Не страшно что мы одиноки и не больно что

Предлагаю делиться хорошими, красивыми, душевными НЕ СВОИМИ стихами (для своих стихов есть «Ложе Каллиопы»).
Ибо в Основном форуме есть только тема «Стихи о Севастополе», а прочим места не нашлось.

Начинаю! Просто про жизнь.

***
Мне с тобою пьяным весело —
Смысла нет в твоих рассказах.
Осень ранняя развесила
Флаги желтые на вязах.

Оба мы в страну обманную
Забрели и горько каемся,
Но зачем улыбкой странною
И застывшей улыбаемся?

Мы хотели муки жалящей
Вместо счастья безмятежного.
Не покину я товарища
И беспутного и нежного

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.

(Р.Киплинг, перевод К.Симонова)

***
Записал я длинный адрес на бумажном лоскутке,
Всё никак не мог проститься и листок держал в руке.
Свет растёкся по брусчатке. На ресницы и на мех,
И на серые перчатки начал падать мокрый снег.

Шел фонарщик, обернулся, возле нас фонарь зажёг,
Засвистел фонарь, запнулся, как пастушеский рожок.
И рассыпался неловкий, бестолковый разговор,
Легче пуха, мельче дроби. Десять лет прошло с тех пор.

Даже адрес потерял я, даже имя позабыл,
И потом любил другую, ту, что горше всех любил.
А идёшь — и капнет с крыши: дом и ниша у ворот,
Белый шар над круглой нишей, и читаешь: кто живёт?

Есть особые ворота и особые дома,
Есть особая примета, точно молодость сама.

Сказала я: «Сделай мне милость,
Исчезни! Так больно с тобой. »
«Нет, я навсегда поселилась,
Я стала твоею судьбой».

Сбросившему! Кости
Целы-то хотя?
Эдакому гостю
Булочник ломтя

Она пустилась танцевать в ночи.
Сначала в удивительных нарядах,
Потом кружилась голая почти,
Едва касаясь, пролетая рядом.

Хотелось Сексу нежности, любви.
Любви хотелось секса и оргазма.
До этого желания свои
Им не случалось исполнять ни разу.

И, оказавшись, вдруг наедине
Любовь легко, без всякого стесненья
Раскинувшись, лежала на спине,
Потом открыто встала на колени.

А мы с тобой под окнами, тогда,
Ловили звуки, отраженья, тени.
Ткань платья твоего была тонка,
Я гладил твои руки и колени.

Потом они позвали нас к себе
И были необычны ощущенья –
Купались вместе в лунном серебре
И задували свечи от смущенья…

Не надо отдавать любимых.
Не надо отдавать любимых,
Ни тех, кто рядом, и ни тех,
Кто далеко, почти незримых.
Но зачастую ближе всех!

Когда всё превосходно строится
И жизнь пылает, словно стяг,
К чему о счастье беспокоиться?!
Ведь всё сбывается и так!

А в бурях острых объяснений
Храни нас, Боже, всякий раз
От нервно-раскалённых фраз
И непродуманных решений.

Известно же едва ль не с древности:
Любить бесчестно не дано,
А потому ни мщенье ревности,
Ни развлечений всяких бренности,
Ни хмель, ни тайные неверности
Любви не стоят всё равно!

Итак, воюйте и решайте:
Пусть будет радость, пусть беда,
Боритесь, спорьте, наступайте,
И лишь любви не отдавайте,
Не отдавайте никогда!

Мне большего не надо.
Мне твердят, что скоро ты любовь найдешь
И узнаешь с первого взгляда.
Мне бы только знать, что где-то ты живешь,
И клянусь, мне большего не надо!

Сново в синем небе журавли кружат.
Я брожу по краскам листопада.
Мне бы только мельком повидать тебя,
И клянусь, мне большего не надо!

Дай мне руку, слово для меня скажи.
Ты моя тревога и награда!
Мне б хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь,
И клянусь, мне большего не надо!

Поцелуй мой горек. Это ли не горе?
У меня в ладонях остывает город.
Кофеина в вены и хлыстом по сердцу.
От его заклятий никуда не деться.

С каждой новой болью все узорней шрамы.
Нервы на пределе. Выход из программы.
Кто не подчинится, будет уничтожен.
Я храню твой образ скальпелем по коже.

Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),

Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых

Добавлено спустя 9 минут 34 секунды:

Приближается звук. И, покорна щемящему звуку,
Молодеет душа.
И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку,
Не дыша.

Снится — снова я мальчик и снова любовник,
И овраг, и бурьян,
И в бурьяне — колючий шиповник,
И вечерний туман.

Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю,
Старый дом глянет в сердце мое,
Глянет небо опять, розовея от краю до краю,
И окошко твое.

Этот голос — он твой, и его непонятному звуку
Жизнь и горе отдам,
Хоть во Сне твою прежнюю милую руку
Прижимая к губам.

Все обычно в моей мечте:
Я желаю совсем не вдруг
Быть распятою на кресте
Осторожных и сильных рук.

Пишу письмо… без писем нынче туго.
Душа скулит по-волчьи на Луну.
С Востока луч добавит перламутра
В мою изрядно-серую тоску.

Делюсь с тобой Весной и настоящим.
Жалею в прошлом. В будущем – молюсь…
Ты – мой рассвет, прохладою манящий.
И мой закат, с которым спать ложусь.

Закрыв глаза, мечтаю вновь о встрече
На перекрестке Млечного Пути…
Кого-то расстояниями лечат.
А мне б коснуться…только раз…руки…

Сирень в цвету, дожди ласкают землю,
Живой водой травинки напоив.
И я дождя симфонии так внемлю,
Что слышу И М Я … и сливаюсь с ним…

Гранит границ, табу и обещаний
Смывает сон, в котором я ЖИВУ.

. Письмо ушло с дежурным «до свиданья!»,
Пост скриптум утаив:

Давай поговорим о нас,
о том, что март – почти весна,
у этих откровенных глаз
большой талант – сводить с ума…

Они как будто влюблены,
но не расскажут ничего,
я слишком долго ждал весны
и возвращенья твоего…

В душе как будто тишь и гладь,
а жизнь – мышиная возня,
ну кто сказал, что мне плевать –
с кем ты моталась без меня…

В потёмках мартовских ночей,
как и в тебе, не видно дна,
с твоим талантом быть ничьей
ты не умеешь быть одна…

Солёный привкус губ шальных
и чуть охрипший голос твой,
ты можешь выносить святых,
но не умеешь быть святой…

Ты можешь напоить в умат,
ты можешь быть такой, как все,
но жизнь – сложней, чем этот март,
чтоб ты осталась насовсем…

Покровский Павел, 2013

Я та, с которой будет нелегко…
Которая не терпит лжи коварной
И зависти людской элементарной…
И плачу только шёпотом тайком…

Я та, что не умеет предавать
И зла желать ответного по встречной…
Я далека от дивы безупречной,
Но мне и не хотелось ею стать…

Я та, что будет век тебя любить
За то, что ты живёшь на этом свете…
И будут на тебя похожи дети,
Ведь по-другому, знай, не может быть…

Я – вечный штиль и шторм в лице одном,
Вулкан и гор спокойствие веками…
Ручьи весны, скрещённые с цунами.
Я знаю всё, не зная ни о чём…

Но если ты способен полюбить
Меня такой, как есть, без изменений,
То будешь ты счастливым, без сомнений,
Ведь главное самим собою быть…

Я та, что так боится тишины,
Которая зачем-то отдаляет,
Безмолвным криком сердце разрывает…
Твои глаза, как воздух, мне нужны…

Я та, что разучилась быть собой
И стала плыть по общему теченью,
Чтоб вдруг с тобой столкнувшись на мгновенье,
Открыть глаза и встретиться с судьбой…

«Я всегда задавала себе вопрос: почему ты боишься быть настоящим. «

«Я так многого могу бояться
И это много может случиться
Что ж мне бесстрашною притворяться?
Или свободною как птица…
Или свой страх пред собой представить,
«здравствуй» сказать ему, «как дела?»
«Коли меня приходил поправить
Прочь убирайся, все поняла»
Страху некуда будет деваться:
Страха в реальности просто нет
Я буду жить, а ему растворяться
Пусть он исчезнет как будет рассвет.»

Я лежала, вдыхая искусственный воздух,
замирая от боли, вжимаясь в подушку.
Мой крылатый Хирург без ножа и наркоза
мне вчера, наконец, ампутировал душу.
И когда моя кровь вымывала из тканей
имена, поцелуи, дыхание, шепот…

Я тебя метастазами прятала в память.

И молилась о том, чтобы Он не нашел их.

— Кот Басё

«Нас не связать… Рации больше нет…
Только набат сердец…»
Яна Юшина

«Сердце не может просто стучать, не умничать – дурная привычка, нервная ерунда, оно тебя ищет в промокших кварталах уличных, покрепче путает вечером в провода, оно с тобой играет, скучает, сердится, оно желает за горизонт бежать, оно на небе высмотрело медведицу и семь смешных мерцающих медвежат. В тебе бессердечный ум? Ледяное рацио? Тебя отвлекает нестройная беготня? Ты просто себя боишься, а не меня? А ты ладонь к груди приложи и пальцами просто послушай бьющуюся меня » (с)

Мы примчимся туда, где взлетают стальные стрекозы,

где огнями волшебных салютов встречают людей маяки,

и в эмпатии грустной склоняется на бок бутон туберозы,

в крепко сжатых тобой хрупких косточках нервной руки,

В суетливом бистро остывает любимый тобою espresso,

горький шлейф навсегда я запомню пятном расставания,

ты так преданно смотришь в глаза брошенным пикинесом,

Скоро белая птица взлетит, соревнуясь с кудрявыми львами,

и морщина заляжет глубокой ложбинкой в миндалинах глаз,

ожидания айсберг-валун безвременья-замрёт между нами,

загадали как дети с тобой, что нас будет хранить хризопраз,

Ты вернёшься усталой в какое-нибудь воскресенье земное,

помнишь наше любимое место в богемном кафе «Монпарнас»,

будем ночь говорить, тихо слушать друг друга… родное,

запивать сладкий сыр голубой, озорным пуарэ и Розе де Прованс.

Просто вечер /не по встречной/.
Просто ты /не просто так/.

Просто вечер /не по встречной/.
Просто ты /не просто так/.

Так горько скрипка плакала в ночи.
Так болью в сердце отзывались звуки.
Не плачь, молчи. Прошу тебя, молчи.
Не добавляй страданий мне и муки.

Я так устала от любви своей…
Что толку мне её лелеять в сердце,
Когда от одиночества ночей
Не убежать и никуда не деться…

Запутавшись в холодных простынях,
За ночью – ночь, неделя за неделей,
Пытаюсь отогнать нелепый страх…
Нет места мне в пустой своей постели.

А что любовь… она короткий миг.
В который сжаты полчаса в эфире…
Не отвести глаза от глаз родных,
Которые так далеко в реальном мире.

А скрипка плакала, смычок терзал струну,
И уносили горестные ноты
Туда… туда, где нет свободы сну,
Где только чувств пленительных полёты.

Где нет реальности… мечты, одни мечты…
Соприкасающихся душ во тьме круженье,
И ласки слов средь томной пустоты,
И только лишь игра воображенья…

Зачем я отдалась его глазам.
В них пламень страсти и любовь без края.
Я верю им, как будто небесам,
В мечтах своих до одури летая.

От сердца к сердцу тонкая струна,
Сквозь килобайты или километры,
И нежности незримая волна
Летит к любимому с попутным ветром…

Нет смысла нам о чувствах говорить,
Друг друга видя на клочке экрана?!
Когда реальную любовь хочу дарить.
Когда душа – одна сплошная рана.

Когда взрывается молчаньем тишина.
Когда смолкают все другие звуки.
Там – он один… и я вот здесь – одна,
Друг к другу лишь протягиваем руки…

И этого вовек не изменить…
Есть обстоятельства, запреты и причины…
Когда же перестанет сердце ныть
Под нежным взглядом этого мужчины.

Когда перегорит любовь… уйдёт… умрёт.
Остынет сердце и душа сожмётся
В один комок, в котором только лёд,
В котором уж ничто не отзовётся

На этот взгляд… на тихое «люблю»,
На поцелуй далёкий, но желанный.
Я сердцем этот поцелуй ловлю
Он мне всего дороже и реальней.

А ведь могло бы быть совсем не так.
Совсем не так у нас всё быть могло бы.
Надежды нет… и лишь холодный мрак,
И только шаг один до лютой злобы…

Себя возненавижу. Прокляну.
За этот плен безумства и порока.
Порвать бы эту тонкую струну,
Опутавшую души так жестоко.

Мечтать не вредно… Вредно ЛИШЬ мечтать…
А нужно для начала с места встать…
И сделать шаг к мечте, а может два…
Поступки значат больше, чем слова…

Когда невыносимо жить вдали,
Когда любовь от неба до земли,
Не прячь её в пустую суету…
Рискни осуществить свою мечту…

Бывает так… От встречи, от одной,
Вращаться начинает шар земной
Совсем в другую сторону, но всё ж
С любовью в сердце мир на рай похож…

Мечтать не вредно… Вредно, пряча боль,
Играть в чужой судьбе годами роль,
Надеясь, что однажды повезёт,
Мечта сама в ладошки упадёт…

Не нужно вечно к счастью путь искать,
А нужно этот путь самим создать,
Откинув страх и мнение людей,
Что счастья не нашли в судьбе своей…

Советчики, помощники, друзья…
Всё это ни к чему, где «Ты и я…»
Мечтать не вредно, Вредно ЛИШЬ мечтать…
А действовать полезнее, чем ждать…

Доверие там, где любовь… Это главная суть…
И если ты веришь, что счастье бывает в судьбе,
Вселенная, веря в тебя, всё подарит тебе…

Как-то странно устроена жизнь-
В ней всё время грядут перемены.
То любовь говорит-«держись!»
То «прости. «-говорят измены.

Не предать друзей, не забыть…
Оттолкнуть негатив и измену…
Как же сложно на свете жить…
Успевая блюсти перемены…

Я стараюсь за всем успеть…
И друзей не забыть стараюсь…
Где-то нужно смолчать… где-то спеть…
Если не получается — каюсь…

Если туча вдруг надо мной-
Верю: солнышко-только всходит.
Если ветер кружит шальной-
Это временно. Всё проходит..

/Двенадцать тысяч лун за одну луну когда-то, не слишком ли это много? /

«Если бы с ним поговорить, — вдруг мечтательно сказал арестант, — я уверен, что он резко изменился бы…
Мысли понеслись короткие, бессвязные и необыкновенные: «Погиб!», потом: «Погибли. » И какая-то совсем нелепая среди них о каком-то долженствующем непременно быть — и с кем?! — бессмертии, причем бессмертие почему-то вызывало нестерпимую тоску…
Все та же непонятная тоска, что уже приходила на балконе, пронизала все его существо. Он тотчас постарался ее объяснить, и объяснение было странное: показалось смутно прокуратору, что он чего-то не договорил с осужденным, а может быть, чего-то не дослушал…»Бессмертие. пришло бессмертие. «»(М.А.Булгаков)

И тогда, когда никто не скажет:
«Подожди, оступишься, постой»
Не поможет, не поддержит, не развяжет-
Не ломайся, будь самим собой.

Нелегко и где-то даже трудно
Совладать да справиться с судьбой.
Подожди, поверь наступит утро
И тебя поманит за собой

В этот день где ты одним движеньем
Сможешь очень много поменять
Своим собственным, единственным решеньем
Жизнь вернуть. Иль будешь чуда ждать?

«Так вот, мне хотелось показать вам вашего героя. Около двух тысяч лет сидит он на этой площадке и спит, но когда приходит полная луна, как видите, его терзает бессонница. Она мучает не только его, но и его верного сторожа, собаку. Если верно, что трусость — самый тяжкий порок, то, пожалуй, собака в нем не виновата. Единственно, чего боялся храбрый пес, это грозы. Ну что ж, тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит…
— Ну что же, теперь этот роман вы можете кончить одною фразой:
— ….»
(М.А.Булгаков)