярлык, налепленный на меня, который мне не подходит. Позже, в колледже, я узнали о небинарной идентичности, и она подошла мне. Конечно, у меня есть симпатии и антипатии, которые некоторые могут маркировать «феминными» или «маскулинными», но я не чувствую никакой необходимости обозначать их таким образом. Гендерная бинарность заставила меня чувствовать, что на меня навешан ярлык, и я не хочу идентифицировать себя с ним.
Вот некоторые факты о небинарности, которые люди склонны неправильно понимать, по моему опыту и опыту других небинарных людей.
1. Нет такой вещи как «Небинарный внешний вид»
Большинство людей понимают, что не нужно носить платья, чтобы быть цис-женщиной, или носить брюки, чтобы быть цис-мужчиной. Тем не менее, многие люди считают, что вам нужен андрогинный стиль, чтобы быть небинарными, делая предположение, что я и другие небинарные люди, которые носят женскую одежду, должны быть женщинами. Но невозможно сказать, как кто-то идентифицируется, на основании того, как они выглядят, вот почему так важно спрашивать.
«Мне бы хотелось, чтобы люди не использовали автоматически местоимения “она/её” только отттого, как я себя преподношу,» — говорит Келли Кантрелл, 19 лет, — «Они должны прекратить приписывать людям гендер на основе их самопрезентации».
«Я ношу длинные волосы, и я обозначена как феминная, воспринимаюсь как цис-женщина. Это не отменяет того факта, что я небинарная,» — соглашается 24-летняя Алайна Лири, — «Не существует какого-то конкретного способа выглядеть небинарными. У небинарных людей есть все виды представлений гендера, также как у женщин и мужчин».
2. Небинарная идентичность не исключает любой другой гендерной идентичности
Некоторые люди идентифицируют себя как небинарные и как мужчины или женщины или транс или как-то ещё. Я лично идентифицируюсь как небинарная женщина, потому что для меня эта идентичность признаёт и то, что мне не свойственна идентификация с каким-либо гендером, и что я была социализирована как женщина. Однако, наличие более чем одной гендерной идентичности означает разные вещи для других. 24-летняя Рей Нобл идентифицирует себя и небинарной, и женщиной, чтобы подчеркнуть, что она любит свое тело, обозначенное как женское, но не всегда чувствует, что оно точно представляет её.
3. Не все небинарные люди обозначаются местоимением «они/их»
Небинарные люди также могут называться различными местоимениями. Некоторые называются «они/их», некоторые — «она/её», некоторые и так и так, а некоторые кроме этого как-то ещё. Единственный способ узнать — спросить.
Точно так же некоторым небинарным людям всё равно, какие местоимения использовать, в то время как другие имеют сильное предпочтение и чувствуют себя глубоко неоцененными, когда это предпочтение не соблюдается. Ивен, 21 год, сравнивает это с чувством, когда называют не тем именем. «Мне по настоящему физически больно, когда кто-то называет меня неправильными именами,» — говорят они.
4. Мы — не интерсекс, трансгендерные, или ещё какие-то предположения других людей о нас
Существует некоторая путаница в понимании того, что значит быть небинарным. Некоторые приравнивают это к интерсексу, то есть к тому, чьё тело не классифицируется традиционно как мужское или женское, но это никак не связано с биологией. Интерсекс люди могут быть небинарными, но и не-интерсекс люди тоже могут. Другие приравнивают небинарных к трансгендерам, то есть идентифицирующим себя с гендером, отличным от того, который был назначен им при рождении. Некоторые небинарные люди считают, что это определение относится к ним, а другие — нет.
5. Небинарная идентичность — не причуда и не мода
«Люди все больше привыкают к идее трансгендерных людей, поскольку легче объяснить идею ощущения себя более приспособленными к “противоположному гендеру”, но что-то, что находится в середине или полностью отсутствует в гендерном спектре, все еще трудно объяснить,» — говорит Ивен, — «Есть люди, спрашивающие меня, как это чувствуется, и затем отвергающие ответ, когда я это описываю, или пытаются мне сказать, что это скорее мои причуды, а не подлинный опыт». Мандулли также сталкивается с идеей, что небинарная идентичность — это просто мода или, как они выразились, «изобретение с Tumblr». Быть небинарным — это не просто личностная черта или этап, это настоящая идентичность, существующая тысячи лет.
6. Мы не чувствуем себя «рождёнными не в том теле»
Это обычная история о трансгендерных людях, а также о небинарных людях, и хотя она верна для некоторых, она не делает идентичность того, кто не связан с рассказами о «рожденных в неправильном теле», менее обоснованной.
Я лично не чувствую, что родился не в том теле, я чувствую, что мне назначили неправильный гендер на основании неправильных представлений людей о моем теле. Моя небинарная
идентичность не является результатом химии моего мозга, это отражение моего несогласия со всей системой гендера.
«Нет никаких небинарных удостоверений, которые люди должны были бы получить за стресс по
поводу своих тел,» — говорит Мандули, — «Соответственно, дисфория может быть распространенной, и на нее иногда влияют способы, которыми общество (в целом и даже LGBTQ-специфические пространства) часто толкает людей в гендерно бинарные системы и заставляет небинарных людей чувствовать себя разбитыми, смущенными и неуверенными, как будто они делают что-то неправильное, “не определившись, наконец”».
«Точно так же небинарные люди не всегда чувствуют, что они “родились такими”,» — добавляет Мандули, — «У некоторых людей осознание (или даже дискомфорт от бинарного приписывания к мужчинам или женщинам) не появляется до более поздних этапов жизни,» — объясняют они, — «У некоторых мало, или вообще нет стресса, они просто признают для себя, что их гендер не укладывается в дихотомию “мужской/женский” и/или является чем-то более сложным».
7. Необязательно быть феминными и маскулинными в равной степени, чтобы быть небинарными
«Мне бы хотелось, чтобы люди знали, что небинарные — это не на 50% мужчина и 50% женщина,» — говорит Кей Баше, 23 года. Небинарные люди все идентифицируются как феминные и маскулинные разной степени, точно так же, как мужчины и женщины, и это может даже время от времени меняться. Некоторые вообще не идентифицируют себя с маскулинностью или феминностью.
Никто другой не может сказать о человеке, насколько он «маскулинный» или «феминный». Маскулинность и феминность — это просто произвольные ярлыки, которыми мы обозначаем определенные черты. То, что кажется маскулинным одной культуре или человеку, может показаться феминным другому. И нельзя сказать, что кто-то из них прав или ошибается.
8. Небинарность не нужно доказывать
Раньше я чувствовал себя обманщиком, когда говорил, что я не бинарный, потому что я ничего не делал иначе, чем когда идентифицировался как женщина. Я одевался так же, я поступал так же, и я не говорил о небинарности со многими людьми.
Быть небинарным не обязательно должно быть огромным делом. Вам не нужно делать что-то особенное, признаваться кому-либо или вести себя иначе, чем раньше. Суть гендера в том, что он полностью ваш личный, поэтому, независимо от того, что вы говорите о своём гендере, вы правы. Вы не можете ошибаться.
«Быть небинарным не так трудно и сложно, как может показаться,» — говорит Нобл, — «Это неприятно и странно из-за того, что трудно думать вне рамок, которые общество построило для нас, но, в конечном счёте, это термин, который приветствует и принимает любой смысл, который вы в него вкладываете. Это то, что вы можете создать для себя».
9. Изучение всех этих пунктов — не излишняя политкорректность, а необходимо чтобы быть приятным человеком
Почему стоит потратить время на то, чтобы отучиться от этих предположений, узнать о небинарной идентичности и попытаться понять, как люди в нашей жизни идентифицируют себя? Потому что это делает нас друзьями, партнёрами, членами семьи и людьми, более способными к поддержке.
«Людям, которые не идентифицируют себя вне назначенного им при рождении гендера, может быть трудно понять, что переживают небинарные и транс-люди в целом,» — говорит Ивен, — «Но учиться принимать, что люди живут совершенно по-разному, это часть человеческого бытия. Поддержка того, кто пытается чувствовать себя более комфортно в себе, — это то, к чему общество должно стремиться и поощрять».
Послесловие переводчицы
Я не согласна с приравниванием гендера к гендерной идентичности, которое сделано в п. 8. Гендер — социальный конструкт, это не тоже самое что гендерная идентичность, которая у каждой личности особенная. Если каждая наполняет термин собственным содержанием, он становится бесполезным в коммуникации с другими. Но уж как написали, так я и перевела. Разве что перевела «цис» не как самостоятельную часть речи (которая бессмысленна), а как часть составного слова.
Трансгендерность и небинарность
* Конспект лекции публикуется с сокращениями
Термин «транссексуал» был предложен в 1923 году известным немецким сексологом Магнусом Хиршфельдом, а достаточно употребимым в профессиональном языке стал примерно в середине ХХ века — его начали использовать для описания людей, которые ощущали себя «родившимися в неправильном теле». Т.е. транссексуальность характеризовалась ощущением некой враждебности по отношению к своему телу.
Позднее и широкое определение стало рассматривать транссексуальность как термин, применимый к людям, которые желают жить или фактически живут в гендерной роли «противоположного пола» и хотят пройти или уже прошли «гендерный переход», т.е. сменили гендер, соответствующий своему биологическому полу, на другой, противоположный.
В рамках МКБ-10 «транссексуализм» рассматривается как «психическое и поведенческое расстройство, диагностическим критерием которого является желание жить и быть принятым в качестве представителя противоположного пола, что обычно сопровождается стремлением привести свое тело в как можно более полное соответствие с предпочитаемым полом с помощью лечения». (МКБ-10 действует до сих пор в большинстве стран, несмотря на принятую международную классификацию болезней 11-го пересмотра, которая будет вводиться только с 2022 года).
Здесь крайне важно понимать, что все эти корявые слова, не соответствующие современным взглядам, — это текст, который существует в МКБ-10 до настоящего момента. Поэтому здесь речь идет о поле, а не о гендере, о лечении, о том, что это психическое расстройство и т.д.
Термин «трансгендер» появился значительно позже, в конце 70-х — начале 80-х гг., и стал использоваться уже как совершенно другая, немедицинская категория. Как некая альтернатива тому патологизирующему медицинскому термину («транссексуализм»), который до сегодняшнего момента ассоциируется прежде всего с наличием психического расстройства.
За последние десятилетия термин «трансгендер» стал не только более популярным, но и значительно более широким. Кроме понятий «мужского» и «женского», он включает в себя разные гендерные варианты. С этой точки зрения он может использоваться не только для описания людей, которые не ощущают себя вписывающимися в «традиционный» гендер, к которому их приписывают, но может описывать и тех людей, которые вообще не относят себя к бинарной структуре пола, которая существует в общественном сознании. Он часто используется как зонтичная категория, чтобы обозначать любого человека, гендерная идентификация и/или внешняя презентация которого нарушают нормативные концепции мужского и женского или смешивают различные аспекты мужской и женской гендерной роли и идентичности.
Первые операции по «смене пола» были сделаны в 20-30-х гг. в Германии в клинике при Институте сексуальных наук, основанной Магнусом Хиршфельдом. К сожалению, подробная информация об этих операциях не сохранилась. Когда к власти пришёл Гитлер, институт был разгромлен, а весь архив уничтожен.
Первая наиболее известная попытка операции по «изменению пола» состоялась в Берлине в 1930-х гг. Пациенткой была Лили Эльбе. Она перенесла целый ряд операций, но они закончились печально. Эльбе умерла в результате последней (пятой) операции.
Более счастливые истории относятся уже куда как к более позднему периоду времени, который был связан с окончанием Второй мировой войны, когда такие операции стали делаться значительно чаще. Первая хорошо известная история была связана с именем Кристины Йоргенсен, американки, которая делала операцию в Дании в 1952 году. Кристина Йоргенсен была интересной медийной фигурой. Сейчас об этом мало знают, но до самой смерти она была вынуждена жить с мужскими документами, т.к. на тот момент возможности смены документов не существовало.
Первые операции, которые делались в 50-60-х годах, чаще всего проходили не в тех странах, где жили сами люди. Многие жители Франции, Англии, Голландии делали их, например, в Тунисе, поскольку в их странах такие операции были запрещены. Хирурга, который сделал первую операцию в Голландии, посадили за это в тюрьму.
Значительная роль в продвижении и популяризации медицинской информации по поводу трансгендерности принадлежит Гарри Бенджамину — это культовая фигура, поскольку в 50-60-х гг. он активно выступал за необходимость проведения подобного рода операций. По образованию и специализации он был эндокринологом, написал знаменитую книгу, где описывал «случаи с транссексуализмом». Его взгляды и представления соответствовали прогрессивным веяниям для 50-60-х гг. ХХ века, но сейчас, конечно, они отражают консервативный подход.
Он был уверен, что транссексуальность — это некая «ошибка» природы, заболевание. В своей книге, которая была издана в 50-х гг., он писал, что «если сома (от греч. soma — тело) здорова и нормальна, то никакой серьёзный случай транссексуальности, трансвестизма или гомосексуальности не разовьётся». Т.е. в его понимании — это всё патология, причём, телесная. Другое дело, что он считал, что иных вариантов помощи, кроме как сделать операции, назначать гормоны и разрешить людям жить в том гендере, в котором они себя ощущают, не существует.
Хирургические процедуры стали более доступны в 60-70-е гг., а термин «транссексуал» стал приписываться людям, подвергающимся хирургическому вмешательству. Но и Гарри Бенджамин, и известные сексологи Джон Мани и Ричард Грин считали, что причиной транссексуальности является дисфункциональная социализация.
Начиная с 70-х годов появился новый термин «гендерная дисфория», который постепенно стал вытеснять термин «транссексуальность». При этом, по-прежнему утверждалось, что основополагающим является так называемая телесная дисфория, т.е. неприятие своего тела.
В 70-х гг. медицинские процедуры сопровождались целым рядом довольно странных на сегодняшний момент требований, которые предъявлялись к таким пациентам. Медики заключали с человеком договор, согласно которому, тот не имел права никому рассказывать, кем был до операции. Люди должны были переехать на новое место жительства, выдумать себе прошлое в соответствии с новым гендером и держать в полной тайне то, что им «поменяли пол» в результате медицинских процедур. Они должны были всячески избегать каких-либо контактов с такими же людьми, чтобы не привлекать к себе внимание. По сути дела, они должны были максимально раствориться среди того самого, нового для них гендера, в котором они начинали свою жизнь.
Это делалось для того, чтобы не вносить сумятицу: общество должно по-прежнему считать, что существуют мужчины и женщины — никаких других «странных» людей не должно быть.
Идея о том, что бинарность незыблема, что незыблемой является и половая детерминация психологии человека, в те годы считалась основополагающей. Ровно поэтому никаких обсуждений этого, даже со стороны пациентов, которые прошли через гендерный переход, не должно было происходить.
В международную классификацию «транссексуальность» попала значительно позже — этот диагноз был включён в МКБ-9 и в американское руководство DSM-III только в 1975 и 1980 гг. соответственно. При этом в 70-80-е гг. многие врачи и психиатры считали, что речь идёт о тяжёлых психических расстройствах, которые нужно лечить в психиатрических больницах психотропными препаратами, психотерапией, но вовсе не идти на поводу и не оказывать помощь в смене документов, назначении гормональных препаратов, хирургической коррекции пола, и т.д.
Во второй половине 90-х годов произошло быстрое изменение дискурса, которое было связано с деконструкцией концепции пола, с новым постмодернистским пониманием гендера и сексуальности, возникновением квир-теории. В результате, в научном сообществе постепенно вызревало новое видение и понимание трансгендерности. Всплеск новых технологий, повсеместное распространение домашних компьютеров и интернета, позволили трансгендерным людям налаживать связи и формировать сообщества.
Если в начале 90-х гг. трансгендерность ещё рассматривалась как психическое расстройство, то в настоящее время ситуация радикально изменилась. Быть трансгендером более не означает иметь психическое или иное медицинское расстройство. Новый академический стандарт дал право транс*людям «исправлять» свои тела и самим решать, какие процедуры делать, а какие нет. Гендерное разнообразие приобретает видимость в современном обществе.
В настоящее время для работы врачей основополагающими являются следующие руководства или концепции:
· для англоязычных аудиторий – это DSM-5, которая была принята в 2013 году.
Прежний термин «расстройство гендерной идентичности» был заменен на менее стигматизирующий и патологизирующий («гендерная дисфория»), диагнозы были помещены в отдельный от парафилий и сексуальных дисфункций раздел. Если раньше говорилось, что существует бинарность «мужское-женское», то в DSM-5 эти понятия описываются как мультикатегориальные или как спектры. Вместо понятия «пол» используется термин «гендер». Кроме того, здесь говорится о том, что человек ощущает себя не в «противоположном», а в «другом» гендере. Понятие «другой» предполагает, что вариаций может быть множество.
· для постсоветских стран – это МКБ-11, которая была принята в 2018 году (должна вступить в силу с января 2022 года).
В новом руководстве диагноза «трассексуализм» уже нет. Был специально создан раздел 17, который получил название «состояния, относящиеся к сексуальному здоровью». Это во многом эклектичный и странный раздел, сборная солянка, в которой оказались объединены совершенно разные категории: сексуальные дисфункции, болевые сексуальный расстройства, гендерное несоответствие, изменения в анатомии гениталий у мужчин и женщин. Все эти категории оказались вместе ради вынесения «гендерных проблем» из раздела «психиатрия». Поскольку любой новый раздел по требованиям классификации должен включать как минимум 5 рубрик, нужно было придумать ещё 4, которые бы обосновали наличие этого раздела. Поэтому пришлось, по сути, притягивать за уши другие проблемы.
Если в МКБ-10 «транссексуализм» относился к рубрике F64, то в новом МКБ-11 — это рубрика HA70 («гендерное несоответствие в подростковом и взрослом возрасте»).
Критерии для понимания этого явления:
Выраженная и стойкая неконгруэнтность между индивидуальным гендерным опытом и присвоенным полом, что часто приводит к стремлению к «переходу» с помощью гормональной терапии, хирургии или других медицинских услуг, чтобы жить и быть принятым в качестве лица переживаемого гендера. Здесь, как мы видим, говорится, что гормональная терапия, хирургия и другие медицинские процедуры носят вспомогательный характер и никакой речи о наличии каких-то психиатрических, психических проблем не идёт.
Главная идея новой классификации заключается в том, чтобы позволить людям обращаться за медицинской помощью (эндокринологической, хирургической и др.), чтобы обрести соответствие и большую гармонию между своим телом и переживаемым гендером.
В качестве дополнения здесь указывается, что диагноз не может быть установлен до наступления половой зрелости. А гендерное вариативное поведение и предпочтения сами по себе не являются основанием для установления диагноза.
В рамках нового понимания трансгендерности, стало очевидно, что люди с гендерным несоответствием вовсе не обязательно нуждаются в обращении к врачам. Не все трансгендерные люди хотят сделать операции или считают, что им нужно принимать гормоны. Они могут испытывать различную градацию гендерного несоответствия, но эти гендерные проблемы могут решаться каким-то другим, более мягким, способом. В какие-то периоды жизни они могут испытывать довольно серьёзный дистресс, а в некоторых случаях вовсе не обязательно что-либо предпринимают и продолжают жить так, как жили до этого.
Следующая рубрика, которая была предложена в МКБ-11, получила название «гендерное несоответствие в детстве» (НА71). Она продолжает рубрику из МКБ-10 о гендерных расстройствах в детском возрасте. В профессиональном сообществе существовал спор, нужно ли выделять этот раздел. Действительно, он кажется неоправданным и в значительной степени ненужным.
Речь идёт о том, что гендерная неконформность детей не обуславливает потребность в медицинских услугах. При этом статистика свидетельствует, что примерно 3-4% детей имеют какие-то достаточно выраженные гендерные проблемы, но для большинства этот гендерный конфликт сглаживается в подростковом возрасте. Получается, если мы ставим человеку диагноз «гендерная неконформность у детей», то этот диагноз сам по себе рассасывается. Зачем тогда вообще нужна эта диагностическая категория?
Психологическая поддержка, консультирование и информация здесь нужны для взрослых, а вовсе не для самого ребёнка, поскольку ребёнок всё это не переживает как некую гендерную проблему — это просто его индивидуальные особенности, с которыми он живёт и осознаёт их в процессе взросления.
Категория «гендерное несоответствие» имеет ряд преимуществ: она основывается не на психиатрической диагностике, а на самовосприятии и понимании того, что у человека есть некая идентичность. В процессе взаимодействия со специалистами транс*человек формирует идею о том, как бы он хотел справиться с тем несоответствием или гендерным конфликтом, который он ощущает. Находит для себя некий оптимум для дальнейшего существования и, если необходимо, обращается за помощью к специалистам. Эта модель позволяет людям с разного рода гендерными проблемами решать их, не обращаясь к психиатрам, когда психиатр определяет «нормальный я или не нормальный», «что мне нужно, можно или нельзя мне разрешать обращаться к эндокринологам, хирургам» и т.д.
Прежние представления, что есть какие-то люди, которые «возомнили себя мужчинами или женщинами», несмотря на то, что у них другая половая принадлежность, сменяется на новое понимание: человек не пытается изображать из себя женщину или мужчину, а таковым и является. Это его идентичность, его самоощущение, он в этом живёт, и окружающие люди могут это замечать или не замечать. Одно из распространённых заблуждений, характерных для близких родственников, заключается в том, что они говорят «мы ничего такого не видели». Не видели, потому что ребёнок, подросток, а потом и взрослый понимает, что «это будет странно показывать окружающим». Он это скрывает, потому что ещё не полностью в этом разобрался, не до конца это принимает, как некий вариант того, на чём он может настаивать. И только когда понимает, что для того, чтобы легализоваться в избранном гендере, нужно совершить камин-аут, радикально менять свою жизнь, может рассказать родителям или другим родственникам. А они делают круглые глаза: «Чего ты это вдруг решил?» Ощущение, что это «вдруг», что человек «решил быть другим» — довольно частое заблуждение. Он не решает быть другим, он таковым и является.
Новое понимание трансгендерности утверждает, что вовсе не обязательно человек, который является трансгендером, стремится и должен ассимилироваться в бинарную модель. Если я ощущаю себя не принадлежащим своему полу, это не значит, что у меня есть только один выбор — принадлежать другому полу или гендеру.
Кроме того, раньше считалось, что гендерная идентичность у человека должна сформироваться к пяти годам и быть неизменной в течении всей жизни. Идея о том, что что-то может измениться в самосознании и гендерном самоощущении, казалась чем-то невозможным.
В реальности оказывается, что это не совсем так: люди могут иметь как фиксированную, достаточно стабильную, неизменную гендерную идентичность, так и пластичную. Идентичность человека действительно может со временем трансформироваться. Также не нужно забывать, что поскольку последнее десятилетие характеризуется значительно большим количеством гендерных моделей и идентичностей, то прислушавшись к себе, человек может обнаружить, что у него та идентичность, про которую он узнал совсем недавно. Т.е. это не смена идентичности, а возможность разобраться в себе, обрести себя в той идентичности, о существовании которой человек раньше просто не знал.
Исходя из этого на сегодняшний момент ряд авторов выделяют разные трансгендерные траектории. Речь идёт о том, что в процессе жизни возможны разного рода изменения, связанные с тем, что идентичность (в данном случае трансгендерная) может быть достаточно пластичной и изменчивой, переходящей разного рода границы в ту или другую сторону.
1. «Перемещение» — постоянное движение от одной гендерной границы к другой;
2. «Колебание» — временное движение от одной стороны гендерной границы к другой и назад;
3. «Отрицание» — когда рассказчики нарративов опровергают существование бинарного гендерного деления.
Если человек говорит о желании сменить гендер и он абсолютно в этом уверен сейчас — вовсе не факт, что лет через пять или десять он не скажет, что хотел бы сменить гендерный маркер на какой-то другой. И это совершенно нормально. В течении жизни самосознание человека меняется, и процесс формирования гендерной идентичности идёт всю жизнь.
Довольно интересные мысли позволяет сформулировать международная статистика. В настоящее время количество обращений в клиники мира растёт на 14% в год. Безусловно, это не «рост аморальности в обществе», как пытаются утверждать консерваторы. Это связано с процессами всё большего обращения людей к своему собственному сознанию. По мере того, как феномен Транс* входит в социальное сознание, всё больше людей размышляют над назначенным и переживаемым гендером, и некоторые могут чувствовать рассогласование между ними, а поэтому подвергать сомнению назначенный цисгендерный статус, который ранее всегда считался само собой разумеющимся. А самое главное — у людей появляется право и смелость поднимать свой голос в защиту своего собственного «Я», которое может отличаться и не совпадать с навязываемыми им требованиями.
Пока есть возможность говорить о различных влияниях биологических факторов на гендерное своеобразие, но нет никаких оснований и данных, которые бы позволили что-то определённое говорить о детерминантах. Никаких биологических основ для объяснения причин возникновения трансгендерности не существует.
Доминирующая медицинская модель трансгендерности часто рассматривала трансгендерных людей как асексуальных. Считалось, что, поскольку трансгендеры «ненавидят своё тело», они не могут получать от него удовольствие. В реальности всё оказывается значительно более сложно. И это касается как направленности сексуального влечения, так и возможности получения сексуального удовольствия.
В рамках бинарной модели гомосексуальность, трансгендерность и транссексуальность рассматриваются как некая единая концепция гендерной инверсии, где транссексуальность — крайняя её форма, а гомосексуалы составляют промежуточный вариант.
Предполагалось, что если человек меняет гендерный маркер и осуществляет гендерный переход, то он автоматически обретает гетеросексуальную идентичность. Люди, чья сексуальная идентичность оказывалась вне гетеронормативной модели, были вообще лишены доступа к хирургическим процедурам. Ещё совсем недавно таким людям было не показано прохождение комиссии и получение разрешения на гендерный переход.
В реальности в DSM-5 написано, что «сексуальная ориентация больше не является ни дифференциальным диагнозом, ни компонентом диагностики».
Транс*люди не обязаны соответствовать гетеронормативному обществу. Транс*люди разнообразны по своей сексуальной ориентации и идентичности, могут иметь влечение к мужчинам или женщинам; и к тем, и к другим; ни к кому; ко всем гендерам или другое. Никакой прямой привязки гендерной идентичности к сексуальной направленности влечения не существует. Тем не менее, часто оказывается, что в результате гендерного перехода открывается куда как больше свободы и больше возможностей для реализации сексуальности.
Гендерная небинарность — это новое социальное явление, которое становится всё более заметным в мире и с которым всё чаще сталкиваются специалисты. Никаких телесных или биологических проблем у данного явления не существует. Люди имеют совершенно нормативную морфологию тела, но в процессе психологического становления, социализации начинают ощущать своё отличие. Говорить о своём отличии начинают лишь тогда, когда доступными оказываются слова, которыми можно обозначить своё состояние.
Толчком для формирования концепции небинарности стала квир-теория, которая появилась в начале 90-х годов и настаивала на условности категоризации по полу, гендеру и сексуальности. Индивидуальные взгляды и представления здесь являются определяющими. Нельзя сказать, какая у человека идентичность, не спросив у него об этом. Только сам человек может являться экспертом своей жизни.
Квир-идентичность предполагает достаточно высокий уровень личностной зрелости. Она предполагает, что человек не просто разобрался в себе, обнаружил себя, но оказывается ещё достаточно устойчив для того, чтобы поддерживать, формулировать свои взгляды, представления и противостоять давлению со стороны социума, который пытается засунуть его в привычные рамки и классификационные категории.
Возникшая небинарная теория, а затем и небинарная идентичность, по сути дела, позволили людям заявлять о праве на существование уникальной личности, которая выходит за жёсткие гендерные рамки и освобождает человека от необходимости думать, что «нужно быть, как все». Оказывается, человек может быть «нормальным», даже если не соответствует тем требованиям, которые к нему предъявляются.
Один из очень важных принципов, от которого должны отталкиваться специалисты, но, к сожалению часто об этом забывают: если у человека не нарушено структурное мышление, то мы не имеем права говорить о том, что у него психическое расстройство только потому, что его взгляды и представления кажутся нам странными и необычными. Нужно ориентироваться не на некое субъективное восприятие, не на то, нравится нам или нет, как человек себя называет, понимаем мы это или нет, а на объективные критерии расстройства мышления или его отсутствия.
Нужно рассматривать квир-идентичность как систему с гибкой конфигурацией, предполагающей индивидуальное своеобразие без обязательной унификации её элементов. Мы можем говорить о том, что таких индивидуальных личностных идентичностей может быть столько, сколько и людей.
В рамках предполагаемого подхода все возможные гендеры и все сексуальные ориентации равноправны и равноценны.
Здесь нет какого-то «правильного» гендера. Квир-концепция, небинарная концепция как раз говорит о том, что может быть сколько угодно разных гендеров. Не существует гендера, который был бы лучше другого. Они просто разные.
Отказ от «традиционного гендера» вовсе не говорит о том, что квир-концепция или концепция небинарности стремится разрушить миропорядок, который в бинарном мире рассматривается как главный, за который нужно держаться. Просто личность, её своеобразие оказывается значительно более важным, чем те нормативы или шаблоны, которые общество пытается навязать людям.
Речь идёт не о нарушении социальных правил взаимодействия, а о праве каждого конкретного человека проявлять себя в соответствии со своим самоощущением, сопротивляться психологическому насилию, которое требует изменяться и выстраивать себя по социальным лекалам, в рамках жёстких моделей «М» и «Ж».
Мифы, которые существуют о небинарности: что «это люди незрелые», что они пытаются эпатировать социум, привлечь к себе внимание, что они просто не разобрались в себе и им нужно помочь найти, к какой категории «прислониться», — это всё устаревшие представления, которые, к сожалению, мешают многим специалистам адекватно взаимодействовать с такими клиентами, выстраивать с ними продуктивные отношения с точки зрения терапии и оказания психологической помощи.
Мне очень симпатична концепция, которая говорит о том, что «гендер — это устаревший социальный конструкт ХХ века». Небинарная концепция не навязывает человеку идентичность, а даёт право ощущать своё отличие и право на существование, содержит в себе довольно серьёзный заряд для роста и развития социума, поскольку позволяет людям обнаруживать свой уникальный индивидуальный потенциал, развивать его, а не подавлять в угоду существующему бинарному шаблону. Когда человек говорит «я не такой», он стремиться вырваться из закостеневшей бинарной схемы, которая для некоторых людей оказывается, по сути дела, тюрьмой, в которой они должны существовать для того, чтобы окружающих всё устраивало, чтобы они жили в спокойствии, чтобы ничем их не потревожить.
Разрушение бинарной гендерной модели является основой для того, чтобы любой человек в полной мере мог реализовать свой индивидуальный личностный потенциал и для того, чтобы самореализоваться максимально продуктивно в своей жизни.
Гендер — это вовсе не два образа, не два противоположных варианта, а скорее некий ландшафт, в котором существует множество разного рода островов, которые кому-то близки, кому-то не очень, но все мы находимся в этой довольно разноцветной и многообразной реальности, не сводимой только к двум бинарным моделям.